Читать книгу: «Сердцеед», страница 5

– Отправимся на "пир"? – Уточнила Дина.

– Сделаем то, для чего мы призваны. – Не поворачиваясь к подругам, ответил Зед. – И в этот раз, у тебя не будет шансов оставаться в стороне. – Адресуя замечание Анаэль, сурово произнес мужчина.

Потупив взгляд, словно провинившийся ребенок, девушка тяжело вздохнула:

– Хорошо. – Смиряясь с перспективой вершить правосудие над падшими сердцами, ответила она. – Я буду готова.

Посмотрев через плечо на подруг, Олдридж сдержанно кивнул головой.

–Удачи. – Поджав свои терпко вишневые губы, проговорила "Пламя", обхватывая при этом блондинку за плечи. – Помоги ей, – С пониманием всей сложности предстоящей встречи с Бонни, прошептала она, прежде чем увлечь Анаэль в противоположном направлении от забегаловки "О'Коннели".

Закрыв глаза и обречённо набрав в лёгкие смердящий воздух, Зедекия Олдридж, медленно зашагал в сторону закусочной. К месту, где находилась девушка, чье существование породило в нем непривычный интерес. Любопытство, разрастающееся, словно дрожжи, и заполняющее собой каждый уголок его существа. Желание, порожденное стремлением узнать правду о том, кто же такая Бонни Блум? Не в свете пророчеств и предназначения, а исходя из личного мотива, который возник вместе со светом женских глаз, пугая Олдриджа до безумия. До дрожи в груди, которую стало печь, как только он оказался рядом с ней. Обжигать так, словно бы он мог вновь чувствовать, как простой смертный, как человек и мужчина, который когда–то любил девушку с глазами цвета чистого серебра. Как тот, кого однажды сочли достойным жить.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Глава 4

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Сидя на мусорном баке с закрытыми глазами, Бонни сонно вдыхала аромат кофе, от которого тонкой струйкой поднимался пар, растворяясь своей белизной в пасмурном небе. Желудок девушки все ещё болел, после ночных игр разума, которые от раза к разу пугали ее своей реалистичностью. В точности, как угрозы Левая, ставшие причиной сегодняшнего побега из дома, лишившие брюнетку завтрака.

Не открывая глаз, Бон-Бон потянулась к круассану с шоколадом и без раздумий оторвала зубами одну треть булочки, в надежде сразу же заполучить порцию начинки. Наслаждаясь вкусом свежей выпечки, которая уносила девушку мыслями в детство, где не было кошмаров, галлюцинаций и завещания, брюнетка осторожно поднесла к губам кофе и сделала маленький глоток. Напиток, словно лавина, тут же обжёг женское небо и растекся по гортани, согревая Блум, чья спина старательно избегала соприкосновения с кирпичной стеной "О'Коннели".

Рассматривая торец соседнего здания, который мало чем отличался от задворков кафетерия, Бонни задумчиво уплетала свой завтрак, время от времени заливая его напитком, который заменял в это осеннее утро радиатор. Доев круассан и запрокинув голову вверх, брюнетка продолжала греть ладони о бумажный стаканчик с кофе, мысленно задаваясь вопросами о своем будущем.

Как долго она сможет продержаться без сна? Сойдёт ли с ума или умрет в здравом сознании, так и не дожив до заветных двадцати пяти лет? А если доживет, что в итоге будет ее ждать: побег, воплощённые в жизнь угрозы Левая, моральное и физическое уничтожение?

Забыв о холоде сырой стены, Бонни с отчаянием прислонилась к кирпичной кладке, закрывая глаза. Как бы она хотела испариться, исчезнуть из Син-Рута, превратиться в птицу и просто улететь с материка, забыв обо всех тяготах ее жизни. Как бы она хотела… Но подобная перспектива звучала слишком хорошо. Настолько, что могла произойти только в сказке, а значит, не имела и малейшего шанса просочиться в жизнь Блум. В реальность, где не осталось места для чудес и удачи. Иначе в ее судьбе все сложилось бы совершенно иначе.

– Добрый день.

