Читать книгу: «Дитя Демиургов. Путь к магии», страница 4
Всё это время он не обращал внимания на спутников, а те, в свою очередь, не сводили с него глаз. Артесу не приходило в голову, что под заношенной чёрной рубашкой могут скрываться стальные мускулы. Плечи и спина Ладимира были покрыты сетью шрамов, и глубокий безобразный рубец протянулся наискось через его живот. Ясно было, что Ладимир дрался много и отчаянно, и опыта ему было не занимать. Что оставалось загадкой – когда он успел приобрести этот опыт. На вид ему нельзя было дать больше двадцати трёх.
Аталэйнт же неожиданно поймала себя на том, что бессознательно любуется прислугой лорда. От каждого движения Ладимира веяло сдержанной силой, а силу она всегда ценила. И она увидела, что Ладимир красив – не яркой, утончённой красотой, присущей Артесу, но опасной, первозданной красотой хищника.
Аталэйнт поспешно перевела взгляд на Артеса. Определённо, Ладимира и сравнивать с ним было нельзя. И как только такое могло взбрести ей в голову – восхищаться оборотнем! Видимо, её утомило путешествие и схватка с обезьянами…
Артес в этот момент обдумывал то, как они достигнут Белых гор без Джоя. В глубине души он был уверен, что друг семьи рекомендовал бы им избавиться от принцессы как можно быстрее.
– Вот там уже видны горы, – поражённо заметил он, оглядевшись. – Как нам удалось так быстро преодолеть такое огромное расстояние?
– Лишнее подтверждение того, что я – многогранная личность, – бросил через плечо Ладимир. – Ну и правильно составленные карты – ценная вещь… Расстояния – одна из самых непостоянных вещей в этом мире..
– Послушайте, – заговорила Аталэйнт, которой надоела медленная однообразная езда. – Почему бы нам не заночевать в городе моего дражайшего дяди? Он окажет нам королевский приём. Город находится всего в паре миль отсюда!
– Отлично! – согласился Артес.
Вопреки обыкновению, Ладимир вполоборота покосился на него, увидел его выразительный взгляд и как ни в чём не бывало отвернулся. Видимо, у лорда родился какой-то план в голове.
Путешественники поехали дальше. Через некоторое время Артес пропустил лошадь Аталэйнт вперёд, а сам незаметно поравнялся с Ладимиром и тихо сказал ему по-русски:
– Отвезём ее к дяде и оставим там. Думаю, ты сам будешь рад избавиться от этой леди.
– Дорогой мой, позволь напомнить тебе, что это ты её взял. Я предлагал оставить её атроксам.
– Ну сам подумай, как можно было оставить её без защиты, одну! Они убили бы её, а то и… ещё того хуже.
Ладимир подавился хохотом и едва не упал с седла.
– В следующий раз предупреждай перед тем, как говорить такую ерунду, – просипел он. – Юдхиштхира покусился бы на честь этой девицы! Да он аскет почище любого вашего монаха! Ты знаешь, что Крылатые бы с ней сделали?
– Что? – тревожно спросил Артес. Ему начало казаться, что он совершил очередную глупость.
– Выпроводили бы пинками за пределы Холодных земель и приставили бы к ней соглядатая, который проследил бы, чтобы она поехала к отцу. Если бы она вздумала кочевряжиться и попыталась вернуться в Холодные земли, атрокс схватил бы её наподобие того, как орёл хватает ягнёнка, и отнёс отцу насильно.
Впервые за всё путешествие Артесу захотелось придушить проводника.
– Почему ты раньше этого не сказал? – ледяным тоном спросил он, ничем не выдавая своих чувств.
– Я говорю с теми, кто меня слушает. Тогда бы ты меня не послушал.
– Значит, теперь будешь расплачиваться за свою неосмотрительность. Избавиться от принцессы мы можем, только если отвезём её к дяде.
– Розы нежнее невеста была, строен, как тополь, жених молодой, – продекламировал Ладимир. – Чудесный план. Особенно если ты решил оставить в Сребролисте не только принцессу, но и проводника заодно.
– Решу, если ты не перестанешь думать, будто я покушаюсь на твою жизнь.
– Прекрасно. Только есть парочка маленьких несообразностей. Первая – у меня на роже написано, что я оборотень. Вторая – на Бешеном так же ясно написано, что он из лошадей Братства. Смекаешь?
