Читать книгу: «Город тысячи зеркал – 1. Селена», страница 16

Глава тридцатая

Немного позже, когда расколдованные и недоумевающие жертвы златоглаза расходились по домам, Марта связывалась со службой безопасности (довольно бесполезной, как начинал думать Элемрос) и что-то им объясняла, Элемрос с ткотом сидели на берегу моря и лениво наблюдали, как солнце опускается за горизонт. Тот вечер выдался по-настоящему теплым. Дул слегка прохладный ветерок и волны легонько шурша накатывались на поблескивающий красными искорками песок. Вокруг не было ни души и друзья могли бы спокойно поговорить, не привлекая к себе ничьего внимания, но как часто бывает в подобных случаях они лишь смотрели вдаль, не произнося ни слова. Молчание было уютным и его не хотелось нарушать так же, как не хочется вылезать из-под одеяла холодным утром.

Тем не менее, ткот, разумеется, все же из-под него вылез.

– Златоглаз, – задумчиво сказал он, – Если бы не видел своими глазами, не поверил бы. Я говорил, что о нем ничего не было слышно со времен дарконианских войн?

– Ты назвал его полночным заклятьем, – Элемрос продемонстрировал хорошую память, – что это вообще такое?

Ткот поморщился, словно отхлебнув кислятины. Было очевидно, что ему страсть как не хочется заводить разговор на эту тему, однако все же пришлось.

– Подпустим немного пафоса, – вздохнул ткот. – Нас так в школе учили рассказывать эти полумифические истории. На заре времен. Хотя правильнее было бы сказать: во времена до зари времен, были такие существа, которых называли полночные фреи. Множество миров воевало с ними и нет числа тем, кто сложил головы в этих войнах. Это было время, когда вся обитаемая вселенная находилась на грани уничтожения. Свет разумной жизни должен был смениться безумием тьмы, но мы были спасены. Орден железных ангелов спас нас. Они сумели победить полночных фрей и уничтожить их всех до последней. Вот уже несколько тысяч лет о них никто не слышал. Однако кое-что из их знаний, темных и совершенно отвратных все еще можно найти, если как следует поискать. Златоглаз – одно из них.

– Эти… железные ангелы, – тихо сказал Элемрос, – истребили всех? Как-то это…

– Замолчи, – сказал ткот резко. – Я знаю, что ты хочешь сказать и знаю, что лучше этого не говорить. Мне не под силу описать тебе, от чего нас спас орден железных ангелов, как не под силу объяснить, насколько ужасны были полночные фреи, насколько опасны… Но вот тебе пища для размышлений: если бы здесь в этом мире или в любом другом, населенном людьми, вдруг появились полночные фреи, а меня попросили бы дать совет для населения… Знаешь, что бы я сказал?

Ткот внимательно и серьезно посмотрел похолодевшему Элемросу в глаза.

– Я бы сказал, – прошептал ткот, – убейте детей, а потом убейте себя – это самое лучшее, что вы можете сделать… самое милосердное.

И больше Элемрос ничего от ткота добиться не смог. Тот наотрез отказался продолжать разговор.

– Давай просто посидим и посмотрим на закат, – устало сказал ткот. – Он такой же красивый, как и у нас… Как будто я снова дома. И если мы когда-нибудь там окажемся, сможешь почитать исторические труды, пообщаться с историками и узнать обо всех легендах и истинных историях, связанных с полночными фреями. Я просто больше не хочу о них говорить. Не хочу и не буду.

Элемрос молча кивнул и тяжело вздохнув наполнил легкие живительным морским воздухом.

На следующий день Марта, Элемрос и ткот отправились в порт. Шаттл круизной компании забрал их в восемь утра, когда довольно-таки влажный и прохладный воздух прилетел с моря и нагло забрался под одежду, прогоняя остатки утренней дремы. С трудом сдерживая зевок, Элемрос затащил свой увесистый рюкзак на свое любимое заднее сидение и устроился рядом с ткотом. Минуту спустя рядом села Марта и автобус вальяжно, как и положено уважающему себя туристическому шаттлу, тронулся с места.

