Читать книгу: «Недо… (рассказы). Ради карнавала», страница 15
Теофраст жестом распустил строй стоящих навытяжку стражников и, по-мальчишески звонко рассмеявшись, сбежал вниз по ступенькам.
Ноябрь 2011 – Февраль 2013
Часть вторая. Тайя
– Я же говорил – от меня не спрячешься.
– Говорил. Я ждала тебя гораздо раньше… Разрешишь взять с собой клинок?
– Против меня он бесполезен.
– Знаю. Но больше мне брать нечего.
– Хорошо. Что-то еще?
– Да. Я могу сбежать по пути.
– Я снова найду тебя.
– Найдешь. Но твоя миссия и так затянулась…
– Сделка?
– Я поеду добровольно, даю слово. Взамен ты не тронешь его. Он безобиден. Я оставлю ему записку, чтобы не искал меня.
– Я ее прочту.
– Разумеется.
__________
Луч света, с трудом протиснувшись между толстыми гардинами, не спеша прокладывал путь через лицо Алекса, но разбудить так и не смог. И только когда отчаявшийся солнечный зайчик, смирившись, собрался соскользнуть на подушку, глаза спящего, наконец, открылись. Медленно поднявшись на ноги, все еще полусонный, Алекс никак не мог определить причину смутного, постепенно нарастающего беспокойства, разбудившего его. Осторожно, словно ученый, крупица за крупицей освобождающий от налипшей земли бесценный артефакт, он оглядел комнату и прислушался. Подсознание уже знало ответ, но Алекс все еще гнал от себя дикую, нелепую мысль. После наскоро сыгранной свадьбы вот уже много недель кряду его всякий раз будила непоседа Тайя, для которой утро каждого нового дня было, словно неоткрытый сундук с сокровищами. Алекс настолько привык просыпаться от того, что острый локоть нетерпеливо толкал его в бок, что сейчас казалось – они прожили вместе несколько лет. И даже если Тайи не было рядом, где-то неподалеку обязательно было слышно то шлепанье босых пяток, то звонкий перестук каблучков по плитам пола.
А сейчас в доме стояла тягучая липкая тишина. Как утопающий, хватающийся за соломинку, Алекс обошел все комнаты, не в силах поверить в происходящее.
Сомнения развеяла короткая записка, лежавшая на пороге перед входной дверью. Маленькие угловатые буквы на небольшом, с ладонь, клочке пергамента никак не хотели складываться в слова. Алексу пришлось перечитать текст снова, чтобы вникнуть в смысл написанного:
«Прощай!
Очень здорово провели время, но…
Мы не подходим друг другу.
Огромное спасибо за все.
Говорю вполне искренне.
И не пытайся меня искать».
Первой пришла мысль – бежать! Догнать! Сейчас же! Немедленно! Второй – снова забраться в кровать, свернуться в позу зародыша, укрыться одеялом с головой и не вылезать оттуда до скончания веков.
Алекс отбросил оба варианта. Мчаться сломя голову без подготовки неведомо куда – далеко ли убежишь? Это хорошо делать по горячим следам, а не несколько часов спустя – если предположить, что Тайя ушла вскоре после того, как он уснул. Забиться же в угол или, того хуже, уйти в запой – только время терять. Да и долго оставаться в осиротевшем пустом доме он все равно не сможет.
Так и не сумев принять решение, Алекс побрел на кухню и заварил себе самую большую чашку кофе, какую только смог отыскать. Прихлебывая горячий горький напиток, он задумчиво чертил пальцем по столу, размышляя о том, зачем и в какую сторону могла податься его жена. Может быть, стоит взять за основу тот факт, что она продвигалась на север, когда их пути-дороги пересеклись в Лорнии? Тогда это направление можно исключить. Или не исключать? Наверняка нельзя точно сказать, что она решила вернуться назад. Возможно, она отправилась еще дальше, хотя дальше особо некуда. Положившись на интуицию, Алекс склонялся к выбору южного направления, но, если его непредсказуемая жена снова подалась в бега и путала следы, то это могли быть, в равной степени, и восток, и запад. Как ни крути, сегодня он знал о прошлом Тайи ровно столько же, сколько в тот день, когда они впервые встретились. Раз от раза девушка четко давала понять, что тема ей неприятна и Алекс не настаивал. Тогда это казалось правильным, но теперь, абсолютно безо всяких исходных данных, искать бессмысленно. Тупик.
