Читать книгу: «Дом Тысячи Дверей. Начало», страница 3

А тот недоумевал: к чему эти вопросы? Он вроде бы уже на всё согласился. Что ж, ему нетрудно выразить согласие еще раз. И В. нехотя кивнул.

– Прелестно! – проворковал Мастер А, явив в очередной раз разительную перемену в своем настроении. Только что он строил из себя грозного босса, а теперь стал похож на доброго старого дядюшку.

– Но хочу предупредить: будь осторожен! – Мастер А по-прежнему мило улыбался, но голос его звучал твердо. – Береги себя, – добавил Мастер А и его глаза блеснули как сталь острого клинка.

В. опешил. Что это? Неужели теперь Мастер А угрожает ему? Эге, да здесь ведется нечестная игра! И счет явно не в пользу В....

– Солнышко, появись, пожалуйста! – прокричал вдруг Мастер А, глядя куда-то в бесконечность позади В. и улыбаясь самой нежной улыбкой, какую только можно было представить на его насмешливом лице.

В. оглянулся, но никого не увидел за креслом. Однако повернувшись обратно, он обнаружил, что из глубины звездного неба приближается женский силуэт в красном платье. Девушка будто спускалась по звездам. Когда она подошла к креслу Мастера А, В. смог разглядеть ее.

Незнакомка была невысокой, но стройность прибавляла ей росту. Короткие, белые с золотым отливом кудряшки обрамляли ее лицо. На ней было красное платье, необычного кроя, но прекрасно сшитое. Гранатовые украшения обвивали ее шею и руки. Она походила на разряженную куколку, а лицо ее было немного детским: пухлые щечки с ямочками, длинные ресницы и нежный румянец. Ее темные и блестящие, как вишни, глаза буравили В. насмешливым проницательным взглядом.

Если к Мастеру В. изначально почувствовал неприязнь, то эта «детка», как назвал ее старик, В. сразу же очень понравилась. Непроизвольно он весь подался вперед, лишь бы только быть к ней ближе. Фу ты! В. встряхнул головой. Еще одно наваждение! В. безмолвно посмеялся над собой: «Эта сирена даже не начала петь, а я уже раскис!»

– Познакомься, солнышко, это В., – церемонно промолвил Мастер А. – А это Леяна – моя радость, мое сокровище! – старик с умилением воззрился на прелестницу.

В. передернуло. Одна мысль о том, что есть какая-то связь – родственная или любовная – между этим ангельским существом и вредным стариканом, претила В. Но может быть, он зря ревнует? Неужели Леяна – любовница Мастера А? Или скорее родственница? Внучка? В. внимательно всматривался в черты лица девушки и Мастера А, ища в них сходство. Пожалуй, что-то общее между ними есть, или ему так только кажется…

Леяна протянула В. свою ручку, которую тот тихонько сжал. Такая маленькая, нежная рука! В. опять заволокло теплым туманом.

– Привет! – звонким голоском пропела Леяна.

– Добрый день, Леяна! Или что у нас сейчас? – В. растерянно огляделся по сторонам. – Вечер, ночь? Который час?

Мастер А хихикнул:

– Леяна, детка, подскажи В., который час! Где мы сейчас с точки зрения временных координат?

– Мы в безвременье, – спокойно ответила Леяна. – Соответственно, час никакой.

– Час не может быть «никаким»! – возразил В. – Неужели вы подразумеваете, что мы вышли за пределы времени? Это невозможно.

Леяна загадочно улыбнулась, а Мастер А удивленно поднял брови:

– Запомните, нет ничего невозможного. Но если уж вам так хочется вернуться в обыкновенное время, извольте.

Он сделал едва уловимый жест рукой, и звездная темнота вернулась на бетонную стену, мгновенно свернувшись в крошечную неразличимую точку, а кабинет вновь появился из небытия.

– Вот мы и вернули время на место! – рассмеялся Мастер.

Леяна тоже хихикала. Однако В. только хмурился.

«Пожалуй, эта детка та еще штучка, – подумал он. – Гляди, как они спелись! Хихикают в унисон! Да уж, если он ее дядюшка или дедушка, то и на ее долю наверняка досталось семейного ехидства!»

