Читать книгу: «Элинор. Осколки. Дикие Земли», страница 2

– Шинад говорит правду, Кхон. Ты знаешь меня, я человек чести, – утвердительно кивнул Йарир.

– В первую очередь ты – самовлюблённый эгоист, и мы оба это знаем. А во-вторую, ты сын Вадура, ты Ариран, по крови и по духу. Для вас нет ничего важнее Мудреца, в служении ему вы видите суть всего вашего жизненного пути, – отчеканил Кхон.

– Ты говоришь разумно, фонзар, – Йариру стоило больших усилий пропустить мимо ушей оскорбление, благо ситуация не располагала к перепалке. – И потому у меня тем более причин молвить правду. Рогэй’Эрш убил Второго Мудреца, он хотел убить и меня, и моих спутников, но ему помешала атака твоего клана.

– Зная Йарира, я догадываюсь, что он хотел тайно выкрасть Мудреца из лап Визар, – при взгляде на Йарира Шинад широко улыбнулась.

– Всё было именно так. Однако нас схватили, хотели пытать и убить, если бы не… – Йарир не стал продолжать свою речь. В его голову закралось сомнение в том, что Кхона Надду вообще возможно будет убедить, слишком уж он был уверен в своих намёках…

– Или же вы пробрались в шатёр Мудреца, поняли, что вывести его не удастся, и перерезали ему горло! – намёки Кхона превратились в обвинения. – Вы ж Ариран, с вас станется убить Второго, лишь бы не достался никому. Ни Визар, ни, замёрзни мои глаза, Надда.

От возмущённых воплей Хендрика и Вашандура пара бойцов Надда демонстративно зажали уши. Йарир, как и его соратники, пылал праведным негодованием. Обвинив йорда в убийстве Мудреца, Кхон подписал ему смертный приговор. Йарир не понимал, не мог понять, почему фонзар столь яростно упорствовал в своих обвинениях. Быть может, причина крылась в обиде. Сотни клановых мечников пали в битве напрасно, раз фонзар Надда планировал обрести славу спасителя Мудреца. А может, дело было в плане Кхона, известного своей хитростью. Отец всегда говорил про него: «Плут опасен не на поле боя, а за столом переговоров». Сейчас же фонзар рвал и метал и вряд ли задумывался о последующих шагах своего плана, что существовал, возможно, только лишь в голове Йарира.

– Фонзар, я понимаю твою боль, но будь разумен! Нет прямых доказательств вины Йарира или кого-либо из его людей! – отчаянно просила за йорда Шинад.

– Молчать! – рявкнул Кхон. – Я не намерен выслушивать тебя сейчас, Шинад. Не потому, что не ценю твоего совета. И не потому, что не ценю твоей службы. Но потому, что ведаю о твоей слабости к этому юнцу.

Голова девушки поникла, он стихла. Йарир судорожно думал, пытаясь изобрести причину, по которой ему прямо сейчас не могли снести голову. Загвоздка была в отсутствии поводов для милосердия. Как бы то ни было, но Йарир и правда был там же, где остывал Мудрец. В его поддержку выступали и могли бы выступить лишь его ближайшие друзья и та, кому он отдал своё сердце. Кхон имел все основания не верить сыну Вадура. Испытывая холодное чувство страха, сцепляющего своей хваткой каждый дюйм тела, Йарир шарил вокруг взглядом, надеясь на какой-либо знак. Однако он не был прорицателем, а посему толковать что-либо не только не умел, но и не мог. Взор Йарира столкнулся с проникновенным взглядом встрепенувшейся Шинад. Губы девушки двигались в одном и том же немом крике. Йарир воспрял духом – для спасения от бесславной смерти требовалось прибегнуть к славнейшей из традиций.

– Хорушрун, – одно слово, резкое и злое, точно лай, эхом раскатилось по полю.

Кхон Надда на миг затих, а затем разразился смехом, не злым, но радостным и полным одобрения. Хорушрун – великий обычай народа йордхэмов, берущий своё начало из эпохи Скитаний. Два йорда, не имеющие сил или желания прийти к согласию, выходили на смертельный бой один на один. Двое начинают Хорушрун, но выходит один: таков закон чести. Отказаться от Хорушруна нельзя, хотя нередки были случаи, когда йорды выставляли своих чемпионов, особенно в случаях распрей меж кланами.

