Читать книгу: «Психабили»

Шрифт:

ISBN 978-5-0051-3136-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Звон колокола на обед пошатнул твоё спокойствие.

Коридор разрывало от мерзкого скрипа окошек для выдачи еды по металлическим мискам, душевные, сглатывая молча, ожидали свой завтрак.

Вчера местные санитары упарывались спиртом, мешая его с глюкозой. А тем временем в особом отделении «Б» ты разрывался между реальностью с мягкими стенами и воспоминаниями о шуме моря с прибрежным раскаленным песком. Все было иначе относительно вчерашнего дня – хотя кто его знает, какой сегодня день года среди этих желто-белых стен и пропитанных бывшими «постояльцами» матрасов.

О тебе забыли, не дав даже сухого хлеба… опять.

Мысли о побеге перемешиваются с бренностью обстоятельств, возможно, у кого-то свыше есть план, который приведет к чему-то лучшему, хотя кто его знает. Он всегда славился своим скверным чувством юмора.

Сон прервал журчащий живот, затекшие ноги и боль до скрежета в зубах. В смирительной рубашке и цепях быстро отвыкаешь от обыденного комфорта. День, если его можно так назвать, сопровождается стандартным занятием – залипнуть в стену и стараться не грузить себя сахарной пудрой мечтаний. Это нагоняет тоску и невольно пробивает на слезы. Они просто текут по щекам, напоминая, что ты ещё человек. Эмоции теперь – роскошь. Этот день ничем не отличался бы от других, если бы покой не нарушила медсестра с подносом еды. Судя по всему, стажерка, чувствуется чужое отвращение, ее голубые глаза наполнены страхом, немая пауза могла, тянутся еще долго. У тебя не было желания с ней говорить. Мари, если верить бейджу, поставила поднос на пол, зачерпнула ложкой клейкие комочки, того, что здесь зовётся кашей и поднесла ее к обсохшим губам. Жрать, чтобы выжить, но зачем жить, если в лучшем случае придется находиться в обществе, которое живет, чтобы жрать.

А зачем продлевать свою жизнь, уподобляясь скоту? Она долго пыталась заставить тебя есть, перекрывая кислород в ожидании открытого рта, но зубы, как войско со щитами, не пропускали захватчика за врата города.

Сестричка, психанув, схватила поднос, а затем, хлопнув дверью удалилась из палаты. Вдоль коридора зацокал быстрый шаг, отдаленно напоминающий копытца. Живот продолжил уже привычное ворчание, пятна на стенах начали преображаться в форму бабочек.

Порхают над полем красного мака, теплый ветер ласкает листву.

Приятная безмятежная суета под лучами лампочки Ильича.

Жизнь, страдая, кружит вальс с улыбкой дымного прогресса,

Блуждает муза по пятам останков человека,

Тоска свобод замок повесит, кто откроет, тот поймет.

Осколки нового регресса.

Слегка доносится ритмичный писк приборов, послушно повторяющий такт твоего сердца, а тело по рукам и ногам перетянуто кожаными ремнями к кушетке, потому достать иглу из вены от опустевшей капельницы, возможности нет. Радует, что мы не в своей скромной одиночке, а в обширной чистой процедурной комнате, на это указывает почти выветрившийся запах хлорки, кварцевая лампа и приоткрытый шкаф с бинтами и прочей медицинской лабудой, жаль, что часть комнаты скрыта белой кожаной шторкой, возможно за ней есть окно…

Размышления прервал кашель какого-то лысого очкарика. Его изрядная картавость портила впечатление серьезного человека, а уж тем более статус врача. Зато он, пока говорил, убрал иглу, протер след смоченной спиртом ваткой и отставил капельницу.

– Ваше физическое состояние идет на поправку, если так пойдет и дальше, вас переведут обратно в палату, где вы продолжите лечение в уже привычной для вас обстановке…

Пищание приборов слегка ускорилось, док, поправив очки, дополнил и без того провальную речь.

– Вас что-то беспокоит?

– Ммм… да, ужасно чешется задница.

– Я думаю это лучше, чем смирительная рубашка, и если вы не будете сопротивляться, то с завтрашнего дня вас переведут на нормальное питание, а не из капельниц.

