Читать книгу: «Код равновесия. Техногород», страница 10

– Ты с ума сошёл? – раздражённо прошипела она вместо приветствия, – Опять везде ходишь!

– Это в последний раз, – честно ответил Фантазёр, – Я не буду больше беспокоить тебя. И вообще никого.

– Ох, до чего ж ты бедовый мечтатель, – грустно покачала головой Тёзка, – Сейчас все на работе, но вдруг тебя кто-то узнает?

– Я просто не мог сидеть под общежитием, – торопливо ответил он, – На этот раз всё по-настоящему. Мне устраивают побег. Один из самых важных крими, понимаешь? Если бы ты решилась… Тебе не надо было бы ждать, не надо учиться или о чём-то волноваться. Мы с тобой уехали бы вместе, и это надёжный план, такой, который не может провалиться. Я знаю, ты не хотела, но может… Но вдруг… Ты – идеальная помощница, я хочу делить с тобой всё. Мы ещё поставим на уши Котлище!

Тёзка слушала его, не поднимая глаз. Он рассказывал ей, как они обойдут весь мир, какие чудеса увидят, как найдут код равновесия. Фантазёр говорил сбивчиво и вдохновенно, в единственное окно комнаты проникал полуденный свет, играл в его волосах и рисовал солнечные квадраты на полу. Вот он замолчал, он ждал ответа. Но Тёзка ничего не говорила.

– Я бы согласился поехать с тобой, – с нажимом сказал Фантазёр.

– Но ты не можешь знать, – отрезала Тёзка, – Если бы ты мог…

Она осеклась и с раскаянием посмотрела на него.

– Точно, – неловко улыбнулся Фантазёр, – Я никогда не смогу быть на месте перспективных. Знаешь, если бы я сам был виноват в этом, то я бы так не злился на город.

– Ох, извини… – начала Тёзка, но он жестом остановил её.

– Что случилось в перспектуме? Почему Матушка не выпускает тебя отсюда?

Лицо Тёзки сделалось счастливым, испуганным и виноватым одновременно. Она встала и подошла к окну, проверила систему автополива над зеленью, настройки света, температуры и питания грунта. Фантазёр ждал, замерев на своём месте.

– Мне опасно выходить из дома, потому что мы уезжаем через двадцать дней, – медленно сказала она.

– Вас выселяют с Рюшимик? – не понял он.

– Нет. Наша группа. Перспективные покидают Котлище – и я еду вместе с ними.

– Значит, ты совершенно точно уезжаешь, – пробормотал библиотекарь, – я рад. Честное слово, я рад за тебя. Что ж, мы можем встретиться за городом и…

– Прости меня, – тихо ответила Тёзка, – Я знаю, ты умнее всех в городе. И я верю, что у тебя получится выйти за Мусорные стены. Но… но разве мы сможем встретиться там? Ты будешь жить совсем другой жизнью. Не стоит нам рисковать.

Фантазёр замолчал и обвёл глазами комнату: модные светопанели в потолке, знакомую эко-нишу с плоскими камушками и подстриженной травкой, учебный уголок Тёзки и вышитую ширму, за которой пряталась Матушкина кровать. Зеркальная стена, за которой прятались крючки и полки отражала его до смешного растерянное лицо и сутулую фигуру. Тёзка всё также стояла, прислонившись лбом к стеклу и глядя на улицу.

– Вот оно что, – наконец протянул Фантазёр, – Я думал, что в тот раз ты говорила не взаправду. Что мы помирились, что всё как раньше…

Он задумчиво смотрел Тёзке в спину, а у неё не было сил обернуться. Фантазёр натянул капюшон на свои приметные волосы и тихо вышел из комнаты.

Три экскаватора работали слаженно, они сгребали землю в ямы большими ковшами, повинуясь Системе. Вечером, когда на месте последней ямы вырос холм, они ездили по его краям и утрамбовывали свежую землю гусеницами. Время от времени машины подгребали ещё земли, а потом снова приминали её. То и дело под землёй глухо хрустела фанера, а Фантазёр ёжился, думая о своём прошлом, неудачном побеге. «Когда надо, делай вид, что разговариваешь с Системой. Повторяй то, что делают те, другие», – вспоминал он наставления крими, – «Она теперь частенько ошибается, поэтому в машинах сидят операторы и поправляют её, если нужно. Когда ты окажешься за городскими воротами, то от твоей машины Система отвернётся. Мы позаботимся об этом. Экскаватором будем управлять мы, а ты по сигналу сделаешь, что надо. Дальше наша забота. Не забудь свёрток вынуть, положи его, где уговорились».

