Читать книгу: «Будущее – это не только ты», страница 3

Габ открыл глаза, дёрнулся всем телом, хрипло застонал, приходя в себя.

Не то, не там, не тогда. Полубезумный взгляд заметался по помещению, кусками выхватывая фрагменты изменившегося пространства. Люди, много, разные. Мужчины и женщины. Те, что в бежевой униформе – растеряны и напуганы. Те, что в мерцающем камуфляже… Откуда они все здесь? Столы, экраны, мониторы, незнакомое оборудование. Запахи… Чужие, пугающие. И прямо перед ним раскрасневшееся, с крупными пятнами пота над переносицей лицо Жана.

– Здесь. Вы здесь и сейчас, Габриэль, – произнёс Жан, отчаянно ловя его взгляд, – бояться нечего, всё прошло.

Габ и рад бы согласиться, что да, прошло, но слова тошнотворным комом поднимались из желудка по пищеводу, царапали нёбо, и он, наконец, выблевывал их, кашляя и задыхаясь.

– За что?

– Уйдите все! Уйдите вон! – скомандовал Жан, не оборачиваясь и не отводя взгляда от Габа. – Верните полог! Быстро!

И как по волшебству, помещение сузилось до прежних размеров, отсекая, ограждая двоих от остального мира. И выражение лица Жана тоже изменилось, из встревоженного стало холодно бесстрастным, будто не выдержав собственного веса, рухнули старые декорации.

Крякнув с непривычки, он опустился на корточки, а затем, прислонившись спиной к стене, ловко примостился рядом с забившимся в угол, всё ещё дрожащим Габом.

– За что, говорите? – произнёс он изменившимся, лишённым профессиональных интонаций голосом. – Вот вы спрашиваете, за что? А тут другой вопрос нужно задавать. Не за что, а ради чего? Ради чего, понимаете?

– Я умру, – сбиваясь с дыхания, вымолвил Габ, – вы меня убьёте.

– Вас? – Жан уставился на него с неподдельным удивлением. – Да боже упаси! Вы, Габриэль, на данный момент самый ценный человек на Земле. Впрочем, что это я. Во всей солнечной системе. По сравнению с ценностью, которую представляете вы, все президенты, принцы, истинные и самопровозглашённые кумиры сегодняшнего дня – так, малозначимые субъекты. Прошлогодняя пыль на полке.

– Ценностью? – озадаченно переспросил Габ и икнул.

– Разумеется, – подтвердил Жан и с облегчением вытянул ноги, – вы же не думаете, что Фонду и нам больше делать нечего, как похищать задрипанных, уж простите, фермеров и водить вокруг них многозначительные хороводы?

Габ отчаянно замотал головой.

– Не полезу я в этот гроб. Не уговаривайте. Лучше сразу бейте этим своим гипношоком, или как он там называется. Или палкой по голове. А так, ни за что не полезу.

Жан поковырялся указательным пальцем в ухе, прищёлкнул языком и выдал с нескрываемым сожалением:

– Нельзя. Ни в состоянии шока, ни в состоянии сна или беспамятства. В этом-то и проблема.

– Всё равно, не полезу, – упрямо повторил Габ.

– А давайте-ка выберемся из этого закутка и поговорим, как взрослые, нормальные люди, – предложил Жан неожиданно бодрым голосом, первым легко поднялся на ноги и протянул Габу руку, – ну же, смелее.

Габ скептически покосился на него, шмыгнул носом. Теперь, когда паническая атака отступила, он и сам чувствовал, как ноют затёкшие мышцы, а край кушетки больно упирается в бок.

– Всё равно, – начал он и снова закашлялся.

– Посмотрим, – покладисто согласился Жан, подождал, пока закончится приступ кашля, спросил:

– Скажите, Габриэль, вы помните имена учёных, открывших принцип и технологию генной активации?

– Н-нет, – выдавил из себя Габ, снова устраиваясь на кушетке.

– И вам не кажется это странным? Фундаментальное открытие, без преувеличения, изменившее мир. А имена, так сказать, отцов-основателей вы не помните. Разве это не странно? Вам так не кажется?

– Не кажется. Какое мне до них дело? – недовольно буркнул Габ, морщась от очередного приступа головокружения.

– Самое непосредственное, – сообщил Жан, поёрзал, устраиваясь в кресле поудобнее, и закончил совершенно неожиданно, с дурацкой полуулыбкой, – потому, что один из них ваш предок. Ваш пра сколько-то там раз дедушка. Вот такие дела, Габриэль. Вот такие дела.