Впрочем, есть один человек, который должен знать хоть немного больше. Правда, его тоже еще предстоит найти, но, в данном случае, район поиска куда меньше целого мира.
Алекс вздохнул, одним глотком влил в себя остатки остывшего кофе и пошел собираться в дорогу.
__________
Второй день подряд Конрад гнал, как сумасшедший. Привыкшая за последнее время к комфорту Тайя с трудом выдерживала дикую скачку и уже опасалась, что вот-вот не выдержит, когда ее сопровождающий, наконец, сбавил темп.
– Я все ждал, когда ты начнешь отставать.
– Не дождешься.
– Мне показалось, что ты потеряла форму – стоило проверить. Это что, слезы?!
– Нет, просто ветер. – Тайя криво улыбнулась. – Даже удивительно, насколько быстро и далеко можно уехать, если не выбирать окольных путей и не прятаться. Как тебе удалось достать такие подорожные? Еще немного – и встречные патрули начнут отдавать нам честь.
Конрад пренебрежительно отмахнулся.
– Деньги могут все. Хотел записать тебя дочерью, потом остановился на племяннице – не требуется сходства лиц и вопросов меньше.
Остаток пути до привала проделали молча. По дороге Тайя, незаметно для самой себя, погрузилась в мысли о том, что вполне может считать этого хмурого, неразговорчивого и крайне опасного человека своим отцом. По крайней мере – приемным. Настоящего отца она помнила смутно – кто-то высокий с размытыми чертами лица. Вроде бы с бородой, хотя насчет последнего она не была уверена. Хорошо запомнились только руки – большие, сильные. И еще – ощущение огромного безграничного счастья, когда широкие ладони то подбрасывают в воздух, то мягко ловят, чтобы подбросить снова.
Следующее воспоминание было о том, как город взяли в осаду и три месяца спустя захватили штурмом, сломив отчаянное сопротивление выживших защитников. Последовавшие за этим кошмар, боль, огонь, грязь, кровь и крики умирающих оставили на душе Тайи огромную рану, под запекшуюся корку которой она не собиралась заглядывать никогда. Настоящая жизнь начиналась с момента, когда Конрад из подвала разрушенного дома вытащил худущую чумазую девчонку пяти-шести лет от роду в обгоревших лохмотьях, находившуюся в полубессознательном состоянии от голода и жажды.
– Я никак не пойму – почему ты подобрал меня тогда?
Конрад, судя по всему, понял, о чем речь, но ответа не последовало. Тайю это не смутило – подобное в ее детстве случалось сплошь и рядом. Ничего, рано или поздно она узнает ответ, а сейчас надо попытаться выяснить кое-что более насущное.
– Как ты меня нашел?
Снова – долгая тишина. Девушка уже смирилась с тем, что и этот вопрос придется отложить на потом, когда ее спутник неохотно произнес:
– Повезло. Я потерял твой след, но потом, в одной придорожной таверне, столкнулся с Чарли.
Тайя невольно поежилась.
– Довелось мне недавно познакомиться с одним Чарли…
– Это он и и есть. Самая высокомерная задница на свете – и, одновременно, лучший ученик Феникса. Закончил обучение на шесть лет раньше тебя и отправился практиковаться вольнонаемным. Если бы и столкнулся с тобой раньше, на занятиях, то не обратил бы внимания на мелкую пигалицу. Но, когда я объяснил, кого разыскиваю, он предположил, что вы недавно встречались, и рассказал, где найти дом, в котором ты, скорее всего, застрянешь надолго. И, как всегда, оказался прав.
– А почему Чарли сам не сдал меня Фениксу? Я же была у него в руках!