Фантазёр только теперь вспомнил о посылке, он украдкой пошарил под сиденьем, вынул её и спрятал за пазуху. Респиратор и очки мешали ему, но он видел всё ту же дымку, что показывала ему камера дрона, а в дымке – оцепление из наблюдателей. Днём бывший библиотекарь трепетал: сначала от страха – вдруг кто-то поймёт, что впервые сидит в экскаваторе – а потом от предвкушения чего-то грандиозного. Это же Снаружи! Но везде, куда бы Фантазёр не взглянул, он смутно видел лишь серое небо да камни до горизонта. На мгновение он засомневался: что, если и правда зелень показалась ему, а Снаружи нет ничего, кроме Котлища, и он будет вечно скитаться по земле, совсем один?

– Ну, как ты, парень? – услышал он тревожный, нарочито весёлый голос из-под потолка кабины.

– Отлично, – ответил Фантазёр и удивился, как устало он это произнёс.

– Молодец. Посмотри в правое окно… не так резко, плавнее верти головой. Не косись на дронов, вроде как ты плевал на них. А теперь медленно проведи пальцами по аудио-шнуру, вроде как он отошёл от потолка. Ага, вот.

– Скоро уже? – взмолился Фантазёр.

– Скоро, – успокоил его голос, – Не дёргайся раньше положенного. У тебя вагон времени будет, успеешь глянуть весь мир.

Кто-то невидимый разговаривал с ним каждые полчаса. Фантазёр взглянул на городские стены, которые впервые видел с другой стороны, они показалось ему старыми и грязными. Время рушило щербатые стены, в трещинах росли кустарники, а упавшие сверху глыбы спрессованного мусора так и оставались лежать внизу, их никто не убирал. Неужели за ними по-настоящему никто не следил? Тут Фантазёр вспомнил, как горожане, и он сам, каждый год укрепляли стены изнутри – сколько в это вкладывали труда! Вдруг всё это показалось настолько неестественным и уродливым, что он перестал сомневаться, его снова охватило жгучее желание бежать. Впервые он хотел сделать это не из обиды и любопытства, не для того, чтобы увидеть мир, а потому, что ему стало страшно вернуться в этот чудовищный, душный, каменный лабиринт. Уже темнело, вот-вот вспыхнут прожектора. Надо действовать – а тот, кто управлял машиной и командовал самим Фантазёром, будто нарочно тянул время.

От неудобного кресла его спина и ноги ныли, силы заканчивались. Мусорные стены нависали над Снаружи, теряясь в мутном небе, и как он ни пытался, так и не смог увидеть, где они заканчиваются.

Тем временем братскую могилу хорошо утрамбовали, Котлище ждал своих населяющих. Из городских ворот вылетел проектор, и к свежему холму пролегла яркая, голографическая дорожка. Дроны окружили экскаваторы, их корпуса стали ярко-зелёными, что означало: работа Снаружи закончилась. За ними шли наблюдатели.

– Парень, слышишь меня? Как настроение? – снова спросили его.

– Нормально, – по привычке ответил Фантазёр, – А когда…

– Пора, – перебили его, – Как все попадают, ты привстань – вроде как ты удивился. И приложи руку к блокиратору, помнишь?

– Помню, – шепнул Фантазёр и задрожал от волнения.

– Эй, ты там?

– Помню! – твёрдо повторил Фантазёр, – Я готов.

– Ну, вроде как и мы готовы, – отвечал ему невидимый куратор, – Свёрток не забудь. Потеряешь его – потеряешь своё Снаружи. Понял?

– Понял, – кивнул бывший библиотекарь, – Всё сделаю.

– Молодец, – повеселел голос, – Тогда счастливого пути.