В. решил не терять бдительность, глядеть в оба и не доверять ни дедушке, ни внучке.

– Солнышко, – ясное дело, такое обращение Мастера А адресовалось не В., а Леяне, – проводи, пожалуйста, В. на дознание и покажи ему Базу. И конечно, отведи в его домнату, хорошо?

Леяна кивнула. В. не понравилось упоминание про непонятное «дознание», и тем более он не представлял, что такое «домната», но возражать не решился.

– Увидимся на днях, – обратился Мастер А к В. – Думаю, ты не будешь по мне скучать, – съехидничал он. – Не смею вас задерживать, дети мои. Идите и творите! – Мастер А простер руки над их головами и покрутил кистями, выпроваживая своих подопечных.

В. удалился, увлекаемый за руку Леяной. Едва только девушка коснулась его, расположение духа В. заметно улучшилось.

Глава 5. Океан чувств

В. очутился за пределами кабинета и почувствовал изрядное облегчение, избавившись от общества вредного старикана. Дверь, как только они вышли в коридор, захлопнулась, и когда В. оглянулся, она уже успела приобрести облик знакомого ему зеркала.

Гнев В. быстро остывал, потому что очаровательная златокудрая красотка шло рядом с ним, обхватив своими нежными ручками его предплечье. В. глянул на Леяну (чуть сверху, потому что он был заметно выше), и сердце его сжалось от нежности. Зловредные мысли, овладевшие им в кабинете, улетучились в один миг. Но ему стоило изрядных усилий сохранять трезвость мышления, ведь рядом с Леяной сознание в один миг превращалось в простоквашу.

«Мои дела не так уж плохи, – подумал В. – По крайней мере, я в отличной кампании», – и он опять украдкой кинул взгляд на Леяну и, чуть наклонив голову в ее сторону, втянул носом воздух.

В. уловил сладкий ванильный жар, который исходил от чаровницы. Ее тепло проникало в него, расслабляло мышцы, туманило взгляд… В. вздрогнул. Нет, так не годится! Что с ним происходит? Почему эти люди так сильно влияют на его чувства? Сначала Мастер А, теперь Леяна…

В. провел рукой по лбу, словно надеясь стряхнуть наваждение этого дня. «Лучше не думать об этом, – говорил он себе, – я и так ни черта не понимаю в том, что здесь происходит. Я потом спокойно все обдумаю, разберусь на досуге. Не сейчас, потом».

Так В. успокаивал себя и старался смотреть куда угодно, но только не на очаровательную блондинку. В. ни за что сейчас не решился бы флиртовать с какой бы то ни было женщиной. Грязная многослойная одежда и лохматая борода отнюдь не способствовали тому, чтобы он пускал в ход свое обаяние.

Он перевел взгляд на стены, мимо которых они шли, и вспомнил свое недавнее небольшое приключение здесь, вспомнил, как хотел погрузиться в зыбкое нечто. Только благодаря Мастеру А, который вовремя схватил его за руку, В. избежал чего-то… Чего именно, он не мог себе представить. Может быть, он ударился бы головой о стену, а, может быть, провалился бы сквозь нее куда-то в неведомое.

Невозможно угадать, что там, за этими дверями. Странная мысль пронеслась в голове у В.: «Здесь все против меня, все хочет завладеть мною!» Эта мысль казалась глупой, но, тем не менее, полностью отражала то неопределенное чувство напряжения, которое беспокоило его в этом странном месте постоянно.

В. ощущал, что все в этом удивительном ДОМЕ жило своей независимой жизнью, имело свою собственную волю и было наполнено вибрирующей энергией, позволяющей воплотить эту волю в действительность. В. не шел по коридору, он словно шагал по внутренностям гигантского существа, которое в любой момент могло сомкнуть свои стены и расплющить В. как муху.

В. слегка затошнило. Что же с ним происходит? Он никогда не был истеричным, но теперь его словно подменили. Разнообразные чувства: страх, отвращение, вожделение, любопытство, восторг, восхищение, смятение и так далее – непрерывно и молниеносно сменяли друг друга, а В. ничего не мог с ними поделать. Он от всей души пожелал опять очутиться на помойке и забыться беспробудным сном на куче картонных коробок.