Широко раскрыв глаза и подпрыгнув от неожиданности на месте, брюнетка болезненно зашипела в сторону опрокинутого на ноги кофе. Спрыгнув с мусорного бака, она тут же принялась отряхивать джинсы, по которым бурым пятном растекался ее "эликсир жизни".

– Вам не говорили, что подкрадываться к людям, это признак дурного тона!? – Теряя душевное равновесие, возмутилась Бон-Бон, срывая с головы капюшон толстовки.

Уставившись на девушку, чьи глаза серебрились туманной дымкой его прошлого, Зедекия, на доли секунды, потерял дар речи.

– Прошу меня простить. – Разве что не поклонившись, галантно извинился мужчина, из-за чего Бонни виновато прикрыла глаза и нахмурила брови.

Тряхнув копной темных волос и откинув мрачны мысли с сопутствующей им агрессией, она вновь взглянула на Олдриджа, который выглядел немного неподобающе в этом грязном переулке. Среди мусорных баков, от которых веяло гнилью и помоями. В "интерьере", где по ржавым ливневкам стекали сточные воды, окутывающие лёгкие сыростью, что становилась неотъемлемой частью тебя самого.

– Могу я загладить свою вину и угостить вас чашечкой кофе? – С повадками, которые были присущи разве что аристократам, поинтересовался Зед, пробуждая в брюнетке уже знакомую ей неловкость.

Посмотрев пристально на шатена, который возвышался над ней, словно "Пик Тора" (прим. автора: Гранитный пик, признанный самым высоким вертикальным склоном в мире. Он расположен на острове Баффин и является частью горной цепи Арктических Кордильеров), девушка ссутулилась и смущенно натянула капюшон.

– Мне нужно возвращаться на работу. – Забирая с бака тарелку, ответила тихо Бонни, чувствуя себя дурнушкой в присутствии Олдриджа.

В обществе мужчины, который внушал опасность и угнетал своим серьезным взглядом, что словно бы пробирался под кожу и пытался добраться до самой души.

Стремительно обогнув Зедекию, Блум подошла к служебному входу и была уже готова потянуть дверь на себя, когда ей в спину прилетел вопрос:

– Проблемы со сном, не так ли?

Сконфуженно замерев на месте, Бонни забегала глазами оп поверхности железной двери, на которой наплывами застыли подтеки зеленой краски.

– Шумные соседи не дают спать? – Сверля женскую спину, продолжил Олдридж. – Всю ночь напролет вбивают гвозди и стучат по стенам?

Прислушиваясь к сердцебиению Бон-Бон, что учащённым звоном наполнило подворотню, шатен выжидающе запустил руки за спину, наблюдая за брюнеткой, которая ощущала себя воровкой, застигнутой в момент кражи. Преступницей, что цеплялась за дверную ручку, словно за спасательный круг.

– Я… – Нерешительно повернувшись в сторону Зедекии, но не поднимая на него глаз, сбивчиво сказала Бон. – Я не понимаю, о чем вы?

– Кофе? – Настойчиво предложил мужчина Блум.

Замерев в пол оборота к Олдриджу, девушка нервно переминалась с ноги на ногу. Она лихорадочно обдумывала сказанные им слова, которые, казалось, были не лишены понимания ее проблемы. Сжав с силой бортик тарелки, Бонни с заведомым чувством поражения и разочарования покосилась на шатена, в чьих глазах так странно было увидеть насмешку.

– Мне, правда, нужно за стойку. – Стараясь не встречаться взглядом с Зедом, ответила Блум. – Скоро будет обед, и мисс О'Коннели не справится одна с наплывом посетителей.

– Когда следующий перерыв? – Скользя прохладой туманных радужек по лицу брюнетки, спросил мужчина, приблизившись к ней.

Рефлекторно отшатнувшись назад, в попытке сохранить между собой и мужчиной дистанцию, Бонни растеряно заглянула в глаза Олдриджа, пытаясь найти ответ на элементарный вопрос, который неожиданно рассеял все слова и мысли в ее голове. Те, что в этот момент были заняты совершенно неподобающим анализом шатена, который, несмотря на всю свою идеальность, вовсе не был таковым. Брюнетке потребовалось не больше пяти секунд, чтобы найти самый очевидный недостаток Зедекии – его глаза. Будучи зеркалом души, они оставались пустыми и потухшими, впитав в себя всю тяжесть отчаяния, которое поглотило их блеск.

