Читать книгу: «Богословие апостола Павла. Критический взгляд на Павловы послания. Том II», страница 2

Глава 2

(1) Потом, через четырнадцать лет, опять ходил я в Иерусалим с Варнавою, взяв с собою и Тита.

Через четырнадцать лет после своего первого посещения Иерусалима и общение с Петром и Иаковом, Павел снова пришел в Иерусалим. Исследователи полагают, что это посещение связано с Собором апостолов.

(2) Ходил же по откровению, и предложил там, и особо знаменитейшим, благовествование, проповедуемое мною язычникам, не напрасно ли я подвизаюсь или подвизался.

Павел пишет, что ходил в Иерусалим по откровению, но если речь идет о Соборе, на котором рассматривался вопрос об обрезании христиан из язычников, то Павел, Варнава и другие шли в Иерусалим к апостолам и пресвитерам по решению антиохийских христиан (Деян. 15:2), а не по откровению. Придя в Иерусалим, Павел рассказал особо знатнейшим христианам (апостолам из двенадцати и епископам), что именно он проповедовал среди язычников, чтобы узнать их мнение: правильно ли он проповедовал, не напрасно ли трудился. То есть, для него небезразлично мнение людей, хоть выше (1:10) заверял в обратном.

(3) Но они и Тита, бывшего со мною, хотя и Еллина, не принуждали обрезаться,

Естественно, апостолы не понуждали Тита к обрезанию, ибо известна речь Петра о сошествии Св. Духа на Корнилия сотника и его домашних до их крещения (Деян. 15:7—9), во время проповеди Петра в доме Корнилия (Деян. 10:44). Несомненно, этот факт для всех послужил свидетельством того, что Богу важно не обрезание, а сердце человека. Обрезание, как и обряд крещения, не является панацеей преданности и любви к Богу, они лишь свидетельства обращения человека к Богу.

(4) а вкравшимся лжебратиям, скрытно приходившим подсмотреть за нашею свободою, которую мы имеем во Христе Иисусе, чтобы поработить нас,

Лжебратиями, Павел называет тех иерусалимских христиан из иудеев, которые ревностно относились к законам Моисея. Они приходили послушать Павла под видом доброжелателей, но с намерением уловить его в неискренности, полагая, что он среди иудейских христиан не решится говорить об упразднении иудейских законов и обрядов. Но Павел не собирался вступать в конфронтацию с тысячами иерусалимских христиан, и, хоть и лицемерно, но осуществил обряд очищения (Деян. 21:23—26).

Свобода во Христе Иисусе, это духовная свобода от внешней обрядовости, но она не сводится к анархии – «что хочу, то и ворочу», эта нравственная свобода ограничивается нравственными принципами Самого Христа, лаконично сформулированными учениками Иисуса: не блудить, и не делать другим того, чего себе не желаем (Деян. 15:29).

(5) мы ни на час не уступили и не покорились, дабы истина благовествования сохранилась у вас.

Очевидно, в долгих прениях с этими лжебратьями, Павел не поступился своими убеждениями. Но разве споры об обрядах являются принципиальными для Самого Христа и для Бога? Разве только ради обрезанных или необрезанных явился в мир Бог и взошел на крест Христос? Ведь и поныне Господь призывает, как обрезанных, так и необрезанных.

Павел горделиво сообщает галатийцам о своей твердости и заслугах перед ними, как борца за отмену обрезания, но ничего не говорит о том, что Петру первому Господь дал знание о необязательности обрезания христиан из язычников.

(6) И в знаменитых чем-либо, какими бы ни были они когда-либо, для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лице человека. И знаменитые не возложили на меня ничего более.

В этих словах откровенное самомнение и превозношение. Говорит, что знаменитые не являются для него авторитетом, и, конечно, в первую очередь высшие апостолы – ученики Христа, – ничего не значат для Павла, а во 2-ом стихе он говорил, что желал услышать о себе мнение именно знатнейших христиан. Здесь же, говоря о них: «…для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лице человека», – слышится пренебрежительный тон. Да, Бог не смотрит на внешний облик («лице») человека, но смотрит на личность, на его внутреннее содержание, а Павел, как видно, пренебрегает именно внутренним содержанием апостолов.

