Читать книгу: «Волшебство не вызывает привыкания. Книга 3», страница 5

Мы крепко обнялись, после чего настала моя очередь нырять в пестрое марево. Все мое естество вопило о том, что этого лучше не делать, будто я шагаю прямиком в бездонную пропасть. Впрочем, так оно, скорее всего, и было.

– Ну, поехали!

Набрав полную грудь воздуха, я бесстрашно шагнул внутрь аномалии. Мое тело снова ненадолго размазало по всей Вселенной, чтобы внезапно выплюнуть его где-то посреди порхающей птичьей стаи. Бедные птички наверняка поседели, увидев такую картину. К сожалению, летучесть у меня была резко отрицательная, сколько ни махай руками. Поэтому я гордым кирпичом резко ушел вниз.

Надо было парашют…

Додумать я не успел, со всего размаха врезавшись в перепаханную землю. Высота была не такой уж и большой, но все равно ощущения оказались не из приятных. Дыхание сбило напрочь, какое-то время я просто валялся выброшенной на берег рыбой, широко разевая рот. Чтобы хоть какая-то крупица воздуха попала в слипшиеся от удара легкие.

Наконец, интерфейс оповестил меня, что дебафф «оглушения» снят, и у меня получилось кое-как сесть. Вокруг оказалось самое обычное прямоугольное поле, успевшее зарасти мелкой травкой после того, как отсюда уехали тракторы. Она-то и дала мне силы, а сама предпочла поскорей превратиться в сено. Вокруг поля желтели ровные ряды деревьев, в которых я почти сразу узнал лесополосы. Ну, вроде бы пока мир наш, и даже никакая не Африка. И все же как-то подозрительно все это выглядит. Понять бы еще отбитой головой, что именно…

Но до того, как раскрыть карту, я решил проверить, как там поживает мое имущество. Нехорошие подозрения меня не подвели – сумка валялась рядом, вместе с торчащим из нее бруском. Ой, зря я его туда засунул…

– Ну какого Ахерона!

Внутри царила мешанина из осколков, а смешавшиеся красная и черная жидкости с шипением испарялись прямо на глазах. А вот третья бутылка с зеленым отваром хоть и пошла трещинами, но оказалась более-менее целой. От греха я сорвал пробку, после чего залпом опорожнил содержимое, вопреки всем врачебным заветам. И сделал это очень вовремя, так как поврежденный сосуд окончательно лопнул в моих руках. Эссенции рекомендовалось принимать уже после телепортации, а я вроде бы уже приехал и никуда перемещаться пока что не собирался. Костыль, как назло, куда-то запропастился и нужно было срочно искать ему замену.

Киселеобразная жидкость не имела вкуса, а вот пахла почему-то водорослями. Утолив жажду, я наконец-то смог приступить к позиционированию, но тут поблизости раздался отчетливый топот. Вроде как, копыт.

– Блин, полежать спокойно не дают, – проворчал я, подтягивая брусок поближе.

Хотя особого смысла в этом не было. Прямо через поле ко мне спешили самые обычные человеческие всадники. В камуфляже и с автоматами. Ну, хоть не демоны или какие-нибудь кентавры. С людьми куда проще договориться.

Пока они не доскакали, я быстренько открыл карту и удивленно присвистнул. Ближайшим населенным пунктом ко мне числилась некая станица Каневская, относящаяся к Краснодарскому краю. Ух ты, вот это свезло, так свезло!

Только радость моя была совсем недолгой – вплоть до того момента, пока я не прокрутил карту чуть дальше. Краевой центр, где находился мой дом, превратился в одну сплошную черную кляксу.

Без единого просвета.

Глава 43

– Как это, семнадцатое октября?! Меня ж всего неделю не было!

Но мои собеседники оставались непреклонными. Да и то, что я успел разглядеть по пути в станицу полностью подтверждало их слова. Большинство деревьев щеголяли пестрым осенним окрасом, а некоторые успели частично сбросить листву. Погода на дворе стояла вполне еще теплая, но это исключительно заслуга южных широт. Кое-где уже вовсю поливали холодные дожди, а то и вовсе бушевали метели.