На этом очкарик вышел из процедурки, так и не дав ответ на крикнутый ему в след вопрос

– «Нормального» или человеческого?

Хотя… какая разница, больничная еда никому не нравится.

Писчание кардиограммы начало сливаться в некую музыку со скрытым смыслом и минималистичной красотой.

Всерьез веришь этому бреду? Представь себя на моем месте, есть какие-то мысли, м.…? Я тебя уверяю: у твоих тараканов еще больше бреда, чем у моих, от чего я так думаю? Ты до сих пор это читаешь, думая, что дальше… Я и сам бы хотел знать.

Но мы все чего-то ждем, ты – продолжения, а я – завтрака. Можешь сходить навести чайку – это скрасит ожидание…

Что бы я сделал, если бы не лежал здесь?

Знаешь такой сладковатый с привкусом мяты на языке… м…

Я пытался звать медсестру, отреагировали на меня только после криков, что хочу в туалет.

Пришла типичная мадама для больницы: лет так под 40, слегка заплывшая жиром с «уткой» в руках. Открыла люк у кушетки и подопнула под отверстие медицинский горшок.

Да, прикинь, у них есть люк, насколько все продуманно. Медсестра ушла, дополнив, мол, когда закончишь – позовешь. Ну, чтоб не зря ходила, решил с полна отдать честь гостеприимству.

– Эм… всё!

Спустя где-то час она нерасторопным шагом вернулась, уже в перчатках и со шваброй. Вот это сервис…

– И всего-то? А кричал, как резаный.

Закрыла люк и с миной, «ожидав чего-то большего», отправилась восвояси, может сериал, какой смотрит, а мы тут по мелочам отвлекаем.

Так день сменил вечер. Медичка поставила на поднос очередную порцию витаминок, пожелав приятно аппетита. Так и закончился еще один день моей монотонной жизни. Спокойной ночи и вновь неспокойно – скованных снов.

Пора бежать отсюда. Слишком долго я изничтожал, строил козни, играл и искушал, морил, природой правил как огнем, да, не один, но сил немалых я вложил, чтоб человек изжил себя и мир вторым же адом стал. Так шло из века в век законом тысячелетий, и что же я могу сказать. Да, добился многого в войне я этой, но смысла видеть в ней я перестал, хочу же я понять, как люди могут выживать, да и в общем, моё искусство чуждо стало мне, мне надоело. Я хочу быть человеком!

Тем временем док, перебирая дела постояльцев в истории болезни, обнаружил дописи, которые пролистал в прошлый раз, так как уголки страниц слиплись.

На этих страницах описывались бредни нашего душевнобольного при поступлении на лечение:

– Меня беспокоят сновидения, ну, знаете, я из-за их насыщенности иногда думаю: «А что если я проснусь не здесь, а там». Как это сложно… Не думал, что придется об этом рассказывать.

– Вы что-то говорили о лунатизме?

– Да, когда я борюсь со своей м… Фантазией что ли, в очередной раз убью кого-то…, например, на меня в баре напала женщина, перепутав со своим бывшим, ну знаете этих ревущих брошено. В общем дошла до ручки и с истерическим воплем накинулась, за столиком был нож… И …, ну вы поняли.

– Кошмары бывают у каждого. Например, из-за того, что вы не закрыли окно, вам стало холодно. Организм, защищая себя, побудил вас проснуться, вы вскакиваете, закрываете окно, выпиваете воды и снова ложитесь…

– Да! Кошмары бывают, но не каждый просыпается с окровавленным ножом и перепачканной кровью рубахой.

– Раз вы сейчас общаетесь со мной, а не находитесь за решеткой, значит, вы – не преступник, отсюда следует вывод, что вам померещилось, вы просто не до конца проснулись и видели еще остатки своего сновидения…

– А как вы объясните, что боль, которую получаю во снах, я чувствую наяву…

– Но на вашем теле нет синяков, ушибов, царапин от пьяной подружки… Так ведь…? Давайте поступим так, я выпишу вам снотворное, и если что-то странное снова случится, то вы мне позвоните, и я лично приеду к вам…

– Хорошо, пусть будет так.