За окном проплыл задний двор дома Стефано-Флоренц и сердце Элемроса учащенно забилось. Смесь из самых разнообразных чувств затопила его. Сожаление, предчувствие будущих трудностей, жалость… последнее было вызвано видом нескольких человек, прибирающихся в саду после самого жуткого БОЧко в мире.

– Все проблемы будут решены, – спокойно сказала Марта, глядя на пригорюнившегося брата. – К счастью, никто серьезно не пострадал, мои адвокаты уладят этот инцидент без труда.

– Люди напали на полицейских, – тихо сказал Элемрос. – А потом еще эта безумная гонка по улицам… Как это вообще можно замять?

– Ты будешь удивлен, на что способны очень и очень большие суммы денег, – все так же невозмутимо сказала Марта. – А также те люди, что готовы на все ради них. В любом случае, проблемы будем решать по мере поступления. Если перед тобой ворох задач, разумнее решать их начиная с самой неотложной. Вот на ней и сосредоточимся.

Дальнейший короткий путь до портового терминала прошел в молчании. Не поверите: молчал даже ткот. Марта что-то печатала на своем смартфоне, ну а Элемрос… Элемрос думал об Элли. Да, да, нет ничего странного, что взрослеющий человек думал не о призраке волшебного города, скрывающемся во мгле неопределенного будущего, не о всех бедах, что обрушились на него за последнее время, он думал о симпатичной девушке.

Ему всегда нравилась Элли. Да и как может не понравится подростку такая веселая, красивая и умная девушка…

Которая даже не пришла попрощаться с ними. Вчера, когда закончилось приключение с златоглазом и прошел первый шок, Элли молча посмотрела на Элемроса и криво улыбнувшись… просто развернулась и ушла.

Ушла навсегда, это было ясно. Ее взгляд сказал об этом совершенно четко, бескомпромиссно и без слов. Такой взгляд появляется только у того, кто только что для себя решил, что с него хватит.

Именно в тот момент Элемрос и ощутил боль от первой НАСТОЯЩЕЙ потери, которые нередки в жизни любого человека. Когда приходит момент расставания с тем, кто тебе дорог, пропадает необходимость в словах и поступках. Кричать, плакать или ломать все, что подвернется под руку, умолять, в конце концов, одним словом, делать хоть что-нибудь можно лишь тогда, когда есть хоть призрак надежды на то, что все еще можно изменить. Во всех других случаях ты просто стоишь и смотришь, как из твоей жизни уходит дорогой тебе человек. Элемрос смотрел, как потупив голову уходит Элли и совершенно точно знал, что остановить ее и вернуть так же невозможно, как остановить кровь, текущую из смертельной раны. Просто потому, что понял: во всем мире не найдется ничего, чем можно было бы эту рану перевязать.

Элемрос горевал достойно. Без слез, стонов и криков прощаясь с прошлым, которое исчезало в дымке, словно безвозвратно тонущий в тумане цветущий сад.

Шаттл подвез их к терминалу порта и высадил у входа. Марта пошла в киоск купить какой-нибудь журнал, а Элемрос с ткотом удобно устроились в креслах зала ожидания.

– …съемки фильма изрядно напугали горожан и туристов прошлым вечером, – донеслось до них откуда-то сверху, сквозь однообразный гул, получившийся из смеси голосов и катящихся по полу сумок на колесиках.

– Умно, – сказал ткот, свернувшись у Эемроса на коленях, – нашу гонку списали на съемки фильма.

– А как же златоглазые? – поинтересовался Элемрос. – Они-то уж точно знают, что ни в каких съемках не участвовали.

– После златоглаза ты ничего не помнишь, – пояснил ткот, – как и после любого контролирующего мозг заклятья. Так что они найдут для себя какое-нибудь простое объяснение, типа провала в памяти, который появился после того, как они вытащили нас из попавшей в аварию машины.

– Осталось только узнать, что с полицейскими все в порядке, – вздохнул Элемрос. – Удар бутылкой по голове – это не шутка.

Ткот промолчал.

– Скоро все это закончится, – тихо и явно самому себе сказал он после недолгого молчания. – Скоро…

Элемрос едва слышно вздохнул, на мгновение сжал ладонью висевший на шее под рубашкой фатумлимор.

