Читать книгу: «Слёзы», страница 27

Я слышала, как мой телефон завибрировал. Это либо Ян, либо Алиса, либо еще кто-то. Мне не хотелось ни с кем говорить. У меня не было на это душевных и моральных сил. Может быть позже напишу.

Почему люди предают? Почему не могут говорить открыто? Разве это трудно прийти и сказать правду?

Я не могла найти ответы на эти вопросы на протяжении всего дня. Еще в начале него я была счастлива, а сейчас мне хотелось заползти в нору, и чтобы все оставили меня в покое.

Спустя час дверной замок щелкнул, и я поняла, что вернулись мои родственники. Мне не хотелось их видеть, и я решила, что посижу пока в комнате.

Прошло еще примерно полчаса, когда дверь в мою комнату с грохотом открылась. Чувствую, что пожалею о том, что забыла запереться, я резко села на постели и посмотрела на отчима.

– Нагулялась? – его злой голос звучал грубо.

– Мне кажется, что принято стучать, когда входите в чужую комнату. – я старалась говорить спокойно, хотя внутри меня все сжалось от неприятного предчувствия.

Проходя по моей комнате, он скользил взглядом по ней, трогая то одни вещи то другие.

Подойдя к кровати, на которой я сидела он посмотрел на меня.

– Значит так. С сегодняшнего дня ты будешь жить так как скажу я. Сейчас же отдашь все карточки, куда ты получаешь деньги и если тебе что-то надо или куда-то соберешься, то разрешение будешь получать у меня. Если откажешься, то пожалеешь, что родилась.

– Извините, но я не буду выполнять то что вы говорите. – Ему меня не запугать. – Во-первых, вы мне никто. Во-вторых, у меня есть мама, а в-третьих, я уже как день явлюсь дееспособной по закону. Я сейчас могу вызвать полицию и вас отсюда попросят. – я понимала, что могу его разозлить, но у меня сегодня нет настроения быть милой. – так что прошу вас покинуть мою комнату. – но при этом я старалась быть вежливой.

Он стоял рядом со злым прищуром. Уголок его губ дергался, а на челюсти ходили желваки.

– Смелая слишком?

– Нет. Просто я не привыкла, чтобы посторонние люди указывали мне как жить. – я сползла с кровати, наблюдая за мужчиной. – Я еще раз прошу вас выйти из комнаты.

– А если я не выйду? – я поняла, что он специально идет на конфликт. Но зачем?

– Тогда выйду я. – мне надо было постараться обезопасить себя. Уже пару раз было, когда она поднимал на меня руку, но сегодня он слишком агрессивен. Мне было страшно и нет.

Я сделала шаг в сторону двери, когда он одним рывком оказался рядом и прижал меня к стене за плечи. Я задела вещи на прикроватной тумбочке, и они посыпались на пол.

– Думаешь самая умная. Думаешь, что я не вижу кто ты. – он слегка стукнул меня о стену. – Запомни, девочка, мне не будет указывать такая сопля как ты. Ты думаешь мне нужна твоя мать. Да таких как она толпа.

Его глаза светились злобой. Я испугалась. Я сильно испугалась. Но старалась не показывать это. Он сжимал мои плечи все сильнее и сильнее. Он был выше и больше меня. Я пыталась придумать хоть что-то чтобы выбраться отсюда.

– Если я терпел тебя месяц, то это не значит, что я буду делать это дальше.

Я теперь понимаю, что конфликт ему был нужен именно для этого. Если он меня сейчас сломает, то он победит. Но я должна бороться. Дотянувшись до первой вещи, которая еще осталась на тумбочке, ею оказались маникюрные ножницы, что было сил я ткнула ему в руку.

Отчим отпустил меня и чертыхаясь выдернул ножницы из руки. Как только это произошло я воспользовалась его замешательством и бросилась в коридор.

– Ах ты маленькая сука! – взревел он и ринулся за мной.

Я почти добежала до двери, когда он схватил меня за волосы и резко дернул назад. Я не удержалась и упала на пол.

Отчим со всей силы ударил мне по животу. От боли я резко выдохнула и свернулась в колачек прикрыв голову руками. Удары сыпались и сыпались. Боль разлилась по всему телу.