– Да будет так, юнец, – продолжал улыбаться Кхон. – Хочешь боя – получишь его. Кто будет биться на стороне клана Ариран?

– Вашандур, – уверенно ответил Йарир.

– Да будет так. За честь клана Надда и за моё слово будет биться мой сотник Намох.

Йарир заметил слабую улыбку, танцующую на лице Усды. Она отвлечённо смотрела поверх голов собравшихся вокруг воителей Надда, простирая свой взор дальше, в сторону лесистых холмов. Вашандур, грубо оттолкнув державших его людей, припал на одно колено к прорицательнице. Та лишь склонила голову на плечо. Вздохнув, йорд встал, отряхнул колени от грязи, копоти и крови, смачно плюнул на ладони, потёр их и взялся за щит и меч, поданные ему одним из ратников.

Противник Вашандура, Намох, оказался рослым детиной, на голову выше Хендрика. На абсолютно чистой, словно у младенца, голове не пробивался ни единый волосок. В своих пудовых кулаках Намох сжимал копьё с длинным, но в то же время широким и крайне острым наконечником.

К Йариру подошла Шинад, разогнавшая подчинённых подальше от места поединка. Возникший из ниоткуда йорд с барабаном резво ударил по обтянутому кожей инструменту. Хорушрун начался, причём крайне быстро, благо Кхон решил опустить все формальности, предполагаемые обычно. Устрой они Хорушрун в Ноборозе, на глазах у кого-то кроме войска клана Надда, обряд был бы не просто проведён, но и даже растянут. Сейчас же ни Кхон, ни Йарир не горели желанием заморачиваться с деталями, необходимыми в мирное время для напоминания о серьёзности действа (но ставшими сущими бессмыслицами сейчас), благо бой шёл на свежих костях. Йарир сжал руку Шинад, та ответила ему тем же. Хендрик выкрикнул нечто на каннунте, чья прелесть была в непереводимости со стороны не знающих его. Пользуясь сией преференцией, Хендрик уверенно поносил всё хорошее, на чём только стоит клан Надда, и Намоха лично.

– Это битва до смерти, йорды, – громогласно объявил Кхон. – Если останется стоять Вашандур, Йариру и его спутникам будет дано уйти. Они будут признаны неповинными в гибели Второго Мудреца, и Вашандур обретёт славу. Если же победит Намох, то Йарир и его люди признают свою вину и своё прегрешение и поплатятся за них головами.

Кхон хлопнул в ладоши. Толпа людей, торчащих вокруг очерченного Шинад для бойцов круга, взревела. Запели горны, грянул барабан, Хорушрун начался. Двое начинают, выходит один: таков закон чести. Но кто победит сегодня? Вашандур – сильный воин, яростный и беспощадный, однако Кхон бы не выставил Намоха своим бойцом, не имея на то веских причин. Йарир судил по эмоциям Шинад, которая знала Намоха и его умения. И Шинад волновалась.

– Сегодня не день гибели Вашандура, – спокойный, умиротворяющий голос Усды, каким-то чудом пробившийся сквозь гам, стоящий вокруг, обволакивал Йарира, вымывая прочь любые сомнения и тревоги. – Я ведаю то, что кровь, которая прольётся сегодня, не исторгнута будет жилами йорда Ариран.

Йарир вздохнул, уверенность в друге из шаткой стала непоколебимой. Барабан гремел, горн выл, а люд вопил. Намох резко, будто бы ива, прижимаемая силою к земле и внезапно освобождённая, вытянулся вперёд и одним прыжком достиг Вашандура, выбрасывая вперёд руку с копьём. Вашандур успел лишь только поднять щит. Гулкий отзвук первого удара на секунду прервал шум вокруг, всколыхнувшийся затем с новой силой.

Хорушрун начался.

