Читать книгу: «Найдите ведьму, или Бон вояж на метле», страница 2

– Где ты это взял-л-ла? – прошелестел крылатый змей, зависая головой над находкой.

– В подушке Грегори, – клацая зубами, как оглодавший упырь, призналась Алисия. – Что это?

Лазорь замер с неестественно растопыренными гребнями. Молчал. Тянул время или подбирал слова? Непонятно. Но если сейчас Алисия не глотнёт горячего чего-нибудь, то воспаление лёгких станет для неё самой насущной проблемой.

– Ч-что т-т-тебе известно о магии крови, человеческая ведьма?– Ящер извернулся и подсёк хвостом ноги Элис. Она с руганью завалилась на спину, но потом, поняв, что так её окружают драконьим тёплом, смирилась.

– Только то, что мне она недоступна, – нехотя припомнила Гордон. – Так что это?

– Приворотная путанка, – он перестал растягивать слова, как будто приноровился к человеческой речи. – Создаётся ведьмами, что владеют магией крови. Не распознаётся магами. Для неё необходимо что-то с тела человека, которому её предназначают: волос, кровь, слюна…

– Что она делает помимо приворота?

Полученные знания не радовали. Пугали больше перспективы. Если некромант всё это время был под приворотом, что запрещено магическим кодексом, то как снимать его, Элис не знала. Она не была уверена, что это возможно. Магия крови коварна… Она произрастает корнями в самую душу, выворачивая и изменяя. Ломает психику. С ней справляются истинно предназначенные, экзорцисты, демонологи, целители и некроманты.

– Лишает воли, – соизволил ответить Лазорь, вспарывая пространственный карман и вытаскивая бутылку с вином и медицинский кофр. – Она путает воспоминания, перекраивает действительность. Заставляет почти болезненно переносить разлуку с заклинателем. И постепенно сводит с ума…

О последнем Элис не сильно переживала, ибо подозревала, что у некроманта и так винтиков недобор. А как ещё охарактеризовать его настоящее увлечение певичкой несколько лет назад? Ей не виделась на месте госпожи Стенли подобная особа. И если это и шептала ревность, то для конструктива Алисия уточнила сама себе, что более возвышенная, образованная и порядочная могла бы составить хорошую партию магу.

– Ты можешь это обратить? – Надежда несмело выглянула из-за угла сомнений и страха.

– Нет, человеческая ведьма… Это сделаешь ты…

Пентаграмма на пять лучей. Капли крови на ладони. Они масляными пятнами впитывались в выжженную землю. Касание силы. Всегда покорной и нежной. А сейчас с проблесками животной ярости, что тянула Элис в бездну. Она не таилась. Она брала своё. Кровь, жертву и кусочек души. Что там душа, её не жаль, она зарастёт, оденется в хлопковые нити из нежности, доверия и самопожертвования.

И соломенная путанка в центре ритуального рисунка. Она вертелась как клубок дождевых червей, перекручивалась кольцами хвостов полоза. Омерзительная. Холодная, неживая. Как тлен, что питал магию любого одарённого. Он стелился туманными тропами, рассыпался на искры первородного страха. Переплетался с такой живой, как родниковая вода в жаркий зной, как пламя старого очага с углями, силой Элис.

И она терялась в водовороте. Не отделяла себя. И задыхалась клубами вязкого дыма, кашляла пеплом из полыхнувшей пентаграммы. На языке горечь полыни, что по осени осыпала свой цвет. И её вкус не глушило терпкое вино. А живая драконья сила не грела. И Алисия мёрзла изнутри. Хрустящий озёрный лёд, полынья среди скованного стужей водоёма, снег… На его белом полотне гроздьями раздавленной брусники алела кровь. Она стекала по лицу Элис, липкими дорожками рисовала на шее. Она смывала ведовское заклятие. И Алисия смеялась…

Она очнулась в коконе драконьего хвоста. В отдалении, также внутри рунического рисунка, валялась солома, но уже просто сухостой. Без магии. Без тьмы и тлена.

– Не получилось? – хрипло и надсадно. А во рту привкус железа.

– Получилось, – протянул ящер и подтолкнул к Элис откупоренную бутылку вина. – Только… Твоя сила… Она соединилась с магией крови. Никогда раньше не видел подобного.