– Тогда и меня можно принять за одного из ваших, – заметил Артес. – Гнедой ведь тоже из лошадей Братства.
– Гнедой Вороновского завода, только и всего. Масть распространённая, экстерьер для потомков линии Серебряного Ворона нехарактерен. И, само собой, ухо не проколото. Кстати, у тебя тоже.
– Послушай, – твёрдо сказал Артес. – В Сребролист мы поедем. Нам надо освободиться от принцессы. Твои… опасения ничего в моём решении переменить не могут. Надо избавляться от этой обузы.
Ладимир улыбнулся своей странной улыбкой, которая так не нравилась Артесу.
– Я просто предупредил тебя, чтобы ты несильно удивился, когда с меня сдерут шкуру и торжественно понесут по городу.
– Кажется, есть такая поговорка: «Не следует умирать раньше смерти».
Ладимир посмотрел на него долгим взглядом и снова улыбнулся.
– Боюсь, ко мне её применить нельзя, – сказал он.
Спутники повернули на север от намеченной цели и двинулись в сторону города эльфов.
***
Солнце уже опускалось, озаряя кроны деревьев странным, голубовато-розовым светом, когда перед маленькой группой показались деревянные ворота.
Принцесса Аталэйнт поприветствовала охранников, которые незамедлительно пропустили путешественников за ограду.
Артес вертел головой во все стороны, стараясь в угасающем свете дня рассмотреть город во всех деталях.
Все дома эльфов размещались на деревьях и были вылеплены из светящейся глины. Дороги были выложены речными камнями, отполированными копытами коней и колёсами повозок. Внизу, на земле, находились небольшие лавки и мастерские. В самом центре, выстроенная вокруг могучего падуба, высилась самая массивная постройка – дом главы города, дяди Аталэйнт Годеона. Из дверей дома выскочил высокий и поразительно красивый молодой эльф, который прижал Аталэйнт к себе.
– Бравур! Я ужасно рада тебя видеть! – воскликнула принцесса. – Благодарю эфир, что ты и дядя оказались в городе.
– Я также благодарен эфиру за то, что ты выбрала именно наш город для укрытия, принцесса! – учтиво произнёс Бравур, недовольно глянув на Артеса и Ладимира.
Артес стоял в позе, именуемой "подготовка к знакомству". Ладимир не спешился, и, если бы Артес посмотрел на него сейчас, то сильно удивился бы. Его проводник, неподвижный, словно статуя, смиренно сложил руки на луке седла и опустил голову. Это был уже не бесстрашный воин и не опытный следопыт, а странствующий монах одного из самых строгих орденов. Даже Бешеный склонил длинную шею так, что подбородком почти касался груди.
– Ну здравствуй, племянница, – раздался голос ещё одного высокого эльфа, который, хоть и выглядел молодо, но очевидно прожил не одно столетие на этом свете. – Вчера сова твоего отца принесла мне известие о твоём побеге.
Аталэйнт занервничала и, прижав к себе руку застывшего в позе знакомства Артеса, мелодичным голосом произнесла:
– Дорогой дядя, милый Бравур! Позвольте мне представить вам моего жениха и избранника моего сердца – лорда Артеса. А это его раб – Ладимир.
Артес застыл в избранной позе с окаменевшей улыбкой на лице. Ладимир казался погружённым в молитвы и как будто ничего не слышал. Потом он понял, что товарищ не разморозится до конца столетия, как и двое эльфов, поэтому он поднял голову, улыбнулся и заговорил с тем же кротким видом, но очень странным тоном – то ли суровое обличение звучало в нём, то ли презрительная насмешка:
– И мы, и вы одинаково находимся во власти судьбы. Мне скажут: да ведь они рабы. Да, но вот этот раб обладает свободным духом. А покажите мне, кто не рабствует в том или другом смысле! Этот вот, – и он неожиданно благородным кивком головы указал на Бравура, – раб похоти, а тот, – такой же изящный кивок в сторону Годеона, – корыстной жадности и честолюбия… Нет рабства более позорного, чем рабство добровольное. (Неточная цитата из Сенеки).
Эльфы остолбенели от такой наглости, но Артес слегка пришёл в себя, так как для расшифровки речи Ладимира ему потребовалось задействовать окаменевший мозг.