***

Виршигин, столица клана Ариран, встретил гостей распахнутыми дубовыми воротами, зияющими пастью крепости. Отворённые настежь створы, обитые сталью, были данью традициям и славным делам клана. Свободный проход в цитадель Ариран бросал вызов любому смельчаку или попросту глупцу, кто дерзнул бы пойти в атаку на Глашатая Мудреца и его людей. Прорвавшись внутрь, нападающий наткнулся бы на вторую стену, выше первой и куда прочнее. Пробившись внутрь, обескровленный и измотанный, он обнаружил бы, что холм, опоясывающий обе стены, увенчан острогом, окружённым частоколом, с башнями во внутреннем дворе. Вплоть до сегодняшних дней войти в острог фонзара Ариран не удавалось ни одному врагу клана – по крайней мере, живьём.

Йариру всегда было неуютно в большой зале острога. Если говорить точнее, юноше больше по душе было пировать за длинными резными столами, слушать песни и танцевать круговые. Но он всем сердцем ненавидел стоять в центре, как сейчас, прямо перед расположенным на помосте троном фонзара клана.

На дворе нестерпимо ярко горело полуденное солнце, которое освещало залу сквозь многочисленные распахнутые окна и наполняло её теплотой, идущей вразрез с напряжением среди присутствующих.

Между Йариром и восседавшим на троне Вадуром не стояло ни единого стража: фонзар сам легко мог защитить себя и презирал обычай иных лидеров кланов прятаться за гвардейцами во время рядовой беседы. И всё же Йарир смог легко различить среди толпы просителей, гонцов и воинов клана рослых телохранителей из числа самых крепких йордов Ариран. Облачённые в тяжёлые кольчуги и длинные пурпурные с золотом плащи, десяток воинов Ариран растянулись вдоль стен, в любой момент готовые своими круглыми окованными медью щитами прикрыть Глашатая. Вадур говорил, что не бывает неподходящего случая, чтобы показать свою силу, а потому в пиршественном зале всегда дежурили самые крепкие из Ариран, внушая любому гостю чувство уважения к их повелителю.

По правую руку от Вадура стоял закованный в отполированную до блеска чёрную броню Нур Фадар, фонзар клана Фадар. Фадарцы ещё несколько поколений назад принесли клятву верности клану Ариран и не разу не колебались в том, на чью сторону встать. Вот и в час войны меж йордов клан Фадар сражался в битвах Ариран, пользуясь покровительством могучих «старших братьев». Нур был одним из ближайших друзей Вадура: он дважды спас фонзара Ариран от гибели и по праву пользовался его безграничным доверием. Слева от фонзара Вадура, на широкой лавке из красного дерева, расположилась его жена – Ишо’Ифил, расчёсывающая гребнем свои густые золотистые локоны. Но главным человеком в этой зале, да и во всём городе был сам Вадур. Фонзар клана Ариран, Глашатай Мудреца, был человеком плечистым и сильным. Его лицо было покрыто кожей, высушенной вечными суровыми ветрами, ставшей оттого такой сухой и твёрдой, словно кора дерева. Вадур редко брился, а потому его темно-синие глаза были самой приятной составляющей внешнего вида, который, на вкус Йарира, был изрядно подпорчен щетиной и длинными волосами, пробивающимися под широким железным обручем, охватывающим лоб.

– Пытаться вытащить Мудреца из лагеря, который вот-вот разгромят войска Надда, – было недальновидно и глупо, – Вадур казался спокойным, и от этого Йариру стало не по себе. – Я всегда считал, что изо всех недостатков ты не воспитал в себе хотя бы глупость.

– Мы всё предусмотрели, план был выверен… – начал было Йарир.

– Если ты пытаешься сказать что-то умное, то начни заново – пока получается отвратно, – злость всё явственней пробивалась сквозь «железную маску» лица Вадура. – Почему же Мудрец мёртв?

– Рогэй’Эрш, сын Савира, убил его…

– Я уже знаю, кто его убил! Вопрос остаётся всё тем же: почему Мудрец мёртв, а ты и убийца Второго – живы? Тебя не волнует, что люди шепчутся о твоём провале?

– Конечно же, меня это волнует, – кротко процедил Йарир.

