Читать книгу: «Янина, школа для маленькой ведьмы», страница 12

Чувства покидали моего мужчину, медленно угасая, а вместе с ними менялся и цвет кожи. Ид умирал последним, пытаясь вылечить раны, запуская процесс регенерации. Но гарпуны выдрали из сердца приличный кусок, и теперь он валялся в метре от Руса. Любое ранение, нанесенное магической стрелой, считалось сложным для исцеления, а тут еще и сердце нуждалось в длительном восстановлении. В остекленевших глазах мерцали вертикальные зрачки, желавшего хоть последний раз увидеть меня Ида. Я, оказывается, так скучала по этой сущности. Неугомонный, ласковый, надежный, заботливый. Они оба были моими до последнего вздоха.

Рядом упала Аля, держась за живот. Она что- то кричала мне, потом перевернулась и пнула меня ногой.

– Янина Вир! Возьми себя в руки! Немедленно! – кричала она, а кровь лилась из ее рта, выплескиваясь с каждым произнесенным словом.

Переведя взгляд на наставницу, я непонимающе моргнула. Какой смысл в моей жизни, зачем бороться, если сердце не бьется. Ни его, ни мое. А потом перевела взгляд на ундину- убийцу.

Она даже не пошевелила хвостом, пока расправилась с двумя старшими. Смогу ли я, девчонка, хоть что- то противопоставить ей? Не выгодней ли будет наложить наговор, на оставшихся ребят? Можно и мысленный, отдавая последние секунды жизни, ведь тогда он будет в сотню раз сильнее. И это, возможно, даст шанс остальным.

– Ты и меня убьешь сейчас? – спокойно спросила я у противника, решая, не пора ли начать собирать силу.

– А тебе не страшно? – замерла ундина, нахмурившись. Ее глаза внимательно рассматривали меня, выискивая ответ на еще не заданный вопрос.

– Теперь? Без него и без них? Нет. – ответила я, прижав голову любимого еще ближе к своему животу. Очень хотелось его согреть, но увы, я и сама сейчас потихоньку замерзала.

– Тогда и не буду. Скажи, ты ведь, как и твоя спутница, тоже хотела знать, зачем мы придумали это испытание?

– А твой рассказ имеет значение? – сказала я, безразлично посмотрев на окровавленную Алевтину, что еще моргала, хоть и медленно.

Вот ее кровь на каменных плитах, мне не казалась красивой. Скорее, я воспринимала ее как результат ошибочных действий наставницы. Не стоило ей даже пытаться тягаться с ундиной. У нас могло бы получиться подарить ребятам неприкосновенность, на это совместных сил точно бы хватило.

– Как же я люблю вашу шепчущую братию! – захлопала в ладоши ненормальная рыбина. – Вы так мило и неординарно реагируете на смерти близких! Сколько бы не сталкивалась, всегда поражаюсь разнообразием поведенческих реакций. Если вас бросают, то вы становитесь активными, а если любимых убивают, то все меркнет, словно солнце закатывается за бурную реку.

Она рассмеялась.

– Одни пытаются самоубиться сразу, другие – убить меня через проклятие, третьи, как ты, вырубаются, – наклонив голову к плечу, она спросила меня проникновенным голосом, – Ты хоть понимаешь, что уже мертва внутри?

Я безразлично пожала плечами и кивнула. Глупо отрицать очевидное. Мое человеческое начало мертво, а вот сущность еще борется. Это похоже на то, как умирали мои любимые: сперва Арсулан, а за ним Ид, приблизительно через три минуты. Интересно, сколько у меня самой времени?

– Но я сегодня рада гостям, какими бы агрессивными они ни были, и потому расскажу. Мы хотели сделать вас сильнее. Не только посредством этого коридора, а вообще. Скрещиваясь с людьми, мы сознательно разбавляли нашу кровь, заставляя уходить и внешние различия. Наши дети становились похожими на людей, такими, какими никогда не были мы сами. Большая сила очень часть приносит слабость, в не меньшем количестве. И в нашем случае, она в душе. Сотни моих сестер и дочерей, влюблялись в простых мужиков. Неотесанных, грубых, отвратительных, но они, дуры, их любили. Другие виды боялись огня, кто- то воды, лихого зверя. Вот и стали мы деток гонять в этот коридор. Не все справлялись с первого раза, но те, кто выходил были сильными, – ее лицо стало жестким. – Только вас сюда никто не звал! Знаешь ли ты, что мы, злые духи первой нечисти, делаем с нарушителями?

– Нет, – я послушно ответила этой зеленой фурии.

– Мы их наказываем. Чего, ты, ведьма боишься больше всего на свете? – спросила эта глупая недотетка.

Разве не понятно, что мертвым плевать на страх? Вон даже Аля булькает от смеха, а ведь это должно причинять ей боль.

– Ты уже убила Руса, а больше я ничего не боюсь, – пожав плечами, я опять вернула руки в его волосы.

