Читать книгу: «Партия на троих», страница 8

Часть вторая

Глава 9

У одинокого красного гиганта, давным-давно поглотившего все планеты своей системы, вращался не менее одинокий искусственный спутник. На полированном композитном корпусе горделиво красовалась эмблема человеческой цивилизации, создавшей его за сотни световых лет от этого места. Со стороны могло показаться, что аппарат мертв, и лишь особо внимательный наблюдатель мог заметить едва уловимое движение лепестков энергоконденсаторов, старательно собиравших мчащиеся мимо фотоны. Впрочем, наблюдателя в такой глуши быть не могло. Люди лишь однажды побывали у этой ничем не примечательной звезды, – когда сбросили с борта своего корабля автоматический ретранслятор, активировали его, и тут же умчались прочь. Вот уже пять лет он функционировал в качестве звена линии связи между населёнными людьми мирами и исследовательскими аванпостами в этой части галактики – в том числе, и станцией в системе Шат’рэ.

Хотя связь, основанная на явлении квантовой телепортации, мгновенно передавала информацию даже на межзвёздные расстояния, пропускная способность оставляла желать лучшего. Поэтому пользовались такими ретрансляторами только для передачи наиболее общих данных или же отправки экстренных сообщений.

В этот день, помимо стандартных отчетов, в сторону Земли мчалось ещё одно не предусмотренное ежедневным распорядком сообщение. Оно было кратким и состояло всего из трёх строчек. В первой – слово «инкогнито». Вторая содержала код, придававший сообщению приоритет перед всеми прочими посланиями, которые могли проходить через ретранслятор. Третья строчка отдавала команду на активацию механизма, спрятанного в глубине аппарата и прежде никогда нигде не использовавшегося.

В тот самый момент, когда в процессор спутника связи поступило подтверждение благополучной отправки послания дальше по цепочке, сработало устройство самоуничтожения. В энергосистеме замкнуло электрическую цепь, активировавшую соединённый с зарядом взрывчатки детонатор. Её было совсем немного – но этого хватило, чтобы разнести ретранслятор на мелкие кусочки, развеяв их по космосу.

А сообщение неслось всё дальше, от звезды к звезде, оставляя за собой лишь пустоту на месте коммуникационных спутников – так продолжалось до тех пор, пока десятки раз телепортированные фотоны не достигли огромного узла связи на Седне, донеся до адресатов весть из далёкой системы Шат‘рэ. Так в Обитаемых Мирах узнали, что менее минуты назад человечество потеряло монопольное право называться самой развитой галактической цивилизацией.

Генерал Фридрих Вайс стоял, заложив руки за спину, на смотровой палубе корабля. Освещение здесь, как во всех прочих отсеках звездолёта, было приглушено, однако полусферическое помещение утопало в проникавшем извне золотом сиянии. Сквозь светофильтры, пропускавшие лишь считанные доли процента полной яркости, он глядел на бушующее бескрайнее море огня. Раскаленные массы водорода перекатывались циклопическими волнами, закручивались в гигантские вихри, рисовали причудливые узоры. Посреди всего этого буйства возвышались тысячекилометровые фонтаны пламени, рождавшиеся где-то глубоко в недрах звезды и растворявшиеся в чёрной бездне космоса далеко за её пределами. Зрительные имплантаты, расширявшие воспринимаемый световой спектр, делали и без того захватывающее дух зрелище совершенно фантастическим.

– «И видел я другого Ангела сильного, сходящего с неба, облечённого облаком; над головою его была радуга, и лице его как солнце, и ноги его как столпы огненные», – тихо, одними губами проговаривал генерал, взирая на всё это великолепие. В представлении Вайса, если и существовал рай, то именно таким он должен быть: величественный, сияющий и непостижимый в своей гармонии. Да, так он и выглядел – несмотря на то, что за бортом 7000 градусов по Кельвину.

