Читать книгу: «Арка испытания. Книга первая», страница 3
Глава 3
Нирмала сидела в глубине лавки Сэла, пила чай с печеньками и размышляла о всяком. Болтовню Сэла, состоящую в основном из жалоб на его неудавшуюся жизнь, она практически полностью пропускала мимо ушей. Все это она слышала очень много раз, но приходилось выслушивать снова и снова. И сладкий чай со сладкими печеньками того стоил.
В отличие от мяса, которое в приюте им давали два раза в год, сладкого им не давали вообще никогда. Вроде как, вы же едите фрукты, а это намного лучше сахара в чае. Вот и приходилось жертвовать ушами у Зачарователя в гостях.
Приютские дети ходить к Сэлу не любили. Для них было невыносимо скучно выслушивать нескончаемые жалобы старика. А вот Нирмала была отзывчивым и внимательным слушателем. Шутка. Просто она умела делать вид, что внимательно слушает, вставляя подходящие реплики в короткие перерывы бесконечной речи Зачарователя.
Сэл, вообще, примечательная личность и в первый раз историю его жизни было слушать даже интересно. Родился он в Кихаре больше двух сотен лет назад. Когда достиг седьмой ступени Закалки тела прошел первое Испытание Арки.
Никто не знает, как именно ему посчастливилось получить Дар Зачарователя, а сам он не признается какой предмет выбрал в первой комнате. Сэл объясняет это тем, что не хочет, чтобы неразумные детишки пошли по его стопам. Хотя Нирмала подозревала, что он просто не желает плодить конкурентов.
Каждый Дар растет от применения. Но чем дальше он развивается, чем выше по уровням взбирается Одаренный, тем больше усилий он должен прикладывать.
У ремесленных Даров своя специфика для роста. Поначалу Дар развивается быстро, и для роста ему достаточно использовать Дар на обычных материалах. А вот дальше требуются уже особые материалы, которые добывают в местах силы.
Профессия Зачарователя, это такая урезанная версия профессии Артефактора. Если Зачарователь может только зачаровать материал на одно какое-то действие, например, отгонять насекомых, то, в зависимости от вложенной силы, он проработает от недели до месяца. А когда вложенная сила иссякнет, то амулет полностью разрушится.
Артефактор же создает из тех же материалов артефакты с более сильным действием, чем Зачарователь. А также может подзаряжать его энергией до десяти раз, пока артефакт не разрушится.
Вот и Сэл, используя обычные материалы, больше не мог заставить расти Дар. Ему пришлось использовать особые материалы. А они были очень дорогие. Он продал свой дом и все имущество. На эти деньги купил дорогих материалов и смог с их помощью развить Дар до восьмой ступени.
А потом взял и прошел второе Испытание Арки. Его Дар усилился, и теперь ему для развития Дара нужно было использовать только дорогие материалы. С простыми и дешевыми материалами Дар совсем перестал расти.
Поэтому Сэл уехал в столицу Империи Сеймор – Исальмер. Там он рассчитывал устроиться в помощники сильному Зачарователю, и с его помощью добыть для себя дорогие материалы.
Но найденный им Зачарователь, который согласился принять его на работу, дорогие материалы ему не разрешал использовать. Вот и клепал Сэл дешевые амулеты долгие годы. Платил правда тот Зачарователь хорошо и Сэл смог скопить достаточную сумму денег, чтобы покупать иногда дорогие материалы для себя.
В столице Сэл прожил почти сто лет. За это время он женился и завел троих сыновей. Когда сыновья выросли и превзошли отца в Возвышении, мужчина плюнул на все и вернулся доживать свои последние годы в родном городе.
Хотя, учитывая, что он прошел два Испытания Арки и прибавил к обычному сроку жизни еще двести лет, то его последние годы продлятся еще лет восемьдесят точно.
Третье Испытание он даже не мечтает пройти, потому что с доступными здесь материалами для зачарования его Дар вообще не развивается.