– Твои тщеславие и безрассудство сослужили тебе дурную службу. Ты подвёл меня, весь клан Ариран и всех йордов, что готовы отдать свою жизнь во имя Мудреца. И если бы ты почувствовал всю горечь, что я испытываю, ты бы понимал, как

же сложно дать тебе новый шанс проявить себя, – тембр голоса Вадура стал мягче на одну сотую. – Но всё же он у тебя есть: ты отправишься на остров Охо, в Нобороз – долину четырёх великих городов Парг-Варов. Один из них, Пиофар, нынче занят кланом Шоан; сама фонзар Морайд заседает там, судя и издавая указы. И я, и ты, и все люди, собравшиеся здесь, знают о добрых намерениях фонзар Морайд: она жаждет мира, как и я, и готова призвать к переговорам все кланы, что ещё остались. Мы отправляемся в Пиофар через три луны, ты же – поедешь сегодня, впереди всех. Ты встретишься с Морайд Шоан и познакомишься с её старшей дочерью, Изайр.

– Отец, я всем сердцем поддерживаю твоё решение и твоё стремление, но если ты говоришь о том, о чём думаю я, то можем ли мы обсудить сие предприятие лично?

– Ты женишься на Изайр, как и было оговорено мною и её матерью несколько лет назад, – отрезал Вадур. – Ты – мой сын и будешь поступать так, как я тебе скажу! Ступай и вспомни о том, что судьба наградила тебя множеством прекраснейших благ: ты молод, рождён в величайшем клане йордхэмов и обладаешь способностями, что могут привести тебя к величию. Если ты не распорядишься этим разумно, то окончательно подтвердишь слова многих, что такой сын недостоин быть моим наследником!

Вадур резко поднялся с трона и, откинув пурпурный плащ, отороченный белоснежным мехом, покинул зал под руку с надменно улыбающейся Ишо’Ифил. Фонзар Фадар преданно последовал за ними, как и некоторые из советников Вадура, что до того переминались с ноги на ногу в тенях, позади трона.

Йарир с трудом стоял на ногах – он знал отца как облупленного и понимал, что тот сделал выволочку сыну прилюдно вовсе не из-за нехватки эмоций. Он заставил Йарира выслушать желчь, что исторгают многочисленные противники молодого йорда, а затем разорвал в клочья его последние надежды на свадьбу с Шинад.

Йарир помнил тот день, когда впервые заикнулся об этом; отец тогда чуть не разрубил пополам стол своим топором. Удивительно, но Вадура удалось убедить, что для славного йорда, коим Йарир безусловно станет, дозволительно самому выбрать себе жену, не принимая в расчёт политические планы родителя. Благо, по слухам, сама Изайр также была не в восторге от будущего брака с Йариром. Если молва не врала, то наследница Морайд Шоан уже трижды пыталась сбежать из дома, но каждый раз безуспешно. И всё же Йарир понурил голову: сейчас уже не было никакого резона рассуждать об упущенных возможностях. Чтобы жениться на Шинад, Йариру нужна слава иного рода, чем того человека, кто позволил Второму Мудрецу умереть. В противном случае всё станет ещё хуже, чем обстоят дела сейчас, а встречи раз в пару месяцев, длящиеся от силы дня три, – совсем не устраивали пылких влюблённых. Юноша тяжело вздохнул: по всей видимости, женитьба по расчёту была неизбежна настолько же, насколько и сама смерть.

На плечо Йарира тяжело упала рука. Посмотрев на огромную ладонь, подходящую скорее туру, чем человеку, юноша слабо улыбнулся. Обладателем гигантских лап был Раздабарук Запоздалый – один из прославленных и старейших воинов клана Ариран. Его измождённое лицо, будто бы засоленное в бочке, обросло редкой рыжеватой бородой.

Сам Раздабарук был невысокого роста и вовсе не выглядел героем из сказаний: его звероподобные руки были единственным намёком на удаль воителя. Однако Запоздалый был настоящей легендой среди юношей и девушек клана: он сражался дольше едва ли не каждого живого йорда Ариран; дважды становился Избранным и получал право выйти на бой с Фэранордом. И оба раза, по злому стечению обстоятельств, упускал шанс на вечную славу. Раздабарук ненавидел говорить об этом, но каждый йордхэм знал, что свой первый Великий Рок он попросту проспал, за что и заслужил прозвище Запоздалый.

