Читать книгу: «Когда меня ещё не было»

© Анна Розен, 2020

ISBN 978-5-0051-0573-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рассказы

ДЕВОЧКИ РАЗНОГО ВОЗРАСТА

Сегодня мне исполнилось семнадцать. Я жду, что встречу ЕГО – мою судьбу. Мою вторую половинку. Он будет самый лучший, самый красивый. Он обязательно будет любить меня до безумия. Именно так – до безумия.

Я иду по улице… нет, я в клубе… нет, до восемнадцати не пускают… Иду по супермаркету, а он шагает мне на встречу с тележкой, заполненной всякой всячиной. А я забыла тележку, поэтому несу в руках банку с огурцами, нет, не с огурцами, а… Я несу в руках что-то большое и неудобное. Он, увидев меня, мои завитушки волос, маленький платочек на шее и узкое запястье, усыпанное разноцветными бусинками самодельного браслета, приостанавливается, и поймав мой мимолетный взгляд, пытается заговорить. Немножко бестолково предлагает воспользоваться его тележкой и краснеет до самых кончиков ушей.

Я сразу понимаю, что понравилась, очень понравилась ему – моей судьбе двухметрового роста с пухлыми детскими губами и ёжиком русых волос на голове. Мы вместе бродим по бесконечным рядам, заполненным пузатыми баночками и вытянутыми флакончиками. Там, среди ароматов и пестрых наклеек, он берёт меня за руку и приглушенным голосом предлагает встретиться вечером.

Моё первое свидание. Я очень романтичная, немножко смущённая и невозможно красивая. Я спешу, прижимая к бедру маленькую лаковую сумочку на тонкой нитке из металлических звеньев. Я волнуюсь. Уже издалека вижу в его руках букет с шариками золотистых хризантем.

Неужели мне? – спрашиваю у себя.

Неужели мне! – восторгаюсь я.

Он не слышит эти рифмованные строчки, он ждёт, меряя шагами пятачок около скамейки.

Меня переполняют эмоции, захлёстывая штормовыми волнами неудержимой радости, восторга, трепета и чего-то ещё, замешанного на страхе и желании убежать.

Я подхожу к нему, чтобы не заметил. Так нужно. Чтобы заранее не видел, но, обернувшись, ахнул. Не вслух, разумеется, а в глубине души, чтобы я увидела распахнувшиеся от удивления глаза, пересохшие губы, неловкое движение руки и робкое – это тебе… цветы…

Потом мы будем гулять до звёздочек, зажигающихся осколками в небе. Он попытается меня обнять. Его рука, такая горячая, слегка коснётся тонкими пальцами воздушного кружева на моем плече…

Я ничего не чувствую. Интересно, это из-за того, что мы уже кучу лет вместе или у меня просто нет настроения? Я отстраняюсь. Я не хочу ничего объяснять, да и он, по-моему, не особо горит желанием что-либо слушать. Он умает о чём-то своем, улетающем в другую плоскость существования. Я давно научилась видеть и принимать этот полёт со множеством неизвестных.

Мне не жалко, ревности нет. У меня тоже есть другая плоскость или даже несколько.

Почему мы вместе? Удобно, наверное. Ему удобно, что без обязательств, без истерик и с пониманием. А мне удобно… Почему мне удобно? С ним не холодно. Он тёплый, как плюшевый медведь, к мягкому животу которого прислонишься, закроешь глаза… и тебе снятся детские сны со вкусом шоколадных конфет и берёзового сока. Я очень люблю берёзовый сок в больших трёхлитровых банках с пожухшей бумажкой на круглом боку. Жаль, что его больше не продают.

Завтра мне исполнится сорок. Смотрю на себя в прямоугольник антикварного зеркала и отмечаю, что ещё ничего – глазки блестят, контур лица не обвис тяжелыми складками бульдожьей породы. Живот не мешало бы подтянуть. Хотя некоторая округлость, ставшая несмываемым отпечатком состоявшегося материнства, более женственна. Впрочем, как и грудь, отяжелевшая, с маленькой ложбинкой меж уютных чашечек прозрачного бюстгальтера.