Чтобы попасть сюда, ему пришлось пройти сквозь корону звезды, по сравнению с которой хромосфера казалась холодной, как лёд. Вот там был если и не ад, то уж точно его преддверье. Даже в относительно «холодной» корональной дыре, сквозь которую пролетел патрульный крейсер, жар достигал 600 000 градусов. Этого достаточно для того, чтобы испепелить любой корабль – но только не звездолёт вооруженных сил Земли. Над его созданием трудились лучшие умы Обитаемых Миров, соединив воедино в биомеханической конструкции достижения инженеров и генетиков, физиков, кибернетиков, химиков – и многих других высококлассных специалистов. Мощное вооружение гармонично сочеталось с передовыми оборонительными комплексами: защитными полями, кинетическими буферами, стазис-генераторами, внутренней нанобронёй. Перед тем, как нырнуть в корону, корабль максимально сжался в размерах, прикрывшись спереди, как щитом, энергоконденсаторами. Каждый из них улавливал рвущиеся из недр светила потоки заряженных частиц, перенаправляя их энергию на защитные системы. Окутав крейсер толстым коконом полей, они максимально отгородили звездолёт от внешнего мира – теперь создание человеческих рук могло бросить вызов жару звездной короны. Во всяком случае, у него было пятнадцать-двадцать минут на то, чтобы преодолеть опасную зону и очутиться в относительно прохладной хромосфере.

За спиной Вайса открылась дверь. Генерал не стал оборачиваться, так как прекрасно знал, кто прошел через неё: это был Гельмут, аватара корабля. Их стали создавать после того, как психологи выяснили, что на звездолётах, обладавших, подобно «Гельмуту Хаас», незаурядным искусственным интеллектом, людям легче взаимодействовать с человекоподобным воплощением корабельного интелкома, чем постоянно осознавать себя летящими в брюхе левиафана.

Кроме аватара и самого Фридриха на борту сейчас никого не было: миссия генерала, приведшая его в звездное чрево, имела высшую степень секретности и не терпела промедления. Пришлось реквизировать первый попавшийся военный корабль, а экипаж высадить в ближайшем порту.

– Генерал, мы приближаемся к хромосферной базе.

– Отлично, Гельмут, так держать. Всё прошло хорошо? – глядя на огненное море осведомился Вайс.

– Вполне. Сгорело не более сантиметра внешней оболочки. Я начну восстанавливать её, как только пристыкуемся к базе.

Генерал удовлетворенно кивнул, машинально поправив чёрный воротничок своего кителя.

– Как скоро она окажется в пределах видимости?

– Через пять минут.

– Спасибо, – генерал окинул взглядом аватара, отметив, что он не очень похож на свой прототип. Во всяком случае, если верить памяти.

Когда-то настоящий Гельмут Хаас был его преподавателем в Сен-Сире, знаменитой французской военной академии, основанной по приказу Наполеона Бонапарта. Потом их пути разошлись – Фридрих нанялся на работу в частную военную компанию, имевшую контракт с марсианской корпорацией «Олимпия», Хаас остался на Земле. Они встретились ещё раз, когда очередная потасовка между корпорациями обернулась Революцией. Гельмут в пух и прах разнёс эскадру, где служил Вайс – а потом предложил выжившим перейти на сторону Мирового совета. Фридрих до сих пор не знал, оказался бы он в лагере революционеров, кабы не авторитет бывшего учителя.

Сложно поверить, что всё это происходило более столетия назад… Сейчас генерал был стар – очень стар. Не так давно ему исполнилось 158 лет. Нанофикацию изобрели много позже достижения возраста, за которым процедура оказывалась неприменима для организма, так что сегодня работоспособность Вайса поддерживалась стараниями целой бригады геронтологов. Его тело носило на себе следы не одной трансплантации искусственно выращенных органов и тканей, было нашпиговано имплантатами, самые старые из которых появились ещё во время работы на корпоративную безопасность. Но цепляться за жизнь старого вояку заставлял не страх смерти, давно притупившийся, а груз ответственности, лежавший на плечах. Фридриха, в своё время настоявшего на сохранении вооруженных сил, нередко считали параноиком – но он твёрдо придерживался убеждения, что однажды они могут понадобиться. И тогда кроме него, помнившего, что такое война, никто не будет в состоянии воспользоваться ими надлежащим образом. Его жизнь не принадлежала ему – она давно отдана служению безопасности человечества. Так что права уходить на покой Фридрих Вайс не имел.

