Читать книгу: «Поветрие немой розы», страница 6
Стоки
Белый контур черных облаков, заслонивших собой ночное небо, вырисовывал причудливые фигуры взамен забирая блистательную Луну и множество звёзд, что были веснушками неба. Так называемые стоки располагались под землёй, название место получило, потому что и вправду служило стоком помоев, но несмотря на своё официальное предназначение для знающих людей это было черным рынком, местом, где можно приобрести не совсем законные вещи. Чтобы туда попасть нужно было найти на торговом уровне города нужный проход между домов, образующий лабиринт и только зная нужную дорогу появится возможность избежать избиение дубинами или ножа прямо в горло. Деревянные и каменные дома вперемешку начали окружать Клацирию. Нужный поворот имел обозначение не выделяющееся для невнимательных. В краю бревна небольшое углубление, если смотреть прямо с улицы, то его не заметить, нужно подойти. В том углублении, словно кто-то его прогрыз, лежит труп мышки, совсем крохотной. Из споротого брюха растёт такой же маленький, как и она сама кристалл зеленого цвета, не позволяющий гнить трупу.
Темный даже днём проход, сейчас просто царство тьмы. Шагнув в него, стало гораздо холоднее, малейший шорох эхом резонировал от стен, становясь громче, пряча откуда был издан. Короткий проход вперёд заканчивался, стена и развилка в две стороны. У стены насвистывая сторожил худощавый парнишка в ободранных вещах. На теле вместо рубашки был просто какой-то мешок, в котором обычно хранили крупы и овощи. А черные штаны маленькие по размеру даже для него были оборваны у колена, обнажая оставшеюся часть ноги. Даже этот малец прятал заточенную железку где-то под лохмотьями, а под слоями грязи на лице маскировались множественные порезы и синяки. В случае неправильного выбора дороги он направится следом, попытавшись убить. Но запомнить нужный маршрут было просто.
Завернув влево Клацирия, оставила первого охранника позади. Абсолютно такие же стены, если зайти слишком глубоко, то можно было бы потеряться. Только подтёки крови у самой дороги выделяли эту тропу от прошлой. Снова развилка, три пути: влево, вправо и наискось вперёд. Здесь сидела неприглядная женщина, под толстым слоем одежд, служащих сейчас для неё одеялом. Черные лохматые волосы хранили в себе многодневную грязь, они давно слиплись, начали выпадать и будто тускнели ещё сильнее. Если бы их начали расчесывать, то половина сразу выпала, оставив только боль в том месте, где они росли. Грибы поросли возле неё. Светло-серые надутые, словно ждущие пока на них наступят, чтобы распылиться ещё больше. Глаза женщины пристально следили за выбором Клацирии. Шрам от пореза проходил прямо по глазу, словно от удара хищника на неудачной охоте.
Вперёд наискось был верным выбором. Легкий поворот влево и далее следовал длинный проход вперёд. Сверху уже не виднелась небо, всё заслонили влажные доски, на которых роскошным ковром пророс мох. Зеленый и мягкий так и впитывал в себя всю возможную влагу, которую только мог. Развилка… Уверенный шаг вправо и далее спиралью закручивался единственный проход. Деревянная лестница вниз, в слабо сверкающие голубизной глубины.
Устрашающий скрип многолетней лестницы тревожил всепоглощающую тишину. Тоннель, прорытый словно червем, ввел вперёд немного наклоняясь вниз. Балки из светлого дерева держали осыпающуюся сверху глину и землю. Грибы были такого же цвета, какого освещали всё в округе. Черноватые точки на их широких шляпках создавали тени, не пропуская через себя свечение. Разломанная в дребезги стена из каменного кирпича была границей, нечто на подобие входа в сами стоки. Спрыгнув с небольшой высоты, она приземлилась в воду, наполненную чужими отходами. Но гораздо легче было думать, что это просто вода, немного мутная и другого цвета. Клацирия уже не брезговала этим, не первый раз приземляется в эти воды. Единственное с чем она не могла свыкнуться это запах. Мерзкий запах мочи и прочих мерзостей въедался в нос, выжигая всё внутри отвратительной, тошнотворной вонью, от которой по первой сразу слезятся глаза. Легкий кашель всё-таки пробился сквозь выдержку, за ним последовала рвота, которую Клацирия умудрилась сдержать. Пройдя немного влево, всего с десяток шагов, каждый из которых сопровождался чавкающим звуком, то и дело забивая голову дурными мыслями о том, по чему она сейчас шагает, она вышла на влажную и приятную для ног глину, массажирующую между пальцев ног при шаге.