– Даже, если и так, – неохотно признал Габ и тут же снова насупился, – от меня-то чего нужно? Сами сказали, что пра-пра-пра… Короче, не знаю я никого и толку от меня ноль. Поврежденец я. Поврежденец! Нет во мне памяти предков.

Жан чуть приподнял одну бровь, прищурился.

– А если, – начал он неторопливо, словно размышляя над чем-то своим, личным, не имеющим прямого отношения ни к Габу, ни к этому разговору, – если я скажу вам, что вы заблуждаетесь и на самом деле с вами всё в полном порядке?

Габ не удержался и хмыкнул.

– Ага, точно. А ещё я прям непризнанный гений. Как вы там говорили? Самый ценный человек в солнечной системе? Так, что ли?

Жан пропустил тираду мимо ушей.

– Да, в общем-то, так.

– Ерунда, – бросил Габ сердито, – это у нас семейное. У родителей тоже были, хм, ограничения.

– Правда? – оживился Жан. – У обоих?

– Нет, – заставил себя ответить Габ, – только у отца. Мама потом его винила в том, что я… Что я такой вот получился. Неполноценный, – в последнем слове против воли проскользнуло болезненное презрение в вперемешку с глубокой затаённой обидой – не то на отца, не то на мать, не то просто на судьбу.

– Они развелись. Давно. Года через три после активации.

Жан выждал с минуту, посматривая на Габа, как старый, много чего повидавший на своём веку приходской священник, смотрит на кающегося в пустяковом грехе прихожанина, отнимающего у него драгоценные минуты, потом откинулся на спинку кресла и заговорил быстро и по-деловому.

– У нас очень мало времени, Габриэль. Признаюсь вам, мне совершенно не по душе все эти сеансы психотерапии, долгие откровенные разговоры и бессмысленное хождение вокруг да около. Я человек действия и будь моя воля, давно нашёл бы способ уложить вас в камеру активации. Но, видите ли, наши великомудрые специалисты убеждены, что всё должно произойти исключительно и всенепременно по вашей доброй воле и с вашего согласия. Только не подумайте, что речь идёт о гуманности! О, нет. Не стану лукавить, и нам, и Фонду лично до вас, фермера Габриэля, нет никакого дела. В этом вопросе мы абсолютно солидарны. Ценность представляет только то, что сокрыто в недрах вашей памяти. То, что мы никак не можем вытащить из вас долбанные десять часов. А между тем, «Наследие» уже полчаса, как вычислило наше местоположение. В данный момент готовится штурм. И если вы надеетесь, что они прибыли исключительно ради спасения вашей дражайшей тушки, то позвольте вас разочаровать. Я неплохо разбираюсь в методах «Наследия» и могу вас уверить, что церемониться они не станут. Так что сейчас я задам вам всего лишь один вопрос. Учтите, Габриэль, что от ответа на него будет зависеть и ваша судьба. Короче, перестаньте ныть, хлюпать носом и строить из себя тупого барана и отвечайте – вы даёте своё согласие на повторную активацию?

Девочка в солнечном платье никогда не взглянет в его сторону. Мама не разбудит утром тёплым поцелуем. Отец не избавится от въевшегося в плоть чувства вины. Школа для неактивантов не превратится в школу для нормальных детей. И только ферма, глубоко, до зубовного скрежета и ночного воя ненавидимая, останется с ним навсегда. И это его, Габа, настоящее и будущее. Будущее, в котором только он.

– Да, – хрипит Габ, почти не слыша себя из-за тяжёлого, оглушающего стука сердца.

– Даёте ли вы своё согласие на повторную активацию? – зачем-то переспрашивает Жан, сам бардовый от напряжения.

Габ набирает полную грудь воздуха.

– Да, я даю своё согласие, – кричит он и почти физически чувствует, как с противным чавканьем лопается обволакивающий его мутный и смердящий огромный пузырь самообмана.

– Хорошо, – удовлетворённо улыбается Жан, – очень хорошо, Габриель.

Всё вокруг мигом приходит в движение. Маскирующий полог испаряется, ближайшая стена беззвучно уходит в сторону, уступая место матово-чёрному, как дыра в иную вселенную, тоннелю камеры. Кто-то помогает Габу лечь, кто-то быстрыми аккуратными движениями фиксирует его руки, ноги, туловище и голову.

– Это просто мера предосторожности, для вашей безопасности, – успокаивает Жан, – не обращайте внимания.

Габ и не обращает.

Он втягивается в чёрное нутро тоннеля, а может, это сам тоннель плавно надвигается, принимая человека в своё чрево.

– Начинаем процедуру активации, – раздаётся там, по ту сторону необратимости.

– Можете прикрыть глаза, – говорит Жан.

Фраза из прошлого искорёженным эхом царапает слух.