Пока В. размышлял, они с Леяной успели добраться до лифта. Леяна нажала пальчиком на маленькую кнопочку в стене, лифт отозвался из глубины глухим скрежетом. Через какое-то время он отворил дверь и впустил их внутрь. Леяна так же, как делал это Мастер А, набрала неизвестный В. код, и лифт потащился, кажется, куда-то вниз. Через пару минут он остановился.

В. подумал, что дверь сейчас откроется, но не тут-то было. Лифт вздрогнул, В. довольно ощутимо качнуло, так, что он едва удержался на ногах, и лифт поехал в сторону! Именно так, по крайней мере, показалось В. Тут В. вспомнил наставление Мастера А и уцепился за поручень. А Леяна даже не оперлась рукой о стену.

Лифт опять куда-то повернул. Кабину кидало то влево, то вправо, то вверх, то вниз, как будто кто-то огромный и невидимый решил взболтать ее содержимое. Леяна слегка покачивалась на тоненьких каблучках, но стоически переносила тряску. В. тоже не подавал виду, что ему не по себе, но только крепко держался за поручень.

И вот на одном из поворотов, или, вернее сказать, на одном из крутых виражей, Леяна все-таки не удержалась и упала прямо на В. Тот поспешил удержать ее свободной рукой за талию. А Леяна не отстранилась, лишь лукаво улыбнулась, и эта улыбка заставила В. сомневаться, что чертовка не по своей воле оказалась в его объятиях.

– Я тебе нравлюсь, В.? – вдруг напрямик спросила она.

В. решил ответить ей с той же прямотой.

– Я не видел девушки привлекательнее тебя.

– Ты мне тоже нравишься, В., – ее горячие дыхание обдало его губы. – Я чувствую в тебе скрытую силу, у тебя много первоклассной шушки, хотя ты пока еще не научился ею управлять.

– Чего у меня много? Я не понял, – озадачился В.

– Шушки, – невозмутимо повторила Леяна.

– Э-э-э-э, а что это такое? – он пытался одновременно и понять ее, и удержать на поворотах их экстремального перемещения в лифте.

– Сложно объяснить в двух словах. Можно сказать, что шушка – это энергия любви. Или любовь энергии.

– Э-э-э-э, что? – В. почувствовал себя школьником на первом уроке в школе. Шушка. Какое-то странное, непонятное слово…

– Какой была твоя любовь, В.? – словно и того было мало, Леяна огорошила В. необычным вопросом.

А В. не оставалось ничего другого, кроме как промямлить:

– Сейчас совсем неподходящее время и место для разговора о моей любви.

Лифт в очередной раз занесло. В. сжимал в своих объятиях Леяну, ощущая себя одновременно и могучим защитником, и несмышленым школяром. Впрочем, неоднозначность собственных реакций уже стала для него привычным явлением.

Леяна коварно прижалась бюстом к груди В. и обхватила его за шею рукой, якобы для того, чтобы не упасть. При этом ее алый ротик произносил слова, которые трудно было ожидать от соблазнительной красотки:

– Уместность разговора зависит не от места и времени, а от состояния сознания собеседников, – выдала она.

– По-твоему я сейчас готов говорить про свою любовь? – возник у В. вполне логичный вопрос.

– Немного не так, – не сдавалась Леяна. – Скорее твоя любовь готова говорить про себя. Так какой она была, твоя любовь, В.?

– Ну хорошо… если ты настаиваешь… – вздохнул В. – У нее зеленые глаза и каштановые волосы. Ростом Паола чуть выше тебя…

– Я не о твоей бывшей невесте спрашиваю, а о тебе, – прервала его Леяна. – Как ты любил Паолу? Какие испытывал чувства?

– По-моему нелепо говорить об этом, болтаясь в старом железном ящике будто маринованная рыба в консервной банке, – нахмурился В.

Хотя хмуриться, сжимая в объятиях Леяну, ему было сложно. Губы сами собой расплывались в улыбке, а раскисший мозг бормотал: «Пусть спрашивает, что хочет. Расскажу ей все как на духу».