– Принцесса Аталэйнт чрезвычайно форсирует события, – старательно подбирая слова, начал он.
– Да, – поспешно вмешалась Аталэйнт. – Официальная церемония обручения состоится сегодня.
– Аталэйнт, он человек! – поражённо воскликнул Бравур
– Дорогая, возможно, если ничего страшного не произошло, то ты сможешь вернуть лорду его слово? – деликатно спросил Годеон.
– О дядя, я провела с Артесом целых два дня и две ночи, – сделав упор на слове «ночи» и потупив глаза, сообщила Аталэйнт.
Ладимир с большим трудом удержался от хохота. Единственное, что он себе позволил – фыркнуть пару раз, но это фырканье вполне можно было приписать Бешеному.
– В таком случае, свадьба должна состояться, – решительно сказал Годеон. Из-за его спины вышло около пятнадцати воинов-эльфов.
Ладимир усмехнулся, поднял голову и открыто и смело посмотрел в глаза Годеону. Сопротивляться он и не думал; он только огладил коня, который уже примеривался вцепиться в ближайшего эльфа, и спешился.
Эльфы сопроводили путешественников в одну из комнат дома дяди Аталэйнт и, заперев, оставили там.
– Кошмар какой-то, – сев на деревянную, украшенную резьбой лавку, сказал Артес.
Ладимир уселся на подоконник и насмешливо посмотрел на Артеса.
– А что тебе не нравится? – спросил он. – По-моему, очень даже неплохая партия. Характер, правда, у принцессы королевский, ну так ты тоже… лорд, одним словом. Сживётесь. Потом, может быть, Мирандил простит непутёвую дочь, ты станешь его наследником, а потом правителем Королевства Охотников Света. Достойная перспектива для английского лорда.
Артес, едва его дослушав до конца, гневно вскочил на ноги.
– Что за чушь ты несёшь? Перспектива жениться на этой девице меня вовсе не привлекает. Мое сердце уже занято другой дамой, которая не лжёт, не сбегает из дома и ведёт себя так, как положено молодой леди! Ты же, как мне кажется, просто упиваешься тем фактом, что был прав, да и еще и прекрасно знал, чем закончится эта поездка
– Конечно, в девушке главное не лгать, не сбегать из дома и вести себя так, как подобает леди. Всё прочее не имеет значения, – буркнул себе под нос Ладимир и громко сказал, нагло улыбаясь во весь рот: – Детка, ты меня пугаешь. Сядь и успокойся. С чего ты взял, будто принцесса делилась со мной своими планами?
Артес взял себя в руки и сел.
– Про жениха и невесту ты говорил, – спокойно сказал он. – И вышло всё именно по твоим словам!
– Мало ли что я говорил. Ты считаешь, все мои слова надо воспринимать всерьёз?
– Похоже на то, – ответил Артес, помрачнев и чуть успокоившись. Несмотря на вспышку гнева, он не мог не признать, что попал в эту западню исключительно по своей вине, и ему надо было основательно подумать, как теперь выбраться из нее. – А насчет возраста – не настолько уж я младше. Хотя и уступаю тебе в опыте.
– Ну да, какие-нибудь десять лет разницы роли не играют… Послушай, дорогой. Эльфийки племени охотников охотой не занимаются. Тем более ей не стала бы заниматься эльфийская принцесса. Очевидно, что она сбежала от любимого батюшки. Почему – не знаю, но, похоже, батюшка принуждал дочку выйти за какого-нибудь коронованного урода. Тут – о счастье! – ей подвернулись мы, точнее, ты. Не увидеть, как она в тебя втрескалась, мог только слепой. И она решила женить тебя на себе, чтобы избавиться от этого неизвестного нам претендента на её руку. По-моему, это очевидно.
– Неужели? И давно ты об этом догадался?
– Скажем так, на второй день совместного с ней путешествия. И это было всего лишь предположение. Но, похоже, картинка складывается.
– Поскольку я со здешними обычаями совсем не знаком, то для меня никакие картинки ни во что не складывались, – отрезал Артес. – По-моему, тут как раз ты и должен выступать в качестве советчика.
– Здешние обычаи здесь совершенно ни при чём. Так же способна поступить обычная земная английская девушка, – холодно сказал Ладимир. – Тебе было плевать на моё мнение о том, стоит ли брать принцессу с собой. С какой стати я должен был после этого что-либо тебе советовать?
