Читать книгу: «Деяние Луны», страница 17
Будучи ребёнком, Данила часто принимал участие в зачистках. Малыш был счастлив, что никто не запрещает убивать, ломать кости, разрывать, делать то, что ему нравилось.
Костя хорошо помнил тот момент, когда после гибели родителей, на поселение предателей, Елисей решил совершить набег, дабы проучить их. Он собирался лишь запугать жителей, призвав к ответственности главу, который сдал Ясенских варгам, но все превратилось в кровавую драму. Оказавшись там, Данила стал уничтожать каждого, кто возникал на пути, и Костя, который жаждал мести, не пожелал его остановить. Он понимал, что старейшину деревни, как бы ни было велико преступление в глазах мальчика, никто не казнит. А принцу хотелось крови, лишь потому стоял в стороне, наблюдая, как двоюродный брат убивает жителей деревни.
Худенький малыш, будто танк, продвигался к цели, разрывая воинов на части. Он вспарывал животы, весело смеясь, когда оттуда гроздями вываливались кишки. Земля в деревне окрасилась в бордовый цвет, смешиваясь с кровью, мочой и калом.
И когда маленький мальчик вернулся к брату с добычей, принц не испытал удовлетворения, смотря на оторванную голову старейшины деревни. Только отвращение. Из-за запаха смерти, что стоял повсюду, из-за окровавленных рук ребёнка, под когти которого забились кусочки кожи и мяса.
«Я сделал тебя убийцей».
– Прости меня, – Костя обнял брата, прижав маленькое тельце к себе, чувствуя аромат спёкшейся крови, который был противен с детства.
– Почему? Мне понравилось, – мальчик невинно улыбнулся. Его пальцы с силой стиснули волосы старика, стараясь не выпустить скользкие пряди. – Что с этим делать?
– Брось, – нервно сглотнув, парень отвернулся, дабы не видеть, как голова, с влажным шлепком упав на землю, покатилась в сторону Только звуки продолжали будоражить его воображение, рисуя распахнутые глаза и рот, приоткрытый в последней мольбе.
И вот сейчас Данила снова пирует в ущелье, превратившись в мясника. Наркотики влияли на регенерацию, делая заживление тканей медленным, а серебро увеличило кровопотерю в сотни раз. С каждой каплей крови, изменённые теряли проклятье оборотней, становясь в последний раз людьми.
«Хоть уходят по-человечески, – подумал Костя, не охотно наблюдая, как подростки мучаются от жуткой боли, не в силах её изменить. – Сколько им? Десять, двенадцать, шестнадцать? Как много варги убили, чтобы создать эти стаи? Ведь не каждый человек может пережить изменения».
Прекрасная девочка, видимо полукровка из атакованного поселения, лежала со спутанными волосами на холодной земле. Её глаза испуганно смотрели на Данилу, который подошёл к пареньку. Перехватив руку, которая старалась вонзить когти в лицо, он с силой сжал кисть. Раздался треск и ладонь вывернулась под странным углом. Но жертва этого не заметила, она продолжала сопротивляться, захлёбываясь кровью. Мальчик не понимал, что принял человеческий облик и, как животное, пытался защитить себя, впиваясь зубами в кожу и царапая.
Данила усмехнулся, и резко сжал горло подростка. На несколько секунд в безумных глазах мелькнуло понимание, а потом хруст оборвал жизнь человека. Костя чувствовал страх девочки, её боль, и не мог решить, что делать. Спасать полукровку после того, как опыты варгов превратили её в безумное создание, было бессмысленно. Но ведь брат не раз возвращался из этого состояния.
Вдруг карие глаза взглянули на него, словно почувствовав раздумья альфы, в них отразилась надежда и мольба о пощаде. Бросившись к Даниле наперерез, чтобы спасти юное создание, принц застыл, когда в свете луны мелькнула голова девочки, слетевшая с плеч. И взгляд, полный тоски и разочарования, был обращён именно к нему, к Косте.
Покончив с ней, младший брат обвёл взглядом яму, которую приготовил для волков. Места было слишком мало, мешали скалы и редкие деревья. Тела приходилось спихивать ногами, швыряя одно на другое, чтобы все смогли поместиться внутри. Кровь спрячут хищники, он уже чувствовал, как они подбираются к ущелью, ожидая, когда оборотни уйдут. Животные смогут подъесть то, что парень не увидел, главное спрятать тела.