Тканевый занавес перекрывал два мира, по ту сторону этой плотной черной шторки или что бы это не было находился заветный рынок, дающий множества возможностей. Пропитанная всеми этими зловониями шторка проскользнула по её голове, а после и спине. Запах изменился благодаря целым корзинам с сушенными травами, которые благоухали сеном в дополнении с мятой и мокрой травой. Ряд из людей разных возрастов и полов располагались по левую и правую сторону, не трогая только проход между ними. Перед каждым были товары, открыто лежали на подстилке из ткани, мешков или чего-то подобного, некоторые клали на деревянные полки, словно показывая, говоря другим прямо в лицо: “Смотрите, я могу позволить это себе!”. Доказывая это лишь самим себе, ведь остальным до этих выскочек не было дела. Тусклый свет расслаблял глаза, возникало ощущение недавнего пробуждения. Глаза слипаются и устало двигаются на привлекающие предметы, в основном сверкающие ножи и кристаллы.
Новые лица, совершенно незнакомые торговцы, заменили тех, с кем Клацирия когда-то имела дело. От парящей пыли Клацирия успела чихнуть уже раза два, на каждый изданный ею звук кто-то да оборачивался, смотря на маску, ища в прорезях её глаза. Первые двое слева бородатые мужчины, молодые и способные повалить с одного удара. У первого не было глаза, а тот, что остался смотрел доброжелательным взглядом, не ища в госте врага, только покупателя, который обогатит его карманы. Обвешанный шкурами зверей, согревающих в этом холодном месте, он предлагал оружие: копья, алебарды и небольшие части брони для разных частей тела. Все это скорее всего немного да зачаровано, что делает такое орудие гораздо смертоносней и является запрещённым. Наложение чар на оружие не дорогая услуга, поэтому раньше многие могли себе это позволить, а сами чары позволяли без проблем пробивать доспехи стражи, что и побудило к запрету. Черные, аккуратно уложенные волосы настолько густые, что в них он мог прятать ещё больше товаров. Второй выставил мешочки из плотной кожи для разноцветных порошков и тканевые для сушеной смеси трав, забиваемых в трубки. Красные радужки глаз выглядели необычно, даже заманивали к себе. Но в целом, кроме красивых широких глаз он ничем не выделялся. Тканевая лента перекрывала остро торчащий вперёд нос, узкий лоб перекрывала длинная челка золотых волос.
В момент, когда она остановилась посмотреть на его товары тот протянул ей моток белых бинтов. Клацирия подняла голову, взгляд встретился с его, хоть пусть он сам этого и не мог заметить.
– М? Зачем?
– Если так хочешь спрятать себя от чужих глаз, то и родинку на шее тебе бы не помешала спрятать. – Спокойный без хриплости или чего-то подобного голос, видимо торговец сам не из курящих. Низкий тон звучал достаточно эстетично для его образа. – Это бесплатно, не волнуйся. Бинты для меня мелочь, которую не жалко.
– Это… Спасибо! – Робко ответила Клацирия, наматывая небольшой слой бинтов на шею.
– Товар заинтересовал? Бери, есть многое, а судя по тебе… – Его глаза бегло обрисовывали фигуру Клацирии, подмечая некоторые детали. – Найдётся и то, чем можно усыпить или отравить.
– Я не думаю, что мне понадобится такое… – Клацирия нелепо развела руки в стороны, такой навязчивости от кого-то подобного она не ждала.
– Может дела любовные подправить? – Подмигнув торгаш указал палец на розоватый порошок.