– Нет. Как же с вами сложно. – Она словно опала, ссутулившись и поджав свой хвост, даже ее плавники поникли. – И ведь тебе ничего, кроме любопытства, не выставишь в счет. Искавшие наказаны, да так, что ничего не забудут никогда.

– Трупам безразличны твои наказания и воспоминания, – скривилась я, отвечая этой недалекой рыбине. – Только живых задевают мирские проблемы. А мы теперь все мертвые. Даже если ты выпустишь из кошмаров ребят, в чем я не уверена, счет нас троих повиснет неоплаченным, если за валюту ты желаешь получить страх и жуткие рассказы о твоей силе. Кстати, остальные про тебя даже не узнают.

– И ты права. Трупам плевать. Теряю сноровку. – Она поникла еще больше, а потом как- то враз оживилась. – А хочешь, я всех верну, и даже возьму плату только с тебя одной? Накажу только тебя, оставив всех живыми? Заберу воспоминания о твоем любимом, но верну и его, и всех остальных?

– Хочу, – пожала я плечами.– Но что конкретно получишь ты? Если я забуду одна, то не передумаешь ли ты, решив, что плата была несоизмеримой, и не заберешь ли его опять?

– Я давно тут живу. Не поднимаюсь на волю и не испытываю любви. Я заберу у всех, кто хоть раз вас видел с этим вием, испытанные им эмоции. Радость, зависть, умиление, злобу, восторг, скуку, и конечно, вашу любовь. Такая плата будет даже несколько превышать сумму вашего проступка.

– Я согласна, но можно я забуду его не сейчас? Можно я хоть чуть- чуть подольше буду помнить? Хоть еще один день?

Мне было страшно, что она обманет и не воскресит Руса, как обещала, но заберет наши чувства. Хотелось увидеть его живым, как и ребят. Осторожно переложив голову Руса на каменный пол, я встала и подошла к ундине. Без магической клятвы я не отдам ей ничего. Она прикоснулась к моей щеке, своими отчего- то горячими пальцами. Хотя, может это я уже так сильно остыла? Неважно. Все почти закончилось.

– Нравишься ты мне, храбрая маленькая ведьма. У тебя будет шанс все вернуть назад. Пробудить и ваши чувства, и воспоминания остальных. Главное условие – ты должна пролить слезы три раза, и тогда все вспомнят. Вернется к тебе твой любимый, вспомнишь все прежнее ты, очнутся от забвения и твои друзья. – По ее щеке скатилась слеза, но она поставила мне метку клятвы на руку. – Я знаю, что сейчас ты не понимаешь, зачем я все это затеяла, но поймешь, когда все случится. А пока просто думай обо мне, как о вредной, свихнувшейся от одиночества нечисти.

– Мне плевать. Я вообще не хочу тебя помнить. Воскрешай их, – уверенно сказала я, смотря в ее глаза и видя там страх.

– Хорошо. – Она прикоснулось к моему лбу и улыбнулась. – Прости меня, девочка. Но так нужно. Правда. У тебя будет только один день проститься с твоим любимым.

Ее грустные глаза казались сказочными, как у книжной героини «Русалочки». Только она не была нежной овечкой, жертвующей всем ради любви прекрасного принца. Эта хвостатая тварь использовала мое сердце ради своих планов, и отнимала моего демонолога.

– Да пошла ты, селедка! – прошептала я, уже теряя сознание и падая на каменный пол.

Теперь было не страшно. Договор заключен, и я не собиралась строить из себя скромницу. Теперь, когда мое сердце снова стало биться, его сдавила настоящая боль потери.

Эпилог

Резко подскочив, я покачнулась на матрасе. Оглядевшись, поняла, что нахожусь в своей комнате, а не на каменном полу в подземелье бешеной метательницы водяных гарпунов. Напротив, сжавшись в своей кровати, всхлипывала Света.

– Янка! Мне же не приснился наш поход? Как Кирка мучилась, плакала, стонала от кошмара? – спросила она, увидев, что я не сплю.

– Нет. Не приснилось, – покачала я головой, опять ложась в кровать. – Мы крупно попали, Светик. Я попала.

Первым моим желанием было рвануть к Русу и забраться под его бок, позволяя дышать мной, и смотреть, как кипят в нем ответные чувства. Но мне нужно было осознать, что именно я сделала? Какой контракт заключила сегодня.

– Рус тоже пострадал? – спросила она осторожно, видимо, решив, что такой негатив я могу испытывать, только переживая за любимого.

– Бери выше – его убила чокнутая ундина из первородных. Считай, дух, если брать ее истинный возраст, и то, что при подобном сроке жизни, физическую оболочку они поддерживают уже специально, уплотняя энергию.

– Как убила? – подскочила от неожиданности на ноги Светик. Для нее Рус был как старший брат, почти папа.

– Водяными гарпунами проткнула и выдрала часть сердца, – механически ответила я.

Я не могла представить, как именно изменится реальность, если из нее убрать пару из меня и Руса. Ведь это не только он и я, это все мои друзья, знакомые. Огромный пласт жизни в этой школе, просто перестанет существовать в моей голове.

