Читать книгу: «Тринадцать неожиданных историй», страница 2

– Капучино и пирожное, вот это! – она ткнула пальцем сквозь стекло.

– Капучино? Вы уверены? Сейчас такая жара. Может вы хотите холодный капучино?

Девушка обернулась на своих спутников. Нино и Андреа закивали: «Да, холодный капучино это то что надо, попробуй»

Она вернулась к продавщице:

– Холодный капучино, пожалуйста.

Андреа не захотел пить ничего, а Нино заказал себе обычный кофе.

Они продолжили говорить о музыке. Через полчаса обсуждения любимых исполнителей и музыкальных групп она попыталась вернуться к вопросу аренды. День конечно чудесный и компания хорошая, но где – то жить то ей надо, подумала она, хотя уже и решила, что этот разговор ни к чему не приведет и повод уйти в кафе, это просто повод выйти из квартиры.

Мне кажется мы подходим друг другу, в смысле – мы же нашли общий язык! Переезжай! – Нино отвлекся от рассказа про Pink Floyd

Вместе? Ты будешь приходить время от времени в свою квартиру?

Нет, я ее тоже арендую. Я могу жить в соседней комнате, а ты – где жил мой сын. Я думаю, что все будет чудесно!

***

Андреа сидел прямо, застегнутый в клетчатую рубашечку на все пуговички. Буйные черные кудри аккуратно убраны.

– Какая же ты красивая!

Ручки сложены и одна слегка потирает другую.

– Что будешь пить?

Больше всего он напоминал школьника на выпускном экзамене.

Можно вина.

– Сицилийского?

– Да, конечно.

Они сидели в ресторанчике, где она впервые услышала, как он играет. От того брутального музыканта ничего не осталось. Или вернее, его ничего не напоминало. Метаморфоза произошедшая с ним удивила ее. Перед ней сидел скромный, застенчивый мальчишка, который отчаянно хотел понравится.

– Может по пивку? Зависнем, а? – предложение в мессенджере было вполне ожидаемое и невинное со стороны рок – музыканта. И такой подвох – неожиданно она почувствовала себя на свидании. На самом настоящем напряженном свидании, с напряженной атмосферой,

– А какую музыку ты еще любишь?

– О, я преподаю! – он улыбнулся с прежним шармом.

– Ты столько знаешь о музыке?!

– Да, я преподаю блюз. Блюз – это все!

– И рок вы тоже играете, вот эта композиция, – она напела.

Джимми Хендирикс? Я люблю его.

Он был такой южный, жгучий, казалось, что даже масляный. Маленькие черные глазки, и мелкие – мелкие колечки длинных вьющихся волос, пухлые ручки, тело спортсмена и сибарита, в котором две сущности уживаются прекрасно.

Брутальная щетина – все было на месте, но казалось что он помолодел лет на десять и превратился из прокуренного бывалого в юного трепетного.

– А я – пишу.

– О, ты тоже творческая натура? Я почувствовал это.

Он кивнула.

– Мы, люди искусства должны держаться вместе, – он сделал это так характерно, блеснул глазами словно в мюзикле, – мы же из одного племени!

– Да…, – она погладила пальцем ножку бокала, – согласна. Она не знала что делать, когда он наконец превратится обратно в рубаху парня? Не она же его так заколдовала? Хотя эта идея и льстила.

Они перечислили еще любимых музыкантов. Их разговор продолжал напоминать музыкальную энциклопедию. Немного поговорили об учеб и когда вино закончилось и новые темы не поступили, Андреа предложил прогуляться. Было уже одинадцать. Они вышли на площадь вокруг фонтана Аретузы – нимфы, которую богиня Ариадна превратила в источник.

Подошли к краю площадки и глядели на корабли. Звезды спускались россыпью вниз, будто кто – то не глядя швырнул их. Гуляющих было немного и те спешили с площадки на освещенную улицу, в кафе. Они остались наедине.