Обычно директриса Лая заказывала ему амулеты для отпугивания насекомых и слабые лечебные амулеты, с которыми выздоровление больных детишек шло быстрее. Амулеты от насекомых размещали в каждой комнате, поэтому у детей не было проблем с вшами, блохами и прочей нехорошей живностью, которая может завестись у детей. Также эти амулеты отгоняли и ядовитых насекомых, которых в этих местах было очень много.
Нирмалу за ними отправляли раз в месяц, когда амулеты разрушались. Но девочка ходила к старику и просто так, не по делу. Во-первых, чай с печеньками. Во-вторых, если умеючи направить разговор с помощью наводящих вопросов, то получалось иногда услышать в потоке жалоб и крупицы ценной информации.
И в-третьих, самое главное, книги. У Сэла было множество книг, в том числе привезенных из столицы. Старик выдавал их почитать, но только в его лавке, а пока девочка читала продолжал изливать ей душу. Из этих книг Нирмала узнала очень много важной информации об этом мире.
На прошлой неделе у Нирмалы начали шататься два нижних молочных зуба. Пришлось идти к Лире, чтобы она их осторожно и умеючи вырвала. Тогда же лекарка провела с девочкой всякие гигиенические процедуры, вроде обрезания ногтей и кончиков волос. Также проверила чистоту ушей и вообще провела, так сказать, обычный медицинский осмотр. Такое с детьми она проводит каждые две недели.
И сейчас девочке приходилось грызть печеньки боковыми зубами.
– А мой сын Сид и говорит мне…
– Господин Сэл, простите что перебиваю, – Нирмала оставила в покое печеньку, которую грызла. Старик благосклонно кивнул, поощряя задать вопрос. – Я тут недавно заметила, что у всех в приюте по три-четыре буквы в именах. У вас вот тоже, и сына вы назвали Сид. А у некоторых в именах больше букв. От чего это зависит?
– Ох, – Сэл задумался. – Я даже сам не знаю, просто так повелось с давних времен. Некоторые традиции и обычаи Империи настолько древние, что уже никто не помнит с чего все началось. Все простолюдины и прочий небогатый люд называют своих детей именами, в которых три-четыре буквы. Родовитые аристократы дают имена детям, в которых семь и больше букв. А остальные просто богатые жители Империи называют детей именами, в которых пять-шесть букв.
– Ух ты! А какие еще обычаи вы знаете? – Нирмала внезапно поняла, что сынки Наместника и сам Наместник и правда имеют длинные имена. Да и сама Нирмала носит семибуквенное имя.
– Ну еще знаю, что аристократы разрешают сокращать свое имя только близким родственникам или лучшим друзьям. Если простолюдин вдруг вздумает сократить имя аристократа, тот имеет право снести ему голову с плеч.
– Понятно, – протянула девочка. Вот почему, даже ненавидя ее всей душой, приютские дети не смеют называть ее сокращенным именем. Хоть за ней и не стоит богатый Род или сильные защитники, но даже так ей позволено больше, чем обычным людям. – А какие еще бывают?
Сэл рассказал еще много неписаных правил и обычаев, которые местные жители соблюдали неукоснительно, хоть уже давно забыли с чего все началось. Хотя так было не со всеми обычаями.
Вот стена вокруг Кихара очень высокая, толстая и крепкая. Ее постоянно чинят и укрепляют. И это при том, что уже больше тысячи лет не было нападений на город. Но за ее состоянием все равно следят на всякий случай. Вдруг из Мертвой Пустыни придут полчища измененных зверей? Или из Волшебного Леса вырвется какая-нибудь сильная тварь?
Или артефактные фляги. В них вода сама конденсируется, и в течение дня пустая фляжка полностью наполняется водой. Хотя это может происходить и быстрее, зависит от качества материалов, использовавшихся при ее изготовлении, и силы Артефактора.
И такую флягу обязательно покупает всякий, кто собирается идти в Мертвую Пустыню. Да, охранник каравана может десять лет протаскать с собой флягу и ни разу ей не воспользоваться. А в следующий раз на них наскочит целая стая измененных зверей и повредит бочки с водой. И только бесконечная фляга спасет охранника от смерти.