– Не сопротивляйся мне, В., – Леяна ласково провела пальчиком по его щеке. – Так ты только усложнишь нам обоим задачу. Ответь на вопрос. Что ты чувствовал, когда любил Паолу?

И В. сдался.

– Я чувствовал… нежность… – каждое слово он произносил как отдельное маленькое откровение. – Восторг. Вдохновение. Надежду. Ревность. Страх. Гнев. Отчаяние. И так далее, это неполный список.

– Я знаю. Тебя много. Я ощущаю кипение твоих чувств здесь, – она положила руку на грудь В., и ее тепло прожгло его через слои грязной одежды. – Их много. Целый океан. Твои чувства – это источник твоей силы, – она прижалась к нему еще крепче, хотя до того казалось, что это невозможно.

– Скорее это источник моей слабости, – В. сглотнул слюну.

Он не смог остановить эту физиологическую реакцию и молился сейчас лишь об одном: чтобы его тело не отреагировало гораздо более определенным и естественным способом.

– Ты озвучил всеобщее заблуждение, – произнесла Леяна. – Сила человека в его шушке. А у бесчувственных людей много шушки не бывает. Ведь игра чувств – это игра шушки.

– Так объясни мне наконец, что такое шушка? – взмолился В.

– Непременно объясню, – спокойно ответила Леяна. – Но не сейчас. Мы приехали.

Лифт остановился, Леня выпорхнула из объятий В. и поцокала на своих тонких каблучках к выходу. Створки лифта раздвинулись, и они вышли, причем В. сильно пошатывало.

Глава 6. Пироги с капустой

Они оказались в маленькой прихожей, заставленной видавшей виды мебелью. Здесь нашли приют покосившееся трюмо и полочки для обуви, заполненные до отказа рваными башмаками и тапочками. Трехлапая вешалка гнулась под тяжестью навьюченных на нее пальто, шуб и халатов. Тут же обретался рыжеватый шкаф с облупившимся лаком, из его нутра выглядывало поношенное замызганное тряпье. Под ногами у В. был постелен грязный резиновый коврик.

Прямо по курсу маячила стена, обклеенная обоями с цветочным рисунком, и видны были два выхода в комнаты, вправо и влево – оттуда струился мягкий солнечный свет, в луче которого клубилась серая пыль. Над всем этим великолепием реял аппетитный запах капустных пирогов, валерьянки, уксуса, а также аромат неизвестного происхождения, вносивший пикантную ноту горьковатой плесени в дразнящую нос мелодию запахов.

Откуда ни возьмись появился огромный бело-рыжий кот с длиннющими белыми усами и блестящими глазами медного цвета. Он уселся напротив В. и громко мяукнул несколько раз (будто кот был собакой и решил облаять гостя).

Тут же показалась, вероятно, услышав этот «кошачий лай», маленькая, кругленькая и разрумянившаяся старушонка в заляпанном тестом переднике. Из-под ее беленькой косынки выбивались седые косматые волосы. Одна рука у нее была в кухонной рукавице, а в другой она держала полотенце с вышитыми петухами. При взгляде на нее В. вспомнил свою собственную бабушку, которая, кстати, тоже пекла отличные капустные пироги (а судя по запаху, на кухне готовились именно они).

– А батюшки мои! – заверещала старушка, всплеснув руками и расплывшись в улыбке. – Радость-то какая, нежданная! Гости дорогие! Да чего же вы стоите, в дом заходьте!

Старушка резво подбежала к Леяне и принялась расцеловывать ее, приговаривая: «Леечка, доченька!» – и похлопывая красавицу по спине полотенцем. В. тоже не был забыт, и на его долю досталось горячих поцелуев и крепких объятий. Намяв им обоим как следует бока, старушка вскрикнула: «А пирог-то, хосподи!» – и скрылась в проеме слева. Там, видимо, находилась кухня. Раздался грохот и из дверного проема повалил пар.

Леяна скинула с ножек красные туфли, достала с полки две пары тапочек, одну пару надела сама, а другую сунула В. Тот покорно переобулся и проследовал за Леяной в комнатку, которая вполне соответствовала всему, что В. уже успел увидеть в этом жилище.

