Читать книгу: «Когда Бог был женщиной», страница 2
– Это Лиза. А это моя внучка Алиса.
– Привет! – сказала Лиза.
– Привет, – ответила Алиса.
Прибыли новые гости, Лиля умчалась в прихожую, а Алиса глупо смотрела на Лизу и улыбалась. Не знала, как начать разговор.
– Не обращай внимания, – усмехнулась Лиза. – Твоя бабушка в свое время не поделила с моей сферы влияния. Ты ведь знаешь, что ведьмы злопамятны? Проклятия до седьмого колена?
– Ну… – Алиса замялась. – Ты только не подумай… Просто… Если она так к тебе относится, то как ты здесь очутилась?
Лиза пожала плечами и подняла бровь.
– Лично я перед ней ни в чем не провинилась. А привела меня Майя, – Лиза кивком указала на женщину лет пятидесяти в платье от «Вивьен Вествуд», от кутюр. – На таких приемах надо появляться время от времени – чтобы напомнить о себе. Хотя лично я собираюсь удрать.
Алиса улыбнулась. Ей тоже хотелось бы удрать.
– Ладно, давай без кокетства, – вдруг заявила Лиза. – Я все о тебе знаю. Ты у нас просто сенсация.
Алиса выпучила глаза.
– Ведьма, от которой скрывали, что она – ведьма. Ведьма, уделавшая Римму. Ведьма, вызвавшая Елену. Дорогая, да все только о тебе и говорят!
– Жаль, что здесь не принято брать автографы, – вздохнула Алиса. – Мне бы это польстило.
Лиза запрокинула голову и расхохоталась.
– Ладно, я, возможно, попрошу у тебя автограф, но за это ты сядешь со мной в углу и примешь живое участие в обсуждении всех этих старых куриц! – прошептала она заговорщицки.
Алису немного смутило, что вот так легко все старания ее двоюродной бабушки свелись на нет, но в глубине души она была согласна с Лизой.
Атмосфера была принужденной, общество – скучным, а чрезмерно шикарные дамы средних лет выглядели несколько карикатурно.
– Они снобы. Живут прошлым. Магия – шмагия… – Лиза всплеснула руками. – Традиции! Гадания, зелья, астрология, любовь-морковь… – Она фыркнула. – Зачем помогать другим, если можешь помочь сама себе?
– Ты о чем? – нахмурилась Алиса.
Но к ним уже присоединилась Майя, которая ахала и охала, осматривая Алису, и продолжения от Лизы не последовало.
После ужина они распрощались с Лилей и отправились в «Монкафе», где Лизу прельщал полумрак, а Алису – ее любимый крем-брюле. Пусть не лучший в городе, но все еще очень вкусный.
– Зачем прогнозировать для какого-нибудь бизнесмена удачную сделку, если сама можешь ее заключить, а? – наклонилась к ней Лиза. – Все современные ведьмы занимаются бизнесом – это и независимость, и совсем другие капиталы. Ты что, будешь торчать в каком-нибудь офисе, обитом фиолетовым шелком, и принимать клиентов по двести долларов в час? Или, может, ты хочешь работать в этом своем «Блеске»… «Глянце» и выплясывать под дудку начальства? Ты ведьма вообще, или кто?
От третьей порции рома с колой Алиса раздухарилась и готова была прямо сейчас писать заявление об увольнении, но все-таки здравый смысл победил, и она спросила:
– А чем тебе не нравится моя работа?
– Дорогая… – Лиза откинулась на стуле и тряхнула волосами. – А чем тебе нравится твоя работа? Ты пашешь от звонка до звонка, тебя контролируют, ты руководишь группой легкомысленных и по большей части бездарных сотрудников, ты пресмыкаешься перед аудиторией и тебе платят зарплату!
– Последнее скорее хорошо, чем плохо. Если бы я делала все вышеперечисленное бесплатно, это было бы совсем грустно, – сухо ответила Алиса.