Ближе к вечеру Нирмала нехотя вернулась в приют. Сая в последнее время постоянно ее шпыняет. Уже месяц их четверка дежурит, а девочка в это время отдыхает, вот она и недовольна. Остальные три девочки ограничиваются взглядами, полными ненависти, опасаясь еще раз вызвать гнев директрисы. А вот Сая более рисковая, или, скорее, безголовая.
Проходя мимо она то пихнет Нирмалу в спину, то подставит подножку, то так сильно дернет за косу, что у девочки потом долго болит голова. В общем в приют ей идти не хотелось. Хорошо, что завтра у нее по плану рисование на площади и она почти весь день проведет вне стен приюта.
***
На следующий день после обеда девочка возвратилась в приют в расстроенных чувствах. Неудачный сегодня выдался день для рисования.
Всего она нарисовала пять портретов из которых у нее купили только два. Причем последняя старушка, с виду божий одуванчик, оказалась той еще жадобой.
Во-первых, она заявила, что больше одной медной монеты ее портрет не стоит, и то это она еще и переплатит. До хрипоты Нирмала спорила с этой старушкой. Торговались они долго, но в итоге девочка все-таки получила за рисунок три медяшки. Но сколько же сил и времени это у нее отняло.
А во-вторых, когда гадская бабка ушла, то Нирмала ощутила такую усталость, что у нее чуть колени не подгибались. Спустя полчаса, когда она более-менее пришла в себя, то решила больше никогда не связываться с этой старушкой.
Она знала, что Дары бывают очень разными. Некоторые требуют весьма специфических действий для своего развития. Так может у этой старушки Дар Сварливости, или что-то вроде? То есть для его развития ей надо с кем-то спорить. В результате старушка уходит довольная и полная сил, а Нирмала с трудом стоит на ногах полностью обессиленная?
Ну его. Нирмала занесла эту старушку в свой черный список, как и тех двух женщин, что отказались покупать свои портреты.
Пообедала мясом в том же трактире. А что? Готовят там вкусно, цена умеренная. Чтобы немного утешить себя, купила по дороге в приют леденец на палочке. Жаль, что он не сильно помог.
Сегодня дежурили Сая с девочками и сейчас они как раз штопали порванные платья девочек.
– Что, нагулялась, придурочная? – С дикой злобой процедила Сая.
Угу, имя Нирмалы она не сокращает, просто обзывает придурочной. Настроение у девочки испортилось окончательно. Она подошла к Сае, схватила портняжные ножницы, лежащие рядом с ней на столе и застыла, уставившись на девочку пустым взглядом.
Сая нервно сглотнула, переводя взгляд с острия ножниц, направленных на нее, и на жуткий, пустой взгляд больной на голову девочки. А вдруг на нее что-то найдет, и эта сумасшедшая набросится на нее? Аристократке ничего не сделают, особенно когда она заявит, что ничего не помнит. Сая так себя накрутила паническими мыслями, что могла только сидеть и, закрыв лицо руками, ожидать жестокой расправы.
Но спустя три минуты Нирмала ожила и недоуменно посмотрела на ножницы у себя в руках. Она сделала вид, будто не помнит, как это вдруг ножницы оказались у нее в руках. Пусть Нирмалу ненавидят, а теперь еще и сочтут совсем спятившей, но если ее оставят в покое, то это того стоит.
Ножницы она не вернула, а отправилась в душевые. Там на стене было старое, потрескавшееся и почерневшее зеркало. Посмотрела в него, выбрав самый чистый от черноты участок. Встретилась взглядом с темно-серыми, как грозовые тучи, глазами и решительно кивнула.
Вообще Нирмале нравилось ее лицо. Тонкие изящные черты, небольшой прямой носик, нежная линия подбородка. Густые русые волосы, а брови прямые вразлет цветом темнее, как и ресницы. Внешность неяркая, но приятная и симпатичная.
