Читать книгу: «Юсупов. Право на выживание», страница 4

Глава 5. Красный треугольник

Паленой резиной и гнилостью запахло, едва Софья вылезла из машины. Юсупов долго пилил по Обводному, затем свернул на Розенштейна и припарковался у трехэтажного офисного здания, кажется, россельхознадзора. Оно будто бы отпочковалось от обветшалого цеха в шесть этажей.

Там кое-где заколочены окна, торчат допотопные кондиционеры, у запасного входа стопки деревянных поддонов, мешки с мусором и чем-то еще, вроде утеплителя или стекловаты. Над главным входом с пластиковыми дверями конкурируют таблички «Столовая» и «Аренда помещений». А по левую руку, конечно, автосервис. Пара десятков автомобилей разной степени разложения. Начищенный синий ренж ровер князя выделяется как столичная эскортница.

С видом, будто это самый обычный моцион, князь пошел по обочине, мимо заправки, мимо еще одной заброшки с выбитыми окнами и свернул направо. Асфальтированную дорогу поперек перерезает длинная ветка жд-путей, которая за вышеобозначенным зданием раздваивается один раз, а через пару метров – второй раз.

Битое стекло, целлофановые пакеты, пластиковые бутылки, салфетки, окурки перемешаны с грязью и противно хрустят под ногами. Рядом с узкоколейкой стелется разбитая дорога чисто технического назначения. Разумеется, грязь и лужи не просыхают.

– Красный треугольник, – подала голос Софья. – Как же ты догадался, дорогой, что меня так воодушевляют заброшенные здания с проломленными крышами, торчащей арматурой и кирпичами, которые того и ждут, чтобы упасть на мою светлую голову? Прекрасное место, где крысы размером с собаку – норма жизни.

– А я говорил, что тебе понравится, – подыграл князь.

– Ты сейчас на полном серьезе, да? Мы пойдем туда, где тусуются бомжи, наркоманы и автобарыги?

Князь приблизился к Софье, сжал ее ладонь и ответил:

– Не волнуйся, дорогая, я буду крепко держать тебя за руку.

Это место излюблено киношниками и фотографами за счет постапокалиптичной фактуры. Более чем сто пятьдесят заводских корпусов из красного кирпича, сквозь руины которых дрожат молодые побеги берез. Антураж послужил декорациями для фильмов «Блокада» и «Сталинград». Десятки энтузиастов каждый день шмыгают в полуразрушенных постройках с риском для жизни отхватить осколок стекла на голову или проткнуть штырем ногу.

Каких-то полтора века назад здесь было процветающее производство резиновых изделий. Да-да, именно тех, что вы подумали – галоши. Продукция отличалась высочайшим качеством и имела спрос по всему миру. По сути «Товарищество российско-американской резиновой мануфактуры» было монополистом. На подошву своей продукции ставило маркировку в виде треугольника.

В 1860м производство галош выросло до 1000 пар в день. Вы только вдумайтесь в эти объемы. А теперь вопрос – что же такого случилось в мире в середине ХIХ века, из-за чего так остро понадобились галоши? Последствия потопа, изменения климата по всему миру? Нет, не слышал. По официальной версии век спустя производство захирело из-за снижения спроса на продукцию. Первая версия – галоши начали выходить из моды. Вторая – производство якобы проиграло гонку модернизации. То есть сначала этот завод был впереди планеты всей, а потом вжух! И в 2002м признано банкротом.

Помимо галош здесь также производили шины, игрушки, непромокаемые ткани. По соседству располагались шоколадная и бумагопрядильная фабрики, асбестовый завод и шелковая мануфактура. Шляпная и шпалерная фабрики, сахарный завод. А в начале ХХ века здесь даже выпускали материю для оболочки военных дирижаблей. В первую мировую Треугольник стал основным производителем резины для авиации и автотранспорта.

Короче, строительство новых корпусов, флигелей, жилых и подсобных помещений здесь велось аж до революции 1917го. В 1905м здесь имелись ясли на 120 мест, школа для детей рабочих, загородный дом отдыха, заводская больница и аптека. Иными словами, это был настоящий рабочий городок.