– После обеда, – Все ещё купаясь в дымке мужских глаз, сказала Бонни. – Вероятно, после того как кофейня опустеет, я смогу попросить у мисс О'Коннели перерыв.

Без лишних расспросов и комментариев Зедекия наклонился в сторону двери и открыл ее перед девушкой. С удивлением заглянув внутрь здания, где тесный коридорчик вел в сторону кухни, брюнетка нахмурила брови и вновь покосилась на Олдриджа.

– Спасибо, – Неуверенно поблагодарила она мужчину, прежде чем переступить порог.

Она планировала повернуться и предупредить шатена, что этот вход предназначен только для персонала, когда дверь за ней с шумом закрылась. Посмотрев в недоумении за спину, Блум встревожено завертела тарелку в руках, осуждая принятое ею решение.

– Бонни?! – Раздался голос мисс О'Коннели из зала. – Можешь поставить кексы в духовку?

– Конечно! Уже иду. – Обернувшись на голос начальницы, ответила девушка.

Убирая противень с бумажными формами в духовой шкаф, Бон-Бон с головой ушла в работу и предобеденную суету, которая незаметно для нее самой, вытеснила Зедекию Олдриджа на задворки не только забегаловки, но и ее мыслей.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Обеденное время в "О'Коннели" походило на аукцион, где голодные посетители то и дело вздымали руки вверх, выкрикивая свою ставку за последний сэндвич или пончик на прилавке.

Рабочая суета, словно волна, накрыла Бонни, закрутив ее в потоке счетов и кофейных стаканчиков, лишая при этом девушку кислорода и возможности задуматься о том, что случилось канувшей ночью. Единственным напоминанием об этом безумии, осталась неисчезающая усталость, которая воруя остатки женской энергии, постепенно затормаживала Блум. Но, даже не смотря на это, брюнетка продолжала лавировать между столиками и улыбаться посетителям, скрывая за маской радушия желание закрыть глаза и провалиться, пусть и в беспокойный, но все же сон.

Вычистив прилавок, вокруг которого не осталось и живой души, Бонни изнеможенно принялась убирать опустевшие подносы и корзинки, стряхивая с них крошки в мусорку. Под монотонный гул голосов, наполнивший зал кафетерия, она наконец-таки опустилась на стул за кассовой стойкой и, обессилив, посмотрела на посетителей. Получив свои заказы, они активно поглощали выпечку, вели беседы друг с другом и говорили по телефону. Некоторые из них занимались рабочими вопросами, которые не позволяли пришедшим людям устроить себе полноценный перерыв. Во всей этой атмосфере, что сопровождалась непринуждённым звучанием музыки из одинокой колонки в конце зала, взгляд Бон в удивлении остановился на мужчине, сидящем за угловым столиком "О'Коннели".

Зедекия Олдридж, который совершенно точно не был обязан дожидаться ее, словно верный пёс, сидел, облокотившись одной рукой на стол, и с равнодушием рассматривал посетителей кафетерия. Забыв об усталости, девушка осторожно отклонилась в сторону и с любопытством выглянула из-за стеклянной витрины. Сидя среди прочих белых воротничков, чьи костюмы вовсе не пестрили разнообразием цвета, этому мужчине удавалось выделяться из серой массы офисных сотрудников. В своем деловом костюме, Зедекия больше походил на бизнесмена, чем на штатную единицу корпораций, о чем говорила не только его стать, но и манеры, от которых веяло эпохальными пережитками галантности.

Слегка нахмурив свои темные брови и поджав губы, девушка подумала о словах Олдриджа, сказанных ей в подворотне. О стуке, который хоть и был преподнесен им, как некое метафоричное вмешательство извне, казалось, совершенно точно подразумевал под собой гул, ставший для Бонни причиной бессонницы. И пусть её реакция на его слова была подобна чистосердечному признанию, сейчас, глядя на шатена, который в действительности никуда не сбежал, Блум начинала искренне надеяться, что этот мужчина каким–то образом сможет ей помочь.