Девочка опустила ножницы в карман платья кольцами вниз. Отвязала ленту, стягивающую низ косы и перевязала ее у самой шеи. Потом занесла ножницы правой рукой, а левой крепко схватила косу и оттянула ее.
Резала она косу долго. Нет, сил в руке у нее хватало, а вот ножницы оказались туповаты и с трудом справлялись с толстой, толщиной почти в ее руку, косой.
Спустя десять минут, облегченно выдохнув, Нирмала смотрела на зажатую в руке длинную, где-то полуметровую косу, уже начавшую расплетаться с другого конца.
Ножницы она опять отправила в карман, а сама пошла на кухню. Там сейчас никто не готовил, обед недавно закончился, а до ужина еще далеко.
Скорее всего она перестраховывается, но мало ли какие Дары существуют? Может есть такие, что наводят порчу или сглаз по части тела человека. Она и молочные зубы свои, которые ей недавно вырвала лекарка, также кинула в печь. Вот и косу она тоже собралась там спалить.
Поваров там сейчас не было, только несколько приютских девочек, моющих посуду. Те даже перестали намывать тарелки, когда Нирмала кинула в еще тлеющие угли свои волосы. Поморщившись от запаха жженых волос, тут же разнесшегося по кухне, девочка посмотрела на пялящихся на нее с превеликим удивлением девочек.
Похоже слава сумасшедшей девчонки вскоре закрепится за ней намертво. Пожав плечами, Нирмала отправилась в свое тайное место.
С недавних пор она начала медитировать там. Вспомнив несколько прочитанных фантастических книг на тему магии и ее развития, она подумала, что с помощью медитации сможет ускорить свое развитие и увеличить пропускную способность тела выше достигнутого максимума.
Пока, к сожалению, у нее ничего не получалось. Нирмала даже начала сомневаться, что это сработает, но продолжала испытывать разные виды медитаций. Сейчас она пробовала медитацию с образами. Закрывала глаза и представляла то бесконечную гладь воды, то бескрайнюю голубизну неба, то бездонный космос.
Ничего из этого ей не помогало впитывать энергии мира больше, чем при уже достигнутом максимуме. Сознанием охватывать окружающее пространство и впитывать энергию из него, как это происходит при переходе на седьмую ступень Закалки тела, с помощью медитации тоже не получалось.
Промучившись два часа, Нирмала плюнула на это дело и решила заплести себе колосок. Сама себе она его плести не умела, поэтому времени это заняло прилично. Но через полчаса она уже кое-как перевязывала лентой получившуюся косичку. Жаль, очень жаль, что тут не изобрели резинок для волос. Хотя может и изобрели, но стоят они так дорого, что приютским девочкам просто недоступны.
Перед сном Нирмала долго думала, и пришла к выводу что детское тело и гормоны все больше влияют на нее. Например, спор с той жадной бабкой. Ведь что ей стоило просто уйти, или сунуть рисунок ей в руки со словами «Подавись, старая карга»? Но нет, спорила с ней до последнего.
Или этот случай с отрезанной косой. Она определенно действовала в порыве эмоций, слабо представляя зачем вообще это делает и к каким последствиям это приведет. Просто психанула и действовала назло, причем непонятно кому она пыталась навредить.
А вот воспитательница Иола так сокрушалась о ее волосах, ведь девочка не должна ходить с короткими волосами, так не принято. Да, случиться может всякое, но ни одна добропорядочная девочка добровольно не расстанется с длинными волосами.
Зато этими действиями Нирмала подтвердила, что с головой у нее нелады. И, как догадывалась девочка, она еще не раз сотворит какое-нибудь безумство и докажет свое звание придурковатой девочки, с отбитыми мозгами.
***
Спустя месяц Нирмале исполнилось девять лет. В Империи такого понятия как Новый год не было. Может это влияние того факта, что люди тут живут долго и для них год – это не так и много.