Для исследователей Красного треугольника до сих пор является загадкой технологии производства кирпича, чугуна и металла того времени. Так как изнашиваемость этих материалов минимальная, а прочность – ну хоть сейчас в космос.

Пара слов о названии. Изначальное «Товарищество российско-американской резиновой мануфактуры» (ТРАРМ) в 1908м переименовали в Треугольник. А в 1922м после национализации завод стал называться Красным треугольником в честь пятилетия Октябрьской революции.

В то время производство и начало слабеть. В технологию изготовления галош внесли изменения, а к станку стали допускать пожилых и слабых здоровьем работниц. Это сильно снизило качество продукции, из-за чего возникли проблемы с экспортными продажами.

А дальше все как по накатанной – упал уровень сырья, чистоту на производстве не поддерживали, в продукцию попадала всякая грязь. Вот вам и третьесортное качество.

Во время Второй мировой завод очень сильно пострадал, в 50-х пережил масштабную реконструкцию. Но к дореволюционным показателям производства так и не вернулся. В 90-х при мэре Собчаке обсуждался вопрос засыпать Обводный канал, чтобы по нему пустить автомагистраль. А Красный треугольник и вовсе снести, чтобы застроить жилыми кварталами.

Последние двадцать лет огромная территория некогда величайшего производства разрушается. Пожары здесь уже не редкость. Мародерство цветет пышным цветом. И не смотря на наличие КПП, отсюда вывезены три старинных водонапорных бака и чугунная винтовая лестница. А уж сколько стальных балок срезано, никто считать не берется.

Все это время власти чешут репу, что же делать с Красным треугольником. Реконструкция влетает в круглые суммы – счет идет на десятки миллиардов рублей. Есессна, никто на такое тратиться не готов. Хотя рассматривались проекты по созданию здесь парка развлечений, технопарка и даже строительство второго выхода станции метро «Балтийская». И лишь в феврале 2023 года свыше полусотни корпусов и десяток галерей наконец-то признаны объектами культурного наследия регионального значения. Правда от разрушения и мародерства их это по-прежнему не спасает.

Юсупов провел этот исторический экскурс, все глубже уводя Софью на территорию Красного треугольника.

– Сейчас худо-бедно сохранилось производство конвейерных лент, – продолжил повествование князь. – И совсем пошлая мелочь вроде репетиционных баз, столовых для местных рабочих и секонд-хэндов.

– Это, конечно, очень увлекательно, но я все еще не понимаю, за каким хером нас сюда принесло, – сказала Софья. – Уж явно не ради экскурсии.

Ей осточертело колобродить на каблуках битых полчаса, выслушивая россказни Юсупова, заглушаемые гулом производств. Безусловно строения впечатляющие, их можно даже назвать красивыми по сравнению с нынешними бетонными коробками. Кое-где полузакопанные окна привлекают внимание – да-да, культурный слой от некультурных предков. И все же, какого черта они тут забыли?

– Одним из основателей «Товарищества» был некий Фердинанд Краузкопф, – как ни в чем не бывало, продолжил князь. – Говорят, он без сомнения начал производство потому, что погода у нас – дрянь, а галоши – это модно и красиво. После кончины директором стал его сын. Как, по-твоему, его звали?

– Ульрих? – чуть ли не выплюнула Софья.

– Нет, думай еще.

– Измаил? Ганс Христиан?

Юсупов закатил глаза и ответил с таким видом, что это очевидная вещь:

– Фердинад Фердинадович.

– Ааа, ну конечно. Это ты ему подкинул такую идею, чтобы особо не заморачиваться со сменой имени? – съязвила Софья.

Если вы не в курсе, вот вам любопытный факт. В семье Юсуповых по отцовской линии значатся три Феликса подряд. Почему? Потому что гладиолус! А если серьезно, Его Вампиршество души не чает в своем имени. Лишь в нулевых он переобулся в Фила Князева, чтобы в позапрошлом году переобуться обратно в Феликса Юсупова. Не без помощи самой Софьи, к слову.

– Это какой-то вампирский фетиш – становиться наследником самого себя и дублировать имя? – спросила Софья.

– Это не вампирский фетиш, хотя что-то в этом есть, – ответил князь. – Так что не каждый Акакий Акакиевич – вампир.