Через пять минут генерал увидел прямо по курсу слабо различимые контуры цели своего путешествия. Повинуясь лёгкому движению руки военного, изображение увеличилось, и перед его взором предстала во всей своей красе хромосферная база «Уицилопочтли». Названная в честь ацтекского бога солнца и войны, она являлась главной оперативно-командной базой вооруженных сил Земли в этом секторе космоса. Станция в десятки раз превосходила по размерам «Гельмута», однако большую её часть занимали реакторы на антиматерии, охладительные установки и генераторы защитных полей. Единожды сокрытая в недрах пограничной с пространством Федерации обитаемых миров звезды, она должна была навсегда остаться внутри, не позволяя при этом бушующим со всех сторон силам превратить себя в ионизированный газ, а гравитации – затянуть внутрь светила. Столь экстремальное и труднодоступное местоположение для командного пункта выбрали из-за того, что даже с использованием современной техники его почти невозможно обнаружить в беснующихся потоках излучения, исходящего от звезды – если, конечно, не знать наверняка, что и где искать. В то же время база могла поддерживать связь с внешним миром. Невидимая, но всевидящая – идеальное место для управления кризисными ситуациями.

Впрочем, большую часть времени «Уицилопочтли» оставалась необитаемой. Изредка прибывали армейские техники, проводили проверку работоспособности всех систем базы, и улетали восвояси – чтобы вернуться через несколько лет. Созданная в качестве единого командного центра вооруженных сил, она, как и подавляющее большинство военных объектов, была законсервирована, отложена про запас, «на чёрный день». Люди больше не воевали друг с другом, не имелось у них и противников в пределах изученного космоса; внутренняя безопасность успешно обеспечивалась Комитетом охраны правопорядка, защиту от чрезвычайных ситуаций выполняла Единая спасательная служба. Никто не видел смысла в содержании и обслуживании огромной военной машины – да его и не было на самом деле. Армия осталась, но она претерпела масштабные изменения, превратившись в гибкую, мобильную структуру с небольшой численностью личного состава. Теперь военные защищали исследователей на планетах с агрессивной флорой и фауной, помогали колонистам обустроиться на новом месте, да патрулировали пространство Федерации, расправляясь с космическим мусором. Существовал ещё, конечно, и особый отдел, но всё это мелочи – так, дыхание спящего дракона.

Теперь же дракон приоткрыл глаза, встревоженный шумом у входа в свою пещеру.

Больше всего станция походила на одуванчик, тянущийся к свету солнца. Отчасти такая иллюзия создавалась из-за неисчислимого числа энергоконденсаторов, которыми во все стороны ощетинилась техническая секция базы, отчасти – из-за красно-золотых бликов на обшивке «Уицилопочтли», покрытой слоем абсолютного отражателя. У основания короткого «стебелька» фантасмагорического цветка виделись пристыкованные военные корабли – ни дать, ни взять листья растения. Они были разных классов и моделей – сразу заметно, что пассажиры каждого звездолёта добирались до места встречи в спешке, как и Вайс. Восемь кораблей – восемь человек. Он был девятым. Значит, все уже в сборе…

Крейсер слегка тряхнуло.

– Мы вошли в зону действия защитных полей «Уицилопочтли», – констатировал Гельмут. – Мои датчики фиксируют снижение температуры за бортом.

Генерал кивнул. Посмотрев в последний раз на приближающуюся станцию, он покинул смотровую площадку, направившись прямиком к стыковочным шлюзам. Когда транспортная система корабля донесла его до нужного места, створки шлюзовой камеры уже раскрывались, обнажая коридоры базы. Обстановка в них царила спартанская. Единственным украшением голых стен служили гербы Обитаемых Миров и Вооруженных сил да цветастые указатели направлений.

Отсеки, предназначенные для персонала базы, занимали совсем немного места в пространстве станции, так что очень скоро Фридрих достиг командного центра, являвшего собой образец минимализма: в тускло освещенной круглой комнате не было ничего, кроме девяти кресел, расставленных вдоль стен. Одно из них пустовало – оно предназначалось для Вайса. Не теряя времени, генерал сел в него и закрыл глаза.

В тот же миг он оказался в залитом равномерным молочным светом пространстве, не имеющем границ ни в одном из направлений – то была виртуальная реальность, из которой осуществлялось управление станцией и, при необходимости, командование вооруженными силами сектора. Совещания тоже предпочитали проводить в цифровом пространстве – для быстроты обмена информацией и удобства. Коллеги уже ждали его, собравшись в круг. Семеро имели то же звание, что и Вайс, на плечах восьмого красовались маршальские погоны.