Было слышно хрипение и плач, который с трудом выходил на поверхность. Присыпав землёй и камнями, парень полил её бензином. Щелчок, и ломаные ветви полыхнули ярким огнём
– Хочешь погреться? – предложил Данила брату, который тёмными глазами взирал на него со скалы.
– Зачем это сделал? – вместо ответа произнёс принц.
– Она бы не выжила. Ты сам это знаешь, – он не понимал, почему старший брат так печётся о незнакомке. – Столько ран, плюс серебро и допинг. Ты думаешь, она могла вернуться? И куда? Где с ней возиться, если все находится под присмотром? Не мы, так Елисей бы грохнул её, после того, как она сожрала бы парочку жителей.
– И ты отрезал ей голову… – негодующе прошептал Костя, поправляя прядь чёрных волос. На миг она напомнила ему сестру. Наверное, девочке было столько же, когда варги похитили её .
– Не стоит быть впечатлительным, по отношению к врагам. Они много наших пожалели? Нет. Так что малышке повезло, остальные до сих пор мучаются.
– Что? – Костя вздрогнул и посмотрел на брата, серебристые глаза полыхнули огнём – Что ты сделал?!
– Я закончил. Их запаха никто не почувствует, но некоторым придётся погнить в земле, прежде чем смерть заберёт их. Считай это маленькой местью.
– За что? Тебе же плевать на жителей.
– Но не на Елисея. Эта мразь испортила мне настроение, и вместо жалких шавок, я хочу его.
– Быстро вернись.
– Нет уж. Я только привёл себя в порядок, – Данила взобрался наверх и направился в сторону дома. – Мне итак придётся в тайне проскользнуть в ванную, чтобы смыть с себя это. Глянь! – перед лицом Кости возникли длинные когти.– Расслаиваются. Наверное, витаминов не хватает.
– Жрать меньше надо, тогда проблем не будет, – бросив прощальный взгляд на ущелье, принц принюхался, убеждаясь, что брат хорошо выполнил свою работу.
Трансформация требовала много энергии, и, балуясь ею, Данила загонял себя. Множество ран не успевали затягиваться, а прочность костей с каждым разом становилась все хуже. Нужно было выбирать, или человеческий облик или возможности оборотня. Все вместе сложно использовать. Человеческий организм быстро изнашивался, не зная, как восполнить необходимые элементы для регенерации.
– Давай, быстрей, – небрежно хлопнув брата по плечу, Данила рванул вперёд, снова превратившись в озорного подростка.
Нина Самохина
«Все ещё нет, – я сердито захлопнула книжку и с тоской бросила взгляд в лес, – Ну где можно пропадать восемь часов холодной, зимней ночью? Что можно делать все это время?»
За окном шёл снег, мягкими хлопьями ложась на землю. Словно танцуя, кружились снежинки в свете одинокого фонаря, стоящего в углу дворика. Он освещал лишь маленький кусочек дороги, ведущей в лес. Остальное было погружено во мрак.
Я смотрела на жёлтое пятно, на единственное светлое место двора и грустила. Не знаю, как описать то чувство, что сжимает сердце, пока мысли вновь и вновь возвращаются к каждому сказанному им слову, взгляду, улыбке и прикосновению.
Все это крутится в голове, не давая уснуть,
«Скоро я буду дома», – эта мысль больше не приносит радость, а заставляет испытывать тоску от того, что больше не смогу видеть лучистые глаза и наслаждаться сдержанной улыбкой.
«Можно общаться по телефону», – шепчет надежда, но я знаю, что это конец, и, покинув дом, больше никогда не переступлю его порог.
«Странно, эти люди за несколько дней стали мне как родные, – слеза появилась в уголке и после взмаха ресниц покатилась вниз. – Никогда не думала, что буду так переживать. Это так глупо».
Правая ладонь стала яростно тереть нижнее веко, размазывая мокрые дорожки по лицу.