Алисия нахмурилась. Осознавать себя «тёмной» было непривычно. Да какая из неё волшебница магии крови? Она петуха заморила своими причитаниями, а не клинком пустила ему кровь. Но всё же…

– Ему будет плохо, – зачем-то уточнил Лазорь. – Через пару дней совсем невозможно, тебе бы его зельями отпоить…

– Я уезжаю, – ещё сама не осознав, что сказала, призналась младшая Гордон. – Я не нужна тут… Поэтому ты сам ему всё расскажи…

От мысли, что она всё почти бросила, потянуло в груди. Но Элис не видела причин, чтобы остаться. А быть приживалкой, смотреть на то, как он флиртует, влюбляется и трахается с кем попало, было больно.

– Алиса, – горловой рокот, – это приворот…

– Ты знаешь, – она села, натянула подол на вновь замерзающие ноги. – Я уезжаю не потому, что ревную… Или действительно могла бы подумать, что он влюблён в кого-то… Нет. Я уезжаю, потому что он не влюблён в меня. Всё это время, что я оставалась с ним, я просто не знала, что не нужна ему. Ведь он вообще ничего мне не сказал…

Глава 6

Девушка выделялась. Митенька заметил это, когда она несмело шагала по перрону. Опасалась поскользнуться, поэтому мелко переставляла ножки в тонких, явно осенних, сапожках. Или вот прятала озябшие руки под полы плаща, тоже не сильно тёплого, только белая меховая оторочка на коричневой коже намекала на его сезонность. Но в Проссии холоднее, суровее. Вот она и мёрзла, дышала на раскрытые ладони, потирала их и снова прятала под одеждой. Кудрявые длинные волосы рассыпались по плечам и покрылись снежной вуалью. Девушка откидывала капюшон, потряхивала кудрями, сбивая снег и снова возвращала на место головной убор.

Дмитрий пытался разгадать откуда она. Одета не по моде. Такие шерстяные платья без пышных юбок были из Иртана или Аустелии. Едва уловимый, почти выцветший загар склонял к первому варианту.

Хорошая осанка, поворот головы… Она получила достойное образование. Кофр… А с чем он интересно? Так вот… Он был из натуральной кожи, латунь на ручках. Дорожный несессер с выбивной вышивкой по краю. Это стоило немалых денег, но почему плохо одета? Что ей мешало купить тёплой одежды? Та же укорочённая шубка, муфта… Но нет… Она путешествует налегке. Или не путешествует? Бежит?

Девица не замечала обращённого на неё взгляда. Казалось, ей не до чего нет дела. Украдкой поднимала лицо к небу и ловила слегка высунутым язычком снежинки. Однозначно не замечала никого… Даже тучную даму… Та толкнула её, словно специально стараясь притереть к железной обшивке подошедшего поезда.

– Осторожнее, сударыня…

Митенька успел подхватить её под руку. Она непонимающе оглянулась, но его уже не было позади. Он обогнул девицу и в шутовском поклоне приложил ладонь к груди. Смущение и запоздалая благодарность в лёгком книксене. А поднималась она в вагон первого класса. Значит, соседи. Отчего-то это мысль взбудоражила. Не так часто встретишь людей, которые ничего не чувствуют. А Митя не хуже любой борзой распознавал, какие демоны гнездились в душах людей. Дар или проклятье, он не определился. Но дарёному умению, тем более семейному, от троюродного деда доставшегося, в зубы не глядят.

Из окна купе можно было увидеть, как перрон опустел. Вот проводник осмотрелся. Поднялся на ступеньку и подал сигнал отправления. Дмитрий дождался первого гудка и прикрыв окно, присел, скинул ментик на сиденье, расстегнул доломан. Под нательной рубашкой нащупал императорский крест, подошёл к дверце купе и запер ее.

Тяжёлые сапоги из чёрной кожи натирали ноги. Почему-то это обстоятельно невыразимо печалило Митю. Вся форма пришлась впору, а сапоги… Того и гляди, вылезет на пятке мозоль, и совсем ходить невозможно станет. Какой тут бегать по императорским поручениям, хромать будет.

