Читать книгу: «Каждому мужчине нужен нож», страница 4
Ах какой же он был глупец, что понадеялся на начальственную обязательность. Стоило раньше сказать жене, куда собирается, а не таиться, чтобы сделать сюрприз перед самым отбытием. Сейчас было глупо будить ее и пытаться объяснить, что происходит. Зинаида имела особенность спать крепко, долго, но частенько не высыпаться, отчего настроение ее колебалось от умеренно человеконенавистнического во время утреннего моциона до беспредельно дружелюбного в ежедневных зум-встречах с подружками. Но ничего, Олег Петрович обязательно напишет ей, а лучше, оставит голосовое сообщение. А уж вернувшись с добычей, он растопит сердце непреступной Зены – королевы воинов. И тогда все у них наладится. Жена увидит, что муж все ещё может, а сама она поймет, что все еще хочет.
Так мечтал Олег Петрович, трясясь в гендирском гелике, периодически ныряя то в сон, то в сладостное забытие, где он, обмотанный старинным парадным патронташем, с тушей огромного зайца на плече возвращается домой. А там жена, не далекая и холодная Зинаида, а прежняя Зинушка встречает его с улыбкой, обнимает, и жена такая же как прежде – теплая и мокрая.
Теплая и мокрая…
Олег Петрович открыл глаза. Занималась заря, а он, зажатый с обеих сторон коллегами, обливался потом на заднем сидении душной директорской машиы.
То был просто сон. Чертов сон. Ну, ничего, вот доедут, и он тут же напишет. Но Зинаида так и не узнала, куда пропал ее муж. Связи в лесу не было.
Раздосадованный, проклиная судьбу и себя за то, что поддался соблазну и согласился поехать на охоту, Олег Петрович сразу по прибытии пошёл искать сеть. Верный инфо-глист поддержал его в этом решении, ведь не ровен час встретится что-то необычное и хайповое. Непорядок. Поэтому стоило занять подходящее место где-нибудь на холме, откуда и виды хороши и до интернета можно легко дотянуться. Но холмика, как на зло, не было.
«Ничего, за тем барханом точно будет оазис, – успокаивал себя Олег Петрович, – нужна только одна палочка, а потом можно и возвращаться».
Но лес уводил все дальше. Смолкли суетливые бряцанья посудой, исполненные деланной радости и показушного воодушевления голоса коллег. Даже зычные воинственные призывы Майи Велиоровны потонули в сгустившейся чаще. А солнечный денек, столь бойко вступивший в свои права, с позором бежал, только лишь завидев древний мрачный лес. Это уже была не безобидная полянка, на которой раскладывали свои пожитки горе-охотники, а тот самый пугающий лес из сказок братьев Гримм, по которому в отчаянии бродили заблудившиеся детки. Или того хуже – вспомнились не уступающие в жестокости русские народные сказки, преисполненные такого же садизма, что и западные, но с неистребимым душком отечественной безнадеги.
Олег Петрович заблудился.
«Что ты несешь! – взревел инфо-глист – Сейчас же найди выход. Просто развернись и иди в обратном направлении».
Было, все перепробовал, и даже несколько раз. Ничего не помогало. Куда ни глянь, деревья и кустики все новые, да все гуще и темнее. Пойдёшь на лево…, пойдёшь на право… Вот о чем была та сказка, или легенда, кто ее сейчас упомнит, – о безысходности, о роке, о фатуме и о маленьком человеке, не способном противится заведённому порядку. И ведь не им заведённому, но, почему-то, на него, на слабенького, оставленного. Шутка, конечно, удалась. Иди и повелевай рыбами морскими и зверями земными, только не зазнавайся – большего тебе не дано. Рыбку поймал, зверушку подстрелил, вот и наелся, а дальше уже не твоя епархия.