«Все не может так закончиться, – я мотнула головой, прогоняя необъяснимое чувство тревоги. Ощущая, как живот сводит болезненным спазмом, а дыхание становится слишком частым. – Я слишком нервничаю. Успокойся. Пока не уехала, ещё есть время»,
Последние дни пребывания здесь, я хотела провести с Костей, общаться, с интересом обсуждая книги или фильмы. Любую вещь, которая ему нравится. Но он, после разговора, продолжал меня избегать, отдаляясь все дальше.
Неужели его так задела моя просьба?
« Я люблю тебя, – хотела сказать ещё днём, но взгляд глаз, холодный и пустой, заставил подавиться словами. Он будто говорил «Не делай этого», и я испугалась, что снова окажусь с разбитым сердцем, что не смогу стойко вынести отказ.
«Поговорю позже», – решила тогда, посчитав, что наша комната намного лучше коридора, но планам не суждено было сбыться.
– Мы к Теме, – заявил Костя за обедом, лишь улыбнувшись в ответ на настороженный взгляд матери, которая почему-то сникла, когда ребята стали обсуждать поход в сарай.
Мне стало интересно, что так взволновало Валентину. И уши, словно радары, пытались вытянуться в сторону ребят, чтобы уловить, о чем те шептались.
Было ли стыдно? Нет. Потому что в их словах не видела опасности, совсем обыденный разговор, который не раз звучал за столом. Они так же подтрунивали над младшими сёстрами, разбавляя разговор родителей таинственными переглядываниями.
Натали давно привыкла к подколам братьев, но Катерину это всегда задевало. Девочка вспыхивала, словно спичка, краснела, дулась и всегда пыталась отомстить обидчику.
Сегодня это был Данила, и я едва сдерживала смех, наблюдая за тем, как она сыплет соль в его чашку.
«Давай побольше, чтобы все скрутило», – так и подмывало сказать, но боялась, что парень заметит шалость сестрёнки. Хотя со своей стороны, я бы не пожалела несколько килограммов ради благого дела.
Осторожно смочив губы в чае, Данила облизнул их. Его лицо на мгновение сморщилось, видимо девочка хорошо постаралась, а затем он рассмеялся:
– Кать, придумай что-нибудь новенькое для разнообразия. А то скучно стало . Может, слабительное попробуешь? Только не факт, что оно окажется в моей чашке.
«Что происходит? – я удивлённо взирала на парня, пытаясь в голубых глазах увидеть хоть тень негодования, – Почему не орёшь?»
Костя нежно потрепал сестрёнку по голове, едва заметно приподняв уголки губ.
«Он улыбается? Сейчас… Но почему?»– меня пугала реакция братьев, потому что в другие дни, всегда, они вели себя иначе.
Данила постоянно шутил надо мной, но сейчас даже слова не сказал, а Костя слишком часто переводил задумчивый взор с меня на окно и обратно, будто чего-то ожидая.
«Хочешь, сейчас уйду?» – не понимала я поведения, казалось, что парень ждёт того момента, когда покину дом. А как иначе понять этот взгляд? Я итак все время думала о своём отъезде, понимая, что единственный, кто удерживает меня здесь – Костя. Одно его слово, и память вычеркнула бы произошедшее, а тело смирилось бы с холодом, что пробирал до костей.
Но он не спешил повторять то, что произнёс когда-то, словно приняв мой уход, или обрадовавшись ему.
Улучив момент, я улизнула пораньше в комнату, чтобы застать Костю перед тем, как они отправятся к Артему.
Он всегда заходил туда, когда собирался в гости, забирая то книги, то вещи. Но его там не оказалось.
Огромное окно было распахнуто, и морозный ветер яростно трепал белые шторы, наполняя комнату холодом. Я медленно выдохнула, с интересом наблюдая, как клубится пар, рассеиваясь в воздухе.
«Опять опоздала».
Идеальный порядок всегда бросался в глаза, будто комната была лишена собственного лица. Ни пыли, ни лишней ручки на столе. Все строго на своих местах, даже несмотря на то, что я забывала убирать вещи. Костя призраком передвигался по комнате, складывая разбросанную одежду и убирая оставленные на столе книги.
Каждый раз, открывая глаза или возвращаясь с кухни, я удивлялась стерильности комнаты. Словно выставочный образец, красивая, светлая, но холодная, как и её хозяин.
