Читать книгу: «Фарватер», страница 4

Да умчаться бы в пьяную даль!

Что же я, отпустив черногривого,

Всей душой полюбила печаль?

Полюбила тоску златолунную,

Что купается ночью в пруду,

Полинялое небо чугунное

В дождевом предосеннем чаду.

Полюбила я зори вечерние,

Что, отбросив сонливый дурман,

Ходят истово к озеру здешнему

Полоскать свой цветной сарафан.

Там, на камне, волною обласканном,

Я лелею печальный покой.

Смотрит счастье лукавыми глазками,

Бьёт копытом, трясёт головой.

И зовёт в заповедные рощицы,

Где ни разу никто не бывал,

Где в хрустальном бокале полощется

Лунной дымки молочный опал.

Где не стану с улыбкой пристыженной

Погружаться в болото тщеты.

Где поверю, что небом услышаны

Все слова под замком немоты.

ОСЕННИЙ САД

Наш сад не примирился с увяданием.

Решил, что холода – не приговор,

И множит жизнь с утроенным старанием

Седому октябрю наперекор.

Продрогший кустик вспыхнул рыжей розою –

Не потушить дождю её пожар.

Гордятся астры лепестковой россыпью –

Не смеет клумба потерять свой шарм.

Сухие плети разжились огурчиком.

На вкус – арбуза слаще и свежей.

Осенний день поманит нежно лучиком

И ускользнёт тотчас в страну теней.

А завтра, растопив оковы инея,

Вновь скажет солнце зелени: «Держись!

Долой смирение, долой уныние,

Покуда есть хоть малый шанс на жизнь».

К СОЛНЦУ

Солнце, покажи мне мастер-класс!

Я хочу такой же быть, как ты.

В лепестки, как в платье нарядясь,

Чтобы пели мне весной сады –

Плод моих бессонниц и трудов.

Я хочу растапливать снега,

Собирать улыбки трав, цветов,

Даже заходя за облака.

Превращать закат свой в торжество,

В музыку живительных лучей,

Утром возрождаться для того,

Чтоб смешной казалась власть ночей.

Научи не плакать от тоски,

Если шлёшь планетам свой привет,

А планеты слишком далеки,

Чтоб вобрать в себя твой тёплый свет.

Научи восторженно гореть,

В чьём-то сердце пробуждая май.

Дай мне мужества его согреть!

Дерзости обжечь то сердце дай!

***

Так овладеть искусством расставаний,

Искусством незвонков и неписьма,

Смеяться над коварством расстояний –

Не ожидала от себя сама

Таких успехов. Детская, простая,

Душа моя вживалась в этот мир,

Сквозь слёзы постепенно постигая

Азы пустых вокзалов и квартир,

Обрушиваясь в холод с жару с пылу,

Притягивая беды, как магнит…

И вот теперь, Вам улыбаясь в спину,

Не плачет, не томится, не болит.

3.КАПСУЛЬНЫЕ МИРЫ

***

Мне внушает свет маяк настольной лампы

И пушистый вереск в матовом стекле.

Вытянув вальяжно бархатные лапы,

Безмятежно дремлет кошка на столе.

Здесь открытки, книги, выпечка с корицей –

Маленький и хрупкий кукольный мирок.

Пусть как можно дольше этот вечер длится,

Потому что утром внешний мир жесток.

И какой-то страх, неясный, первобытный

Мне велит, как в норку, юркнуть в мягкий плед.

Впасть в анабиоз бы, чтоб меня не видно

И не слышно было, хоть на пару лет.

Или сесть бы в поезд и лететь, как в танце,

Рассекая дебри снежной пелены,

И в окошко небо на одной из станций

Протянуло мне бы каравай луны.

Почему так страшно? Что со мной случилось?

Стал неприподъёмным льда людского груз.

Впрочем, жить во льдах я столько лет училась.

Больше, чем морозов, я тепла боюсь.

Потому что это редкость и загадка.

На него ни права, ни гарантий нет.

А ещё, привыкнув к ледяным порядкам,

Напрочь забываешь, как согреть в ответ.

Но прошу, согрейте, просто, безвозмездно!

Руку протяните! Маску прочь с лица!

Как же я устала врать, что всё чудесно.

Неужели пледы мягче, чем сердца?

СПАЛЬНЫЕ ГОРОДА

Будто ушлый бурьян – лопухи-лебеда,

Жадно спальные тянутся вверх города,

Расползаются вдаль, горизонт заслонив.

И куда ты ни глянь – сплошь бетонный массив.

Как взбесившийся тетрис, взахлёб, всё быстрей,

Громоздят застройщики жуть этажей,

Редуцируя небо, пространство дворов –

Надо больше тесных квартирок-гробов!

Ни берёз, ни черёмух, ни солнц, ни лун –

Это новый твой рай – Вавилон, Коулун.

Ты не личность, ты функция, тень, аватар:

На работу – с работы – в аптеку – в бар –

К телевизору – в душ – как убитый, в кровать.

Ну а завтра – ту схему опять повторять.

И опять, и опять, до скончания дней,

Если только не съедешь с катушек скорей,

Чем помрёшь. А хотя… Не грузись, засыпай –

Для того ведь и создан спальный твой рай.

ФОНАРИК

Человек человеку – вещь.

Ставь на полку с тарелками вровень.

Человек человеку – клещ.

Отчего б не напиться крови?

Человек человеку – ноль.

Их, людей, хоть греби лопатой.