У стены, завешенной цветастым ковром, стояла кровать с горой подушек. Тут же размещались большой старинный комод, рядом с ним сервант, полный посуды, и линялая ширма. На стенах висели черно-белые фотографии, ставшие от времени желто-коричневыми. Занавески с выгоревшими, некогда алыми маками наполовину закрывали маленькие окошки. На подоконнике теснились глиняные горшки с раскидистыми цветами.

Посреди комнаты стоял стол, накрытый скатертью, со множеством табуреток вокруг. Леяна уселась на одну из табуреток, рядом с ней присел и В., который совершенно одурел от происходящего.

Он мог ожидать каких угодно встреч в этом Доме, но только не с милыми старушками, пекущими пироги! Случайно брошенный взгляд в окно, усугубил замешательство В.: за окном светило подозрительно яркое солнце и виднелся цветущий весенний сад (а ведь на дворе должен быть сентябрь!) Рыжий разбойник, в просторечье именуемый котом, забрался на кровать, улегся там, подвернув под себя лапы, и теперь недобро косил на В. прищуренным медным глазом.

Вскоре с кухни прибежала с чайником в руках старушка. Она грохнула чайник на стол и опять исчезла. Вернулась она уже с блюдом, полным пирогов. И так она сновала туда-сюда, таская пироги, ватрушки, вареную картошку, жареные яйца, сметану, топленое молоко, редиску с маслом и еще много всякой всячины.

Пока старушка суетилась, Леяна прошептала В. на ухо: «Вообще-то, ее зовут Адунаиланаида, но ты можешь ее звать просто Баба Адуня!»

Наконец стол был заставлен всевозможными яствами. Перед В. очутилась глубокая миска и ложка, такая большая, что В. сомневался, что она полезет ему в рот, а также чашка с дымящимся чаем. Баба Адуня тоже уселась за стол, сняв передник, под которым во всей красе предстал домашний халат болотного цвета с зелеными облупленными пуговицами.

В. вдруг вспомнил, что давно ничего не ел, и наложил всего подряд в свою миску. Баба Адуня налила себе кипятка, забелила его молоком и принялась хлебать этот напиток, который она почему-то называла «чаем», попутно болтая с Леяной. Речь шла о комнатных цветах, борще, вязании, о каких-то родственниках или знакомых, один из которых сломал ногу, упав с мотоцикла, другой женился на библиотекарше, и прочем в том же духе. Втроем они, В., Леяна и Баба Адуня, напоминали бабушку и двух внучат, приехавших навестить престарелую родственницу.

В. потерял нить разговора. Наевшись до отвала, он дремал на своей табуретке. Ему было спокойно и хорошо. Единственное, что могло бы его порадовать еще больше, так это мгновенное перемещение на ту кровать, где расположился кот, и на которую В. уже давно поглядывал с вожделением. Солнце светило ему прямо в глаза и приятно пригревало макушку. В. почувствовал, что еще минута – и он бухнется с табуретки прямо на пол, будучи не в силах удерживать тело в вертикальном положении.

Баба Адуня, поглядев на него, сказала: «Умаялся, касатик!» Она подняла В. с табуретки и уложила его на кровать. Кот при этом недовольно мяукнул, но с кровати не ушел. В. уронил голову на мягкую подушку и в мгновение ока забылся сном.

Глава 7. Галифе Бабы Адуни

В. проснулся и не сразу понял, где находится. Перед глазами у него расстилался узор из веточек с желтыми цветочками на бордовом фоне. У живота урчало что-то теплое – это был рыжий кот.

В. разом вспомнил все события этого дня: Мастер А, подъезд, лифт, кабинет, Леяна, Баба Адуня… В. лежал в комнате Бабы Адуни, на ее широкой кровати с металлическими ножками, лицом к стене, на которой висел старый ковер с цветочным узором. В. осторожно обернулся: Леяна и Баба Адуня по-прежнему сидели за столом и тихо переговаривались. В. закрыл глаза и притворился, что спит.

Вот бы подслушать, о чем они там шепчутся! Но как ни старался В., ничего связного расслышать он не смог, различил только негромкое хихиканье, которое ему не понравилось (показалось, что смеются они над ним).