– Ну, уж нет, – с невесть откуда взявшейся злостью сквозь зубы цедит Габ, – в этот раз я буду смотреть.

6.

За сто пятьдесят лет до описываемых событий

Фрагмент новостного выпуска канала GNC.

– Здравствуйте. В эфире специальный выпуск, посвящённый главному политическому событию нынешнего десятилетия. Сегодняшний саммит глав государств на Антананариву аналитики в один голос называют беспрецедентным и не имеющим аналогов в истории. Впервые за последние тридцать лет мировая политическая элита встречается не в вирт-формате, а в буквальном смысле во плоти.

Несмотря на целый пакет вопросов, заявленных в повестке переговоров, ни у кого не вызывает сомнений, что основное внимание будет уделено проблеме согласования позиций и выработки консенсуса в отношении правового статуса деятельности Фонда «Наследие». Другими словами, речь пойдёт о возможности признания факта сохранения и передачи памяти в качестве неотъемлемого права человека. Права, обеспеченного и гарантированного, как государственными, так и наднациональными властными структурами. С нами на связи наш собственный корреспондент, прямо сейчас находящийся в самой гуще событий. Чжан, вам слово.

– Спасибо, Ранджит. Да, действительно, вы абсолютно правы. Сегодняшнее событие, а в итогах саммита никто не сомневается, без преувеличения откроет новую главу в истории человечества. Нашей с вами истории. Можно сказать, что будущее созидается прямо на наших глазах. И все мы в какой-то степени причастны к этому. Возвращаясь в настоящее, могу сказать, что большинство глав государств уже прибыло, и вот-вот, с минуты на минуту ожидается кортеж президента Российского Союза.

В какой-то момент всех здорово заставило поволноваться сообщение о том, что король Аравийского халифата в последний момент всё же предпочёл не присутствовать лично, ограничившись вирт-участием, однако, буквально пять минут назад его величество прибыл собственной персоной. Ну, и конечно… Так, секунду. Да, наконец-то. Прямо за моей спиной сейчас на специально оборудованной площадке перед дворцом Рува садится кортеж президента Российского Союза. Согласитесь, завораживающее зрелище.

–Чжан, высказывались опасения на счёт возможного переноса или даже полного запрета на освещение работы саммита средствами интеркоммуникации в связи с многочисленными выступлениями по всему миру противников соглашения и особенно в связи с угрозами со стороны террористического крыла движения Nonmemini – группировки UVUM. Можно ли утверждать, что в Антананариву предприняты все необходимые меры безопасности?

– Да, Ранджит. Меры безопасности в Антананариву и в целом на Мадагаскаре предприняты беспрецедентные, что, могу заверить вас и наших зрителей, практически не сказывается на работе журналистов. Хотя противодействие соглашению заметно и здесь. Например, из достоверных источников намстало известно, что буквально вчера была предотвращена информационная атака на портал местного отделения Фонда «Наследие». Однако, в целом на острове и конкретно встолице, царит очень благожелательная оптимистичная атмосфера.

– Благодарю вас, Чжан, мы будем следить за развитием событий и с нетерпением ждать новых включений с международного саммита. А я напомню, что опросы общественного мнения, проводимые, как под эгидой ОСГ, так и национальными службами социологических исследований однозначно подтверждают неизменно высокий уровень поддержки населением большинства государств соглашения о признании права на передачу генной памяти.

Тем не менее, нельзя отрицать и факт наличия серьёзной оппозиции. В этот момент во многих городах планеты продолжаются выступления противников Фонда «Наследие». Несогласные граждане скандируют ставшие уже привычными лозунгиUnavita, unamemoria и Свобода памяти – Свобода воли, перекрывают трассы, проводят несанкционированные митинги и шествия. По сообщениям полиции подобные проявления активности часто переходят в массовые побоища и столкновения с силами правопорядка. Политическое крыло движения Nonmeminiв этой связи выступило с официальным обращением, призывая своих сторонников избегать незаконных методов борьбы, и сосредоточиться на подготовке к запланированному на следующий месяц первому в истории человечества всепланетному референдуму.

Разъяснить позицию Фонда Наследие по этому вопросу мы попросили руководителя регионального отделения в Южной Африке господина ЯнушаВулчека. Добрый день, Януш. Что ж, как это ни прискорбно, но желаемого единства в отношении деятельности вашей организации мы пока не наблюдаем. Что, на ваш взгляд, лежит в основе столь негативной реакции? Это обыкновенный страх нового и неизведанного? Естественная реакция людей на навязываемые, по их мнению, ограничения? Или просто нежелание прислушаться к голосу разума?

