Отзывы на книгу «Полдень, XXII век», страница 3

Парня надо было поддержать. Два козыря я уже бросил впустую:

ни близкий выпуск из училища, ни близкое освобождение с губы его

совершенно не обрадовали. У меня оставалась единственная надежда

поднять его душевное состояние на должный уровень. Я решил

подбросить ему мысль про светлое будущее, про коммунизм!

– Слышь, бог войны.

– Чего тебе?

– Слышь, артиллерия, вот тяжело нам сейчас, а придет время,

будем и мы жить в таких вот райских условиях, в коммунизме. Вот

жизнь-то будет! А?

– Как жить? С носилками говна в руках?

– Да нет, я не про то,– огорчился я такой душевной

черствости.– Я говорю, настанет время – и будем мы жить вот в

таких райских садах, в таких вот чудесных маленьких городках с

бассейнами, а вокруг сосны столетние, а дальше яблоневые сады. А

еще лучше вишневые. Слышь, поэзии-то сколько… Вишневый сад!?

– Дурак ты,– устало ответил он,– дурак, а еще танкист.

– Это почему же я дурак? – возмутился я.– Нет, ты постой, это

почему же я дурак?

– А кто ж, по-твоему, говно в коммунизме таскать будет? А

теперь помалкивай, приближаемся.

Вопрос этот, такой простой и заданный таким насмешливым

тоном, громыхнул меня словно обухом по загривку. Вначале он не

показался мне неразрешимым, но это был первый в моей жизни

вопрос про коммунизм, на который я не нашел сразу, что ответить.

До того все было абсолютно ясно: каждый работает как хочет и

сколько хочет, по своим способностям, получает же чего хочет и

сколько хочет, то есть по потребностям. Было абсолютно ясно,

что, допустим, один желает быть сталеваром – пожалуйста, трудись

на благо всего общества и на свое благо, конечно, ибо ты

равноправный член этого общества. Захотел быть учителем -

пожалуйста, всякий труд у нас в почете! Захотел быть хлеборобом

– что может быть почетнее, чем кормить людей хлебом! Захотел в

дипломаты – путь открыт! Но кто же будет возиться в канализации?

Неужели найдется кто-нибудь, кто скажет: да, это мое призвание,

тут мое место, а на большее я не способен? На острове Утопия

этим занимались арестанты, как мы сейчас. Но в коммунизме ни

преступности, ни тюрем, ни губы, ни арестантов не будет, ибо

незачем совершать преступления – все бесплатно. Бери, что

хочешь,– это не преступление, а потребность, и все будут брать

по своим потребностям, это основной принцип коммунизма.

Мы опрокинули третьи носилки, и я победно заявил:

– Каждый будет чистить за собой! А кроме того, машины будут!

Он с сожалением посмотрел на меня.

– Ты Маркса-то читал?

– Читал,– запальчиво ответил я.

– Помнишь пример про булавки: если делает их один человек, то

три штуки в день, а если распределить работу среди троих, один

проволоку режет, другой затачивает концы, третий хвостики

приделывает, то уже будет триста булавок в день, по сто на

брата. Это разделением труда называется. Чем выше степень

разделения труда в обществе, тем выше его производительность. В

каждом деле должен быть мастер, виртуоз, а не любитель, не

дилетант. А теперь представь себе хотя бы город Киев, и как

полтора миллиона его обитателей, каждый для себя, канализацию

прокладывают и в свободное от общественной деятельности время

чистят ее и поддерживают в исправном состоянии. А теперь про

машины. Маркс пророчил победу коммунизма в конце XIX века, но

тогда не было таких машин, значит, и коммунизм был в то время

невозможен, так? Сейчас тоже нет таких машин, это значит, что

сейчас коммунизм тоже невозможен, так или нет? И пока таких

машин нет, кто-то должен ковыряться в чужом дерьме,– а это,

извините, не коммунизм. Допустим, когда-нибудь сделают такие

машины, но кто-то же должен будет их настраивать и исправлять, а

это тоже, наверное, не очень будет приятно; неужели у кого-то

будет и вправду потребность всю свою жизнь заниматься только

этим. Ты же поддерживаешь теорию Маркса о разделении труда, или

ты не марксист?

– Марксист,– промямлил я.

– Мы приближаемся, поэтому несколько дополнительных вопросов

для самостоятельного размышления. Кто в коммунизме будет

закапывать трупы? Самообслуживание – или любители в свободное

время этим будут заниматься? Да и вообще в обществе очень много

грязной работы, не все же дипломаты и генералы. Кто свиные туши

разделывать будет? А ты в рыборазделочном цехе был когда-нибудь?