Император правит Империей Сеймор уже две тысячи лет. Что для него какой-то один год? Да и те, кто прошел пять Испытаний Арки и получили дополнительные пятьсот лет жизни, вряд ли считают прожитый год чем-то достойным отметить этот момент. А простые люди все повторяют за ними.
Но Нирмала прожила не так и много лет, а в детстве каждый год случаются много событий, дарящих новые и яркие ощущения. Правда не всегда эти события несут что-то хорошее.
Нападение ушлепков произошло через месяц после того, как девочке исполнилось восемь лет. Вот уже девять месяцев это тело занимает другая личность, и для новой Нирмалы это будет первый день рождения в этом мире.
В этот день она опять пошла к Лире, и та выдрала два верхних молочных зуба. Теперь улыбка девочки выглядела очень странно. Два нижних зуба по центру отросли, но соседние все еще держались на своих местах, и новые зубы торчали выше рядом стоящих. А верхних двух по центру не было. В общем зрелище не для слабонервных.
Поэтому Нирмала, в честь своего дня рождения, ходила по приюту и улыбалась всем, кого встречала по пути.
И еще она окончательно выросла из своих сандалет. Воспитательница Иола забрала у нее старые сандалеты и выдала новые. Которые отличались от старых только размером, а не внешним видом.
Больше ничего примечательно в этот день не случилось. Дни рождения сирот никто не праздновал, даже если знали в какой день они появились на свет.
Нирмала родилась в тот день, когда в Империи начиналась засуха. Считалось что у детей, родившихся в этот день, будет очень трудная и несчастливая жизнь. Это тоже была одна из тех вещей, которые люди просто знают, уже не помня откуда это пошло. Учитывая судьбу Нирмалы, может они не так уж и не правы.
Несколько раз в неделю она по-прежнему ошивалась на площади. Хозяева трактиров и лавок уже узнавали ее. Иногда у нее были удачные, то бишь прибыльные, дни, иногда не очень. Но она уже отложила одну серебрушку, которую разменяла у знакомого трактирщика. Можно было конечно и не заморачиваться, но тридцать медных монет уж больно много места занимали, да и очень красноречиво оттягивали карман.
А еще, благодаря постоянному употреблению мяса, она чуть-чуть окрепла и на ее кости наросло немного мяса. И даже ее ребра теперь не так легко пересчитать, как было в прошлом году.
Также Нирмала нашла в строительном мусоре плотный крепкий отрезок ткани. Она его постирала, высушила и пошила себе сумку, в которой носила рисовальные принадлежности. Да и от несильного дождя она могла защитить бумагу и карандаши.
Засушливый сезон длился шесть месяцев и был для всех людей тяжелым испытанием. От вездесущей пыли, невыносимой жары и страшной духоты страдали даже высокоуровневые Одаренные. Хотя и не так сильно, как обычные люди или слабые Одаренные.
Но самое трудное время наступало тогда, когда ветер дул с запада, принося из Мертвой Пустыни тучу мелкой белой пыли. Город и окрестности будто накрывал пылевой туман. Даже солнце не было видно, будто небо закрыл слой облаков, хотя это была всего лишь пыль. Дышать приходилось пылью, пыль была в воде и еде, она налипала на одежду и тело, забивалась в волосы. От пыли не было спасения.
Если бы не колодцы, то выжить тут было бы невозможно. К западу от Кихара, как раз между городом и Пустыней, протекала река. Начиналась она где-то в Волшебном Лесу, и бурно текла на юг. Потом поворачивала на восток и сливалась с другой рекой, берущей начало в центре континента.
Река носила название Переменчивая, и оно говорило само за себя. В сезон дождей она быстро наполнялась водой и с бешеной скоростью бежала мимо. А в сезон засухи она так же стремительно мелела, и через месяц ее русло становилось полностью сухим. Река продолжала течь, но уже глубоко под землей.
В такую погоду люди становились злыми и раздражительными. Поэтому бизнес Нирмалы приносил все меньше дохода, но потихоньку ее накопления продолжали увеличиваться.