– Не обижайся! – Лиза положила ладонь на ее руку. – Для обычной женщины это блестящая карьера… Но ты же ведьма! Ты не можешь получать зарплату – в худшем случае ты должна сама ее платить. Ты должна быть свободна, а у тебя вид кролика, обреченного стать рагу. Свобода, милая, это то, что дает нам наш дар – мы вне общества, но нам все завидуют, нами восхищаются. Даже у твоей Лили есть свой магазин – один из лучших в Европе, а ты батрачишь на дядю. У тебя вид измученного жизнью человека, и ты еще раздуваешь ноздри от возмущения!
– Ничего я не… – но Алиса споткнулась, так как поняла, что Лиза права.
И она ведь не желает ей зла. Если уж на то пошло, то Лиза – первый человек, который сообщил ей что-то разумное.
– И что мне делать? – воскликнула Алиса. – Бросить работу? У меня всех сбережений – тысяч пятнадцать от силы, я все трачу на сумки и заколки!
Лиза расхохоталась.
– Теперь ты видишь, что так жить нельзя?! – спросила она. – Ты главный редактор, и получаешь ровно столько, чтобы выглядеть главным редактором. Все твои деньги уходят на поддержку образа, но у тебя ничего нет – ни уверенности, ни будущего, ни настоящего.
– Ну почему же… – сопротивлялась Алиса. – Я могу стать генеральным директором.
– Ага, лет через десять. Или через пятнадцать, – хмыкнула Лиза. – Это не твоя жизнь. Это жизнь карьеристки из Тушина, которая до сих пор считает шпильки от «Лабутена» роскошью, а не предметом первой необходимости. Давай я покажу тебе настоящую жизнь?
– Давай, – согласилась Алиса, которой хоть и с трудом давалось амплуа бедной родственницы, но любопытство пересиливало. – Когда?
– Прямо сейчас!
Глава 3
Подъезд роскошного четырехэтажного дома в Зачатьевском переулке был отделан мрамором. С потолка свисала хрустальная люстра. За стойкой находился портье. Дверь, кстати, открыл швейцар. В форме.
В шикарном, изящно отделанном под старину – с настоящими дубовыми панелями, бронзовыми светильниками и зеркалами – лифте они поднялись на третий этаж.
Алиса, конечно, видела разное, но ее зацепило – такой небрежной, повседневной роскоши она еще не встречала. Лепнина оказалась настоящей, а не раскрашенной подделкой из плексигласа.
Лиза отперла высокую дверь и пригласила гостью войти.
Квартира выглядела огромной. Четырехметровые потолки, стены, обшитые изумительной тканью с искусной вышивкой, ковер, а на нем тигровая шкура перед камином, которую, казалось, вывезли из какого-нибудь замка – все здесь было не просто мебелью, подобранной с любовью, а произведением искусства. Никакой «стильной» современной мебели, купленной под влиянием журнала «Архитектура&Дизайн», никаких дизайнерских провокаций – здесь была только Лиза, без чужих влияний и компромиссов. Квартира дышала ею.
Алиса устроилась на полосатой козетке, приняла у Лизы бокал с ромом и зачарованно смотрела, как новая знакомая поджигает дрова в камине.
Вся Алисина жизнь, квартирка на проспекте Мира, которой она так восторгалась, ее смешные надежды и скромные мечты – все это было далеко-далеко, за тридевять земель. Вот она жизнь! Гедонизм! Эгоизм! Успех…
– Ну как? – поинтересовалась Лиза.
– А ты уверена, что ты здесь не домработница, а хозяева не уехали в Аспен? Ой! – на нервной почве Алиса слишком щедро отхлебнула рому.
– А знаешь, в чем самый кайф? – Лиза развалилась на диване.
Гостья пожала плечами.
– В том, что ты всегда будешь так жить! – воскликнула шикарная Лиза. – Ты ведьма, ты все можешь! Можешь подойти к миллиардеру и сказать: дай миллиард поносить! И он даст! Правда, это не приветствуется, – оговорилась она. – Но ты всегда можешь придумать какое-нибудь дело, и оно будет иметь успех – даже если ты решишь продавать черствые бублики. Просто все вдруг сочтут, что черствые бублики – это очень круто.
– А как же… кодекс? – смутилась Алиса.
– Ну… – широко улыбнулась Лиза. – Поэтому черствые бублики никто не продает. У меня, например, в Китае производство – делают обувь в огромных количествах, марка «Фетиш», в Москве сеть ювелирных и две гостиницы.