На этом моменте она задумалась. Ведь столько лет отстранений от Борлена могут в миг превратиться в такие долгожданные, такие желанные всей душой любовные позывы, но любовь ли тогда это? Ровным счётом это ничего, кроме как обман, просто иллюзия, которая ничего общего с искренней, по настоящему завоеванной любовью не имеет. Не имеет даже с элементарной привязанностью. Клацирия внутри, где-то в глубине души верила и надеялась, что вот-вот он поймёт, просто готовится к важному шагу, поэтому прибегать к такому она низа что бы не стала.
– Нет. В этом плане всё хорошо, спасибо за предложение. Я пойду дальше… – В её голосе слышалась слабость, ведь ни у кого силы столько ждать не вечны.
Справа спала девушка достаточно молодая на вид, лицо гладкое, рыжеволосая. Длинные ресницы выглядели как крылья. Остальное тело и даже шею прятала гора одежды, как и ребенка, чья макушка выглядывала из-под этого подобия одеяла.
Теперь напротив друг друга стояли молодая девушка с вольны подбородком, широко открытыми уверенными в себе глазами. Она легко улыбалась, глядя на Клацирию сидя на шкуре медведя в расслабленной позе, выкинув ноги вперёд, даже больше уже лежала, чем сидела. Рукой она провела над товарами расправленной ладонью презентуя покупательнице свои возможности. Кристаллы сверкали, отражая синеватый свет, превращая его в иной, пропуская сквозь свои грани. То, что она и искала!
– Говори же! Я вижу, что заинтересовали кристальчики, просто выбери и покупай! – Такой низкий для девушки голос слышать было непривычно. Он слышался таким одновременно напряженным и хриплым, но она не прилагала усилий для этого. Такой голос больше подходит матёрой охотнице, проводящей много времени на холоде, выслеживая свою добычу.
– Вот эти, сколько выйдут? – Клацирия указала пальцами на три разных товара: черно-серый, кремовый и красный.
– Куда ты направляешься, что требуется такой набор? Подделать что-то, изменить обличие, хотя ты и так в маске ходишь, так ещё и потом дополнить новое тело… Знатное дело видимо намечается, да? – Она поинтересовалась таким безмятежным голосом, а когда говорила, то Клацирия подметила белые зубы и очень острые, как у зверя клыки.
– Не то слово.
– С дюжину золотых-то точно выйдет.
Не то чтобы у Клацирии была эта дюжина, но сейчас у неё даже одной монетки не найдётся. Осталась надежда только договориться, предложить услугу взамен или что-то подобное.
– Может мы можем договориться? Возможно задание какое? – Неловко спросила Клацирия
– Девочка, если бы мне нужно что-то кроме золота, то я не сидела бы здесь! Неужели ничего нет? Давай же, я готова на равноценный обмен!
Клацирия достала кинжал, золотая рукоять привлекла внимание девушки. Кроме рукояти он не был больше ничем примечателен, но стоить мог гораздо больше дюжины золотых.
– Эй! Девка, ты погоди расставаться с такой вещью ради каких-то кристалликов, подойди может у меня найдётся, что получше! – Голос раздался из-за спины, резвый, полный сил голос так и призывал обернуться.
Пузан в рубашке почесывал ладони в предвкушении сделки. Сальные щеки тряслись, когда тот поворачивал голову. Гнусный с виду благодаря мерзкой улыбки. Корявые зубы, четыре из передних уже гнили и были почти черными, а между ними виднелась еда. Почти полностью облысевшая голова отражала любой свет. Густые черные брови играючи поднимались, когда толстяк широко раскрыл глаза, осматривая кинжал.
– Обмениваться с этой чащобной ведьмой та ещё ошибка. Особенно если не посмотрел, что предлагают другие… – Его рот раскрылся во всей своей красе, если так можно было сказать про него, улыбка так и не слезала, а пот только и успевал каплями заливаться внутрь.
– У неё есть то, в чём я нуждаюсь. К чему столько оскорблений про неё? – Клацирия убрала оружие поближе к себе.
– А как ещё относиться к деревенщине, живущей в лесу? Посмотри, что я предлагаю и поймёшь торговаться с ней будет тупо с твоей стороны.
