Читать книгу: «2010: Одиссея Два», страница 3
Сравнение не было нескромным – годы ссылки в Горьком привели Сахарова не только к новым откровениям о строении материи и происхождении Вселенной, но и к концепциям удержания плазмы, которые позволили на практике использовать термоядерную энергию. Сам двигатель, хотя и был наиболее известным и разрекламированным результатом этой работы, являлся всего лишь побочным продуктом поразительного интеллектуального озарения. Как жаль, что этим достижениям положила начало несправедливость! Возможно, когда-нибудь человечество найдет более цивилизованные способы устраивать свои дела…
К тому времени, как они покинули отсек, Флойд узнал о двигателе Сахарова много больше, чем хотел и мог бы запомнить. Он был хорошо знаком с основными принципами – использованием импульсной термоядерной реакции для нагрева и выброса практически любого горючего. Наилучшие результаты были получены для чистого водорода в качестве рабочей жидкости, но он занимает слишком много места и его трудно долго хранить. Приемлемыми альтернативами оказались метан и аммиак. Годилась даже вода, но это было куда менее эффективно.
«Леонов» мог пойти на компромисс – громадные баки жидкого водорода, используемого для начального толчка, будут сброшены, когда корабль наберет скорость, нужную для полета к Юпитеру, а там для маневров торможения, сближения и последующего возвращения к Земле можно будет использовать аммиак.
Такова была теория, проверенная и перепроверенная в бесконечных испытаниях и на компьютерных моделях. Но как наглядно показала участь злополучного «Дискавери», все человеческие планы подлежат безжалостной проверке Природой, или Судьбой, или чем-то еще… Какая разница, как называть те силы, что управляют Вселенной?
– Доктор Флойд! Вот вы где, – произнес властный женский голос, прервав восторженные объяснения Василия о магнитогидродинамической обратной связи. – Почему вы не явились ко мне?
Флойд медленно, осторожно оттолкнувшись от поручня, повернулся вокруг своей оси и увидел крупную женскую фигуру в странной униформе со множеством кармашков и мешочков, очень напоминавшую казака в черкеске с газырями, опоясанного пулеметными лентами.
– Рад снова вас видеть, доктор. Я все еще изучаю корабль. Надеюсь, вы получили мою медкарту из Хьюстона.
– Ах, эти коновалы из Тига! Я бы им ящур диагностировать не доверила.
Флойду было прекрасно известно, что Катерина Руденко и Медицинский центр имени Олина Тига испытывают друг к другу искреннее уважение, и понял бы шутку даже без широкой улыбки на губах корабельного доктора. Заметив его любопытный взгляд, она с гордостью ткнула пальцем в перекрестье лент на выдающейся груди:
– Традиционный черный саквояж не очень удобен в невесомости: из него все вылетает и в самый нужный момент ничего не найти. Я сделала это сама. Полный мини-набор для хирургии. Могу, не сходя с места, вырезать аппендикс или принять новорожденного.
– Уверен, что последней проблемы у нас не возникнет.
– Ха! Хороший врач должен быть готов ко всему.
Какой контраст, подумал Флойд, между капитаном Орловой и доктором, или ее положено называть ее полным званием – полковник медицинской службы? – Руденко. Капитан наделена изяществом и яркостью прима-балерины, а доктор могла бы служить прообразом Родины-матери – крупная фигура, простое приятное лицо, только платка не хватает для полноты картины. «Не обманывайся, – мысленно предостерег себя Флойд. – Эта женщина спасла по меньшей мере дюжину жизней при аварии во время стыковки «Комарова», а в свободное время редактирует «Вестник космической медицины». Ты должен радоваться, что она на борту».
– Ну что ж, доктор Флойд, позже у вас будет вдоволь времени изучить наш кораблик. Мои коллеги слишком вежливы, чтобы сказать об этом прямо, но им есть чем заняться, а тут еще вы путаетесь под ногами. Мне хотелось бы, чтобы вы, все трое, тихо-мирно уснули как можно скорее. Тогда у нас будет меньше поводов для беспокойства.