Она продолжала чувствовать это странное сочетание – напряжение и интерес. Почему – то никак не получалось расслабиться.

– Так вы поедете на гастроли? По Германии?

– Да, наш менеджер уже договорился.

– Отлично, кстати, у меня тоже был такой опыт работы, – она усмехнулась, вспомнив про группу мужа, – можно сказать, что я была менеджером.

– Отлично! Поедешь с нами?

– Может быть!

Она замолчала. Он стоял рядом, сохраняя дистанцию. Небольшую, но некоторую дистанцию.

– Знаешь, мне пора домой, – сказала она.

Идти было минут пять. Обратно, мимо кафе, вдоль по старинной безлюдной улочке с желтыми фонарями. Набережная. Темное шумящее море. Улица Сирен.

– Спасибо за вечер! – она улыбнулась и поцеловала его в щеку. Он поцеловал ее во вторую. Доля секунды, колебание.

– Спасибо! – он отошел на пару шагов.

– Я напишу!

– Да, напиши, Спокойной ночи!

– Андреа помахал рукой. Она подошла к крыльцу, ярко освещенному и напоминающему картинку – каменный дом из желтых блоков. Зашла внутрь. Все так правильно, настоящее свидание. И все так скучно.

***

Ее подташнивало от ужаса. Что, мозг ее соседа совсем ослаб от эрекции? Перечитала сообщение от Нино: «Я не могу больше делить жилье с тобою! В этом виноват я! Ты не при чем! И ты не поймешь, что происходит со мною!»

Она сидела на лавочке и мысленно чехвостила всех этих тонко – душевных сраных интеллектуалов.

Что, он рассчитывал, что я буду с ним жить, платить за жилье, да еще на самом деле с ним жить? Что вот так «нимфа прилетит и заполнит пустоту в его душе?»

«Он деньги вернет?» – спросил ее друг из Харькова, которому она написала в панике.

«Не знаю, сейчас спрошу. Должен вернуть».

Она написала в мессенджер и долгих несколько минут ждала, пока он ответит. «Что, его тонкая душевность не распространяется на деньги? Или он собирается их не вернуть по тем же непонятным, загадочным причинам, а?

«Конечно верну!» – наконец пришло сообщение.

Она вздохнула. Ей хотелось уехать их этого города. Джузеппе не хотел видеться с нею. Ее тянуло на другой пляж. «Жаль, что не побывала в окрестностях города», – подумала она, сидя на лавке возле набережной. Персиково-нежные верхушки домов виднелись на истомленном он зноя небе.

***

Эти дни Нино находился в напряжении и неистово строчил в дневнике.

День первый

Она такая ранимая и чувственная, прямо как я… А все эти намеки..Я явно нравлюсь, какая удача, что нас познакомил Андрэа! Какой молодец! Все! Моя холостяцкая жизнь скоро закончится! Она постепенно переберется из той дальней комнаты мою. Но как, как отложить этот момент неумолимого движения навстречу?

День второй

Странно, но мы почти не общались сегодня. Видимо это ее застенчивость. После того, как поговорили по -душам вчера, прогулялись в парке, видимо она вполне серьезно задумалась, насколько я ей подхожу. Видно же, что это – не случайность, а судьба, что мы оказались в одной квартире! О боги, вот награда за все испытания! Все не случайно…

День третий

Она еще держится на расстоянии, ну что же… Благородная особа хорошего воспитания. И, одновременно, это испытание для меня. Она занимается своими делами. Такая милая, такая увлеченная. Сказала, что я вдохновил ее на создание собственной мастерской. «Пусть же этот журнальный столик, будет у меня как твой рабочий стол» – сказала она.

Ну что же, не буду ее отвлекать. Приятно, что женщина «горит».

День четвертый

Ах, наше милое увлечение (влечение) без слов, зачем слова?! Воздух и так наэлектризован! Она хочет помочь мне с моим проектом! Моей давней мечтой! Это просто мечта! Но она слишком держит дистанцию. Кстати, русский – не такой ужасный язык и он не будет меня раздражать, когда мы будем жить вместе. В смысле совсем вместе, постоянно, навсегда, навсегда!