Мысли о службе успокоили. А потом взбудоражили. Он почти добрался до столицы, всего ничего осталось, только вернёт царственную регалию и на воды. И спать. Много спать. Третьи сутки без сна давали о себе знать, и если на морозе он держался, то в тепле поезда смаривать стало безбожно. А нельзя. Ещё не время. Он печёнками чуял, что по его следу идут, подбираются, и если он хоть на мгновение зазевается, то и голова с плеч, и императорская печать в воду.

Мужчина прошёлся от сиденья к сиденью. Вытащил из-под обшлага склянку со снадобьем. Выдохнул и ополовинил. Зрение вспыхнуло нестерпимой яркостью, запахи обострились. Вот коридорный несёт чай с ромашкой, за стенкой мальчонка ломает свежий крендель, присыпанный сахаром, тот липнет к рукам и сыплется на рубашку. В голове резким толчком разлилась ясность. Слух усилился настолько, что слышались молитвы из первого купе, которые читает пожилая дама. Звон серебряных ложечек о края стеклянных бокалов в подстаканниках и гул, скрежет рельс под колёсами поезда.

Лиховской выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. Получился то ли рык, то ли стон. Зато вязкая, маслянистая дымка сна рассеялась. Он вытащил из портупеи два револьвера. Более тонких и изящных, не чета просским, которыми можно было бить просто рукоятью, голову проламывали только так. Эти же, лёгкие, были зарубежного производства. Они ещё и в Иртане не всем доступны, а поди ж ты, он раздобыл. Раздобыл, и зажав один в руке, а второй, пристроив на коленях, сел на пол, спиной к дверце. Так он поймёт, если кто-то без приглашения заглянет и окно видно.

С этими мыслями Митенька стал забываться. Зелье быстро теряло силу, чем чаще пьёшь, тем меньше помогает, но он упорно вглядывался в пролетающий пейзаж по ту сторону поезда. Снег пышный, лениво и сонно оседал на голых ветках берёз, кружевом облеплял зелёные сосны и убаюкивал…

– Сударь… – Стук раздался внутри головы разрывающей болью. Дмитрий дёрнулся, почти нажав на курок револьвера, но одумался. В дверь купе стучали. Настырно. Он провёл по груди ладонью, нащупывая крест под рубашкой. Успокоился. – Извольте отобедать… Вагон-ресторан скоро закроется…

– Да! – рявкнул Митя, поднимаясь с пола. Шея вот затекла. И левая рука. Но отобедать стоило. Или кликнуть, чтобы сюда принесли.

Накинув доломан, Дмитрий выглянул в коридор. За окнами до сих пор шёл снег. Лиховской прикрыл дверь и обернулся. В метрах пяти от него стояла та девушка с перрона. Стояла, заворожённая снегопадом, облокотившись спиной о стену, и смотрела. Волосы распущенные стекали по плечам, как шерстяная шаль, изредка в них мерцали нити тонких лент. Платье обтянуло, почти срамно, тонкую фигурку. Но ей было всё равно…

Потом, словно проснувшись, она выпрямилась и направилась к ресторану. Если раньше Дмитрий и думал над тем, чтобы вернуться в своё купе, то сейчас, как по путеводной нити, пошёл следом. Не нравились ему люди, а особенно дамы, в головы которых он не мог залезть. А тут как будто чистый лист… Уж не от него ли такая защита стоит? Не эта ли блаженная приглядывает за императорскими регалиями?

Девица расположилась за дальним столиком, спиной к стене. Мужчина прикрыл за собой дверь на замок, но чужестранка даже не обратила на это внимание. Она рассматривала меню, проводила пальчиком по строкам и хмурилась.

Митенька был хорош собой. И знал, что дамам достаточно одного его взгляда из-под лукаво приподнятой брови, чтобы заинтересоваться. Но одна конкретная сударыня не то что игнорировала, она его даже не услышала, когда он вальяжно подошёл, крутанул усы и с придыханием спросил:

– Позволите составить вам компанию?

