Читать книгу: «Медь и компания. Сборник возмутительных рассказов», страница 3

Чудовище за окном

Мы жили в небольшой деревушке чуть северо-восточнее Казахстана. Я был совсем мальчишкой, когда в нашем поселении стали происходить странности.

Все началось с моей спальни. Я никогда не был особо впечатлительным, не смотрел ужастики (да их и не было у нас в то время), а к страшилкам относился скептически. Наверное, все мои друзья были такими. Мы проводили дни во дворе, бегали, размахивая деревянными мечами, и воображали себя воинами или странниками. Не было ни единой причины, чтобы моя фантазия разыгралась настолько, чтобы напугать меня до смерти.

И тем не менее одной жаркой летней ночью я услышал стук в окно. Он был размеренным и отчетливым. Сначала я решил, что это ветка качается на ветру или птица ищет кров, и не придал этому значения. Следующим утром я рассказал все родителям, но они списали это на богатое детское воображение. Возможно. Тем более что в деревнях разум человека не замутнен городской суетой и часто видит всякое. Но повторюсь: у меня не было причин видеть мистику, которой не было. Я отчетливо слышал то, что слышал!

Следующей ночью стук повторился. Я был уверен, что никто из моих друзей не мог так хулиганить, да такое даже в голову не могло прийти. Это повторялось несколько ночей. В этом звуке была своя мелодика, ритм. То, что его издавало, знало, что делает. Теперь было ясно, что это не ветер и не птица, и от этого осознания мне стало страшно. Каждую ночь я слышал странный стук в окно и, так как был совсем ребенком, не отважился даже носа высунуть из-под одеяла.

Я окукливался, как гусеница, несмотря на невыносимую жару.

Самое страшное произошло, когда однажды я забыл плотно занавесить шторы и, едва стук послышался снова, взглянул на окно. Боже, лучше бы я этого не делал! С улицы на меня смотрели два гигантских, размером с самовар, миндалевидных глаза. Они светились настоящим золотом. Когда это существо поняло, что я его вижу, оно издало такой кровожадный рык, что у меня и теперь кровь стынет в жилах всякий раз, когда я его вспоминаю.

Клянусь, это не было моей фантазией, я не спал, а ясно, как наяву, видел и слышал это нечто. Но сколько бы ни рассказывал родителям, взрослым в деревне или соседским ребятам, мне никто не верил. Все говорили, что мне просто приснилось или почудилось. Все так считали, пока не случилось нечто необъяснимое.

Однажды к моему отцу прибежал сосед. Дядя Игорь был охотником и человеком не из пугливых, но в тот день он был белее снега, и нечеловеческий ужас застыл на его лице. Он позвал моего отца с собой в сарай. Увидев приятеля в таком состоянии, отец не на шутку испугался и велел нам с матерью сидеть дома и не выходить наружу без его позволения.

Видимо, их общие эмоции подействовали и на нас. Мы заперли дверь и сели в комнате, дожидаясь возвращения папы. Я был уже порядком напуган ночным гостем, постоянно не высыпался и вообще чувствовал себя скверно. Казалось, от недосыпа уже перестал различать реальность и сон. Помню, как малодушно трясся, прижимаясь к маме, а она крепко обнимала меня в ответ, и было слышно, как тревожно колотится ее сердце.

Мы ждали отца будто бы целую вечность. Когда он вернулся, мы сорвались с места и побежали в сени. Он затворил двери на тяжелый массивный засов, который стоял в углу и никогда не использовался. Его глаза были ледяными, а брови хмуро сдвинулись поближе друг к другу.

– Господи, что случилось? – произнесла мать дрожащим голосом.

Я ничего не понимал, но при виде взволнованности родителей мне хотелось разрыдаться от бессилья. В детстве родители кажутся самыми сильными, умными и всемогущими, и когда ты видишь их слабость, кажется, что мир вот-вот рухнет. Мы обречены.

Отец взял меня за руку, отвел на кухню и усадил за стол.