Дальнейший почерк был не разборчив.

Док с ненавистью к врачам закурил сигарету, чтобы успокоить свои нервишки…

– Как таких на работу берут, хрен же разберешь их куриные каракули, пишут так, будто что-то скрыть пытаются…

Он затушил сигарету в пепельницу с формой черепа и стряхнул пепел со стола.

После чего достал блокнот и добавил в список дел до завтрака расспросить пациента, возможно, он будет информативнее, этих почеркушек.

А сейчас спать. Не выспавшийся врач страшнее пациентов.

Стрелки на часах перешли за полночь, оркестр храпа и сопенья перебивает сон, а вдоль коридора слышны шаги.

От вибрации телефон упал на пол.

Док, потирая глаза, отыскал очки, включил настольную лампу, достал из-под кровати свою потертую временем трубку, и не смотря в экран, принял входящий звонок.

– Если вы звоните в такой час, у вас должен быть достаточно веский повод.

– Ты вряд ли помнишь меня, но тот поступок с диссертацией, скорее всего остался в твоей памяти.

– Да, остался и очень отчетливо. Как ты вообще смеешь после этого звонить мне, урод!?

– Да, я понимаю, что поступил по-скотски, но теперь я могу тебе помочь…

– Да пошёл ты на хрен, слышал?! НА-ХРЕН!!!

Док отключился, и сел за рабочий стол.

Дилемма… опять две стороны:

Решка – Возможно у моего бывшего друга по студенческим временам действительно есть, что предложить.

Орел – Или эта скотина просто желает улучшить своё положение, и предаст меня опять.

И есть мнение между граней, что этот вор и подонок действительно имеет мозги, иначе бы он не смог подняться так высоко.

Мысли дока развеял звон СМС-ки:

«Я понимаю, что я та еще задница, но послушай мы разработали новый препарат, и с помощью него ты сможешь построить свою карьеру. Прими это в качестве извинения, и если у тебя имеется хоть капля интереса, скинь свой @mail, я опишу всё подробнее»

Языкастый, как и всегда, ладно, отправлю – это еще не согласие, а там видно будет.

…

Сколько вообще времени? Мм… третий час ночи, время мыслителей и суицидников, по совместительству фаза короткого сна. Интересно было бы иметь возможность влиять или управлять чужими снами, или хотя бы посмотреть, например, что снится секси сестричкам или тому новенькому…

Грязнее места я выбрать не мог, все как я люблю: гнилые дома, лужи грязи, улица заполнена неудачниками и пьяницами. Я решил пройти весь путь и начал я его таким же в статусе и виде, греясь у костра, разведенного в бочке, глуша градусное пойло, найденное на помойке.

Одинок и свободен среди тишины. Кайф прерывался периодическим кашлем бомжей. Но мне отрада была в том, что первый раз попробовал я-то, что создавал формулу сие продукта, да отвратительна, но с каждым разом все теплей становилось в горле, и положение мое под ним давала мне смиренье. Да мне повезло. А ты там в небе: «Не мешай мне наслаждаться жизнью, и ангелов своих не посылай, не буду я тебе мешаться».

Но скорее это фантастика, нежели наша повседневность.

Сварю-ка себе кофе.

Огонёк от спиртовки медленно, но верно прогревал колбу с заварным кофе, бодрит, не то, что местный бездушный «кофейный напиток», фу.

Док аккуратно снял колбу щипцами, закрыл спиртовку, и не торопясь, заполнял кружечку по часовой стрелке ровно до краев. Глаз – алмаз, как и всегда. Хороший кофе всегда дополнит щепотка соли и две ложечки сахара- как бабушка учила. Жаль, что эта карга кроме кофе больше ничего не умела, может быть, благодаря ее болезням, я и стал врачом: хорошая была детская практика. Док развалился в кресле и обновил почтовик, между рекламой по увеличению пениса и гневных писем от бывшей…

Торчало письмо с темой «В знак крепкой дружбы». Что же, поглядим.

– Не буду многословен, мы разработали препарат, его рабочее название: «РИОБИУМ».