– Во-первых, не забывай, что он тебя не помнил, и знать не знал, что ты в бегах. А, во-вторых, ты плохо знаешь Чарли. Ваши пути пересеклись в тот момент, когда он работал по другому контракту, с тобой не связанному. А пропустить возможность выполнить кучу дорогих заказов только для того, чтобы за свои деньги тащиться на другой конец света, не в его правилах. Ты моя ученица и, значит, моя проблема. Знала бы, какие насмешки мне пришлось терпеть от этого заносчивого паршивца, прежде чем он соизволил сообщить подробности твоего местонахождения. Он потешался надо мной, пока сам не устал упиваться своим превосходством.
– Почему же ты не вызвал его на поединок?
– Ты разучилась слушать. Или думать. Чарли – любимчик Феникса. Если бы я победил ученика, мне бы не улыбалось потом скрываться до конца жизни от его учителя. Да и, формально, придраться было не к чему. Чарли был изысканно вежлив и предупредителен, ни разу не сказал ни одного грубого слова. А то, что каждая его фраза была двусмысленной и содержала скрытые намеки на мой возраст и проблемы с физическим и умственным состоянием – этого к делу не пришьешь.
– Но как…
– Хватит болтовни на сегодня!
Поставив в разговоре точку, Конрад вновь замкнулся в себе, и до самой ночи путники не произнесли ни слова.
Кутаясь перед сном в колючее покрывало от пронизывающего ледяного ветра, Тайя в который раз мучилась вопросом, чего ей хочется больше? Одна часть ее души страстно желала, чтобы Алекс прочел записку внимательно – и догадался. Другая, в то же самое время, изо всех сил надеялась, что он ничего не заметит – и останется в безопасности. Так и не преодолев внутреннего разлада, она проворочалась с боку на бок до самого утра.
__________
– Молодой человек, давайте уточним еще раз. Вы-таки утверждаете, что именно о вашем совместном временном убежище хлопотала эта взбалмошная девчонка в свой прошлый визит ко мне?
– Да.
– А сейчас она пропала, и вы пришли навести справки?
– Да. Она никогда не говорила о себе и вы – единственный ее знакомый, о котором я знаю.
Ювелир пристально посмотрел на Алекса, и осторожно, словно опасаясь потревожить спящую кобру, спросил:
– Что же именно она рассказала обо мне?
– Ровным счетом ничего, кроме того, что за вами долг, и вы охотно погасите его часть, приютив нас ненадолго. Я заходил во все ювелирные лавки подряд и передавал привет от Тайи. Вы первый, кто не удивился.
На вид уравновешенный пожилой мужчина на несколько мгновений онемел, а затем неожиданно сорвался на крик.
– Это что же, я, старый дурак, попался на такой примитивный трюк?! Чтоб меня приподняло, да шлепнуло! Уму непостижимо – годами опасаться профессионалов, чтобы проколоться на первом же дилетанте! Идиот!! Тупица!!!
Войдя в раж, ювелир сыпал проклятиями до тех пор, пока цвет его лица не приобрел угрожающего оттенка. Алекс начал озираться по сторонам, прикидывая, где можно срочно раздобыть ушат холодной воды, когда благословенная одышка лишила его собеседника дара речи.
Некоторое время старик безуспешно пытался прийти в себя. Широко раскрытым, судорожно хватающим воздух ртом и выпученными глазами он напоминал экзотическую глубоководную рыбу, внезапно вытащенную на поверхность. Наконец, он не без труда извлек из складок своего одеяния небольшую стеклянную фляжку, с третьей попытки отвинтил непослушными пальцами крышку и припал к горлышку. Зубы стучали об стекло, как дешевые кастаньеты, жидкость мутными каплями заливала грудь. Но, когда через пару минут лекарство подействовало, и ювелир смог продолжить разговор, голос его звучал ровно и почти благожелательно.
– Прошу прощения за эту вспышку, молодой человек. По причинам, о которых речь пойдет чуть позже, я нахожусь здесь, в некотором роде, инкогнито. А вы со своими розысками, волей-неволей, привлекли к моей скромной персоне излишнее внимание. Впрочем, раз уж все равно обстоятельства сложились так неблагоприятно, мне следует, скорее, благодарить судьбу за то, что вы проявили должную настойчивость, и-таки нашли меня.
