Читать книгу: «Фантастическая история королевства Тарт», страница 5

День был мрачный, то и дело накрапывал мелкий дождь, и серая масса на горизонте прежде казавшаяся нам дождливой тучей, наступающей на нас, оказалась серыми крепостными стенами Сартра. Пройдя ещё немного, мы, наконец, вплотную приблизились к очередной крепости. Ещё издали увидели мы открытые городские ворота, здесь было гораздо оживлённее, чем у ворот предыдущего города, откуда мы пришли. Возниц, которые стали нашими невольными проводниками, к нашему удивлению, мы почти догнали, и зашли в город почти одновременно с ними. Стражники у ворот тоже имелись, они окинули нас внимательными взглядами, но даже не попытались остановить. Снежин задал им несколько вопросов, но никто из нас не понял ни слова из их ответа, опасения командира оправдывались. Следуя приглашающим жестам стражников, мы спокойно зашли в город, на нас никто не обращал особого внимания, хотя наша одежда, на мой взгляд, была очень живописной. Сейчас была поздняя осень, а пропали мы в середине лета, соответственно одеты мы были в летнюю форму. Из шкур убитых зверей, мы мастерили себе зимнюю одежду, у кого какая получалась, и так ходили в лагере, но идя сюда, мы надели плащ-палатки, но и они от частого использования у всех потрепались, мы даже в них спали. Из всех нас один Снежин смотрелся более-менее прилично, как это ему удавалось непонятно. Сегодня на моей голове красовалась нечто из зайца, которое я именовал шапкой, поэтому при входе в город, я натянул это как можно глубже на лоб, чтобы больше напоминало головной убор, а когда мы вошли в город, чтобы скрыть свой шрам, а заодно и заячью шапку, я накинул капюшон.

На мой взгляд, мы походили скорее на лесных разбойников, чем на цивилизованных людей. Но когда мы прошли по городу несколько минут, наша одежда перестала быть для меня экзотической. Пристального внимания горожан она не удостоилась, вскоре я понял, почему. Здесь, как на каком-то карнавале, были перемешаны все исторические эпохи. Кто здесь только нам не встретился! Было впечатление, что мы попали на огромную киностудию, где снималось одновременно с десяток исторических картин, начиная с Древнего Рима и заканчивая, пожалуй, временами Дикого Запада. Более или менее современно одетых людей, для нашего понимания, мы здесь не увидели. Предположение, что здесь сегодня карнавал, или киностудия, рухнуло быстро. Во-первых, одежда отнюдь не была похожа на карнавальную, её одевали каждый день, это вне всяких сомнений, она была грязной, дырявой, плохо заштопанной, зачастую одежда была смешанной, костюм не выдерживал одну эпоху. Во-вторых, никто не кричал – внимание съемка, очистите съемочную площадку, да и камер нигде не было заметно. Люди вели обычную повседневную жизнь.

Улица, по которой мы шли, привела нас на рынок. Здесь мы попытались поговорить с торговцами, но никто из нас не услышали и слова знакомой речи. Из своего взвода я выбрал ребят разных национальностей, Ильяс – киргиз, Рауф – татарин. Снежин – еврей, по папе и знал иврит, папа мечтал, что однажды сын уедет на историческую родину, но кроме иврита, Слава прекрасно говорил на немецком, знал французский, английский. Я тоже мог объясниться на английском и на украинском, бабушка была украинкой, так что язык мне достался по наследству, если можно так сказать. И вот владея восемью языками, мы ни с кем не могли найти общего языка. Нам улыбались, никто не выказывал никакую агрессию, с нами пытались договориться, но услышав наши речи, в ответ лишь качали головами, никто не понимал нас, но всё же нам удалось продать несколько взятых с собой на всякий случай лисьих шкурок. Но главную задачу, где мы собственно находимся, так и не узнали. Но все местные жители на наши вопросы дружно указывали нам одну дорогу, во дворец, это я понял позднее, но прежде чем идти туда, мы решили поесть, раз раздобыли денег.

Поесть мы зашли в харчевню, хозяин взял у нас две монеты, мы не имели ни малейшего представления об их стоимости, но нам принесли достаточно еды. Сначала нам поставили здоровую миску супа из требухи, моя бабушка называла такой суп – ушное, и буханку хлеба. Хлеб, мы набросились на него с жадностью, казалось, мы никогда им не наедимся. Суп с хлебом нам принесла женщина, а вот после ушного был подан пирог, может, хозяин харчевни заметил, как мы поглощаем хлеб, и поэтому пирог стал следующим блюдом. Его нам принес мальчик, вернее уже подросток лет пятнадцати. Он что-то спросил нас, в ответ каждый из нас сказал ему пару фраз, мальчик, так же, как все до него, непонимающе улыбнулся в ответ, покачал головой.