Он позволяет управлять своим сном, но возможны побочные эффекты вплоть до летального исхода, из-за увеличения когнитивной нагрузки на мозг. Иными словами – нам нужны люди для тестов, глупо делать идеальный препарат, проверяя его на обезьянах. Я наслышан о твоем положении: глав врач в глухомани на отшибе, нет проверок, почти полная власть в руках. В общем, всё что от тебя требуется это: провести исследования препарата и выявишь дозировку для разных возрастных групп, составить отчеты и отправить их нам. Мы уже, исходя из этого, доведем его до ума, тебе взамен деньги и слава, все то, о чем ты мечтал – помнишь? Такое же предложение, я отправил еще паре знакомых, но благодаря нашей старой дружбе – у тебя есть день на подумать. Если согласишься, то мы отправим тебе препарат и все наши наработки. Доброго дня.

Прям как в старых фильмах…

Или над созданием моей жизни автор не испытывал творческого оргазма или только сейчас все мои жизненные обстоятельства слились в один общий смысл и только у меня есть право выбора свершения судьбы…

Этого, в принципе, достаточно, чтобы с улыбкой встретить свое рабочее утро, жаль, кофе закончился, но в целом я еще успеваю расспросить больного, сомневаюсь, что он спит.

…

Стук в дверь прервал мои мысли о новых сновидениях – всякое бывало, но вот демон…

Весьма интригующе. Интересно, что будет дальше?

Мы с тобой, скорее всего, не узнаем, пока не начнется сон.

– Док, какими судьбами в моих хоромах?

– Пока шел по коридору думал, как деликатнее задать тебе этот вопрос, но похоже сказать, как есть-лучшее решение.

Расскажи мне, чем закончилась история с тем снотворным?

– Ну, как видишь, сегодня здесь…

– Ты понимаешь, что я имею в виду.

И вообще я имею возможность признать тебя здоровым…

– Док, я уже и сам не знаю, здоров я или нет, я даже допускаю тот факт, что ты и все, что я вижу очередная шутка моего подсознания.

– Окажешь содействие – получится разложить все домыслы по полкам реальности, ты в любом случае ничего не теряешь.

– *Плюнуть доку в лицо*

Мне ещё не совсем похер на свою жизнь, себе помоги, ушлёпок!!

Я лучше буду наслаждаться сиськами Мери перед смертью, чем твоей лысиной!

(Может быть, он вообще ненастоящий, как и все что тут происходит, а я до сих пор в отключке… бесит это шатание…)

Открой страницу №13

– Ладно, чёрт с тобой, лысый, слушай.

В тот вечер…

Открой страницу №107

IGNIS VERO

– Вы плюнули ему в рожу.

Мне ещё не насрать на свою жизнь! Себе помоги, кусок говна, я лучше буду наслаждаться сиськами Мэри перед смертью, чем твоей лысиной!

– Ну будь по-твоему, сейчас подготовлю документы и оревуар.

Сказал док, протирая очки.

Спустя какое-то время за мной пришли санитары и, поставив болючий укол, переложили с одной кушетки на другую.

Одели меня, как куклу в белую «пижаму», повязав бантик за спиной. Железные двери открыли сердцу знакомый коридор, минуя отделение «А», меня закинули обратно в комнату с желтыми стенами. За время моего отсутствия тут ничего не изменилось, разве, что под действием препарата свет кажется более ярким.

Понедельник

Сегодня я купил себе книжку, чтобы вести в ней записи. И как вы могли заметить – я уже начал это делать.

Объясню для чего: Под старость лет порой много чего может забыться, потому как я расскажу внуку, что было раньше, если сам не буду этого помнить? Это, вероятно, звучит глупо, учитывая факт отсутствия спутницы, в мои-то года, но я ещё верю, что смогу встретить любовь всей своей жизни. Поэтому я даже заставил себя перейти на жанр приключенческой литературы, так как события войны и любовные романы сейчас не пользуются спросом у читателя. Всем подавай сюжет позабористей, а такое сидя в кабинете без реальных приключений не напишешь, уж какое там веселье в курении сигар или трубки под стаканчик виски у камина.

