Читать книгу: «Ненавижу. Хочу. Люблю», страница 14

Глава 38.

Кое-как разлепляю глаза и первые секунды не понимаю, где я и почему лежу. Левую руку сводит болью, как и желудок скручивает от голода. Тошнота вроде отступила, но теперь такое чувство, что по моей голове прошёлся слон. Или её расплющило под прессом. Ощущения такие, хоть и глаза на месте, ведь видеть я могу уже чуть лучше. Правда, белые стены, потолки и яркий свет, исходящий от люстры посередине, режут глаза. Запах… тошнотворный. Больничный. Ненавижу его. И кажется, меня снова тошнит уже от него.

Кошусь на руку, а затем выше – капельница, два пакетика с прозрачной жидкостью размеренно капают. Пытаюсь поднять голову, напрягаю шею, но тут же перестаю пытаться, потому что сил нет даже на это. Пальцами на руках и ногах шевелить могу, это хорошо.

Какого чёрта?

Где Гриша?

Хочется застонать и разреветься. Но и это не в силах сделать.

И тут будто по взмаху волшебной палочки появляется Он. Врывается в палату. Дверь перед глазами, поэтому я хорошо вижу его бледное обеспокоенное лицо, белый халат, накинутый на белую рубашку. Ту, которую он надевал сегодня на суд – значит, ещё «сегодня». Но вот Гриша видит меня, и выражение его лица меняется. Остаётся таким же бледным, но теперь становится словно каменным, без эмоций.

Не поворачивая головы, наблюдаю за тем, как он берёт стул из угла, ставит его у моей кровати и медленно садится. Первые секунды сверлит взглядом катетер от капельницы. А в моей голове проносится сразу миллион мыслей, от которых виски пульсируют ещё сильнее. Но не думать не получается.

Очевидно, я потеряла сознание, а он привёз меня в больницу. Не уехал, не бросил меня здесь одну. Любит меня. А я всё испортила. Разрушила своими руками. В очередной раз разбила в прах его доверие. Сделала больно. И сможет ли он когда-нибудь простить? А я не знаю… совершенно не знаю, как всё исправить. И не знаю, как буду без него. Я не смогу. Больше не смогу.

Наконец он поднимает взгляд, и я сразу ловлю его. От него спине холодно, и я хочу сделать теплее.

– Я… – сглатываю дикую сухость в горле и хриплю: – Люблю тебя… Гриш…

– Молчи, я знаю. Не говори ничего, отдыхай, – голос тихий, хриплый. Он испугался за меня, сильно. Тут же понимаю это.

Я медленно прикрываю глаза, соглашаясь с ним. Мне и правда плохо. С каждой секундой оставшиеся капли силы утекают куда-то. Это всё грёбанная капельница. Но я не могу спать. Мы должны поговорить, должны всё выяснить. А ещё… я знаю, что со мной. Догадалась. Месячных не было уже давно, грудь болит, тошнота. И что самое главное, я резко разлюбила пельмени. Не обращала на это всё внимания с предстоящим судом и переживаниями. Но сейчас поняла. Я пила таблетки, но, видимо, всё же пропустила пару раз. Снова беременна от Него. От своего любимого мужчины.

Я должна поговорить с ним. Мне это нужно. Не надеюсь, что беременность заставит его простить меня. Но надеюсь, что он всё ещё любит и… примет в свою жизнь снова.

Раскрываю глаза под наше громкое дыхание в тишине, быстро моргаю и разлепляю губы, чтобы начать разговор…

Но тут в палату громко заходит врач, отчего я вздрагиваю и напрягаюсь всем телом. От шевеления катетер ощущается ещё больнее. Морщусь, но испуганный взгляд от вставшего на ноги Гриши не отрываю. Как он отреагирует, когда узнает?!

– Так, что могу сказать, – весело провозглашает мужчина среднего возраста с заметной залысиной на макушке, оторвав взгляд от листа. Похоже, у меня брали кровь на анализ. – У вас низкий гемоглобин, нужно есть побольше красного мяса и гречки! – смеётся он.