Свитки, в которых были нарисованы планы различных зданий. Все комнаты, скрытые проходы и способы пробраться во внутрь. Стрелки, метки и дополнительные записи сбоку от планов. Даже чертёж замка короля, в который нужно было пробраться лежал перед ней. Но толком рассмотреть не получалось, всё затемнено будто дымкой, не развеивающейся от размахиваний ладонью. Фальшивые печати, а как дополнение рядом лежали золотые украшения, словно валяются здесь так для заполнения.
– Тебе, конечно, это всё не по карману, да и ножичек твой не оплатит и половины, но… – Его толстые лапы потянулись к плечам Клацирии, после начали спускаться на груди. – всегда можно отплатить телом.
– Отвали, свинина! – Клацирия откинула его руки, отступив назад.
– Да я при желании могу тебя хоть навсегда купить, слышишь! – Брызжа слюной далеко вперед, проорал толстяк.
– Тебе же сказали, отвали. Девушка, увы, не желает иметь с тобой дела. – За спиной охотница совершенно монотонно и спокойно защищала Клацирию, почти засыпая в меху медведя.
Это осадило дерзкого торговца, ещё несколько минут он пялился на стоявшую в шоке Клацирию, после раскрыв один из пергаментов, лежащих под прилавком, начал читать, изредка переводя косой взгляд на свою жертву.
– Так меняем кинжальчик? – Её голос уже был сонным, а глаза казались полузакрытыми.
– Думаю, что да… Спасибо. – Голос девочки дрожал от неожиданности, даже сквозь маску.
– Да ладно тебе! Не могу терпеть, когда люди от безысходности или простого неимения даже чуточки золота в кармане продают своё тело, особенно девушки… Омерзительное зрелище, прямо бесит. – Охотница сжимала кулак от ярости, но быстро успокоилась, когда Клацирия сидела на корточках рядом с ней.
– Почему он такой… Мерзкий? – Клацирия передала кинжал в руки охотницы. Говорила она шепотом, чтобы он не услышал.
– Ты про то, что он позволяет себе слишком много? Это не делает его мерзким. – Девушка достала кожаную сумку, начав складывать кристаллы в спрятанный на дне карман. – Несколько лет с ним знакома. Слишком долго он когда-то был никем, просто подмастерьем без дома и средств для выживания, но многие года он старался пробиться вверх. Лет десять вроде потратил и как видишь выбился в богатеи! Теперь считает, что за свои труды он может себе позволить чуть больше, чем все остальные, ведь заслужил.
Глаза охотницы поднялись на толстяка, проверить не подслушивает ли он. Убедившись в секретности разговора, она продолжила:
– Да и жены у него никогда не было, вот и тянется ко всем девушкам. – Сумка подготовлена, сделка завершена, осталось только распрощаться. – Если поймают с ними, то всё пропадёт, поэтому я их и спрятала, удачи тебе в твоем нелегком деле.
– Ещё раз спасибо.
Дальше здесь находиться Клацирии не было смысла. Дальнейшие торговцы были скрыты за перегородками и занавесами. В глубине прохода уже ютилась тьма, интересная и манящая, ведь, что там может быть спрятано. Убедив себя пройтись дальше ничего не покупая, Клацирия двинулась в глубину. Оружие, украшения и части тел животных сопровождали её сквозь торговцев. Совершенно невзрачных и обычных ничем не выделяющихся людей. Палатка из старых уже дырявых плащей встретила в конце. Внутри под навесами рукавов лежал мальчишка, совсем маленький, лет восьми. Длинные черные волосы свисали вниз, иногда виднелись и метились вши. Волосы спадали на лист пергамента, на котором мальчик что-то писал. Укутанный в простыню зеленого цвета с вышитыми цветами на ней, мальчик мотал ногами взад и вперёд, напевая колыбельную себе под нос.
– Ей, что ты тут делаешь? – Клацирия не приближалась к нему близко из-за вшей, которых боялась подхватить.