Рыбу подают, ее моментально разделывать надо и ни хрена не

механизируешь, как быть? А кто будет улицы мести и мусор

вывозить? Да вывозка мусора требует сейчас квалификации, и

немалой, и дилетантами ты не обойдешься. А официанты будут при

коммунизме? Сейчас это прибыльное дело, а когда деньги

ликвидируют, как тогда? И последнее: тот, кто сейчас о чистке

говна никакого понятия не имеет, товарищ Якубовский, например,

заинтересован ли он в том, чтобы настал когда-нибудь такой день,

когда он сам свое говно за собой убирать будет? Ну размышляй и

помалкивай, приближаемся…

– Слышь, артиллерия, так что ж, по-твоему, коммунизма вообще

никогда не будет?

Он даже остановился, сраженный моей дикостью.

– Да нет, конечно!

– А это еще почему? Контра ты недорезанная! Антисоветчик! -

со всего размаху хрястнул я тяжеленные носилки оземь, и вонючая

золотистая жидкость растеклась по ослепительно белому снегу и

гранитной дорожке…

…– Не печалься, мой друг, и не ахай. Жизнь бери, как коня за

узду! Слышь ты, контра недобитая, так отчего же, по-твоему,

коммунизма никогда не будет?

– А потому не будет, только ты носилки не бросай… А потому

не будет, что не нужен он, этот самый коммунизм, нашей партий и

ее ленинскому центральному комитету.

– Врешь, контра!!!

– Сопи в две дырки, псих несчастный. Уймись, не ори. По

дороге туда невозможно с тобой разговаривать. Потерпи, сейчас

разгрузимся, я тебе преподам.

Разгрузились.

– Так вот, представь себе, что коммунизм наступит завтра

утром.

– Да нет, это невозможно,– оборвал я.– Нужно сначала

материально-техническую базу построить.

– А ты представь себе, что 1980 год наступил, и партия, как

обещала, эту самую базу создала. Так вот, что, собственно,

обычный наш стандартный секретарь райкома будет иметь от этого

самого коммунизма? Ась? Икры вдоволь? Так у него ее и сейчас

сколько угодно. Машину? Да у него две персональные «Волги» и

частная про запас. Медобслуживание? Да у него все медикаменты

только иностранные. Жратва? Бабы? Дача? Да все у него это есть.

Так что ничего нового он, наш дорогой секретарь райкома самого

захудалого, от коммунизма не получит. А что он потеряет? А все

потеряет! Так он на Черноморском побережье на лучших курортах

пузо греет, а при коммунизме все равны, как в бане, не хватит

всем места на том пляже. Или, допустим, изобилие продуктов, бери

в магазине, что хочешь и сколько хочешь, и очереди там даже не

будет; так все равно же хлопоты – сходи да возьми. А зачем ему

это, если холуи ему все на цырлах сегодня носят; зачем ему такое

завтра, если сегодня лучше? Все он в коммунизме потеряет: и

дачу, и врачей персональных, и холуев, и держиморду из охраны.

Так что на уровне райкома даже нет у них заинтересованности в

том, чтобы коммунизм наступил завтра, и послезавтра тоже не

хочется. А уж таким Якубовским да Гречкам он и подавно не нужен.

Видал, как на Китай накинулись, мол, в Китае уравниловка, все в

одинаковых штанах ходят. А как же мы-то в коммунизме жить будем?

Будет мода или нет? Если не будет моды, все будем в арестантских

телогрейках ходить? Партия говорит: нет. А как тогда всех модной

одеждой обеспечить, если она бесплатная и каждый берет сколько

хочет? Да где же на всех баб лисьих шуб да песцов набрать? Вот

жена Якубовского каждый день горностаевые шубы меняет. А если

завтра коммунизм вдруг настанет, сможешь ли ты доказать доярке

Марусе, что ее ляжки хуже, чем у этой старой дуры, и что ее

положение в обществе менее почетно? Маруська баба молодая, ей

тоже горностая подавай, и золото, и бриллианты. А ты думаешь,

выдра- Якубовская сама свои меха и бриллианты без боя отдаст?

Вот и не хотят они, чтоб завтра коммунизм наступил – и все тут.

Оттого исторический период придуман. Ленина читал? Когда он нам

коммунизм обещал? Через 10-15 лет. Так? А Сталин? Тоже через 10

– 15, иногда через двадцать. А Никита Сергеевич? Через 20. И вся

партия народу клялась, что на этот раз не обманет. Ты думаешь,

придет этот самый 1980 год – будет коммунизм? Ни хрена не будет.

А думаешь, кто-нибудь спросит у партии ответа за ложь? А ровным

счетом никто не спросит!

А задумывался ли ты, дорогой танкист, почему именно 15 – 20

лет все правители выдумывают? А это чтобы самому успеть пожить

всласть, и чтобы в то же время надежда у народа не терялась. А

еще, чтоб успели все эти обещания забыться. Кто ведь сейчас

вспомнит, что там Ленин обещал. И 1980 год придет – ровным

счетом никто не вспомнит, что время-то подошло. Пора бы и ответ

держать! За такие вещи партию и судить бы пора!

– А сам-то ты коммунист?

– Не коммунист, а член партии. Пора разницу понимать!

Он замолчал, и мы больше не разговаривали с ним до самого

вечера…