День пятый

Она сегодня ушла гулять одна. Хотя я и предлагал вместе выйти за сигаретами. Хотя бы поужинала. Я ведь хорошо готовлю, иногда. Это странно – встретил ее на улице, на мосту. Она выглядела совершенно счастливой.

Upd. Была ужасная ночь. Пришла в два часа ночи. Запыхавшаяся, довольная. Я слышал ее дыхание даже из коридора.

День шестой

За ней зашел Андрэа. Предатель! Неужели они встречаются? Бабник! Он же бабник! Зачем я… зачем он ей! Сидел такой, улыбался. Хорошо, что я договорился с сыном выйти за мороженным. Не мог его выносить. Я подозреваю, что она встречается не только с ним. Шлюха.

День седьмой

«Суд откладвает ваше рассмотрение». Наверное я буду свободен из этого узилища брака только в октябре. Сигареты закончились. Сколько можно… блин, какая твердая балконная дверь.

Она не представляет как мучает меня: «Привет и пока!..хочешь попробовать? Я приготовила. Эти записочки. Все как в последние дни брака! И раздельной… Черт! Да с этой же мы даже не жили вместе! Что она себе позволяет?!!! Я – кто? Просто приятель?!Сосед по квартире? Она может найти их столько! Все! Пора это останавливать… это. Пусть ищет себе другой дом. Я не могу. Я так дальше просто не могу.

День восьмой

Почему она обиделась? Ведь это было нужно для нас обоих! Просто уйти, расстаться. Ну и что, что ей негде было пойти. Я же видел столько вариантов. чтобы забронировать!! Странно. Разве сложно было уйти сразу. Она еще ныла, просилась остаться на ночь. Какая меркантильная! Видно хотела сэкономить. Я и так отдал ей деньги за весь срок проживания здесь. Ну и за неделю тоже. Неделя ей досталась бесплатно, бонусом. А мои страдания – мне никто не восполнит! Все, надо на яхту, соленый воздух, брызги в лицо. Сигарета тухнет. Ах, Анна, Анна, где ты теперь?

***

Волна накатывала за волною, море приятно шумело. Тут было красиво, даже слишком. Казалось что это место – не для нее. Романтичное, изнеженное, как чувственная красавица изогнувшая шейку. А она себя такой не чувствовала.

Справа на склоне горы у пляжа Маззаро светились открытые окна и двери гостиниц. В темноте они казались сказочными декорациями к истории о эльфах. Как и все в Таормине тут выглядело очень декоративным и одновременно было настоящим. Слева – еще одна скала, поменьше, и вид на соседний город, его яркие оранжевые огни.

В десять вечера отдыхающих было немного. Двое крупных коренастых мужчин – коней бы под них, сошли бы за кентавров, и женщина в красном платье с коротким каре темных волос. Красное платье выглядит сексуально. Но на ней – оно было просто красным. Эти мужчины и девушка в красном прошли с одного края пляжа на другой. Смирно лежали сложенные лежаки и зонтики. Без них бы пляж выглядел совершенно диким и прекрасным. В метрах десяти от берега, за буйками на волнах качалось чуть больше двадцати катеров и расписных лодочек с навесом. На темном кусочке небе, между правой эльфийской и левой безлюдной скалой светились пять – шесть ярких звезд среди звездочек поменьше. То ли от огней вокруг, то ли от время от времени возникающих прохожих, место казалось наполнненым и живым.

Она сидела у самой кромки воды, на синем каремате закутавшись в светлый балахон платья и засунув ноги в песок, как в плед. По лицу не было ясно: грустит она, мечтает или думает просто «ни о чем». Думать “ ни о чем» было большим ее достижением, но сейчас ее одолевали мысли.