Когда грянул следующий Великий Рок, Раздабарук оказался в плену у одного из племён узлугов – извечных врагов йордов, варваров и убийц, обитавших к югу от долины Нобороз в Диких Землях. Не имея при себе ничего острее пряжки от собственного ремня, Раздабарук всё же вырвался из неволи. По словам йорда, он убил не менее двадцати дикарей, а затем провёл в пути три дня и три ночи, однако, прибыв в Нобороз, с ужасом узнал, что опоздал уже второй раз. Несмотря на всю сомнительность этой истории, особенно очевидной, зная, что Раздабарук последовательно увеличивал в своих рассказах число дней в пути и убитых им узлугов, никто не рисковал своей шкурой и не спорил с ним. Благо Ваш-Ваш, не самый прославленный, но определённо самый старый из йордов Ариран, самолично подтверждал каждое слово Раздабарука, буде его просили о том. Учитывая буйный нрав Ваш-Ваша, постоянно носящего при себе целый арсенал из ножей, молотов и молотков поменьше, спорить с ним не решался никто.

– Твой отец любит тебя, Йарир. Возможно, немного по-своему, но любит. Он знает, что ты не виноват в случившемся – по крайней мере осознаёт, что виноват не ты один, – Раздабарук по-дружески похлопал его по плечу.

– Рад слышать, Запоздалый. Я и сам знаю это, но, сказать по правде, иногда мне нужен кто-то, кто напомнит об этом, напомнит об отцовской любви. Скажи мне иное: а правда ли, что объявился наследник Мудреца?

– Третий-то? Вестимо, появился такой. Он пришёл в Виршигин лишь вчера – один, без оружия, но в доспехах, снятых им с павшего воина клана Визар. Молодой парень, чуть старше тебя, того же роста, но шире раза в три. На рассвете он отбыл в Чертог, так что совсем скоро миру явится Третий Мудрец.

– Это благая весть, – улыбнулся Йарир, жаждущий поговорить о чём-нибудь отвлечённом. – Как там Ваш-Ваш? Построил свою повозку?

– Ему наскучило спустя неделю строительства, так что если увидишь в канаве два колеса – это от его произведения искусства. Теперь у него есть новый план.

Между Раздабаруком и Йариром вклинился сумевший каким-то чудом расслышать своё имя высокий старик с бородой до пояса; его торчащий длинный нос отвлекал внимание собеседника от его глаз, почти сокрытых надвинутым на самый лоб бурым капюшоном. Никто в клане Ариран не мог назвать точный возраст Ваш-Ваша, так как все, кто родился в одно с ним время, уже несколько лет как легли в промёрзлую землю. Сам Ваш-Ваш, носящий чудное для многих прозвище «Колотитель», был убеждён, что ему «точно не больше шести, но вряд ли меньше четырёх десятков лет». Одно можно было заявить уверенно: старик испытывал проблемы с памятью и драчливым характером.

– Теперь у меня новый план! – заявил Ваш-Ваш. – Я сколочу крепость. Большую, огромную крепость! Не знаю пока где, но уже знаю, для кого – твой отец, Йарир, уже дал мне своё благословение!

– Он прямо-таки разрешил тебе строить крепость? Во время войны, когда каждый боец на счету? – хихикнула незаметно подошедшая Усда.

– Клянусь своей бородой и моим любимым молотком, что это так!

– Разумеется, так оно и есть, – снисходительно улыбнулась девушка.

– Удачи тебе с этим начинанием, дорогой Ваш-Ваш, – сказал Йарир. – Что же до моих дел, то пора бы ими уже заняться.

– Не забывай о том, кто ты и на что способен, – внезапно серьёзным тоном произнёс Ваш-Ваш.

Раздабарук кивнул, поддерживая слова соратника. Йарир пожал крепкие мужские руки и двинулся прочь из зала; Усда последовала за ним, прихватив с собой Вашандура, увлечённо болтающего о своей победе на Хорушруне, и Хендрика, который также оказался увлечён, однако, в отличие от Вашандура, его интерес был прикован к блюду с жареным гусем. Спустя всего час четверо йордов галопом проскакали через врата Виршигина, держа путь на запад, в долину Нобороз – место сбора самых славных из йордов в час Великого Рока.