И тут же дроны разом упали на землю. Наблюдатели, сжав оружие, оглядывались на валуны, очертания которых расплывались в сумраке и тумане. Фантазёр осторожно привстал, вытянул руку и прижал ладонь к блокиратору, как учили его крими. Из экскаватора повалил едкий дым, который мигом окутал всё вокруг. Фантазёр кашлял и тёр глаза, во мгле раздавались выстрелы, а экскаватор рванул куда-то на предельной скорости. Старый экскаватор ревел, дёргался, подпрыгивал на камнях. Фантазёр уже разбил голову и прикусил язык, но кто-то выжимал скорость и гнал его машину между огромными валунами, через холмы. Сзади раздался рёв сирен. Беглец вцепился в кресло и оглянулся: дроны, ставшие ярко-красными, уже преследовали его. Наблюдатели бегали под Мусорными стенами, но Фантазёру показалось, что они хоть и не готовы к его побегу, но чётко знают, что им делать. Ему стало страшно, он желал только одного: чтобы машина ехала ещё быстрее. В свете фар валуны появлялись перед ним слишком неожиданно, экскаватор петлял, будто заяц, услышавший гончих. А Фантазёр ждал, что машина вот-вот налетит на камень и разобьётся, но в этот миг он не жалел о том, что делал.

В тот день Кряж дежурил на Мусорных стенах. Вечера в день похорон были его любимым временем. Кряж смотрел, как из открытых городских ворот выезжала техника, как ссыпали землю туда, где штабелями друг на друге стояли одинаковые фанерные ящики, присыпанные известью. Когда машины приминали землю, он отворачивался и смотрел на Котлище: где-то в самом центре, на границе двух районов стоял дом Ундины. Наверное, сейчас она вернулась домой и перешивает что-нибудь на заказ. Или нанизывает своими белыми пальцами мелкие, блестящие бусины на тонкую иголку и щурится от тусклого света. В ней было что-то нежное и беззащитное, совсем не городское. Кряж попытался подумать, что было бы, если бы он не был курсантом, а стал бы наладчиком на её фабрике – но не смог представить себе такого.

Вдруг он услышал крики и оглянулся. Дроны валялись на земле, словно сломанные игрушки, а по Снаружи ползли клубы серого дыма. Один из экскаваторов на полной скорости рванул сквозь них, прочь от городских стен. На секунду все опешили от такой дерзости. Тем временем, дроны уже поднимались в воздух, покачиваясь и сталкиваясь друг с другом. Но вот связь с Системой восстановилась, они бросились в погоню за беглецом, а на подмогу им из города спешили стаи других дронов. Сверху Кряжу казалось, что Снаружи покрыто красными, горящими точками, и он залюбовался ими.

– Свет! – рявкнул капитан.

Кряж, стоявший ближе всех к огромному прожектору, опомнился и повис на рычаге. Тот поддавался с трудом, но другие курсанты помогли Кряжу. Вспыхнул один прожектор, второй, затем остальные. Темнота отступила, Снаружи залил свет.

– Молодец, – буркнул старший, и Кряж чуть не улыбнулся от радости.

Вдруг Наблюдатели восторженно заревели: из Ворот выехал Любимчик – железная машина, которую собирали в строгом секрете, по приказу самого Паука. Кряж вместе со всеми свистом и аплодисментами приветствовал творение своего кумира. Он жадно всматривался в неуклюжего, серого красавца: и каких только слухов не ходило про эту машину в Крепости! Любимчик был таким же, как они – сильным, послушным, безжалостным; он собрал в себе все лучшие качества братьев их Ордена. Между тем старенький экскаватор дёргано петлял между камнями, которые в свете прожекторов казались серыми, злыми великанами.

«Зря, – думал Кряж, – лучше сдаться. А я сам не сдался бы». Но экскаватор не останавливался, хотя дроны уже разбили его окна и залетали внутрь. Кряж готов был поставить своё недельное обеспечение на то, что беглец внутри уже мёртв. Он удивлялся тому, как машина ещё едет и досадовал, что Любимчик слишком медленно сокращал расстояние. Но вот его башня повернулась. Все перегнулись через Мусорные стены, каждому хотелось увидеть, как стреляет эта штуковина. Кряж в предвкушении облизал губы. Эх, и обзавидуются же те, кого сегодня не поставили сюда дежурить! Любимчик прицелился на ходу и дал полюбоваться собой ещё несколько секунд.