Звучит как очередная скучная история, но для начала сгодиться. Пополнять сюжет решил с цирка: не часто в нашем городе бывают представления, сейчас другие вкусы, вот если бы путаны в кабаках гримировались под клоунов или еще кого, то возможно это имело бы огромный спрос на рынке. Надо бы не опоздать, по старой привычке засиживаться в писанине.

Так, начало в шесть, на часах четыре, я ещё успеваю подобрать выходной костюм и заехать в табачную лавку.

Да, представление было захватывающим с самого начала. То есть с наружи сидел мужик бомжеватого вида, разукрашенный гримом на старый лад, с красным носом скорее от пьянства или драк, но «клоунский нос» был на своём месте и зачем ему он? Неухоженная борода дополняла образ попрошайки с вытянутой, помятой железной кружкой в руке. Дождавшись скопления людей в очередь за зрелищем в основном из подростков и их родителей, бедолага, открыв свой желтый прокуренный и от того беззубый рот, запел песню труся своей кружкой.

– Вы, сеньоры, господа, с детства помните меня,

Я был молод лицедей, жонглировал историей своей,

На удивление и избавления от унылого лица

Спасал я вас, а вы меня.

Списали про запас, как же мне сейчас

Радовать вас, радовать вас, радовать вас.

РАДОВАТЬ ВАС!

Без сцены, без веры глотка веселья,

Серость, затмение, греет похмелье,

Меня забавляет ваш взгляд отвращения

Бесценно, чрезмерно, веет безверьем.

Греет похмелье, глотка веселья, гЛОтка веселья

Заполняет меня, смотря в ваши глаза,

Бесценно, без сцены моё представление

Радует вас, радует вас?

Не слышу веселья!

Драма бесценна в пути становления

Заполняет сердца хотя по-своему Мертва.

Упав на колени, старик вскрыл свою глотку, оставив бренное тело в грязи на всеобщее обозрение. Очередь медленно продолжила своё движение, всем было в общем-то плевать, кроме одного беспризорного мальчишки. Он рыскал по карманам ушедшего, желая найти хоть какую-то мелочь, но его трофеями послужили только нож и перепачканный клоунский нос, издали казавшийся чёрным. Забрав добычу, он побежал в узкие грязные улочки. Многие бояться этих нищих районов, говорят, там исчезают люди.

Представление внутри было просто безупречно. Зал взрывался овациями и искренне удивлялся способностям гимнасток. Они словно парили, выполняя смертельные номера под куполом цирка. Одним из первых я покинул зал, не желая пропустить более интересное шоу.

В двух кварталах отсюда проводился закрытый кулачный бой. С каждым шагом к зловонному запаху переулков добавлялись чарующие ароматы крови пропитанной адреналином и жестким шлейфом мужского одеколона.

– Представление всем на удивление!

Мы жаждем зрелища, даже мне сегодня хочется чего-то большего, чем ваших денег!

Делаем ставки, господа: «МОРДА» против «ШТУРМАНА»!!! – Завлекал воротила.

Двое крепко сложенных мужчин обменялись одиночными ударами по щекам, при этом оба даже не шелохнулись, да, сложно будет выбить победу.

«Давай, давай еще!», – Кричала разъярённая толпа.

– Эй! Ты эту пятёрку засунь… ай ладно, давай сюда, живее, живее! Ты что на меня смотришь, как мышь на крупу, хочешь полюбезничать? Выходи на ринг, нет – давай делай ставку или проваливай, ага, записал, следующий!

Воротила сегодня выглядит более воодушевленно чем обычно, такой суетливый…

Это уже шестой бой, который я посещаю.

Не буду скрывать по началу, и я делал ставки, но быстро в них разочаровался.

Любое представление следует смотреть с разных сторон, а отдавшись азарту, вы не сможете наблюдать объективно, но если вам просто не хватает эмоций, то это хороший заменитель – жаль, временный и вызывает привыкание.

Шоу – всего лишь зритель, которого переполняют эти эмоции. Он кричит, радуется, плачет, буянит, угрожает кому-то с пьяни, под впечатлением от утраты монеты.