– Поблагодарить?
– Да. Вы, хоть и без злого умысла, наделали столько шума, что мне, так или иначе, придется исчезнуть из города. Но, если бы наш с вами разговор не состоялся, я бы, в отличие от окружающих, так и не узнал о ваших расспросах. А сейчас у меня есть время исчезнуть до того, как у кого-нибудь возникнут подозрения по поводу одинокого старого ювелира. Поступим так: вы сейчас, для отвода глаз, пройдете по всему кварталу до конца, якобы продолжая свои поиски, а я за это время соберусь в дорогу. Приходите в мою лавку вечером, когда стемнеет – и я отвечу на все вопросы, чтобы вы впредь не интересовались моими делами с вашей теперешней женой. После этого мы расходимся, а своей дражайшей супруге передайте – за то, что старый человек из-за ее легкомыслия должен спешно срываться с насиженного места и искать себе новое убежище, долг мой уплачен сполна. И, да не допустят Небеса вам или ей снова повстречаться мне на пути, ясно?!
– Вполне. Но как я могу рассчитывать, что вы не скроетесь до нашего разговора?
Старик посмотрел на Алекса свысока и ответил еще более высокопарно, чем раньше:
– Доверьтесь мне. Несмотря на то, что я сейчас очень зол на эту несносную девчонку, я питаю к ней почти отеческие чувства. Вы, судя по всему, человек открытый, честный и сможете уберечь ее от неприятностей, в которые она постоянно ввязывается. Но сейчас ступайте, не будем терять ни минуты.
__________
К вечеру ветер усилился. Ювелир встретил Алекса на пороге, кутаясь в толстую дорожную накидку.
Хозяин долго тщательно запирал дверь и ставни на окнах, зажигал свечи. Потом достал из старого комода две изящные чашки и наполнил их ароматным чаем. Заметив во взгляде гостя невысказанный вопрос, усмехнувшись, пояснил:
– Путешествовать надо налегке. Всего с собой не утащишь, а за прошедшие годы скопилось немало барахла. Поэтому я поступил проще – с завтрашнего утра все это будет принадлежать другому владельцу, а у меня будет больше средств для обустройства на новом месте. Вы готовы к долгому разговору?
Алекс кивнул.
Покопавшись пару минут за конторкой, старик извлек на свет большущий фолиант, бережно сдул с него пыль и положил на стол так осторожно, словно это была не книга, а хрупкий карточный домик. Склонившись над страницами, он некоторое время аккуратно перелистывал их, пока не нашел нужную.
– Слышали ли вы, молодой человек, о Южных Землях?
Алекс нетерпеливо махнул рукой.
– Разумеется, но я пришел сюда не ради старых детских сказок.
– Это не сказки. Я не собираюсь ничего доказывать и переубеждать вас, но знайте: Южные Земли существуют. Скажу больше – они заселены, по крайней мере, частично, вашими бывшими соотечественниками. И одна непоседливая егоза тоже родом оттуда.
– Что за чушь?!
Не обращая внимания на недоверие собеседника, старик продолжил, время от времени сверяясь с книгой:
– Лет триста назад Ульрик Смелый, расширяя и укрепляя границы страны, захватил крупную и богатую область – владения опального барона Эмиля ван Бастена. Название области вам ничего не скажет – эти земли давно поделили между собой полтора десятка феодалов помельче. Проиграв решающее сражение и понимая, что захватчики пройдут с огнем и мечом, не давая пощады ни одному мятежнику, ван Бастен, человек решительный и неординарный, смог увлечь за собой почти поголовно всех своих подданных в новые земли. Потратив остатки своего состояния, барон нанял целую флотилию и отправился в одно из самых авантюрных и таинственных путешествий прошлого. Не буду утомлять вас подробностями этого отчаянного похода, скажу лишь, что, в результате, корабли ван Бастена бросили якоря у берега, и по сию пору не нанесенного ни на одну из известных вам карт. Колонисты достигли земель с климатом довольно суровым, но не так уж сильно отличающимся от условий их покинутой родины.