«Может все-таки… – распахнув дверь шкафа, я увидела новую стопку одежды для себя. – Значит, завтра не ждать».
Константин часто кривил губы, пытаясь сдержать смех, наблюдая, как я копаюсь на полках, пытаясь разобраться в одежде, которую выдала Валентина.
Подобрать подходящую всегда было сложно. Тело постоянно мёрзло, а размеры никогда не подходили.
Но он часто спасал меня, а может шкаф, в котором возникал бардак во время поисков.
Словно фокусник, парень вытаскивал то, что нужно: махровую футболку и фланелевую пижаму, которую прятала под огромной толстовкой и длинными спортивными штанами.
Промаявшись со мной так пару дней, Костя стал каждое утро оставлять стопку одежды на полке. Она всегда ждала меня, даже когда его рядом не было.
Но сегодня вечером эти вещи напугали меня хлеще клоуна Пеннивайза и Чужих.
«Почему ты положил их заранее?» – этот вопрос крутился в голове, заставляя трепетать сердце в дурном предчувствии.
Весь день я просидела в комнате, маясь от безделья, прислушиваясь к звукам дома. Надеясь, что очередной скрип двери сообщит, что братья вернулись, что совсем скоро услышу их голоса в коридоре, а потом Валентина позовёт меня ужинать.
Но этого не случилось. Солнце спряталось, возвещая об окончании дня, а они так и не вернулись.
Зато к ужину неожиданно нагрянул Артем, сообщив, что принёс потрясающий сериал на флешке, который срочно нужно посмотреть.
Вся семья с интересом слушала его рассказы о поездке в город, и никто не задавался вопросом, почему братья не пришли с ним? Где они пропадают? Казалось, это волновало только меня, или я единственная не знала, где парни.
– Мелкая, да не рычи ты, – произнёс Тема, наблюдая, как чайная ложка помешивает заварку в пустой чашке. – Ничего не случится с твоими рыцарями.
«Ага, значит, слышал вопросы, – его уловки вместо спокойствия несли тревогу. – Боже, как же хотелось простой ясности. Эти увиливания надоели».
– Сложно ответить прямо?
– На что?
«Как же он меня бесит?!» – я столько раз спрашивала одно и то же, пока девчонки, расположившись на полу, смотрели телевизор.
– Где они? – на самом деле другой вопрос желал сорваться с губ, но смущение не давало это сделать.
– У тебя и правда бульдожья хватка, – тёмные глаза оторвались от экрана, и взглянули на меня. В сумрачном свете две капли коричневой краски были присыпаны золотой пудрой.
– Чья?
– Если тебе что-то интересно, то вцепишься в человека и не отпустишь, пока не вытрясешь все, что нужно. Такая хватка у бульдогов. Они мучают жертву, пока та не свалится на землю от боли. Ты преследуешь меня, но я не смогу сказать больше, чем знаю.
– Ты врёшь, – не знаю почему, но чувствовала это. Слишком странно начался этот день, а поведение братьев ещё больше настораживало.
– Через несколько дней ты будешь дома. Я прав?
– Да. И что?
– Закончить нужно все сейчас. Костя не из тех, кто любит расстояние.
– Это нам решать.
– По-моему он уже решил, когда не стал делиться с тобой, – рыжие волосы в свете лампы казались раскалённой лавой, но слова жгли намного сильнее. – Расслабься. Ничего уже не изменить.
Это звучало, как приговор. Будто все знали, что бесполезно надеяться. Но я-то не понимала, в какой миг сломались наши отношения. Пусть ничего не было, но искра-то была. Я чувствовала её, и он, уверена, тоже. Так кто из нас вылил ведро воды и потушил огонь, я или Костя?
Поняв, что не смогу вытянуть из Артема информацию, больше речь о братьях не заводила. Радует хоть то, что парень не злился на меня за стычку с сестрой, пошутив, что та может и ангела вывести из себя, когда захочет.
Просмотр сериала не увлёк меня, в сознании блуждали другие мысли. Вопросы ждали ответов, но натыкались на стену, а поиски приводили лишь к гневу. На себя, за глупые мечты, на Орловых, за их временами пугающую таинственность.
В один момент тайна семьи разрослась настолько, что теперь вся деревня вызывала подозрение, и событие на площади никак не выходило из головы.