***
Через два месяца после дня рождения Нирмалы, директриса вызвали ее к себе в кабинет. Девочка перебрала в памяти последние события, но не нашла, к чему бы директриса могла придраться.
– Садись, Нирмала. Как поживаешь? Как твое здоровье?
– Все хорошо, госпожа Лая, – мило улыбнулась девочка, про себя удивляясь, с чего бы директрисе интересоваться такими темами. Воспитательницы и лекарка постоянно докладывают ей обо всем, что происходит в приюте.
– Отлично, просто отлично, – покивала женщина. – А на какой ты сейчас ступени?
Нирмала сомневалась недолго.
– На четвертой, госпожа, – выпятила грудь вперед девочка.
– Очень хорошо, очень, – опять покивала женщина, внезапно теряя к ней интерес. – Возьми эту записку и сходи к господину Сэлу, возьми у него амулеты.
– Хорошо, госпожа Лая, – Нирмала с готовностью подорвалась с жесткого стула и схватила со стола сложенный вчетверо лист бумаги. – До свидания, госпожа Лая.
Выйдя из кабинета, Нирмала медленно потопала на выход из приюта. «Очень странно, очень»: передразнила она директрису.
Глава 4
К чему был весь этот разговор? Ведь записки к Сэлу она обычно получала или от воспитательниц, или от старших девочек, которым поручили к нему сходить, а они перекладывали это задание на Нирмалу.
Пиная попавшийся по дороге камешек, Нирмала шла по пыльной дороге. Каждый раз, когда она ставила стопу на дорогу, вокруг нее поднималось облачко пыли, обволакивающее ее.
Так в задумчивости она прошла до лавки Сэла.
Для начала она отмела вопросы о жизни и здоровье. Это были абсолютно бессмысленные вопросы, заданные для отвлечения внимания или чтобы Нирмала расслабилась.
Выдачу задания девочка тоже отбросила. По тем же причинам, что и вопросы о жизни и о здоровье.
В сухом остатке получается, что все это представление было устроено для того, чтобы узнать ее Возвышение.
Все дети в приюте знают, что единственным Даром директрисы является распознавание лжи. Женщина не раз выводила на чистую воду обманщиков и воришек. Поэтому Нирмала и не стала врать ей о своей ступени. Госпожа Лая поняла бы, что она врет и насторожилась бы, с чего это девочке скрывать эту информацию?
Вообще вопрос о Возвышении считался не очень приличным в обществе. Его конечно мог задать работодатель, но ему это для дела было нужно. А вот из праздного любопытства интересоваться Возвышением было не принято.
Многие люди чуть не на каждом углу кричат о каждой достигнутой ступени. Некоторые тоже не делают из этого тайны, и без утайки рассказывают о своем Возвышении. В этом мире сила человека во многом определяет, как к нему будут относиться другие люди, вот и не скрывают насколько сильны.
Но, если человек не хочет говорить на какой он ступени Закалки тела или насколько развиты его Дары, то никто его заставлять открывать эту информацию не будет. Это еще один неписанный обычай этого мира. Просто так не принято, и все.
Поэтому вопрос директрисы о Возвышении Нирмалы выглядит так странно. К тому же девочка припомнила, что ровно год назад она уже отвечала на этот вопрос. А покопавшись в памяти бывшей владелицы тела, поняла, что Лая спрашивала о Возвышении девочки каждый год в этот день начиная с шести лет.
Раньше она не придавала этому значения, а сейчас задумалась к чему все это? Зачем директрисе приюта контролировать развитие одного из многих приютских детей? Может есть объяснение этому интересу и очень безобидное, но Нирмале казалось, что все не так просто.
Пока девочка пила чай с печеньками в лавке Сэла, и рассеяно слушала поднадоевшие излияния старика, то по-всякому крутила в голове разные варианты объяснений.
И одно из них казалось ей наиболее подходящим. Хотя оно ей совсем не нравилось.
Приют содержит Наместник города Кихар, господин Алинкар. Не только он, многие горожане тоже дают приюту небольшие суммы денег. Но основным покровителем приюта все равно остается господин Алинкар, из побочной ветви Рода Феонт.