– Эх, моряк, ты слишком долго плавал…

Старинный шлягер продекламировал сам глава поселения, который лично вел допрос. Как я понял, станицы занимали промежуточное место между крупным поселком и мелким городком, хотя конкретно Каневская считалась самой большой в мире. Без шуток, так было написано на официальном «билборде» при въезде в населенный пункт. Слово в слово.

Металлическое полотно рекламного щита было в нескольких местах прострелено, а его край потемнел от близкого контакта с огнем. Чуть дальше располагался укрепленный блокпост, где помимо бойцов дежурил старенький БТР. Более новая и современная техника безвозвратно сгинула в боях под крупными городами, так что люди обходились тем, что есть.

От прежнего населения осталась едва ли четверть, да и то – благодаря многочисленным беженцам из близлежащих хуторов и деревень. Всякая погань шерстила их не хуже, чем в Нижегородской области, а ровный как стол степной рельеф только играл на лапу тварям. Ни толковых лесов, ни прочих естественных убежищ здесь не имелось. Выживай, как хочешь.

Шанс отбиться имелся лишь у серьезных поселений, имевших в наличии воинские части и всевозможных «силовиков». В том числе, казачьи корпуса, на чьей основе и сформировалось местное ополчение. А вот большинство военных было стянуто на защиту Краснодара и Ростова-на-Дону, где поначалу развлекалась основная масса вторженцев. Только вот вернулись оттуда лишь считаные единицы, а станица из тылового пункта снабжения превратилась в некий аналог форпоста.

Рассказали все это мне по пути казачьи разведчики, прискакавшие на самых настоящих лошадях. Сейчас это был самый востребованный мобильный транспорт, особенно для сталкеров. Мне тоже пришлось потрястись верхом, причем, со связанными руками. Особого доверия к чуваку, натурально свалившемуся с неба, у них не было. Мало того, разведчики успели засечь вспышку портала, а до этого через них сюда попадали не самые приятные существа.

«Демоны, то бишь», как пояснили мне бойцы.

Я на приспешников Ада вроде бы не походил, но все равно был признан субъектом подозрительным и препровожден на допрос. Хорошо, хоть не пристрелили на месте сгоряча, наверняка ведь у многих руки так и чесались. Сейчас сложно было найти человека, который никого не потерял из родных и близких за эти сумасшедшие несколько месяцев. Часть из которых я умудрился благополучно пропустить.

Видимо, время в разных мирах течет по-разному. Либо перенос ни фига не мгновенный.

В любом случае, теперь я оказался на тысячу километров ближе к цели, чем до этого. Вот только город за это время превратился в гиблое место, откуда то и дело осуществляли набеги всевозможные твари. Пока что станичники от них успешно отбивались и даже успели собрать урожай с близлежащих полей, на одно из которых я и спикировал, как гордый орел.

Но на этом мои злоключения не закончились.

По пути мне стало так плохо, что ни о каком немедленном разговоре с руководством и речи идти не могло. Меня трясло, лихорадило и выворачивало наизнанку, мехом внутрь. В лазарете с этим внезапным недугом ничего поделать не смогли, лишь промыли желудок и поставили капельницу. Однако, проклятая жидкость, которой я по неосторожности нахлебался, уже успела впитаться в организм и покидать его не спешила. Из-за чего бы еще меня так штормило? Не акклиматизация же…

Поторопился я с приемом подаренной настойки, однозначно. Вот всегда так, сначала делаю, а потому только думаю – зачем?

Все тело горело, выкручивая каждую мышцу или сухожилие. С ужасом я понял, что это все до боли напоминает другой не менее болезненный процесс – прокачку. Но мой уровень по-прежнему числился как первый, даже ни грамма опыта за время путешествия не прибавилось. В отрыве от нашей местной системы можно было завалить хоть бога (если это вообще возможно) и не получить за это ни шиша. В общем, никаких интрижек на стороне, только честные, искренние отношения до гроба.

Вполне возможно, что таких серьезных побочек у эликсира быть не должно, это сама система мстит мне за измену. Тем более, что интерфейс периодически сбоил, срываясь на уже знакомые крокозябры. От одного их вида я умывался холодным потом, хотя температура держалась стабильно высокая.

В лазарете возле моей койки посменно дежурили бойцы, хотя куда бы я уполз в таком состоянии? Но все равно, обе руки пристегнули к металлической спинке, отчего на меня накатили не самые приятные воспоминания. Терпеть не могу все больничное, но моим мнением никто особо не интересовался.