– Отец! – Вадим был напуган.

– Отвали сын! Надо учить сук уважению. – и он продолжил наносить удары.

Мне кажется я стала слышать треск моих костей, которые не выдерживают напора отчима, но он не собирался останавливаться. Очередной удар травмировал мне руку, и я, не желая того взвыла от боли, что привело его в озверелое удовлетворение.

Боль от его ударов стала притупляться или мне стало так казаться. А то что я в какой-то момент прекратила сопротивляться и просто принимала удары стало злить его еще больше.

Из комнаты вышла мама. Беззвучна шевеля губами, я попросила о помощи. Но ее безразличный взгляд говорил о многом. А когда он крикнул ей уйти обратно, она подчинилась. По моим щекам потекли слез от осознания ненужности для нее. Эта боль была сильнее и острее от той, которая появилась во время избиения отчимом.

Сколько времени прошло с момента начала расправы я не знаю, но в памяти до сих пор стояло безучастное лицо матери, которая видела, что делает ее муж и не вступилась за меня.

Прошло еще немного времени прежде чем отчим притих. Я уже собралась попытаться доползти до своей комнаты, когда он поднял меня и прижал к стене сжимая мое горло одной рукой, как раз той, которую я ранила. Я попыталась сфокусировать взгляд на его лице, когда он меня ударил о стену.

– Маленькая тварь! Ты думала, что можешь делать что хочешь? Не родился еще тот, кто будет перечить мне! Если бы твоя мать сказала бы раньше что хата не ее, я бы подумал стоит ли с ней связываться. Она, как раздвигать свои ноги, больше ни на что не способна, – он опять ударил меня о стену, – ну ничего, потраченное время я уже компенсировал, сдавая ее мужикам. А с хатой мы решим сейчас.

Я попыталась что-то сказать, но выходил только хрип.

– Ты что-то хочешь сказать? Бедненькая. – он через плечо обратился к сыну, – Смотри, сын, вот так надо поступать с бабами. Они рождены для нашего удовлетворения. Поди с тем богачом хорошо покувыркалась!

В глазах промелькнуло удивление, что он упомянул о Яне. Я попыталась освободиться, но тело меня не слушало. Отчим сдавил мне шею и продолжил:

– Ты че думала я не узнаю кто он? Не хило ты замахнулась. Кому ты нужна? Он покувыркается с тобой и кинет тебя. Но это уже не важно, правда? – он ухмыльнулся. – Как там говорят: москвичей испортил квартирный вопрос? Сейчас мы решим проблему с жильем. – он сделал вид, что прикидывает, как это будет. – Что у нас есть? Твоя мама единственная родственница, и, если с тобой что-то случится, она получит все что тебе принадлежит. Так что думаю нам пора прощаться.

Я конечно догадывалась, но сейчас я полностью осознала, что сегодня я умру.

– Пап, может не надо? – проскулил его сын.

– Ты чего испугался?

– Может ее куда-нибудь вывезти? А? – предложи Вадим.

Отчим задумался, а потом произнес:

– А ты прав.

В этот момент я сконцентрировала все остатки силы в здоровой руке и надавила на рану от маникюрных ножниц, что было сил. Вдавливая палец глубже и глубже, я зашипела от боли, которая отдавалась во всем теле.

Отчим отпустил меня и чертыхаясь посмотрел на свою руку. Я медленно сползла по стене. У меня уже не было сил.

– Сука! Она мне дыру до кости продавила.

Последнее что я увидела прежде чем новые удары посыпались звериный оскал отчима, смешанный с ненавистью.

– Сука! Сука! Сука!

Чтобы заглушить боль от новых ударов я перенеслась в прошлое, концентрируясь на моментах где я была счастлива, и мой папа был жив.

Осталась ли боль? Наверное, осталась. Но увидев безучастное выражение лица матери и то что она не встала на мою защиту, а после того как отчим приказал ей скрыться, и она ушла моя боль исчезла. Я отпустила ее. Свернувшись внутри себя в клубок, я отгородилась от всех чувств и эмоций. Подавила свой страх смерти и стала просто ждать, когда это все закончится.