Алиса, опешив от такого размаха, лишь кивала.
– И все, что мне нужно – просто убедить людей, что они должны выбрать именно мой товар. А это, дорогая, проще простого. Я делаю качественные, красивые вещи, они всем нравятся, мне всегда сопутствует успех, у меня нет черных полос…
Она еще что-то говорила, но Алиса глубоко нырнула в собственные мысли. Жизнь без черных полос? Жизнь в полной уверенности, что завтра – и через год, и через пятьдесят лет все будет хорошо? Это про нее?!! Она что, тоже так может?
Почувствовав себя членом клуба избранных, она вольготно разлеглась на кушетке и пригубила ром. Даже Дима, ее рефлексирующий миллионер, и мечтать не мог о такой роскоши! Лиза ведь все тратила на себя!
– Мне не нужно одалживать деньги в банке, я просто встречаюсь с каким-нибудь миллиардером и беру в долг – без процентов, – вещала Лиза. – Конечно, я отдаю долги, но тут дело не честности, а в возможностях. Безусловно, тебе еще надо поучиться, не каждая может влиять на людей, и, разумеется, многие просто не способны прыгнуть выше чудо-масок для лица – кстати, это тоже неплохой бизнес, если взяться за дело с умом, но тут все дело в принципе. Если ты считаешь, что настоящая ведьма должна с головой погрузиться в чистую магию – это один вариант, но лично я и многие другие нашли себя в современном мире.
– А кто, например? – полюбопытствовала Алиса.
Лиза вскочила, схватила с журнального столика последний «Харперз Базар» и открыла раздел светской хроники.
– Она. – Лиза ткнула пальцем в фотографию не очень симпатичной, но холеной и модной дамы, за спиной которой робко улыбались юные красавцы.
Дама прославилась тем, что около полугода крутила скандальный роман с актером лет на двенадцать моложе ее, а потом с очередным скандалом бросила его. Говорили, что это был пиар-ход, что актер получил взятку, а дама обрела известность, но достоверно никто не знал – ни подробностей, ни того, чем, собственно, она занимается. Но она была богата. Сказочно богата.
– Она?.. – удивилась Алиса.
– Ну да! – кивнула Лиза. – Эта действует с размахом, но она и была одной из первых, кто с астрологии перекинулся на экспорт черных металлов. И вот еще эта… – Лиза показала на шикарную блондинку, которой по слухам было лет сорок, а выглядела она на двадцать пять. И никаких следов операций.
– А… Устя… – разочаровалась Алиса.
Лиза как-то странно на нее посмотрела.
– Что? – не поняла Алиса.
Лиза отложила журнал и села рядом с ней на козетку.
– Послушай меня, – серьезно произнесла она. – Пока что у тебя здесь… – она приложила палец к голове Алисы, – полный сумбур. Ты еще привыкла сравнивать – себя и свою подругу Наташу…
– Откуда ты… – встрепенулась Алиса, но Лиза лишь отмахнулась:
– Ты привыкла завидовать, ревновать, ненавидеть… Это прекрасно. Замечательно. Но какой смысл завидовать слабому? Это не поединок, это бойня, моя милая. Наташа – лишь ступень эволюции, женщина трудной судьбы, жалкая, беззащитная, рабыня. Она не наслаждается жизнью, она лишь расплачивается – тяжело и скучно – за те крохи, которые подбирает за мужем. Муж у нее, кстати, гомосексуалист.
– Да ты что?! – Алиса подалась вперед и приложила руку к груди.
– Я тебе говорю! Устинья – это картина, шедевр, ее жизнь – искусство. Она прирожденная гедонистка и существует для того, чтобы на нее равняться. Лучшие любовники, от которых она получает все, чего пожелает, не ограничивают ее свободы – вообще ничего не требуют взамен… Красивые мужчины, красивая жизнь – на это не каждый способен. Но если ты полагаешь, что она зря коптит воздух, то ошибаешься. Каждый мужчина, с которым она рассталась, считает время, проведенное с ней, лучшим в своей жизни. И они правы – она приносит удачу. Это древняя магия, и пусть она больше ничего не умеет – но в своем ремесле достигла совершенства. Она делает своих мужчин счастливчиками.