Бах! Весь город услышал голос Любимчика. Из дула вырвался снаряд, и тут же крыша экскаватора вспыхнула, но сам он так и не остановился. Красные огоньки дронов шарахнулись прочь, как испуганные насекомые. Кряж поразился упорству беглеца. Обе машины были уже так далеко, что курсанту приходилось щуриться, чтобы разглядеть их. Вот они скрылись за каменной грядой, и братьям оставалось полагаться только на свой слух.

Раздался грохот второго выстрела, и из-за камней показалось пламя. Наблюдатели и курсанты напряжённо ждали, за Мусорными стенами надрывались сирены. Наконец, все увидели, как Любимчик возвращается – и ликующе приветствовали его. Кряж не сомневался в его успехе, но всё-таки волновался – совсем чуть-чуть – за эту секретную, единственную в Котлище военную машину.

– Смотрите! Вот что устроили бродяги, – громко сказал капитан, – Этот беглец хотел угнать машину для них. Он заманивал нашего Любимчика в западню!

Наблюдатели гневно закричали. И Кряж в своей ярости желал только одного: чтобы когда-нибудь, нет – прямо сейчас! – им с братьями доверили найти бродяг. Найти и уничтожить их всех, до последнего.

Пока над городом раздавался рёв сирен, Тёзка и Ундина простояли в обнимку у окна. На Рюшимик было спокойно, но в ночном небе то и дело мелькали огненно-красные брюшки дронов.

– Сегодня долго, – хмуро отметила Тёзка.

– Вдруг это… – прорыв? – шепнула Ундина и всхлипнула.

– Не говори глупостей. Наблюдатели умрут, но бродяг не пустят.

– Наблюдатели почти бессмертные, – с надеждой напомнила Ундина.

– Вот именно, – отрезала Тёзка.

Где-то раздался грохот, будто собиралась гроза, в кухне заохали женщины. Тёзка слышала далеко внизу, на улицах, шум голосов, топот, гудки фур, предупреждения дронов и голограмм, собачий лай. Браслеты Тёзки и Ундины пискнули – это пришло объявление о комендантском часе. Горожане спешили по домам и общежитиям, на ночную работу, во временные пункты приюта или к своим друзьям и близким. Через два часа улицы опустеют, и Котлище станет жарко обсуждать новость по коридорам, кухням и трущобным лачугам. Ундина мелко дрожала рядом с подругой.

В комнату зашла Матушка, включился свет.

– Ох, – всплеснула она худыми, натруженными руками, – Почему вы сидели в темноте?

– Здравствуйте, – склонила голову Ундина, как было принято в их районе здороваться со старшими.

– Матушка, без света улицу видно лучше, – ответила Тёзка, – Садись скорее! Садись, поешь и расскажи нам, что там творится.

Матушка села за низкий столик, а Тёзка сняла с него большую салфетку. Чего тут только не было! Овощи и кусочки жареного мяса, сладости, консервы и маринады, компоты и варенья. Через минуту девушки уже заваривали лучший сорт чая, какой только существовал.

– А чего бы тебе хотелось? – спросила Тёзка, потянув Ундину за рукав.

– Нет, – поморщилась та, – Не могу больше. Весь вечер только ем. И всё такое вкусное!

Тем временем, Матушка брала со стола то одно, то другое. Она грустно смотрела на свою дочь и вряд ли замечала, что именно ест. Ундина сняла с кровати новое, термотактильное одеяло.

– Вот, – укрыла она Матушке спину, – Только вы трогаете его – а оно уже тёплое. Грейтесь, пожалуйста, а то на улице уж такой ветер! Как деревья-то качаются.

Матушка улыбнулась и машинально потрепала её по щеке, а Ундина зажмурилась от её ласки и преданно смотрела на неё, всегда готовая услужить ей.

– Что за роскошь, – печально оглядела Матушка стол, будто только что заметив угощения.

– Раз у меня теперь столько баллов на счету, а выходить мне нельзя, так будем радоваться, – нарочито весело ответила Тёзка.

Но Матушка только покачала головой:

– Почему же вы не на кухне? Может, устроить пир для всех соседей?

– Они смотрят на меня, как испуганные курицы, – хихикнула Тёзка, – Они жутко боятся Снаружи.

При этих словах Матушка вздрогнула.