– Расскажи-ка еще раз, что ты видел, – произнес он самым суровым тоном из всех, что я когда-либо от него слышал. Его лицо было необычайно серьезным. Сидя прямо перед ним и глядя ему в глаза, я задрожал пуще прежнего.

– Я слышал стук, – кое-как выдавил из себя я. – И желтые глаза. Гигантские.

– На что они были похожи? Это могли быть фары?

– Это были глаза. Вот такие, – я развел руки и показал примерный размер. – И оно рычало.

Отец кивнул и отвел мать в сторону, оставив меня одного.

Весь день меня не выпускали на улицу. Родители орудовали молотками, пока я в непонимании сидел в своей норке и листал журналы. Стук дерева и гвоздей заполонил улицу, и я выглянул в окно. Люди в соседних домах и дальше по улице заколачивали окна и заборы. Меня обдало холодом.

Той ночью я проснулся от скрежета когтей. Кто-то или что-то скреблось в заколоченные окна и недовольно рычало. Слезы паники подкатили к глазам. Я неслышно выполз из кровати, боясь даже дышать, и на цыпочках побежал в спальню родителей, но когда мы втроем вернулись в мою комнату, звук прекратился. С тех пор я остался спать с ними.

Утром отец взял ружье и повел меня в школу. Проходя мимо окон моей спальни, мы отчетливо увидели следы огромных когтей на деревяшках, закрывавших окно. Я боялся представить, что было бы, если бы оно смогло до меня добраться. Папа ничего не сказал. Сколько бы я ни спрашивал о том, что случилось, и том, кто мог тревожить мое окно, он ничего не отвечал.

Но слухи в деревне распространяются быстро, и я все узнал. Когда дядя Игорь тем утром зашел за скотиной, чтобы вывести ее на выпас, выводить было уже некого. Какой-то невиданной силы зверь порезвился в коровнике.

Ситуация вскоре повторилась. С тех пор никто не выходил из дома поодиночке. Взрослые мужики сопровождали детей и женщин и носили с собой оружие. Каждый раз, когда смеркалось, я молился о том, чтобы пережить очередную ночь. Я боялся оставаться один. Люди стали ночевать по несколько семей в одном доме и назначать караульных.

Вся деревня пропиталась страхом перед незримой опасностью. Наверняка, взрослые предпринимали какие-то попытки изловить или прогнать монстра, но детям никто об этом не говорил. Мы с мальчишками прятались в углу и шушукались, строя различные теории, правдоподобные и совсем сказочные.

– Это дух леса. Кто-то его очень сильно разозлил, и теперь он мстит нашей деревне.

– Брехня! Тысячу лет тут жили, и все его устраивало, а тут ни с чего взял и разозлился?

– А вдруг кто сделал что-то ТАКООООЕ!

– Нет. Это стая голодных шакалов. Наверное, в лесу кончилась еда, вот они и вышли к людям.

– Ага, и в окна тоже они скребутся?

Мы без конца спорили о природе незримого гостя, но это все были лишь детские фантазии.

Однажды посреди одного из таких споров нас прервали звуки с улицы. Незнакомый голос завывал какие-то песни на чужом языке, тарахтели трещотки, бухтели барабаны. Мы с друзьями переглянулись и побежали к источнику звука. Выглянув в заколоченное окно большой комнаты, где между досок была щель, мы увидели выряженного в тряпки смуглого мужичка.

Он был маленького роста, отплясывал посреди улицы между домами и бил в барабан. На его высоких тряпичных сапогах висели бубенцы и бодро позвякивали.

– Это что, шаман?

Ряженый одарил наш дом чудным танцем и продолжил ритуал дальше по улице. Очевидно, он продвигался от самого начала деревни и до леса. Я не верил в то, что это поможет. Настолько привык жить в ужасе и страхе, что уже не мог представить себе другой жизни. Однако тень надежды на лучшее все же в душе поселилась. Я представил, как мы с друзьями снова сможем играть на улице, бегать, как ночью можно будет спокойно спать и не бояться неведомой чертовщины.