Погруженная в свои мысли, девушка наблюдала за тем, как ее новый знакомый закрыл глаза. Со стороны могло показаться, будто бы он заснул, но Бонни знала, что это не так. Ведь его пальцы, покоившиеся все это время на краю столешницы, продолжили, как и прежде, поглаживать рассохшуюся в дереве щербинку, чья неровность то ли успокаивала его, то ли раздражала своей неидеальностью.

Покачав головой, в насмешке над собственным психоанализом этого человека, Бон отвела взгляд от Зедекии и осмотрела соседние столики. За некоторыми из них уже никого не было, за другими люди продолжали обедать и решать рабочие вопросы, подсоединив свои ноутбуки к розеткам забегаловки. Гул становился все тише, временами совсем растворяясь в звучание джаза. На часах была половина второго, а значит, скоро зал окончательно опустеет и…

Девушка вновь перевела взгляд на Олдриджа и его бетонные зрачки с ожиданием встретили Блум. Растерянная от неожиданности подобного столкновения, она тут же выпрямилась на стуле, тем самым спрятав себя от Зедекии, пусть и за стеклянной, но все же ширмой. Сердце Бонни смущённо ударило хозяйку в грудь, обвиняя ее в нелепом поведении и реакции в отношении незнакомца. В то время как на лице Зедекии Олдриджа растянулась лёгкая ухмылка, вызванная звуком дрожи женского сердца, что породила в его стеклянных гранях оттенки радуги.

– Мисс О'Коннели, – Покосившись на начальницу, что не так давно вернулась в зал с партией свежей выпечки, начала неуверенно Бон. – Можно я возьму небольшой перерыв?

Не поворачиваясь к сотруднице, женщина украдкой бросила взгляд на мужчину за дальним столиком, который расправив плечи, уже больше трёх часов сидел на одном и том же месте, придавая своим присутствием какую–то величественность залу.

– Свидание? – Не глядя на Бонни, спросила она.

– Что? – Неловко бросив взгляд на Зедекию, и поперхнувшись слюной, спросила девушка. – Нет. Конечно, это не… – Ощущая себя нелепо, Блум прекратила искать слова для оправдания и искренне призналась. – Кажется, он знает, как мне помочь со сном.

Закатив в насмешке глаза, О'Коннели вернула наполненную булочками корзину на прилавок и повернулась в сторону сотрудницы.

– Бон-Бон, тебе 23. – Опершись на столешницу одной рукой и подбоченившись другой, проговорила женщина. – Ты взрослая девушка, для которой свидания, должны быть таким же естественным событием, как выпить кружечку кофе. Не отказывай себе в этом удовольствии, детка. Потому что, спустя годы, когда гипертония станет твоей лучшей подругой, все что тебе останется, это воспоминания о напитке, который ты либо пила, либо отказывала себе в нем.

Поджав губы, Бон искоса посмотрела на Зедекию. На холодного и неприступного внешне мужчину, чьи эмоции хранились за плотной завесой таинственности. На человека, что совершенно не вписывался в ее реальность, где основной целью было не жить, а выживать.

– Спасибо. – Поднявшись со стула, ухмыльнулась в сторону начальницы Блум. – Но до старости ещё далеко. И чтобы до нее дожить, мне нужны не свидания, а банальный сон.

Посмотрев на брюнетку с материнской нежностью, О'Коннели оттолкнулась от прилавка и, приблизившись к Бонни, потрепала ее по плечу.

– Проблемы никогда не исчезнут, Бон-Бон. Но это не значит, что ты должна отказываться от радостей этой жизни. – С мольбой прошептала женщина, улыбаясь баристе лучиками морщин вокруг ее глаз. – Позволь себе хоть немного быть счастливой. Поверь, планета из-за этого не остановится.

Робко ответив женщине улыбкой, Бонни поджала губы и, высвободившись из-под ее руки, чтобы снять фартук. Конечно, советы мисс О’Коннели звучали очень заманчиво. Однако Блум знала, что в отношении ожидающего ее мужчины они были, увы, бесполезны. Бессмысленны как для нее, так и для любого, кто хоть немного мог заинтересоваться ей.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

– Привет, – Приблизившись к Зедекии, поздоровалась Бонни, отведя взгляд в сторону соседних столиков.