«В сорок лет – ведь не ходят по дискотеками?» – промелькнула мысль. А дальше бодро маршировали пункты по которым она полная и действительная неудачница. Где – то в глубине души она верила, что вот – вот произойдет какое – то невероятное событие, чудо, которое вознесет ее на самый верх. Вдруг она окажется дочерью иноземного посла или заморского принца? «Вот, Лина, например: и квартира, и машина, и муж – все пункты успешной жизни. А ты? Сидишь на пляже? Благополучная дурочка!»

Она вздохнула, обхватила колени руками и представила горящие огоньки свечей в кафе, прохладную темень улицы с озирающимися туристами и веселыми сицилийцами.

И еще она купила тетрадей по цене платья!

Ее жизнь совершенно не хотела следовать общепринятым стандартам.

***

«Рио-де- Жанейро» – это первое, что пришло на ум, глядя на него, Ну еще бразилец, парень Лиз Гилберт в фильме. Но он оказался итальянцем, Франческо. Статный, высокий, с глупым хвостиком на затылке и такими же прекрасными огромными глазами, как у Хавьера Бардема. Жаль, а он меня кажется и не заметил.»

В очередной свой заезд в Таормину она выбрала самое убогое жилье в этом самом красивом месте – хостел. Кухня, несколько двухярусных кроватей в одной комнате, ужасные соседи которые постоянно куда – то собираются по утрам. Да, наверное, это все – таки не лучшее жилье. И сейчас, когда она сбежала с дискотеки и вернулась домой, на маленькой лавочке перед входом сидели двое парней. Аргентинец Рикардо и сицилиец Франческо. Она присела рядом и поняла, какой чудесный вечер. Здесь было намного уютнее и спокойнее чем на пафосной дискотеке с коктейлями по 20 евро и пустым залом. Впрочем, почти любая дискотека была для нее слишком гламурной, кроме тех вариантов, когда они устраивали веселье с друзьями сами – а особенно на море, а особенно – танцуя на песке.

Желтые фонарики, вьющиеся зеленые растения, негромкий разговор на смеси итальянского и испанского. Она прислушалась. Они говорили о еде и о путешествиях! Аргентинец оказался вегетарианцем, в стране – где мясо чуть ли не основной и единственный продукт и держурное блюдо на каждый день. А итальянец, вернее сицилиец, рассказывал о том, как полезна средиземноморская диета – из рыбы и овощей, и конечно же фруктов. Она любовалась его смуглой кожей.

– А мне бы тоже хотелось научиться готовить! – она сидела рядом с невысоким аргентинцем, который несмотря на ангельский вид невинно распахнутых глаз напоминал чертенка – своми иссиня черными кудрями и темной кожей.

– Что например? – спросил Франческо, поддаваясь вперед. Он сидел на быльце уличного диванчика и казался еще огромнее. Футболка в широкую синюю полоску обтягивали его торс, в левом ухе качалась пиратская золотая серьга. Он сложил руки на груди

– А что у вас самое простое? Паста? – она заправила прядь волос за ухо,

Паста алла Норма – самое простое. Сейчас расскажу – нужны баклажаны, помидоры, рикотта – это мягкий козий сыр, такой легкий. —

Помидоры и баклажаны у меня есть, рикотту куплю. Научишь меня? – она улыбнулась, снова выглядывая из – за маленького аргентинца.

– Да, могу завтра. Сегодня не могу, все уже спят. – он пожал плечами и снова взял бутылку пива с пола. – Чин-чин, – чокнулся с Сандро, аргентинцем, отпил и пошел на ресепешн.

В воздухе повисла тишина. Она подняла голову. Несколько ярких звезд были видны на черном небе.

– Ты так издалека. – она повернулась к Сандро.

– Да, из Аргентины, – он снова кивнул.

– И тебе здесь нравится?

– Да, очень. – он пил пиво и разглядывал стену из вьющегося плюща.

***

На следующий вечер они встретились в том же в же дворике, но уже без аргентинца. Тот ушел гулять с польскими девченками. Полыхали свечи. Они оба молчали, но вокруг как будто уплотнялся воздух.