Когда избиение ногами прекратилось, и отчим в очередной раз приподнял и ударил меня о стену как куклу, я почувствовала, как понемногу холод и тьма стали поглощать меня.

Смерть – это начало. Когда мы рождаемся, мы живем, чтобы умереть. У каждого живого существа свой срок, и видимо мой настал.

После разговора с отцом в городской квартире я поехал искать Лану.

Когда я решил рассказать все отцу то боялся, что он меня убьет, но нет.

Лана была права.

Первое что услышал отец – это то что был мой четырнадцатый день рождения и то что я был пьян настолько, что не помню, как все получилось. Потом что она шантажом заставила стать ее любовником, я конечно не стал снимать с себя вины, но отец сказал, что Юля была старше и обязана была понимать и понимала, что делает. В этой истории я был более слабой стороной.

Единственное за что он на меня наорал это за то, что я напился на день рождение и то что не рассказал ему все сразу, а носил чувство вины все это время. В конце он заявил, что ни одна баба не стоит того, чтобы ругаться с сыном.

Когда я уезжал отец звонил адвокату.

Уже прошло несколько часов как она ушла из моего дома. Ни одноклассники, ни знакомые ее не видели. Я узнавал у Алисы, та тоже не видела Лану, но обещала сообщить если сможет дозвониться до нее. Я тоже пробовал, но она сначала сбрасывала звонки, а потом полностью отключила телефон. Конечно она права, что обиделась, но я считаю, что надо дать шанс объясниться.

Остановив свой мотоцикл на набережной, я стал наблюдать за движением реки. Легкий ветер создавал небольшие колебания воды, что очень напоминало нашу жизнь.

Я знал, что Лана негативно относится ко лжи и предательству, но ничего не мог сделать, а если быть честным, то я боялся. Боялся, что она будет ненавидеть меня и не поймет, а больше всего у меня был страх потерять ее.

За этот месяц произошло что-то что я еще не понимаю. Лана стала мне дорога. Она понимала меня лучше, чем я себя сам или мои близкие. Она воспринимает меня как обычного парня и ей очень не нравилось, когда я рассказывал, как можно решать проблемы при помощи денег.

Размышляя о прошедшем месяце, я не сразу обратил внимание на звонивший телефон.

– Слушаю.

– Ян, это Алиса. Ты где?

– На набережной.

– Ты нашел ее? – в голосе подруги звучало беспокойство.

– Нет. Я уже везде побывал, где она могла бы быть. Ее нигде нет. А у тебя как?

– Также. Я недавно сходила к ней. Дверь открыла ее мама и сказала, что она еще не приходила.

– Понятно.

– Ян, у меня вопрос есть. Можно задать?

– Задавай.

– Зачем ты ее обидел? Ты знаешь, что мне тоже досталось из-за тебя. Мы впервые с ней поссорились и мне из-за этого сейчас плохо.

– Алис, давай не будем. Я же не лезу в твои дела с Ником, так и ты не лезь в мои дела с Ланой.

– Я не лезу. Я не хочу, чтобы она из-за тебя страдала. Ей и так досталось, а тут еще ты нарисовался фиг сотрешь. Она клевая девчонка и хороший друг. Я не хочу потерять ее только из-за того, что ты решил поиграть в свою игру «Уложить девчонку в постель».

– Откуда…

– Оттуда, Ян. Если бы я знала об этом раньше, то прибила бы тебя, но сначала поговорила. Я и думала так поступить, но не успела. Все завертелось слишком быстро. – она шумно выдохнула и продолжила, – Я вот не понимаю – вам что не хватает в жизни радости, что вы ее получаете от того, что кого-то делаете несчастными?

– Алис, все не так.

– Что не так? – взорвалась она.

– Я не хотел сделать ей больно. Но…

– Что «но» Ян? Что «но»?

– Я не думал, что так получится. Я думал, что все будет как обычно. Что она такая же, как и другие. У нас был месяц выяснить наши отношения, но я понял намного раньше, что она для меня больше чем другие.

– Черт, Ян, я же тебе говорила. Я тебя предупреждала.

– Предупреждала, – я вздохнул и провел рукой по волосам, – но это меня еще больше зацепило и раззадорило. – подойдя к парапету я продолжил, – решил, что все девчонки из семей маргиналов одинаковы и она такая же.