Лиза замолкла и несколько минут наблюдала, как Алиса разглядывает узоры на обивке.
– Я знаю, тебе сейчас непросто. Ты взрослый человек со сложившейся системой ценностей, но у тебя есть два варианта – либо ты останешься заурядной женщиной, которая трясется, как чихуахуа, при мысли о пенсии, о складках на шее и о бесплатной медицине, либо ты рискнешь оставить прошлое в прошлом.
Алиса встала, налила еще рому и села в кресло напротив Лизы.
– Алиса… – тихо позвала та. – Ты теперь другая. Пойми, по большому счету, мы отличаемся от людей именно тем, что умеем жить. Мы знаем правила игры. Человек умирает, а его близкие говорят: «Отмучился». Люди живут в вечном страхе, в ожидании беды, они боятся наказания, страдают, они беззащитны и слабы! Они как дети, которые потерялись в толпе! Неужели ты не понимаешь, что жизнь – это счастье, свобода, наслаждение и Божий дар, а не череда унылых будней, которые люди оправдывают необходимостью, долгом, ответственностью?! Тебе повезло, ты – другая, хоть и узнала об этом слишком поздно, но у тебя есть шанс все наверстать! Не будь мазохисткой!
– И что мне делать? – как-то плаксиво, так, что самой смешно стало, спросила Алиса.
– А все, что хочешь! – воскликнула Лиза.
И Алиса поехала к Марку.
Он жил в переулке между проспектом Мира и Каланчевкой, в старом, после капитального ремонта доме, в просторной трехкомнатной квартире. Алиса любила его уютный беспорядок: на диванах вперемешку навалены пледы, книги, блокноты, одежда, на всех столах громоздились стопки альбомов по искусству, чашки, тарелки, пустые пачки от сигарет, свечи, клочья бумаги, на полу валялись диски с фильмами и музыкой… Здесь хотелось отдыхать, свернувшись в калачик на одном из мягких кресел, накрывшись пледом и уставившись в какую-нибудь глупую развлекательную передачу, казалось, в этом огромном кабинете, в который Марик превратил свой дом, нет места для быстрых рискованных решений, для терзаний, интриг и поспешных выводов.
В квартире у Марика все было таким же ленивым и равнодушным к той огромной части жизни, в которой люди делали карьеру, бурно спорили на тему войны на Ближнем Востоке, пытались создать семьи и т. д., как и он сам. Алиса один раз наблюдала, с каким изумлением Марик смотрел на оппонентов в передаче «К барьеру!» – казалось, он увидел инопланетян.
Он не признавал ничего, что не вписывалось в тот образ жизни, который он выбрал для себя – неспешный писательский труд, прогулки в хорошие дни и встречи в ресторанах в непогоду, красивые женщины, на которых он просто любит смотреть (это он так говорит!), мужчины, пахнущие «Ком де Гарсон», одетые в кашемировые свитера и замшевые куртки, запах дорогого трубочного табака, тяжелый аромат «Шанс» от Шанель или волнительный «Джуси Кутюр», дым сигарет, малиновый закат где-нибудь в Мексике или на Гавайях – все это было настоящим, жизнью, а все эти политики с толстыми мрачными лицами, нервные неухоженные женщины с отросшей прической-сэссон, отстаивающие право… да хоть право женщин не брить подмышки, и уж конечно, программа «Максимум» с подробностями жизненного уклада бомжей, проституток и прочих личностей, при взгляде на которых Ад кажется не таким страшным, выходили за границы его личной, Марка, реальности.
– Это я! – закричала Алиса в домофон.
– А я к тебе собираюсь, – сообщил Марк. – Навожу марафет.
– Ты откроешь, или мне внизу подождать, пока ты примешь ванну, выпьешь кофе и сделаешь маникюр?! – возмутилась Алиса.
– Маникюр я делаю в салоне, – обиделся Марик, но домофон запищал, Алиса толкнула дверь и через пять минут уже пыталась с порога зашвырнуть пальто на диван.
Марк выглядел чертовски соблазнительно в майке-алкоголичке, стильных тренировочных от «Y3» и кожаных шлепках.
– И где марафет? – поинтересовалась Алиса, оценив щетину на подбородке.