– А с остальным всё в порядке? – нахмурившись, Гриша делает шаг в сторону доктора. Боже, что он успел там надумать себе?

– С остальным всё хорошо, – кивает мужчина. – Сильное переутомление. Низкое давление и обезвоживание организма, – смотрит на меня и шутливо грозно машет пальцем. – Милочка, но нельзя же себя так истязать! Обязательно ешьте, пейте и больше отдыхайте, – теперь смотрит на Гришу, и сердце моё останавливается на время. – А вы позаботьтесь о том, чтобы ваша жена меньше нервничала. Сейчас угрозы для ребёнка уже нет, но…

– Что?.. – дёргается Гриша и впивается ошарашенным взглядом в мой живот, прикрытый белым одеялом.

– А, так понимаю ваш муж ещё не в курсе… – говорит врач, а потом что-то ещё, но слышу я его плохо, потому что весь мой мир сконцентрирован на Грише.

Он тоже больше не слушает мужчину. Вскидывает голову и теперь смотрит мне в глаза. Снова на живот, а затем снова в глаза. Сглатывает, а я, наконец, не выдержав жжения в лёгких, делаю шумный вдох.

– Ты знала?.. – еле слышно спрашивает, на что я одними губами отвечаю «Нет».

– …Завтра с утра мы вас осмотрим и сделаем УЗИ. А пока нашей мамочке нужно отдыхать! – заканчивает доктор и смотрит на Гришу, намекая, что тому пора.

Но он и с места не сдвинулся, продолжая гипнотизировать мой живот. В этом его молчании, замершем дыхании и взгляде я увидела то, что хотела. Мы ещё можем всё вернуть. Ничего не закончилось.

Врачу он сказал, что я его жена. Будущая, но всё ещё…

Глава 39.

– Солнышко моё маленькое, просыпайся… – тихо мурлычу на ушко моей принцессе. Провожу по волосам, спине, тихонько похлопываю по маленькой попке.

Наконец моя малышка начинает сонно потягиваться. Ещё глазки не разлепила, но зато улыбка уже до ушей.

– Мамочка…

– Скорей вставай, ты разве забыла, какой сегодня день? – хитро прищурившись, напоминаю, после чего дочка резко распахивает глаза и садится в кровати.

– А!.. Я помню-помню! Мамочка, я тебя очень люблю, с праздником! – выкрикивает, сжав меня в своих маленьких, но крепких объятиях и чмокает в обе щеки.

Да моя малышка!

Я смеюсь сквозь слёзы, очень стараясь не разрыдаться от счастья, а Мия быстро соскакивает с кровати и несётся в ванную чистить зубы и умываться.

Сегодня у них в детском саду утренник в честь Дня матери, а Мия принимает в нём непосредственное участие – поёт песню и танцует танец.

И да, с первого заседания суда прошло почти два месяца. Моя крошка, конечно же, со мной. Экспертиза, как и ожидалось, показала нулевой процент родства Димы и Мии. С 99.9 процентной вероятностью её отец Гриша. Но это так, подтверждение для суда давно известного мне факта.

Суд я выиграла, но сколько же нервных клеток было уничтожено. Как вспомню оскорбления и угрозы Димы, так всем телом содрогаюсь. Он был просто в жутчайшей ярости. Растить столько лет чужого ребёнка и узнать об этом вот так! Но мне его совсем не жаль. Ему, наверное, уже родила его швабра Лолита. Они поженились недавно, видела в соцсетях фото пышной церемонии. Я желаю им счастья и… и чтобы никогда больше они не попадались мне и Мие на глаза.