(7) Напротив того, увидев, что мне вверено благовестие для необрезанных, как Петру для обрезанных

Павел упоминает здесь именно Петра и не говорит о других апостолах, призванных к благовестию среди иудеев, очевидно, считая его, действительно, верховным апостолом, и потому, как мне кажется, ревновал его; отчего и противостал ему, и обличал его, о чем скажет ниже (1:11—14).

(8) [ибо Содействовавший Петру в Апостольстве у обрезанных содействовал и мне у язычников],

Павел считает себя равным Петру, ибо Бог одинаково помогает обоим: одному у обрезанных, другому у необрезанных.

(9) и, узнав о благодати, данной мне, Иаков и Кифа и Иоанн, почитаемые столпами, подали мне и Варнаве руку общения, чтобы нам идти к язычникам, а им к обрезанным,

Иаков, Петр и Иоанн, по праву считавшиеся столпами христианской веры, приняли в свою среду и Павла с Варнавой, как благовестников среди язычников, себе оставив поприще проповеди среди иудеев. Павел говорит о благодати данной ему и ничего не говорит о благодати данной Варнаве. На поверхностный взгляд все эти детали кажутся мелочами, не стоящими внимания, но если вникнуть в их суть, то высветится высокое самомнение апостола.

(10) только чтобы мы помнили нищих, что и старался я исполнять в точности.

Нищими разумелись иерусалимские христиане, гонимые и притесняемые большинством иудеев, кои не признали Христа. Именно для этих христиан Павел собирал пожертвования в Македонии и Коринфе (2Кор. 8—10 главы).

(11—13) Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию. Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных. Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием.

Довольно странная позиция Павла по отношению к Петру и прочим апостолам, если учесть, что сам Павел, будучи таким же евреем, находясь неотлучно с язычниками, постоянно ел с ними. Более того, он не возбранял есть даже идоложертвенное мясо (1Кор. 8:8), при этом, говорил он, не надо придавать значения тому, что это мясо приносилось в жертву идолам, ибо идолы – ничто (1Кор. 8:4), но вкушать надо так, чтобы эта трапеза не соблазняла других (1Кор. 8:10—11). А здесь он противостал Петру, который просто был в гостях в Антиохии, и вкушал не идоложертвенную пищу. Он клеймит лицемерием то, что Петр просто не афишировал, что был в гостях у язычников. Похоже, Павлу доставляло удовольствие противостать Петру, ибо игнорирует свое же поучение: «Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест, потому что Бог принял его» (Рим. 14:3). И почему именно даже Варнава был увлечен их лицемерием? Что, по представлениям Пала Варнава более духовен и более тверд в Евангельской истине, нежели Петр и прочие апостолы? Кроме того, сам Павел позже проявит лицемерие, когда, публично отвергнув все иудейские законы и обряды, сам лицемерно, из опасения перед иерусалимскими христианами, осуществил обряд очищения (Деян. 21:23—26).

(14) Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски?

Неясно, в чем именно Павел усмотрел искривление Петром Евангельской истины, если даже и ел с язычниками. Разве учение о Христе запрещало быть в гостях у собрата по вере, пусть и бывшего язычника? Кроме того, следует не забывать, что Петру было откровение от Самого Бога о том, что язычников, чтущих единого Бога, Бог очищает, и дарует им Св. Духа (Деян. 10:10—16,), и чтобы Петр не почитал скверным ни одного человека (Деян. 10:28).

По-моему, Павел слишком ревниво и предвзято относился к Петру, от того и такие претензии. Какое резкое, обобщающее обвинение: «Живешь по-язычески»! Павел ищет повод к обвинению Петра, причем публично.

Проф. Иванов А. В. считает, что этот разговор состоялся после Собора апостолов в Иерусалиме, где было решено не обременять язычников иудейскими обычаями. А если это так, то, думаю, Петр не мог настаивать на том, чтобы язычники подчинились иудейским обрядам, ибо он сам был на Соборе, а Павел говорит: «…принуждаешь жить по-иудейски». Возможно, Петр говорил о исполнении законов Моисея, которые никто не отменял, кроме Павла, противоставшего закону, ибо считал закон виновником греха (Рим. 7:8—11), будучи уверен, что делами закона не оправдается никакая плоть (Рим. 3:20), и полагал, что Христос упразднил закон «потому что конец закона – Христос» (Рим.10:4). Но мы знаем, что Христос сказал: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф. 5:17—18), а Павел этого не слышал, ибо не был учеником Христа.