– А вот и Фридрих, – произнёс маршал, глядя прямо на новоприбывшего. – Как всегда, последний. В этот раз он умудрился опоздать даже на назначенную по своей же инициативе встречу. Опять занимался своими черноворотничковыми делами?

– Вроде того, – кивнул тот, не обращая внимания на выпад. Две старые развалины, они с маршалом некогда сражались по разные стороны баррикад во времена, о которых теперь пишут лишь в учебниках истории. Командующий вооруженными силами этого до сих пор не забыл, но, справедливости ради, давно научился разделять личные счеты и работу. В конце концов, давным-давно они делали общее дело – охраняли человечество.

– Что же, – маршал оглядел собравшихся военных.– Теперь, когда мы в полном составе, как ты и желал, мне хотелось бы узнать, какого дьявола нам пришлось тащиться в это богом забытое место, да ещё лично, а не в виде голограмм? И к чему такая секретность? У тебя должны быть веские причины для подобных действий… Скажи спасибо, что каждый из нас в момент получения от тебя красного кода оказался в системах с комплекс-порталами, и смогли собраться в кратчайшие сроки без дополнительных неудобств.

– Причины есть, – подтвердил Вайс. – Мы получили из системы Шат’рэ сигнал об активации протокола «инкогнито».

Воцарилось молчание. Собравшиеся ни на секунду не усомнились в правдивости слов Фридриха – слишком хорошо его знали. Однако отреагировали все по-разному. Одни генералы хмурились, другие явно пребывали от услышанного в шоковом состоянии. Наконец, маршал надтреснутым голосом сказал:

– Теперь понятно, почему ты решил сохранить всё в тайне.

Протокол угрозы «Инкогнито» был одним из наиболее старых планов, которые начали разрабатывать ещё на заре межзвёздных полётов. В те неспокойные годы человеческая цивилизация проходила через этап ожесточенных внутренних войн, бушевавших по всей Солнечной системе. Милитаризация космоса и постоянные конфликты заставили задуматься о том, что и у других звезд можно встретить враждебную силу. Поэтому, разрабатывая комплекс инструкций для отправляющихся в далёкое путешествие экипажей, в них включили и предписания на случай встречи с инопланетной цивилизацией равного или более высокого уровня развития, нежели земляне. По ним предусматривалась активация всех имеющихся средств, пригодных для самозащиты и подготовки корабля людей к возможному самоуничтожению (или уничтожению всех носителей информации). Все для того, чтобы сокрыть любые сведения о населённых людьми планетах. С тех давних пор протокол «Инкогнито» в общих чертах не изменился, и, хотя не раз поднимался вопрос об отмене, оставался непреложной частью инструктажа зведоплавателей. Несколько раз за историю межзвездных экспедиций люди попадали в ситуации, когда рассматривалась возможность применения протокола: например, при первом обнаружении работающих машин и строений Архитекторов. Однако до сих пор угроза оставалась мнимой.

– Я не знал, при каких обстоятельствах вы все получите сообщение, кто вам его передаст, и кто в это время будет рядом, – произнёс в подтверждение уже сделанного маршалом вывода Вайс. – Человек есть человек, в форме он или в гражданском. Меньше всего мне хотелось, чтобы кто-нибудь решил соблюсти букву закона об открытости информации, раструбив через прессу по всей Федерации о том, что сработал протокол «инкогнито». В двадцатом веке был случай, когда в стране с населением, совсем пустяковым по меркам сегодняшнего дня, один нелепый радиоспектакль о вторжении на Землю несуществующих марсиан вызвал у людей панику. Представьте, что может случиться теперь, если общественность узнает о нападении на наш форпост в глубоком космосе неопознанного корабля. Как бы мы справились с паникой, охватившей миллиарды людей на десятках планет?

Один из генералов с сомнением взглянул на говорившего:

– Уж не считаете ли вы, коллега, что наши современники столь же темны, как те, кто жил в докосмическую эру? Паника из-за пришельцев? Да большая часть просто не воспримет эти сообщения всерьёз. Другим прекрасно известно, что мы в состоянии защитить себя. Практически неограниченная ресурсная база, огромные производственные возможности, накопленные резервы… Человечество никогда не было столь сильно, как сейчас.