Мальчик поднял голову, маленькие, но густые брови поднялись от удивления, а глаза карего цвета пялились на маску.
– Маму жду… Она сказала, что здесь меня никто не тронет и попросила подождать. – Детский почти писклявый голос раздался из бледных губ. – А пока жду сочиняю стихи.
– Стихи?
– Да! Я хочу встретить маму стихами, а потом читать их на весь замок, чтобы все меня слушали, но мамы давно почему-то нет…
– А что случилось? Может помочь? – Клацирия опустила глаза на письмена, которыми занимался мальчик. Конечно, она ничего не могла понять, но редкие, красиво изрисованные буквы привлекали внимание.
– Не знаю, сначала мы были в замке, а потом мама меня быстро-быстро унесла оттуда сюда и спрятала, сказала, что скоро вернётся.
– Ты умеешь писать в таком возрасте? Кем же была твоя мама или хотя бы имя её скажи.
– Маму звали Верска. Она меня и научила.
В этот момент на плечо Клацирии опустилась рука охотницы, подошедшей сзади. Она, как и ребенок зевала, ожидая скоро сна.
– Тебе не стоит ввязываться в это. Много кто хотел помочь, но его матушку так и не нашли. – Девушка начала потихоньку отводить к выходу гостью.
– Он в таком маленьком возрасте писать умеет, так и в замке ещё был! Как так?
– Я же тебе говорю, никто пока не нашёл её, а сам он ничего сказать толком и не может. Скорее всего рос в замке, но там же интрига на интриге, вот скорее всего они и стали жертвами чужих заговоров. – Говорили они шепотом, а выход был уже вот, только преодолеть под занавесом и снова в канаву.
– Но неужели ничего? Может я могу помочь чем-то?
– Скорее всего нет, мы, как и ты знаем только имя, но попробуй. Помочь мальцу доброе дело…
Ногой в могиле
Ночь после стоков ещё продолжалась. Бегом Клацирия помчалась домой. Борлен ещё не вернулся, поэтому спрятав сумку под стол она отправилась на поиски лошади. Место, где можно было бы достать коня и не требовалось проникать на территорию короля всего одно. Быстрым шагом Клацирия направилась к центру. Площадь, где проходит праздничные ярмарки. Где-то стукались бутыли из стекла издавая характерный звук. Шум латных доспехов стражи, патрулирующих город, приближался, но боятся не было смысла, обычно они проходят мимо.
Теперь требовалось направиться в район живущих богатой жизнью. Много рыцарей и стражников зиждется в той части города, для большей мобильности там разрешили построить одну конюшню. По пути встретились те самые стражи. Отряд из пяти человек, двое из них были полностью защищены металлом, сверкающим сталью на свете луны. Небольшие пластины позволяли им двигаться мобильней из таких пластин были поножи, а нагрудник цельной конструкцией защищал тело. Полностью отполированные без каких-либо опознавательных знаков, только короткие плащи, которые они повесили на поясе, показывали герб королевства. Позади них рассыпным строем шли трое, достаточно молодые девушка и два парня вообще без брони, лишь легкая одежонка: белоснежные рубашки, длинные зеленые портки, высокие черные сапоги. На их шеях были татуировки горы, осыпающей камнями врагов. Это указывало на то, что они из благословлённых и были способны нанести серьёзные повреждения нападающим.
– Эй, ты! Стоять! – В спину Клацирии раздался приглушенный крик. Орал человек в шлеме. – Что за маскарад?
– Это мой образ. Я артист и выступаю в этом. – Кратко ответила Клацирия, желая побыстрее с этим покончить.
– Шут, ясно… Снимай маску! – Рука второго стражника в доспехах опустилась на рукоять меча в ножнах. – Отлично, стой ровно!
Молодой парень поднёс несколько пергаментов с портретами разыскиваемых личностей. Держа сбоку от её лица все оценивали сходство, поменяв так с десяток листов они прекратили.
– Всё в порядке девушка, можете идти, будьте аккуратны, сейчас неспокойно.
– Благодарю за предупреждение.