– Я до сих пор не могу понять, неужели люди настолько тупы, что не видят подмены в документах и не видели странностей среди всяких Феликсов и Фердинандов полтора века назад?

– Ты забыла, кто пишет историю? – с ухмылкой спросил Юсупов.

Софья поджала губы и поводила глазами. В самом деле, вампиры совсем охренели. Как и историки, что писали и продолжают писать под диктовку то, что им велено.

Шумный цех остался за спиной. А перед глазами высится шестиэтажное заброшенное здание, как и десятки таких же кругом. Софья остановилась, откинула прядь волос, что назойливо щекочет нос, и спросила:

– Ну и что там твой Акакий?

– Фердинанд, – поправил ее князь.

– Угу.

– Он и впрямь был хорошим предпринимателем. Я перенял у него несколько, как сейчас говорят, фишек. При заключении сделок они работают безотказно.

– Как занимательно, – пробурчала Софья.

Екарный бабай, этот хлыщ еще долго будет ее мурыжить?

– И, кстати, он прекрасно разбирался в винах, – продолжил Юсупов. – Однажды я ему привез несколько бутылок из личных запасов, что хранились в Крыму…

– Я тебя покусаю.

Юсупов развернулся к Софье и, глядя на нее бесстыжими глазами, ответил:

– Бей меня, кусай, делай что хочешь – я весь твой.

Софья мысленно пробежалась по всем закоулкам, которыми они вдвоем шли, чтобы вспомнить, где именно валялись обломки кирпичей и обрезки арматуры. Двинуть бы этими штуковинами по башке князя. А потом поменяться обувью и заставить топать до машины на каблуках.

Юсупов же смаковал реакцию Софьи на этот совершенно дебильный выпад. Затем наконец-то отлепил от нее взгляд и задрал голову.

– За последнее десятилетие это здание горело столько раз, сколько мы с тобой занимались сексом прошлым июлем, – сказал князь. – Очередное возгорание произошло аккурат на прошлой неделе. И вроде тривиальное событие для такого места, но мое внимание привлекла одна любопытная деталь из новостной хроники. Пойдем покажу.

Юсупов протянул Софье ладонь. Может и правда отгрызть ее? Даже интересно посмотреть, отрастит ли новую.

Скрипнув зубами, Софья сдавила ладонь князя и взобралась по разбитым ступеням. Юсупов толкнул покосившуюся дверь, сбитую из пары щитов ДВП, и повел спутницу внутрь.

– Мат-терь божья, – выдавила из себя Софья. – Что за?..

– Ты у нас журналист, вот и расскажи, что видишь, – ответил князь.

Стены частично в копоти, кое-где краска облупилась и завернулась спиральками. Посреди потолка зияет огромная дыра, через которую видны перекрытия второго этажа. А на полу очерчен гигантский круг размером с шатер для цирка. Центр круга разрезают несколько линий, покрытых непонятными символами. Там и тут черные пятна не то смолы, не то воска. Внешний край круга посыпан чем-то серым. Софья приблизилась, шаркнула туфлей.

– Это что?.. – начала она.

– Соль, – подсказал князь.

– Так тут эм… типа демонов что ли вызывали? – предположила Софья. – Ритуал проводили?

– Шерсть на загривке уже поднялась?

Шутки шутками, но это место и правда вызывает, кроме желания унести отсюда ноги, необходимость вертеть головой на три шестьдесят градусов. А то и вовсе отрастить глаза на затылке, да когти поострее. Одним словом, жуть.

Софья покрутилась на месте, осматривая стены, знаки на полу. Хотела пофоткать, а потом отмахнулась от этой мысли – ей такая гадость в памяти телефона ни к чему. Из своей памяти-то не сразу сотрет…

– Кто бы это ни был, он что – вызывал дух твоего Акакия? – предположила Софья.

– Вампиры – не демоны, чтобы их вызывать таким способом, – ответил Юсупов.

– А у вампиров вообще есть душа? Вы ж вроде как нарушаете закон мироздания о реинкарнации.

– Что же это за мироздание, раз его закон так легко нарушить? – парировал Юсупов. – Я думаю вот что. Даже если у вампира и есть душа, то самая черная.