– Предположим – только предположим! – что вы не морочите мне голову старой выдумкой. Но неужели настолько обширная местность, способная приютить и прокормить не одну тысячу человек, была абсолютно необитаема?
– Не совсем. Барон обнаружил несколько деревушек аборигенов, но они были так малочисленны и разобщены, вели настолько нищенское полуголодное существование, что воевать с ними было просто неприлично. Ван Бастен мудро рассудил, что еще несколько лишних ртов погоды не сделают, и строго-настрого запретил преследовать и обирать местных жителей. С другой стороны, каждого аборигена, решившегося прийти в общину, принимали, как равного, обеспечивали крышей над головой, нехитрым домашним скарбом, при необходимости – лечили, обучали земледелию, кузнечному делу и другим премудростям цивилизации. Первое время, конечно же, всем было трудно и голодно, но пяти лет не прошло, как колонисты, обустроившись, зажили лучше прежнего.
Алекс с сомнением покачал головой.
– Какая трогательная идиллия.
– Напрасно вы мне не верите. Не могу сказать, что все прошло абсолютно гладко – было несколько стычек, вызванных скорее непониманием, чем ненавистью. Но, как только местные племена ощутили, что являются членами большой, сплоченной семьи, что в общих амбарах зерна хватит каждому, что за крепким частоколом легче спрятаться от крупных хищников всех мастей, что всегда найдется, кому присмотреть за детьми, стариками, больными, ранеными… Короче говоря, коренные жители быстро смешались с колонистами – к обоюдной пользе. Аборигены, которые от рождения были прекрасными охотниками, следопытами, проводниками, можно сказать, продолжали вести прежний образ жизни, только гораздо более безопасный и обеспеченный. А когда подросло следующее поколение, пошли и смешанные браки, так что скоро ни о каких различиях или взаимной неприязни речи не было. Впрочем, мы-таки отвлеклись от цели вашего визита.
– Да, есть немного, но, раз уж вы настаиваете, что все это не басни, объясните, как открытие такого крупного острова или даже материка, удалось сохранить в тайне? И откуда вам известно все то, что я только что услышал? А, может быть, вы и сами прибыли из тех мест? А, может быть, вы были не один такой? А где один-два человека, там и три, и пять, и пятьдесят пять! Сколько вас, выходцев из Южных Земель, живет здесь на самом деле?
Ювелир в задумчивости потер подбородок.
– На последний вопрос, не могу ответить точно, но, думаю, что достаточно.
– Так неужели за столько времени никто ни разу не проговорился?
– Вы не понимаете. Не так уж много воды утекло после Большого Похода. Каждый ребенок Южных Земель с детства знает, почему мы оказались так далеко от своей недружелюбной северной родни. И каждый понимает, что лишняя болтовня легко может подставить нашу землю под угрозу захвата и порабощения.
– Допустим, но вам ли не знать, что в большой семье не без урода? Кто-то проговорится случайно, выпив лишнего, кто-то намеренно – чтобы придать себе дополнительный вес и сделать быструю карьеру по эту сторону океана, кто-то решит похвастаться перед девушкой, а кто-то, обиженный на весь белый свет, захочет подложить огромную свинью целой стране.
– В чем-то вы, безусловно, правы – ренегатов хватало во все времена, но на деле не все так ужасно. Львиная доля приехавших – честолюбивые молодые люди из проверенных солидных семей. Им есть, что терять, и есть, за что бороться у себя дома. За прошедшие триста лет мы, будучи отрезанными от остального цивилизованного мира, так и не создали ни одного мало-мальски приличного университета и по-прежнему остро нуждаемся в специалистах и свежих идеях извне. Поэтому приехав, научившись и попрактиковавшись вдали от родной земли, почти все охотно возвращаются обратно, прекрасно понимая, что у вас они – лишь одни из многих, а дома будут на вес золота. Те же, кто решил остаться, в большинстве своем охотно помогают очередной партии новичков приспособиться к здешним условиям. И практически все старожилы – глубоко порядочные люди. Их-таки значительно больше разных отщепенцев.