Человек человеку – боль.

Запасайся бинтами и ватой.

Мы смирились – другого нет.

Нам не жутко уже, не противно.

Человек человеку – свет.

А вот это смешно и наивно.

Человек – это горечь земли.

Силуэт, темнотою укрытый.

А в углу, в паутине, в пыли

Ждёт кого-то фонарик забытый.

ДОМИК ИЗ СТУЛЬЕВ

Я очень боюсь, я ужасно боюсь людей.

Мне хочется в домик из стульев, покрытых пледом.

Подушками выстелить хочется пол, чтоб теплей

И мягче мне в домике было. И сыру с хлебом

Ещё прихватить бы, и сжаться в пушистый комок,

Как птенчик в гнезде, как зайчонок в укромной норке.

Мой домик из детства! Ни хищник, ни демон не мог

Ворваться в мой крошечный дом. А теперь на подкорке

Записано: демон и зверь не страшнее людей.

Мне хочется в домик, нет, в крепость из стульев, чтоб люди

Туда не вошли. Я стремилась открытей, добрей,

Улыбчивей быть. Доброта – это слабость, по сути.

Коварству и лести, и лжи – неизменный почёт.

По лисьим, тигриным, шакальим, змеиным, акульим

Законам живёт большинство, ну а я – дурачок…

И тянутся руки к пушистому пледу и стульям.

***

У каждого свой личный парус, полюс – в плюсе мы,

Приватизировав и слёзы, и веселье,

Рассыпавшись, как будто крохотные бусины

С разорванного ненароком ожерелья.

Ничто не делится. Всё одиночно-целое.

Кругом решётки, и все двери – на засов.

Что с нами приключилось? Что же мы наделали?

Как трудно выйти нам из капсульных миров.

От равнодушно-механического века ли

Нам ждать любви? От пластиковой Барби, Кена?

Мы, как разрозненные капельки-молекулы,

Толкаемся в сосуде метрополитена.

Стыдливо прячем благородное, хорошее,

Что есть в душе у нас, как старый хлам, в подвал.

А по ночам сердца – уставшие, продрогшие

Завёртываем в кокон ватных одеял.

***

Твердим себе, что наша цель близка,

Журавль – пойман, море – по колено.

Что движет нами? – Смутная тоска

И отлучённость от груди Вселенной.

На каждом первом фото в соцсетях

Слепое, нарочитое довольство,

Из-под которого – холодный страх

И разочарованье, и сиротство

Предательски глядят. Предвздох, предзвук,

Предчувствие… Мы вечно наготове.

Но где же песня? И лишь сердца стук

Её ритмический рисунок ловит.

КАРТОНКА

Мне говорят: «Не прикипай душой.

Как глупо быть восторженно-смешной».

Лицу прибавив спеси благородной,

Держу пожар в коробочке картонной.

«Самодостаточность, границы, «I’m okey» -

Пекись о безопасности своей

И шли всех лесом – одному неплохо».

Вот так и ждём от всех подряд подвоха.

Вот так и городим всё больше стен,

Не можем распрямиться, встать с колен.

Хотя… Как ни крути, не сыщешь рая…

Предательски картонка прогорает.

МОРЯК

Опять к родным причалам

Вернулись корабли,

И кто-то их встречает,

Волнительно с земли

Протягивает руки,

Забрать своё стремясь,

Изменам и разлукам

Бравурно вслед смеясь.

Вновь на свою планету –

Поднять забытый стяг.

Задумался лишь где-то

На палубе моряк.

Сыта единым хлебом,

Толпа не разберёт –

Он весь – вода и небо,

Причал его не ждёт.

Куда ему без моря,

В зловещем ноябре?

Он весь – беда и горе,

Когда он на земле.

Ему согреться где бы –

Печаль – хоть заскули!

Он весь – вода и небо,

И нет ему земли.

Ни любящих, ни крова,

Лишь океан тоски.

Но о тоске – ни слова,

На то и моряки.

БИЗНЕС-ЛЕДИ

Страх подчинённых. Зависть конкурентов.

Невиданный успех, подъём, блицкриг.

Уверена в себе на сто процентов,

Какой бы казус в жизни ни возник.

Строга, умна, горда собой безмерно,

Она идёт настойчиво вперёд

И так легко любой барьер карьерный

То силою, то хитростью берёт.

«Вы только гляньте на неё, нахалку! –

Толкуют люди едким шепотком. –

Уж сотую сменила иномарку,

А мы всё так же топаем пешком».

Завистники, вы думаете, много

Дано вам знать? Лишь тысячную часть.

Эх, близорукие, молите Бога,

Чтоб вам в ловушку ту же не попасть.

Унылый офис днями и ночами.

Ни солнца нет, ни ветра, ни грозы,

Лишь это небо, серыми клочками

Застывшее в просветах жалюзи.

Страх подчинённых, зависть конкурентов.

Она устала. Так нельзя, нельзя.

Лишь холод стен, лишь кипы документов.

А где любимые? А где друзья?

В душе тоска лежит плитой могильной.

Как ночь темна, как холодна кровать!

Как бесконечно просто быть всесильной,

Как трудно слабость миру показать!

А утром в мыслях – ни одной помарки,

Ведь бизнес не потерпит игроков,

Что за рулём сто первой иномарки

Не кажутся счастливей всех богов.

ПРОМЕНАД

Мощёная праздная улица.

Лощёный мальчишка-актёр.