Закатывать глаза у Софьи уже не осталось сил. Она так и торчит столбом посреди обшарпанных стен, совершенно не понимая, за каким лядом.

– Фердинанд был масоном, – сказал Юсупов, – Но не таким, как сейчас СМИ представляют этих ребят. В то время масонские ложи служили вроде кружков свободомыслия, где можно было оспаривать философов прошлого и литераторов настоящего.

– И ты, конечно, был там завсегдатаем, – сказала Софья.

– Нет, мне не понравилось. Среди членов масонских лож было слишком много откровенных тупиц и пьяниц. Разговоры о высоком все чаще стали перерастать в бессмысленные перепалки. А позже пошла мода на ритуалистику на грани с черной магией.

– На чьей стороне выступал твой Акакий? За пьяниц или за магов?

– Поочередно, – ответил Юсупов. – За что и поплатился.

– Ты все время о нем говоришь в прошедшем времени. Он уже того?

– Ну да, решил последовать закону мироздания о реинкарнации. Переродится поди енотом.

Юсупов начал вышагивать туда-сюда. Потрогал стену, растер сажу на пальцах. С самым скучающим видом окинул взглядом разруху. Ну это же надо быть таким паскудным! Опять тянет время, нагнетая атмосферу. У Софьи и без этого по коже носятся мурашки размером с жирных гусениц. Чтобы сбросить напряжение, Софья дважды глубоко вдохнула-выдохнула и спросила:

– А с чего ты взял, что этот ритуал как-то связан с твоим Акакием? Недавно вон в Пушкине какие-то имбецилы расписали Египетские ворота. Там тоже обнаружили огарки черных свечей и посчитали это признаком проведенного ритуала. Это же не значит, что там вызывали Гора или Сета.

– В этом ты права, – отозвался князь. – Ритуал может вообще никак не связан с Фердинандом. А может и связан – посмотри туда.

Князь указал на потолок. Софья задрала голову и всмотрелась. По краю дыры тоже начирканы какие-то символы. Это ж как надо было изловчиться, чтобы их там написать? Софья попятилась, продолжая пялиться на потолок и пытаясь разобрать написанное. Как вдруг теплые руки Юсупова обхватили ее талию.

– Осторожнее, дорогая, – сказал он над самым ухом. – Не стоит пересекать линию магического круга. Вдруг тебя демоны утащат. В аду мне бывать еще не доводилось, и дай бог, не придется, даже ради твоего вызволения.

Софья покосилась под ноги. Она стоит в сантиметре от черной черты. Юсупов подтолкнул ее подальше от мрачной пентаграммы. Затем, конечно же, выдержал паузу и только потом убрал руки.

– Давай мы перестанем играть в «Угадай мелодию» и ты наконец-то уже все расскажешь, – сдалась Софья.

– Ну какая же ты нетерпеливая. Нет в тебе романтики, – ответил князь.

Он сделал неопределенный жест, будто рассказывает об удачном подобранном цвете деревьев на полотне эпохи Возрождения.

– Если проще, тут написан призыв к безрассудной силе духа мире этого и иного, – пояснил Юсупов.

– Ясно-понятно.

Теперь настала очередь Юсупова закатывать глаза и вздыхать.

– Фердинанд в переводе с немецкого означает «безрассудный защитник мира», – ответил он.

Софья поджала губы и продолжила буравить князя взглядом, от которого в груди точно должна образоваться такая же дыра, как на потолке этой заброшки. Видимо ее сопение подействовало вместо тысячи слов. Юсупов заговорил снова:

– Есть легенда, а точнее – неподтвержденный слух, что незадолго до своей смерти – настоящей смерти – Фердинанд Фердинандович поставил эксперимент, что продержится без крови энное количество суток. В случае успеха, сохранит все привилегии вампиризма, вроде отменного метаболизма и вечной молодости. При этом перестанет быть зависимым от крови, достигнет просветления или чего там?

– А в случае провала?

– Закон мироздания заберет свое.

– Хочешь сказать, что твой Акакий был пацифистом и человеколюбом? – предположила Софья.