Напряжение в теле все не сходило, пусть патруль и уже удалился от неё. Она ещё долго смотрела им в спину, смотря как переговариваются те, что были с татуировками. Смеялись они от души, когда один из парней пошутил. Клацирия даже начала завидовать, что они идут вот так дружно, а она сейчас одна подмерзает и даже не с кем поговорить.
Прижавшись к стене прямо на против конюшни, запертой на замки, она думала стоит ли вообще это дело того, ведь лошадь для начала требовалось украсть. Страх взял вверх, поэтому вместо того, чтобы вламываться внутрь, Клацирия просто решила проверить замок. Если окажется закрыт, то и на этом конец. Чем больше она приближалась, тем чаще оглядывалась по сторонам. Заперто… Вернувшись на исходную позицию Клацирия погрузилась в раздумья. Путь на лошади только туда займёт два с половиной дня, если идти на своих двоих, то до бала она не успевает. Мысли улетучились, когда небольшая собака вышла из переулка прямо под боком. Клацирия вздрогнула и отпрыгнула немного назад, собака была бродячая и безобидная, но всё равно напрягала девушку, ведь она боялась собак, как и сторонилась насекомых, которые казались ей слишком мерзкими. Если бы Клацирия была из благословлённых, то скорее всего с перепуга использовала силу против этой бедолаги. Рыжий окрас выглядел причудливо, острые ушки штыками стояли под напором ветра, а хвост всё время болтался в стороны, показывая дружелюбие собаки.
Эта улица отличалась от других. От торговой – не такой уютностью, отсутствием каких-либо деревянных домов, только возвышающиеся каменные крепости. У каждого был зеленый сад, некоторые позволяли себе статуи людей с помесью различных животных, слева как раз стояли две таких. Вместо ног – змеиный хвост, на которой они и опирались, а тело женское. Оголенные фигуры привлекали взгляды мужчин, поражали скульпторов своей реалистичностью. Каждая складочка тела была выбита в камне, морщины и мышцы – всё выполнено с точностью так как надо. Пряди волос ощущалась отдельной друг от друга. На глазах присутствовала ямочка и линия, даже слезинки приятны на ощупь. Невозможные работы! Словно живых существ превратили в камень и перевезли сюда. В каждом окне висели шелковые шторы, не позволяющие заглянуть внутрь.
Возвращаясь по улицам с опущенной головой, печаль брала вверх над всеми остальными чувствами, но так хотелось повидаться с Корусом и Оникс. Часто, когда она их посещала, то вела долгие беседы, раскрывая душу на распашку, ведая о всех своих проблемах и негодованиях, переживания лились из уст застрявшим во времени статуям. Но ей становилось легче и от того, что просто увидела их, жаль, что в таком состоянии.
Стоит ли риск не успеть на бал, чтобы попытаться найти способ вытащить их с того состояния, простой встречи с изливание души. Глаза уже устали, тело требовало сна как раз к моменту прибытия в дом. Устало упав на стол, единственная мысль, кружащаяся в голове это: “Ничего не получилось… Как же я устала…”.
Засияла заря перед восходом Солнца, беспокойный сон прервался холодным порывом ветра, завывающего снаружи. Борлена всё не было, он даже и не приходил, Клацирия начала волноваться. Чьи-то шаги застучали возле входа, Борлен вернулся в самый подходящий момент, но с пустыми руками. Его глаза были красными, а от самого него несло смесью трав и мясом.
– Борлен ты вернулся! Где ты был? – Когда он присел на стол, то на его шее стал виден след от поцелуя.
– Да везде… Ну в смысле пытался достать то, что ты просила, но… не получилось.
– От тебя пахнет едой, может ты и мне принёс немного? Я голодная! – Клацирия всё всматривалась в этот след на шее, чуть ниже, когда он лег и спина стала виднеться, вскрылись и следы от ногтей. Глубокую обиду вызвали эти следы, ощущение одиночества даже в его компании стало нарастать.
– Нет.
– Вообще ничего…
– Я же сказал, нет! – Ответ Борлена был грубым, даже чересчур. – Давай потом, я спать хочу.