Вернувшись в комнату Константина, я взяла книгу, которую часто видела в его руках.
«Нужно поговорить», – определившись с решением, пальцы стали медленно перелистывать страницы. Но скоротать время за чтением не получилось.
Как ни старалась, но «Книга пяти колец» Миямото Мусаси оказалась слишком сложной. Это больше напоминало руководство к действию, если у тебя в запасе несколько тысяч солдат, а единственный шанс выжить – драться.
А ведь сначала, я думала, что это исторический роман, ну или фэнтези на худой конец. Была даже согласна на фантастику, что угодно, что могло бы отвлечь от одиночества.
Когда ветер прогнал тучи, в комнате стало ещё темнее. Я выключила лампу и положила книгу на стол, наблюдая, как луна, словно вспыхнувший огонёк, сияет на небосклоне.
Странно, порой мне казалось, что она вечный спутник этого леса. То алая, словно кровь, то бледная, почти прозрачная, на фоне чёрного неба. А порой была настолько жёлтой, что напоминала янтарь, внутри которого замерла жизнь
Луна была разной, непохожей: и пугающей, и притягивающей, и волнующей. Но во всех своих ипостасях она была великолепна. Восхищая даже тогда, когда сердце сжималось от страха из-за того, что красный цвет придавал снегу алый окрас, словно все вокруг утопало в крови. И сегодняшняя ночь не стала исключением.
Разглядывая деревья, стоящие вдалеке, я заметила два силуэта, которые плавно скользили вдоль них, прячась от света фонаря.
«Они», – затрепетало сердце. И решительно вскочив, я быстро оделась, накинув заранее приготовленную толстовку и бриджи. Я была так счастлива от мысли, что смогу увидеть его. Пусть и сходила с ума от переживаний, злилась, и жутко ревновала Костю к этой белобрысой стерве, но сейчас все стало не важно.
«Боже, один лишь взгляд, только взгляд. Неужели много прошу?»
Аккуратно притворив дверь, я юркнула в сторону ванны, чтобы из-за угла наблюдать за тем, что происходит на первом этаже. Скрип входной двери возвестил о гостях, а затем раздалась приглушённая ругань.
– Нужно, наконец, смазать эту дверь, – донёсся до меня сердитый шёпот Данилы.
– Лучше уж через окно, – произнёс Костя.
– Через окно, в этом?
Маленькая щёлка не давала видеть то, что происходит внизу, и пальцы осторожно потянули дверь в сторону.
«Ну же, – адреналин заставлял кровь кипеть в венах, а сердце учащённо биться. – Что там?»
Но лампочка над входом давала слишком мало света, а включать другие ребята не хотели.
.
– Сообщи Теме, а я в ванну, – произнёс Данила и направился прямо ко мне.
«Бежать в комнату? Не успею», – на лестнице уже слышались шаги. Я в ужасе замерла, не зная, куда себя деть, и единственное, что пришло в голову, дабы не попасться братьям на глаза, это спрятаться под халат, который висел на стене. Благо комплекция Николая позволяла скрыть мою фигуры под ним.
Дверь открылась, но свет так и не включился. В нос ударил неприятный запах и, зажав его рукой, я старалась дышать через рукав, надеясь, что рвотные позывы быстро прекратятся.
«Не заметил, – с облегчением пронеслось в голове, как только услышала звук льющейся воды. – Нужно как можно скорее сматываться отсюда»
Осторожно выглянув из своего укрытия, я увидела, что шторы задёрнуты. Маленькое окно под потолком едва пропускало уличный свет, но в этой полутьме можно было разглядеть комнату.
Шанс выбраться наконец-таки предоставился. Думать о том, что будет, если меня заметят – не хотелось. Итак нервы взвинчены до предела.
Аккуратно, боясь лишнего шороха, отодвинула халат, и пальцы схватились за ручку двери, намериваясь её распахнуть, но та не поддалась, а лишь издала противный скрипучий звук.
«Что за невезуха такая, – взвыла мысленно я, в ужасе отпрянув от двери. Ноги, зацепившись за что-то, споткнулись, и рука, в попытке сохранить равновесие, вцепилась в штору. Раздался треск, и полотно рухнуло вниз. – Если уже поперло, то капитально. Без всякой пощады»,
– Ай! – потерев ушибленный лоб, я уже знала, что раскрыта. Звук воды резко исчез, и тишина давила на слух, вызывая панику. – Я ничего не видела.