(15) Мы по природе Иудеи, а не из язычников грешники;

Будучи иудеем, Павел не считает себя грешником, ибо он не из числа язычников, которых иудеи прозвали грешниками.

(16) однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть.

И здесь Павел повторил сказанное в Рим. 3:20. Павел пишет, что узнал о том, что человек оправдывается не делами закона, а только верою. Интересно, от кого он узнал, что одной только голой верой можно стать праведником? Однозначно, не от Иисуса Христа, ибо хоть Иисус и придавал огромное значение вере, однако не абсолютизировал ее и не устранял закон, но исполнял его, и говорил об определяющем значении дел (Ин. 3:19—21). Судя по предыдущим стихам, вероятно Петр, защищаясь от нападок Павла, говорил о значении веры для спасения, однако, ни Петр, ни другие апостолы не утверждали столь категорично, как Павел, о спасении только верой, но всегда утверждали обязательность добрых дел. Например, «…уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и стремись к нему, потому что очи Господа обращены к праведным и уши Его к молитве их» (Пет. 2:11), «Кто делает правду, тот праведен, подобно как Он праведен» (1Ин. 3:7), – то есть праведниками становятся по делам, а не по вере. И не исполняющий закон является грешником, так как «Всякий, делающий грех, делает и беззаконие; и грех есть беззаконие» (1Ин. 3:4), ибо «Вера без дел мертва» (Иак. 2:20). Отсюда следует, что слова: «…делами закона не оправдается никакая плоть», – ложны. Вера является определяющим фактором не спасения, а дел. В самом деле, если я верую, что за гробом нет жизни и возмездия за преступления, то могу не исполнять закон и творить всякий грех, всякое преступление закона, но если верую, что Бог воздаст по делам, то буду стремиться исполнять Его заповеди.

(17) Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, то неужели Христос есть служитель греха? Никак.

Что же побудило Павла задаться этим вопросом? Очевидно, мысль о том, что если мы, будучи грешниками оправдываемся в Иисусе Христе только верою, то получается, что Христос является нашим потатчиком («грешите, как грешили, ибо Я оправдал вас») и, значит, поощряет грех.

Конечно же нет! Христос оправдал не грех, не грешников, но оправдал пред Богом человеческую природу, показав, что, излечившись от греховного недуга, человек может стать святым. Своим подвигом Он дал грешникам перспективы исправления, а не прощение всех грехов даром, ибо грешащий христианин не войдет в Царство небесное. Даром Бог прощает грехи только однажды, во время таинства крещения; после же – извольте трудиться над собой, исполняя заповеди Божии и заповеди Христа. Павел отрицает причастность Христа к служению греху следующей фразой:

(18) Ибо если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником.

Проф. А. С. Десницкий перевел этот стих так: «Если я вернулся к закону, от которого прежде отказался, я поставил себя в положение преступника». Очень красноречиво! Стало быть, отречением (отступлением) от закона Моисеева, христианин находит оправдание в Иисусе Христе, а если возвращается к исполнению закона, то становится преступником. Но не абсурдна ли такая логика?

Здесь речь, конечно, не об обряде обрезания, заповеданного Богом Аврааму, а речь о нравственных законах, данных Моисею на Синае. Павел категорически не желает возвращаться к закону Моисея, к обязательности его исполнения, иначе он почтет себя преступником. Если учесть предыдущие стихи, то возникает ощущение, что он подразумевает вернувшимися к закону Моисея Петра и иже с ним. Но Петр, насколько известно, уверовав во Христа как Мессию, никогда не отступал от закона, да и Сам Христос пришел не нарушить закон, но исполнить (Мф. 5:17).

(19) Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу,

Законы даны Богом не для умерших, но для живых, и законы, вопреки мнению Павла, не убивают и не умерщвляют даже грешников. Убивает и умерщвляет человека грех – противление закону. Полагаю, это понятно каждому и возражать этому никто не будет. Но Павел настойчиво винит в смерти человека закон Божий и старается отмежеваться от него. Сознавая неотвратимость закона, он всячески стремится принизить его значение, дабы возвысить, как ему кажется, Христа и благодать Божию, которые не нуждаются в адвокатах. Если Павел, будучи во плоти, умер для закона (то есть оказался недосягаем для закона), чтобы жить для Бога, значит, он стал настолько чист и свят, что не конфликтует с законом. И, в самом деле, он признает необходимость закона только для грешников (1Тим. 1:9). Но Павел не учел, что и праведник может согрешить, как написано: «И если праведник отступит от правды своей и поступит беззаконно, когда Я положу пред ним преткновение, и он умрет, то, если ты не вразумлял его, он умрет за грех свой, и не припомнятся ему праведные дела его, какие делал он» (Иез. 3:20).