Клацирия почувствовала себя ничтожной в этом доме, столько чувств внутри топились слезами, что они начали прорываться через глаза Клацирии, покидающей жилище в спешке. Быстрым шагом она направилась к выходу из города, ей уже было наплевать успеет ли она вернуться к празднику или нет, сейчас она просто хотела увидеться с дорогими для себя людьми, по которым соскучилась.
Ворота за спиной, как и город. Клацирия бежала не останавливаясь ни на секунду. Плотная протоптанная дорога сменилась мягкой травой в утренней росе. Вскоре камень, подло затаившийся в высокой траве, преградил дорогу ноге Клацирии от чего та упала, покатившись кубарем и заплакала ещё сильнее. Вскоре плачь прекратился, всхлипы и тяжелое дыхание еле раздавались из травы слабо выдавая её место. Она не торопилась вставать, наоборот перевернувшись на спину просто смотрела в небо, пытаясь вспомнить своё детство и дом, которым она дорожила, но эти воспоминания давно канули в бездну, оставив лишь обрывок, всего лишь мысль, что где-то там есть дом.
Счёт часов, проведенных в таком состоянии, потерялся. Солнце уже встало, покидая линию горизонта. Капли воды, повисшие на кончиках склонившихся травинок, засияли заточив свет в себе, приобретая облик драгоценных камней. Спина промерзла, требуя отправиться в путь. Долгие часы Клацирия двигалась вперёд, когда она добралась до моста, по которому они тогда проезжали, уже приближался вечер. Встав на уже давно обновленных досках, ведь старый мост обваливался однажды, то река снова очаровала её.
Прозрачная вода сильным течением уносила рыб куда-то вдаль, уносила и палки, листья и брёвна. Черное пятно, словно из чернил вперемешку с кровью тянулась из места, которое отсюда даже не было видно, холм закрывал вид. Неестественно длинное пятно затягивало всю поверхность реки, Клацирия решила убрать подальше от моста, слишком уж это внушало опаску у сердца.
Обломанные деревья, которые раньше заполоняли территорию грифонов, сейчас были скрыты новыми. Их ветви начали сбрасывать листву, подготавливаясь к началу зимы, теперь можно было разглядеть обиталище химер, находящееся в глубине леса. Ветки, согнутые в чашу, наполненную хвойными ветвями, шкурами добычи и мехом. Красно-зеленый ковёр расстелился вдоль всей дороги, поднимаясь при каждом шаге Клацирии. Путь был безопасен по крайней мере от грифонов, которые улетают отсюда зимовать в горные пещеры. К моменту зимы их детёныши уже успевают подрасти для полётов, если же нет, то переносятся яйца и сами детёныши в лапах.
На территории самца грифона может находиться до четырёх гнёзд, между которыми он совершает облёт каждый день. Но сейчас в покинутых чашах из ветвей Клацирия могла переночевать без опаски. Гнездо хорошо сохраняло тепло, правда специфический запах этих зверей требовал привыкания для благополучного отдыха. Будто мокрая крыса и гниющая овца, только так можно было охарактеризовать этот запах, появляющийся из-за способа кормёжки матери своих детёнышей. Уже почти переваренную пищу, которыми чаще всего и являются овцы, она срыгивает для них прямо в гнездо, где малыши спокойно могут поесть. Прикрывшись сверху наподобие крышки из таких же веток, внутри стало тепло, даже уютно, по-особенному, словно в шалаше из детства. Так она и провела ночь, вступившую в силу.
Легкий пар облаками вылетал из рта Клацирии, только высунувшейся из гнезда подобно птенцу вороны. Трава была слегка окрашенной в белый цвет от ночных заморозков. По началу тело дрожало, проникаясь холодом, но не замедляющийся быстрый темп ходьбы понемногу разогревал, приятно щекоча мышцы. Только сейчас Клацирия заметила очень далеко от себя черные облака над морем, видимо черный дождь, о котором говорил Лукко, сейчас во всю бушевал в диких водах. Живот продолжал болеть, голодая начинал пожирать сам себя. Еды раздобыть не было возможности, судьба оставила на выбор только траву, да кору древ.