– Тогда почему пялишься на меня? – Данила стоял под окном. Тусклый свет лился на него, отражаясь жёлтыми огнями в каплях воды, которые стекали по телу.– Может, перестанешь стоять столбом и подашь полотенце?
– Полотенце? – взгляд метнулся в сторону, где были крючки. Но после падения все, что висело там, оказалось на полу вместе со мной, и в этой куче, да ещё и в темноте, сложно было хоть что-нибудь найти. – А как оно выглядит?
Одним движением, настолько быстрым, что даже не успела заметить, парень оказался рядом, и рука, пошарив в вещах, вытащила бледную ткань.
– Видишь, – махнул он пятном перед лицом, – полотенце.
– Вижу, – угрюмо прошипела я, чувствуя, как начинаю злиться. – Дверь открой.
– Щас, разбежался.
Резко вспыхнул свет, болезненно ударяя по глазам, и мир на краткий миг исчез в этой вспышке.
Проморгавшись, чтобы восстановить зрение, я потёрла веки, пытаясь сбросить неприятное ощущение. Размыленный силуэт двинулся, приобретая очертание, демонстрируя взлохмаченные волосы парня, которые мокрыми прядями прилипали к лицу, и алые щеки.
Догадываясь, в каком он виде, взгляд силился не рвануть вниз, лишь слегка исследуя выступающие ключицы.
– Я в полотенце, – еле слышно произнёс юноша, и я радостно выдохнула, сбрасывая напряжение. – А если бы пошутил?
– Я бы тебя убила.
– Да ну? – уголки губ дёрнулись и разъехались в стороны, нечто зловещее промелькнуло в этой улыбке. Не спасли даже голубые сапфиры, в глубине которых перекатывалось золото.
«Что с ним?» – высокий парень в искусственном свете лампы был не похож на того Данилу, которого знала. Что-то чужое, враждебное появилось в нем.
Бросив нетерпеливый взгляд на дверь, я поняла, почему попытка побега потерпела крах. Едва заметная щеколда, находившаяся со стороны парня, была задвинута. Именно из-за этого не смогла выбраться из ванной комнаты.
Осторожно толкнув ногой вещи, чтобы расчистить дорогу, я увидела красные разводы, которые оставили за собой джинсы парня.
«Краска?»– наклонившись, чтобы лучше рассмотреть это, в ту же секунду прокляла свою любопытство.– Почему не сидится на месте. Куда лезешь, дура?»
– Кровь?!
Данила схватил меня, и впечатал своим телом в стену, зажимая рот рукой, из которого должен был раздаться крик.
– Тише, это не она, – прошептал он.
– Я что, слепая? – промычала в ответ, силясь вывернуться из цепких рук. – Тут все в крови. Кого вы убили?
Парень промолчал, даже не пытаясь отрицать, подтверждая мои худшие опасения.
«Боже, во что я на этот раз вляпалась?» – пронеслось в сознании, возрождая из памяти сюжеты пугающих слешеров. Деревня в горах, странные жители. Хорошо, что не сожрали сразу.
– Может, договоримся? – попыталась изобразить из себя дипломата, наблюдая , как его глаза меняют цвет на огненный.
Руки стальным обручем сжимали меня, и липкий ужас перед Данилой стал подниматься внутри.
«Успокойся, – поборов желание отпрянуть назад, я всеми силами пыталась унять дрожь в коленках. – Он тебе ничего не сделает»
«Или сделает», – вмешался внутренний голос, понимая, что не могла отвернуться, не могла избежать пристального взгляда, который пронзал насквозь, пытаясь вытащить наружу душу.
Мы молчали, лишь глядя друг на друга и это безмолвие угнетало, давило и корежило нас, выражаясь лишь эмоциями в глазах. Мне не нравился его взор. Он яростно метался по лицу, а зрачки сузились от злости, превратившись в узкую щель.
Наконец парень нарушил тишину, внезапно склонившись надо мной.
– Ну что, попробуем?