– Этого я и боялся. Впрочем, я вас понимаю. Я готов, как только будете готовы вы.
– Я всегда готова. Пойдемте, пожалуйста.
В медицинском отсеке как раз хватало места для операционного стола, двух велотренажеров, нескольких шкафчиков с инструментами и рентгеновской установки. Споро, но скрупулезно осматривая Флойда, доктор Руденко неожиданно спросила:
– Что это за золотой цилиндрик, который доктор Чандра носит на цепочке на шее? Какое-то устройство связи? Он наотрез отказался его снять. На самом деле он так застенчив, что едва не отказался снимать вообще хоть что-либо.
Флойд невольно улыбнулся. Реакцию скромного маленького индийца на эту поразительную женщину несложно было вообразить.
– Это лингам.
– Что?
– Ну, вы же врач, вы должны были узнать его. Символ мужской плодовитости.
– Конечно! Что я за дура… Он практикующий индуист? Сейчас уже немного поздновато просить нас организовать ему строго вегетарианское питание.
– Не волнуйтесь, мы бы вас предупредили. Чандра не прикасается к спиртному, но в остальном он не фанатик чего-либо, кроме компьютеров. Как-то он рассказал мне, что его дед был жрецом в Бенаресе и подарил ему этот лингам. Эта вещь переходит у них в семье из поколения в поколение.
К удивлению Флойда, доктор Руденко не обнаружила признаков неприятия, которого он от нее ожидал. Напротив, лицо ее стало задумчивым.
– Я его понимаю. Моя бабушка подарила мне замечательную икону, шестнадцатого века. Мне хотелось взять ее с собой, но она весит целых пять кило.
Вновь приняв деловой вид, доктор достала шприц-пистолет, сделала Флойду подкожную инъекцию и велела вернуться, когда он почувствует сонливость, заверив, что это произойдет не позже, чем через два часа.
– А до тех пор полностью расслабьтесь, – велела она. – На этой палубе, в секторе Д.6, есть обзорный иллюминатор. Почему бы вам не пойти туда?
Это была хорошая идея, и Флойд поплыл прочь с покорностью, которая удивила бы его друзей. Доктор Руденко взглянула на часы, продиктовала автосекретарю короткую заметку и поставила таймер на тридцать минут.
Добравшись до иллюминатора в секторе Д.6, Флойд обнаружил там Керноу и Чандру. Оба взглянули на него мельком, будто не узнавая, и повернулись обратно к фантастической панораме снаружи. Флойд заметил – и похвалил собственную наблюдательность – что Чандра на самом деле не мог наслаждаться видом: его глаза были плотно закрыты.
Полностью незнакомая планета висела перед ними в пустоте, сияя восхитительно голубым и ослепительно белым. «Как странно, – подумал Флойд. – Что это случилось с Землей?» Ну конечно! Он ее не узнал, потому что она вверх ногами! Но ведь это катастрофа! На миг ему стало жаль всех тех бедняг, что сыплются сейчас в космос…
Он едва заметил, как двое членов экипажа унесли бесчувственное тело Чандры. Когда они вернулись за Керноу, глаза Флойда были плотно закрыты, но он еще дышал. Когда же пришли и за ним, даже дыхания было уже не различить.
Часть II
«Цянь»
Глава 6
Пробуждение
«А говорили, что снов не будет», – скорее с удивлением, чем с раздражением подумал Хейвуд Флойд. Восхитительный розовый свет очень успокаивал, напоминал о барбекю и треске поленьев в камине на Рождество. Но этот свет не был теплым – от него определенно веяло холодком, хотя это было, скорее, приятно.
Где-то рядом – так тихо, что слов было не разобрать, – зазвучали голоса. Они звучали громче и громче, но Флойд по-прежнему не мог понять ничего.
– Но мне же не могут сниться сны по-русски! – изумленно сказал он.