– В ванной, – усмехнулся Марик и немедленно полез ей под платье.
– Отстань от меня, животное! – отбивалась Алиса.
– Ни за что, – мрачно ответил Марик, расстегивая молнию.
Закружилась голова – так было всегда, когда Марик ее тискал. Очнулась она уже в спальне, когда он снимал с нее трусы и смотрел особенным взглядом – от этой поволоки в глазах Алиса млела и вряд ли могла в этот момент вспомнить даже номер своей квартиры (если бы кому-то взбрело в голову его спросить). Он был такой крепкий, теплый, близкий и возбуждающий, что ей казалось, будто они находятся в неком условном коконе, за пределами которого происходит нечто странное: растут деревья, ходят люди, кто-то что-то покупает в магазине – в общем, загадочные события, не имеющие никакого отношения к сути вещей, – их с Мариком сексу.
И у него была лучшая задница в городе – таких круглых, мускулистых и упругих ягодиц не было ни у одного ее мужчины. Алиса сходила с ума, когда он поворачивался спиной – когда чистил зубы, или включал телевизор, или выходил из комнаты.
На этот раз спонтанный секс был быстрым, но отчаянным – Алиса казалась себе портовой шлюхой, на которую набросился залетный морячок, и от этой дурацкой фантазии ей вдруг стало весело.
– Что? – прошептал Марк, когда она захихикала.
– Ты меня не порви только на части! – попросила она.
– Это уж как получится… – пробормотал он и поцеловал ее взасос. – Ничего не могу обещать…
– Знаешь, Марик! – заявила она, вернувшись из ванной. – Я, кажется, хочу выйти за тебя замуж и родить тебе шестерых детей. Я просто не знаю, как еще объяснить, что со мной сейчас! – произнесла она, усевшись рядом с ним на кровать.
Он протянул руку и завалил ее на себя, поцеловал в макушку и погладил по спине.
– А я готов жениться на тебе, даже если у тебя уже есть шесть детей… Или собак.
– Мы же не серьезно? – забеспокоилась она. И даже попыталась вывернуться, чтобы взглянуть ему в глаза, но Марк не позволил.
– Почему это несерьезно? – возмутился он.
Она все-таки выскользнула из его рук и посмотрела на него с плохо скрываемым ужасом.
– Скажи, что это шутка! – потребовала Алиса.
– Шутка! – подтвердил Марк. – Но вообще-то в этом нет ничего страшного. Я два раза был женат. Или три. Нет, два. А у тебя что, замужествофобия?
– Наверное, – кивнула Алиса. – Просто меня раздражает весь этот бред на тему свадьбы. Все эти «жениться – не жениться»… Я, если честно, не понимаю, зачем это нужно.
– Ну, люди хотят жить вместе и подтвердить свои намерения перед богом и людьми… – Марк пожал плечами.
– Да ну, чушь какая-то! – фыркнула Алиса. – Сейчас-то кому нужна вся эта чепуха со свадебными платьями и родственниками из Моршанска? Мне лично совершенно не интересно весь день щеголять в дурацком белом парашюте, целоваться, когда все орут «горько!», и принимать пожелания плодиться и размножаться!
– А как же мои шесть детей? – ахнул Марк.
– О! – Алиса закатила глаза. – Отобьем парочку у Анджелины Джоли! Она, наверняка, уже со счета сбилась!
– Ты хочешь есть? – Марк оторвался от кровати и поискал треники, но не нашел.
– Хочу чаю и сладостей! – оживилась Алиса.
– Сейчас…
Марк вернулся с сервировочным столиком, на котором исходил паром чайник и была навалена куча пакетов с конфетами, печеньем, ватрушками, пирожными с заварным кремом и фруктами.
Оставив Алису со всем этим добром, Марк пошел в ванную, а она нашла у него в дисках «Других» с Николь Кидман и уставилась в телевизор. Думать ни о чем не хотелось – все переживания лучше было отложить на завтра. Или на послезавтра.
Когда Марк вернулся, она уже спала – с половиной булочки на груди и с пультом в руке. Он стряхнул крошки, выключил свет, забрал ноутбук и пошел в кабинет – дописывать очередной детектив, которого так ждали его преданные поклонники. Он был лучшим. Самым популярным, самым богатым, самым интеллектуальным. И ему это нравилось.