– Здравствуйте, Ранджит. Прежде всего, позвольте поблагодарить вас за предоставленную возможность напрямую обратиться к многомиллионной аудитории вашего канала. Как вы знаете, Фонд «Наследие» проводит активную пропагандистскую политику, опираясь на все доступные средства интеркоммуникации, и мы никогда не отказываемся от возможности в очередной раз донести до людей наши идеи, мечты и чаяния. Что касается вашего вопроса. Здесь предельно важно быть объективным и не мазать всех подряд одним миром. Человечество – крайне сложный, разноликий организм. К нему нельзя подходить с некой универсальной меркой. Особенности культурного развития, уровень жизни, моральные и религиозные догмы и правила, межнациональные отношения, менталитет, ценности и табу, природно-климатические условия проживания и даже языковые особенности – это далеко не весь перечень нюансов, которые нам приходится и придётся учитывать.

Поверьте, за почти два десятка лет мы проделали титаническую работу, и я с полной уверенностью могу утверждать, что большая часть протестующий сегодня в полной мере не осознают того, что на самом деле даёт человечеству в целом и каждому, я подчёркиваю, каждому человеку в отдельности передача генной памяти от поколения к поколению. А ведь это ни что иное, как шанс подарить нашим детям возможность не начинать с нуля. Вдумайтесь в эти слова. Не начинать с нуля. Теперь мы в силах предоставить им стартовый капитал, равного которому не было никогда и ни у кого. Открыть перспективы, к которым мы, люди прошлого, пробивались годами, набивая шишки и тратя десятилетия только на обучение и овладение необходимыми знаниями. В наших руках счастье наших детей, наших внуков и правнуков. В наших руках благополучие всей цивилизации. Так скажите мне, разве это не наша святая обязанность?

– Не могу с вами не согласиться. Однако, ваши оппоненты, кроме прочих доводов, неоднократно поднимали вопрос об отсутствии достаточно авторитетных исследований в отношении вреда физическому и психическому здоровью, наносимого процессом архивации и активации. Лично я архивацию своего пакета обновляю каждые полгода и пока чувствую себя прекрасно.

– Безусловно, всё, что связано с жизнью и здоровьем, должно волновать нас в первую очередь. Особенно, если речь идёт о детях. Мне лишь остаётся в очередной раз повторить то, что и так неоднократно заявлял Фонд «Наследие». На сегодняшний день нам не известно ни одного официально задокументированного случая негативных последствий передачи памяти, как для донора, так и для реципиента. Оглянитесь вокруг, среди нас уже подрастает целое поколение активантов. По физическим и психическим характеристикам они ничем не отличаются от своих сверстников в прошлом и настоящем.

– Последний вопрос, Януш. Чего лично вы ждёте от саммита?

– Я уверен, что люди, на чьих плечах лежит тяжкий груз ответственности за судьбы своих народов, примут верное решение. Единственно верное. Они более, чем кто бы то ни было, понимают, что человечество как общность в какой-то момент истории утратило инстинкт самосохранения, оказалось на краю бездонной пропасти, напрочь позабыло исконный, первозданный смысл своего существования. Мы, Фонд «Наследие», вернули людям утерянный смысл, вернули веру в будущее, осознание важности и ценности каждого человека. Ценности не как голословной декларации политиканов и демагогов, а как сути бытия. Я верю в это так же твёрдо, как и в то, что будущее это не только мы.

– Благодарю вас, Януш, за подробный ответ и желаю и вам, и всем нам не ошибиться в своих ожиданиях. Напомню, что с нами был руководитель регионального отделения в Южной Африке господин ЯнушВулчек.

Переходим к другим новостям. А, нет, простите. Буквально только что нам сообщили, что стали известны предварительные итоги саммита. Большинством голосов, при трёх воздержавшихся и десяти наблюдателях принято решение о присвоении Фонду«Наследие» статуса наднациональной и надправительственной организации с правом экстерриториальности её структурных подразделений, осуществления деятельности на территории двухсот сорока двух государств и членством в Совете Безопасности Организации Суверенных государств.

Официальная процедура подписания Соглашения и традиционная в таких случаях пресс-конференция запланированы на завтрашнее утро. Что ж, мне остаётся лишь от всего сердца поздравить всех нас с этим эпохальным событиеми напомнить, что с вами был я, РаджинтИсихара. Не выскальзывайте из сети, встретимся менее, чем через полчаса.

7.

Боли не было.

Поначалу не было вообще ничего, кроме заполнившего всё пространство мягкого полумрака и ощущения собственного висящего в пустоте тела с периодически пробегающими от затылка до пяток мурашками. Скорее ласковыми, чем неприятными.