Элемрос проснулся в тот момент, когда объявили посадку. Заснул он так незаметно, что лишь проснувшись с удивлением обнаружил, что проспал около часа.

Марта без слов сунула ему стаканчик зеленого чая и, немного поколебавшись, вручила еще и плитку черного шоколада. Ткот просиял.

– Передай сестре спасибо, – сказал он, широко зевнув. – Вообще-то я больше молочный люблю, но 90 процентов какао – это то, что надо, чтобы проснуться.

Посадка на круизный лайнер здорово напоминает посадку на самолет. Вот и на борт корабля нашим путешественникам пришлось подниматься по гармошкообразному проходу, правда, намного более длинному, чем тот, что ведет ко входу на самолет. Ткот, кстати, убежал далеко вперед и даже быстрее обычного, вероятно получив допинг в виде несусветно горького шоколада.

Несколько минут спустя, Марта с Элемросом оказались в роскошной двухместной каюте и не сговариваясь посмотрели друг на друга.

– Спасибо, что уладила ситуацию, – сказал Элемрос. – Я видел в новостях.

– Нам же еще жить в этом городе, – пожала плечами Марта. – Если ты…

– Я не передумал, – перебил ее Элемрос. – Я тебя не брошу.

Марта немного подумала, после чего просто кивнула, не говоря ни слова.

Слова в таких ситуациях и не нужны.

Круизный лайнер, на который достала билеты Марта назывался “Дух карнавала”. 14-ти палубный белоснежный красавец, величиной с многоэтажный дом всей своей обстановкой словно из кожи вон лез, чтобы оправдать собственное название. Каждая палуба носила свое наименование, были здесь палубы “ривьера”, “атлантика”, “променад” ну и самая верхняя, на которой сейчас завтракали Марта,Элемрос и ткот называлась “небесная”. При желании, на каждой палубе можно было ухватить кусочек того самого “карнавального” духа. Танцевальные площадки, яркие шоу, по своей тематике в той или иной мере связанные либо с Бразилией, либо с Испанией, ну и, разумеется, всякого рода кафе, рестораны и бары, где можно было поесть и попить практически все, что угодно из кухонь мира. Что касается еды, то ограничиваться лишь латиноамериканской кухней было бы ошибкой. Турист может наслаждаться строго тематической музыкой или представлением, но вот что касается еды, то экзотика, это хорошо, но вместе с ней обязано быть нечто и абсолютно привычное. Ну хоть пельмени или гамбургеры, вы понимаете, о чем я.

Два дня после отплытия для нашей троицы прошли довольно-таки весело и беззаботно. Элемрос опробовал все виды развлечений, какие только можно было найти на круизном лайнере, от аквапарка до кинотеатра, ткот опробовал все что смог найти шоколадного, Марта опробовала все шезлонги на всех палубах, прочитав всю прессу, что смогла отыскать. В общем все развлекались как могли.

На третий день, ощутив некоторую усталость от разнообразия необычной пищи, Элемрос завтракал кукурузными хлопьями с молоком. Марта намазывала малиновый джем на среднепрожаренный тост, а ткот лопал шоколадный пудинг и валял дурака. В частности, он прыгнул Марте на колени, чего она, естественно не ощутила, встал на задние лапы и сделал вид, что растягивает губы сестры в улыбку. Элемрос как раз в этот момент пытался проглотить очередную ложку хлопьев и забрызгал весь стол молоком, едва не умерев со смеху в буквальном смысле слова.

Наказания от Марты было не избежать, но случилось нечто, что спасло Элемроса от сестриной кары и одновременно… Но, впрочем, послушайте сами:

– Дамы и господа, говорит капитан.

Это сообщение, тем, кто путешествует на круизных судах, приходится слышать довольно часто. Голос капитана доносится из корабельных динамиков почти каждое утро., когда нужно сделать какое-нибудь важное объявление, вроде приглашения на инструктаж по безопасности, который им пришлось пройти в первый день, сразу же после осмотра каюты. Так вот, на чем я остановился? Ах, да

– Дамы и господа, говорит капитан. К сожалению, должен вам сообщить, что маршрут нашего круиза несколько изменился. Из-за плохих погодных условий мы пройдем немного южнее бермудского треугольника. Спасибо за внимание.