– Там что-то нехорошее происходит, – сказала она и подтянула колени к груди.

В огромном одеяле, которое приятно нагрелось, она выглядела как несчастный, взъерошенный воробушек. Тёзка взяла её за руку, а Ундина подвинулась к ним ближе.

– Что там такое? – прошептала она.

Матушка хотела что-то ответить, но взглянула на её испуганное лицо и улыбнулась:

– Всё хорошо, малышка Ундина, – ответила она, – Что бы там ни случилось, оно уже закончилось. Послушай, как тихо.

Все обернулись к окну: Котлище был пуст, но в небе спокойно летали зелёные дроны. Матушка гладила Ундину по волосам, а та доверчиво положила голову ей на колени. Они сидели так очень долго и разговаривали о тех лёгких и ничего не значащих вещах, о которых разговаривают, когда хотят скрыть тревогу. Но вот мелодично зазвенел браслет на руке Ундины.

– Мне пора побежать! – тут же вскочила она с места.

– Погоди, я найду кого-нибудь, кто проводит тебя, – засуетилась Матушка.

– Ох, некогда… вот, – Ундина включила сообщение.

Из браслета прозвучал строгий голос её матери, которую за глаза называл Железной Тётушкой, а она с детства была лучшей Матушкиной подругой. И хотя слов сообщения никто, кроме Ундины не понял, Матушка утвердительно кивнула головой.

– Ну, раз так, – сказала она, – То я сама пойду с тобой.

– Что вы, – возразила Ундина, но Матушка не слушала.

– Дочка, собери со стола всё. Мы вместе идём в гости и там заночуем. Надо бы тебе выходить из комнаты.

Ундина и Тёзка захлопали в ладоши от радости, и кинулись собирать гостинцы и вещи для ночлега. Но когда три женщины вышли из квартиры, то разом взвизгнули от неожиданности: перед дверью стоял Прыть. Даже в полумраке было видно, какой он бледный и как дрожат его губы. Девушки замолчали, а Матушка осторожно коснулась его плеча. Они не смели распрашивать крими, предчувствуя, что случилось что-то непоправимое.

– Фантазёр… сгорел, – наконец, запинаясь, выдавил Прыть.

И заплакал.

ГЛАВА 13

Она стоит на пустынной земле. Над её головой тяжёлые тучи, капли холодного ливня стекают по лицу. Тёзка знает, что Котлище остался далеко позади, и что на многие километры вокруг – ни души. Хотя нет! Кто-то стоит за ней. Она слышит прерывистое, хриплое дыхание и откуда-то знает, что человек этот ранен, он стоит с трудом, и стоит ему упасть, как он уже не поднимется. Нужно привести его в то место, где спрятали ключ. Тёзка не знает, где это место, она медленно идёт наугад, и человек тяжело бредёт за ней, спотыкаясь и скользя по мокрым камням. Она хочет оглянуться, чтобы узнать, кто за ней следует, но никак не может этого сделать. Ей остаётся только двигаться дальше, и каждый шаг даётся ей с таким трудом! «Один, два, три», – пытается она сосредоточиться на шагах. Ей сонно, тягуче вторит ливень. Он, скрывает всё вокруг, но Тёзка не сомневается, что если бы он сейчас прекратился, то она увидела бы пустоту. Вдруг она спохватывается, что больше не слышит дыхания за собой. Её спутник всё-таки упал. Теперь Тёзка остаётся совсем одна и понимает, что этот неизвестный человек был её опорой, её единственным ориентиром. И друг без друга они пропадут: он погибнет, а она вечно станет плутать под этим каменным небом в поисках ключа, который не найдёт никогда.

Тёзке не нравился этот сон, но она видела его каждую ночь. В отличие от событий последнего года, она помнила его до мельчайших деталей. «Она перестанет волноваться и почти забудет то, что травмировало её», – так сказали Матушке проводники. Так и вышло.

Тёзка аккуратно складывала вещи для отъезда, хотя знала, что они останутся в Котлище. Это помогало ей думать. Она знала, что у неё случилось горе, что её лучшего друга больше нет и что она виновата в этом. Но как она ни пыталась вспомнить, что именно она сделала, у неё это не выходило. Тёзка помнила, что он работал в библиотеке, что она любила его и у него были рыжие волосы, но его лицо она не могла себе представить. Когда она думала о погибшем библиотекаре, у неё немного сжималось сердце, будто от старой тоски – и всё. Она почти забыла перспектум, хотя сами знания сидели в её голове прочно.