– Нет, Хейвуд, – ответил женский голос. – Но вы и не спите. Пора вставать.
Свет угас. Открыв глаза, Флойд сумел разглядеть, как от его лица отвели луч прожектора. Он лежал на кушетке, пристегнутый к ней эластичными лентами, рядом стояли какие-то фигуры – настолько расплывчатые, что он никого не узнал.
Чьи-то легкие пальцы прикрыли ему веки и помассировали лоб.
– Не напрягайтесь. Сделайте глубокий вдох… еще… Хорошо. Как вы себя чувствуете?
– Не знаю… странно… голова кружится… и хочется есть.
– Это хороший знак. Вы знаете, где находитесь? Теперь можете открыть глаза.
Фигуры сделались отчетливее. Теперь Флойд узнал в них доктора Руденко и капитана Орлову. Но с Таней что-то произошло с тех пор, как он видел ее последний раз – всего около часа назад… Поняв, что изменилось, Флойд был потрясен.
– У вас волосы отросли!
– Надеюсь, вы считаете, что так лучше. Но не могу сказать того же о вашей бороде.
Потянувшись к лицу, Флойд с удивлением обнаружил, что каждый этап этого движения стоит немалых сознательных усилий. Подбородок покрывала щетина – короткая, будто он не брился два-три дня. В гипотермическом сне волосы растут в сотню раз медленнее обычного.
– Значит, – сказал он, – мы прибыли к Юпитеру?
Таня хмуро взглянула на него и перевела взгляд на доктора. Та еле заметно кивнула.
– Нет, Хейвуд, – сказала она. – До Юпитера еще месяц. Не тревожьтесь, с кораблем все отлично, все работает штатно. Но ваши друзья в Вашингтоне попросили разбудить вас до срока. Случилось нечто очень неожиданное. Как выяснилось, мы участвуем в гонке – кто первым доберется до «Дискавери». И, боюсь, проигрываем.
Глава 7
«Цянь»
Стоило голосу Хейвуда Флойда зазвучать в динамиках системы связи, пара дельфинов тут же прекратили плавать кругами в бассейне и устремилась к краю. Положив головы на бортик, они устремили пристальные взгляды в сторону источника звука.
«Значит, они узнают Хейвуда», – с горечью подумала Кэролайн.
Кристофер, ползавший в манеже, даже на миг не отвлекся от разноцветных кнопок книжки с картинками, когда голос его отца – громкий, отчетливый – долетел до дому через полмиллиарда километров космического пространства.
– …Дорогая, думаю, ты не удивишься, услышав меня на месяц раньше срока – ведь ты уже несколько недель знаешь, что у нас появилась компания.
Мне все еще трудно в это поверить. В каком-то смысле все это совершенно нелепо. Им же не хватит горючего на возвращение к Земле. Мы даже не понимаем, как они собираются совершать маневр сближения.
Мы, естественно, их ни разу не видели, «Цянь» не приближался к нам больше чем на пятьдесят миллионов километров. При желании им хватило бы времени ответить на наши сигналы, но они полностью нас игнорируют. Но вскоре им станет не до дружеской болтовни. Через несколько часов они войдут в атмосферу Юпитера, и мы увидим, хорошо ли работает их система аэродинамического торможения. Если она сработает как надо, это поднимет и наш боевой дух. Если же нет… Лучше не будем об этом.
Русские воспринимают все это удивительно спокойно, учитывая все обстоятельства. Конечно, они раздосадованы и разочарованы, но я часто слышу и выражения искреннего восхищения. Блестящий трюк! Корабль строился у всех на виду, но все считали его орбитальной станцией, пока к нему не пристыковали стартовые ускорители.
Ну, поделать мы все равно ничего не можем – только наблюдать, а на таком расстоянии обзор у нас не лучше, чем в самые мощные земные телескопы. Не могу не пожелать им удачи, хотя, конечно, надеюсь, что они оставят «Дискавери» в покое. Это наша собственность, и, думаю, Государственный департамент уже прожужжал им об этом все уши.