Надо что-то менять или кого-то менять. Разомкнуть спаянное, разорвать склеенное… Хочется, чтобы не только тепло, но и жарко, везде, в каждой клеточке, когда касается рукой. Хочется краснеть и глупо улыбаться, когда шепчет на ушко. Хочется замирать и покрываться пупырышками, когда слышишь шаги и чувствуешь дыхание. Осталось не так уж много времени. У женщины вообще времени не много. Тебе все ещё кажется, что цветёшь. Твои каблучки ещё звонко и призывно стучат о разомлевшую поверхность уходящего лета. И шарфик на гладкой шее ещё манит неутолённой жаждой чувственного и душевного наполнения. Улыбаешься в надежде… но мужчины слишком быстро теряют интерес, переводя взгляд на коротенькую юбочку подрастающей нимфетки.

Я помню, как невзначай обронила ключи и попыталась поднять их с заляпанного пола обветшалого подъезда. Тогда в моей спине что-то хрустнуло и встало несгибаемой палкой поперёк поясницы. Еле доковыляла до продавленного дивана. Он хоть и старенький, но очень удобный.

Навечно запечатлев контур моего тела, диван с нескрываемым наслаждением принял меня в свои скрипучие объятия, нежно прижался потёртыми подлокотниками, и надорвавшимися пружинами напел позабытую мелодию из проскользнувшей молодости.

Зря я перестала ходить в группу здоровья: гимнастика, водные процедуры, давление измерят, молоденькая тренерша новую маску посоветует, модную диету подскажет.

Решено. Снова пойду.

Отмечу юбилей и пойду. Жаль только, что мужичков там нет. С ними веселее. Конечно, не со всеми. Мне чаще попадались занудистые. Я заметила, такие дольше живут. Видимо и там, наверху, не очень-то прельщает их постоянное недовольство, заунывность и мрачный вид.

Всем хочется хорошего настроения и положительных эмоций. И я не исключение. С превеликим удовольствием замутила бы лёгкий флирт с каким-нибудь седовласым балагуром. В кино ходили бы, на танцы «для тех, кому за…», а потом на лавочке сидели бы, вспоминая прошедшее и придумывая планы на завтра. Можно и на послезавтра. Как будто впереди бесконечность и мы будем жить вечно.

ПЕРЕХОД

С собой нужно обязательно взять лопату, спрей от комаров, небольшую бутылку воды, спальный мешок, можно маленькую подушечку и главное – спасительный пузырёк. Он и есть то самое чудо, которое перенесёт меня в другое. Я так решила. Мне так хочется. Я этого жду.

Где-то расписание на электричку, чтобы не оплошать со временем.

Выйду рядом с лесочком, а там недалеко…

Что же мне надеть? Кроссовки – это первое. Еще нужен спортивный костюм и какая-нибудь футболка – голубая – в тон распогодившемуся небу. Обязательно тонкое белье с кружевом цвета кофе с молоком. Схожу в салон, сделаю маникюр, укладку и брови. Хочу выглядеть красиво.

Кажется, всё, ничего не забыла. Теперь осталось воплотить задуманное. Одежда потребуется новая. Где-то у меня был абсолютно «ни разу не надёванный» спортивный костюм. Подумаем-подумаем – в шкафу на самой дальней полке. Такой дальней, что придется нести табуретку, и вставая на цыпочки, вытянутой рукой произвести раскоп. Всё спрятано надёжно, на всякий случай. И теперь этот случай наступил.

В салоне исключительно по записи. Именно так – исключительно. Что она исключает непонятно, но несомненно, определит час икс. Хочу, чтобы переход случился до двух часов дня, когда солнце ещё на макушке деревьев весит зреющим яблоком.

Красавишна неописуемая – глядя на себя новую в зеркале салона, подумала я. Мастера постарались, вложили душу. Стоит такое удовольствие дорого, но зачем мелочиться, когда на кону НАСТОЯЩЕЕ СОБЫТИЕ – крупными буквами отпечатывается в мозгу.

Сегодня у меня однодневный пост. В холодильнике, кроме минеральной воды, ничего нет, чтобы не тянуло разбавить однообразие, заесть волнение перед грядущим. В голове тоже пусто, как в холодильнике. Думала, подумаю, но не думается – каламбурчивая тишина. Наверное, так надо.

Электричка сотрясает организм, колёса монотонно отстукивают в голове тыдым-тыдым, тыдым-тыдым… Прикрываю веки, подставляю лицо солнечным лучам, тщетно пытающимся пробиться сквозь мутное окно вагона.