Всё-таки спустя томительное мгновение она подняла свои глаза на него. И там не оказалось привычного огонька интереса. Нет. Там полыхнул страх…

***

Элис понравились поезда. Она догадывалась, что места не купе, другие и менее комфортные, но всё же. Стук колёс мерно укачивал. Снег… Она никогда не видела такого снега. Оказывается, зима тоже бывает красивой, хоть и морозно-мёртвой. И всё это белое кружево вокруг убаюкивало. Даже вспыхнувшая обида на злобную тётку, что пихнула ее, чуть ли не в сам поезд вдавила. Ну и офицер, что подхватил ее под локоть, тоже сгладил впечатление о суровой Просской империи. Он так лихо растворился в толпе, что Алисия не успела поблагодарить черноволосого, наверно гусара, судя по форме и выправке. А он словно в насмешку ещё и поклонился возле самых дверей, шутовски подмигнув иссиня – голубым глазом. Она усмехнулась и ответно склонила голову. Однозначно путешествие было лучшим решением, чтобы забыться.

А в её купе было тепло. Так, что холод нескольких часов стал отступать. Алисия скинула плащ и по привычке хотела просушить волосы. Браслеты звякнули, сковывая силу. Честно, это имперская блажь, всех приезжих заковывать в даорит. А главное, где они столько этого редкого металла набрали? Она покачала головой, разулась и с ногами залезла на сиденье, подложила под спину диванную подушку, накинула плед поверх шерстяного платья. По приезде срочно нужно озаботиться гардеробом, холодно неимоверно.

А потом был чай с баранками. Демонов переводчик норовил обозвать их «баранами», поэтому Элис не сразу поняла, что предлагал коридорный. А после аперитива девушка так разомлела, что пропустила обед. Проснувшись, решила всё же прогуляться до вагона-ресторана. В коридоре замерла от открывшейся картины: ветви деревьев спутались снежным кружевом, изморозь рисовала одной ей понятные картины, но от этого они не перестали быть невероятными. В Кассоди никогда не было такой красоты. Слякоть, редкие снегопады вперемежку с дождём. А тут… Нянюшка рассказывала, что сам дух зимы приходит по ночам, чтобы разукрасить снежными узорами окна. В них вьюга, метелица и бег морозных коней. Вот они настоящие, а не рисованная краской подделка в родительском доме.

В ресторане она выбрала самый дальний столик. Взяв карточку с перечнем блюд, Элис запоздало опомнилась, что амулет оставила в купе. Решила, что выбор будет обусловлен самым коротким названием, и когда к столику приблизился мужчина, она не сразу поняла, что от неё хотят. Хмуро оглядев ещё раз меню, она подняла глаза и увидела того самого офицера с перрона. Он стоял, залихватски подкручивая аккуратные усы, и улыбался. А Элис от этой улыбки онемела. Словно мокрым пером между лопаток провели. А в затылок дышала стрела.

Привкус крови на губах. На руках её липкость и она везде: растекается алым пятном по белой скатерти, перекидывается на платье. На столе, в осколках посуды, с простреленной головой, лежит гусар…

Глава 7

Тело, всегда неуклюжее, проявило чудеса акробатики. Алисия выскочила из-за стола и одним точным прыжком снесла ещё живого офицера с ног. Показалось, что он только этого и ждал, потому что схватил, резко дёрнув на себя, и они свалились на пол. Причём, как истинный джентльмен, мужчина позволил даме рухнуть первой и уже сам сверху, как на мягкую подушку, повалился на Элис. При этом он очень красноречиво и замысловато высказался. Она ничего не разобрала и переспросила:

– Что? – Его локоть неудобно упирался в солнечное сплетение и с каждой секундой давил как будто сильнее. Мужчина оторопело уставился на неё и на чистом иртанийском повторил:

– Если наше знакомство проходит столь бурно, то в последующем вы рискуете оказаться замужней. – Он ласково подмигнул. А пружина страха, что сжималась внутри Элис, завибрировала, и она, вцепившись в камзол, или как это в Проссии называется, рявкнула:

– В вас стреляют!!!