Олег Петрович, от природы не склонный к паническим атакам, впервые в жизни почувствовал, что вот-вот сорвется. Он не боялся смерти как таковой, и даже её неотвратимость, равно как неожиданность, не могли вывести его из себя. Но кое-какие характеристики этого извечного и самого страшного врага человека пугали его, как и любого другого смертного. Более всего в старухе с косой раздражала ее вариативность. Ну, положи ты для всех что-то одно: к примеру, всем помереть от старости, ровно в семьдесят пять лет, либо от неожиданной остановки сердца, уж не важно когда. Эх, черт с тобой, от страшной и продолжительной болезни, но только от одной. Чтобы не мучиться ожиданием и неведением, а знать наверняка ту заразу, от которой сдохнешь. Но нет – крутите барабан! И сектор приз на барабане! А что в чёрном ящике, вы узнаете после рекламной паузы длинною в жизнь. Вариативность – вот чего на самом деле стоило опасаться. И бежать от нее подальше, обходить дворами, ограждать себя обыденностью и распорядком. Но и они, как видно, не спасут того, кто всё-таки вылезет из-под камушка, безответственно понадеявшись на рыбий авось. А вот не надо было так делать. Либо сидим и не высовываемся, либо щекочем нервишки, улепётывая от щуки. Другого не дано, малыш. Никто не осудит за трусость (упаси боже, пол мира таких), тем более никто не против понаблюдать за безрассудными героическими рыбешками, но не будет прощения хитрецу, решившему наебать и судьбу и коллектив.
Олег Петрович не на шутку завелся. Перед глазами безудержным калейдоскопом проносились смерти одна оригинальнее другой: поцарапался – заражение – каюк, напился ключевой водички – отравление – пока, прилёг отдохнуть – проснулся – обглодан, и ещё сонмы других видов, семейств и царств хаоса: умираний мучительных, увяданий медленных, уходов стремительных и так далее, и тому подобное.
Он сам был виноват в том, что послушался проклятого инфо-глиста. Не Зинаиде ему нужно было написать, а просто на просто маленький муравьишка отошел слишком далеко от муравейника. И как бы он не презирал этот самый муравейник, часть все равно принадлежит целому, как не крути. А потеряет такая малявка связь с домом – тут и сказочки конец.
Олегу Петровичу стало дурно. Не от отравления или обезвоживания (еще не время), а от простого человеческого «что же я натворил». Он присел, но не на мягкую лесную подстилку, как об этом пишут в книжках, а на выжженную, усеянную почерневшими веточками и заплатками нарождающейся зеленой поросли иссушенную землю. Вот тебе и еще одна вариация – сгореть в лесном пожаре.
Возможно, воспалённый разум Олега Петровича продолжил бы обмусоливать новый лик смерти, но откуда-то из далекого далека долетело тоскливое «у-у-у».
«Вот дебилы, – нервно хихикнул инфо-глист, – веселятся там без нас, под волков косят. Видно ролик пилят. Обидно. Право слово, обидно!»
«Заткнулся бы ты, не до тебя сейчас, – грубо оборвал его Олег Петрович».
Но глист не унимался.
«Нет, мой друг, мы обосрались. Причём очень жиденько. Зачем я только тебя послушал? Сейчас бы сидели на вайфае и бед не знали. Ты должен что-то сделать. Чувствую – что-то страшное грядёт».
«Мы уже по самые не хочу в этом страшном, куда ещё дальше?»
«Нет, это что-то совсем-совсем страшное. Пока не могу сказать, что именно, но такого я никогда не ощущал».
«Тебя отлучили от мемасиков, вот и психуешь. Все, захлопнись. Накормим мы тебя, дай только выбраться из леса».
Инфо-глист немного отвлек Олега Петровича от тяжких дум. Волчий вой уже не был так страшен, потому что появилось другое мнение о его природе. И не важно, что здесь попахивало самообманом, это все же придало сил двигаться дальше.
А дальше было чудо. Именно так – шел-шел и чудо нашел.
Избушка стояла прямо на невесть откуда взявшейся полянке, пускай покрытая мхом и лишайником, припорошенная старой жухлой листвой, да с покосившейся крышей, но это было человеческое жилище.
Олег Петрович, преисполненный надеждой отыскать хозяев, кинулся к двери. На ней весел ржавый замок. Кажется, их называли амбарными.
«Обязательно поинтересуемся у гугла, как вернемся – проворковал инфо-глист».
Олег Петрович дёрнул замок, но тот не поддался. А чего вы хотели, это только в кино замки рассыпаются с пол пинка, либо вскрываются шпильками, а в жизни все не так. К стати, используют ли сейчас женщины шпильками? Вот Зинаида ограничивалась резинкой для волос, и никаких шпилек в причёску отродясь не пихала.