– И ты ничего не понимаешь, – невесело констатировал я по-английски. И тут его глаза округлились, и он произнёс в ответ фразу, которую мы все поняли. Он сказал:

– Сэр, вы говорите на английском?

Мальчика звали Джеком, он был американец. Ночевать мы остались в харчевне, когда Джек освободился, он пришёл к нам, и мы проговорили несколько часов. Пять лет назад, то есть они прожили здесь уже пять лет, а попали они сюда из 18 июля 1969 года, Джек вместе со старшей сестрой Дженни и другом Сэмом поехали покататься на машине, родителей не было дома, и ребята решили развлечься, прокатиться до рощицы, что находилась невдалеке.

Родители Джека и Дженни держали ферму, в этот день они уехали в город, оставив шестнадцатилетнюю Дженни присматривать за младшим братом, Джеку в то время только исполнилось десять лет. Ферма родителей Сэма располагалась по соседству, и ещё вчера, ребята договорились провести день вместе. Кристофер, девятнадцатилетний брат Сэма, пытался ухаживать за Дженни, поэтому вскоре после завтрака Кристофер и Сэм появились на соседской ферме. Стоял одуряюще жаркий день, ребята возились на заднем дворе, жарили сосиски. Дженни с Кристофером устроились на веранде, Дженни не хотелось обижать Кристофера отказом, но представить его своим кавалером, она не могла. Кристофер злился, что Дженни глаз не сводит с пацанов и никак не хочет уединиться с ним, только отшучивается. В конце концов, он встал и крикнул Сэму, что им пора домой. Но Сэм так скоро не собирался, к тому же, они ведь договаривались быть здесь до приезда родителей Джека.

– Это нечестно, я никуда не поеду, мы даже сосиски ещё не дожарили, – завопил Сэм.

Кристофер буркнул, что приедет за ним позже, и уехал прочь. Теперь уже у Дженни испортилось настроение, одной ей стало скучно, поэтому она дала себя уговорить Сэму и Джеку поехать прокатиться. Они взяли поджаренные уже сосиски, колу и поехали. Ребятам хотелось прокатиться до рощицы, это было недалеко, но они ведь никуда не торопились, поэтому ехали медленно, по дороге уплетая сосиски, никто из них не заметил фиолетовую тучу, появившуюся на горизонте. Рощица встретила их прохладой, журчанием ручья, птичьим гамом. Здесь можно было встретить ужа, или ящерку. Джек с Сэмом устроили на них охоту, но так никого и не поймали. Они пробыли в лесу часа полтора, уже собирались домой, но тут неожиданно поднялся сильный ветер, резко похолодало, Дженни позвала ребят уезжать, они еле успели забраться в машину, как ливень хлынул стеной.

– Придется нам переждать дождь в машине, ничего не видно, ехать я не могу, – сказала Дженни.

Стали ждать, минут через сорок дождь ослабел, Дженни попыталась выехать из рощи, но, проехав совсем немного, вынуждена была остановиться опять, дождь хлынул с новой силой. Как только дождь чуть ослаб, Дженни завела машину и попробовала проехать хоть сколько-нибудь вперёд. Но тут они застряли, пришлось снова ждать, пока стихнет дождь. А небеса, казалось, играют с ними, как только Дженни, видя, что дождь стих, пыталась тронуться, дождь тут же начинался вновь. Таким образом, они провели почти два часа. Родители, наверное, уже волнуются, думала Дженни, было уже пять часов пополудни. Но, скорее всего, они не поедут в такой дождь из города, если так же, он их не прихватил по дороге. Значит, они могут позвонить из города, и не получив ответа дома, будут звонить родителям Сэма. Но никто не знает, что они уехали кататься. Может Кристофер, приехав за Сэмом, догадается поискать их в роще? Дженни очень надеялась, что родители ещё не волнуются об их судьбе, и они успеют вернуться до их возвращения.

– Будем ждать, когда дождь прекратится, и пойдём домой пешком, машина застряла, – сказала Дженни мальчикам и заглушила мотор.