Если все остальные пассажиры восприняли это объявление с философским спокойствием, (это было тем более неудивительно, что большинство пассажиров были послепенсионного возраста) то нашу троицу словно водой холодной окатили. Ткот спрыгнул с колен Марты, сама Марта поджала губы, что выдавало крайнюю степень волнения, а Элемрос выронил ложку и прижал ладонь ко лбу.

– И что теперь делать? – полурассерженно-полуиспуганно спросил ткот. – Уму непостижимо, опять нам что-то мешает именно тогда, когда мы так близко от цели…

– Уж к этому мог бы и привыкнуть, – буркнул Элемрос.

– Остается только одно, – спокойно сказала Марта, словно услышав ткота и само собой пришедшая в себя быстрее всех.

– Ничего с этим не поделать, – мрачно сказал Элемрос. – Надо принять это как факт и смириться? Что-нибудь в этом роде ты хочешь сказать?

– Полагаю, придется захватить этот корабль, – невозмутимо продолжила Марта.

Глава тридцать первая

Ткот свалился со стула, а Элемрос молча вытаращил глаза на сестру, продолжавшую невозмутимо жевать тост.

Ткот ошалело переводил взгляд с Элемроса на Марту и обратно.

– Простите за банальную шутку, – промямлил наконец Элемрос, – но кто ты и что сделала с моей сестрой?

– Все просто, – сказала Марта, отпивая кофе со сливками. – Нам нужно попасть в бермудский треугольник и сделать это как можно скорее. Если мы продолжим наше путешествие на этом корабле, то все затянется, а тот, кто натравил златоглазых, он все еще где-то там… следует за нами. Наша служба безопасности докладывает, что на этом корабле, ни среди команды, ни среди пассажиров нет никого, кто хоть отдаленно был бы связан с нашей семьей. И это плохая новость, как ни посмотри.

– Почему?

– Всегда лучше знать, где находится противник. Или хотя бы кто он. Наша же ситуация осложняется еще и тем, что неведомый враг способен творить… волшебные, назовем их так, вещи. По сути, он может быть кем угодно и где угодно.

Элемрос вздрогнул, а ткот поежился.

– Незаметно украсть спасательную шлюпку и на ней добраться до нужного места не получится, – ровным голосом продолжала Марта. – На современных лайнерах мышь не проскочит через дверь, чтобы об этом не стало известно на мостике, в общем можно продолжать и изобретать различные варианты, но ни один из них не подходит.

– А стать пиратами, – Элемрос почесал голову, – это вариант?

– Я, конечно, намеренно выразилась несколько неточно, – на мгновение Элемросу показалось, что в голосе Марты проскользнули нотки самодовольства, – не без намерения слегка тебя шокировать.

– Получилось, – вставил ткот.

– …но, когда я говорила о захвате корабля, я имела в виду получение контроля над ним.

С этими словами Марта достала из кармана стеклянный флакон.

– Вернее, – добавила она, – над капитаном этого корабля.

В лаконе плавала мутная беловатая жидкость, похожая на загнанный в бутылек туман. Элемрос мгновенно понял, что имела в виду сестра, когда ткот, заинтересованно принюхавшись к пузырьку, свалился на палубу и завопил:

– Златоглаз!

– Как я понимаю, эта жидкость дает контроль над тем, кто ее выпьет, – сказала Марта. – Я подолью ее капитану и вопрос будет решен.

Настала очередь Элемроса переводить ошеломленный взгляд с сестры на ткота.

– Набрала ее из той чаши с пуншем, – неправильно истолковав взгляд Элемроса сказала Марта. – Решила, что может пригодиться… Ну ладно, догадаться было не сложно. Как ты думаешь, почему именно Элли оказалось единственной из тех, кто не пострадал от златоглаза?

– Потому что она разливала пунш, – задумчиво пробормотал Элемрос. – Но с чего ты решила, что жидкость дает над людьми контроль?