С недавних пор почти всеми её мыслями завладел ключ. Стоило ей закрыть глаза, как она видела его символы, которые искала теперь во всём: в узорах на фасадах домов, в росчерках тросов канатной дороги, в изогнутых ветвях городских деревьев. Тот день, когда она впервые оказалась в Башне, изменил её жизнь. Матушка в отчаянии доверилась проводникам, и Тёзка могла бы гордиться своей поездкой на их служебной машине, но, увы, помнила только руку Матушки, которая сжимала её пальцы. А потом Матушка осталась на первом этаже. В Тёзкином мозгу роились лишь смутные образы да обрывки фраз.

– Брат, – сказал один из проводников, когда она уже сидела в процедурной комнате и мечтала исчезнуть, как тот, кого она погубила, – Прошу простить моё любопытство… Осмелюсь спросить: что это такое?

– Это женщина, – невозмутимо ответил тот, кого назвали братом, – Братец, разве вы этого не поняли?

– Эм… понял, – замялся братец, – Но женщина – в нашей процедурной? Разве им не положено лечиться у городских врачей? И где тот, кто в этом году выйдет за ключом?

Белые стены процедурной расплывались перед Тёзкиными глазами, голова нестерпимо болела, а кожу на лице щипало от постоянных слёз. Она даже не повернула головы к братьям Ордена.

– Терпение, братец, – ответил проводник со спокойным голосом, – Терпение и вера. Если бы вы верили так, как полагается – то есть безусловно – вы не задавали бы столько вопросов и скорее получили бы ответы.

Стало тихо. Слышно было, как кто-то переминается с ноги на ногу и тяжко вздыхает.

– Так вот, – сказал брат после долгой паузы, – Вы видите перед собой не просто женщину, а как раз того, кто уйдёт от нас за ключом.

– О! – воскликнул братец, позабыв своё намерение быть терпеливым, – Как женщине можно доверить поиски чего-либо?

– Почему нет?

– Они глупы!

– Зато видят мелочи, которых мы с высоты своей не замечаем.

– Они истеричны!

– Всего лишь эмоциональнее многих из нас, – возразил брат.

– Я не могу понять… такого никогда не было! Ключ искали только мужчины – это наша миссия.

– А Разумнейший – коснись его благодать – смотрит дальше, чем любой из нас, – поучительно сказал брат, – И в этом году за ключом уйдёт женщина. У нас почти не осталось времени.

– Разумнейший! – благоговейно повторил братец, – Если так, то это, видно какой-то необыкновенно мудрый план. Сам Разумнейший, да бережёт он город вечно – подумать только!

– Раз ваши вопросы кончились, братец, то настройте-ка аппарат, – велел ему брат и, понизив голос, продолжил, – Хочу предупредить вас о том, что ваши слова о женщинах кое-кому не по нраву. Женщины владеют недвижимостью, рожают и воспитывают детей в покорности, а также дают городу половину прибыли. Лучшие из мужчин распоряжаются всем прочим имуществом и горожанами обоего пола и поддерживают порядок. А Система – гарант этого самого порядка. Наш город похож на слоёный пирог, где женщины – это начинка между пластами теста. Так повелось с незапамятных времён. Во избежание ереси, братец, впредь прикусите язык.

Некоторое время Тёзка слышала только шуршание и звуки, которые издавали обычно панели управления разных устройств. Она вяло отметила, что никто не отдавал приказы голосом, но в тишине ей не становилось легче. Затем к ней подошёл брат.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он.

Тёзка медленно обернулась, и в глазах проводника отразилось сочувствие.

– Понимаю, – протянул он, – А хотели бы вы приглушить ваши страдания?

Тёзка молчала.

– Без вашего согласия ничего не выйдет, – объяснял проводник, – Давайте заключим сделку. Башня забирает часть вашей боли, а за это вы будете очень внимательно смотреть по сторонам, там, Снаружи. Только это – и больше ничего. Вы согласны?

Он смотрел на неё пристально, и было заметно, что он волнуется, будто от её ответа многое зависело.