Крики, деньги, цифры, желание наживы, представитель под охраной управителей. Они же выставляют здесь своих победителей, желая, увидеть кровь на кладке под ногами и тело врага.

Так они демонстрируют свой статус джентельменского склада. Куда же без историй злодейки судьбы, двое этих мужчин могли кем-то быть нужным для общества, но избивают друг друга, забыв обо всем, кроме весьма ничтожной победы.

Желание выжить иллюзорно – важней, но природа раскинет масти костей.

Шум выстрела на соседней улице обеспокоил меня. Нет, знаешь-ли, желания умереть от пули среди этого сумасброда. Поспешив на выход, я ещё долго слышал крики толпы, впоследствии сменившиеся на тишину фонарной аллеи.

Путь лежал не близкий, но табак скрасил одинокую прогулку до дома. От усталости и боли в ногах, хорошо помогает вино, благо в моём маленьком погребе ещё осталось пару бутылок, надо будет заказать еще…

Да и у девушек виски не в почёте.

Растопив камин, я наблюдал за кружащими искрами, в поисках своего сна на дне бутылки…

Люблю бодрствовать ночью. Мирская суета тебя не беспокоит, да и в городе по вторникам мало что может произойти, разве что казни. Собрав утреннюю почту у порога прихожей, я засел в кабинете, перебирая конверты с восковой печатью. Желтые – налоги, красные – от господ, возможно, хотят пригласить на очередной никому не нужный бал – потешить свою значимость…

А вот конверт, прижатый печатью в виде синего угла, был уж очень беспокойным.

Надеюсь, что с моим другом всё в порядке, после войны так и не свиделись, тем не менее я слышал, что он выслужился до капитана «З.Е.У.Р.А.». Никогда не понимал этого сухопутного подразделения, мы давно не сражаемся на мечах, облечёнными в доспехи, а они до сих пор зверьё дрессируют, будущее ведь за мушкетами дедушки Томпсона, а никак не за клыками грязных тварей.

Вскрыв конверт, я достал, сложенный вдвое лист бумаги.

На нем было написано следующее:

Надеюсь ещё помнишь

– Фредди, мне жаль, но судя по тому, что тебе пришло это письмо, я мёртв. Скорее всего эта дрянная болезнь доконала меня, я потратил много денег, желая спастись от неё.

Поэтому прошу простить за возможную несостоятельность наследства моей дочери. Мне не на кого её оставить, а в полное право наследие она вступит уже достаточно скоро, год – это формальность, учитывая наше прожитое. Честно скажу, я нисколько не удивился, если бы она тебе понравилась и у вас закрутился роман. Я не против подобного союза, потому заведомо даю своё согласие, жаль, что посмертно.

Прошу только подождать этот год, я достаточно отдал долгов Родине на службе, как и ты. Не хочу, чтобы она же и забрала у меня Элис в свои извращённые институты законодательства.

Читал, кстати говоря, твои книги ей на ночь, дочери очень нравилось слушать твою писанину, даже сейчас в период твоего затишья она надеется на продолжение. Уж не знаю, что её так пробрало, потому прошу, ты уж там не теряй лицо идеала хотя бы в первый день.

На задней стороне конверта слуга написал день и примерное время её прибытия.

Ну ты же знаешь эти корабельные накладки…

Спасибо за помощь, ты был мне как брат, жаль не увиделись лично, вместо таких обстоятельств.

P.s «За кровь на бумаге, прошу простить».

– Узнаю старика, даже сейчас нашёл способ вставить словечко в наш спор.

Да уж… как давно это было…

Жаль, что мальчишеский дискусс на этом закончится.

Прибытие в эту среду в полдень, погода не предвещает беды, так что, думаю экипаж придёт вовремя.

Также в конверте лежал карандашный рисунок миледи.

– Элис значит, не часто в наше время встретишь на столько искренний взгляд, дополненный веснушками на миленьких щёчках.

Надеюсь портретисту не переплачивали за красоту на бумаге, а то знаю я эти переписки в слепую доводилось и толстушек покормить, и разукрашенным «мужикам» рожи чистить.