Давай я сделаю тебе массаж, – неожиданно предложил Франческо.

Это было бы классно, – сказала она, и подумала – «неужели он не переживает за свою невесту?»

Он вернулся с массажным кремом. У него были широкие, мягкие руки, не шершавые, как она ожидала.

Подожди, – он спустил платье с плеча, – погоди.

Она ушла и переоделась в серую майку с узкими бретельками и джинсовые шорты.

Вот так будет удобнее! – майка открывала спину и ей не было жалко, если она замажется. Во дворике по – прежнему никого не было. В хостеле все уже спали.

Они уселись на ступеньках, позади скамьи, в полумраке. Он начал нежно разминать ей плечи. Где – то это уже было, подумала она, успехнувшись, но… Он разминал ей плечи томно и профессионально, как настоящий массажист. Она решила получить удовольствие.

Погоди, тут не очень удобно, – сказал Франческо, – давай… – он встал и увлек ее за собой, приоткрыл тяжулую бархатную занавесь, которая заменяла дверь на кухню, – давай сюда.

Они сели на диване. Она – спиной к нему. В доме было тихо, и на кухне, где он готовил вчера, а она стояла восхищенная, сейчас было темно и тихо. Он продолжил массировать ее спину и неожиданно, будто сопротивляясь самому себе начал целовать – ее шею, округлое плечо, пальцы сместились вниз и вот, он уже нежно теребит, играет с ее соском, оглаживает грудь. Она поддалсь назад и почувствовала теплую волну, волну страсти, которая поглощала ее, это не так как с Джузеппе, это как что – то более стихийное, Франческо как будто расстворялся в ней, он сам отдавался процессу и вдруг – упала сережка. Он задел ее губами, продолжая ласкать ее шею и выше, ее ушко. Франческо был нежнее, но при этом он был как будто безличнее. Как будто вдвоем они отдавались стихии, приносил жертву неведомому культу,

– Погоди! – это ее последний шанс, подумала она, ее последний шанс не отдаться этой стихии, пока она еще контролирует себя, – Подожди! – она обернулась и сделала вид, что украшение очень ей важно, она уцепилась за него как за соломинку.

– Это подарок моей подруги!

Он помог искать украшение.

– Это очень важно для меня, – продолжала она.

Они нашли серебряный овал и застежку к нему.

– Отлично, – она надела украшение, – а давай теперь я сделаю тебе массаж!

Он улыбнулся и лег на живот. Его прекрасная спина – смуглая, широкая, с буграми мышц.

Тщательно, с любовью, она проминала его плечи. Гладила, пощипывала, вминала подушечки пальцев, немного царапала, мяла шею и проглаживала затылок, там где узелок из волос. Его вьющиеся кудри был немного жесткие. Они легонько укусила Франческо за шею и неожиданно для себя предложила:

– А может пойдем искупаемся?

***

– Что ты там, старый, смотришь?! – жена владельца виллы неожиданно проснулась. Сам владелец, капитан в отставке, сидел, пригорюнившись у окна и глядел во двор. Ну и вид у него был! Еще чуть – чуть и завоет на полную луну.

На краю бассейна сидела обнаженная девушка. Капельки воды блестели на ее коже и создавали видимость прозрачной чешуи. Она немного отклонилась назад и поболтала ногами в воде. Вдруг с дальнего края бассейна показалась мужская фигура – широкие плечи, затянутые в узел на затылке волосы. Пару гребков и он – возле «русалки». Улыбнулся и стащил ее за ноги в воду. Поднялся столб воды, они исчезли оба в.

– Надо вызвать полицию! – синьора стояла за спиной супружника, напоминая рассерженное привидение растрепанными седыми волосами и белой ночной рубашкой. Дед не повернул головы.

Они вынырнули, и девушка, обвив руками шею темноволосого мачо, нежно его поцеловала. Он потащил ее снова в воду и они скрылись опять и через пару секунд выскочили, словно танцуя в в мерцающей синей воде.