– Да, – едва слышно шепнула Тёзка, чтобы он оставил её в покое.

– Хорошо, – с облегчением выдохнул брат и указал в угол комнаты, – Тогда вам нужно сесть в то кресло, а потом разрешить Системе заменить ваши страдания лучшими мыслями. Главное – открыться ей, полностью довериться.

Тёзка молча встала, добрела до кресла, возле которого стоял в ожидании юный, но уже толстеющий братец, и опустилась в него. Сквозь прозрачное, медового цвета покрытие виднелись шестигранники, похожие на пчелиные соты. Само кресло было гладким и мягким одновременно. Тёзка закрыла глаза и перестала ощущать вес своего тела. Только голова была всё такой же тяжёлой, а душа нестерпимо болела. Она изо всех сил, которые у неё оставались, пожелала избавиться от боли, от всех чувств и мыслей. Просто уйти. Просто исчезнуть.

– Очень хорошо, – отметил брат, – Доверьтесь Системе, откройтесь ей. Положитесь на неё целиком и полностью, и она поможет вам. Начинаем.

Боль вдруг стала уменьшаться, весь мир отдалялся от неё.

– Вы что наделали? – услышала вдруг она панический голос брата, – Как вы настроили аппарат? Братец, вы разве не знаете, что вес женского мозга меньше, чем мужского?!

И всё исчезло. Всё – кроме ключа равновесия.

Когда Тёзка очнулась, два проводника стояли над ней, на их лицах был страх.

– Ай, молодец, – сказал брат с улыбкой, – Уже пришла в себя.

– Сколько пальцев? – растопырил братец перед её носом пухлую, дрожащую пятерню.

– Пять, – уверенно ответила Тёзка.

– Уйдите, – прошипел брат, оттолкнув его, – Уйдите, пока вы ещё что-нибудь не испортили.

Братец послушно шагнул в сторону, а брат спросил, затаив дыхание:

– Как вы чувствуете себя?

– Отлично, – не задумываясь ответила Тёзка.

Она приподняла голову и поняла, что действительно давно не чувствовала себя так хорошо.

– Я что-то видела там…

– Что же? – брат даже привстал на цыпочки и вытянул шею.

– Знаки. Нет, целую вселенную! – вздохнула Тёзка, вспоминая свои грёзы, – Там свет, и чудесные цвета, и символы… Эта вселенная прекраснее, совершеннее, чем всё вокруг! Я хотела бы увидеть это ещё раз.

Брат со счастливой улыбкой потёр руки. Он помог ей сойти с кресла, усадил на кушетку, где она сидела в самом начале и сам сел рядом.

– Братец, вы можете заниматься аппаратом, – махнул он рукой второму проводнику и повернулся к Тёзке, – От вас и только от вас зависит, увидите ли вы когда-нибудь код равновесия – так называется та прекрасная вселенная, что вы видели. Да, это не грёзы, а спасение для всего мира: для Котлища и для Системы. Но есть один маленький нюанс, очень неприятная мелочь – код равновесия находится Снаружи. Он где-то там, им владеет один из деревенских, кто-то очень богатый и влиятельный, но мы не знаем, кто это. Вам нужно найти код равновесия в полной тайне, потому что он нужен не только Башне. Но именно наш Орден помог вам, именно мы гарантируем вашу безопасность за Мусорными стенами – и только нашему человеку вы можете доверять. Он сам выйдет на вас и вам откроется, не ищите его. Ваша задача: найти код равновесия и сказать об этом ему. Больше ничего делать не надо. На своём пути вы будете сталкиваться с возможными владельцами кода. Просто смотрите вокруг, запоминайте, ждите. Ищите код: те самые символы, которые вы только что видели. С кодом равновесия вы сможете вернуться к вашей матери и к друзьям, а после этого любоваться на него хоть каждый день. Вам ясна ваша задача?

Тёзка кивнула, желая начать действовать прямо сейчас. Она вдруг поняла, что не помнит, как она здесь оказалась.

– Повторите, что вы должны сделать.

Тёзка чётко и уверенно повторила всё, что запомнила, и проводник кивнул.