– Но признайте, паршивые овцы в стаде все же бывали?
– Да, не без этого, однако здоровый костяк остальных не давал им сбиться с пути истинного.
– Законными методами?
– Помилуйте, в своем кругу зачастую вполне достаточно дружеского предупреждения. Дружеского в прямом смысле этого слова. А для подстраховки есть простой и действенный способ: хочешь что-то по-настоящему надежно спрятать – положи на самом видном месте. Мои соотечественники, живущие по эту сторону океана, исподволь, ненавязчиво, но последовательно и целенаправленно долгие годы высмеивают всех и вся, кто пытается отнестись к Южным Землям всерьез. Ну, вы понимаете – шутки, байки, анекдоты, сказки – где мифические чужеземцы выглядят недалекими комичными недотепами. Невозможно бояться или всерьез разыскивать то, над чем смеешься. Многолетние усилия со временем принесли свои плоды – немного нынче найдется людей, способных рискнуть своей репутацией ради погони за мифом.
– А как же язык? У Тайи был легкий, но ощутимый акцент.
– Пустяки. Не забывайте, у нас все же общие корни. Если пробыть на севере достаточно долго, акцент… не то, чтобы исчезает полностью, но становится неотличим от местных выговоров, каковых здесь и без того намешано великое множество.
Увлекшийся, было, беседой Алекс внезапно резко выпрямился и отшатнулся от старика:
– Стоп! А почему вы так легко делитесь со мной подобными секретами? Намереваетесь убить меня по окончании разговора? Может быть, я уже отравлен и это мои последние минуты?
Ювелир лениво потянулся в своем кресле и благодушно успокоил собеседника.
– Если бы я хотел убить, то убил бы сразу и не тратил-таки попусту мое и ваше время, но, надо признать, вопрос поставлен правильно. Как я уже пытался объяснить, начни вы сейчас бегать по городу с криками: «Южные Земли – не вымысел! Они существуют!» – в лучшем случае будете подняты на смех, а в худшем – окружающие, мягко говоря, усомнятся в вашем душевном здоровье. Со всеми вытекающими последствиями. И, поверьте опытному человеку, для сокрытия важного секрета это несоизмеримо эффективнее убийства. Смерть всегда таит в себе неразгаданную загадку, мнимую или реальную, всегда окружена неким мистическим ореолом мрачной романтики или ужасающих подробностей – кому что ближе. К тому же всегда остается опасность, что какой-нибудь обладатель пытливого ума и не в меру длинного носа начнет копать там, где не следует, и задавать ненужные и опасные вопросы. А полоумный жив, неопрятен, безумен – и вызывает лишь чувство брезгливости. Вот и вы… Ваши мысли в ближайшее время будут заняты не громкими, но голословными и бездоказательными разоблачениями, а долгим и трудным путем, в конце которого ждет непростое объяснение с собственной супругой. Так позвольте предупредить на дорожку: в Южные Земли попасть непросто, но еще труднее выбраться оттуда. Если у тех, с кем вы столкнетесь по пути, возникнут сомнения в вашей благонадежности…
– Смерти я не боюсь!
– Глупо, но, в данном случае, неважно. Вам просто не позволят вернуться обратно.
Колебания Алекса не заняли и секунды.
– За предостережение, конечно, спасибо, но… Не хочу показаться пустозвоном, однако без Тайи мне жизни нет. Здесь ли, там ли – мы должны быть вместе.
– Это ваше последнее слово?
– Да.
– Ну что же… Слушайте и запоминайте, повторять не буду. Примерно через неделю на главной площади города будет давать представление гастролирующая труппа актеров. Вот этот медальон покажете их предводителю и скажете, что у вас сообщение для аббатисы. На остальные вопросы не отвечайте, ссылаясь на секретность. Если все пройдет гладко, вы максимально быстро попадете туда, куда так стремитесь.
– Аббатисы?