***

Йарир с вниманием, не слишком типичным для него, обгладывал кость. Кролик, пойманный Хендриком, хоть и был жилистым, старым и, по всей видимости, больным, – оказался очень вкусным. Бородач не скрывал своей гордости, пока спутники жадно делили тушку. Когда Вашандур спросил его, каким образом фадарцу удалось сделать из потенциально несъедобного зайца вкуснейшее блюдо, Хендрик лишь загадочно проворчал что-то про первый закон жареного кролика. Чуть позже он пояснил, что суть закона кроется в простой фразе: «Если тебе нравится кролик по-фадарски, лучше не узнавай о том, как его приготовили».

Вашандур, усевшись, скрестил ноги на собственном плаще и задумчиво выковыривал из зубов мясо кролика. Воин Ариран хоть и был на несколько лет старше не только Хендрика, но и Йарира с Усдой, всё равно имел среди личностных черт одну, заставляющую йорда уходить в себя, размышляя над чем-то. Сейчас же Йарир был готов поклясться, что слышал, как Вашандур несколько раз пробормотал слова «кролик» и «заяц». Усда, сидящая рядом с Йариром и подворовывающая из его миски куски жаркого, проследила за взглядом Йарира и, склонившись к нему, шепнула:

– Как думаешь, он пытается понять разницу между кроликом и зайцем или я ошибаюсь?

– Думаю, ты права, – таким же заговорщическим шёпотом ответил Йарир.

Девушка, в привычной ей манере, хихикнула и снова вернулась к обеденному блюду. Хендрик, ворошивший палкой угли, переливающиеся красным золотом, обернулся к Усде и Йариру, но, поняв, что его отвлекло, сразу же вернулся к попыткам поддержать танец огненных всполохов на поленьях.

Йарир хотел было продолжить трапезу, как вдруг Усда тихонько пихнула его носком своего сапога. Девушка двинула бровями, указывая на поворот дороги. Путь на Нобороз был долог и труден; после переправы на ушкуях через вечно бурные воды меж двух островов йордам ещё предстояло преодолеть немало лиг, разделявших побережье Охо и Парг-Вары: четыре великих города-крепости, стоявших в долине Нобороз. Бо́льшую часть острова, помимо самой долины и Диких Земель к югу от неё, занимал Йорфадар – Лес Туманов, глухой и тёмный. Проход через чащу никогда не был безопасным, но Йарир надеялся, что им удастся проскочить мимо шаек узлугов, прорвавшихся сквозь защитников Ворбара, и ватаг йордов враждующих кланов. Благо сейчас почти все земли крупнейшего из островов делили меж собой кланы Шоан и Надда, наиболее часто и открыто выступавшие за перемирие. Как не раз говорил йорду фонзар Нур Фадар: «Любая встреча вне стен крепости твоего клана почти наверняка будет неприятной». Вот и сейчас звуки копыт и сапог, шлёпающих по дорожной грязи, не предвещали ничего хорошего.

К костровищу подъехали трое всадников. Державшийся впереди остальных йорд, в высоком шлеме с чёрным гребнем из конского волоса, потянул поводья на себя, жестом остановив двух своих телохранителей. Об их подчинённом положении говорила не столько одежда без выделки, сколько выправка их командира. Сняв шлем, он опёрся на луку своего седла. Этот йорд, не молодой, но и не старый, выглядел как человек, который дерётся жёстко, но по правилам. Никто не назвал бы его красивым, но мужчина обладал той самой грубоватой неказистостью, что немедленно внушает уверенность и уважение. Одет он был в стёганую броню цвета грязи, поверх которой красовался такой же чёрный, как и гребень, кафтан. Йарир выступил вперёд, как бы невзначай водрузив меч себе на плечо:

– Мир вам, йорды. Я – Йарир, сын Вадура, вместе с друзьями спешу в Нобороз. Назовитесь и вы, как того требуют обычаи и приличия.

– Рад бы пожелать тебе мира, Йарир, сын Вадура, но не могу. Я – Даргат, сын Риза, из клана Визар, – Йарир заметил, как Вашандур начал медленно смещаться за спины всадников, поудобнее перехватывая меч.

– Мой клан враг твоему, Даргат, сын Риза, но я не ищу сегодня боя. Езжай своей дорогой, а я пойду своей, и никто не умрёт сегодня.

– Предложение заманчивое, но бессмысленное, – покачал головой Даргат. – У меня приказ привезти к моему фонзару тебя, Йарир. Можно живым, а можно и голову отдельно от тела – я забыл уточнить, если честно.