Поднявшись на ноги, Олдридж тут же выдвинул перед девушкой стул, чем в очередной раз ввел ее в ступор, удивляя своими замашками благовоспитанности. Последним человеком на памяти Блум, кто делал для нее подобные вещи, был ее отец. Правда, происходило это не из-за обходительности, а из любви и заботы о малышке, которая неуклюже карабкалась на высокие стулья в стиле "Рококо", желая проявить всевозможную самостоятельность.

– Спасибо. – Опускаясь на сиденье, поблагодарила шатена Бон, ощущая, как под ней задвинулся стул. – За это и… За то, что так долго ждал.

– Не стоит. – Равнодушно отмахнулся Зедекия. – Я сам это предложил, да и задолжал тебе кофе.

Он несколько мгновений смотрел на брюнетку, прищурив глаза, после чего покачал головой, с трудом сдерживая уголки губ, которые почему-то так и норовили поползти вверх.

– Хотел угостить тебя кофе, но… – Взгляд Олдриджа опустился к магнитной бирке с именем девушки. – Отложим это на другой раз. В другом месте.

Бонни не сразу сообразила, о чем именно говорит Зедекия, ведь все ее извилины были заняты усвоением информации о повторной встрече, из-за чего девушке захотелось сползти под стол или на худой конец сбежать за прилавок. Но вопрос мужчины не позволил ей сделать, ни того, ни другого.

– Значит, стук? – Став серьезным, спросил Олдридж, возвращаясь к запланированной теме их встречи.

– Да.

Бонни оглядела опустевший зал и в привычке натянула на голову капюшон, утопив свое личико в тени толстовки, которая была ее броней от всего мира.

– Очень громко? – Поинтересовался Зедекия, изогнув бровь.

Ему так хотел найти ответы на все интересующие его вопросы. Хотелось понять, как именно Бонни удалось повлиять на его чувства. Узнать, почему Луна призвала именно ее и с какой целью… Но вместо сотен вопросов, Зедекия просто подался вперёд и, движимый любопытством, заглянул вглубь капюшона, где спрятались два сияющих четвертака. Глаза девушки, которая со смертью матери усвоила один важный урок: лучше быть невидимкой. Невзрачной, неприметной, той, на которую никто не взглянет. Ведь любое внимание в ее сторону, не могло сулить ничего, кроме как неприятностей.

– Невыносимо. – Робко кивнув головой, почти что прошептала Блум, неловко оглядываясь по сторонам.

"Дина была права". – Глядя на сотрудницу "О'Коннели", подумал Зедекия, рассматривая девушку, которая нервно и напугано ёрзала на стуле.

Было совершенно очевидно, что она не понимала происходящего с ней. Круги под глазами говорили об усталости и частых рецидивах бессонницы, что заметно сказывались на звуке ее сердца, которое сегодня стучало словно бы из последних сил. Однако причиной беспокойства было не только ее призвание, но ещё и… Нахмурившись, Зед взглянул на рассеченную бровь Бонни, где уже запеклась бурая корочка крови.

– Я… – Девушка прервала гадательный процесс собеседника на тему ее увечий, смущенно отвернув лицо и потупив взгляд. – Мне просто хочется передохнуть и хоть немного поспать. Только и всего.

Испытывая эмоциональный порыв, который мужчина тут же списал на излишнюю сентиментальность, которую в нем породили слова Дины о ее прошлом, Зедекия сдержанно выпрямил спину и молчаливо кивнул головой.

– Хорошо. – Сказал он. – Я помогу тебе.

– Правда? – С недоверием покосившись на Олдриджа, с нервной насмешкой спросила брюнетка. – Как?

– Не все сразу, Бонни Блум. Не здесь. – Дрогнув уголком губ, ответил мужчина, сохраняя в своем ответе интригу. – Встретимся вечером. Где-нибудь в более уединенном месте и…

Бонни неожиданно растянула губы в улыбке, прерывая Олдриджа своим смехом, в котором читалось разочарование.

– Господи, – Она запустила руки в карманы толстовки и, поморщившись, посмотрела на Зеда. – А я-то поверила… Подумала, что вы и впрямь понимаете меня. Что можете помочь… Но… Боже! Я такая глупая! – Закрыв глаза, она покачала головой. – Невероятно.