Скоро в машине стало холодно, Дженни перебралась к мальчикам, все они были одеты очень легко, а в машине имелось только одно одеяло, они легли, прижавшись друг к дружке, и накрылись одеялом. Скоро дождь закончится, и мы пойдём домой, утешала себя Дженни, но шум дождя быстро убаюкал их, и дети уснули. Дженни проснулась от яркого солнца, её часы показывали девятый час утра, небо было голубое, ни облачка. Дженни не стала будить ребят, перебравшись на переднее сиденье, завела машину, как можно быстрее ей хотелось добраться до дома, и снять с себя ответственность за детей. Дженни даже не обратила внимание на тот факт, что вчера они застряли, а сегодня машина свободно тронулась, даже не забуксовав. От рощи, где они вчера были, до дома, максимум пятнадцать минут езды. Дженни засекла время, сколько интересно они вчера не доехали? Дженни стала волноваться уже через пять минут, потому что даже просвет не появился между деревьями, и с каждой минутой тревога её усиливалась, когда прошло пятнадцать, Дженни развернула машину и поехала в обратном направлении. По подсчётам девушки, они давно должны были уже выбраться из рощицы, но кругом были видны лишь деревья, словно не роща, а дремучий лес и никакого просвета. Дженни недоумевала, как она могла свернуть с дороги. Через двадцать минут она остановила машину и взобралась на крышу, разбудив при этом мальчишек, их любопытные мордочки вскоре высунулись посмотреть на неё.

– Дженни, зачем ты забралась на машину? – поинтересовался Джек, а, не дождавшись ответа, продолжил. – Дженни, поехали скорей домой, мы хотим есть и пить.

– Я не знаю, где мы, – растеряно сказала Дженни, садясь за руль, – я взобралась на машину, чтобы посмотреть вокруг, кажется, рощица та же самая, но конца её я не заметила. Кругом только деревья. Поедем по этой дороге, должна же она нас куда-нибудь вывезти.

Они ехали, и из леса все-таки выбрались, но и после этого легче не стало, Дженни не узнавала местность, что они проезжали, не было ни привычных полей, не виднелись и дома фермеров. Но, похоже, впереди был город, это оказалось королевство Сартр. Мальчики были в восторге от одного вида крепостных стен, они даже забыли о голоде, но Дженни было невесело, она точно знала, что здесь не должно быть никакого Диснейленда. Никто не воспрепятствовал их въезду в крепость, здесь не дежурили полицейские, не нашла Дженни ни одной надписи на английском. Дженни ехала очень медленно, потому что люди ходили здесь, совсем не соблюдая правил дорожного движения, впрочем, здесь и дорожных знаков никаких не было, а также и других автомобилей. Дженни припарковала машину на площади, кругом звучала незнакомая речь, никто не понимал, что они говорят, ничего не могла понять и Дженни. Мальчики опять запросили у Дженни еду, она и сама проголодалась, ведь было уже за полдень. Они зашли в харчевню, их накормили, у Дженни были сережки и тоненькая серебряная цепочка, она хотела расплатиться ими за обед, но хозяин денег с них не взял, а предложил им комнату. И они остались здесь, жить и работать, Дженни разносила еду, а парнишки помогали на кухне. Вскоре они освоили язык и были представлены королю Сартра, кому и поведали свою историю. Ни сам король, ни его приближенные, никто не мог помочь им вернуться назад, даже такую страну, как Соединенные Штаты Америки, они не знали.

Королевство Сартр существует уже более трёхсот лет, время от времени люди из великого мира появляются в Сартре. Некоторые остаются, но таких, как правило, меньшинство, большинство же ищут дорогу домой, но находят ли, неизвестно, но и обратно в Сартр не возвратился пока никто. Будь Джек c Сэмом постарше, они бы тоже попытали судьбу в поиске пути домой, но ведь они ещё были детьми, а сейчас они уже привыкли к Сартру. Дженни проработала в харчевне два года, а потом вышла замуж и родила мальчика, назвав его Уиллом, в честь отца. Сэм ушёл в подмастерья к кузнецу и работает у него вот уже второй год. Сам же Джек хочет в будущем открыть харчевню, готовит он уже очень хорошо.