Вообще этот текст воспринимается экзегетами не критично. Только один преподобный Ефрем Сирин недоумевает: «Но я для всех заповедей закона умер, дабы Богу жить. Как же это?»⁶. Протоиерей Аалександр Прокопчук пишет: «Павел смог подлинно жить для Бога лишь после того, как полностью порвал с законом, когда был „распят со Христом“. Речь здесь идёт как о смысле крещения, так и о тех страданиях, которые никогда не оставляли апостола»⁷. Ну, о страданиях и сораспятии понятно, вопросов нет, но крещением все умирают для греха, для грешной жизни, но не для закона, ибо закон ни для кого из живущих на земле не отменяется, даже для святых, исполняющих законы. Вы только вдумайтесь в слова: «Павел смог подлинно жить для Бога лишь после того, как полностью порвал с законом»⁸. Если бы Павел порвал с законами преступного мира, то можно было бы понять и согласиться, что Павел вознамерился жить для Бога, но ведь речь идет о разрыве с законами Божьими! Как же он, противясь закону, не исполняя его, может жить с Богом?

Проф. А. С. Десницкий трактует эти слова в том же духе: «законом я умер для закона – (а) По закону грех искупается смертью, и поэтому Павел, соединившись со Христом в смерти, выходит из-под власти закона (РБО); (б) благодаря закону, Павел осознает свое бессилие перед властью греха и утверждает свою жизнь не на исполнении закона, а на благодати Бога (Кул.)»⁹. Посмотрите, посредством крещения « (а) …Павел, соединившись со Христом в смерти, выходит из-под власти закона». Но это нонсенс, во-первых, потому что Христос умер телом и телом воскрес, Павел же почитает себя умершим духовно и духовно воскресшим (Деян. 9:18), а это смерти не адекватные. Во-вторых, Павел телом не умирал, и духовно воскрес, значит, он живой человек, а закон дан для живых, и для Павла, в том числе. Вариант (б): Павел, будучи грешным, и посредством закона сознавая свое бессилие перед властью греха, утверждает свою жизнь не на исполнении закона, а на благодати Бога. Это как понимать? Не буду исполнять законы, ибо они мне не по зубам, но буду надеяться на благодать Божию, ибо «Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5:45), – так что ли? Но ведь Павел прекрасно осознавал, что «…не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут» (Рим.2:13). Почему же он так настойчиво стремится дискредитировать закон Божий? «Потому что буква убивает, а дух животворит» (2Кор. 3:6)? Однако, это абсурдное и ложное утверждение о букве закона. Повторяем, и будем повторять: не закон убивает, а грех. Если даже законом за преступление предусматривается смертная казнь, то не закон убивает преступника, но совершенный грех, – преступление этого закона убивает его. Судите сами, закон о казни существует, но он не трогает меня, если я не нарушаю закон.

Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос.

Весьма пафосная фраза, вполне в духе Павла, – отражает духовное единение со Христом. Только эта фраза смущает тем, что Павел, уподобляя себя Христу (сораспялся Христу), отождествляет себя с Ним (не я живу, но живет во мне Христос). Представьте себе, что святой, в котором говорит и действует Бог, предрекает будущее и творит чудеса, сазал бы: «Я уподобился Богу, и уже не я живу, но живет во мне Бог». Даже Христос так не говорил, но говорил: «Отец Мой более Меня» (Ин.14:28) и «Слова, которые говорю Я вам, говорю не от Себя; Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела» (Ин.14:10).

(20) А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня.

Живет верою в Сына Божия, значит, ему не дано полного знания о Христе. В каком именно аспекте заключена его вера, Павел говорит в следующем стихе.

(21) Не отвергаю благодати Божией; а если законом оправдание, то Христос напрасно умер.

Не отвергаю благодати Божией. Прекрасно! А кто же отвергает благодать Божию? Даже грешные люди не отвергают ее, разве только бесы и подобные им отвергают.