Прибывая в полном недоумении, шатен нахмурил брови и сурово посмотрел на Блум.

–Знаете, – Опершись руками на стол, фыркнула брюнетка, планируя покинуть свое место. – Спасибо вам за потраченное время и простите, что не оправдала ваших ожиданий и усилий.

– Прошу меня простить, – Наблюдая за тем, как Бонни начинает подниматься на ноги, серьезно и совершенно растерянно, проговорил Зедекия. – Но, мне кажется, я потерял логическую нить происходящего.

– Все просто, – Сверкнув в сторону шатена вспышками своих глаз, с бесстрашием сказала Блум, – Вы повели себя весьма изобретательно, настолько, что я даже поверила в доброту ваших намерений, мистер Олдридж.

– В доброту намерений? – Скривившись в сторону девушки, переспросил мужчина. – Я хочу помочь вам.

– Напев мне в уши то, что я хочу слышать? – С презрением парировала брюнетка. – Но, знаете что, не отвечайте. В любом случае, я уверена – бессонница не лечится сексом. Даже с таким мужчиной, как вы!

Окончательно выпрямившись и скинув капюшон с головы, Бонни Блум больше не выглядела запуганным птенчиком, что не умел летать. Беззащитным котёнком, которого хотелось спрятать за пазуху, защищая его от уличных псов и непогоды. Теперь эта девушка излучала такую мощь и воинственность, что Зедекия впал в зачарованный ступор, который чуть было не позволил ей уйти от него.

Замечая, как Бонни делает шаг в сторону прилавка, Олдридж подскочил с места и схватил девушку за запястье, вынуждая ее с возмущением и паникой посмотреть в свою сторону. Но мужское внимание привлекло вовсе не негодование Блум, а серо-зеленый браслет, которым была украшена ее тоненькая ручка. Поспешно убрав ладонь, Зедекия хмуро посмотрел на Бон. На девушку, чьи синяки и ссадины, породили в нем желание обнять ее. Словно бы этот тактильный акт, был способен помочь ему унять злость и гнев на мерзавца, что посмел причинить ей боль. Будто бы его руки, могли подарить Бонни надежду и защиту.

Но все что он смог себе позволить, это расправить плечи, застегнуть пиджак и поправить рукава накрахмаленной рубашки, что идеально белыми манжетами выглядывала из-под пиджака.

– Я не пытаюсь вас обидеть. – Заверил Бонни мужчина. – Я сказал ровным счётом то, что имел в виду: "Я помогу".

Брюнетка, все ещё не доверяя Зедекии, покосилась в сторону кухни, куда не так давно зашла мисс О'Коннели.

– Просто, дайте мне возможность доказать это. – Обходя Блум, сказал Олдридж.

Стоя на месте, девушка не решалась ответить что-либо мужчине, как и не осмеливалась уйти. Она судорожно обдумывала, стоит ли ей соглашаться на предложение человека, что не внушал ничего, кроме нелепого чувства надежды на избавление от бессонницы, да постоянного дискомфорта из-за его аристократических повадок и внешности. Но, к сожалению, к тому моменту как Блум смогла принять решение хотя бы обернуться в сторону Олдриджа, она поняла, что опоздала. Зедекия уже успел переступить порог кафетерия и теперь медленно удалялся в сторону дороги, оставляя Бонни в одиноком созерцании его широкой спины.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Голодное и дикое чавканье разлеталось по мрачному складскому помещению, сопровождая "пир" троицы глухим треском разрываемой ткани и плоти, под которой все еще плескалась гниль человеческого падения. Хруст ломающихся костей и гортанный стон блаженства, рассыпал по телу дрожь, словно бисер, в то время, как над десятком тел вершилось вселенское правосудие.

В хранилище с единственным узким окном под плоской крышей, через которое тусклым светом врывался алый закат, еле различимыми силуэтами склонились они – чистильщики, чьи глаза сияли металлическим блеском.

Проворно вскрывая грудные клетки наркодилеров и марая руки в крови, которая напоминала машинный мазут, троица утопала в смоле греха, вдыхая смердящую вонь разлагающегося порока.