Лаю на должность директрисы приюта поставил господин Алинкар лет семь назад. Когда здесь появилась девочка, последняя из Рода Антаро. Легко догадаться, что директриса докладывает ему обо всем, что касается этой девочки. А для чего Одаренному из Рода Феонт, который уничтожил Род Антаро, знать о Возвышении этой девочки?
Ответ сам напрашивается. Чтобы не допустить усиления Нирмалы. Не дать ей стать сильной и отомстить Роду Феонт за уничтожение всей своей семьи. Ведь наверняка она не первая, кто вот так остался последним из Рода. И определенно, все эти дети хотели отомстить людям, сделавшим их сиротами и лишившим их многих благ.
Скорее всего, схема там отработанная столетиями и тысячелетиями. Или когда там Император издал свой Указ о последних представителях Рода?
Помещают такого ребенка в полностью подконтрольное заведение и когда он достигает седьмой ступени Закалки тела, заставляют пройти первое Испытание Аркой. А дальше все. Он получает один обычный Дар, и все последующие Испытания, как бы высоко такой человек не разовьет Дар, но ни одного Дара больше не получит. Такой слабый Одаренный сильному Роду не угроза.
К тому же впервые проходя через Арку Испытания, ребенок сразу становится совершеннолетним, и опека Императора перестает действовать. Так что последнего в Роду можно убить сразу, как он пройдет Испытание и ничего уже Император делать не будет. Ведь совершеннолетний Одаренный несет ответственность за себя сам.
А если такой ребенок догадается, что ему уготовано, вот как Нирмала догадалась, и просто откажется от развития, то есть и другой вариант. Парни становятся совершеннолетними в пятнадцать лет, а девушки в шестнадцать. И там уже неважно на какой ступени они находятся.
Итог будет тем же, просто последний в Роду оттянет свою смерть.
А если ребенок будет странным, не от мира сего, или с поврежденной головой, то его могут посчитать безобидным и женить или выдать замуж за полностью лояльного Роду человека. Ведь травмы головы никак по наследству не передаются, и у верного Роду человека появится девушка, или парень, от которых родятся талантливые дети.
Нирмала тяжело вздохнула. Похоже именно последний вариант для нее наиболее вероятен. Ведь, при текущих темпах развития, девятой ступени она достигнет в семнадцать лет. А гадские Феонты просто не дадут ей дожить до этого момента.
Насколько она изучила директрису, та была строгой, чопорной и очень педантичной женщиной. Была у нее в прошлой жизни знакомая учительница, прям вылитая Лая. Такая же худая, высокая, в застегнутой по самую верхнюю пуговицу блузке. А значит она продолжит в один и тот же день в году спрашивать о ступени Нирмалы, и никак ее обмануть не получится.
И как только она достигнет седьмой ступени, ее сразу отправят в Арку Испытания. А если откажется, то возможно будут пытать. Лекарь у них сильный, если пытки девочку не убьют, он поставит ее на ноги и начнется все заново.
А Нирмала понимала, что пыток не вынесет, и пойдет в Арку Испытания. И тогда ее дальнейшее развитие будет загублено.
Гадские, мерзкие, скверные Феонты.
Жаль, что внутренняя учительница не дает ей использовать более крепкие и грязные словечки.
Какой у нее вообще может быть выход?
Драться не вариант, значит остается только побег.
Следующие несколько недель она обдумывала варианты побега. Но все они упирались в одну преграду – Феонты не дураки.
На западе от города простиралась огромная Мертвая Пустыня. Она тянулась далеко на юг, а на севере упиралась в Волшебный Лес. Пустыня получила свое название две или три тысячи лет назад и уже никто не знает, почему и кто ее так назвал.
Зато Нирмала отлично знала, что там ее ждет смерть. Если не от измененных Источником энергии животных, так от жажды.