– Простая догадка, – пожала плечами Марта, – но довольно логичная. Эти люди, которые гнались за нами, были похожи на гончих, преследующих добычу… а гончих обычно натравливают. Так что закономерно предположить, что этот… златоглаз не просто делает людей быстрее и безжалостнее, но и лишает собственной воли, подчиняет их тому, кто налил зелье в пунш.

– Она права, – ворчливо сказал ткот. – Твоей сестре сыщиком надо быть. Кто бы ни подлил златоглаз в пунш, он должен был приказать, кого им выслеживать и ловить. Это, как бы мысленный образ, который передается заклятым.

– Ни за что, – решительно сказал Элемрос. – Я не заставлю капитана проходить через… такое. Нельзя просто заставлять людей делать то, что хочется нам. Это как худший вид рабства.

Ткот одобрительно потерся об его ногу.

– Хорошо, что ты думаешь об этом, – сказал он.

– Хорошо, что ты думаешь об этом, – сказала Марта и Элемрос вздрогнул. Банальные совпадения иногда могут быть довольно пугающими. – Просто у нас чрезвычайная ситуация, которая требует чрезвычайной гибкости от нашей совести. Нам нужно уйти с корабля сегодня ночью, когда мы будем ближе всего к центру треугольника и я предлагаю способ, как это сделать без ущерба для людей и судна. Если сможем придумать другой способ, попробуем его, но пока…

– Ничего себе без ущерба, – возмутился Элемрос. – Ты хоть помнишь, что стало с нашими соседями?

– Я не буду заставлять капитана бросаться на людей, – терпеливо сказала Марта. – Я просто попрошу его отдать приказ спустить шлюпку и потом заснуть до утра и забыть все, что было. Детали не важны, я все продумала, поверь мне.

Элемрос с трудом находил слова, так как перед глазами у него все еще стояли несущиеся за ним соседи.

– Мне это тоже чертовски не нравится, – скривился ткот. – Никогда бы не подумал, что смогу даже рассуждать о применении полночного заклятья… но Элемрос… мы уже так близко…

Элемрос покачал головой. Тон ткота был на редкость усталый и на редкость умоляющий.

– Да и как ты это сделаешь? – шепотом спросил сестру сдающийся Элемрос, воровато оглядываясь вокруг. – Это, похоже, еще сложнее чем добраться до треугольника вплавь.

– Не совсем, – спокойно сказала Марта, откладывая в сторону пустую чашку кофе. – Сегодня капитан дает званый ужин для некоторых избранных пассажиров. Марта Флоренц была добавлена в список приглашенных.

Элемрос уставился на сестру в полном восхищении. Ткот неслышно аплодировал своими мягкими лапами.

– Все складывается удачно, – глядя куда-то в сторону сказала Марта, а затем поднялась со стула. – Я пойду в каюту, надо кое-что сделать, прежде чем пойти на вечер.

С этими словами она промокнула губы салфеткой и ушла.

– Есть способ попроще, – сказал ткот. – Дай этот пузырек мне. – Я же невидим для всех, кроме тебя, значит и подлить эту жижу мне будет проще.

– А если выяснится, что контролировать того, кто ее выпьет сможет только тот, кто ее подлил? – поинтересовался Элемрос. – Как ты заставишь капитана повернуть к треугольнику, если он не сможет тебя ни видеть, ни слышать?

– Тоже, верно, – согласился ткот. – Значит доверимся твоей сестре.

Они быстро закончили завтрак и занялись тем, чем можно заняться на круизном лайнере, если у тебя есть свободное время до вечера. Развлеклись.

Полюбовались океанскими волнами и брызгами соленой воды в лучах солнцами, посетила аквапарк, в котором выяснилось, что ткот умеет не только плавать, но еще и нырять, перепробовали все десерты на всех палубах, где только можно было найти хоть что-нибудь похожее на десерт и закончилось все это роскошное безделье просмотром свежего блокбастера в кинотеатре.

Время пролетело незаметно, по всему кораблю зажглись огни и оставалось всего полчаса до званого ужина, когда сытые и довольные Элемрос с ткотом пришли в каюту.