– Ян, она не всегда была в таком положении как сейчас. Да и деньги у нее водятся. Ее отец известный оператор и полностью обеспечивал семью при том учете что мама Ланы никогда не работала. Бабушка и дедушка тоже не бедствовали. После гибели отца мать стала выпивать и винить во всех своих несчастьях Лану. Пропив квартиру в которой жили, они переехали в квартиру родителей отца Ланы, где сейчас и живут. Те в свою очередь помня о потерянной недвижимости переписали эту квартиру на Лану.

– Я знаю. Лана говорила.

– Черт, Ян, если она тебе это рассказала, то стала считать тебя другом. На сколько я знаю отчим Ланы не знал, что квартира принадлежит Лане, а не матери. То, что она не отвечает меня беспокоит, так как я видела ее отчима издалека, когда он куда-то шел вместе с матерью Ланы. Ей я об этом не говорила, но он мне не понравился. Мой папа говорил с отчимом Ланы и сказал, что он скользкий тип.

После слов Алисы мое беспокойство вышло на новый уровень. Я хотел что-то сказать девушке, но мой телефон подал сигнал, сообщая о втором звонке.

– Алис мне здесь Антон звонит.

– Антон?

– Оставайся на линии. – я принял звонок парня, а разговор с Алисой ушел в режим ожидания.

Переговорив с Антоном, я понял, что дела еще хуже, чем я думал. Он рассказал о том, что произошло в парке и сообщил, что тоже не может дозвониться до нее.

Я вернулся к разговору с Алисой.

– Кстати ваш котенок у меня если что. – сообщила она.

– Какой котенок? – я не понял, о чем она.

– Твой подарок.

– А, хорошо. – я пытался понять, куда моя девушка, а я не собирался отказываться от нее, могла пойти. – Алис, я наверно сейчас сам доеду до дома Ланы. Уже поздно и на улице темно. Может она уже вернулась.

– Хорошо. Как только узнаешь что-то сразу звони.

– Договорились.

Сев на байк и одев шлем, я еще раз глянул на рябь водной глади завел мотор и поехал в сторону дома Ланы.

***

Было больше одиннадцати, когда я заехал во двор дома девушки. Припарковав мотоцикл в стороне от подъезда где живет Лана, но откуда я мог видеть окна ее квартиры на первом этаже, я спешился с байка. Посмотрев на окно, где была ее комната света я не увидел, что говорило о том, что ее нет дома.

Я решил подождать минут десять-пятнадцать на площадке вдруг Лана пройдет.

Сидя на лавке у дерева, я поглядывал по сторонам и пытался дозвониться до девушки. Моя тревога и беспокойство становились все ощутимей. Я не мог поверить, что она никому бы не ответила, даже обидевшись. Либо через чат, либо через смс, но она сообщила бы что с ней все хорошо. Лана не тот человек, который позволит беспокоиться о себе долго.

В очередной раз набрав номер, я услышал гудки, а потом меня перебросило на автоответчик.

Поднявшись с лавки, я уже собрался направиться к дому Ланы, когда к нему подъехала темная машина и припарковалась очень близко к подъезду. Я притаился за деревом и стал наблюдать. Я не мог себе объяснить почему я так поступил, но решил не торопиться и подождать, когда машина уедет.

Со стороны водителя вышел какой-то мужик лет сорока-пятидесяти и скрылся в подъезде. Минут через десять этот же мужик вышел, неся какой-то большой сверток похожий на скрученный ковер или что-то на подобие. Следом за ним вышел еще один, но помоложе. У меня было чувство, что я его уже где-то видел.

– Открой багажник! – двор был пуст и то, что мужик сказал было хорошо слышно.

Парень засуетился и уронил связку ключей, которые провалились за решетку стока.

– Ты что творишь?! Хочешь, чтобы нас увидели.

– Я боюсь. – голос парня дрожал от страха. Он пытался их достать, но у него ничего не получалось.

– Не бойся. Я все продумал. – мужик положил свою ношу рядом с машиной и присоединился к парню. – Давай помогу.

– Отец… – проскулил парень.