Моя станция. Пробираюсь к распахнутым дверям, стараясь не задеть сидящих объёмным мешком за плечами. Моя нога касается потрескавшейся платформы, лопата бряцает о серую поверхность, старясь выскользнуть из рук. Подхватываю и сжимаю пальцами так, что побелели костяшки.

Иду по тропинке: вокруг листочки, деревья, кустарники – обычное наполнение за чертой городских выхлопов. Ещё немного и должно показаться озеро, с одной стороны которого затерялся холмик в плену старых осин, как плешь под каской бывалого вояки.

Лопата легко вонзается в рассыпчатую плоть земли. Углубление ширится согласно параметрам моего тщедушного тела. Спальник обрызгиваю спреем. Пузырёк по-дружески делится своим содержимым, которое я запиваю водой из бутылки с наклейкой «Живой источник». Осталось застегнуть молнию.

Всё.

Смотрю в небо – глаза широко открыты, руки повисли безвольными плетями тела вдоль. Ноги расслабленно прямолинейны и только одна мысль окутывает затухающее сознанье – тебя никто не любит, ты должна умереть.

ЛОЖЕ ИЗ ОПАВШИХ ЛИСТЬЕВ

Я спешу к тебе и к себе, но больше к тебе. Сегодня праздник. Сегодня солнечный день и праздник. Ты помнишь?

Мы познакомились осенью, было тепло и много жёлтых листьев. Они взлетали, когда ты острым носком ботинка разгонял их сонливость. Мы смеялись. Было хорошо.

Ты смотришь куда-то, прищурив глаза.

– Что ты видишь?

Молчишь.

– Что ты видишь? – шёпотом переспрашиваю я, дотянувшись губами до твоего уха.

Пальцы переплетены, крепко, не разомкнуть.

Прошло всего несколько дней после знакомства, а нас не разлучить.

– Мы половинки, я так чувствую. А что чувствуешь ты?

– То же, – соглашаешься ты и целуешь мои пальцы.

– Мне не хватает воздуха от счастья, я задыхаюсь от счастья!

– Дыши глубже, – улыбаясь произносишь ты.

– Я заполняюсь пузыриками счастья!

– Пузырьками, – поправляешь ты.

– Нет, пузыриками, – настаиваю я.

Мне смешно. Я смеюсь очень громко, звонко хлопая в ладоши. Ты смотришь в мои глаза и улыбаешься.

Пальцы переплетены, крепко, не разомкнуть.

Пожелтевшая трава, опавшие листья… Они ложе для слияния наших тел, для слияния наших душ. Я кладу голову тебе на грудь, закрываю глаза. Ты перебираешь мои волосы, украдкой целуешь макушку, как будто я ребёнок. Я хочу, чтобы этот день длился вечно.

– Все когда-нибудь проходит, – уверяешь ты.

– Все когда-нибудь проходит, – очень тихо повторяешь ты, прижимая меня к своему телу.

Похолодало. Мы идём по мощёной дорожке. Каблук застревает в маленькой прорехе между плитками, устилающими ступеньки. Я опираюсь на твою руку, высвобождаю каблук. Ты – моя опора. Я так чувствую.

Пальцы переплетены, крепко, не разомкнуть.

Вдруг разломилось целое, очень быстро и безвозвратно. Я не могу вспомнить. Я не хочу вспоминать. Я пытаюсь заглянуть тебе в лицо.

– Только не плач, я не могу видеть твои слёзы, – хрипло произносишь ты. Тебе больно. Я вижу, как исказились твои губы.

– Что мне делать?

Молчишь.

– Что мне делать? – кричу я или не кричу. Не понимаю. Надо звонить, вызывать, повторять, что всё плохо, непоправимо плохо. Слушают. Не могу объяснить, глотаю слова, захлёбываюсь воплем.

– Ожидайте. – Будничный голос разрывает барабанную перепонку.

Не понимаю. Опять ничего не понимаю, только гудки доносятся из трубки.

Пальцы переплетены, крепко, не разомкнуть.

«Всё когда-нибудь проходит» – любил повторять ты. Я спешу к тебе и к себе, но больше к тебе. Сегодня праздник. Сегодня солнечный день и праздник. Ты помнишь?

ЗАКОЛДОВАННЫЙ КРУГ

Он ходит широкими, быстрыми шагами. Он торопится всегда, и глядя на этого вечно бегущего мужчину, мне хочется у него спросить – куда спешишь, человек?