Если законом оправдание, то Христос напрасно умер, – это явная фальсификация. Павел в Рим. 3:20 и чуть выше (2:16) уже утверждал, что делами закона пред Богом не оправдается никакая плоть. Спрашивается: для чего же тогда Бог дал эти законы? Для проформы? Чтобы законом убить всех иудеев?

Христос, Его жизнь, смерть и воскресение не являются антиподами Божественных законов. Неправомерно Христа противопоставлять законам Божиим и отрицать Его заслуги исполнением закона, ибо Он пришел не упразднить закон, а помочь спастись грешникам. Оправдание законом – само по себе, а благодать Христова – сама по себе, они дополняют друг друга. Если бы Христос упразднил законы, тогда Павел был бы вправе утверждать подобное, а мы вправе были бы творить дела противные Богу.

Глава 3

(1) О, несмысленные Галаты! кто прельстил вас не покоряться истине, вас, у которых перед глазами предначертан был Иисус Христос, как бы у вас распятый?

Если принимать стих таковым, каков он здесь, то возникает вопрос: о какой истине говорит Павел? Ответа на него и далее не просматривается. А. С. Десницкий пишет, что в некоторых греческих рукописях нет слов «не покоряться истине». В связи с этим, пожалуй, самым верным следует признать перевод А. Винокурова: «О неразумные Галаты, кто вас завораживал, [у] которых на глазах Иисус Христос был прежде описан распятый?». В таков виде стих хорошо согласуется со следующим стихом.

(2) Сие только хочу знать от вас: через дела ли закона вы получили Духа, или через наставление в вере?

Павел считает, что благодаря только его наставлениям галаты получили Св. Духа. А между тем, Св. Дух, это дар Божий, обретение которого осуществляется не столько по талантам и усилиям проповедника, сколько по духовному устроению слушателей. Если иные слушатели проповеди Павла о распятом Христе побивали его палками и тащили в суды, то разве его проповеди давали таковым Св. Духа? Павел сеял, а плоды взращивал Бог, при чем, и Павел, и слушатели трудились на поприще веры благодаря благодати Божией.

Даже если галаты и другие христиане получают благодать Святого Духа как дар, это не освобождает их от исполнения законов Божиих; в противном случае, верующий христианин может оказаться преступником и погибнуть.

(3) Так ли вы несмысленны, что, начав духом, теперь оканчиваете плотью?

Неопределенность высказывания Павла, вновь понуждает экзегетов мыслить по-разному. Одни считают, что слова о плоти относятся к обрезанию, другие – к желанию исполнять законы. Так проф. Иванов А. В. говорит: «Наченше духом, ныне плотию скончаваете. То есть, получив духовныя дарования и ожив духом для Бога, вы теперь начинаете жить опять плотью, по Закону, по букве его предписаний, и отвергаете надобность даров Святаго Духа»¹⁰. Но, позвольте, пока человек находится во плоти, он не может игнорировать светские законы, и, тем более, данные Богом! Да и исполняя закон, разве кто-то отвергает благодать Божию, помогающую исполнять закон?

(4) Столь многое потерпели вы неужели без пользы? О, если бы только без пользы!

Вероятно, подразумеваются гонения на уверовавших во Христа галатов, как со стороны иудеев, так и со стороны язычников.

(5) Подающий вам Духа и совершающий между вами чудеса через дела ли закона сие производит, или через наставление в вере?

Здесь и далее создается такое впечатление, что именно Павел стремится обольстить Галатов своим учением о превосходстве веры над добрыми делами и исполнением законов Божиих. Но такое учение кособоко, и, в принципе, – неверно. Нельзя противопоставлять веру добрым делам и исполнению Божиих заповедей, ибо они должны идти рука об руку, дополнять друг друга во взаимном совершенствовании: вера – совершенствовать добрые дел, а добрые дела – возвеличивать веру. И мы уже показали на примере противящихся наставлению (3:2), что само наставление в вере не является источником Духа и чудес.

И здесь противопоставление веры делам закона; но здесь апостол даже не говорит, что галаты получили Духа и чудеса по своей вере, но акцентирует внимание на наставление в вере, то есть Дух и чудеса сопутствуют его наставлениям. Павел не понимает, от него сокрыто, что Дух Св. и чудеса даруются по вере, ибо сказано: «По вере вашей да будет вам» (Мф. 9:29), и что уверовать во Христа, значит, уверовать в Бога, так как «Верующий в Меня не в Меня верует, но в Пославшего Меня, (Ин. 12:44). Очевидно, это сокрыто и от экзегетов, стремящихся поддержать ошибочную точку зрения апостола.