Но нет худа без добра. Если бы наши китайские друзья не опередили нас, ты бы не услышала меня еще месяц. Но теперь доктор Руденко разбудила меня, и я могу разговаривать с тобой каждые пару дней.
После первого шока я неплохо освоился, познакомился с кораблем и командой, привык к невесомости, а также совершенствую мой скверный русский. Хотя шанс им воспользоваться выпадает нечасто: все настаивают на том, чтобы разговаривать по-английски.
Лингвисты из нас, американцев, – просто ужас! Временами становится стыдно за наш шовинизм и лень.
Английский на борту лежит в диапазоне от безупречного – старший инженер Саша Ковалев мог бы работать диктором на Би-Би-Си – и до «если говорить побыстрее, неважно, сколько делаешь ошибок». Единственная, кто не говорит бегло, – это Женя Марченко. Она заменила Ирму Якунину в последний момент. Кстати говоря, я рад, что Ирма поправляется. Как она, наверное, разочарована! Интересно, сможет ли она снова летать на дельтаплане?
И, кстати, о несчастных случаях. Очевидно, Женя тоже пережила катастрофу. Конечно, пластические хирурги постарались на славу, однако заметно, что когда-то она получила сильные ожоги. Она – любимица экипажа, и остальные обращаются с ней… Нет, не то чтобы с жалостью… Скажем так: с особой теплотой.
Может быть, тебе интересно, как я уживаюсь с капитаном Таней. Конечно, она мне очень нравится, но я не рискнул бы ее рассердить. С первого взгляда на нее ясно, кто командует кораблем.
И еще военврач Руденко. Ты встречалась с ней на Аэрокосмическом съезде в Гонолулу два года назад и, я уверен, не забыла последний банкет, так что, наверное, поймешь, отчего мы все называем ее Екатериной Великой – не в глаза, разумеется.
Но хватит сплетничать. Если не уложусь в отпущенное время, страшно подумать, сколько насчитают за превышение лимита. И, кстати, частные переговоры должны касаться только личных дел. Но в сетях связи много звеньев, поэтому не удивляйся, если вдруг получишь весточку… э-э… другим путем.
Жду твоего сообщения от тебя. Передай девочкам, что с ними поговорю позже. Люблю вас всех, очень скучаю по вам с Крисом. Вот вернусь – и никогда больше вас не оставлю, честное слово!
В динамиках коротко зашипело, затем явно синтетический голос объявил:
– На этом сеанс связи четыреста тридцать два дробь семь космическим кораблем «Леонов» закончен.
Кэролайн Флойд выключила динамик. Оба дельфина тут же нырнули в бассейн и скользнули прочь, на простор Тихого океана, оставив за собой лишь легкую рябь на поверхности.
Увидев, что друзья уплыли, Кристофер захныкал. Мать взяла его на руки, принялась утешать, но удалось ей это далеко не сразу.
Глава 8
Облет Юпитера
Изображение Юпитера – в белых полосах облаков, в крапчатых оранжево-розовых прожилках, с Большим Красным пятном, взиравшим на астронавтов, точно огромный злобный глаз, – постоянно транслировалось на экран рубки управления. Диск планеты была виден на три четверти, но на освещенную часть никто не смотрел. Все взгляды были прикованы к темному полумесяцу с краю. Там, в ночной тени, готовился встретить свой момент истины китайский корабль.
«Это абсурд, – подумал Флойд. – Отсюда, за сорок миллионов километров, мы все равно ничего не разглядим. И, в конце концов, какая разница? Все, что нужно, нам сообщат по радио».
Два часа назад «Цянь» прекратил все радио- и видеопередачи, перекрыл все каналы связи, убрав антенны дальнего действия под защиту теплового экрана. Только всенаправленный маяк продолжал работу, аккуратно отмечая положение китайского корабля, снижавшегося к океану облаков – каждое размером с земной континент. В рубке «Леонова» звучало только пронзительное «бип… бип… бип…». Каждый из этих импульсов покинул Юпитер больше двух минут назад – за это время их источник вполне мог превратиться в облако раскаленного газа и смешаться со стратосферой планеты.