– И зачем ты говоришь мне всё это?

– Во-первых, потому что мои воины без лошадей лишь сейчас догнали нас – мне нужно было потянуть время, – Даргат указал на десяток воинов в чёрном, возникших на дороге за его спиной. – Во-вторых, твоему другу лучше вернуться к костру, а то получит копытом по лицу да и откинется.

– Почему ты вообще со мной завёл разговор? – Йарир, понимая, что силы неравны, всё же был заинтригован мотивами йорда.

– Я бы мог перебить вас во сне, знаю. Но только есть одна маленькая, незначительная деталь… в этом нет чести, – Даргат пожал плечами, – да и славы в том, чтобы перерезать мирно посапывающих котят, нет.

– Поэтому ты выехал к нам открыто?

– Именно так, Йарир. Сдавайся, и я пощажу твоих людей, – в голосе Даргата не было высокомерия, он просто излагал факты.

– А если я не соглашусь? – вскинулся Йарир.

– То я тебя отпущу и подарю лошадь… – Даргат картинно вздохнул. – Разумеется, тогда будем сражаться. И поверьте, вы проиграете, просто потому что моих людей больше и мы сильнее.

Йарир бессильно мотнул головой, Усда рядом с ним взялась за копьё, прислонённое к дереву, а Хендрик – за свой топор. Никто не питал иллюзий по поводу боя, пусть и честного, – визарцы попросту сметут их. Единственным, кто, похоже, радовался скорой гибели, был Вашандур, вытащивший из-за пазухи кривой нож и нетерпеливо сжимавший рукоять меча. Воины клана Визар начали обступать йордов, постепенно беря их в кольцо, из которого никто бы уже не выбрался.

На секунду в лесу повисла гробовая тишина; даже птицы смолкли, будто бы сама природа готовилась взирать на кровопролитие. Безмолвие было прервано так же резко, как и наступило. Послышался свист, и всадник позади Даргата, вскрикнув, рухнул со своего пегого коня прямо в грязь. Меж его лопаток торчало длинное тонкое древко стрелы.

Время для Йарира словно замедлилось, он чётко слышал каждый удар сердца, что билось в грудной клетке. Всё больше стрел вылетало из густой листвы Йорфадара; один за другим визарцы падали на землю, истекая кровью и крича от боли. Даргат, чей конь был убит, подхватил щит уже павшего воина и вместе с парой других бросился в сторону стрелявших. Ему навстречу вышли несколько йордов, закованных в броню цвета жжёной кости. Их лидер, высокий мужчина, чью худобу не могли (да и не пытались) скрыть доспехами, стремительным ударом свалил одного из йордов Визар. Даргат, двигаясь быстро и гибко, точно лесной кот, полоснул по горлу одному из незваных гостей, рубанул по кисти второму, но пропустил удар обухом топора и отлетел назад, приземлившись прямо на конскую тушу. Едва он попытался подняться, как ему в горло уткнулся воронёный булат меча, направленный командиром внезапных спасителей четырёх друзей. Всего за пару минут всё было кончено. На земле лежали с десяток визарцев и трое нападавших.

Йорд в чёрном доспехе бросил своим людям несколько команд на каннунте. Устаревший для многих, но не для Ариран и Фадар, диалект словно мёдом пролился в уши Йариру. Сомнения юноши были стёрты в пыль, лишь только Нур Фадар, а это был именно он, сдёрнул со своего лица чёрный платок, который скрывал приплюснутый сломанный нос фонзара. Нур галантно, настолько, насколько это было возможно, подал слегка окровавленную руку Усде. Он кивнул Йариру:

– Сдаётся мне, скоро ты займёшь место Усды как предсказатель, очень уж судьба к тебе благосклонна, – йорды крепко пожали друг другу руки. – Похоже, это стало твоей традицией – попадать в западню и обретать спасение, покачиваясь уже на краю пропасти.

– Видимо, моя судьба не в том, чтобы захлебнуться кровью в канаве где-то в Лесу Туманов, – Йарир всё ещё не совсем пришёл в себя.

– Линия судьбы сына Вадура ведёт совсем в иное направление, это верно, – Усда, обычно улыбчивая, пропела каждое слово с необыкновенной серьёзностью.