(6) Так Авраам поверил Богу, и это вменилось ему в праведность.

Павел вновь, как и в Рим. 4:3, фальсифицирует факты, – обособляет веру от дел, очевидно, намеренно, чтобы привлечь к вере язычников, не заботящихся о моральных нормах. Но ап. Иаков, – ученик и брат Господа, – утверждает единство веры и дел: «Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего? Видишь ли, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства?» (Иак. 2:21—22).

(7) Познайте же, что верующие суть сыны Авраама.

Простите, но и бесы веруют, и трепещут, как сказал ап. Иаков (Иак.2:19); значит, и бесы – сыны Авраама? Повторим за ап. Иаковом: «…вера без дел мертва», но верующие во Христа, и творящие добрые дела, – более, нежели сыны Авраама, они являются детьми Божьими.

(8) И Писание, провидя, что Бог верою оправдает язычников, предвозвестило Аврааму: в тебе благословятся все народы.

Бог, сказав Аврааму: «…и благословятся в тебе все племена земные» (Быт. 12:3), говорил же Он не только о язычниках, но о всех спасаемых во Христе! А возможно, Бог говорил и о мусульманах, ведь и они, хоть и не христиане, – от семени Авраама, ибо монотеисты.

(9—10) Итак верующие благословляются с верным Авраамом, а все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою. Ибо написано: проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона.

Во-первых, Авраам не только верил Богу, он был верен Ему, то есть исполнял все повеления Божии; а среди верующих во Христа далеко не все исполняют Его заповеди. А ведь, между прочим, заповеди Иисуса, это более усовершенствованные заповеди Ветхого Завета и носят статус закона. Во-вторых, Бог неизменен, и в Своей благодати, и в строгости взыскания за грехи, как в ветхозаветные времена, так и ныне. Чем ветхозаветные люди для Бога хуже, нежели нынешние, новозаветные? Или чем ветхозаветные пророки и праведники ниже современных святых? В-третьих, если бы закон был так ужасен, как описывает его Павел, то, ни милосердный и человеколюбивый Бог, ни Иисус Христос (а по сути, – Тот же Бог Отец) никогда не дали бы человечеству эти неисполнимые законы. Однако же было множество спасаемых, и в ветхозаветные времена, и во времена Нового Завета, – о которых никто не знает, кроме единого Бога. Поэтому неправомерны столь ярые нападки Павла на законы, данные Богом.

Все правильно, проклят всяк (и верующий, и не верующий), кто не исполняет всего, что написано в книге закона. Ну, а если неверующий, по слову самого Павла (Рим. 2:14—15), у которого в сердце написан закон, который имеет чистую совесть, – разве он будет проклят? И потом, проклятие распространяется только на нарушающих закон, но если ты перестанешь нарушать закон, то и проклятие прекратится.

(11—12) А что законом никто не оправдывается пред Богом, это ясно, потому что праведный верою жив будет. А закон не по вере; но кто исполняет его, тот жив будет им.

Странны, порой, и логика, и умозаключения ап. Павла. Во-первых, Бог сказал Аввакуму: «Праведный своею верою жив будет» (Авв. 2:4), – то есть уже праведный (по делам своим, ибо не сказано: праведный по вере). Во-вторых, вера открыта для всех, но не все верующие становятся праведниками. В-третьих, именно поэтому Тот же Бог, открытый для веры, дал законы, чтобы люди, исполняя их, становились праведными. Как видим, вера и закон от одного Источника. На каком же основании Павел веру и закон делает антиподами?

Далее, Павел безапелляционно утверждает: законом никто не оправдывается, – таким образом, обвиняя в немилосердной жестокости Бога, давшего неисполнимые законы. Однако, тут же противоречит себе, заверяя: кто исполняет его (закон), тот жив будет им.

На мой взгляд, замечательно толкование прот. Александра Прокопчук на 12-й стих. «Следующая фраза апостола Павла – «закон же не от веры, но исполнивший его жив будет им» (3:12) – означает, что следование закону для него полностью исключает веру. Для понимания этого утверждения и историософии апостола Павла в целом необходимо обратиться к библейским событиям исхода из Египта.