Он презрительно фыркнул и продолжил, щурясь и ухмыляясь:
– Твоя беда в том, что ты мне не веришь. Помнится, ты мне утром сказал, будто я уверен, что ты покушаешься на мою жизнь. Ничуть не бывало. Это ты уверен, будто я, получив то, что мне нужно, благополучно исчезну, бросив тебя в Запределье где-нибудь на половине путешествия. Ты изначально счёл меня вероломным спутником, который будет терпеть тебя, пока ему это выгодно. И я более чем убеждён, что перед путешествием Джой, самое меньшее, наказал тебе опасаться меня, а самое большее – рассказал обо мне много хорошего. Так много, что, если бы я это слышал, то долго удивлялся бы. Я тебя вовсе не виню – ты был бы дураком, если бы сразу мне доверился. Один из моих друзей, услышав, что я отправляюсь в Тибет проводником, сказал: «Если бы мне дали такого проводника, я бы решил, что меня хотят убить». Но за всё время нашего путешествия ты хоть раз получил подтверждение своим опасениям? Мог бы ты сообразить, что не мешало бы хоть иногда ко мне прислушиваться?
Артес некоторое время молча смотрел на Ладимира. Таких слов он от него не ожидал. Однако он быстро собрался с мыслями и сказал:
– Но ведь и ты мне не доверяешь и опасаешься меня. Разве не так?
– Первое – верно. Второе – нет. Ты человек, и смешно было бы тебя опасаться. Ты скажешь, за твоей спиной Джой. Конечно, только за моей – мрак. И Джоя я боюсь столько же, сколько и тебя.
– Я не считаю, что за мой спиной Джой, – спокойно сказал Артес. – Я сам могу за себя постоять, что бы ты ни думал. К тому же, я лично вовсе тебя не опасаюсь – Джой никогда не посоветовал бы мне идти с проводником, который может мне навредить. Так же как и тебя убить он не сможет – не позволит совесть и рассудок.
– Я видел, на что ты способен, – сухо сказал Ладимир. – И оценил твои силы на данный момент. Что касается Джоя – убьёт он меня или нет, мне нет дела. Ну, убьёт, и что с того? Это уж будет не моя забота, а его.
Артес внимательно посмотрел на проводника. Тот ответил ему открытым взглядом, не переставая ухмыляться – его мимика полностью противоречила тону, каким были сказаны последние слова.
– Я подумаю над твоими словами, – медленно произнёс лорд. – Но, выясняя здесь отношения, мы впустую тратим время. Нам нужно выбираться отсюда, и как можно скорее. Аталэйнт говорила, что обручение состоится сегодня…
– А что? Я за свадьбу! – заявил Ладимир. – Ты обретёшь покой и осядешь во дворце дядюшки, а я себе поеду восвояси – ведь помилуешь же ты меня ради праздника.
– Ты можешь говорить серьёзно? – спросил Артес, с большим трудом сдерживаясь. Это легкомысленная весёлость порядком ему надоела.
– А я более чем серьёзен. Но, раз уж тебе так хочется покинуть очаровательную невесту, я думаю, нам незачем торопиться. Мало ли что может помешать обручению… все мы во власти судьбы. Скажем, Годеон неожиданно сломает ногу или заболеет…
– Я бы на это не рассчитывал, – сухо сказал Артес.
– Ну и зря. И вообще, что ты ко мне привязался? Пусть твоё заложное нас выводит.
– Что? Какое ещё «заложное»? Не понимаю, о чём ты. И вообще, хватит шутить. Положение довольно серьёзное.
В этот момент из капюшона Артеса вылетел Кедр. Он пролетел мимо Ладимира, коснувшись его щеки, покружил по комнате, потом завис над потолком и засиял.
Изумлённый Артес увидел, как деревянные балки зазеленели, уменьшились и превратились в ветки дерева. Между ними образовался просвет, достаточный для того, чтобы оба молодых человека могли в него пролезть. Перед ними раскинулся весь город. Внизу, на площади, сооружали площадку для свадебной церемонии. Дух куда-то исчез, предварительно покружив перед лицом Ладимира. Тот кивнул, словно о чем-то договорившись.
Когда Артес двинулся к краю крыши, чтобы слезть, оборотень остановил его, и, приложив палец к губам, шёпотом велел ждать.