Прорицательницы в народе йордхэмов рождались не часто, но не являлись особой кастой. Их уважали, к их мнению прислушивались, а умение читать знаки – ценили. Однако Усда, бывшая одной из трёх извечных спутников наследника фонзара своего клана, не была кем-то особенным. Вадур приставил её к Йариру в совсем юном возрасте, благо видения прорицательниц чаще всего имели отношение именно к тем людям, с коими они делили тягости и горести жизни. За всё время, что Йарир знал Усду, он не помнил ни единого случая, когда её кожи касались (или тем более повредили!) коготь или сталь. Усда как-то пыталась объяснить ему, что уверенность в чём-либо придаёт ей сил и так защищает, но юноша был не лучшим слушателем. Да и уверенности ему было не занимать, пусть и наигранной – призванной поддерживать авторитет наследника рода фонзара.

Йарир прекрасно помнил, как началось их знакомство с Усдой – с драки меж ей и Хендриком за деревянный меч. Забавно, что в тот раз Хендрику даже удалось победить.

Фадарцы Нура тем временем швырнули к его коленям двоих окровавленных визарцев. Следом за ними к фонзару подтащили и упирающегося, извивающегося ужом Даргата. Тот схватился было за спрятанный в голенище сапога нож, однако пара ударов яблоком меча утихомирила ожесточённого йорда. Один из воинов окликнул Нура:

– Фонзар, что делать с этими?

– Законы войны просты, – лицо Фадара стало жёстким, словно вырезанным из гранита, – враг не должен знать о нас.

– Фонзар, позволь мне сказать! – Усда выступила вперёд, встав между пленниками и Нуром. – Они сражались храбро и славно, пусть и супротив нас. Не губи доблестных воинов зря, Даргат уже сказал, что не дал себе воли перебить нас во сне, точно скот. Он поступил по чести, прояви благородство и ты.

– Волк не оставляет в живых загнанного оленя, пусть даже тот и держался достойно, разве не так? Это похоже на Даргата, для него успех должен идти бок о бок со славой. – Нур заметил изумлённые взгляды Йарира и Усды. – То, что мы стоим по разные стороны поля битвы – не значит, что я не знаю его. Привет тебе, Даргат!

– Убей уже меня и будь навеки проклят, Нур, – плюнул кровью пленник.

– Вечно ты злобно язвишь… – вздохнул Фадар и повернулся к Йариру. – Пленники мои, но решать будешь ты, ибо я уважаю тебя и твою спутницу.

Йарир колебался пару мгновений. Поймал на себе кровожадный взгляд Вашандура; увидел, как мотает головой Усда… Хендрику, занятому осмотром вмятины на топорище, было не до того. Отпустить поверженных врагов стало бы благородным жестом, но бессмысленным, ведь визарцы могут вернуться. С другой стороны, вряд ли Савир отправил два разных отряда на поиски Йарира и его ватаги. Йарир прочистил горло, в его голове возник образ отца, который говорил: «Время войны – время тяжёлых и жестоких решений, но иной путь предлагает лишь сложить оружие».

– Отпусти Даргата, остальных убей, – Йарир стоял неподвижно, смотря прямо в глаза тому, кому только что подарил жизнь.

Нур кивнул, фадарцы задрали назад головы пленникам. С глухим стуком тела визарцев упали на пропитанную дождём и кровью землю. Усда недовольно покачала головой, но Йарир не разделял её негодования. Даргат поступил по чести и стремился к славе, дрался отважно и не бросил меч до самого конца; его люди же были хуже во всём. В рядах Ариран выше всего ценилась сила, не только тела, но и духа. Тот, кто сильнее, заслуживает помощи – слабаки же имеют право лишь на место в тени. Йарир был уверен в своём решении, которое, сказать по правде, не взволновало никого, кроме зеленоглазой прорицательницы.

Фадарцы, в компании Вашандура, уже успели очистить клинки от грязи и руды и теперь обирали трупы. Среди воинов подобный обычай носил название «Право Меча»: любой йорд, участвующий в бою, имел право взять себе всё, что найдёт на поле боя, если его командир не распорядится иначе. Большинство фонзаров не препятствовали осуществлению этой традиции, ставя дух своих бойцов выше собственного обогащения.