– Он стал им после того, как выпил собственную дочь трех часов от роду.

– Т-твою ж… Но ты ведь говорил, что вампиры не могут иметь детей.

Юсупов поднял указательный палец и ответил:

– Я сказал, что это – русская рулетка. Пример с вечно больным цесаревичем тебе ни о чем не говорит?

Говорит, еще как говорит. Дмитрий рассказывал, что цесаревич как результат кровосмешения вампиров не является вампиром сам, но и человеком его тоже не назвать. В этом случае его не исцелить ни людскими методами, ни вампирской кровью. То еще проклятье.

– Вампиризм, человеколюбие, ритуалы, черная магия, безрассудство и какая-то там сила, – перечислила Софья. – Как это вообще связано?

– Фердинанд порой именовал себя алхимиком. Шумел, что вот-вот расшифрует геном вампиров. Как видишь, ему пригодились познания о темных масонских ритуалах. Наш быстро стареющий друг Дмитрий не первый в своих изысканиях о том, как укротить вампирскую природу.

Софья потерла переносицу, затем виски. Башка кипит так, что вот-вот пар из ушей повалит.

– Тебе не кажется, что это слишком? – спросила она. – Признать существование вампиров – уже непросто. Но приплести сюда магию из необходимости укротить жажду крови – это ту мач.

– Мы, вампиры, такие затейники, – промурлыкал князь.

– Правильно ли я поняла, что, по-твоему, кто-то нашел упоминания или наработки твоего Акакия, которые способны развампирить вампиров? А в качестве теста провел тут некий темный ритуал?

– Звучит, как сюжет очень дешевого фильма ужасов, правда? – ухмыльнулся Юсупов. -Может Фердинанд и правда нашел способ поститься, да не справился с последствиями. А может кому-то просто скучно, и он решил разнообразить досуг вызовом Вельзевула.

– Ты сам-то в это веришь?

– Неважно, во что я верю. Я лишь учитываю все возможные варианты.

***

Когда подъезжали к дому, ноги Софьи отекли настолько, что хотелось вставить на их место запасные. Жаль, при рождении таких не выдают. Мозги сбились как сахарная вата, которую ребенок-непоседа скомкал в липких ладошках. Ситуация совершенно не прояснилась. Наоборот, поездка в Красный треугольник лишь прибавила вопросов и головной боли. Мы теперь еще будем гоняться за спиритуалистами или объединимся с экзорцистами? А дальше что?

Сначала Дмитрий со своим предупреждением о грядущей анархии из-за антивампирских разработок. Сейчас вот масоны, магия, ритуалы. А когда уже будет станция «Нормальная жизнь»?

Софья потянулась к заднему сидению за сумкой, чем непременно воспользовался Юсупов. Он придвинулся так, что буквально дышал в шею.

– Все еще пользуешься косметикой, что я тебе дарил?

– А ты все еще обнюхиваешь меня так, будто я – твой десерт? – парировала Софья.

– Позволю себе напомнить, это ты от меня ушла без объяснения причин, – сказал князь.

В груди Софьи разгорелся пионерский костер. Спалить бы Его Светлость на этом костре до хрустящей корочки. А лучше – горсточки пепла не оставить!

– Позволю себе напомнить, – ответила Софья, – мы с тобой не были вместе, чтобы я от тебя уходила.

– Утешай себя, сколько хочешь, дорогая.

***

ВЛАДЕЛЕЦ ЧАСТНОЙ ГАЛЕРЕИ УМЕР ПРЯМО ВО ВРЕМЯ АУКЦИОНА

Намедни в северной столице состоялся закрытый аукцион реликвий эпохи XVIII века. Мероприятие прошло в частной галерее Михаила Веселова и было омрачено его неожиданной кончиной. Веселова хватил инфаркт прямо во время объявления нового лота.

По словам очевидцев, владельцу галереи стало плохо после посещения уборной. Он начал краснеть и задыхаться на глазах у гостей аукциона. Скончался на месте за считанные минуты. Прибывшим на место медикам осталось только зафиксировать факт смерти.

Напомним, что Веселов не дожил 11 дней до своего 62-летия. Как заверил личный врач умершего, Евгений Корягин, тот долгие годы вел здоровый образ жизни, был завсегдатаем санаториев, занимался парусным спортом, яхтингом и раз в год посещал места силы на Алтае.