Как по заказу осветительная колба с магосветлячком лопнула, и на них посыпались осколки. Незнакомец выругался и перекатился под стол, дёрнув Алисию за собой. Сидеть, упираясь коленками в зубы, было неудобно, но грохот раскрытых дверей не сулил ничего хорошего. Младшая Гордон мысленно застонала, будь при ней магия, всё складывалось куда бы удачнее. А молодой человек, будто каждый день уворачивался от стрел, флегматично вытащил револьверы. Такие девушка видела в оружейной Грегори, правда, тогда он говорил, что их производство только началось. А тут уже в ходу.

– Сидите тихо, – приказал проссиец, и Элис понятливо кивнула. Он выскочил из укрытия, и шум заполонил ресторан. Алисия вдавливалась спиной в ножку стола, но, видимо, не настолько сильно, чтобы остаться незамеченной. Треск раздался над головой, и вот она уже на всеобщем обозрении. Офицер закончил отстреливаться и пошёл врукопашную. Один из нападавших валялся на полу, а под ним растекалась кровавая клякса. Второй усердно орудовал коротким ножом и загонял усатого незнакомца в угол. А вот третий вознамерился схватить Элис за шкирку, как котёнка. Грегори всегда повторял, что наилучший выход из драки для противника это вынос его ногами вперёд. Алисия посмотрела на амбала и поняла, что как-нибудь справится со своими уязвлёнными ожиданиями от спарринга, и поползла под соседний стол. Мужик взревел и ринулся следом, переворачивая всё на своём пути. До дверей оставалось всего ничего, когда наследница рода Гордон почувствовала, что её схватили за лодыжку и тянут наружу. Она извернулась и пнула нахала в колено. Тот мягко сказать, был возмущён и собирался навалиться, зажать, подмять под себя.

Элис отчётливо ощутила привкус крови на губах. Сила, закованная взвыла внутри, как голодная волчья стая. А перед глазами встал демон медноволосый, что так изящно резал её в той проклятой башне. Никто. Не посмеет. Больше. Её. Убить.

Она вскочила на ноги и не понимая, что творит, бросилась на преследователя. Вцепилась ногтями в лицо, он больно толкнул рукой, отчего Элис ударилась копчиком о стол. Развернулась, подхватила тарелку и запустила в мужика. Попала! Хоть вреда особо это не принесло. Он продолжил наступать. Тогда она зацепилась взглядом за столовое серебро, выбрала один из приборов и прыгнула на мужчину. Для надёжности обхватила ногами и завизжала в самое ухо. Дезориентированный и шокированный убийца попытался её скинуть, и тут вилка, стиснутая в побелевших пальцах, влетела в шею.

Алисия отпрыгнула. Нет. Её отбросили. Бросок был поганый, потому что она влетела в тот же столик и, неудачно оступившись, осела на пол, стукнувшись головой о подстолье. Мысли завихрились и смешались. Она мотнула головой и увидела в шагах десяти от себя револьвер. Ползком, со всё ещё мутным сознанием, она прокралась к оружию, сжала его потными ладонями и навела на преследователя. Тот справился с кровотечением и наступал. Элис не проверила патроны, но нажала на курок. Звон в ушах отрезвил, жаль, что не придал меткости. Мужик уклонился и, зажимая рану на шее, ещё интенсивнее продолжил поступательные движения.

– Целься, дура! – иртанийская речь прорезала затишье. Элис воровато обернулась. Гусара прижимали к стене, точнее, душили на оной. Он старался вывернуться, но не касаясь пола сапогами это тяжело.

– Попалась дрянь, – безбожно коверкая её родной язык, убийца шагнул вперёд и настиг Алисию. Выбил револьвер из ладоней и обхватив двумя руками её шею, стал сдавливать.

Грегори говорил, что бывают моменты, которые непристойны в благородном поединке, но уместны в уличной драке. Ни в одном из сражений младшая Гордон до сих пор не участвовала, поэтому поступила чисто с женской фантазией. Она лягнула душителя в пах. Тот ойкнул и ослабил тиски. Она отпихнула его, попыталась выбраться. Но мужик не растерялся и вцепился в волосы, того и гляди, желая снять скальп. Передумал и, подняв голову повыше, решил просто ударить лицом об пол. Элис вовремя сгруппировалась и влетела лбом в свой локоть. Было демонски больно, слёзы выступили на глазах. Убийца начал второй заход, но крик в вагоне отвлёк его:

– Что ублюдок, с девкой-то справиться проще? – прохрипел офицер, болтаясь в руках второго душегуба. Этого бывшей ассистентке некроманта хватило, чтобы дотянуться до револьвера. Она с опережением сама дёрнула головой вниз. Волосы противно затрещали, но хватка ослабла. Почуяв свободу, Элис перевернулась на спину и упёрлась стволом оружия в грудь мужчины.