– Слушай, – ткот осторожно заговорил еще до того, как Элемрос открыл дверь. – Ты, конечно, не обижайся, но…как бы это сказать…твоя сестра, конечно, очень… милая женщина и все такое, но…

– На супермодель не тянет, – закончил за него Элемрос с беспощадной подростковой прямотой. – Я Марту люблю, но тут я с тобой согласен. Вполне возможно, что рядом с капитаном окажется не она, а какая-нибудь девушка с обложки модного журнала.

– Мужики они такие, – серьезно сказал ткот, – капитан он там или нет.

– Как бы поднять эту тему, – сказал Элемрос, открывая дверь каюты, – чтобы…

Говорить дальше ему помешала отвалившаяся челюсть.

Марта стояла посреди каюты и… это была вроде как и не она. На ней было бирюзовое платье, сильно приталенное, так, что стал очевиден тот факт, что под своей стандартной, немного мешковатой одеждой Марта скрывала фигуру, которая заставила бы позеленеть от зависти любую модель. Искусно выполненный макияж выделил ее, как оказалось, выразительные, огромные глаза, сияющие на невероятно похорошевшем лице.

Ткот как-то невразумительно вякнул и это был звук, похожий на тот, что издает старая кукла с испорченным динамиком, если ее наклонить. Марта спокойно посмотрела на застывшего Элемроса и даже слегка улыбнулась, дотронувшись до изумительно уложенных в сложную прическу сияющих медовым светом волос.

– Ну что ж, – сказала Марта, слегка покосившись на стоявшее в углу зеркало и смущенно откашлявшись. – Пора немного попиратствовать.

Прием у капитана – старейшая традиция на круизных кораблях, самое торжественное и знаковое мероприятие для пассажиров лайнера. Прийти на него в повседневной одежде не получится, необходимо мужчинам надеть смокинги, а дамам полагается быть в вечерних платьях. Прием должен был проходить в главном театре корабля, величественном помещении, отделанном красным бархатом, сверкающем позолотой кресел и самым настоящим золотом спиральных держателей гигантской люстры, с которых свисали 10 тысяч кристаллов “сваровски”, переливающихся словно бриллианты в солнечном свете.

Все это великолепие Элемрос с ткотом могли наблюдать лишь на буклетах. По той же самой старинной традиции дети на званый ужин не допускались. Невидимых котов этот запрет, разумеется, не касался, однако ткот проявил солидарность и смирно сидел в каюте вместе с Элемросом, оживленно болтая обо всех бальных залах, в которых ему приходилось бывать. Беседа была, признаться, довольно скучной для подростка мужского пола, и потому, когда в дверь постучали, Элемрос тут же соскочил с кровати, едва не спихнув ткота на пол. Марта вошла и с порога заявила:

– Все сделано. Надеюсь и вы приготовились?

– Уже все? – робко переспросил Элемрос. – Это точно? Никто ничего не сказал, когда лицо капитана стало белой маской, а глаза позолотели?

– К тому времени мы были уже в капитанской каюте, – спокойно сказала Марта.

Элемрос слегка покраснел.

Марта пожала плечами и подняла указательный палец вверх, указывая на динамик, встроенный в потолок каюты.

– Дамы и господа, говорит мостик, – сказал динамик. – Капитан приглашает всех желающих подняться на смотровую палубу. Салют начнется через 10 минут.

– Нам пора, – решительно заявила Марта.

– Наконец-то, – возбужденно сказал ткот, соскакивая на пол каюты и исчезая за приоткрытой дверью.

Элемрос схватил спортивную сумку, тубус со спрятанной в нем шпагой и поспешил за Мартой, решительно направляющейся…

– А куда мы, вообще? – спросил Элемрос.

– К спасательной шлюпке, – сказала Марта, показывая на указатель на стене. – Надеюсь ты не забыл, что нам рассказывали в первый день круиза?

Элемрос не забыл. Как найти дорогу к ближайшей спасательной шлюпке, пассажирам рассказали в первую очередь. Хотя даже если бы Элемрос забыл, следуя за Мартой, он все равно пришел бы куда надо. Уж о том, чтобы такую важную вещь могла забыть сестра, речи не было.

Хотя после эпопеи Марты с капитаном, он уже ни в чем не был уверен.