Закрыв глаза, Зедекия жадно проглотил очередной кусок сердца, ощущая, как его желудок окутывает приятное чувство тяжести. Мужчина давно ходил голодным, отдавая подругам мелочевку, что не могла подарить ему насыщения. Сердца, которые все ещё хранили в себе искру света и надежды, шанс заслужить право на искупление. Но с каждым днём, Олдридж все больше и больше нуждался в подкреплении, в пище, которая избавит этот мир от очередного пятна позора.

Ему нужно было найти тех, чьи помыслы увязли в трясине эгоизма и безмерного самомнения. Людей, что забыли о милости, чувстве стыда и запретах. О законах мироздания, которые они попирали, словно бродячих псов, нанося ущерб себе и окружающим. Зед жаждал сердец, чье послевкусие было способно согреть внутренности и удовлетворить его потребность в правосудии. В исполнении своего предназначения.

"Наконец-то!" – С облегчением выдохнул он, прислоняясь к стене склада и отталкивая от себя тело, чьи ребра белым частоколом смотрели в окрашенный багрянцем заката потолок.

– Как дела с девчонкой? – Наслаждаясь вкусом червоточины парня, чья бритая голова лежала фактически на ее коленях, спросила Дина.

– Неоднозначно. – Глядя на женщину, чье сердце ещё не успело осознать случившегося, из-за чего оно продолжало судорожно перегонять по кровеносной системе мглу ее решений, ответил Зед.

Он был уже сыт, как и его спутницы, но дело всегда требовало завершения. Потянувшись к телу незнакомки, Олдридж без промедления врезался пальцами в ее плоть, прорывая ногтями кожу и мышцы, цепляясь за ребра, словно за прутья клетки, что отделяли его от вожделенного вкуса порока. От сердца, где не осталось ничего, кроме мглы. Распотрошив грудную клетку, под нечеловеческий стон агонии и ужаса подсудимой, что сопровождался звонким хрустом костей, Зедекия, с горящими как фары глазами, вырвал женское сердце. Оборванные артерии и вены, тоненькими шлангами повисли между мужских пальцев, пропуская через себя остатки грязи, которая стремительно закапала на бетонный пол.

– Я знаю, что это ужасно, – Откусывая кусочек за кусочком рыхлой ткани, с чувством вины, простонала Анаэль. – Но это так вкусно! – Она с наслаждением закрыла глаза и принялась активно пережевывать свой ужин.

Подобные "пиршества" тяжелей всего давались блондинке. "Застолья", где больше не существовало добра и зла, не оставалось границ, что так старательно создавали небеса в ориентиры человечеству. Но именно эти "казни", насыщали бессмертные чрева и придавали молодым людям сил на дальнейшее существование.

– Прекрати винить себя, – В свойственной ей манере пренебрежения, попыталась поддержать подругу Дина. – Они убивали за товар! Не испытывали муки совести, продавая эту дрянь… – "Пламя" покосилась в сторону порошка, что белоснежной пудрой рассыпался по полу и теперь постепенно увязал в нефтяной жидкости своих хозяев. – Убивая этим сотни людей! Они виноваты, А́ни! Это их выбор, поэтому прекрати винить себя и просто наслаждайся проделанной работой.

"Ангелочек" поморщила свое перепачканное в мазуте личико, посмотрев на жертвы алчности, после чего перевела взгляд на сердечный клапан у себя в руках.

– Я не виню себя, – Неуверенно сказала она. – Мне просто жаль, что мы не встретились с ними тогда, когда в их сердцах ещё была надежда на искупление.

Закатив глаза, "Пламя" потянулась в сторону подруги и, выхватив из ее рук остатки "еды", бесцеремонно закинула себе в рот.

–Так, что там с баристой? – Игнорируя возмущенный взгляд Анаэль, спросила вновь у Зеда Дина, пережевывая сердце.

– Бессонница. – Коротко ответил шатен, проглотив остатки пищи и вытерев при этом большим пальцем капельки смолы у себя на лице. – Она точно одна из нас. Ее усталость и растерянность мне слишком знакомы, чтобы отрицать очевидное.