Сигнал затухал, тонул в помехах. Импульсы искажались, на время пропали вовсе, но затем писк зазвучал вновь. Вскоре плазменный кокон, окутавший «Цянь», прервет любую связь с окружающим миром до тех пор, пока корабль не выйдет из атмосферы. Если выйдет вообще…
– Posmotri! – закричал Макс. – Вон он!
Вначале Флойд ничего не увидел. Потом у самого края освещенного диска показалась крохотная звездочка, сиявшая там, где не могло быть никаких звезд, на темном фоне ночной стороны Юпитера.
Казалось, она неподвижна, но Флойд знал: «Цянь» мчится вперед со скоростью около ста километров в секунду. Мало-помалу звездочка становилась ярче и скоро перестала быть крохотной точкой, обрела протяженность. Рукотворная комета неслась в ночном небе Юпитера, оставляя за собой раскаленный след длиной тысячи километров.
Последний, сильно искаженный, необычайно протяжный сигнал – и маяк смолк. В динамиках слышалось только бессмысленное шипение – помехи, излучение Юпитера, один из бесчисленных голосов космоса, совершенно равнодушного к людям и их трудам.
«Цяня» не стало слышно, но все еще было видно. Крохотная хвостатая искорка заметно отдалилась от освещенной части планеты и скоро должна была скрыться на ночной стороне. К тому времени, если все пойдет по плану, притяжение Юпитера захватит корабль, погасив ненужную скорость. Обогнув гигантскую планету, «Цянь» станет еще одним ее спутником.
Искорка погасла: «Цянь» скрылся за горизонтом на ночной стороне планеты. Теперь его не будет ни видно, ни слышно, пока он не покажется из тени – чуть меньше чем через час, если все пойдет хорошо. Для китайцев этот час обещал быть очень долгим…
Но для руководителя научной программы Василия Орлова и инженера по связи Саши Ковалева этот час пролетел почти незаметно. Из наблюдений за искоркой можно было узнать о многом: время ее появления и исчезновения и прежде всего Доплеровский сдвиг радиосигнала несли в себе важнейшую информацию о новой орбите «Цяня». Компьютеры «Леонова» уже обрабатывали данные и выдавали расчетное время появления корабля в зависимости от различных предположений о быстроте замедления в атмосфере Юпитера.
Василий выключил экран компьютера, потянулся в кресле, ослабил пристяжной ремень и обратился к терпеливо ожидающей аудитории:
– Он появится не раньше, чем через сорок две минуты. Почему бы вам, зрителям, не пойти прогуляться, пока мы приводим все в порядок? Увидимся через тридцать пять минут. Кыш! Все вон!
Нежеланные гости неохотно покинули рубку управления, но, к заметному неудовольствию Василия, вернулись через полчаса с небольшим. Он все еще бранил их за недостаток веры к его вычислениям, и тут из динамиков грянуло знакомое «бип… бип… бип…» маяка «Цяня».
Василий был потрясен и подавлен, но тут же присоединился к спонтанному взрыву аплодисментов. Кто начал хлопать первым, Флойд не заметил. Соратники, соперники – все они были астронавтами, никто еще не забирался дальше от дома, чем они, «посланцы человечества», как гордо назвали их в первом Договоре об использовании космического пространства. Да, никому не хотелось, чтобы китайцы преуспели, но и гибели им никто не желал.
Флойд невольно подумал о том, что здесь замешано немало корыстного интереса. Пример «Цяня» показал, что маневр аэродинамического торможения действительно возможен и шансы «Леонова» на успех существенно повысились. Данные о Юпитере были верны: в его атмосфере не оказалось неожиданных и, возможно, фатальных сюрпризов.
– Так! – сказала Таня. – Думаю, мы должны их поздравить. Хотя неизвестно, оценят ли они это.