Холодный ветер только и трепал девушку, толкая в разные стороны, злостно насвистывая свою мелодию. Такой дикий ветер в городе предзнаменовал прибытие крылатого зверя неистовых размеров. Драконы могли пролетать не так далеко, прячась за облаками, но их колоссальный размах крыльев был настолько огромен, что корабли оказавшись совсем рядом могли и перевернуться. По истине колоссы старого мира до сих пор живы, обитая под землей, в лесах и горах, но их миролюбивая природа, благо спасала людской и подобные ему виды от поспешного вымирания. Как их описывали старцы, видавшие в свои молодые годы, так они больше напоминали угрей или червей своим телом. Пусть и туловище змеиное, но чешуи не было, лишь гладкая кожа, а поверх огромный слой слизи, защищающий пусть и толстую, но кожу. Жилы, по которым текла их кровь, могли просвечивать и выпирать из-под неё. Крылья и лапы были едины, но в дополнении на задних лапах так же были, совсем крохотные по сравнению с основными, крылья. Острые ряды зубов, пасть, изрыгающая слюну, разъедающую любой металл, и удивительная ловкость делала из них отличных охотников, разве что размер туши выдавал засаду. Бывало, они были больше любых городов, что когда-либо строил род людской. Долгое время были догадки как питались эти существа, ведь прокормиться при таких размерах это не самая простая задача. Но драконы не питались мясом или чем-либо физическим и заглотить могли разве, что просто в удовольствие для себя, а основной пищей выступала энергия выпускаемая благословлёнными. Даже простым существованием они уже питали драконов, ведь связь с существом, дарующим им силу, так или иначе выпускала в мир лишнюю энергию, поглощаемую тонкой кожей дракона, а слизь – это отходы жизнедеятельности, которая одновременно и щит.
На ночь пятого дня путь наконец-то подходил к концу. Тот самый лес уже находился в десяти минутах, бушующий ветер стих лишь недавно, видимо всё-таки это и вправду был перелёт драконов. Подозрительный скрип деревьев слышался вдали. Но Клацирия не обратила внимания, ведь вот они! Две статуи застывших во времени… Ничуть не изменились, даже взгляд Коруса полный злости много лет назад, продолжал источать её. Клацирия долго смотрела на них со стороны, сев в итоге перед ними. Слезы понемногу начали капать на холодеющую землю.
– Я не понимаю, что делать… Как вам помочь? Я просто не знаю! – Чуть ли не крича произнесла девушка. – Простите.
Подняв голову на Оникс, словно ожидая ответа, который никогда не поступит, она снова склонилась перед ними.
– Ещё и Борлен. Тупоголовый! Ничего не понимает… Что? – Голова Клацирии снова поднялась на парочку, её глаза увеличились в размерах, будто вникая в чужую проповедь. – Может. Может он и вправду просто не хочет, но не говорит прямо.
Провалы в памяти начали увеличиваться в последнее время. Возможно, из-за стресса, а может и уже просто здравый рассудок начинает покидать её голову. Даже могли показаться чужие голоса в голове! Чей-то шепот, звучащий ото всюду. Такой тихий, но проникающий глубоко в разум. Голос теней и артистов переплетался.
– Он так холоден ко мне… Знает же, что у меня тоже есть душа, а он так её втаптывает своим безразличием. Представляете! Последний раз, когда он приперся домой от него несло едой, а мне… – Внезапно Клацирия повернула голову влево, встревоженная от скрипа.
Уже было темно, но даже в таких сумерках эти деревья казались странными, пусть и стояли на достаточном расстоянии. Полностью черные, словно и не деревья, но торчали сучья и ветки или… Клацирия поднялась на ноги. Крадясь сквозь лес поближе, чтобы взглянуть получше, голоса стали учащаться. Внезапно одно из подозрительных деревьев взмыло в воздух, теряясь в ночном небе. От перепуга девушка побежала на поляну, что была до леса. Ветки царапали щеки, только глаза повезло что не задело. Скрип начал усиливаться, появился топот, направляющийся в её сторону, преследовал, но был крайне медлительным.