Олдридж сурово подобрал губы, обращаясь воспоминаниями в ночь своего призвания. Туда, где его естество окутал страх осознания, кто он такой. Или, вернее сказать, кем он стал по благоволению Луны: братом и другом, спасением и наказанием, приговором, что не подлежал оспорению. Сердцеедом, который пополнил ряды карателей, чьей миссией было искоренение грязи из этого мира. Подобно волкам, они врачевали планету, что так стремительно покрывалась мглой больных сердец и душ.

Покосившись на подруг, которые, как и он, вспоминали собственное обращение, Зедекия заметил взгляд блондинки, устремленный с сочувствием в сторону Дины. Не замечая прикованным к ней парам глаз, девушка уставилась на грязный пол, словно бы надеясь, что толщи бетона будет достаточно, чтобы воспрепятствовать ее памяти заглянуть дальше реальности. В прошлое, наполненное муками одиночества и полного непринятия окружающими. Туда, где ее жизнь превратилась в ад, окутанный страхом и паникой.

– Это страшно… – Задумчиво опустив глаза на свои черные руки, прошептала с сочувствием к Дине Анаэль.

– Ужасно. – Рывком поднимаясь на ноги, чтобы скрыть от друзей глаза и ранимость души, проговорила "Пламя".

– Опасно. – Следуя примеру подруги, вставил Зед, чей черный костюм лоснился от влаги, которая пропитала его насквозь.

– Не утрируй. – Пряча горечь за надменностью, прыснула девушка, поправляя свое алое каре. – Да, принять то кто ты есть сложно, но от этого ещё никто из нас не умирал.

Облизав губы, Дина потянулась к сумочке и достала из нее салфетки. Принявшись оттирать руки и лицо, подруга передала пачку Анаэль, а сама схватилась за помаду цвета черной черешни и провела ею по своим обесцвеченным губам.

– Дело не только в принятии. – Проведя рукой по растрепавшейся укладке, пояснил Зедекия, после чего по привычке поправил манжеты рубашки.

– Нет? – Пытаясь оттереть "сажу" с волос, спросила Анаэль. – А в чём ещё?

– Бессмертие – красивая сказка для дураков. Но для нас, – Глаза мужчины вспыхнули праведным гневом. – Это проблема. Особенно если тебе хотят причинить боль.

– Ей кто-то угрожает? – Убрав помаду в сумочку, напряженно спросила Дина, прошедшая многие пытки, прежде чем к ней присоединилась А́ни.

– Она этого не говорила, но я не слепой и отнюдь не лишён рассудительности. – С чувством собственного достоинства, ответил Олдридж.

– Значит, надо скорее рассказать ей о том, кто она такая. – Ревностно произнесла блондинка, – И тогда ее больше никто не обидит. А ещё, она сможет жить с нами! – Воодушевившись, взвизгнула Анаэль, чьи глаза засияли пепельным восторгом. – Ещё одна сестра! Это так волнительно!

– Поубавь свой оптимизм. – Раздражённо поморщился Олдридж. – Все не так просто. Она напугана и совершенно не доверяет мне. Очевидно, что на то есть причины, но это все осложняет. – Холодно посмотрев на подруг, Зедекия  ухватился за протянутую ему салфетку.

– Для этого просто нужно время, – Со знанием дела, проговорила блондинка.

– Время? – С презрением фыркнул Зед. – Время, за которое на ее теле появятся новые шрамы и синяки?

Дина и А́ни переглянулись, не в состоянии поверить, что впервые за время их знакомства, Зедекия, кажется волновался о ком-то за пределами их бессмертного клуба.

– Может именно это ей и нужно? – Попыталась обнадежить Зедекию подруга. – Понять, что все люди обречены? Что они подобны падали, которая не заслуживает ничего кроме приговора?

Анаэль с недовольством посмотрела на Дину.

– Может она не такая как вы? – С возмущением скрестив руки на груди, вступилась за Бонни блондинка. – Может она поймет, что ранят те, кто лишён любви? Что они нуждаются в надежде?

– Не мели чушь, А́ни! – В негодовании скривила свое личико "Пламя". – Бледноликая, не может так жестоко поступить с нами! Достаточно одной благодетели в нашей семье!