Кое-кто из коллег все еще потешался над Василием. Тот вглядывался в результаты вычислений, не веря собственным глазам.
– Не понимаю! – воскликнул он. – Они должны быть еще за Юпитером! Саша, какая у них скорость по маяку?
После еще одного молчаливого диалога с компьютером Василий громко присвистнул.
– Что-то здесь не так. Да, они на орбите захвата, но она проходит слишком далеко от Ио и не позволяет им сблизиться с «Дискавери». Если понаблюдаем еще пять минут, у нас будут более точные данные.
– Во всяком случае, они на безопасной орбите, – сказала Таня. – Скорректировать ее смогут и позже.
– Возможно. Но это будет стоить им нескольких дней. При условии, что у них осталось топливо, в чем я сильно сомневаюсь.
– Тогда мы еще можем обогнать их.
– Мне бы твой оптимизм! Нам до Юпитера еще три недели. За это время они могут десять раз изменить орбиту и выбрать наиболее подходящую для сближения.
– Опять же если горючего хватит.
– Разумеется. Но тут нам остается только строить более-менее обоснованные догадки.
Весь этот разговор происходил по-русски, да так быстро и бурно, что Флойд почти ничего не понял. Когда Таня сжалилась над ним и объяснила, что «Цянь» промахнулся и направляется к внешним спутникам, его первой реакцией было:
– Тогда у них, наверное, серьезные проблемы. Что вы будете делать, если они попросят помощи?
– Вы, должно быть, шутите. Вы можете себе представить, чтобы они пошли на это? Они слишком горды. В любом случае, это будет невозможно. Вы отлично знаете, что мы не можем пренебречь задачами полета. Даже будь у нас лишнее топливо…
– Вы, конечно, правы, но трудно будет объяснить это тем девяноста девяти процентам человечества, что не разбираются в небесной механике. Нельзя забывать и о политических осложнениях – для всех нас будет очень скверно, если мы не сможем помочь. Василий, вы не могли бы сообщить мне их финальную орбиту, когда рассчитаете ее? Я буду у себя в каюте, подготовлю кое-что.
Каюта Флойда, точнее, его треть каюты, все еще была частично занята припасами, большую часть которых сложили на занавешенные койки Керноу и Чандры, еще не разбуженных от долгого сна. Флойду удалось расчистить немного места для работы, а как только капитан сможет выделить кого-нибудь ему в помощь, чтобы убрать мебель, его ждет настоящая роскошь – целых два дополнительных кубометра!
Флойд отпер небольшую консоль связи, ввел дешифровальные ключи и принялся изучать информацию о «Цяне», присланную из Вашингтона. Интересно, смогли ли хозяева корабля расшифровать ее? Шифр был основан на произведении двух простых стозначных чисел, и Агенство национальной безопасности поставило на карту свою репутацию, заявив, что даже самый быстрый из существующих компьютеров не взломает этот шифр до Большого сжатия, которым закончится существование Вселенной.
Он вновь и вновь внимательно вглядывался в прекрасные снимки китайского корабля, сделанные после того, как обнаружилась его истинная сущность, во время подготовки к отлету. Были и более поздние снимки, уже не такие отчетливые: корабль стартовал к Юпитеру и стремительно удалялся от нацеленных на него камер. Эти-то снимки и интересовали Флойда больше всего, наряду с чертежами корабля в разрезе и оценками его характеристик.
Даже при самых оптимистических предположениях трудно было понять, на что китайцы надеются. В сумасшедшем прыжке через Солнечную систему они уже должны были сжечь, по меньшей мере, девять десятых своих запасов топлива. Если их миссия – не откровенное самоубийство (чего тоже нельзя было исключать), то имел смысл разве что план с гипотермическим сном и последующим спасением. Правда, разведчики считали, что китайские технологии гибернации еще не настолько развиты, чтобы этот план завершился успехом.