Тем же вечером после того, как ушел шаман, наша семья и еще две соседских сидели в большой комнате и ужинали. Смеркалось. Двери были плотно заперты на тысячу засовов, окна заколочены. А внутри так уютно и тепло. Мы беседовали о чем-то отвлеченном, смеялись, как вдруг снаружи, где-то далеко раздался пронзительный вой. Это было похоже на леденящий душу крик, пронзительный и отчаянный, но его издавал далеко не человек.

Разговор моментально стих, все замерли, я прижался к маме, не в силах пошевелиться. Тишина. Время будто замерло в преддверии чего-то сокрушительного. Взрослые смотрели то на двери, то на окна, то друг на друга. Мой отец и дядя Игорь встали со своих мест, взяли ружья и подошли к окну. Они долго неподвижно стояли, вглядываясь в сгущающиеся сумерки, но ничего не происходило.

Выйти наружу никто не отважился. Весь оставшийся вечер мы просидели в напряженном ожидании. Ничего. Родители отправили нас спать, а сами остались дежурить в комнатах и у входа.

Той ночью ничего не произошло. Было на удивление тихо и спокойно. Самая обычная летняя ночь в деревне. Стрекочущие сверчки, ухающие совы и шелест листьев на ветру. С тех пор странности прекратились. Спустя месяц все расползлись по своим домам. Я остался в своей комнате один и чувствовал себя незащищенным – настолько привык к большому количеству людей вокруг.

Вскоре с окон сняли доски, а нам разрешили играть на улице. Только в школу детей все еще сопровождал кто-нибудь из мужиков с ружьем. Жизнь возвращалась в свое русло.

Потом наступили девяностые – годы больших перемен. Не знаю, как так вышло, но из деревни мы уехали . Родители так ничего и не рассказали мне о том, что же там на самом деле произошло. Что это было за чудовище, стучавшееся в мои окна и издавшее тот страшный прощальный вопль? Держу пари, они знали куда больше, чем могли рассказать, но либо не хотели меня пугать, либо сами боялись настолько, что старались все забыть. Дядя Игорь точно что-то знал!

Я вспомнил об этой истории сегодня за завтраком, когда моя дочь зашла на кухню вся сонная и отекшая.

– Что, не выспалась? – спросил я ее. – Кошмары?

– Нет, – она потерла глаза. – Кто-то полночи стучал в мое окно. Ворона, наверное.

Мое сердце подскочило к горлу. Мы живем в густонаселенном мегаполисе на двенадцатом этаже.

Жадный муж

– Ты думаешь, я поверю, что чек из магазина ты выбросила нечаянно? Опять, наверное, ерунду ненужную себе купила и теперь боишься признаться? Хватит транжирить мои деньги! Ты сидишь на моей шее, не работаешь – будь любезна отчитаться за каждую потраченную копейку!

Олесе недавно исполнилось тридцать пять. Еще десять лет назад, до замужества, женщине пророчили успешную карьеру адвоката. Олеся выучилась в престижном вузе и в двадцать четыре года выиграла свое первое дело. С Иваном она познакомилась на свадьбе общих знакомых: мужчина был другом жениха, а Олеся – подругой невесты. Букет, кстати, достался ей.

До свадьбы Олеся и не подозревала, что ее Ваня отличается жестким характером. В период ухаживаний он никогда не грубил девушке, был обходительным, ласковым и заботливым. Работал финансовым аналитиком в крупной фирме, имел собственное жилье и автомобиль. У Олеси тоже имелась своя квартира. Правда, досталась она девушке в наследство от родителей.

Свадьбу сыграли летом. С детьми Олеся хотела подождать, но судьба решила иначе. В октябре девушка сообщила мужу, что беременна. Работала тогда Олеся в частной адвокатской конторе. Когда срок был пять месяцев, Иван настоял на увольнении. Мужчина не хотел, чтобы та на поздних сроках ходила на работу.