В. недовольно заерзал, открыл глаза и увидел, что, оказывается, и кот давно не спит и таращит на В. свои глазищи медного цвета. В. хотел было снова прикинуться спящим, но кота провести не удалось – тот вскочил и истошно заорал благим кошачьим матом. Тотчас все внимание сидевших за столом Леяны и Бабы Адуни было устремлено к кровати. В. понял, что его «раскрыли», и волей-неволей ему пришлось встать с кровати и снова сесть за стол.

– Могу я отлучиться в уборную? – спросил он.

– Конечно, – кивнула Леяна и показала ему, куда пройти.

В. не нашел в туалетной комнате Бабы Адуни такой роскоши, как в туалетной комнате Мастера А., но зато там тоже висело зеркало в шестиугольной раме. В. постарался не смотреть в него, когда мыл руки, он слишком хорошо помнил, что в Доме Тысячи Дверей зеркала имеют свойство растворять фигуры тех людей, кто в них смотрится. И… кто его знает, какие еще у них свойства.

Когда В. вернулся, то заметил, что стол уже пуст. Леяна молвила, строго нахмурив бровки:

– Баба Адуня, займемся делом.

Баба Адуня кивнула и, словно только того и ждала, торопливо исчезла за ширмой. Леяна встала, прошла к окну, и, скрестив на груди руки, устремила куда-то вдаль задумчивый серьезный взгляд. Выглядела она в этот момент очень привлекательно, но В. недолго любовался ею. Послышался шорох, и из-за ширмы показалась Баба Адуня или, вернее, то, что от нее осталось.

Не было и в помине халата, тапочек, косынки, передника. Баба Адуня натянула на себя высокие до колен сапоги из грубой кожи и галифе цвета хаки, явно не первой свежести. На плечах у нее красовался защитного цвета пиджак с золотыми эполетами, который был ей заметно велик. Из-под пиджака торчала белоснежная рубашка с рюшами. Старушка подпоясалась широким солдатским ремнем, а седые волосы стянула на затылке резинкой (вскоре В. понял зачем). Баба Адуня достала из серванта надраенный до блеска шлем с красной пятиконечной звездой, водрузила его себе на голову и с крайне серьезным лицом застегнула под подбородком ремешок.

В. и жмурился, и моргал, и тер глаза кулаком, пытаясь развеять странное наваждение – напрасно, Баба Адуня стояла перед ним в таком наряде, какого сроду не увидишь даже на маскараде. В. не мог сдержаться: он рассмеялся, согнувшись пополам на своей табуретке. Он хохотал до слез и никак не мог остановиться. В. глянул на Леяну, уверенный, что и она умирает со смеху, но Леяна даже не улыбалась. Она только укоризненно посмотрела на В., будто он был расшалившимся не к месту ребенком. Под ее взглядом В. осекся и притих.

А Баба Адуня не обращала на смех В. никакого внимания. Она открыла комод, достала оттуда стопку пожелтевшей бумаги, гусиное перо и уселась за стол напротив В.

– Имя! – проревела она не своим голосом, уставившись на В.

В. от неожиданности опешил:

– Что, простите?

– Имя! – повторила Баба Адуня недовольно.

– Мое имя? – В., кажется, еще не успел проснуться и не слишком хорошо соображал.

Баба Адуня грохнула со всей дури кулаком по столу и пробасила:

– Кончай дурака валять!

Леяна все это время стояла у окна, серьезно глядя вдаль и не пытаясь хоть как-то объяснить странное поведение Бабы Адуни. Но В. вдруг вспомнил слова Мастера: «Отведи его на Дознание…» Так это и есть Дознание? Свирепый взгляд бабы Адуни не сулил ему ничего хорошего.

– Имя! Последний раз спрашиваю, паршивец! – громко потребовала Баба Адуня.

В. наконец сообразил, что от него требуют, и бодро ответил, тоже гораздо громче, чем говорил обычно:

– В.!

Баба Адуня быстро записала на листе бумаги его ответ.

– Пол! – пророкотала Баба Адуня.

В. замешкался. Пол? А что, у кого-то есть сомнения? Но он прокричал в ответ еще громче:

– Мужской!

– Возраст!