Только пострадав всю ночь напролет, я осознал, что потеря сознания – это великое благо. Но на этот раз приревновавшая система проявлять ко мне жалость не спешила. К утру я оказался выжат настолько, что мной вполне можно было вытирать полы. Но зато боль стала постепенно сходить на нет, уступив место дикому голоду. Какую-то невразумительную кашу с чаем я проглотил в один присест и попросил добавки. Естественно, мне выдали кукиш с маслом, а вскоре увели из палаты на серьезный разговор. Уж очень много вопросов скопилось у руководства поселения, чтобы оставлять меня томиться в собственном соку.

Здание администрации поразило меня до глубины души наличием огромного советского герба едва ли не в четверть фасада. Само строение тоже выглядело внушительно – получше, чем во многих мелких городках. Даже многочисленные подпалины и выбитые окна не портили впечатления. Да и вообще, по пути я заметил несколько разрушенных домов, преимущественно частных. Многоквартирные хоть и были, но большой высотой похвастаться не могли. В основном – пятиэтажки. Лишь ближе к центру располагались более современные высотки. Все из того же красного кирпича, являвшегося здесь чуть ли не самым популярным строительным материалом.

Местный глава поселения оказался невысоким усатым мужчиной с цепким взглядом и одиннадцатым уровнем за плечами. Что неудивительно, при его руководящей должности. Командирам капал процент от заработанного подчиненными опыта; чем больше их было, тем шире становился этот поток. Но имелся у такой халявной прокачки и свой существенный минус – при гибели сотрудника система немедленно забирала полученный от него опыт в трехкратном размере. Вплоть до отката уровня и блокировки способностей. Так что собственных людей вождю следовало беречь, как зеницу ока.

Темные волосы лидера станицы основательно посеребрила седина, а в зубах торчала сигарета. В его просторном кабинете было накурено так, что хоть топор вешай, будь он у меня, и я немедленно раскашлялся от такой негостеприимной атмосферы. Даже в подземельях Хаоса дышалось легче. Так и задохнуться недолго.

Андрей «Атаман» Донец, в знак доброго ко мне расположения распахнул окна, но сигарету так и не потушил. А вот кто он такой и к какому пантеону принадлежит – оставалось лишь гадать. Подобная информация была пока что для меня недоступна. Нужно третий уровень хотя бы получить, чтобы интерфейс выводил дополнительные сведения.

Первым делом я попросил хоть какой-нибудь еды; вооруженные автоматами помощники с одобрения начальника натаскали мне маленькую горку всякого разного – конфеты, домашнюю выпечку, сухари и даже бутерброды. Все это оказалось мной сметено до последней крошки, а там уже подошел второй участник допроса – Николай «Комиссар» Терещенко, девятого уровня. Коротко стриженый, горбоносый типчик с нездоровым цветом лица и рыбьими глазами навыкате. Если большой начальник сидел в обычном вязаном свитере, то этот хлыщ расхаживал в длиннополом кожаном плаще. У меня он вызвал неприязнь с первого же взгляда.

– А «Наган» у вас есть? – поинтересовался я у него.

– Будешь себя плохо вести, узнаешь, – процедил он в ответ.

Голос у него оказался хриплым и скрипучим, под стать отталкивающей внешности. А вот глава общался приятным баритоном, с характерным южнорусским выговором. Вроде бы внятный мужик. Главное – не наломать в общении с ним дров, как я сделал в свое время с Плотниковым.

– Итак, будем знакомы, Тимофей. Меня зовут Андрей Васильевич, и я – командир местного гарнизона. А это мой заместитель по особым вопросам Николай Ильич.

– Очень приятно. А вы правда настоящий атаман?

Ляпнул и едва не треснул себя по лбу, видя, как посуровело лицо у начальника. Будь со мной старина Билли, он бы непременно мне поаплодировал за такое стремительное налаживание отношений.

– Если ты имеешь в виду, был ли я им до всего этого, то нет. Меня не выбирали на съезде. Что ты вообще знаешь про казаков? Только честно.

– Кроме того, что видел их на патрулях в городе? – принялся я судорожно припоминать. – Ну, как-то делали мы дизайн загородного участка одного вашего ростовского… коллеги. Помню, он везде носил китель с таким количеством медалей, как будто взял Берлин в одну каску, причем трижды.