Я видела, как изменился его взгляд в сторону Мии. В Разумовском больше не было отцовской любви и нежности. Он и перед дочкой успел отличиться, угрожая мне при ней и кроя десятиэтажным матом. На что Мия сама изъявила желание, чтобы он уехал и больше никогда не трогал ни её, ни меня. Моя такая уже большая девочка, моя защитница. И, что странно, после того случая, он и правда больше не беспокоил нас. Не закопал меня (вероятности чего я не исключала), не «уничтожил» Гришу или меня, ведь с его связями и деньгами в самом деле можно поспособствовать разрушению чьей-то жизни. В общем, наконец окончательно свалил в закат, чему я несказанно рада. А Мия… за прошедшее время даже ни разу не вспомнила его.

Теперь Гриша официально является отцом Мии.

Я тоже поднимаюсь и иду готовить лёгкий завтрак. Меня всё ещё одолевает лёгкий токсикоз. Но уже не такой навязчивый, как в первое время. Меня тошнило буквально постоянно, не было аппетита. Но при этом безумно тянуло съесть как минимум баночку оливок. Никогда их не любила, а тут какое-то помутнение. Хочу, и всё!

Готовлю «здоровые» бутерброды с индейкой и творожным сыром, наливаю чай. А затем возвращаюсь в комнату к дочке, чтобы позвать к столу. Она стоит возле зеркала и расчёсывается. Длинные карамельные волосы почти до поясницы.

«Моя маленькая принцесса…» – улыбаюсь, наблюдая за её сосредоточенными сборами.

Но в какой-то момент Мия замечает меня в отражении.

– Мамочка, тебе тоже нужно надеть красивое платье сегодня. Я уже хочу, чтобы вы с дядей Гришей помирились, и он жил с нами! – объявляет она, не поворачиваясь в мою сторону, чем заставляет меня опешить. И тут же добавляет: – Мне с ним очень весело, и я хочу играть с ним каждый день!

Мия как-то раз видела нашу ссору с Гришей и, видимо, решила, что именно тот спор стал причиной того, что мы не живём вместе. Тогда мы не могли сойтись во мнениях, в какой школе будет учиться Мия уже в следующем году…

И да, Гриша меня не простил. Живёт сейчас в квартире на два этажа ниже и часто бывает у нас, но… Но всё это не то. А Мия, она очень привязалась к Котову за это время. Думаю, у них эта особая связь, она незримая, но очень ощутимая для них обоих. Мия чувствует, что он её родной человек. К слову, который уже безумно её любит. Он полюбил её заочно ещё тогда, ни разу не видя. Но сейчас по-особенному сильно.

Ну а что касается правды… Мию мы решили готовить к ней постепенно. Подумали, что для неё ей нужно немного подрасти. Чтобы приняла факт, когда будет и сама так считать, чувствовать. Они часто куда-то вместе ходят, Гриша иногда отвозит её в детский сад. Между ними всё налаживается даже быстрее, чем мы могли предположить. Ну а я…

Каждый раз, когда вижу Его, или мы обмениваемся дежурными фразами у нас дома, на работе, моё дыхание, как всегда, обращается во взволнованное, сердце колошматит как сумасшедшее. Между ног моментально всё намокает. Он такой… такой… что с моим нынешним бушующим гормональным фоном я готова его съесть. Соскучилась. Истосковалась. Просто мучительно безумно. Настолько сильно, что сны с его участием вновь стали частыми гостями в моей жизни.

А вот что чувствует Гриша, с уверенностью сказать не могу. Он старается вести себя вежливо, иногда даже шутит, но при этом от всего этого веет невыносимым холодом. Разговор о нас мы больше не поднимали, ведь я решила дать ему время…

Но, чёрт возьми! Я больше так не могу! Не могу ждать! А поэтому в планах на ближайшее будущее пойти в жёсткое наступление. Применить, похоже, моё единственное оружие в этой «войне» – наше влечение. Знаю, что оно никуда не делось, потому что часто замечаю на себе голодные взгляды Котова. Он облизывает меня ими с ног до головы, пожирает на расстоянии, не делая никаких шагов. Держится. А вот я уже совершенно из последних сил, скоро наброшусь сама, наплевав на данное себе обещание – не тревожить, дать свыкнуться с новым положением «дел». Нам обоим.