– Незадолго до смерти бездетный ван Бастен издал закон, гласящий, что, кем бы ни оказался его преемник, он может в любой момент добровольно отказаться от своей должности либо сохранить ее до самой смерти, но ни он сам, ни все, последующие за ним, не имеют права передавать власть по наследству близким родственникам. Помимо этого, отныне каждый верховный правитель официально именовался Фениксом без указания порядкового номера – в знак того, что человек преходящ, но глава Южных Земель вечен. Однако все это касалось лишь светской, мирской власти. Власть же духовная с незапамятных времен, задолго до бегства с севера, принадлежала ордену монахинь, поклоняющихся Бальде Великой. Если вы, прибыв в одиночку в чужую страну, рассчитываете получить помощь в своих поисках, ваш единственный шанс – заручиться поддержкой аббатисы главного храма ордена.
– Каким образом?
Ювелир пожал плечами.
– Это, безусловно, непросто, но не абсолютно невозможно. Если я правильно понимаю ситуацию, аббатисе в ближайшем будущем может потребоваться помощь со стороны. Медальон даст вам возможность получить аудиенцию. Дальше… импровизируйте.
– А если все пройдет неудачно, к кому еще можно будет обратиться?
Старик похлопал собеседника по руке.
– На этот счет не переживайте. Если попытка провалится, вам не дадут покинуть территорию аббатства.
– Да уж, заманчивая перспектива… Но вы уверены, что Тайя именно там, на юге?
– Насколько я ее знаю – да. Если уж она решилась задержаться в вашем доме так надолго, значит, убегать дальше уже не планировала. И даже если что-то заставило ее неожиданно сорваться с места, она непременно известила бы вас сама, лично, а не упражнялась бы в эпистолярном жанре. Тем не менее, раз уж случилось то, что случилось, скорее всего, Тайю настигли те, от кого она скрывалась, причем настигли внезапно. Есть у меня, конечно, парочка соображений, кто из ее прошлого настолько хотел с ней повидаться… Но я последний раз был дома очень давно и с тех пор до моих старых ушей доходят лишь отголоски слухов, так что могу-таки ошибаться. – Ювелир, заметил в глазах Алекса невысказанный вопрос, но лишь лениво отмахнулся. – И не спрашивайте меня о вещах, в которых я смыслю немногим больше вашего. Главное, что следует накрепко запомнить – это необходимость найти аббатису и добиться ее расположения. А если позже повезет отыскать свою, столь легкую на подъем супругу, то, не сомневаюсь, она сама расскажет о всех перипетиях своей жизни до встречи с вами.
На этих словах отвлекшийся от невеселых раздумий Алекс бессильно сгорбился, сжимая в ладонях давно пустую чашку.
– Вряд ли. Она ведь ясно написала, что не хочет меня больше видеть…
– Рановато сдаетесь, молодой человек. Я могу, не сходя с места, легко развеять все опасения, что Тайя вас бросила, потому что, якобы, разлюбила – как гласит ее послание.
– Зачем же она это написала?
– Очень просто. У нее была веская причина поступить именно так.
– Какая? Что вам известно?
– Ничего, кроме того, что я, в отличие от вас, внимательно-таки прочитал ее записку.
– …
– Не понимаете?
Алекс помотал головой.
– Возьмите чистый лист пергамента, вон тот, на полке. Закройте текст, который так огорчил вас, оставив только первые заглавные буквы… Увидели?
– Ничего себе! А зачем так сложно?
Старик с недоверием покосился на собеседника и ответил вопросом на вопрос:
– Вы сказали мне правду? Девочка действительно добровольно вышла замуж за такого недотепу?
__________
Хотя запах водорослей и глухой рокот прибоя доносились еще с полудня, дорога настолько сильно петляла вокруг высоких мрачных утесов, что берег моря показался лишь под вечер.
Хмурый сильнее обычного Конрад возился с плохо разгорающимся костром, и Тайя уже решила, что очередная ночевка пройдет в полной тишине, когда ее спутник неожиданно нарушил молчание.
– Сбежав сюда, как ты ухитрилась пробраться на корабль незамеченной?