– Понятно, – сквозь стиснутые зубы выдохнул Андрей Васильевич. – Что ж, такое имело место быть. Когда я встал у руля, то первым делом разогнал к чертовой матери всех прихлебал, алкашей и клоунов, неспособных принять даже самое простейшее решение. На родословную мне плевать, у меня воюют все – бывшие менты, отставники, инкассаторы и даже бывший криминалитет. Я хочу верить, что мы стали ближе к царскому образцу, который был способен навести шороху в кратчайшие сроки и при этом не забывал нужды простых людей. Бить по своим я бы никогда не стал.

– Что значит – «бить»? – переспросил я.

Мужчины переглянулись.

– А ты точно из наших будешь? – подозрительно прохрипел Терещенко.

– Самый, что ни на есть ваш, – активно закивал я. – Жил в Краснодаре, раньше… Просто ненадолго отбыл в другой мир. Не по своей воле, если что.

– Так, чую – разговор у нас будет очень интересный, – глава потушил сигарету в пепельнице и тут же достал из кисета новую. – Бить, это значит обстреливать СВОИ населенные пункты тактическими ракетами.

– Ядерными?!

– В том числе. Только никакого существенного выхлопа это не принесло. Даже радиоактивных осадков не случилось. Чернота все схавала и даже не подавилась. Хотя сейчас ее рост не такой интенсивный, как в начале осени.

– Так, стоп. А какое сегодня число? – спросил я, холодея от догадки.

– Семнадцатое.

– Сентября?!

– Не попал, бери выше.

Я чуть не сверзился со стула. Столько времени потрачено впустую! Да, меня выплюнуло куда ближе к дому, а толку-то?!

Тем временем мужики понемногу теряли терпение. Пришлось им подробно выкладывать все, как на духу. Само собой, некоторые моменты я нарочно опускал, иначе мой рассказ затянулся бы до самого вечера. О реабилитационном центре тоже упоминать не стал – и без того некоторые события напоминали бред сумасшедшего.

К счастью, самых неудобных вопросов мне удалось избежать. Если нижегородские приключения заинтересовали казаков слабо, то попадание в другой мир и встречу с божественной сущностью я пересказывал по нескольку раз. Андрей Васильевич оказался человеком верующим, и существование других богов его заметно покоробило. А его заместитель по особым вопросам постоянно пытался ловить меня на нестыковках, нередко ему это удавалось. Ведь кое-что я сам объяснить был не в силах.

Общение растянулось на четыре с лишним часа; только когда в моем желудке требовательно заурчало, надо мной решили сжалиться. Обед принесли, опять же, прямо в кабинет, и я едва не захлебнулся слюной от ароматов. Хотя особым разносолом станичники похвастаться не могли – пюре, да макароны, приправленные редкими вкраплениями мяса.

– Больно много ты ешь, – едко заметил Комиссар, глядя как я уплетаю третью порцию за обе щеки. – Как будто, не в себя…

– Думаешь, он порченый? – совершенно меня не стесняясь, спросил у него глава гарнизона и всего остального.

– Не знаю, личинка или нечто посерьезней, но что-то в нем точно сидит. Читал отчет Савельева?

– На перерожденных он вроде бы не похож…

– Кто знает, какую гадость он с собой мог к нам притащить.

– Если все это правда, – заметил Донец.

– Про портал он точно не врет, а насчет остального… Нужно хорошенько подумать.

– Шолько не шадо меня жешь! – попросил я с набитым ртом. – Я не шарашный!

– Это мы проверим, – расплывчато пообещал Атаман. – Смотря, что наш специалист скажет.

При слове «специалист» Терещенко едва заметно хекнул, но оставил язвительный комментарий при себе. Я тоже преисполнился скепсиса, когда увидел, кто это такой на самом деле.

Спустя несколько минут один из бойцов привел с собой худенького светловолосого мальчика лет восьми. Тот скромно уселся на краешке стула, который ему был слишком велик, и уставился куда-то в пол. Никакого детского любопытства или игривости – ребенок выглядел понуро и даже как-то болезненно.

Платон Бабенко.

Уровня у него, как у ребенка, пока что не имелось.

– Любопытненько… – пробормотал я. – Это и есть ваш спец?