Врачи сходятся во мнении, что причиной инфаркта послужило чрезмерное напряжение при подготовке аукциона, волнение и недосып. Озвучено так же предположение, что накануне мероприятия Веселов принимал стимулирующие препараты для повышения общего тонуса организма. Детали уже выясняются.

Прощание с Михаилом Веселовым состоится…

Глава 6. Поспешные выводы

Выходные приблизились так быстро, что Софья не сразу в это поверила. Она несколько секунд тупо смотрела на календарь и соображала – как уже суббота? Только же вторник был…

Безусловно за прошедшую неделю ей удалось успеть многое. Отснять три ролика для ютуба, среди которых – совместный подкаст. Договориться об интеграции – реклама уже на монтаже видоса, что выйдет в понедельник.

Сгонять на короткий бизнес-ланч блогеров, скорее для поддержания имиджа, чем для наработки контактов. Знакомых лицо было хоть отбавляй, а из новых – все какие-то тикпукеры. С ними иметь дел не хочется.

И даже попасть на процедуру массажа лица. Серафима подогнала сертификат в духе «приведи друга и получи скидку размером с ноготок вашего мизинца».

Влад вернулся во втором часу ночи. Он распределил все заказы так, чтобы выходные полностью посвятить досугу с Софьей. Собственно, не успела она продрать глаза, как Влад вывалил на нее целый список вариантов, куда пойти, где поесть и что посмотреть. А главное – вечером они отправятся на водную прогулку, чтобы поглазеть на развод мостов. Софья как могла проявляла взаимный интерес. Угукала, где уместно, и хлопала глазами, где требовалось изобразить удивление. Мысленно же трижды себя хлопнула по лбу за забычивость.

Влад исчез в ванной, чтобы побриться. А Софья размазывала остатки сгущенки и сырников с яблоком по тарелке. В тот вечер после Красного треугольника Влад едва не обиделся. В самом прямом смысле слова.

Он ведь звонил ей шесть раз, прислал столько же сообщений. Даже Серафиму на уши поднял, чтобы узнать, почему в одиннадцатом часу ночи Софья еще не дома. Подруга, конечно, выдала все как на духу – уехала в неизвестном направлении с господином Юсуповым. Да, тем самым, который отгрохал подарочный торт на день рождения. Нет, его номера телефона она знать не знает. И нет, переживать не о чем, так как Софья с Юсуповым… как бы это сказать, давно друг друга знают. Он точно ничего плохого ей не сделает.

Софья слушала эту тираду вполуха и вполглаза, зарывшись в теплое одеяло. Сколько-то раз извинилась, что не отзвонилась сразу. Но вообще-то, когда Влад на работе, она ему не названивает шесть раз кряду. Не дети же. И нет, ей не все равно на его беспокойство, на его чувства и на их отношения в целом. Просто так вышло. Да, встречу с Юсуповым можно было бы согласовать и на другое время. Но что теперь причитать?

– А кто такой этот Юсупов? – спросил Влад, когда Софья уже видела микросны. – Мне кажется, что именно из-за его внезапного появления ты так изменилась в поведении.

– Ой, Влад, он вообще тут ни при чем, – подавляя зевоту, ответила Софья. – Мы с ним вместе работали над одним делом.

– Каким?

Софья вздохнула, потерла глаза, помолчала, подбирая слова. Ну как тут рассказать-то парой предложений все то, что они с Юсуповым пережили за три месяца при поимке его брата, читай – внука?

– Это трудно объяснить, – наконец ответила Софья. – В общем, с него у меня началась новая веха в работе.

– Я так и думал, – буркнул Влад и отвернулся.