На следующий день Джек помог нам продать остальные шкурки, местные охотники далеко в лес не заходили, пушнина ценилась в Сартре высоко, на эти деньги мы купили соли, муки, масла, патронов к ружью, что мы прихватили с поляны, а ещё два топора, пилу, и вернулись в наш лагерь. Кстати, те ружья, так и дожидались нас на поляне, мы взяли их все с собой на обратном пути. В лагере нас ждали с нетерпением, вышли все навстречу, едва завидев. Мы могли кое-чем порадовать наших товарищей, но, увы, не совсем тем, чем нам бы хотелось. Пересказали рассказ Джека о Сартре, на многие вопросы он нам так и не смог ответить, но пообещал разузнать. Через четыре дня мы снова наведались в Сартр, мы во многом нуждались, поэтому надеялись продать настрелянную дичь и шкуры. Мы опять остановились в харчевне Джека. Но ничем особым порадовать он нас не мог, карты хотя бы близлежащей местности не было, мы были удивлены, неужели жители Сартра ограничили себя таким тесным мирком, и не были нигде дальше соседнего королевства? Джек поведал нам легенды о заповедном лесе, рассказал о чудовище, появившемся недавно около Тарта.

– Тартские охотники еле спаслись, – Джек возбуждённо пересказывал зародившуюся легенду, – но они сами виноваты, нельзя долго находиться в заповедном лесу, а они устроили там привал.

Мы не стали убеждать Джека, что на самом деле чудовищем, испугавшим охотников, был я. В лесу жили опасные твари, и людям действительно было чего бояться. Новые возможности дали нам обустроить наш лагерь, мы купили лошадь, повозку и появилась возможность привозить в лагерь необходимые инструменты, материалы, построили первый дом всего за неделю, торопились. Сруб поставили прямо на землю, и крышу сделали из брёвен, всё лучше, чем землянка, здесь уже можно было сложить нормальную печь, а не как в землянке, что-то вроде камина из камней и глины.

Пришли первые настоящие холода, саблезубые стали появляться всё реже и реже, мы зажили относительно спокойно. Перебираться в Сартр мы не захотели, нам показалось неудобным подчиняться королю, ведь у короля могли быть свои виды на нас. А мы всё-таки были воинским подразделением. Здесь же, в лагере, функционировал наш порядок, он нас устраивал, как сложилось бы в Сартре, мы не могли знать, к тому же мы всё ещё не теряли надежду вернуться домой.

Когда кошки перестали появляться около лагеря, среди нас пошли разговоры о многодневной разведке, о возврате к исходной точке. Если раньше капитан приказывал, во что бы то ни стало вернуться до захода солнца, то теперь, говорили многие, когда нет кошек, можно попытаться уйти в недельный, двухнедельный поход. Я был против многодневного похода, да ещё зимой, те, кто охотился, кто знал эти леса, были согласны со мной, мы убеждали смельчаков хотя бы дождаться весны, но нашлось достаточное число добровольцев. Их было девять человек, девять человек, что ушли в разведку, живым вернулся только один.

Я разделял их стремление уйти. Четыре месяца мы жили походной жизнью, это было тяжело, бесспорно, но у нас была надежда на возвращение. Я очень часто размышлял на эту тему, представляя, что мы участники какой-то секретной военной операции, по окончании которой нас ждёт возвращение домой с чувством выполненного долга. Но когда все из нас побывали в Тарте и Сартре, мы осознали, какая участь нам уготована, отчаяние и безысходность накрыли нас.

20 января отряд добровольцев покинул наш лагерь и направился вдоль реки назад к тому месту, откуда мы пришли. Трое суток всё было спокойно, при них была собака, она не выказывала никаких признаков, что саблезубые находятся поблизости, все ребята находились в приподнятом настроении, в таком они и уходили из лагеря. Они шли по карте, составленной нами в самом начале, до назначенного места планировали дойти дней за пять-шесть, по снегу идти тяжело. Кошки появились на четвёртую ночь, за ужином ребята говорили о том, что возможно возвращение домой как раз там, на месте первого привала, они хотели заночевать там и надеялись вернуться домой. Они надеялись на чудо, располагались на ночлег уже в возбуждении от скорого приближения к вожделенному месту, ещё пару дней пути, подбадривали они себя, но в эту ночь они не сомкнули глаз. Они все пережили её. С рассветом кошки ушли, а ребята с ещё большей решимостью двинулись дальше, но уже сутки они почти не смыкали глаз, а двигаться надо было быстро, они надеялись уйти от кошек, потому что знали, им негде укрыться. Вторая ночь, после появления саблезубых, принесла первые потери, кошки разодрали двоих солдат, даже выстрелы в этот раз не испугали хищников. И эту ночь отряд провёл как раз на том самом месте, откуда началось наше путешествие в Тарт. И того, что ждали смельчаки, не произошло, вокруг них по-прежнему был Тарт, следы кошачьих лап никуда не исчезли. И вот уже двое суток бессонницы, нервного и физического напряжения. Ребята решили вернуться, гибель товарищей отрезвила всех, но надо было отдохнуть, остались ещё на одну ночь. Выспаться днём удалось не всем, кто-то, не смотря ни на что, ходил искать село, кто-то заготавливал дрова отпугивать кошек, а ночью кошки не дали спать, но благодаря этой подготовке ночью удалось выжить всем, но нечего было и думать оставаться здесь на дольше, как планировали изначально. Оставили там всё, что показалось лишним, надо было спешить и идти налегке. В первый день шли быстро, прошли много, тем более что возвращались уже протоптанной тропинкой, подготовились к ночлегу заранее, но ночь опять была бессонной. И на следующий день бойцы шли уже гораздо медленнее, борясь со сном и усталостью, на привал остановились раньше, чем обычно, хотя бы пару часов им необходимо было поспать. Но кошки не появились этой и следующей ночью тоже. Отряд двигался на максимуме возможностей, и надо было пережить ещё одну ночь, и к вечеру следующего дня они должны были уже вернуться назад. Но в живых после той ночи, осталось только трое, твари напали раньше обычного на уставших ребят, они не успели устроить привал, не успели заготовить дров для костра, они хотели уйти как можно дальше, и не рассчитали силы. А тут ещё и кошек пришло слишком много, словно те, первые, привели подкрепление. Все трое ребят, что оставались ещё в живых, тоже были порваны кошками. Кое-как перевязав раны, уставшие, они продолжили путь домой, в лагерь.