– Отлично, – сказал он, – Сейчас ваша память и эмоции чуть приглушены… Сказать по правде, братцу не стоило настраивать аппарат строго по инструкции, она для вас не рассчитана. Но вы не пугайтесь. Всё вернётся… должно вернуться в своё время: и воспоминания, и чувства – не сразу, конечно, а по частям. Мы желаем вам успеха, пусть Разум не покидает вас. До встречи. Я уверен – до скорой встречи!

Воспоминание Тёзки о Башне прервало оповещение с браслета. Она поморщилась, но всё-таки подошла к окну. Там, посреди Рюшимик, стояли Ундина с Кряжем, а рядом Циркуль и Прыть. Заметив, что она смотрит на улицу, они замахали ей руками, а Прыть даже запрыгал на одном месте. Ундина то и дело вытирала слёзы. Тёзка с улыбкой помахала им и отошла от окна. Желание снова увидеть ключ и получше рассмотреть его совершенные символы жгло её изнутри, но это была уже не боль, а жажда. И она знала, что ключ равновесия утолит её.

Той ночью Тёзка спала несколько часов. Матушка и не ложилась совсем, она сидела на общей кухне с красными, опухшими от слез глазами. Котлище сочувствовал её горю. Тусклое солнце, будто слишком тяжёлое для этого неба, покрытого смогом, нехотя поднималось из-за Мусорных стен. В комнатах было ещё темно. Скоро первые, жёлтые, как жир, лучи лягут на пол огромной общей кухни. Двери комнат заскрипят, и горожане тяжело зашагают или засеменят, а малыши – запрыгают по длинному коридору. Они проведут утро в спешке, в разговорах и ругани, в суете, смехе или ворчании. Скоро почти все жильцы уйдут – и появятся другие. Они устало разденутся и лягут спать. Но одного из них не будет. Тёзка, которая уже привыкла оставаться на весь день дома и полюбила утренние часы, покинет Котлище навсегда.

Сегодня Матушка проводит её в Башню и выплачет недостойные слёзы на кухне у своей подруги, Железной Тётушки. А дальше – только труд. Он отвлекает от дурных мыслей, поддерживает в горе, питает радость. На дезинфекционную станцию из Крепости придёт один из капитанов, а с ним – и проводник. Объявят перерыв и общий сбор. Матушка окажется вдруг на виду у всех; благодарности, уважение будут сопровождать её, куда бы она ни пошла. Но разве это утешит материнское сердце? Вечером матушке предстояло вернуться в пустую комнату, отныне и навсегда.

Они завтракали в тишине, которую город будто бы специально поддерживал для них двоих. Матушка то и дело беспокойно смотрела на слугу, не понимая, который час. Она налила себе чай, но не пила его. Наконец, Тёзка встала. Пора!

– Может… не поедешь? – в отчаянии шепнула Матушка.

Тёзка молчала. Она жалела Матушку, но после гибели Фантазёра Котлище стал ей чужим. Он вызывал у неё отвращение, как будто из него вынули душу. Город умер! Отказаться? Не уж, все, кто засомневался хоть на миг, давно сошли с дистанции. Если она останется, то не найдёт ключа, жизнь потеряет смысл. При этой мысли сердце Тёзки сжалось.

– Я очень хочу поехать! – раздражённо воскликнула она.

Матушка, сминая в руках платок, ушла одеваться. «Уколы больше нельзя… Она не сможет жить в Мусорных стенах, но есть один метод… Потом она вспомнит всё, чувства вернутся – но постепенно, ей это будет легко… Она будет в безопасности, Система полностью контролирует деревню…» – убеждали Матушку.

Через час они уже ехали над сонным Котлищем в полупустом вагоне надземного метро. Тёзка так и не успела попрощаться с соседями.

– Говорят, там хорошо кормят, – шёпотом старалась приободрить себя Матушка, – Нет ночных смен.

Тёзка сжала её жёсткую, худую руку. Какие тонкие пальцы у её матери! А суставы похожи на уродливые, красные узлы.

– Они никуда не ходят своими ногами. У них рай, а не жизнь, правда.

Дочь ничего не отвечала. Всё расплылось перед её глазами, и не видно больше ни вибрирующего воздуха, ни золотисто-голубых искорок внутри туннелей, когда они проезжали сквозь дома; ни пёстрых улиц Котлища под их ногами, похожих на разноцветные ленты или коробку с праздничным печеньем.