На этом разбор полетов закончился. Софья пообещала себе поговорить с Владом утром, извиниться что ли, но тот в шесть часов уже умчал по первым заказам. А к вечеру заехал за ней без тени обиды. Обнял, поцеловал, в машину усадил и заболтал перлами о встречах с клиентами. Если вы когда-нибудь вели частную практику и имели дело с заказчиками, то и сами ворох таких рассказов выдадите на полчаса, а то и на час. То клиент-неадекват, то клиент-опоздун, то клиент-я-сам-не-знаю-что-хочу. В общем, наслушалась Софья хит парад странностей и пошлостей. Мысленно похвалила себя, что подняла ценники, сменила нишу и теперь неадекватов в ее работе меньше. Ну а про вечерние покатушки с Юсуповым упоминать не стала. Как говорится, кто старое помянет…

Вот и сейчас, пялясь невидящим взглядом перед собой, Софья в очередной раз дала себе зарок – не вести никаких дел с Юсуповым. Да леший с ним. Пусть сам разбирается со своим метаболизмом, старостью, вампирами, магами-волшебниками-чародеями и кем бы там ни было. Но Дмитрий…

А что Дмитрий? Он разве просил его спасать? Или просил спасать этот мир? Просил спасать вампиров от развампиривания или овербыстрого старения? Он попросил лишь об одной услуге – уговорить Юсупова свинтить куда подальше, когда начнется вся заваруха. Ну и ей самой не плошать. Кстати, и впрямь, какие есть варианты загородной недвижимости?

В два клика Софья перешла на сайт объявлений и начала обзор домов, домиков, дачных участков, коттеджей, настоящих замков за много миллионов рублей.

– Э, нет, так не пойдет, – прервал ее серфинг Влад. – Сегодня мы даем друг другу обещание не отвечать на звонки или сообщения. Пользоваться телефоном только, если заблудимся в трех соснах.

– Скорее во дворах-колодцах, – сказала Софья.

Влад отложил телефон и наклонился к ее лицу. Софья ответила на поцелуй и почувствовала приятное тепло, что растекается внизу живота.

– Ааай, не кусайся, – простонал Влад.

Софья прижалась носом к его подбородку и вдохнула аромат крема после бритья. Чрезмерно сладковатый, зато такой родной. Что ж, выходные так выходные.

***

Сначала они вдоль и поперек прошли Невский. Заглянули в магазин Елисеевых и чуть не скупили каждую шоколадку, каждый конфитюр, каждую мармеладку. Тамошний консультант с конским хвостом и в костюме с полосатым жилетом очень ненавязчиво презентовал экскурсию по магазину, что проходит здесь каждые выходные. И сориентировал по разнообразию вин объемом в пару бокалов. Влад подмигнул Софье и предложил взять с собой чекушку на теплоход. Но Софья помотала головой – она уже восемь месяцев не берет в рот ни капли. Чувствует себя прекрасно, даже за компанию или по поводу собственного дня рождения не изменила своей аскезе. Влад покрутил крохотную бутылку и вернул на место со словами «значит, в следующий раз возьмем».

Вместо этого они купили две шоколадки с работами Альфонса Мухи на упаковках. Одну сточили, едва дошли до следующего светофора, вторую Софья отложила в сумку.

Конечно, побродили в сквере у Казанского и сделали привал на лавках у Исаакиевского. Туда-сюда расхаживают невесты в платьях самых разных фасонов – от безвкусных капуст из 90х до изящных, подчеркивающих фигуру, с разрезами до середины бедра. Будь тут Серафима, она бы рассказала все о нарядах красавиц – бренд, стоимость и даже часы работы бутиков, где можно купить сопутствующие аксессуары. Софья же в сердцах посочувствовала невестам, что должны держать лицо под прицелом объективов фотокамер, не взирая на погоду, каблуки, отекшие ноги и туристов, что попадают в кадр.

Лето уже на носу, город наводнился приезжими. Их сразу видно по открытым ртам, округлившимся глазами и смартфонами, что туристы держат почти все время у лица, снимая все подряд. Погода еще не устоялась – с утра трижды пробегали испуганные тучки, что проливали десятиминутные дожди, а затем снова уступали дорогу солнцу. Софья уже замучалась стряхивать засохшие капли грязи с джинсов, а на джинсы Влада и вовсе без слез не взглянешь.

– Да и забей, – сказал тот, махнув рукой, и повел ее по Дворцовому мосту.