Досадно, что дом совсем не готов принимать гостей. Прислугу я уволил ещё месяц назад, очень уж надоели их навязчивая чистоплотность и постоянное присутствие в моём личном пространстве. Даже и не припомню уже как выглядели комнаты без разбросанных вещей покрывшихся пылью и местами залитого чернилами пола в поисках вдохновенья.

А ещё кучи скомканных листов не изданного и не связного текста: поэм, стихов и прочих набросков. До сих пор не могу избавиться от мысли что всё это понадобится.

Может смеха ради сшить их в единый переплёт не читая? Даже самому интересно было бы взглянуть на несуразицу мертвых миров, глядишь что и оживет в новом романе.

Приготовив кофе, я разобрал одну из комнат под свою гостью и расправил кровать, борясь с болями в спине в целом думаю вышло не плохо. Мольберт и краски было решено оставить, кто знает какие у барышни могут быть увлечения в её возрасте. Так время близилось к рассвету, выпив вина я смотрел на картины в своей спальне, не оставляя надежды уснуть.

В основном это было море с его непостоянством и бушующими волнами.

Как же порой не хватает качки и трудностей буйства в моей, казалось бы, покрытой паутиной и пылью, скромной жизни. Если честно, то я бы многое отдал за новые приключения, не смотря на свой возраст, но боги давно перестали замечать меня позволяя дожить остаток лет в спокойствии.

Стрелки часов перешли за второй час, мне следует поспешить.

Бедняжка, наверное, не знает куда себя деть, даже подумать страшно если она отправилась через трущобы на поиски моего дома.

Я накинул плащ по верх рубахи, наскоро натянул штаны и выбежал в коридор.

Спускаясь по лестницам на первый этаж, смог заприметить белые туфельки, запачканные городской грязью.

Пройдя в гостиную, среди кучи чемоданов, я увидел её в нежном платье с корсетом, подчёркивающим её формы, но обделявшим вниманием утончённое лицо благородной нежности. На столе лежала одна из моих изданных книг, открытая на развороте. Честно сказать, меня эта глава тоже вгоняла в сон. Иногда приходится тратить чернила на описания героев для людей, обделённых фантазией.

Я отправился на кухню вспоминать навыки кока.

Да уж, давно я не стоял у плиты, но и готовить в этот раз не на всю команду. Начистив картофель, я ударился в воспоминания, пока нарезал его кубиком. Если бы Бенни не поглотила морская пучина в тот шторм, то я бы так и продолжил мыть палубы с вожделенным ожиданием причала.

Было бы, лучше, если с выходом на пенсию я открыл свой портовый кабак. Вот только послевоенный статус не позволял заниматься любимым делом.

Вяленое мясо под жаренный картофель – угощение, конечно, не для леди, но и одним салатом после портовой качки сыт не будешь. Надеюсь, что она не побрезгует вином.

Помню мы в её годы любили пригубить за училищем. Лучше уж дома под вяленое мясо, чем в компании оборванцев под мостом. Аромат пропитал жизнью пустующие стены, навеяв в душе праздничное настроение.

Мне даже захотелось достать сервиз, подаренный самим капитаном в честь выслуги. Тогда еще помню, смеялся, что не кинжал, а он приговаривал, мол в быту будет нужнее, как в воду ведь глядел, старый волк.

Элис робко подошла, застыв на пороге.

– Слушай, нам с тобой целый год жить, может попробуем пообщаться?

– Отец много о вас рассказывал, но я не думала, что вы на столько…

– Старый?

Повернувшись к ней, я отвлекся от закупоренного пузыря.

И кто придумал эти не удобные формы?

Лучше бы, как раньше, продавали бочонками, к чему все эти не практичные хрупкости?

– Красивый.

С лёгким заиканием произнесла Элис.

– Скажи, может быть у тебя найдётся другая одежда? Менее официозная, я понимаю, что это мода, но это не слишком удобно в наших краях.

– Отец меня однажды наказал за ношение мужской одежды.

– Мне жаль, что его больше нет, но тебе дальше жить самостоятельно.

А потому, оденься как пожелаешь нужным, если хочешь – можешь взять что-то из моего гардероба наверху, только прости за бардак, не было времени на приборку.