– Да, – кивнул Андрей Васильевич. – Сразу видно, что ты уже всякого успел насмотреться. Обычно люди удивляются или думают, что мы тут розыгрышами занимаемся.

– И что он умеет?

– Сейчас увидишь. Платон, посмотри на дядю.

Мальчик поднял на меня глаза, и я невольно оторопел. Зрачков у малыша не было – лишь светло-серая радужка, будто покрытая мыльной пленкой. Он что, слепой? Но провожатый даже не держал его за руку, да и уселся «специалист» самостоятельно, четко ориентируясь в пространстве. Завяжи мне глаза, я тут в кабинете половину мебели лбом и коленями пересчитаю.

– Дядя хороший, – уверенно произнес мальчуган.

У меня отлегло от сердца, а то при взгляде этих странных глаз стало как-то не по себе. Мужчины же таким ответом явно не удовлетворились и продолжили расспрашивать Платошу, обращаясь к нему, как к взрослому.

– А у него внутри кто-то есть, посторонний?

– Был. Очень злой, вредный. Но его прогнали.

– Мне экзорцистка помогла, – пояснил я на всякий случай. – А то от этого голоса в голове совсем житья не было.

– Он не может вернуться в него обратно? – спросил Андрей Васильевич, наклонившись вперед.

– Его уже нет. Дядя ищет дочку, переживает, что его дом разрушен. Он никого больше в себя не впустит.

– Да я как-то и до этого никого в себя не…

– Помолчи! – перебил меня Терещенко. – Что еще ты видишь?

– Дяде очень плохо, он болеет.

– Больные столько не едят, – проворчал вредный Комиссар.

– Это букашки, они его заставляют.

– Чего?!

– Какие еще б… – Донец запнулся, едва не вставив слово покрепче. – …Букашки?

– Очень-очень маленькие, они его лечат.

– Он что-то принял, перед тем, как его взяли, – припомнил Терещенко. – Что это было, Тимофей?

– «Юппи», блин! – огрызнулся я, не менее потрясенный сказанным. – Мне сказали, что это эликсир жизни.

М-да, когда пил, никаких посторонних организмов внутри бутылки вроде бы не барахталось. Даже когда она рассыпалась у меня в руках, обратная сторона черепков была чистой. В длинном перечне недугов тоже никаких паразитов не высвечивалось, первым делом это проверил. Хотя, если вспомнить, что с моим интерфейсом накануне творилась какая-то дичь, особой веры ему уже нет. Ведь это пойло из совершенно иного мира. Вдруг оно не поддается классификации?

А я-то думал, там простые витаминчики, а оно вон как…

– Платон, они опасны? Он заразен?!

– Нет, букашки сидят в нем и никуда не выйдут. Не знаю, как объяснить. Они только его, и не пойдут к другому, даже если их перенести, вот.

– А точно лечат? – переспросил я. – Или кушают меня потихоньку?

– Нет, они хорошие, едят только плохие штуки. Вы болеете, и они стараются вам помочь. Просто у них пока плохо получается.

– Фу-уф, уже попроще, – с облегчением выдохнул Андрей Васильевич. – А больше ничего не чувствуешь, подозрительного?

– Нет. Можно, я к себе пойду?

– Да, конечно. Ты молодец. Коваль!

Из-за двери показался давешний боец, который увел странного мальчика. Я покачал головой, и поймал себя на том, что незаметно вернулся к очередной тарелке. Голод едва утих, хотя живот уже превратился в туго набитый барабан. Что же там за магические глисты во мне сидят? Одно хорошо, что микроскопические существа, которые бултыхались в эликсире, приводили меня в порядок, а не высасывали последние соки из организма. С другой стороны, зачем богине делать такую подлянку тем, кто ей помог?

Вдобавок, местные видели те самые эликсиры, и никаких подозрений они у них тогда не вызвали. Тот же Хироши мог бы спокойно предупредить напоследок, что там отрава. Хотя вроде бы им тоже склянки вручили.

С этим уже ничего не поделаешь, но что же у Платона за класс такой? Сначала я подумал, что он Видящий, как и Эльга, но теперь меня глодали сомнения. Слишком круто получается, тут на один рентген не спишешь. Он даже мог засечь, что во мне когда-то сидела демонская сущность!