Через пару минут они увидели, как дверь сарая, где эльфы оставили их лошадей открылась, и кони, никем не замеченные, спокойно исчезли в открытых воротах. Бешеный на секунду замешкался, но, покрутив головой, увидел хозяина и пошёл следом за остальными.
Артес и Ладимир подтянулись на руках и вылезли на крышу дома. Седутре между тем пролетел над их головами, и под ним каждый деревянный элемент домов и крыш становился упругими ветками, по которым молодые люди ловко и быстро пробирались, никем не замеченные, над городом. Седутре провёл их к задней ограде, с которой они соскочили на землю. Лошади молодых людей уже стояли там. Бешеный радостно кинулся к Ладимиру, но тот наскоро похлопал его по шее, объясняя тем самым, что для изъявления радости сейчас нет времени. Путешественники не мешкая вскочили в сёдла и помчались вперёд, придерживаясь направления Белых Гор.
Седутре вернулся на колени Артеса, из прозрачного стал мутным и замер, перестав светиться.
– Подзаряжается от эфира, – усмехнувшись, сказал Ладимир.
Артес кивнул, ужасно счастливый от того, что им удалось сбежать из цепких лапок принцессы. Он старался не думать о том, насколько благородными были его действия. В очередной раз он убеждался, что иногда оказанная услуга и доброе дело оборачиваются для совершившего его весьма плохими последствиями. Если бы не Седутре, ему пришлось бы или жениться на Аталэйнт, или драться вместе с Ладимиром со всем эльфийским городом.
Сейчас молодые люди уносились все дальше и дальше от Сребролиста, ведомые Ладимиром по только ему известным тропам.
***
Годеон одновременно с гневом и облегчением стоял перед заливавшейся слезами Аталэйнт.
– Ты доверилась человеку и оборотню! Сбежала от отца! Разрушила помолвку!
– О, дядя, я уверена, что гнусный оборотень подстроил все это! Лорд Артес непременно бы женился на мне! Он любит меня!
– Ты будешь сидеть в темнице до приезда твоего отца! Такой позор на весь наш род! – бушевал Годеон.
Рыдающую Аталэйнт бросили в небольшую комнату, которую ее дядя в сердцах обозвал тюрьмой, оставив ей воды и еды.
Принцесса после ухода стражи сразу же перестала плакать и, закусив губу, начала обдумывать план побега. Артес предал ее. Что ж, она дочь своего отца! Она найдёт предателя и либо вырвет его коварное сердца, либо заставит его жениться и смыть позор с её имени!
***
Путешественники скакали галопом всю ночь и весь следующий день. Только к вечеру Ладимир решил, что они оставили город охотников далеко позади, и сделал привал.
Артес с удовольствием съел положенную ему часть мяса и хлеба, разложив на коленях салфетку, порядочно поистрепавшуюся во время пути. Он успел порядком проголодаться. Ладимир задумчиво жевал сухую корку и рассматривал лежащую перед ним карту. Артес тоже мельком глянул на неё, удивился и всмотрелся получше.
Это была тщательно прорисованная карта, но вовсе не карта Джоя. И надписи на ней, как показалось Артесу, были чересчур экзотичны даже для русского языка.
– Это не карта Джоя, – заметил Артес.
– Как ты догадался? – не сразу ответил Ладимир. – Карту Джоя с начала путешествия я вообще не доставал.
Артес пожал плечами. В конце концов, не всё ли равно, какими картами пользуется его проводник? Главное, чтобы он привёл его к цели.
Ладимир убрал карту за пазуху, бросил в кружку щепотку душицы и залил кипятком из котелка.
– А зачем тебе вообще становиться магом? – спросил он.
Артес улыбнулся, вспомнив Мадлен.
– У меня есть свои причины. Как и у всех, впрочем. Хотя….если тебя это так уж интересует – у меня есть возлюбленная. Она маг клана Воздуха. Я смогу жениться на ней, только если сам стану магом, как ты, я думаю, знаешь.
Ладимир молчал, прихлёбывая душистый отвар из кружки и глядя в поле, слегка припорошенное снегом.
– Магом, значит, – сказал он внезапно, так что Артес вздрогнул. – Если я правильно тебя понял, чтобы жениться на своей… возлюбленной, тебе нужно стать магом. Воздуха, я полагаю?