Но разведка часто ошибалась и еще чаще путалась в ворохе сырых фактов, которые должна была оценить, глохла от «шума» в информационных каналах. Учитывая недостаток времени, по «Цяню» они сработали просто прекрасно, но Флойду очень хотелось бы, чтобы присланные материалы были более тщательно отфильтрованы. Некоторые представляли собой откровенный хлам, никак не связанный с полетом.
Но когда не знаешь, что ищешь, самое важное – избегать любых предвзятых мнений и поспешных суждений. Любая деталь, кажущаяся на первый взгляд бесполезной или даже бессмысленной, может оказаться жизненно важной.
Вздохнув, Флойд в который раз начал просматривать пять сотен страниц данных, стараясь оставаться как можно безучастнее и внимательнее. На экране высокого разрешения мелькали диаграммы, схемы, фотографии – порой настолько расплывчатые, что на них могло оказаться что угодно: газетные заметки, списки делегатов научных конференций, заголовки технических статей и даже коммерческие документы. Похоже, разветвленная сеть промышленного шпионажа была загружена по полной программе. Кто бы мог подумать, что столько голографических модулей памяти из Японии, микроконтроллеров подачи газа из Швейцарии или датчиков излучения из Германии можно проследить до самого пункта назначения – до дна высохшего озера Лобнор, первой ступени на пути к Юпитеру?
Некоторые вещи явно попали в выборку случайно – отношения к полету они иметь не могли. Если китайцы тайно заказали тысячу инфракрасных датчиков через подставную компанию в Сингапуре, это могло волновать только военных: маловероятно, что «Цянь» готовили к обстрелу ракетами с тепловым самонаведением. А вот и вовсе забавная штука – специализированное геодезическое и геофизическое оборудование от «Глетчер Геофизикс», Анкоридж, Аляска. Какому олуху пришло в голову, что экспедиции в дальний космос может понадобиться…
Улыбка застыла на губах Флойда, спина и шея покрылись гусиной кожей. О господи! Нет, они не осмелятся!.. Но они уже на многое осмелились, и теперь, наконец, все встало на свои места.
Он пролистал выборку назад, до фотографий и чертежей предполагаемого устройства китайского корабля. Да, это вполне можно себе представить… Вон те выпуклости в задней части, рядом с отклоняющими электродами, как раз подходящего размера.
Флойд вызвал мостик.
– Василий, – заговорил он, – вы рассчитали их орбиту?
– Да, – неожиданно подавленно ответил штурман.
Флойд понял, что расчеты выявили нечто неожиданное, и высказал свою догадку:
– Они направляются к Европе, так?
– Chyort vozmi! Откуда вы знаете?
– Я не знаю, я только предположил.
– Ошибки быть не может – я проверил все числа до шестого знака. Маневр торможения прошел именно так, как они рассчитывали. Они прямым курсом идут к Европе, случайности исключены. Будут на месте через семнадцать часов.
– И выйдут на орбиту.
– Возможно, для этого много топлива не требуется. Но зачем?
– Рискну высказать еще догадку – они проведут разведку и совершат посадку.
– Вы с ума сошли! Или вам известно что-то, чего не знаем мы?
– Нет, всего лишь простая дедукция. Вы сами удивитесь, как могли упустить нечто столь очевидное.
– Ладно, Шерлок, так зачем им садиться на Европу? Что там такое, черт возьми?
Флойд наслаждался кратким мигом торжества. Правда, может статься, он жестоко ошибается…
– На Европе? Всего-навсего самая ценная жидкость во Вселенной.
Это уж было слишком. Василий вовсе не был дураком и тут же воскликнул, опережая Флойда:
– Ну конечно! Вода!
– Совершенно верно. Миллиарды и миллиарды тон воды. Вполне достаточно, чтобы заполнить топливные баки, облететь все спутники – и даже после этого топлива хватит и на сближение с «Дискавери», и на обратный путь. Василий, как ни противно это признавать, но наши китайские друзья снова переиграли нас.
– Да. При условии, что у них все получится.