Гриша иногда посещает со мной плановые осмотры у гинеколога. Постоянно интересуется, как я себя чувствую и всё ли в порядке с ребёнком. В общем, принимает очень активное участие в моей беременной жизни. И даже был два раза на УЗИ. Тогда, когда я попала в больницу, провели первое. В тот день я второй раз в жизни увидела слёзы в его глазах. Когда нам показали маленькое пятнышко на экране, и мы услышали быстрое биение маленького сердечка. Я и сама не сдержалась и разрыдалась на весь кабинет. Эмоции от того, что мы с Гришей можем слышать это и видеть вместе, оказались очень громкими. И счастливыми, несмотря на всё произошедшее.

А завтра ожидает очередное УЗИ, где нам уже, скорее всего, объявят пол ребенка.

И есть у меня на этот счёт свои догадки. Ну не спроста же я в последнее время лопаю банками оливки и накидываюсь на всё мясное!

Мы с Мией завтракаем, я заплетаю ей причёску в виде сердца, а после одеваемся.

Мия, как истинная принцесса, в бело-розовом платье с пышной юбкой из фатина, где верх оплетают кружева, а по низу порхают объёмные бабочки.

Ну и мне сегодня приходится хорошенько постараться. И не только в честь такого праздника, но и для…

Уже направляясь в гардеробную при прихожей, чтобы взять для нас с Мией верхнюю одежду, чуть ли не подпрыгиваю от раздавшегося по квартире звонка. И тут же выдыхаю, улыбнувшись. Гриша же! Конечно, он едет с нами, а, верней, мы с ним. Он не может пропустить первое выступление Мии.

Открываю дверь и отхожу в сторону, но взглядом зацепляюсь за любимое лицо.

– Доброе утро, проходи… мы уже почти готовы, – закусываю губу и чуть улыбаюсь, замечая взгляд Котова.

Он облизывает меня им с ног, обтянутых чёрным капроном, медленно, обжигающе перескакивая на подол короткого чёрного платья. Затем бархатная чёрная лента на талии, завершающая «колокол» юбки. Дальше уже горячее, потому что облегает сильно. Отмечаю, как дёргается кадык Гриши, когда он доходит до умеренно глубокого декольте-каре, откуда совсем чуть-чуть видна ложбинка между грудей. Над ямочкой падает капля маленького красного камушка – граната, висящая на тонкой серебряной цепочке…

От этого откровенного путешествия по моему телу я и сама сглатываю резко появившуюся слюну. Эффект «вау» сегодня приумножен моим сменившимся стилем в одежде. Теперь я чаще ношу джинсы, тёплые кофты или вязанные платья. Во-первых, уже почти зима. Во-вторых, статус мамы почти дважды заставил меня изменить взгляды на определённые вещи. Нет, серой мышью я не стала, но при выборе образа на первом месте теперь определённо удобство и тепло.

Но сегодня я решила последовать наставлениям дочери и, похоже, не зря!

– Доброе… – выдыхает Гриша тихо и хрипловато, когда смотрит мне в глаза.

Тут же слышится топот ножек, бегущих в нашу сторону, и радостный вопль Мии:

– Дядя Гриша-а-а! – выбежав в прихожую, резко тормозит и начинает кружиться на месте. – Посмотри, какое у меня красивое платье! Мама сказала, что я похожа на принцессу! Я ведь похожа на принцессу?

Гриша, не отрывая от Мии обожающего взгляда, смеётся, а затем подходит и подхватывает её на руки.

– Нет, ты не похожа на принцессу.

– А? – удивляется дочка и мгновенно надувает щёки и выпячивает нижнюю губу. Для красочности даже руки на груди обиженно складывает.

– Ты и есть принцесса! Забыла? – смеётся Гриша, и Мия тут же оттаивает. Звонко чмокает его в щёку, а у меня от этой картины в глазах вновь застывают слёзы.