– Да, – кивнул Артес. Его лицо разгладилось при воспоминании о любимой, и стало казаться совсем юным.
– И именно поэтому ты едешь в Тибет? Чтобы стать магом… Воздуха?
Эта странная настойчивость вывела Артеса из сладких грёз.
– Конечно, – удивлённо ответил он. – В Тибете алтарь магов Воздуха, там нас встретит Джой, который должен будет провести обряд.
Ладимир повернулся к нему и посмотрел на него своими жёлтыми, сейчас без всякого выражения, глазами.
– И Джой дал тебе карту, где показан путь к алтарю… Воздуха?
– Ну конечно, Воздуха, – слегка раздражённо ответил Артес. – А что такого? Он маг и знаком с разными алтарями, хотя и не принадлежит к клану Воздуха.
Ладимир улыбнулся.
– Понятно… Значит, ты очень любишь эту свою… волшебницу?
– Очень, – кивнул Артес, и голос его смягчился, как смягчался всякий раз, когда он говорил о Мадлен.
Ладимир помолчал, глядя в землю.
– А она тебя?
– Разумеется, любит! – решительно сказал Артес – Нам суждено быть вместе, иначе я не пошёл бы в этот поход.
– А зачем тебе жениться?
Артес в полном недоумении уставился на собеседника, и тот сообразил, что до подобной свободы отношений его попутчик ещё не дошёл.
– Это я так, – небрежно сказал Ладимир. – Как, говоришь, зовут эту чародейку?
– Мадлен. Леди Мадлен Голд, – сказал Артес. Почему-то его настроение испортилось.
Ладимир задумался.
– Мадлен… Мадлен… А, знакомая штучка. Кажется, когда-то она была подружкой одного моего друга, который сам не чужд магии. Точнее, одной из его гарема.
По мёртвой тишине Ладимир понял, что опять сказал что-то не то. Он глянул на побелевшего Артеса, которого так душило негодование, что он даже не мог слова вымолвить.
Ладимир отвернулся и сощурился.
– А впрочем, – безмятежно сказал он, – я, похоже, перепутал. Кажется, её звали не Мадлен, а Милдред. И была она не из клана Воздуха.
Артес выдохнул.
– Будь добр, – медленно произнёс он, – больше не делать таких ошибок.
Ладимир шутливо поклонился.
– Куда мы сейчас едем? – немного погодя спросил Артес. Он легко выходил из себя, когда тема задевала его за живое, но так же быстро успокаивался, если не усматривал в поступках или словах обидевшего его человека прямого оскорбления или злого умысла. Порассуждав, он счёл, что Ладимир просто перепутал и продолжать злиться на него было бы неразумно и очень по-детски.
– К Белым Горам. Через два дня мы должны будем быть там.
– Уже? – слегка удивился Артес. –Я думал, до гор еще далеко.
– Не радуйся заранее. Нам придётся идти не по Тропе Тысячи Камней, как я хотел вначале, а Путём Горных Коз. Охотники выслали за нами погоню. Похоже, едут они за нами не след в след, а пойдут в объезд к Пасмурному перевалу, от которого и начинается Тропа Тысячи Камней. Мы же поедем к Дикому Ущелью.
– Где начинается Путь Горных Коз?
Ладимир, прищурившись, покосился на Артеса.
– Это эвфемизм. Нет там никакого пути. Горным козам тропы не нужны.
– Для тебя, судя по всему, это не представляет проблемы, – криво усмехнулся Артес. – А вот как быть с конями?
– Бешеному всё равно. Как будет идти Гнедой, не знаю. Посмотрим.
Всё путешествие начинало казаться будущему магу какой-то чередой препятствий. В принципе, это отвечало его представлением о достижении истинной любви. Артеса воспитали в лучших традициях готических романов. Его родители встретились очень романтичным образом: мать Артеса ехала к своей подруге в Шотландию. Был декабрь, тёмный и мрачный. Экипаж еле двигался по узкому ущелью в горах, лошади с трудом передвигали ноги в глубоком снегу. Внезапно возница вскрикнул и упал с козел – его пронзила пуля. В экипаж попытались вломиться разбойники, караулившие случайных путешественников. Шотландцы не слишком жаловали кареты английских аристократов. Мать Артеса вытащила спрятанный под сиденьем нож, решив защитить себя и свою компаньонку, которая упала в обморок от ужаса, или покончить с собой, когда разбойник, который уже открывал обшитую бархатом дверцу закричал и исчез в мокрой снежной мгле.