И в следующий миг коснулся губ, сминая и втягивая их внутрь. Я попыталась отстраниться, уперевшись в плечи руками и не давая проникнуть дальше. Но Данила сжал зубами нижнюю, вырывая болезненный вздох. И сразу шершавый язык змеёй скользнул внутрь, кончиком пройдясь по небу. Он то обивал мой, как плющ здание, то срывался и начинал ласкать края рта, которые вздрагивали от каждого прикосновения.
Сначала я сопротивлялась натиску. Смущение и испуг поглотили сердце, но потом страсть, исходящая от него, смела все на своём пути, превратив меня в послушную овечку. Я не могла бежать, не могла кричать. Все, что сделала, это приняла неистовый поцелуй.
– Данила, я принёс вещи, – дверь скрипнула и медленно отворилась.
«Костя?!» – мне казалось, что сердце замерло. На пороге, держа одежду стоял тот, кого видела в мечтах, кто занимал мои мысли, а я в это время…
Нет, я не могла остановиться. Прикосновения Данилы будили гнев и желание, заставляя терять бдительность. Ураган чувств разрушил сопротивление, и стальные объятья стали клеткой, превратив меня в маленькую птичку.
При виде нас рука разжалась, и вещи упали на пол. Звон пряжки, ударившейся о плитку, разрезал гнетущую тишину, повисшую в ванне.
Мы смотрели друг на друга, не зная, что сказать, и пытаясь успокоить дыхание. Понимая, что желание, которое витало в воздухе, чувствует даже Костя.
«Ну почему всегда в влипаю в неприятности?», – голова раскалывалась от мыслей и переживаний. Я так хотела провалиться сквозь землю, но вместо этого, вместо долбаных извинений, которые могла бы вымолвить, лишь смотрела на него.
– Она сама ко мне пришла, – пальцы Данилы с силой стиснули поясницу.
– Что? – голос прозвучал еле слышно. В свинцово-серых глазах, поражающих раньше своей яркостью, была только боль. Это чувство ни с чем нельзя было спутать, только оно могло так изменить его лицо, сорвав маску.
«Скажи хоть что-нибудь, – злилась на себя, ощущая, как краска заливает лицо – Не молчи!» Но нужных слов не находила. Да и просто боялась, что все, что скажу, будет выглядеть как оправдание.
Как сказать правду, если не знаешь, где она?
Поцелуй с Данилой был безумием. Он вырывал из мира, лишая разума, заставляя ноги подкашиваться от нахлынувших эмоций. И тело помнило его, храня жар на губах.
– Простите, что помешал, – бросив ещё раз взгляд на брата, Костя резко захлопнул дверь, оставив нас наедине.
«Костя!» – я хотела дотронуться до него, задержать, но не смогла. Не хватило ни сил, ни решимости это сделать. Рука безвольно повисла, и обида вспенилась вместе со злостью, желая разорвать на части.
– Как ты мог? – прежде чем успела ударить Данилу, он перехватил ладонь и сжал её так сильно, будто хотел сломать пальцы.
– Думала получиться? – брови приподнялись, и издевательская ухмылка заиграла на губах. – Ты слишком слаба.
– Я тебя ненавижу! Ты не смел прикасаться ко мне! – кисть сжали ещё сильнее, и освободить руку не получилось.
– Не знал, что ты его собственность, – зрачки пульсировали в каком-то бешеном ритме, расширяясь и заполняя радужку. Тьма поглотила цвет, оставив лишь алые всполохи.
– Теперь в курсе, – гнев и разочарование переполняли душу, пытаясь найти виновника, чтобы не утопить меня в сожалениях. Не знаю, кто из нас ненавидел другого больше, но наивно думать, что могу нравиться Даниле. Даже малейшая мысль об этом вызывала смех. Такие, как он, не любят, такие, как он, мучают. Из них вырастают садисты и маньяки.
– Плевать. Если захочу, будешь моей. Сломленная, связанная, но моя. А нет – разорву на куски, – злобно бросил парень.
– Ты ужасен.
– Правда? – пальцы рванули к шее, сжимая её тугими тисками и лишая возможности дышать.
Я отчаянно пыталась хватать воздух ртом, цепляясь освобождённой рукой за его кисть и в ужасе смотря, как кровавый цвет заполняет очи.