Глава 4
На следующий день Алиса позвонила ему часа в три и каким-то странным голосом сообщила, что они встречаются вечером, в восемь, в «Ситории» рядом со станцией метро «Аэропорт».
Когда Марик приехал, Алиса уже была в ресторане, на столе красовались устрицы, сашими из угря и набор суши.
– Я хотела завалиться в какой-нибудь шикарный кабак, но поняла, что суши хочется совершенно неудержимо, так что гулять будем на полную катушку! Ни в чем себе не отказывай! Я угощаю! – заявила она.
Глаза у нее светились каким-то нездоровым возбуждением.
– А что случилось? – насторожился Марк.
– Слушай, я слегка не в себе, поэтому проявляй такт и понимание, но я… уволилась! – выпалила Алиса.
– Что? – удивился Марк, впрочем, не очень сильно.
Он никогда не понимал, что за нужда у творческих людей ходить в офис и прозябать там с десяти до шести, как какой-нибудь персонаж гоголевской «Шинели».
Алиса же так одержимо защищала свою работу, свое сложносочиненное отношение к жизни, что несколько его пренебрежительных замечаний растворилось в шуме и ярости, которые Алиса подняла в поддержку какой-то там карьеры и каких-то планов.
– Что случилось-то? – повторил он, зацепив устрицу.
– На-до-е-ло! – по слогам произнесла она и приняла у официанта текилу. – Я счастлива, и мы сегодня напьемся! – провозгласила Алиса.
Правда, ей и так уже казалось, что она пьяна – события сегодняшнего дня ударили в голову. Началось все с того, что она проснулась на полчаса раньше будильника. Общение с Еленой сегодня отчего-то прошло без потерь – та ее не очень мучила, и с утра не было привычной головной боли и усталости. Елена ведь обнадеживала, что она привыкнет – может, и правда, Алиса приспособилась как-то к этим ночным бдениям во сне?
«Пока все человеческое в тебе сопротивляется, но скоро ты будешь ждать наших встреч с нетерпением, они будут тебе в радость», – увещевала Елена, но Алиса, признаться, не верила.
Настоящая магия оказалась испытанием – приходилось так напрягаться душевно и физически, что иногда чудилось, будто она пробежала двадцать километров задорным галопом, а не лежала спокойно в кровати. Мозг словно отказывался принимать странные вещи, которым учила Елена, и все тело ему помогало – мышцы скрючивало, а в висках тяжело стучало. И это при том, что они пока не разучивали никаких заклинаний – Елена просто рассказывала ей о сути вещей, о том, что такое быть ведьмой, что работает, а что нет, и все эти простые слова было очень тяжело понять.
Она тянула из нее душу – жестоко, клещами, с кусками плоти, и Алиса нечеловеческими усилиями зализывала раны, оставшиеся после новых знаний о жизни.
Но этим утром Алисе было необычайно хорошо. Солнце, впервые показавшееся после долгих пасмурных дней, выставило все в новом свете – краски заиграли, наполнили жизнь восторгом и счастьем. В отличном настроении Алиса сварила чудный кофе, нарезала зеленый бри, отломила кусок булки и позавтракала с большим аппетитом, что было ей не свойственно.
Она заехала домой, вывалила из шкафа все вещи и выбрала драпированное черное платье из шелкового джерси, черные замшевые сапоги и огромную красную сумку.
Подумала и отрыла бабушкино пальто с пышным воротником из черной ламы, шляпу с огромными полями, накрасила губы помадой цвета «русский красный» и отправилась на работу. Она выглядела шикарно. Недоступно. Звездой.
В здание издательского дома вошла она примой, но в офисе настроение поскользнулось и рухнуло с высоты собственного роста. О, боже… Как тут уныло! Скучные офисные столы, запылившиеся компьютеры, уродливые сувенирные кружки с логотипами разных компаний… В глазах потемнело. Неужели за этим тоскливым офисом она не видела жизни? Неужели ей казалось, что здесь, в этих грязно-белых стенах, есть что-то такое, ради чего стоит горбатиться до глубокой ночи – задержав дыхание, бережно расходуя кислород, прячась от акул и пугая мелких рыбешек? Неужели этот мрачный подводный мир, куда (за закрытые даже днем жалюзи – чтобы не отсвечивали экраны мониторов) не проникает солнечный свет, – привлекал ее?