Несколько минут слышались только вскрики и ржание лошадей. Мать Артеса, едва живая, сидела в экипаже, судорожно сжимая тонкий кинжал в руке. Ветер завывал вокруг, и карета тронулась с места. Они миновали ущелье, выехали на просторную равнину. Тогда карета остановилась опять, дверца открылась, и будущая леди Редворд увидела прекрасного мужчину, одетого как лорд, который объяснил, что ему удалось справиться с разбойниками и что он будет счастлив сопроводить её к месту назначения. Через месяц родители Артеса сыграли свадьбу. Именно так и представлял себе своё знакомство с возлюбленной Артес. Он должен спасти ее, вырвать из рук бандитов, помочь выбраться с тонущего корабля, вынести из горящего поместья, защитить. Теперь у него была такая возможность.
Ещё кое-что успокаивало молодого человека и помогало ему сохранить спокойствие в разговорах с его странным проводником: перед отъездом Джой рассказал ему, что в спасении матери Артеса он принял непосредственное участие. Лорд Редворд просто не смог бы справиться один с десятью вооружёнными до зубов бандитами. В ту ночь с ним был Джой, который обернулся пантерой. Артесу казалось символичным, что его отцу помог найти возлюбленную оборотень, как и ему самому.
Но чересчур уж странен был оборотень-рысь. Крупа закончилась, а вместе с ней и ненавистная Артесу гречневая каша, и Ладимир взялся за охоту. По всей видимости, охотился он до рассвета, потому что, когда Артес просыпался, Ладимир неизменно сидел у костра и жарил мясо. Артес не видел в охоте ничего плохого, если ей занимались только ради пропитания, но дело было в том, что чаще всего Ладимир выбирал крупных жертв. Ясно было, что целого лося или кабана двум путешественникам не по силам съесть целиком, и бо́льшая часть туши пропадала зря. Артес не понимал, к чему такая расточительность – вокруг было полно зайцев, куропаток, тетеревов и прочей съедобной живности с мягким, нежным мясом, которых было намного проще добыть, чем здоровенного старого тура, чьё мясо было жёстко и слегка горчило. В конце концов, Артес спросил об этом Ладимира. Согласно своим привычкам, Ладимир не ответил.
Зато на следующее утро, когда Артес пытался прожевать очередной жёсткий кусок, он вдруг увидел шагах в двадцати от стоянки остатки лосиной туши. Молодой человек едва скрыл гримасу отвращения и жалости и старался не смотреть в ту сторону. Однако посмотреть всё-таки пришлось, потому что минут через десять раздался хруст, как будто кто-то грыз кости. Артес поднял голову и увидел возле туши огромного тёмно-коричневого зверя с красноватым отливом. «Медведь?», – подумал про себя Артес, но животное было крупнее медведя и имело другие очертания. Оно подняло голову, по форме напоминающее тигриную, но более грубую, узкую и вытянутую. Клыки были настолько длинны, что не помещались в пасти.
– Махайрод, – небрежно сказал Ладимир, который сидел к зверю спиной и ни разу не оглянулся. – Мы идём по его земле. Убитый лось – плата за право идти здесь и охотиться. Лось был старый, с плохо сросшейся задней левой ногой, передвигаться ему было больно и трудно. Завтра его завалили бы волки. Поверь мне, лучше погибнуть от моих клыков, чем от волков, которые пожирают жертву, не дожидаясь, пока она умрёт.
Артес смотрел на пришельца из доисторических времён. Могучее животное, с едва различимым полосатым рисунком на шкуре и чёрным лохматым загривком, играючи разрывало тушу. Иногда оно поднимало клыкастую голову и добродушно поглядывало на путешественников маленькими зеленоватыми глазками.
– Подумать не мог, что когда-нибудь вживую увижу саблезубого тигра, – негромко произнёс Артес.
– Это дама, – сообщил Ладимир. – Думаю, скоро мы увидим и её суженого.
– Ты хочешь сказать, что здесь будет два махайрода?
– Угу. С двумя котятами-подростками.