Секунда. Вздох. Мгновение…

Непонимание в глазах, злость, мольба.

На её собственных ресницах проступили слёзы.

Вздох.

Чиркнул курок. Ещё раз. Ещё…

Мужчина вздрогнул всем телом. На рубашке расползалось кровавое пятно. Он качнулся назад. Вперёд. И завалился на Элис.

Три удара сердца. И платье мокрое. Прилипает к телу. Мерзко.

Алисия отпихнула умершего. Опёрлась о стол. Тяжело встала и раздался грохот. Нет, не как от револьвера. Как от разбитого о чью-то голову стула. Она резко развернулась и на вытянутых руках выставила вперёд перед собой оружие. Гусар поспешно вздёрнул наверх свои руки и проговорил:

– Это я… – тихим усталым голосом подтвердил он. Мягкой походкой, стараясь не наступать на осколки, приблизился. Положил грубую ладонь на её руки, и Алисия запоздало разжала пальцы. Револьвер с грохотом шлёпнулся об пол. Мужчина старался заглянуть в глаза, но Элис лишь обвела взглядом помещение, снова посмотрела на убитого и с чувством произнесла на иртанийском:

– Твою мать!!! Опять влипла! – и в лучших бабских традициях закатила глаза и отбыла в обморок.

Глава 8

– Только не говорите, что там опять куча мужиков с револьверами… – устало выдохнула Элис, наблюдая, как в дверь купе зашёл офицер. Пришла в себя она не быстро. На улице начали сгущаться сумерки, а поезд стоял. Она печально поняла, что ночевать в столице придётся в какой-нибудь гостинице с клопами, а не в цивильном месте. Платье в районе груди и талии липло к коже. Засохшие пятна крови начали неприятно царапать, и она как сидела, закинув ногу на ногу и подперев подбородок рукой, так и не поменяла положения. Мужчина окинул её странным взглядом, словно не понял шутки. Хотя с чувством юмора у Алисия были такие же проблемы, как и с законом. Вечно вляпывалась.

– Ваша речь… – начал брюнет с соболиными бровями…

– Нет, это ваша речь, – намекнула на артефакт переводчик Алисия.

– Тогда не могли бы вы его снять?

Элис пожала плечами и стянула с шеи демонский агрегат. Аж дышать стало легче. Мужчина благосклонно улыбнулся и, всё ещё стоя, представился:

– Князь Дмитрий Лиховской. – Он слегка наклонил голову и положил ладонь на грудь. Элис почему-то захотелось встать и присесть в книксене. Посчитав, что отказ в мелочах вредит самообладанию ведьмы, она так и поступила.

– Алисия Гордон…

Гусар улыбнулся и ещё раз оглядел собеседницу. Во взгляде не было предубеждений и неприязни. Так рассматривают хороших знакомых.

– Алиса, – переиначив её имя на просский манер, начал Дмитрий, – позволите?

Он указал глазами на противоположное от неё сиденье. Два дивана разделялись возле окна маленьким чайным столиком. Она согласно кивнула.

– Почему мы стоим? – не утерпев, опередила младшая Гордон.

– Пришлось останавливаться в небольшом городке, чтобы сдать трупы местным властям для доставки в столицу. Ещё допрос был.

Он говорил, приятно растягивая слова. Не нудно, а как-то мягко. Слышалась в его акценте давно наработанная орфография. Значит, часто приходится общаться на иртанийском. Ну, оно и верно, князь всё-таки. Почему эта мысль ехидно кольнула с подтекстом, что, дескать, князьков Элис бесить ещё не доводилось.

– Мы не успеем в столицу до вечера?