– Отпусти, – с трудом прохрипела, чувствуя, что вскоре потеряю сознание – Мне больно.
– Мне тоже.
– Тебе-то? Да ты же…
– Ну и кто ж? – что-то острое коснулось горла, и давление усилилось. – Бесчувственный чурбан? Монстр? Чудовище? – на каждое слово парень все сильнее сдавливал шею. – Хотя нет, чудовище ты говорила.
– Ты – убийца.
– Я? – Данила рассмеялся. – Ты даже не представляешь какой. Куда брату до меня, он же сердобольная душа, сопереживает каждому куску мяса.
«Такая сильная ненависть, – я не понимала его. Неужели сравнение с Костей так обидно? Лишь потому был поцелуй, да? Чтобы сделать ему больно».
– Даже тебя он пожалел, хотя я бы оставил замерзать. Знаешь почему?
– Почему?
«Прошу, уйди. Оставь меня в покое. Я не хочу снова оказаться в плену леденящей душу красоты».
– Я не люблю падаль, – пальцы разжались, давая стремительному вдоху наполнить лёгкие.
«Хватит! Я достаточно наслушалась».
Почувствовав свободу, я пнула, валявшуюся рядом одежду, чтобы ещё раз не споткнуться.
– Мы не закончили, – ладонь парня схватила запястье в тот момент, когда поворачивала ручку.
«Да что ж это такое?! С какой стати его прорвало именно сейчас», – находиться в одной комнате с ним не хотелось. Какая радость в том, что тебя поливают грязью, сравнивая с падалью?
– По-моему все итак ясно. Только не могу понять, кого больше ненавидишь меня или Костю? Кого из нас двоих ты ревнуешь?
Данила опустил голову, и пряди белых волос упали на лицо:
– Забавно, что слышу это от тебя, – промурлыкал юноша, и алый огонёк вспыхнул среди белизны.
Взгляд испуганно метнулся в сторону, не желая встречаться с ним, и в ответ кисть дёрнули на себя, не давая сбежать.
– Как сильно ты хочешь жить?
Словно заворожённая смотрела я в бордовые глаза, видя, как яростно пульсирует зрачок в центре.
«Кто ты?» – промелькнуло в голове, и Данила, будто услышав это, цинично улыбнулся.
– Видимо, это сложный вопрос, – хищный оскал приподнял верхнюю губу, показав два острых клыка, которые удлинялись на моих глазах. – Как жаль, что терпением не обладаю.
– Пусти! – вырвав ладонь из руки, на которой начали расти ногти, я с ужасом взирала на парня, видя, с каким возбуждением тот втягивает носом воздух. Запах спёкшейся крови, разбавленный водой с душа, смешался с ароматом царапин на шее, вызвав мерцающий блеск в алых глазах.
«Неужели он – моя смерть?» – вспомнилось ощущение опасности в первую нашу встречу, когда ухмылка напомнила оскал зверя. Лишь глаза, чистые и прекрасные, тогда внушали восхищение, придав облику божественность.
Теперь их цвет изменился, став каплями крови на снегу, но до сих пор, чтобы потерять покой, достаточно одного взгляда на парня.
В нем все было на грани, и никогда не знаешь, какую из них продемонстрирует тебе сейчас. Невинность уживалась с бессердечием, а белоснежные крылья слуги бога немыслимым образом сочетались с рогами демоненка. Рядом с ним лавина различных чувств накрывала меня с головой, и это пьянило.
– Беги. Ты же этого хочешь, да? Дом, милый дом, – внезапно Данила отступил в сторону, пропуская вперёд – Думаешь, стены тебя спасут?
Горечь в голосе болезненно резанула сердце, словно боль передалась через невидимые в пространстве нити.
«Прошу, не смотри так. Не заставляй сомневаться в собственных чувствах», – я открыла было рот, чтобы снова задеть его, чтобы за сарказмом спрятать нахлынувший ужас, но не смогла произнести и звука.
Поэтому просто выскочила из ванны, боясь, что парень передумает и когтистая лапа утащит назад, во тьму. Но этого не произошло. Даже потом, когда дверь в Костину комнату захлопнулась, я прижалась к двери, стараясь расслышать шаги, но Данила не вышел.