На одиннадцатый день, уже после полудня в лагерь вернулся пёс, что ушел с отрядом, один, весь в крови. Он залаял у ворот, но когда их открыли, он отказался заходить, он звал нас за собой. Псу вынесли поесть, перевязали, мы боялись, что он не сможет дойти до ребят, но пёс довёл нас до них. Когда мы их нашли, живым оказался только один, двое других были мертвы. Рядовой Илья Ильин выжил, его принесли в лагерь в бессознательном состоянии. Как я уже говорил, слюна этих тварей заживляет раны, они располосовали Илье кожу, не задев внутренние органы, в этом ему повезло. Наш эскулап как мог зашил Илью, но он потерял много крови, и был сильно ослаблен физически, мы и не надеялись, что он поправится. Однако мы ошиблись, через две недели Илья уже начал ходить, сомнений, что он поправится, больше не было. Но после этого похода в нашем лагере появились первые могилы.

Жизнь нашего крошечного мира потекла своей чередой, смирились ли мы с нашей судьбой? Не знаю.

Зима подходила к концу, нам надо было решать, как мы будем жить дальше, на общей сходке решили, что менять месторасположение лагеря не имеет смысла, мы нашли удачное место, а надежда избавиться от нападений кошек, иллюзорна, и вернуться домой – нереально. Мы стали готовиться к весне, расширили границы лагеря, назвали его Лесным городом, у нас появились улицы, мы перестали себя ощущать только военным гарнизоном, нам хотелось уже мирной жизни. Мы подготовили землю под огороды, построили сараи для домашней скотины. Рассаду, семена, скотину через Джека мы купили в Сартре. Он стал нашим связующим звеном, мы старались как можно реже бывать в королевстве.

Наши появления в Сартре не остались незамеченными, однажды Джек передал нам наказ короля – лесные люди должны были явиться к нему для представления. Аудиенция у короля длилась больше часа, он выразил желание принять нас в Сартре, он был искренне озабочен нашей судьбой, но мы пока были не готовы стать его подданными. Король напомнил нам, какими опасностями мы подвергаем себя, продолжая жить в лесу, вероятно, он хотел с нашей помощью укрепить свой трон, подчиняться Тарту не входило в его намерения. Но не только ради сохранения своей независимости мы отказались от появления в Сартре. Была и ещё одна причина, по которой капитан приказал нам без его разрешения не бывать в Сартре – женщины. Почти уже год, как мы были лишены всякого женского общества, и наш командир не хотел никаких недоразумений, ссориться с Сартром нам было нельзя, нам просто не выжить в лесу одним. Мы могли добыть себе пропитание, могли жить в лесу, но мы нуждались в массе вещей, нам нужна была мука, соль, патроны, в конце концов, наша одежда изнашивалась, и сартрцы готовы были сотрудничать с нами. Женщина королевства могла быть твоей, только если ты её муж. Но отдавать женщин Сартра нам в жёны, король Даг отказался, понимая, что это очень сильный аргумент для давления на нас. Так что во избежание неприятностей, связанных с женским полом мы перестали бывать в королевстве. И мы не знали, как долго сможем удерживать нашу независимость.