– И что теперь? – опускаясь на кровать, видя мое спокойствие, спросила мелкая. – Как же теперь ты без него будешь?

– Он будет жить, как и все, кто был в том подвале. Я заключила контракт – в обмен на их жизни, отдала все воспоминания про нас, как пару. Не только мои и его, а всей школы. Теперь все забудут нас, но зато будут жить. Хоть в этом не обманула, тварь хвостатая.

– И как ты на это согласилась? – возмутилась моя «сестра».

– А что я должна была сделать? Отказаться? Или попробовать убить ее? А! Точно! Я должна была ее проклясть? Нечисть первородную?! Она убила Руса взмахом руки, Кириллу, Юрку, и Макса держала в плену. Альке живот пробила! Все! Финал случился в том подземелье! – закричала я, срываясь.

Легко говорить ей, а посидела бы она там на моем месте, посмотрела бы я, как бы она свою любовь отстаивала.

– Прости меня, Янина, я не думала, что там все повернется подобным образом, – сникла малышка.

– Не парься. У рыбины явно планы именно на меня были. И Алевтина ей не подошла. А вот я устроила полностью. Она даже извинялась, только пофиг на ее «ты все поймешь потом».

Светка перебралась на мою кровать и прижалась к моему боку. Ее руки обняли меня, прижали мою голову к детской груди.

– Прости меня. Я не знаю, что сказать, чем тебе помочь теперь.

– Не показывайся сегодня Русу на глаза. И Кире тоже. Ты плохая актриса, да и я не лучше, но притвориться больной не смогу. Так просрать наш последний общий день я не смогу, – обреченно созналась сама себе.

– Хорошо. Хочешь, я тебе колыбельную спою? – кивнула она головой.

– Нет. Просто побудь рядом, – попросила я мою маленькую утешительницу, и закрыла глаза. Сердце билось громко, требовательно, а уже жалела, что попросила для себя этот день пытки.

– Хорошо.

Поздней ночью, под озером.

– Зачем ты так? Почему столь жестоко с девочкой? – спросила Элеонора, подходя к своей подруге.

– Уже утром она все забудет. Но поступить по- другому, я просто не могла. – плакала Уна, переживая за гордую маленькую ведьму, прекрасно зная, насколько каменными могут прикидываться шепчущие, и как они на самом деле искренни в своих словах и чувствах.

– Они любят. Могли бы быть счастливы, – присев на сотворенный рядом стул, сказала с укором Элеонора.

– И будут еще.

Когда- то еще одна девушка, бывшая с ними рядом, всегда мирила вечных, в прямом смысле этого слова, подруг. Ради нее все это и провернула Уна, отдавая долг самой смелой из них.

– Как? Ты думаешь, так просто разбить сердце шепчущей? А уж три раза и подавно! – вспылила Эля.

– Я помогу ей. Сделаю более чувствительной в нужные моменты. – Устало ответила нечисть, и задрала глаза к потолку, надеясь хоть так прекратить поток слез, что начался, как только она отправила по кроватям всех ребят.

– А измена? Он сойдет с ума, представляя ее с другими! – продолжила наезжать на русалку Ждановна.

– Хорошо. И тут помогу.

– Они же могут никогда и не встретиться! – высказала подруга очередную претензию, возможно, необоснованную, но кто логически думает в моменты истерики?

– Тут уже сама. Отправишь мальчика работать в ее город. Должность подберешь такую, чтоб они иногда встречались. Все в твоих силах. Я и так подарила ей неуязвимость от воды, в любом ее магическом проявлении. А уж его усилила настолько, насколько смогла.

– Это как так? – опешила Эля. – Ты же против подобных подарков всегда была?!

– Она сама взяла. Победила воду в себе, а это приводит только к неуязвимости. Если сама не захочет, то никогда не погибнет от воды. А жить она будет хотеть, пока не найдет его.

– А он? Что ты с Арсуланом сделала? Ты же не обладаешь его стихиями.

– Он пытался меня убить, – пожала плечами Уна. – У него могло получиться, если бы хоть немного сильнее был его зверь. Когда уже умер человек, этот чернокожий выпил мою магию, превращая ее в собственную. Правда, он все силы на лечение кинул, а это чревато практически неуязвимостью. Вот я и перевела это в тончайший щит, что будет на его коже всегда. Он будет поглощать первую, обычно самую опасную магическую атаку. Ну не оставлять же ему заметную для всех окружающих регенерацию?

– Это да. У Свердлова и так высокий уровень. Еще немного, и будет заметно окружающим. Он просто перестанет изменяться с годами.

– Именно. А Янина хоть и ведьма, но будет стареть. Медленно.

– Ты думаешь, все получится? – спросила Эля, смотря на пустое место рядом с собой.

– Да, – резко ответила Уна и приказала подруге, – Уходи. Я устала сегодня!

Обидевшись, Элеонора исчезла и не услышала продолжение фразы, произнесенное едва слышно и с грустью.

– У меня всегда получается.