– У меня был хороший учитель.
– Ты хочешь, чтобы я поверил, что ни один из моряков, знающих свою посудину, как свои пять пальцев, за несколько недель плавания так ничего и не заподозрил?
– Я была очень осторожна. Еды и воды брала самую малость, на день пряталась каждый раз в другом месте…
Выдержав паузу, Тайя рискнула задать ответный вопрос:
– Мы из-за этого возвращаемся на чужом корабле?
– Да. По дороге сюда я подозревал всех и вся в сговоре с тобой и к концу пути разругался с капитаном настолько, что меня едва не сбросили в море. Напасть команда так и не решилась, но теперь ни одно наше судно не возьмет меня на борт.
– Кто же согласится доставить двух изгоев в неизвестные края?
– Те, кому нечего терять. А вот, похоже, и они. Говорить буду я. Молчи и не вмешивайся, но будь начеку.
Конрад с обманчивой неспешностью поднялся на ноги, сплюнул в костер шишечку какого-то растения, которую он неторопливо жевал за минуту до этого, и шагнул навстречу двум фигурам, появившимся из темноты.
На несколько долгих мгновений воцарилась тишина – лишь наполовину разжеванная шишечка с легким шипением корчилась в огне, истекая ярким желто-зеленым соком. Потом Конрад широким жестом пригласил гостей устраиваться поудобнее, и переговоры начались.
Тайя почти не вслушивалась в беседу, ее внимание было поглощено наблюдением за руками и выражением лиц пришедших. Визитеры составляли весьма живописную пару. С первого взгляда на здоровяка, представившегося как Ржавый Джонни, боцман, было очевидно: повернуться к нему спиной – самый простой и легкий способ самоубийства. Что же касается более низкорослого, но оттого не менее опасного капитана Хаксли – то ни один здравомыслящий человек старше пяти лет не доверил бы ему и дохлую крысу.
Несмотря на это, сделка была заключена в несколько минут. Девушка еще размышляла, кем, случись заварушка, необходимо будет заняться в первую очередь, как увесистый мешочек от Конрада перекочевал в один из многочисленных карманов капитана. Короткое цепкое рукопожатие скрепило договор – и бывалые морские волки растворились в ночи так же быстро, как и появились.
Понимая, что испытывает далеко не безграничное терпение Конрада на прочность, Тайя, все-таки, не смогла промолчать:
– Я им не верю.
– Я тоже, но других вариантов нет.
– А если они сейчас набросятся на нас спящих?
– Не набросятся.
– Уверен? Они могут привести сюда всю шайку.
– Незачем. Через шесть дней их «Веселая Мэри» снимается с якоря. Мы сами придем к ним на корабль. Так что без малого неделю можешь спать спокойно.
– А…
– А там видно будет.
__________
Шум самой крупной рыночной площади Лорнии был слышен за несколько кварталов. Не без труда пробившись сквозь толпу, Алекс подобрался почти вплотную к подмосткам. Вначале он намеревался просто дождаться окончания представления, но неожиданно пьеса захватила его. Десять минут спустя он уже вовсю смеялся вместе со всеми над незамысловатыми шутками актеров. А когда сюжет дошел до казни молодого менестреля, почувствовал, как к горлу подкатывает комок. Стыдясь своей излишне чувствительной натуры, Алекс украдкой бросил взгляд на соседних зрителей и удивился тому, сколько подозрительно покрасневших глаз окружало его. Стоявший неподалеку здоровенный детина, монументальным обелиском возвышавшийся над морем голов, откровенно хлюпал носом.
После заключительной сцены, где все злодеи, как и положено, получили по заслугам, поднялся невообразимый гвалт, перекрывший без того немалый шум рынка. Публика принялась бурно и долго выражать свое одобрение криками, свистом, топаньем ног, подбрасыванием шляп и прочая, и прочая. Но Алекс, не теряя времени, решительно протискивался мимо охваченных ликованием людей в неприметную улочку, где, скорее всего, должны были располагаться тыльная сторона сцены и жилые повозки театральной труппы.