Пожилой капитан повернулся:

– Да ладно тебя. Давай спать, – хлопнула ее по заду, – Давай.

Она остолбенела, а потом, по – девченочьи хихикнула, вспомнив те дни, когда он возвращался из рейса.

***

«Ciao caro!» – это может быть начало или конец. Зависит от того, напишет ли он в ответ. «Сiao caro» – путешественница отправила сообшение в мессенджер. За окном автобуса, едущего в аэропорт, синело море как в последний раз, и качалась лиловая звезда цветка, украшая прозрачное небо.

«Откуда такая нежность…»

– Ну, показывай свое сокровище!

Случайная цитата из книги сказок

Февраль, 2012

Мы сидим в кафе, он греет руки о чашку. Широкие и высокие спинки стульев. Он наклонился ко мне чуть-чуть, кажется, что он хочет спрятаться, мы хотим спрятаться. Словно мы – заговорщики.

– Спасибо, что согласилась встретиться.

– Мне тоже этого хотелось, хотелось увидеть тебя.

Он улыбается, а в глазах горят эти огоньки.

– Где ты был?

– Ездил за границу, работал, учил английский. А как у тебя дела?

– Я – только путешествовать, практиковать английский хватает здесь, – улыбаюсь.

Обычный приятный разговор, даже приятельский, но что -то за этим есть, что- то есть еще витает вокруг – и это завораживает.

– Я думал о тебе весь этот год, не хотел, а думал, – он обхватывает свою чашку с кофе сильнее. Рядом стоит моя. Так хочется к нему прикоснуться.

– Давай прогуляемся? – предлагает он.

Мы идем по зимнему парку. Болтаем. Столько воспоминаний. Как будто не год работали вместе, а десять лет: “ А помнишь, когда ты…? А вот эта твоя идея? А это было классно! А они тогда говорили…».

Сугробы, сумерки.

– Слушай, я наверное, здесь навернусь.

– Подожди.

Он подхватывает меня на руки. Высокий, стройный, но я не знала, что такой сильный. И шагает прямо по этим сугробам – как большой нежный медведь.

***

За неделю до этого.

Я сижу на терапевтической группе. «И что, тебе совершенно никто не нравится? – совсем никто?» – спрашивает терапевт или кто-то из участников группы. Группа встреч – это такое сборище нормальных людей, которые живут не совсем так как они хотят, не чувствуют радость жизни. Сейчас февраль. Это зимняя группа.

– Ну, есть один… – все затихают, – но это… мой знакомый, мы работали с ним вместе и сейчас он мне пишет, предлагает встретиться.

– И почему ты не хочешь с ним встретиться? – уточняет кто-то из группы.

– Он мне очень нравится, но это неправильно, я не знаю, что будет… вернее – что может быть? Он младше меня на одиннадцать лет.

Я жду осуждения, но тут же одна из участниц группы, рассказывает, как её тетя была счастлива в браке с мужчиной на 14 или 15 лет моложе её. Мы еще о чем-то говорим, шутим. Я выдыхаю. Никто не заклеймил меня позором. И моя история уже не кажется мне такой ужасной. Я не сжимаюсь от этого. Как будто пустила туда воздух, как будто это – может быть.

– Хорошо, я напишу ему.

За пару лет до этого, август 2010

– Привет! – он садится на стул и мне кажется, что солнце светит в его синих глазах. Вернее, что он – само солнце. Я приоткрываю рот. Надеюсь, не сильно видна моя отвисшая челюсть?

– Привет! Вы хотите работать в этой компании и планируете совмещать это с учебой в ВУЗе?

За пару секунд до этого я и не думала ни о чем романтическом: новый проект, найм персонала, работа, работа, работа.

Стараюсь не думать ни о чем романтическом и дальше. Смотрю анкету: 18 лет, студент технического ВУЗа, летняя подработка?

Дни заполнены суетой и стрессом. Он иногда заходит в мой кабинет по делам, иногда у нас бывают общие собрания. Он старается, я тоже. Выкладываемся по-полной и, кажется, даже начинает что-то получаться.