– Нет, к сожалению. – Он печально качнул головой и заметил, как Алисия тоже пригорюнилась.– Что-то не так? Вы опечалены…

– Я не знаю столицы, не хотелось бы ночевать на захудалом постоялом дворе, а приличных мест ночью не найдёшь…

– Ох, не беспокойтесь. – Лиховской провёл по тёмным волосам, запрокидывая непослушные смоляные пряди назад. – Остановитесь в «Короне», я как раз сопровожу…

– Но…– Элис очень не понравилось это уточнение про сопровождение.

– Не переживайте, все расходы я беру на себя…

А вот это прям сильно смущало. В добрых людей Элис, конечно, верила, но ведьмовской опыт чаще настаивал на людях коварных. Чтобы побольше выведать, какая участь её ждёт, она прямо спросила:

– Почему я не участвовала в допросе?

– Участвуете. Сейчас.

По спине промаршировало стадо мурашек. Они ровным строем гульнули по позвоночнику, чтобы дезертировать в панталоны. А уж там начали теребить то самое место, исключительно у ведьм предназначенное для неприятностей.

– Вы когда-нибудь убивали, до сегодняшнего дня? – вдруг спросил мужчина, и Элис поёжилась от этого резко серьёзного и холодного взгляда. От синевы озёр не осталось и следа, а вот морозная стужа, серебристая, как клинок, поселилась в глазах князя.

– Изгнанный демон и жертвенный петух считается? – ляпнула, не подумав, Алисия, запоздало понимая кто ещё таким неотрывным и ледяным взором пронизывает людей. А уж не собрат по службе господин Лиховской, другу некроманта, Филиппу Дювье?

– Нет. Не считается. – Потеплел собеседник.

– А к чему был вопрос?

– Вы хорошо справились для первого раза. – Он облизнул губы и подмигнул.

– Позвольте, не считать это комплиментом. – Элис вздрогнула всем телом, вспоминая те глаза, что стали медленно угасать, когда револьвер выстрелил. Её вторично передёрнуло от осознания, что человеческая жизнь перестала иметь какую-то ценность, когда речь пошла о собственной. И это пугало.

– Как скажете, сударыня. – Дмитрий откинулся на спинку дивана и сцепил пальцы в замок. – Цель прибытия в Просскую Империю?

– Экскурсии, прогулки, театры. – Пожала плечами Алисия.– Баня и веники.

– Почему именно к нам?

– Это был ближайший телепорт из столицы Иртана.

– Почему вы уехали из своей страны? – Вопрос с подвохом, и Элис замялась, но решила говорить, если не всю правду, то часть ее, точно.

– А вас никогда не пытались женить? – Мужчина смутился, а по глазам стало понятно, что не только пытались, но и до сих пор не оставляют попыток. – Я работала ассистентом некроманта. И пока я была занята, отец не давил, но, вернись я домой, через луну стала бы женой сопливого аристократика.

– Почему вы прекратили работу? – Зачем настолько личная информация нужна князю, Элис не понимала. Но и отшутиться, что надоело мертвецов таскать по подвалу и бегать от чокнутых привидений, не выходило.

– Личное недопонимание, – витиевато выкрутилась Алисия, перебирая пальцами манжету рукава, что тоже была в пятнах крови…

– Какого рода?

– Мужского и женского,– огрызнулась Элис, начиная злиться. Видимо, что-то отразилось у неё на лице, потому что мужчина прекратил копаться в её прошлом.

– Как вы поняли, что будут стрелять?

Вопрос был неудобный. Элис и сама не знала, как это поняла. Не будешь же объяснять, что просто померещилось всякое.

– Я … – Она задумчиво прикусила губу. – Я не знаю… Почувствовала. Это как ночью идёшь с полной чашкой чая и точно знаешь, что спотыкнёшься о ковёр… Простите, князь… Я сама, если честно, не понимаю…

Господин Лиховской принял это. И не настаивал. Продолжил расспрашивать о незначительных вещах: какая погода была в Идаллии, сколько на ней охранных амулетов, а сколько боевых, возраст, специализация… Он вертел слова, скручивал предложения, и Алисия догадывалась, что в этой неторопливой беседе и проходит допрос. Он формулировал всегда по-разному вопросы, и, казалось, будто уже она отвечала, но потом выяснялось, что нет. Например, сначала он спросил много ли снега в столице, потом – плащ покупала или он был при ней. А ещё про начало нападения: выдела ли она этих мужчин ранее или была ли приоткрыта вторая дверь в вагоне ресторане. Но потом он спросил то, что заставило Элис сглотнуть.