Впереди высятся красные цилиндры ростральных колонн. На мосту автомобили соревнуются в силе выхлопа. Всех, конечно, победил грузовик, что выпустил чернющее облако дыма. По пешеходной зоне снуют прохожие. Иногда они шарахаются в сторону и матерятся, когда их обгоняют шумахеры на электросамокатах, не сбавив скорости. Под мостом гудят теплоходы, катера, и даже пара гидроциклов проскакивают.

На Васильевском пришлось немного поплутать в поиске подходящей вкусняшечной. Приземлились на открытой веранде ресторана, что отличается блюдами, приготовленными на пару. Влад заказал борщ, а Софью заинтриговали зеленые равиоли со шпинатом и каким-то сыром. Оказались невероятно аппетитными!

Потом Софье пришла гениальная идея – прогуляться по новой набережной, что совсем недавно благоустроили у Зенит Арены. Так как машину бросили еще где-то у канала Грибоедова, передвигаться пришлось на метро. Когда преодолели Яхтенный мост и двинулись вдоль набережной, шагометр высветил круглую цифру – 20 000 шагов. А ведь еще не вечер…

За время такого марш-броска они трижды поели мороженого, дважды прятались под навесами от дождя и неисчислимое количество раз мочили ноги в лужах. Оба сдержали обещание насчет телефонов. Пользовались ими только, чтобы сделать совместные фото. Нащелкали их уже пару сотен точно.

Влад то и дело откидывает шуточки, с тоской вздыхает, глядя на катера. Говорит, что лелеет мечту поплавать по Ладожским шхерам. А еще заиметь собственный катер, чтобы в любое время хоть на рыбалку на залив, хоть на прогулку по каналам Питера.

Софья же наконец почувствовала, что мигрень отпустила. Даже легкого напряжения в висках не ощущается. Ноги, конечно, гудят, но ради этой легкости, беспричинного смеха и душевного равновесия, она готова еще двадцатку намотать.

Потом вернулись в центр и досиживали полтора часа в кофейне до отбытия теплохода. На двоих выпили красный чай с брусникой и заглотили по гигантскому брецелю. Софья свой осилила на три четверти. Влад с удовольствием доел оставшийся кусочек.

Когда объявили посадку, Влад потянул Софью на открытую верхнюю палубу. Фоном играет попсовая музыка. Небо и не думает темнеть, немного изменило оттенок на глубокий синий. Едва забрезжили звездочки. С воды тянет прохладой. Софья поежилась и прижалась к Владу. Тот обнял ее и чмокнул в лоб. Туристы засуетились, задребезжали ножками стульев. Теплоход мерно загудел и двинулся вдоль по Неве, оставляя позади шпиль Петропавловской крепости, Дворцовый, а затем и Троицкий мост.

За долгие годы жизни в Петербурге Софья и забыла, каково это вообще – быть туристом. Многое примелькалось, стало восприниматься как должное. Недавний интерес альтернативной историей воспитал в Софье наблюдательность, дабы подмечать то, что другие воспринимают как само собой разумеющееся. Например, те же статуи богов, что натыканы по всему историческому центру города. Историки, конечно, скажут, что это дань моде на классицизм, а сфинксы – моде на египтоманию. Вот только почему-то моды на русское никогда не было, все только якобы церковно-славянское.

У нас же до крещения Руси жили в лесу, молились колесу. До Жуковского нет вообще никаких литераторов, в то время как в Европе правили бал Шекспир, Дефо, Свифт, Мольер и другие. С живописью у нас вообще труба. Сначала только иконопись, затем порсуны – что-то среднее между иконой и светским портретом, а затем детские каракули в летописях, что летописями и не являются. Так – списки с некогда ранее опубликованных текстов, которых никто в глаза-то и не видел.

Портреты российских правителей писали итальянцы, немцы и французы. А русские художники чем занимались? Ну как чем – лаптем щи хлебали. Только в концу XVIII века научились и наплодились отечественные виртуозы-портретисты. Огромная их часть, есессна, талантливые самоучки-самородки из числа крепостных. И не забывайте, что помимо них не менее талантливые лапотные крестьяне отгрохали Исаакиевский собор, притараканили гром-камень из Карелии и расчищали-равняли ландшафт для всех дворцовых парков в Пушкине, Павловске и Гатчине.