– Благодарю за гостеприимство, Фредерик. Подняв пышное платье от пола, она бесшумно удалилась.

Я приступил накрывать стол, а также

разлил вино по бокалам из зелёного стекла, этот цвет идеально сочетался с белой скатертью и её выразительными глазами. Элис предстала в морской рубашке моих лицейских лет, черных брюках, перетянутых широким кожаным ремнём с позолоченной бляхой, на ней красовалось выгравированное изображение молодого кромва. Жаль, что это создание редко встречается и не поддаётся дрессировке.

Мой дед как-то описывал его, ссылаясь на свою память охотника. Тело этого существа покрыто железными перьями, размером он в три раза больше собаки, от спины протягивается скорпионий хвост, имеющий острое жало.

Задние конечности кромва похожи на лапы ворона с массивными когтями, а из пасти торчат огромные клыки и змеиный язык.

Как же, наверное, он прекрасен.

По телу пробегает дрожь только от одного изображения его кислотных глаз. Для многих встреча с этим чудищем становилась последней, однако моему деду улыбнулась удача в ту ночь, и он смог спрятаться, покрыв своё тело болотной трясиной.

Распущенные рыжие кудрявые локоны Элис прекрасно дополняли бунтарский образ, в целом только жилетки не хватает, а потому на выход обойдёмся плащом.

– Ну как я вам?

– Вот теперь можно и в свет, присаживайся, будем обедать.

Элис, в недоразумении, взяла трёх зубчатую вилку, и не заметив других приборов на столе, спросила где остальные.

– Знаешь, я никогда не понимал эти правила этикета из сотен вариаций ложки и вилки, поверь пользоваться чем-то одним куда удобнее, да и тебе меньше посуды мыть.

– Мне?

– А кому? Я готовил, ты убираешься, всё максимально честно.

– …

– Давай жуй, а то остынет.

И не нужно так на меня смотреть, как управишься поедем в театр, если верить газетным статьям, сегодня будет чудное зрелище.

– А что если я не хочу?

– К сожалению, у тебя нет выбора, в городе не так уж часто что-то происходит, а до праздника еще полгода.

– Какого праздника?

– Ты серьёзно? День рождения королевы и столицы.

Завтра я постараюсь рассказать тебе об этом городе побольше, приятного аппетита.

Забрав бутылку в кабинет, переоделся в парадный костюм, к нему идеально подходил старый цилиндр и куда же аристократу без заводных часов на подвеске.

Никогда не нравилась эта показуха, но статус обязывает.

Так, а вот этот котелок хорошо подойдёт моей спутнице.

В скором времени мы покинули нашу обитель.

Кучер любил останавливаться у моего дома в этом часу.

Ему удобно здесь находиться, учитывая инфраструктуру столицы, потому с транспортом у меня проблем не было. Захмелевшая Элис стала более раскрепощённой, так что дорога была не скучной.

Не часто можно услышать крепкое слово в пошлом анекдоте от юной леди.

Это меня забавляло и даже несколько раскрывало её женственную натуру. Никогда не думал, что здание цирка в другие дни используется как театр, с другой стороны это куда выгоднее, чем существовать на отшибе трущоб куда не осмелится идти ни один господин без сопровождения стражи. Интересно, экономят-ли они на артистах, да и вообще откуда они их берут?

Гости там не частое явление, а об их приездах как правило сообщают в газетах во избежание нелюбви к эмигрантам со стороны нищих, иноземный труд здесь куда дешевле.

Стоит отдать должное, холл в этот раз украсили красным бархатом, постелив, украшенные золотой нитью ковры с высоким ворсом. Да и гостей из знатных фамилий куда больше, даже граф Беннингтон со своей семьёй решился приехать.

Судя по всему, представление будет стоящим, если он уделил ему время, отвлёкшись от дел королевы. По залу бегал шут, разрисовывая желающих мягким углём красного дерева. Прислуга угощала знать вином из хрустальных бокалов на серебряных подносах. Элис с глазами ребёнка давалась диву от окружающего её блеска и общества, видимо раньше она видела это только на иллюстрациях моих книг.