– Занятный мальчуган, – произнес я вслух, проглотив еду. – А кто он?

– Не твоего ума дело, – отрезал Терещенко и повернулся к шефу. – Что будем делать, Андрей?

– В ИВС его, к «чудикам», – ответил глава станицы, задумчиво покручивая ус. – Пусть там пока что посидит. Посмотрим, что твои букашки будут делать.

– Может, просто отпустите меня? – выдвинул я встречное предложение. – Платоша же сказал, что я не опасен для общества.

– И куда ты пойдешь? В Краснодар? Его больше нет, забудь. Но твои родные вряд ли торчали там до самого конца. У меня осталась связь с несколькими населенными пунктами, куда направилась основная волна беженцев. Возможно, их получится найти.

– А что, есть списки? – обрадовался я.

– Да. Поначалу учет вели все, кто принимал людей. И мы в том числе.

– Вот спасибо!

– Не спеши благодарить, – усмехнулся Терещенко. – Пока все не проверим, будешь под особым надзором сидеть. Во избежание.

– Если там будут кормить – без проблем!

Знал бы я, на что соглашаюсь, трижды бы подумал. Но для меня тогда аббревиатура ИВС ничего не говорила. А оказалось, что это «изолятор временного содержания». Тюремная камера, то есть. Располагались клетки в здании бывшего отдела МВД, буквально в квартале от администрации, которую нынче именовали как Штаб. И все равно, для моей транспортировки выделили служебную машину с зарешеченным салоном. Не забыли и про наручники, цепочка от которых пристегивалась к специальной скобе.

Само собой, большинство прежних сотрудников в органах больше не работали, но тем не менее, здание по-прежнему функционировало. Даже будучи магами, люди остались прежними, с теми же самыми пороками и наклонностями. Вдобавок, некоторые только обрадовались мутному времени и новым возможностям, так что дел у нынешних «законников» было невпроворот. А заведовал ими всеми не кто иной, как сам товарищ Терещенко, еще в прошлой жизни состоявший в какой-то серьезной конторе.

Человек-изжога сопроводил меня до здания лично, а там уже передал на руки суровым подчиненным. Один из них был упакован во вполне обычную полицейскую броню, а вот второй являлся чистым магом, предпочитая ходить в простой рубашке и джинсах. Но шестой уровень так просто не дают, поэтому его предупреждение не делать всяких глупостей я впитал со всей серьезностью. Да и не тянуло меня нынче на приключения – до одури хотелось спать, ведь прошлой ночью сомкнуть глаза так толком и не получилось.

Меня повели внутрь, через многочисленные тамбуры и переборки. Каждый раз приходилось тормозить и утыкиваться лбом в стену. Раньше такое доводилось только в фильмах да сериалах про бандитов наблюдать, а нынче самому пришлось побывать в шкуре преступника. Хотя могло быть и хуже – народ сейчас нервный и подозрительный. Спасибо мальчику, который сказал, что я – хороший.

Наоборот, наивно было ожидать, что меня поселят в гостинице и примут все мои невероятные рассказы за чистую монету. Мне и самому не во все произошедшее верилось, чего уж говорить об остальных. Главное, что они пообещали помочь с поисками, так что можно и в тюрьме немного посидеть. Заодно узнаю побольше о том, что в округе происходит.

Перед самим изолятором меня бегло осмотрела полненькая медсестра в халате, но ничего подозрительного не обнаружила. Взяла кровь на анализ, после чего обстоятельно засела за бумаги. А пока она заполняла мою личную карту, конвоиры распахнули очередную дверь. За ней оказался широкий коридор, по обеим сторонам которого располагались те самые изоляторы. Ничего необычного внутри клеток я не заметил, только на потолке помимо ламп и пожарных датчиков были закреплены странные металлические кубики со сложным орнаментом на каждой грани. Так и не понял, что это такое.

Меня отвели почти в самую дальнюю камеру, где на двухъярусных нарах отдыхали четверо человек. Двое явных колдырей, от которых за километр несло перегаром, подозрительный хмырь с татуировками на пальцах и бегающими узкими глазками, а также здоровенный лысый детина в толстовке с капюшоном. Он, кстати, являлся самым прокачанным в камере – пятого уровня.

Да, народ в целом заметно подрос за мое отсутствие – первоуровневых встречалось крайне мало.