У супружеской пары родился мальчик. Назвали сына Федором. Ивана после рождения малыша повысили. Олеся заметила, что, получив должность финансового директора, муж стал жадным. Не экономным, а именно скупым. Он начал самостоятельно планировать бюджет, подсчитывать траты на продукты, коммунальные услуги и даже женские мелочи.

Покупать одежду теперь Олеся могла один раз в три месяца, и то, если вещь полиняла или потеряла форму после стирки. Такую уже «на выход» не наденешь. Крупную бытовую технику приобретали редко и только по необходимости. Например, мужчина считал, что покупка посудомоечной машины – лишняя трата денег. Тарелки, кружки и ложки ополоснуть можно и руками.

Иван теперь откладывал каждую «свободную» копейку. Мужчина загорелся идеей приобретения еще одной квартиры – недвижимость можно будет сдавать и получать пассивный доход. Олесе было велено приносить чеки из магазинов. Иван вклеивал их в специальную тетрадку и раз в месяц выводил итоговую сумму трат.

Хорошо, что хоть на ребенке экономить не приходилось. Олеся не могла объяснить, почему для сына Иван ничего не жалел. Наверное, очень любил ребенка. Маленький Федя имел лучшие игрушки, одежду, ходил в престижный развивающий центр. К четырем годам малыш знал таблицу умножения, умел складывать, делить числа и активно изучал английский язык.

Свою квартиру Олеся после свадьбы, сразу же, как переехала к мужу, сдала. Поначалу деньги от арендаторов она тратила на себя, потом начала откладывать. Теперь Иван требовал от Олеси внести «заначку» на его банковский счет. Он хотел, так сказать, «соединить капиталы».

Пусть деньги от сдачи Олесиной недвижимости тоже идут на благое дело – так быстрее получится собрать на квартиру.

Женщина не понимала, зачем Ване еще одна квартира, но муж упорно твердил, что сейчас недвижимость – лучшая инвестиция. Что жилье с каждым годом будет дорожать. Если вдруг что случится, можно будет продать квартиру и решить все проблемы. С каждым днем Олесе становилось все тяжелее выносить придирки. За завтраком Иван начал разговор с женой:

– Дорогая, я давно обещал «проставиться» друзьям по поводу новой должности. Давай, наверное, завтра пригласим к нам Витьку, Вовку и Серегу. С семьями, естественно. Напиши мне список, что к столу купить нужно, я сегодня после работы в магазин заеду.

– Хорошо, сейчас напишу. Ты завтракай, а то омлет остынет.

– Ты не торопись со списком. Тщательно составь меню, все обдумай. Сбросишь мне потом список в ватсап.

– Ладно, договорились. Сразу спрошу: блюда готовить без изыска?

– В каком смысле?

– Какой бюджет ты выделяешь на торжество?

– Ну, хотелось бы сильно не тратиться. Ты напиши, а я там похожу, повыбираю. Надо же не ударить в грязь лицом перед друзьями, а то скажут, что у финансового директора такой компании на столе еда дешевая.

Олеся, как и обещала, к обеду отправила мужу примерный список продуктов. Вечером Иван позвонил и накричал на нее:

– Олеся, опять ты со своими царскими замашками! Вот скажи, зачем тебе креветки?

– В салат их нужно добавить, Вань. В цезарь. Ты же сам перед друзьями выпендриться хотел. Мне без разницы, я могу пельменей вам магазинных отварить и с майонезом подать.

– А колбасы два вида зачем?

– Ваня, один – на салат, а второй – как закуска. Впрочем, если хочешь сэкономить, поищи готовую нарезку. Там грамм двести выйдет.

Иван вечером привез продукты и еще долго ворчал, что пришлось потратить целых шесть тысяч рублей на один ужин. Олеся молчала, не хотела провоцировать мужа на скандал.

Женщина очень старалась, чтобы мужу и гостям понравились блюда. Даже жены друзей Ивана по достоинству оценили кулинарные способности Олеси и стали просить рецепт пикантных говяжьих ребрышек и соуса к ним.

