Читать книгу: «Панк», страница 6

«Волна набежала…»

 
Волна набежала,
И скрыла все
Прибрежные мели.
Но ненадолго,
Ведь потом
Она отошла.
 
 
А ты ненароком
С плеча рубанула
По сердцу,
По сердцу
Спокойным,
Холодным клинком.
 
 
Я стискивал зубы,
Я сопротивлялся,
Но тщетны усилия.
Ступай же кривой
И порочной
Дорогой своей.
 
 
Я испил бочки водки,
Я жить разучился,
Но вновь задышал,
Повстречав на пути
Белые плечи
И ласковый взгляд.
 
 
Но тревожится нерв
Когда ее я встречаю,
Или когда обсуждают
При мне её
Острый взгляд,
Тонкий ум.
 
 
Волна отбежала,
Но оставила в память
Испещрённый песок,
И лихую судьбу.
Но волна за волною,
И смывает немного
 
 
Старый след
Новым.
 

«Я большой серьезный человек…»

 
Я большой серьезный человек.
У меня сейчас на проводе пять клиентов.
У меня деловые встречи, презентации, кофе-брейк.
У меня бизнес и семь патентов.
У меня жена и пять детей…
 
 
Эй, бармен, и мне налей.
 

«Самопознание. Совершенство…»

 
Самопознание. Совершенство.
Учения там какие то.
Книг глупцов пленство.
Самокопание, недоедание, недосыпание, недоебание!
Корпорация, аналитика, бизнес.
Карьерная лестница, как высоко залез.
Ты все знаешь, ты самый умный, обычные люди вялые трюфели.
Стремление, упорство, мытарства!
За комфортную жизнь – полцарства!
Спешить, зарабатывать, тратить.
Канючить, пресмыкать, лебезячить!
Вы все выше и выше, ниже солнца, но выше крыши!
Белка в колесе уже сдохла, у твоего колеса уже вся смазка иссохла,
Но ты крутишь его уже из последних сил, и видишь в нем смысл всей своей жизни, как в наркотиках видит смысл Энди Уорхал.
Вы все выше и выше,
А я падаю в низ,
Мне тут комфортно,
Здесь в рифму просится «заябись»,
но пошло все к хуям собачьим, я
рифмой ставлю слово «шуланбуланкрабитантутумба».
 

Цикл «Ёлкинская Осень»

«Тук-тук…»

 
Тук-тук.
Стучит.
Волнуюсь.
Дорога дальняя
Меня ждёт.
Давно так не был там,
Перевернусь
На бок,
Но не могу заснуть.
Тот дом, крыльцо.
Черемуха раскинула корону.
Пёс верный,
Конь хромой.
Пытаюсь
Я взгляд его поймать,
А вдруг узнает,
И рысью пронесёт
По полю.
 
 
Возьму ружьё,
И в лес.
Брусники горсть сорву.
Присяду
На выкорчеванный корень.
Вдохну
Лесов прохладу,
От которого
Так кружит голову.
Послушаю трескучее ворчание
Старой ёлки.
И закурю.
 
 
С утра на речку,
На моторке.
Ещё бросает в дрожь,
Туман скрывает ёлки.
Накрапывает дождь.
Я как собака.
По ветру нос,
Язык на бок.
Глотаю ненасытно воздух,
Улыбка до ушей.
 
 
Проснулся.
С утра за руль.
Две тыщи километров.
Туда,
Где елка.
Пёс.
Река.
Моторка.
Болот бескрайний край,
И темных вод
Молчание.
 

«Словно книжный червь, зарылся в книги…»

 
Словно книжный червь, зарылся в книги.
Стен квартет и одинокое соло крыши.
Я зачем-то показывал фиги
Шебаршащей под полом мыши.
Электрический свет от лампы
Подразнил темноту, и скрылся.
На миру я, как пёс без лапы,
Но открыт, что скелет оголился.
 
 
Дом за домом пустей пустого,
Зарастает травой да мохом.
Лишь бы ходили по этим дорогам,
На остальное немножко похуй.
 
 
Вдруг натикало, что светает.
Не поверю, и ночи мало.
Мне деревня напоминает,
Что со мною когда-то станет.
 

«Лиловая хмурая туча…»

 
Лиловая хмурая туча
По небосклону плывет.
Огромна она, могуча.
Перекатится и сверкнёт.
 
 
Пышную грудь нахлобуча,
Подол свой она подберёт.
Лиловая хмурая туча
По небосклону плывёт.
 
 
Серьёзна она, лохмата.
Вздымает свои глаза.
Дума её тяжела, богата.
Чуть-чуть и зарыдает она.
 
 
И вот готова она разродиться
Огромным количеством слез.
Чтобы вновь возродиться
И накапливать новый обоз.
 
 
И вот белое пушистое облачко
По небосклону парит.
Легко и безмятежно
В ней умиротворенье говорит.
 

Картина: Ёлкинская осень

 
Конец сентября брякнул на дно кузова.
Мне моя муза играет музыку.
 
 
Кто тут меняет гардероб круглый год?
Нынче желтый на показе мод.
 
 
У солнца восемь настроений с утра.
Дорога: Урдюга, Усамосара.
 
 
Виска нашла устье, не потеряв исток.
Вдоль по едоме глухариный ток.
 
 
У природы единое мерило?
Художник пролил чернила.
 
 
Ох, и напичкано…
С кисточки спрыснул на холст небосвод звёздами точками. Северное сияние переливается в палитру мастера радугой.
На землю с неба.
Художник доволен, художник вновь принялся за дело.
Поводил, поймав вдохновение,
Не смывая с кисти разными красками листву на дереве. Вспыхнула рябиновая заря.
Акварелью вымазана за рекой яра.
Слишком наляписто.
Ну что ж,
Пусть будет,
То Вода унесёт,
Что ветер сдует.
 
 
Наброски неба:
С нежного голубого перешёл на хмурый синий.
У художника пропало настроение.
Залил водой, размылась краска,
Уплыли листья, тучи сошли на землю.
Дурачится невидимый гений.
В заструге небо падшее.
Кружит вихорь, крутит водоворот, в глубину вовлекая
Скелеты вчерашних забот.
 
 
Художник, капризный ребёнок, опять за работой.
Добавляет все больше
Монотонной белой гуаши с творческой заботой.
Замазывает пестрый холст, поверх покрывая туманами ранними. Тёмных пятен натыкал,
Которые во тьме оживают, пугают.
Художник не спит, он не творит, он воюет.
Картины одна за другой.
Над одной согнулся как ювелир, у другой как фехтовальщик в запой.
Танцует.
Отступил, наступил.
И малюет, малюет:
Лосиный бой.
Медвежий след.
Черничный слой.
И клюквы плед.
 
 
А на брусничном ковре
Пожар, пожар.
Перешел по руке,
И в рот попал.
 
 
Картина готова.
Затем зима.
Начинать все снова,
С нова́.