Не прошло и минуты, как Элемрос, поеживаясь от неожиданно прохладного ветра, стоял на палубе рядом с Мартой и ткотом, нюхавшим ярко оранжевый борт. Современные спасательные шлюпки, кстати, больше похожи на батискаф, так как накрыты сверху куполом. Попасть внутрь, можно через довольно-таки маленький вход. Настолько маленький, что даже Элемросу пришлось пригнуться.

– Садись на скамейку, – сказала Марта, проходя мимо Элемроса к матросу, стоявшему у рулевого механизма. – Сообщи на мостик, что шлюпка готова к испытаниям.

– Так точно, – бесцветным голосом сказал матрос, нажимая кнопку на пульте.

– По распоряжению капитана, – сказала Марта, – во время фейерверка эта шлюпка пройдет испытания по аварийному спуску на воду и отходу от корабля на безопасное расстояние.

Присмотревшись, Элемрос понял, что матрос также отведал напитка, поданного капитану. С содроганием он снова увидел мертвенно бледное лицо и золотые глаза.

– Надеюсь с ним все будет хорошо? – опасливо спросил Элемрос.

– Отплываем, – скомандовала Марата вместо ответа, похлопав матроса по плечу.

– Да все будет в порядке, – шепнул ткот, выныривая откуда-то из-под скамьи. – Эффект пропадет без последствий. Это же зелье, а не отрава. Главное не заставлять его делать что-нибудь вредное для здоровья.

Едва слышно заурчал мотор и шлюпка, несильно вздрогнув, пошла вниз. Опускалась она очень медленно, но желудок Элемроса все-равно слегка возмутился. Этот человеческий орган у некоторых совершенно не переносит даже минимального движения сверху вниз.

– Не могу поверить, что уже вот-вот, – восторженно воскликнул ткот, прыгая по сидениям шлюпки.

Элемрос никак не отреагировал, так как желудок его начал ворочаться еще сильнее. Усилием воли приходилось сдерживать естественный позыв организма и тратить эту самую волю еще и на ответ возбужденному животному совершенно не хотелось. Надо было срочно отвлечься.

– Слушай, Марта, – сказал он, подавляя очередной тошнотик, – а что за бумагу тебе показал лейтенант Кравец сразу же перед тем, как получить бутылкой по голове?

– Объявление, – коротко сказала Марта. – Анонс магического шоу. “Великолепный Инкели демонстрирует чудеса иллюзии”. И фотографию того незнакомца в черных очках под всем этим.

– Так вот из-за чего он взбеленился, – понимающе кивнул ткот.

– Он решил, что мы его за нос водим? – недоверчиво спросил Элемрос. – Но это же глупо.

– Взрослый ум не склонен к чудесам, – сказала Марта, всматриваясь в иллюминатор. – Мы стремимся к чуду, но одновременно и стыдимся этого детского и кажущегося нам глупым стремления. Ну а Кравец испытал все это вместе с ужасной мыслью, что над ним посмеялись как над последним дураком. Самолюбивые люди очень уязвимы для насмешки и когда им становится стыдно, они способны на что угодно.

– Интересно, он эту афишку в багаже того очкастого нашел? – спросил ткот.

– Скорее всего. Думаю, тот незнакомец решил замести следы своего пребывания у нас в городе. Дать людям простое объяснение. Без чудес.

После недолгой паузы Марта добавила:

– В прессе, как и по тв будет запущена история о съемках фильма у нас в городе. Ну а жертвы златоглаза, думаю, сами постараются забыть все, что с ними приключилось. По счастью никто серьезно не пострадал, хотя удар бутылкой мог и убить…

Тошнота Элемроса мгновенно усилилась.

– Но ведь полиция захочет наказать виновных, – сказал он.

– Захотеть то захочет, но не сумеет, – сказала Марта. – Наших стражей порядка вывели из строя одновременно, никто из них не видел, кто именно наносил им удар. Думаю, всю эту историю, что называется спустят на тормоза. В любом случае решать дальнейшие проблемы будем потом… когда они появятся.

– Кто же мог подлить этот чертов златоглаз в пунш? – задумчиво пробормотал Элемрос. – Не хочется так думать, но… могла это быть Элли?