– Хочу заметить, что сто с лишним лет назад лидеры корпораций тоже мнили себя на вершине могущества. Ровно до той поры, пока не проиграли в гражданской войне, – возразил Фридрих.

Анна Моррис, молодая женщина, возглавлявшая в вооруженных силах научно-исследовательский сектор и недолюбливавшая пожилого Вайса, не преминула выпустить в его сторону шпильку:

– Вам, конечно, виднее, вы ведь уже тогда жили. Но, может, именно поэтому мыслите категориями прошлого? Остались человеком своего времени? Так способны ли вы адекватно оценить царящие в народе настроения?

Тон Моррис не оставлял сомнений в том, что именно она подразумевала: «Вы старая развалина, живое ископаемое. Так не пора ли на пенсию?». Несколько человек недовольно загудели: многим не нравился характер самой молодой из генералов. Если бы не интеллект, близкий к гениальности, снобизм Анны давно стоил бы ей погон. Однако сам Фридрих совершенно спокойным голосом произнёс:

– В чем-то вы, конечно, правы. Я действительно порой мыслю категориями, привитыми ещё в пору моей далёкой молодости. Я ведь даже маршала старше на двадцать лет. Но именно поэтому могу оценить ряд вещей куда объективней, чем большинство здесь присутствующих. У меня есть опыт участия в войне в качестве офицера, в настоящей войне, о которой я знаю не только в теории. Жуткий, но бесценный опыт, которым ныне мало кто может похвастаться. Позвольте, опираясь на него, поделиться некоторыми наблюдениями и мыслями.

Не имеет смысла описывать здесь ход Гражданской войны. Это была кульминация развития стратегии и тактики космических войн, так что ни один из вас, выбрав карьеру в армии, не мог обойтись без её изучения и детального анализа. Однако кроме умелых манёвров флотов и смелых десантных операций повстанцев, причина поражения корпораций крылась и в другом. Мировой совет мог сразу послать десант на Марс, ударив в сердце «Олимпии» – но вместо этого начал с внешних планет Солнечной системы, и неспроста. С каждой потерянной колонией, с каждым рудником или заводом, которого лишались корпораты, таяла их сила – и экономическая, и моральная. Через два года, блокировав красную планету, повстанцы столкнулись уже не с грозным врагом, который запросто перемолол бы любое количество десантников, а с обескровленными и деморализованными частями, сидевшими на голодном пайке и считавшими каждый патрон. Я знаю это не понаслышке. Я сам был там.

На мгновение генерал умолк, погрузившись в воспоминания, а затем продолжил:

– К сожалению, сейчас на месте корпораций может оказаться всё человечество. И ситуация в нашем случае даже хуже. Как известно, современная экономика за счет обширной ресурсной базы и автоматизации смогла обеспечить такой уровень производства благ, что впервые в истории общество вплотную подошло к отказу от денег. Но это очень хрупкая система, существование которой возможно лишь при условии внутренней стабильности с возможностями для быстрого экстенсивного развития. Массированное вторжение превосходящих сил противника может разрушить её в мгновение ока. Стоит потерять несколько систем, в которых сосредоточена значительная доля добывающей или же обрабатывающей инфраструктуры, стоит лишиться межзвездных коммуникаций, и Федерация начнет испытывать дефицит в товарах. Это значит введение жёстких ограничений на распределение благ между гражданами, введение карточной системы, насильственная мобилизация трудовых ресурсов – в мире, где люди не испытывают необходимости постоянно работать, а потому занимаются чем хотят. Такие меры не могут не привести к появлению недовольства, которое будет возрастать по мере нашего отступления. И даже успешные действия армии лишь замедлят рост социальной напряженности. В конце концов, Федерация станет трещать по швам изнутри. Так что, на самом деле, мы куда слабей, чем может показаться.

– Но ведь пока войны нет. Так чем же так угрожала утечка информации?