Как у всякого представителя сильного пола, который знает, что эксклюзивный автомобиль – это не только определенный статус, но и детское воспоминание о несбыточной мечте иметь самую лучшую машинку среди сверстников в группе детского сада, у него есть свой железный конь. Цвет, как и подобает настоящему взрослому мальчику, чёрный. Он лихо ввинчивает его в поток таких же спешащих наездников.

Я приметила этого шумахера невзначай на каком-то из корпоративных сборищ. Потом мы столкнулись в столовой, которую новое начальство празднично переименовало в кафе, где по-прежнему на обед подавали первое, второе и компот.

Сегодня мужчина сидел напротив, что-то говорил фальцетом, и вдруг я увидела, насколько красивый профиль у моего соседа – высокий лоб, хорошо очерченные губы, прямой нос. Гладко выбритое лицо, испепеляющий взгляд и крупные с длинными тонкими пальцами руки дополняли его образ.

Что я знаю об этом человек помимо того, что чувствую притяжение к привлекательному мужчине среднего возраста? Да и надо ли мне что-то знать о нём? Скучные страницы стандартной биографии есть у каждого, а скелеты в шкафу могут бать настолько ужасны, что уничтожат любую зарождающуюся симпатию.

Решено, ничего не хочу знать о нём. Пусть его персональные данные останутся тайной хотя бы на какое-то время. Бывая в одном и том же пространстве, нельзя сохранять интригу вечно, но оттянуть момент неоднозначной развязки с кучей сомнительных подробностей всё-таки можно.

Так я размышляла под монотонное бормотание коучера, а по-простому, невразумительного вида, рано начавшего лысеть юноши, наивно полагающего, что он всё знает о том, как добиться карьерного роста. На самом деле, ростик был очень средненький и не стоил того, чтобы тратить на него даже рабочее время. Думать о давно позабытых эмоциях было намного приятней. Тем более, я могла домыслить недостающие детали понравившегося мне визави. И я домыслила.

Мое воображение живописало маслянистую поверхность зажаристых гренок, щедро усыпанных тертым «президентским» сыром с колечками черных маслин. Он ел их, откусывая большие куски. Говорил, что эти незамысловатые бутербродики, стейк из форели с молодыми побегами папоротника и бокал белого сухого вина очень недурны.

Что я горожу?! – грубо одергиваю свои фантазии. Какой стейк, какие молодые побеги…. В столовке он всегда берет первое, второе, к которым прилагается пара кусков хлеба и компот – стандартный набор среднестатистического мужчины.

Я тоже за здоровое питание в рамках традиционной кухни. Все эти блюда по новомодным средиземноморским рецептам никак не хотят запечатлеваться в моём неповторимом генетическом коде жителя самой большой страны в мире. Я с благоговением отношусь к традициям прошлого и он, наверное, тоже с благоговением, поэтому вкушаем мы первое, второе и компот. Или многовато для романтического ужина? Тогда оставим второе – отбивная с овощной нарезкой и красным вином, а потом… десерт…

Про притяжение и близость в дамских романах пишут… сейчас вспомню… по-моему, так – взгляд требовательный и страстный, руки – сильные и нежные, мужчина – охотник, женщина – трепетная лань… или наоборот… А вот ещё – кончики его пальцев касаются груди, губы впиваются…

Редкостная пошлятина – ехидничает чей-то голос в моей голове, – не хватает только бокала шампанского с пузырьками и клубники со сливками. Никогда не понимала, в чём очарование этого литературного убожества – вторю ему я очень даже серьёзно. Кстати, раньше к шампанскому подавали черную икру – дополняю вдогонку к убожеству.

Окидываю беглым взглядом ничего неподозревающего мачо: смотрит исподлобья, хмурится, поджимает губы, желваки ходят на скулах. Его раздражает все и всё – аршинными буквами бегущая строка раскрашивает черную полыхающую радужку. Сколько скрытых эмоций в этом раздражении. Не мужчина, а мечта!

Я вспоминаю, как совсем недавно его лицо озарялось мальчишеской улыбкой, оголяющей блеск зубов, – обманчивое впечатление открытости и дружелюбия. На тропе он один, хотя вокруг много сопричастных. Он волк. Надо проявить большую изобретательность, чтобы загнать этого хищника за флажки.

Несколько капель манящего аромата на хрупкие запястья станут прологом на пути к заколдованному кругу, отмеченного красной нитью. Охота началась.