Марта задумчиво постучала пальцами по подбородку.

– Я не хочу гадать на кофейной гуще, – сказала она. – По правде говоря, мне хочется только, чтобы вся эта магическая дребедень прекратилась и ушла из нашей жизни.

Ткот съежился и пробормотал что-то невразумительное

– Ткот уверяет, – поспешно проговорил Элемрос, – что, если я схожу в город тысячи зеркал и вернусь, все пойдет так как и было. Мне просто нужно…

– Сделать то, что должен, – закончила Марта. – Надеюсь, что твой ткот не ошибается.

Несколько минут все просто молчали, вслушиваясь в мягкое урчание двигателя шлюпки, стоявшей около борта лайнера.

– Кстати, а что мы будем искать? – поинтересовалась нарушившая молчание Марта, подойдя к матросу. – Куда плыть? Я имею в виду, когда достигнем треугольника?

– В туман, – сказал ткот и бледный Элемрос вынужден был пересказывать. Тошнотворный спуск хоть и закончился, но шлюпка начала покачиваться на волнах, что, само собой, желудок совсем не успокаивало. – Там обязательно будет туман. Просто посреди океана, там, где тумана быть не должно.

– Ясно, – с сомнением в голосе сказала Марта. – Матрос, вы поняли?

– Курс на центр треугольника, – безжизненным голосом сказал матрос. – Буду высматривать туман по дороге.

Марта и ткот одновременно одобрительно кивнули. Мотор шлюпки заурчал немного сильнее и сразу же в этот момент мир за иллюминатором окрасился во все цвета радуги разом, а мгновение спустя раздался трескучий грохот фейерверка.

– А зеркала, – внезапно вспомнил Элемрос, мгновенно похолодев.

– Спокойно, – сказала Марта. – Они вон там, под брезентом.

– Твоя сестра все продумала, – гордо сказал ткот. – Каждую мелочь.

Тихий рокот мотора шлюпки смешивался со звуками фейерверка. Постепенно, по мере отдаления от корабля, урчащий звук под ногами Элемроса становился все сильнее, в то время как звуки праздника стихали. Элемросу становилось почему-то все неуютнее. Он слегка поежился и поплотнее закутался в куртку. Хорошо хоть тошнота понемногу проходила. Видимо она была вызвана в основном спуском с высоты, а не качкой. Ткот прижал нос к иллюминатору и не шевелился.

– Туман будет каким-то особенным? – поинтересовалась Марта, всматриваясь в приборную панель.

– Он будет очень густым и белым с легким фиолетовым оттенком, – сказал ткот и Элемросу снова пришлось пересказывать. – Этакий сиреневый отлив, словно светящийся лепесток лаванды, упавший в молоко.

– Очень поэтично, – сказала Марта без тени сарказма или одобрения. – Кажется я вижу впереди нечто подобное.

Ткот пулей подлетел к матросу и вскочил ему на плечо, чтобы оказаться на уровне переднего монитора, на который выводилась запись передней камеры. Элемрос тоже поднялся и подошел посмотреть.

– Это оно, – прошептал ткот. – Туманный остров. Остров Абалу.

– Абалу? – переспросил Элемрос, как только озвучил фразу ткота для Марты.

– У острова вообще-то много имен, – продолжил ткот, жадно всматриваясь в экран, на котором удивительно плотный сгусток тумана, похожий на гигантское облако, прикорнувшее на поверхности сонного ночного океана, медленно, почти незаметно приближался к шлюпке. И у него действительно был слегка сиреневатый отлив.

– Я тоже где-то читала о подобном. В какой-то сказке, очень и очень давно, – сказала Марта, смотрящая не на экран, а немного в сторону. Так она всегда выглядела, когда хотела вспомнить что-нибудь. – Остров, перемещающийся в пространстве и времени.

– И остающийся на месте, – подхватил ткот. – Он словно якорь для обитаемой вселенной, опорная точка мироздания и одновременно дверь в любой из миров. В ночь суперлуния тот один единственный ткот, что по легенде сумел выбраться из мира Селены, пока его не вылечили, в бреду все время повторял “Абалу”.