– Тридцать лет!

И так В. и Баба Адуня еще долго орали друг на друга, выясняя все подробности, касающиеся личности В., такие как семейное положение, место последнего проживания и прочее. Причем В. заметил, что каждый его ответ Баба Адуня записывает на отдельном листе бумаги. В. достаточно успешно справлялся со всеми вопросами, пока Баба Адуня не ляпнула:

– Куда Дундук ходил?!

В. ошалел и брякнул первое, что на ум пришло:

– В Киев!

Баба Адуня старательно записала и этот его ответ, а потом продолжила допрос тем же голосом простуженного отставного майора:

– Где брюкву зайцы выхолащивали?!

В. отвечал ей в том же тоне:

– На поляне в лесу!

– Что вертлявей всех юлится в море?

– Осьминог!

– Если эмаль эссенцию погубит, что получится?!

– Мороженое!

– Кто лепит сало, корнями маясь?!

– Продавец!

– Зачем буря курицами шьется?!

– Занадом!

– Приставь тыкву к ноге, тюльпан к таксе, орангутанга к малине, где выходит?

На такой вопрос В. прокричал в ответ что-то уж совсем неприличное, но Баба Адуня и бровью не повела, записала и этот его ответ на отдельной бумажке.

Вопросы сыпались на В. градом. Вскоре весь стол был завален бумагой, а у В. и Бабы Адуни покраснели от напряжения лица. Баба Адуня кинула перо на стол, достала из кармана платок и утерла им лоб под шлемом.

«Дурдом!» – думал В., опасливо косясь на Бабу Дуню. Леяна не проявляла особого интереса к тому, что творилось за столом, она по-прежнему смотрела в окно, оставаясь невозмутимой.

А кот пристально и надменно глазел на В., время от времени зажмуривая один глаз. И В. казалось, что рыжий разбойник усмехается в усы и думает: «Тоже мне балбес! Не знает даже, кто лепит сало, корнями маясь, не говоря уже о юлящихся в море».

Между тем Баба Адуня извлекла откуда-то моток веревки и подступила с ней к В. Она грубо взяла В. за шиворот и поставила его прямо перед собой. Отметив веревкой расстояние от кончика носа В. до внешнего края его глаза, она вытащила из кармана ножницы, обрезала веревку и кинула обрезок на стол. Такая же процедура была проделана над бровями, ушами, губами В., и вообще вся его голова была перемерена веревкой вдоль и поперек.

Та же участь постигла и остальные части тела В. Баба Адуня мерила и мерила В. на все лады, пока над горой бумаги не вырос целый ворох веревочных обрезков. В. устал стоять, а старуха все прыгала вокруг него, бормоча под нос: «Карету на паперть… восемнадцати сорока… лозой панаму…» – и еще какую-то чепуху.

Она извела почти весь моток веревки, плюхнулась на табуретку и принялась разгребать мусор, громоздившийся огромной кучей на столе. Баба Адуня рассматривала веревки и листки бумаги на свет, даже пробовала их на вкус, слюнявя кончики, наматывала обрывки на пальцы. Она с головой ушла в это занятие.

Спустя некоторое время она вспомнила о В., подняла на него глаза, оглянулась на Леяну и сказала прежним немощным старческим голоском:

– Тут нужна твоя подпись, касатик, – из вороха бумажек Баба Адуня достала одну и показала ее В.

– Ну давайте ручку, я подпишу, – пожал плечами В.

– Живая подпись нужна, касатик, – отвечала старушка. – Протяни-ка руку.

В. доверчиво протянул Бабе Адуне свою руку, а она внезапно невесть откуда достала огромную иглу, уколола ею палец В. и быстро вытерла его палец бумажкой.

– Ай-ай-ай! – закричал В., но сопротивляться было уже поздно.

Баба Адуня кинула листок с кровью в ворох бумажек и все перемешала. А В. в это время с досадой потирал уколотый палец.

– Идите-ка пока на кухню, касатики, а то мне еще тут… – Баба Адуня развела руками над столом, демонстрируя объем предстоящей работы.

Леяна кивнула и поплыла прочь из комнаты. За ней пошел и В. Кот увязался за ними.