На севере – Волшебный Лес, и там ей тоже никак не пройти. На востоке на многие километры тянулось Соленое Озеро. Хотя скорее это было Озеро Соли. Когда-то это Озеро было огромным, но постепенно высыхало, оставляя толстый слой соли за собой. И только в самом центре этого пятна соли было маленькое Озеро с очень соленой водой.
Пожалуй, если она перейдет на пятую ступень, то сможет его пересечь напрямую и выйти в земли Рода Дираон. Но этот Род давний союзник Феонтов, там ее найдут быстро. Если не поймают еще тогда, когда она будет пересекать Озеро.
Можно отправиться на юг. Добраться до земель Рода Кальто и дальше в земли Рода Равио. Может даже доберется до Исальмера, столицы Империи Сеймор, расположенного на берегу океана.
Но все эти пути очень сомнительны. Ведь в распоряжении Рода Феонт наверняка есть Одаренные, которые умеют читать следы и настигнут ее еще до того, как она доберется до земель Кальто или Дираон.
Остается только один вариант. Но он очень рискованный.
К тому времени, как начнется сезон дождей, Нирмала как раз достигнет пятой ступени Закалки тела. А там река Переменчивая вновь наберется сил и понесет свои воды на юг. Вот через месяц после начала сезона дождей она и сбежит.
Надо будет только как-то выбраться из города и добраться до реки. А дальше остается только одно – выжить.
Хорошо, что плавать она умела. В прошлой жизни по крайней мере.
Единственное, что ей нужно было подготовить к побегу, это увеличить количество сбережений. Ведь все, что Нирмала могла взять с собой – это деньги. Все остальное она точно потеряет в реке. Надо будет крепко зашить кармашек с монетами. Главное сохранить деньги, а с помощью них она купит все необходимое.
В следующие четыре месяца она удвоила свои выходы на заработки. От мяса она не отказалась, ведь ей надо набраться сил, чтобы не потонуть в реке. Но даже так она смогла скопить четыре серебряные монеты и восемь медных.
Как и ожидала, Нирмала достигла пятой ступени Закалки за несколько дней до наступления сезона дождей. Тогда же она отказалась от медитаций, потому что толку от них не было совершенно. Похоже все ступени развития были определены Аркой и строго следовали ее правилам.
В один из дождливых дней, практически не отличающийся от всех прочих в это время года, Нирмала сразу после завтрака спокойно вышла из приюта. И просто отправилась к южным воротам.
Как ни странно, никто из охраняющих ворота стражей не спросил у нее, куда это она направляется. Хотя один из них лениво окинул взглядом ее видавшее виды платьишко и вернулся к обсуждению с сослуживцем лучшего кабака в городе.
Нирмала специально решила выходить из южных ворот, ведь на юге в основном живут крестьяне, выращивающие продовольствие для жителей Кихара. А дети у них почти не отличаются по виду от Нирмалы, так же бедно и просто одеты.
Пройдя с километр по дороге, девочка свернула на запад. Все, теперь осталось добраться до реки и первая часть плана будет выполнена.
Десять километров по полям с редкими перелесками, Нирмала преодолела легко. Все-таки пятая ступень Закалки тела сделала ее сильнее, здоровее и выносливее.
На берегу бурно несущей свои воды Переменчивой, девочка сняла сандалеты и связала длинные завязки на талии. Если завязки не порвутся, то, когда она выберется на берег, у нее будет во что обуться. А если нет, то пойдет босиком, теперь ее тело достаточно крепкое, чтобы это доставило ей какие-то неудобства, помимо грязи на ногах.
Нирмала огляделась. Берег реки был сплошь усеян топляком. Но девочка искала прошлогоднее бревно, в отличие от свежепринесенных стволов деревьев, оно должно уже было подсохнуть. Среди кустов неподалеку она заметила подходящий экземпляр.
Девочка специально подождала месяц, прежде чем отправляться в опасное путешествие. За это время река набрала достаточно воды и вынесла основную массу топляка и прочего мусора. Сейчас Переменчивая уже текла хоть и быстро, но спокойно.