Помимо кроватей, внутри имелся небольшой столик и две скамейки по бокам, ну и конечно же – туалет, огороженный низенькой перегородкой. Все намертво прикручено к полу, острые углы на мебели скруглены. Свет в помещение пробивался через узкое зарешеченное окно, укрытое с нашей стороны мелкоячеистой металлической сеткой.

Апартаменты вмещали в себя шестерых постояльцев, так что здесь имелось целых два свободных места. Оба на верхнем ярусе, но подобные мелочи меня сейчас особо не волновали. Я готов был и на пол улечься, лишь бы принять горизонтальное положение.

Только увидев меня, татуированный сразу оживился:

– О! Прикольные шмотки. Каратист, что ли?

Я по-прежнему носил церемониальное одеяние, выданное мне перед посещением храма, и выглядел несколько необычно. Увы, но сменной одежды мне никто не предложил.

– Нет.

– А сам откуда будешь?

– Оттуда, – я ткнул пальцем вверх.

– Прилетел, что ль?

– В точку.

– Да ну, хорош гнать! Никто давно не летает.

Я лишь отмахнулся, не имея никакого желания объяснять.

– Нет, ты скажи…

– Горький, отстань от человека, – недовольно буркнул здоровяк, не поднимая головы. – Не видишь, болеет он.

– И правда, какой-то ты зеленый, паря… Съел чего?

– Скорее, выпил, – ответил я, устроившись на верхнем ярусе.

Колдыри понимающе заржали, сделав воздух в камере непригодным для дыхания, вскоре к ним присоединился расписной сиделец. А от меня все благополучно отстали, посчитав еще одним любителем нализаться всякой гадостью, лишь бы вштырило посильней.

Кровать представляла собой жесткий каркас из широких стальных полос, едва прикрытых тоненьким матрасом, но мне спалось, как на перине. Даже чертовы паразиты, копошащиеся где-то внутри меня, особо не беспокоили. Поднялся я лишь на ужин, который проглотил за один присест, после чего хотел уже завалиться обратно, но на свою беду бросил взгляд на противоположную камеру, где тоже происходила раздача еды. И едва не поперхнулся от увиденного.

По ту сторону решеток спокойно стояла синекожая девушка в легкомысленном наряде из кожаных полос. Особо они ничего не закрывали, а скорее выставляли напоказ аппетитные формы, хоть и непривычного цвета. Даже не синего, а какого-то пурпурно-фиолетового оттенка. Но необычная кожа моментально отошла на второй план, когда я перевел взгляд выше. Лицо вполне нормальное, даже симпатичное, если не считать чуть изогнутых рогов, торчавших из-под непослушных огненно-рыжих волос. Не такие огромные, как у настоятеля храма, но тоже внушительные. Только глаза сияли не беспощадным фиолетовым огнем, а были цвета расплавленного янтаря с вертикальным зрачком. Как у кошек и прочих некрупных хищников. Также из-за оранжевой копны отчетливо выглядывали острые кончики ушей, никак не человеческих.

Либо там сидит стриптизерша прямиком с празднования Хеллоуина, либо…

– О! Заценил нашу соседку? – мерзко оскалился стоявший возле меня Горький.

– Да уж, такое тяжеловато не заметить, – покачал я головой.

– Эй, рогатая! – громко крикнул мой расписной однокамерник. – Дашь на себе покататься?

– А у тебя что, лишняя душонка в запасе есть? – не осталась та в долгу. – Или своей не дорожишь?

Говорила она вполне обычным звонким голосом, на чистейшем русском языке. Никакого акцента и даже говора, как у большинства местных.

Талия.

Уровень – скрыто.

– Нехристь вонючая! – сплюнул один из алкашей, за что тут же получил нагоняй от надзирателей.

– Себя понюхай, отрыжка! – посоветовала ему обладательница рогов, скрывшись в глубине своего изолятора.

Судя по всему – женского. Так как на ее место пришли две дерганые тетки, едва не расплескавшие всю еду из-за трясущихся рук. Еще бы им не нервничать, с такой-то синекожей красоткой под боком.

Хоть мой куцый интерфейс и не смог высветить ее статус и фракционную принадлежность, я почти не сомневался в том, что в соседней камере мотает срок самая настоящая демонесса.