С каждым разом суммы, выдаваемые Иваном Олесе «на булавки» становились все меньше и меньше. Женщина решила готовиться к выходу на работу. Когда Феде пошел пятый год, Олеся попросила супруга нанять няню:

– Олесь, а зачем нам няня? Ты разве не справляешься с Федей? Сын спокойным растет, капризничает очень редко, только если болеет. В еде неприхотлив. Ты разве сильно устаешь?

– Да дело не в этом. Я хочу в ближайшее время выйти на работу. Боюсь, что за декрет растеряла все знания и навыки. Мне практика нужна, понимаешь? Я уже термины профессиональные забывать начала!

– Не выдумывай глупостей. Я работаю, и этого достаточно. Ты хочешь, чтобы с нашим сыном проводила время чужая тетка? Федя же маленький, он тебя быстро забудет!

– Вань, я же не собираюсь отсутствовать дома семь дней в неделю и двадцать четыре часа в сутки. Мне нужно хотя бы на два часа выезжать, например, после обеда.

– Нет, Олеся. Я считаю, что на работу тебе выходить пока рано. Давай, пусть Федя исполнится хотя бы шесть лет, пусть пойдет в школу, и тогда мы вернемся к этому разговору, хорошо?

– Нет, Вань. Я хочу сама зарабатывать. Хочу иметь собственные деньги, на которые могу покупать себе все, что нужно. А ты откладывай свои, копи на квартиру.

– Я же сказал, что на работу ты не пойдешь еще минимум два года. Точка!

– Тогда деньги со сдачи СВОЕЙ квартиры я буду оставлять себе.

– Это твой вклад в наш общий бюджет. Их мы тоже будем откладывать, ты на ерунду тратишься.

Разговаривать с Иваном было бесполезно. У Олеси с каждым днем крепло желание развестись, но уйти от мужа-скупердяя пока не могла: работы нет, содержать себя и сына было не на что. Нужно было срочно исправлять ситуацию. Олеся хитростью решила вернуть себе арендные деньги и снова начать их откладывать. Первым делом женщина договорилась с квартирантами.

Она попросила съемщиков позвонить Ивану и сказать, что они съезжают. Валерий и Анна жили в ее квартире уже пять лет, поэтому, не спрашивая подробностей, согласились выполнить просьбу. Возможно, молодые люди подозревали о проблемах в семье арендодателя, ведь деньги теперь перечислялись Ивану, а не самой Олесе, как раньше.

Иван приехал вечером домой раздраженный. Как же, из-под носа у него уплывали тридцать тысяч рублей.

– Олеся, тебе квартиранты звонили?

– Нет, а что? Они к тебе обращаются, ты же сам их попросил.

– Съезжают они, представляешь! Хорошо, что вчера деньги за последний прожитый месяц перечислили. Вот, минус тридцать тысяч от ежемесячного дохода.

– Ничего страшного, найдем других съемщиков.

– Я не могу днем вырваться с работы, поэтому, пока Федя будет на занятиях в развивающем центре, съезди туда и проверь все.

– Хорошо, как скажешь.

– И еще сфотографируй комнаты. Нужно срочно новых квартирантов искать. Вечером объявление составим.

На такой шаг Олеся пошла на свой страх и риск. Девушка знала, что долго обманывать Ивана у нее не получится. У Олеси в запасе было максимум два-три месяца – за это время женщина надеялась найти работу и собрать деньги хотя бы на первое время. После развода они ей понадобятся. Валерий и Анна тоже скоро собирались съезжать – семья покупала собственное жилье в родном городе.

Комнаты Олеся сфотографировала. Иван решил повысить цену за аренду и в объявлении указал не тридцать тысяч, а сорок пять. Естественно, желающих снять вполне посредственную квартиру с далеко не свежим ремонтом не нашлось. Иван думал, что недвижимость стоит запертая.

Его решение только укрепило желание Олеси развестись с мужем-скрягой. Придя из магазина, Олеся, разобрала продукты и выкинула чек вместе с упаковками от крупы и конфет.