– Тем, что волнения может спровоцировать даже сама угроза подобного развития событий. Найдётся достаточно людей, которые сумеют прийти к тем же выводам, что и я, а через них задумаются и прочие. Тогда паники не избежать. Сработает человеческая психология, природные инстинкты. Какими бы просвещёнными современные люди не были, когда привычный уклад жизни станет трещать по швам, никакие логические построения не помогут избежать естественного волнения. Я решил не рисковать, потому и не сообщил все подробности случившегося в системе Шат’рэ во время сеанса связи с каждым из вас. У человеческого общества и так хватает проблем – незачем преждевременно обременять его ещё одной. Сейчас нам меньше всего нужна паника. Сначала надо разобраться во всём самим: кто уничтожил исследовательскую базу и зачем.

– Вы уверены, что всё так плохо, как вам представляется? – спросила одна из присутствовавших. – Действительно ли было нападение? Вдруг на станции произошли неполадки и они не смогли сообщить нам о мирном контакте?

– Искренне надеюсь, что вы правы, – мрачно произнёс Вайс. – Однако пока есть все основания предполагать обратное. Приняв сигнал об активации протокола «Инкогнито», я первым делом попытался выйти на связь с Тадеушем Штуром, командиром исследовательской группы, пославшей сигнал бедствия. Ничего из этого не вышло. Потому я и предполагаю худшее. Хотя, безусловно, мы ничего не узнаем наверняка, пока кто-нибудь не окажется на месте и не разберётся, что к чему.

– А это, в лучшем случае, месяцы неизвестности, – констатировал маршал. Морщины на его лице словно стали ещё глубже. – Так или иначе, нужно незамедлительно отправлять на место происшествия разведывательный корабль и сделать все возможные приготовления на случай, если потребуется провести экстренную мобилизацию вооруженных сил. Есть у кого возражения?

Возражений не было.

– Значит, дело решенное. Фридрих, зная тебя, могу предположить, что ты наверняка уже выбрал экипаж для полёта в систему Шат’рэ?

– Да, это так. Я приметил один крейсер, «Келли Лоренс», под командованием капитана Фариды Карзай. Сейчас она и её люди находятся сравнительно недалеко от места происшествия и смогут прибыть туда в течение четырех месяцев. Однако, маршал, я хочу указать на возможность альтернативного решения. Нам не потребуется ждать столько времени, если воспользоваться «Пилигримом».

Фридрих многозначительно посмотрел в сторону Анны Моррис. Та с самым безучастным видом ответила:

– Проект «Пилигрим» не предназначен для проведения подобного рода операций.

– Нет, вы только посмотрите на эту особу! – всплеснул руками сосед Вайса справа. Он был в числе тех, кто состоял в открытой конфронтации с Моррис. – У нас тут чрезвычайная ситуация, требующая стремительных действий, а она обрубает нам верное средство для скорейшего её разрешения!

– Спокойней, – вмешался маршал. – Я знаю, что в последнее время у вас натянутые отношения, но сейчас не время их выяснять. Тем не менее, – повернулся он к Анне, – я согласен: глупо пренебрегать любыми возможностями, которые помогут купировать разразившийся кризис.

Женщина пожала плечами.

– Я лишь констатировала факт. Назначение проекта «Пилигрим» не включает в себя разведку потенциально опасных регионов. В любом случае, вне зависимости мнения дилетантов, – она бросила взгляд, полный плохо прикрытого презрения на соседа Фридриха, – «Пилигрим» ещё не готов к применению. Мы до сих пор тестируем оборудование, к тому же необходимо время, чтобы технический персонал освоился в новых условиях. Сейчас от него не больше проку, чем от музейного экспоната.

– Когда же ситуация измениться?

Моррис развела руками:

– Я не могу назвать точную дату. Может через месяц. Может через два. Или через год. Не исключено, что вся затея вообще окажется несостоятельной, и наши старания пойдут прахом.

Маршал хлопнул в ладоши.

– Что же, понятно. Значит, «Пилигрим» для нас не вариант. Придётся действовать с помощью обычных средств. Итак, четыре месяца… Пожалуй, в этом даже можно найти положительные моменты. У нас в запасе достаточно времени, чтобы отфильтровать все скоропалительные и не совсем удачные решения, проработать в деталях план наших действий и прийти к консенсусу. Господа, на время нам надо отложить в сторону все споры, мелочные обиды, амбиции, равно как и прочие дела. На кону сейчас стоит судьба человечества. Фридрих, ты, кажется, упоминал о наличии плана действий? Что же, с тебя и начнем.