Алиса постояла в дверях офиса, и, пока не передумала, не втянулась в какие-нибудь рутинные дела, развернулась, зашла в кабинет генерального директора и сообщила, что увольняется.
Татьяна Бек, дама лет пятидесяти, провела с ней длинную душеспасительную беседу – как и предписывал корпоративный кодекс, так как совету директоров требовалось знать, отчего сотрудники желают покинуть место, но, впрочем, без особенного трепета. В «Глянце» считалось, что любая должность в самом популярном журнале – манна небесная. Поэтому и платили меньше, чем в «Харперз Базаре», и уж тем более меньше, чем в «Воге», а претензий было больше: мол, ты разве не понимаешь, какая это честь – работать в та-а-аком журнале? Осознаешь, какая это важная веха в твоей жизни?
Поэтому Татьяна отпустила ее без истерик и упреков. Попросила отработать неделю, а это значило, что уже есть кандидат на ее место, пожала руку, поблагодарила за сотрудничество и вернулась к текущим делам.
Алиса все-таки вернулась к себе в кабинет, который сейчас казался ей залом ожидания в каком-нибудь третьесортном аэропорту – неприятно, но ненадолго, выписала премии всем сотрудникам, всем авторам определила повышенный гонорар, заказала за счет редакции шампанского, дождалась пяти вечера и собрала коллег в большом зале.
– Девушки! – обратилась она к ним. – Без лишних слов. Через неделю у вас будет новый главный редактор! Я ухожу!
– Куда? – подпрыгнула Катя, корректор.
– Никуда! – расхохоталась Алиса. – Просто мне все надоело!
Девушки, разумеется, смотрели на нее так, словно она заявила, что у нее СПИД – им она казалась больной, ненормальной: разве может нормальный человек радоваться тому, что у него больше нет работы. И какой работы! По большому счету, уход Алисы для всех этих женщин был лишь хорошим поводом для сплетен – надо же чем-то разбавить унылую жизнь среднего офисного сотрудника? Сплетен хватит на пару-тройку месяцев (это в совокупности с назначением нового главного редактора), а потом все станет как всегда – и ссоры арт-директора с обозревателем рубрики «Культура», и шпильки, которыми обмениваются два младших редактора, и ненависть, пропитавшая отношения автора колонки «Дневник блондинки» и автора «Другими словами»… И так будет всегда. Но без нее. Ура!
– Девушки! – провозгласила Алиса. – В течение получаса я принимаю поздравления! У нас есть шампанское за счет редакции и конфеты за мой счет! Налетай!
Вылетела первая пробка из бутылки «Вдовы Клико», зашелестела обертка шоколадного набора «Линдт», все быстро выпили, набили животы и, правда, разошлись через полчаса – веселиться здесь не принято. Веселых пирушек в редакции не закатывали – не умели. Самым «веселым» событием была загородная вечеринка на Валдае, на которую весь персонал вывезли на автобусах – и два дня они умирали от тоски, распевая в караоке «Айсберг» и «А я все летала».
Алиса села в такси и отправилась в «Ситорию» к Марку. Ей хотелось разделить с ним триумф. Не с Фаей, не с Марьяной, а с ним. Она поняла это и сама удивилась – неужели она превратится в одну из этих типичных женщин, которые ценят дружбу, пока у них нет мужчины, а стоит появиться тому, кто не заглядывается на бюсты четвертого размера, не говорит, что мечтает переспать со Скарлетт Йохансон и не корчит презрительные мины, если ты смотришь «Секс в большом городе», то тебе уже никто не нужен – и прощайте вечеринки с текилой в клубах, светлая память спонтанным поездкам в Питер вчетвером, чтобы курить в купе! И ночные посиделки в пижамах до шести утра – чтобы трепаться, пока не упадешь лицом в подушку, никто и не помянет всуе – табу?! Так, что ли, теперь будет? Алиса думала об этом с двенадцати до трех дня, пока не позвонила Марку, потому что всем нутром чувствовала – это должен быть он. Первый человек, который узнает о переменах в ее жизни. Тот, кто примет удар на себя.