Не увидев чека на столе, Иван разъярился:

– А ну –ка достала чек из помойки, – муж указал пальцем на мусорное ведро, – специально выкинула, чтобы скрыть свое транжирство? – лицо его выглядело пугающе.

Перебирая руками очистки от овощей и чайные пакетики, Олеся заплакала. Такого унижения она не испытывала никогда.

После этого случая Олеся решила действовать. Сначала женщина позвонила хозяину адвокатской конторы, в которой работала еще до замужества. Мужчина звонку обрадовался. Олеся попросила придержать для нее место и обещала через два-три месяца выйти на работу.

Женщина создала на известном сайте объявление: «Юридические консультации онлайн. Помогу составить грамотное исковое заявление в суд, подскажу, как правильно оформить сделку. Без предоплаты. Оплата по факту выполненных работ».

Первые две недели клиентов не было. Люди привыкли лично встречаться со специалистом, для многих онлайн-формат был неудобен. Олеся же наверстывала упущенное, читала специальную литературу, смотрела блоги практикующих известных адвокатов, в которых подробно разбирались гражданские и уголовные дела.

Когда появился первый клиент, женщина постаралась максимально подробно ответить на интересующие его вопросы. Клиент остался доволен и обещал рекомендовать специалиста всем друзьям и знакомым. «Сарафанное радио» заработало, у Олеси увеличился поток клиентов. За месяц ей удалось заработать неплохие деньги.

За три месяца людей, желающих въехать в квартиру Олеси, так и не нашлось. Ивам стал поговаривать, что недвижимость нужно продать, вырученные от сделки деньги добавить к его накоплениям и купить большую квартиру в престижном районе. Мол, ее точно удастся выгодно сдать.

Олеся поняла, что пора действовать. Валера и Анна освобождали квартиру через два дня. Олеся съездила в банк, открыла карту и перевела на нее все свои заработанные деньги и «арендные» за свою квартиру. Теперь ее ничего возле Ивана не держало.

В день отъезда, последний раз готовя мужу завтрак, Олеся с не свойственной для нее холодностью произнесла:

– Мне надоело с тобой жить. Я хочу развода.

Иван, не ожидавший такого поворота, подавился яичницей.

– Ты что несешь? Какой развод? Кто тебе его даст?

– А кто мне должен его не дать? Ты не забывай, кто я по профессии. Я пойду в суд, и нас разведут. Даже если тебе удастся убедить судью и выпросить у нее время на примирение, на повторном заседании я все равно потребую развода. И просьбу мою удовлетворят.

– Ах, вот оно что! Жить тебе со мной надоело? Иди, я тебя не держу. Федьку оставляй, и иди.

– Да что ты! Больше тебе ничего не оставить? Сын со мной поедет. Я ему мать. Алкогольной и наркотической зависимости не имею, зато есть собственная квартира и работа. Как думаешь, кому «самый гуманный суд в мире» ребенка оставит?

– Заранее готовилась, значит! И когда ты успела на работу выйти?

– Павел Сергеевич готов меня взять в свою контору. Квартира, как ты помнишь, свободна, и мы туда с Федей сегодня переезжаем.

– Только попробуй увести сына! Я пойду в полицию и заявлю на тебя! Так и напишу, что ты похитила ребенка.

– Вань, ты в своем уме? Я Феде мать, я не могу похитить собственного ребенка! Я прав лишена разве?

– У меня сейчас нет времени. Дождись меня вечером, все обсудим.

Вернулся Иван в уже пустую квартиру. Поехал домой к Олесе, но дверь ему не открыли.

Развели их на первом же заседании – Иван перестал артачиться и согласился на расторжение брака. В суд по лишению Олеси прав обратился, но, естественно, проиграл. После «поражения» добровольно согласился платить ребенку алименты. Олеся не стала запрещать сыну общаться с отцом. Теперь женщина была абсолютно счастлива, никто ее больше не контролировал и не унижал.