Когда Артес вновь посмотрел в сторону лосиной туши, всё семейство было в полном сборе. Махайрод-самец, намного крупнее и мощнее самки, сразу отогнал супругу и детей от мяса. Тигрица отошла спокойно – она уже успела насытиться. Котята-подростки, как их назвал Ладимир, размерами почти догнали мать и, как многие молодые животные, выглядели долговязыми и неуклюжими. Они крутились возле матери и беспокойно принюхивались. Им очень хотелось есть, и они не были уверены, что на их долю что-нибудь останется.
Артес наблюдал за махайродами и вспоминал ещё один случай. Это произошло, когда они везли эльфийскую принцессу к дяде. Посреди ночи Артес проснулся от женского визга, вскочил и увидел, что Аталэйнт, глядя вперёд, лихорадочно нашаривает возле себя лук и издаёт тот жуткий визг, который его разбудил. Возле костра сидела волчья стая – шесть поджарых зверей, и они с осуждением смотрели на принцессу. Ладимира Артес заметил не сразу. Тот тоже сидел возле костра среди волков, и на лице его было точно такое же выражение, что и на волчьих мордах, как будто он был одним из них…
***
Ладимир слегка преувеличил, когда сказал, что от Дикого Ущелья дальше не ведёт ни одна тропа. Тропа там была – узкая, на одну лошадь, она тянулась вдоль гладкого каменистого склона горы, и правая нога всадника тёрлась о скалу, а левая висела над пропастью.
Бешеному было всё равно, где идти. Гнедой же перепугался до смерти и отчаянно сопротивлялся. Как Артес ни посылал его вперёд, как ни уговаривал, как ни успокаивал, конь храпел и вставал на дыбы. Насилу Артес вместе с Ладимиром заставили его пойти, но это было жалкое зрелище. Артес сочувствовал коню, он вполне понимал его нежелание изображать из себя горного козла. Самого Артеса мало волновала опасность – все его мысли были заняты тем, что случится возле алтаря. Тем не менее, он старался как мог направлять животное, говорил ему ласковые слова и успокаивал.
Когда путешественники расположились на ночлег, Гнедой встал, прислонившись к скале и опустив голову; он был весь в мыле и дрожал.
Артес с жалостью смотрел на коня.
– Так дальше нельзя, – тихо сказал он. – Мы только уморим лошадь.
Ладимир не ответил. Он мрачно разглядывал Гнедого, щурясь и хмуря лоб. Внезапно он встал, подошёл к коню, оседлал его и вскочил в седло.
– Вернусь к рассвету, – процедил он сквозь зубы. – Бешеный, остаёшься за старшего.
С этими словами он повернул коня на опасную тропу, и Гнедой, с большой неохотой уступая его понуканиям, поплёлся прочь.
Для Бешеного отъезд хозяина был такой же неожиданностью, как и для Артеса. Он тихонько заржал и поднялся, но за Ладимиром не пошёл.
Артес не представлял, что Ладимир собирается делать, и отъезд проводника его сильно встревожил. На миг ему показалось, что к ним приближаются охотники за шкурами и Ладимир попросту удрал. К счастью, он быстро сообразил, что в таком случае Ладимир взял бы Бешеного. Оставалось только сидеть и ждать, надеясь на то, что оборотень вернётся раньше, чем появятся эльфы. Артес спокойно завернулся в плащ и лег на землю. Над головой светили мириады звёзд. Сейчас они по-прежнему успокаивали его. Когда в семье кто-то умирал, мать обычно говорила ему, что душа умершего улетела на небо и стала еще одной звёздочкой. Артес верил в это очень долго и после смерти родителей часто говорил со звёздами. Несмотря на то, что он казался успешным, счастливым молодым человеком, ему часто бывало одиноко среди его друзей. Его научили любить весь мир, видеть самое лучшее во всех, но иногда ему казалось, что все носят маски. Милые друзья, готовые на проказы в колледже, радовались как фейерверкам, так и охоте на ни в чём не повинных животных. Они могли равнодушно пройти мимо просящего милостыню ребёнка, но давали небольшие состояния за картины и вазы. Это был образ жизни, так жили все и считали себя хорошими и добрыми гражданами. Артес тоже вёл себя так, но, познакомившись с Ладимиром, он погрузился в иной мир. Оборотень казался очень странным, но чем-то он был ближе и понятнее, чем самые хорошие друзья.