Рассматриваю его фото в соц сетях. Какой же он все таки симпатичный. Уже увольняется. Я предлагаю делать общий проект. Он занят, у него практика, написание диплома.

– Ты мне нравишься.

– Ого, это как-то неожиданно.

Наверное, я его шокировала, наверное, он думает сейчас: «Ах, эта старая двадцатидевятилетняя извращенка!»

Ну, хотя бы, я сказала об этом.

Конец, февраль 2012- март 2012

Мы встречаемся чаще. Греем руки друг друга в замерзших кинотеатрах. Планируем поездку весной на море, вернее, просто мечтаем об этом.

– Я хочу познакомить тебя со своими друзьями. Со своим лучшим другом, он – поэт!

Я соглашаюсь и одновременно боюсь. Если мы и забыли «о разнице в возрасте», то друзья- то этого не забудут и заметят.

Мы сидим в подвальном кафе, они о чем-то шутят, а я – рисую. Отвлекаюсь. Я всегда ухожу в себя, когда мне не комфортно. И сейчас мне хочется уйти. Я не понимаю этих шуток, я не понимаю эту атмосферу. Она у них – «очень своя» и я чувствую себя очень отдельно.

Чувствую себя как внутри арт-хаусного кино – что -то происходит, хочешь понять: к чему- все это? И не можешь понять. Просто ждешь. Я шучу что-то в ответ его другу поэту и второму приятелю, теперь не понимают они.

Текила, виски, сигареты. Я пью сок, но курю за компанию. Мне и так страшно.

Он не доволен, я – тоже. Он хочет идти с друзьями. Я хочу, чтобы он поехал со мною. Мне кажется, если мы расстанемся здесь, сейчас, то мы расстанемся навсегда. Я боюсь его отпустить.

Мы ругаемся на перекрестке. Друзья стоят в сторонке, ждут.

– Что будет с нами через 10 лет? Через 11 лет? У нас нет будущего! У нас… – он горячо рассуждает на улице, от него идет пар. Не только потому, что сейчас ранний март. Вокруг лежит снег. Я прошу его остаться, я виновата. Я опять все испортила.

Не вписалась в компанию, не поняла его друзей, не поняла его.

И сейчас он говорит о том, что я думала: «У нас нет будущего». Но так приятно, что он об этом будущем мечтал. Хотя бы задумывался о такой возможности.

В какой-то момент я поверила в реальность этих отношений.

За несколько дней до этого. 8 марта 2012

Март, тот самый день, когда все девушки ждут цветы, или не все, или не ждут. Обсуждаем на группе у кого какой выдался этот день. Кто встречал его в детском саду, один из парней встречал в бане с другом, кто-то…

– А мне подарили тюльпаны.

Сама не ожидала. Говорю и, кажется, что это не со мною. Кажется сейчас вижу, как ловлю летящие в лицо снежинки. Ловлю губами, ртом, глазами и ресницами, как год назад в Питере.

– С праздником! – он выныривает из метро, веселый улыбчивый. В руках – огромный пакет с прекрасными куполами над храмом в солнечном городе (теперь я знаю, что это – Флоренция), а в пакете – зеленая круглобокая бутыль шампанского.

– А цветы? – говорю я и сама замираю. Вырвалось.

Он на секунду мрачнеет. Становится серьезным.

– Подожди. Я кое-что вспомнил. Мне надо поздравить бабушку.

Исчезает на пару минут. Я удивляюсь. Почему бабушку? И думаю: «Вот, он просто нашел повод уйти. Его так шокировал мой наглый вопрос!». Корю сама себя: «Ну красивый же пакет! Ну почему цветы?»

Он появляется снова, улыбается. На обжатые резинками бутоны тюльпанчиков летит снег. Наверное, он купил их только что в переходе метро. Такие нежные цветы… Я улыбаюсь. Я абсолютно счастлива.