– Вадим, делай что тебе говорят. Достань ключи и открой багажник. – мужик передал парню какую-то проволоку.

Вадим? Это же сын отчима Ланы. Тогда взрослый мужик это… отчим. Когда я понял, кто это меня посетила страшная догадка. Сверток!

– Достал! – радостно закричал ублюдок.

– Эй, можно спросить? – я вышел из-за дерева и быстрым шагом, почти бегом направился в их сторону.

– Отец, это тот парень. – я заметил на лице молодого выражения ужаса и страха, когда он понял, что есть свидетели их делишек. – Ланкин хахаль. Мы пропали!

– Прекрати истереть. Ключи идиот! – Мужик выхватил у сына ключи и потом скомандовал, – В машину, быстро! Кусок недоразумений.

Я подбежал как раз в тот момент, когда машина газанула и рванула через двор. Я обрадовался, когда понял, что этот урод не задел сверток.

Присев рядом, я принялся его разворачивать. То, что передо мной предстало заставило меня вздрогнуть.

Вот дерьмо!

На лице Ланы были следы ударов и кровь. На шее виднелись отпечатки пальцев, а приподняв окровавленную кофту, я увидел, то же самое и на теле. Ее дыхание было очень медленным и прерывистым, и я не сразу понял, что она жива.

– Малыш, очнись. – я убрал окровавленные пряди с ее лица. – Ты сильная! Давай, детка, открой глаза. – Достав телефон, я набрал скорую помощь. Объяснив ситуацию и где нахожусь, я прекратил разговор. – Лана, ты слышишь меня. Пожалуйста, открой глаза. – я нагнулся и прижался к ее окровавленным губам и в тот же момент почувствовал привкус железа.

Ресницы девушки затрепетали, и она с большим трудом разлепила веки. Она попыталась пошевелиться, но каждое движение причиняло ей боль.

– Тсс. Не шевелись я уже вызвал скорую. – я поглаживал ее по волосам. – Они должны скоро приехать.

Ее губы медленно зашевелились. Я наклонился и стал прислушиваться.

– Теперь я не боюсь умереть. – с большим трудом прошелестела она и на ее губах появилась легкая улыбка. Закрыв глаза Лана обмякла и перестала дышать.

Эпилог

Свой мир человек начинает создавать в тот момент, когда приходит на этот свет. В течении всей жизни мир вокруг него меняется каждый прожитый день.

Новые знакомые и друзья приходят на смену старым, новые места и новые впечатления дают возможность раскрасить свой мир новыми яркими красками.

Но бывает так что большое скопление мусора, набрав критическую массу приходит в движение и начинает надвигаться на яркий и уютный мир человека. Он вторгается в его мир принося горе, несчастья и разрушения. И ему безразлично что будет с этим миром – Миром человека, который хотел жить и радоваться своей жизни и своим успехам, хотел любить и быть любимым.

Этот мусор имеет разные формы, и ты не сразу понимаешь, что он тот, кто готов переступить через тебя и твою жизнь.

Человек рождается и, наверное, еще не понимая этого боится. Чтобы не бояться, должно быть ощущение безопасности, которое в первую очередь в нем порождает мама, та кто должна его защищать от мусора этого мира.

Человек умирает, но этот момент каждый переживает по-своему. Кто-то говорит, что ты видишь моменты прошлых грехов, кто-то – моменты счастья, а кто-то просто вспоминает конкретного человека.

Я могу соглашаться или нет с этими утверждениями, каждый прав по-своему.

Мой же момент смерти – это темнота, боль и холод. Это осознание того что ты умираешь и не можешь ничего предпринять. Это чувство ненужности той, кто должна тебя защищать и это надежда, что в следующий раз я рожусь у мамы, которая поставит меня на первое место.

НО ЭТО ВСЕ ЛОЖЬ.

На самом деле я хочу, чтобы кто-нибудь, неважно кто, спас меня. Дал бы надежду на Жизнь, Любовь и Будущее. Защищал и принимал меня такой какая я есть: со всеми плюсами и минусами моего характера.

Я молю только об одном, чтобы в окутавшей меня тьме пробился луч света, и мой спаситель просто бы сказал:

– ДЫШИ!