И как бы я не ненавидела наводить сырость, теперь это слишком частое явление. Я просто мегаэмоциональная!

Быстро смахиваю слёзы, беру себя в руки и достаю из гардеробной своё пальто и курточку Мии.

– И мама твоя сегодня очень красивая… – вдруг тихо говорит Гриша, смотря уже на меня.

Улыбаюсь ему отчего-то нервно и… смущённо? Довёл, Котов! Резко отвожу взгляд и бормочу:

– Спасибо.

– Дядя Гриша, моя мама вообще всегда самая красивая! – выкрикивает Мия, вызывая мой тихий смех.

– И это тоже верно… – и снова этот пожирающий, пронзительный взгляд в мою сторону.

Он решил сегодня поиздеваться надо мной?! Испытывает меня на непромокаемость? Провальное испытание! Боже, как же я хочу его! Изверг! Ведь знает, как действуют на меня его голос и эти прищуренные глаза! А учитывая моё гормональное «чёрт ногу сломит», обрекает себя на нападение изголодавшейся самки с применением грубой силы.

Прогоняя уже вовсю маячившие образы в голове, я всё же одеваю нас с Мией, а затем следую за беззаботно беседующей парочкой – папой и дочкой до машины. Там я сажусь на переднее сидение и продолжаю слушать их разговор, плавно перетекающий в обсуждение морских черепах. И Гриша неплохо поддерживает любимую тему Мии – животных! Их питание, места обитания… И мне становится интересно, он подготовился, или у них это семейное?

Приезжаем, Мия убегает готовиться, а мы с Гришей занимаем свои места в небольшом зрительном зале. Насколько знаю, сначала дочка исполнит совместный танец ещё с десятью девочками из своей группы, а потом будет песня. На этом подробности заканчиваются, ведь «это большой секрет и сюрприз, мамочка!».

Мы с Гришей сидим локоть об локоть. И всё бы ничего, да только от этих лёгких касаний низ живота сводит адски. Господи, только не в детском саду! Вокруг родители других детей и сами дети! А у меня между ног настоящий пожар!

Сжимаю колени что есть мочи, только бы немного облегчить муки. И это не остаётся незамеченным. Гриша медленно поворачивает голову в мою сторону, и наши взгляды встречаются. В зале горит тусклый свет, но я вижу, как его глаза светятся нездоровым блеском. Боже, да я же наверняка тоже смотрю на него голодным зверем.

Смотрим. Только смотрим друг другу в глаза неотрывно, натягивая тетиву напряжения до предела. Кажется, ещё хоть одна искра и зал вспыхнет огнём, мы загоримся. Неподвластное дыхание учащается, а напряжённый взгляд Гриши мгновенно переселяется на мои губы. Непроизвольно облизываю их, чтобы увлажнить. И от этого короткого движения кончиком языка Гриша дёргается вперёд…

И именно в этот момент вспыхивает. Но только не зал и не огнём, а софиты над портьерами сцены. Резко раздаётся музыка, которая заставляет вздрогнуть от неожиданности, а на сцену выбегают детишки.

Пытаюсь отдышаться и восстановить равновесие, что кажется невозможным. Твою мать, ведь ещё бы капля, и я бы оседлала Котова. На детском утреннике!

Чтобы отвлечься, насильно переключаю всё своё внимание на других детей…

Мальчики и девочки чуть младше Мии танцуют весёлый танец подсолнухов. Почему подсолнухов? Они всегда поворачиваются к солнцу… Они напоминают мне о детстве, когда мы с Аней ездили в деревню к её абике. В её саду росли подсолнухи, мы срывали их цветки, а с наступлением вечера сидели на скамейке около дома и выедали все семечки.

Затем стихи…

И мне всё это действительно помогает отвлечься от рядом сидящего секса в тёмно-синем костюме. Волны возбуждения, наконец, отходят. А на сцену выходит дочка с другими девочками.