Вера евреев исхода оказывается не так крепка, как вера Авраама. При трудностях они беспрестанно ропщут и бунтуют. Их постоянно искушают идолопоклонство и желание положиться прежде всего на человеческие силы. И закон появляется там, где не хватает веры, где от неё отказываются. Тогда, когда «грех ожил» (Рим. 7:9) и «стал грешным выше всякой меры» (Рим. 7:13), пришёл закон (5:20) и всех заключил под стражу «в ожидании будущего откровения веры» (Гал. 3:23). Закон и грех, с одной стороны, вера, праведность и благодать Духа – с другой, сменяют друг друга в истории спасения. Одновременное существование того и другого для апостола Павла недопустимо, они противоположны друг другу – либо либо…»¹¹ (курсив наш – А.В.). На первый взгляд понимание Павлом библейских событий верно. Но это только на первый и поверхностный взгляд. Прежде всего, мы теперь уже знаем, что с приходом нового откровения веры (с приходом Христа) уверовавшие люди не становятся праведными без добрых дел. Кто возразит этой очевидности? На каком основании Павел закон и грех, поставил с одной стороны, а веру, праведность и благодать Духа – отодвинул в противоположную сторону? Разве вера, праведность и благодать Духа полностью отсутствовали среди евреев во время их странствования по пустыне до получения закона? Или эти благодатные дары Бога совершенно исчезли из среды евреев после получения ими закона на Синае? Разве с пришествием Христа, – с получением нового откровения веры, на которое ссылается Павел в Гал. 3:23, упразднились законы??? Всякий здравомыслящий человек скажет, что положительные ответы на эти вопросы – абсурд!!! Отсюда следует, что утверждение Павла о невозможности одновременного существования в обществе: греха, закона, веры, праведности и благодати Божией – фикция. Тем более, он сам анонсировал противоположные и несуразные утверждения, как в этих двух стихах, так и в других местах своих посланий, например, почитая благодать Божию зависимой от греха: «Закон же пришел после, и таким образом умножилось преступление. А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» (Рим. 5:20).

(13) Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою [ибо написано: проклят всяк, висящий на древе],

Клятва закона в смысле – проклятие законом. Вот и получается по Павлу, что Бог, дав законы людям, тем самым проклял их. И это не удивительно, если законы не исполнимы. Между тем, как Иисус, пришел не нарушить закон, а исполнить (Мф. 5:17). Но это не все, вдумайтесь, дорогой читатель, в суть сказанного: Христос сделался проклятым за нас! Но кто ж Его проклял? По логике Павла – Бог. Правда, Амвросиаст, пытаясь исправить оплошность Павла, говорит: «Ведь апостол не говорит: „Он проклят за нас“, но: Он сделался за нас клятвою»¹², однако, как видно из текста «клятвою» и «проклятым», в данном случае, тождественны. Другие говорят, что проклятие законом людей, Христос принял на Себя. Такой акт, конечно, не возбраняется, но морально он несправедлив даже с человеческой точки зрения. Представьте себе, что преступник убил или искалечил вашего самого близкого и самого дорогого вашему сердцу человека, а вместо этого преступника наказание понесет другой, неповинный в этом преступлении человек. Несомненно, сам преступник будет весьма доволен таким исходом дела, но будете ли вы удовлетворены этим? Наше искупление Христом пред Богом не такое абсурдное и несуразное, с точки зрения этических и правовых норм, как это преподносится пресловутыми «богословами». Если бы Христос Своим подвигом искупил все грехи человечества и оправдал бы всех грешников, без исключения, то ад упразднился бы, и все грешники дружно наполняли бы рай.

Итак, вновь утверждаю, что, во-первых, закон (Божественный или человеческий) не проклинает и не убивает человека, но предупреждает о недопустимости его нарушения. Во-вторых, Иисус Христос Своей жертвой оправдал пред Богом не преступления людей, а человеческую природу; даровал каждой личности перспективу исправления этой природы, испорченной грехом. Если бы Он оправдал (искупил, изгладил) все преступления людей пред Богом, то не было бы суда и осужденных. Но будем откровенны перед самими собой, признавая факт наличия осужденных и среди христиан, так или иначе согрешивших не только против Христовых заповедей, но и против закона Моисея.