Потому что… Файка с Марьяной будут охать, визжать и кричать, что она сумасшедшая – пусть и с одобрением! В общем, будут вести себя так, будто она купила новую машину.
А у нее началась новая жизнь, и это было так важно, что Алиса не готова была к воплям и экстазу, не хотелось, чтобы торжественность момента растворилась в гвалте.
– А ты уволилась так… под настроение или у тебя большие планы? – Марик задал тот самый вопрос, которого она ждала.
– Ща! – пообещала Алиса и слопала три устрицы, поливая их дивным острым соусом. – Уволилась я под настроение, но планы у меня огромные. Только я еще не знаю – какие.
– Ты что, авантюристка? – неожиданно расхохотался Марик.
– В смысле? – насторожилась Алиса и в ожидании ответа набросилась на суши с угрем.
– Ну… – Марик подлил белого вина. – Ты… Я думал, ты зануда!
– Что?! – Алиса стукнула кулаком по столу. – Зануда? Я?
– Мне даже нравилось за тобой подсматривать… – широко улыбнулся он. – Ты с таким видом бросалась к телефону, словно у тебя мама в больнице и ей делают трепанацию черепа. Когда ты засыпала, то думала о работе. Ты просыпалась за полчаса до будильника, а потом опять засыпала – убедившись, что не проспала работу. Когда ты вся в своих журналистских мыслях, у тебя вид, как у голодного бультерьера…
– Хватит! – оборвала его Алиса. – Неужели все так… жутко? Это я? Была я? Как ты вообще на меня запал?
– Ну… У тебя классная задница и большие сиськи… – хмыкнул Марик.
– У меня нет больших сисек! – Алиса шлепнула его по голове. – Ну, честно-честно! Расскажи, какая я прелесть!
– Ой… – поморщился он. – Очень надо?
– Очень-очень! – Алиса затрясла головой.
– Послушай, я познакомился с тобой только потому, что надеялся – с этой уверенной в себе, умной и, в лучшем смысле слова, стервозной девушкой мне не придется тратить время на пустые комплименты и всякие пошлые обещания, – Марк выразительно посмотрел на нее. – Но раз ты настаиваешь, то самое главное – после того, что ты классно трахаешься, хоть безупречной красавицей тебя и не назовешь, и фигура у тебя не то чтобы идеальная…
– Хватит! – воскликнула Алиса. – Давай опустим вступление и сразу перейдем к приторной, лишенной всякого вкуса, вульгарной лести!
– Ладно, – согласился он. – Ты необыкновенная. Кроме всего того, что я уже перечислил, и несмотря на некоторые ничтожные недостатки, ты самая удивительная женщина в моей жизни. В тебе есть… чертовщинка. Что-то необъяснимое. Загадка.
– Должна же быть в женщине какая-то загадка… – пробормотала Алиса.
– Тебе не понравилось? – спросил Марик.
– Ну… Так себе. И это не твоя вина. Лучший комплимент для девушки – бриллиант.
– Ага! – спохватился Марик. – Кстати, тут вот…
Он перетряхнул все карманы, после чего, наконец, вынул коробочку ручной работы – с какими-то веточками и золотой сетчатой оберткой, и передал ее Алисе.
– Купил после того, как ты позвонила. И это просто подарок.
Алиса быстро подняла крышку, не пощадив упаковки, и обнаружила восхитительное кольцо белого золота с бриллиантом карата в полтора.
– О-о… – растрогалась она. – Как это мило… И щедро… Почему?
– Ну, во-первых, у тебя был такой голос, что мне захотелось поднять тебе настроение. А потом, если мы расстанемся, я у тебя его отниму. Так что в твоих интересах не выпендриваться и быть хорошей девочкой. Чаще заниматься со мной оральным сексом и следить за домработницей – она всегда куда-то девает мой второй носок. Ну, и я рассчитываю, что ты не будешь так часто носить свое жуткое кольцо, как у какого-нибудь Вампира Лестата.
Алиса довольно мрачно посмотрела сначала на любимый перстень с черным опалом, который даже в полумраке играл всеми цветами радуги, а потом на Марика.