Все они порхают по сцене словно бабочки, исполняя воздушный и нежный танец. На спине каждой девочки распускаются яркие блестящие крылья, на макушке красуются ободки с рожками, а в одной руке у каждой по ромашке.

И если я думала, что мой восторг от этого танца уже ничто не способно затмить, то я ошиблась.

После танца на сцене остаётся наша Мия и её новая подружка Милана. По залу разливается знакомая мелодия. И только от первых аккордов этой песни у меня в носу щиплет.

Первый куплет поёт Милана, держа в руках микрофон. Её голос чуть ниже, чем у Мии, но звучит однозначно очень красиво. Но я могу смотреть только на свою малышку. Она приподнимает пальчиками подол платья и, поворачиваясь из стороны в сторону, совсем немного приседает в танце.

Припев исполняют вместе…

– Мама моя любимая, Мамочка дивная, славная, Нежная, добрая, милая, Мамочка лучшая самая.

Но вот наступает очередь куплета Мии, а я уже беззвучно рыдаю. Шмыгаю носом и стараюсь не упустить ни одного движения своей малышки из-за переполненных слезами глаз. Гриша находит мою руку и крепко сжимает, мы улыбаемся друг другу и вновь обращаем внимание на сцену, где Мия тоненько пропевает слова: – И, желаний всех не тая, Обнимая, тебя целую. Никого нет родней у меня, Очень сильно тебя люблю я.

Когда звучит очередной припев, Гриша отпускает мою руку и придвигается ближе к краю сидения. Облокачивается о широко раздвинутые колени. Кажется, чтобы получше рассмотреть, что творится на сцене. Но так только кажется, потому что я могу заметить, как напряжена его спина и плечи, как правой ногой он отбивает быстрый ритм. Для него это первая песня его дочки, и готова поспорить, его рвут эмоции изнутри так же сильно, как и меня, а, возможно, даже сильнее.

Всхлипнув в очередной раз, я быстро достаю телефон из сумочки и успеваю записать небольшое видео. С эмоциями совсем забыла запечатлеть её выступления!

На этом, собственно, концерт-утренник и заканчивается. Мы с Гришей расцеловываем и хвалим дочку, прощаемся с ней до вечера, и он предлагает подвезти меня до работы. Сам Котов, как я понимаю, старается по возможности избегать совместного нахождения со мной в клубе. Ведь за всё это время он появился там максимум раза три! Иногда подвозит, высаживает, вновь говоря дежурные фразочки, и уезжает…

В этот раз прощание немного затянулось.

Мы уже подъехали, но вот я сижу, смотрю на свои ладони и умираю от желания прикоснуться к Котову. И даже совсем не против губами, чтобы ощутить вкус его диких и ласковых губ.

Но я делаю глубокий вдох и берусь за ручку на двери.

– Ну, я пойду. Спасибо, что подвёз, – быстро отворачиваюсь и даже открываю дверь, но Гриша вдруг хватает меня за локоть, останавливая.

Оборачиваюсь и впиваюсь в его глаза, почти не дыша. Несколько секунд он молчит, хоть и кадык его дёргается будто от чего-то невысказанного. Жду с замиранием хоть чего-нибудь, что сделает этот день ещё лучше.

Он прочищает горло и говорит, только вот совсем не то, что я хотела услышать:

– Во сколько завтра УЗИ?

Глаза резко начинает печь от непопадания в мои ожидания. Но я сглатываю, по ощущениям, кактус и слабо улыбаюсь.

– В девять утра.

Гриша выпрямляется на своём сидении, отпустив мою руку, и теперь даже не смотрит на меня.

– Хорошо, отвезём Мию и вместе поедем.

Кивнув, я быстро вылезаю из машины, и тут же раздаётся визг шин резко сорвавшейся машины Гриши. Оборачиваюсь, наблюдая, как он скрывается за поворотом, и только сейчас понимаю, что он не видел, как я кивнула ему.