– Чего вы испугались, когда я подошёл к вам?

Алисия не знала, что ответить. Проще было бы соврать, что не ожидала встретить кого-нибудь в ресторане, но она медленно, спрятав глаза, судорожно выдохнула:

– Вы были мертвы…

Глава 9

Митенька откашлялся. Провёл рукой по щетинистому подбородку и снова пристально посмотрел на чародейку. Склонил голову набок, размышляя о том, а не попалась ли ему прорицательница. Судя по тому как сама девушка реагировала, сеанс предсказания у неё случился впервые. И это… Это… О чём это говорит?

Голова у Дмитрия раскалывалась. Третье ребро слева ныло, а на правой стороне наличествовала хорошая добротная рана от ножа. Перевязка облегчила дело, но сильно не помогла. Ещё и спать хотелось неимоверно. Он потёр глаза и вернулся к допросу, который, к слову, ничего не давал. Алиса, разгадав систему вопросов, отвечала заученно. Но из-под маски проскальзывало что-то такое… На теме о семье она была спокойна, про отъезд говорила уверенно, даже про замужество девушка не дёрнула и бровью. А разговаривать о своём прежнем месте работы не хотела, закрывалась ещё сильнее, хотя сильнее, чем полная нечувствительность к эмпатии невозможно было представить, но ведьма справлялась.

Она в принципе была загадочной. Сидела, зажав между коленей ладони. Волосы, наскоро стянутые какой-то верёвкой, растрепались и кудрявые пряди обрамляли миловидное личико с изумрудно-зелёными большими глазами. В них была печаль и какая-то смиренность.

А ведь он бы повёлся. Если бы сам не видел, как эта кудесница разрядила почти полный барабан в похитителя, он бы повёлся. На эти глаза, на скромность и незнание языка. Митя был крайне неравнодушен к сударыням в беде. Но она себя таковой не ощущала. Как только встал вопрос о жизни и смерти, она выбрала первое, козырнув второй. В момент, когда она встала в вагоне ресторане, зажимая револьвер в руках, и дёрнулась в его сторону, мужчина понял, что проиграл и его опасения верны. Она должна выкрасть королевские регалии, но тут чаровница снова удивила, хлопнувшись в обморок. Пожалуй, агенту шпионской разведки такое непозволительно. Значит…

И князь решился.

– Сударыня… – Девушка вскинулась и участливо подалась вперёд. – Не могли бы вы снять все ваши амулеты?

Она повела плечом, видимо, раздумывая над таким поворотом, но Лиховскому надо было узнать причину, почему он не может её прочитать. Она несмело потянулась к шее. Одёрнула руку и…

Кольца на каждом пальце, тонкие, хрупкие, драгоценные. Нити плетёных верёвочек на запястьях, ленты в волосах. Она стягивала с себя амулеты, и в изобретательности мужчина не мог отказать. Один амулет, который маскирует все остальные. На ней не было до его просьбы ни одного украшения, а как только янтарь на шнурке оказался снят, всё остальное проявилось.

Она приподняла подол платья, ни капельки не смущаясь затянутых в чулки ножек, которые стали неприкрытыми. Развязала такие же нити со щиколоток. Из-под края юбки вытащила иголки с перламутровыми головками. Под воротником платья несколько брошей в виде тонких скрипичных ключей. Серёжки с ушей.

Горка на столе увеличивалась. Дмитрий брал некоторые украшения и прислушивался к себе, пытаясь разгадать для чего амулет. Потом девушка, закончив, вздохнула и протянула руки.

– Это я, к сожалению, снять не могу…

На запястьях красовались два тонких браслета из даорита. А под ними… Дмитрий сглотнул. Постарался отвести взгляд, но его словно приковало к шрамам, тонкие нити, которых мерцали серебром. Это было неправильно, такое приличествует мужчине, но видеть, как заговорённый металл проел кожу, оставив метки навсегда на руках девушки… Это было свинством!