Читать книгу: «Домик у озера», страница 7

Глава 14

Первое, что увидела Софи, когда очнулась, – взволнованное лицо Никодима. Она попыталась улыбнуться, но вышло что-то кривое, больше похожее на ухмылку. Голова сильно болела, как, впрочем, и всё тело. Увидев, что подруга пытается сесть, Никодим нежно, но настойчиво положил руку ей на плечо, останавливая.

– Скоро вернусь, – кинул он и вышел за дверь.

Лишь сейчас девушка смогла оглядеться. Она лежала на кровати в своей временной комнате.

«Как несправедливо. Одна навсегда покинула этот мир на этой кровати, а другая обрела новую жизнь», – думала с грустью Софи, понимая, что никогда не поделиться этой мыслью с другими, особенно с Никодимом, но навсегда сохранит её в своём сердце.

Девушка решила немного размять свои кости. Сначала ей было трудно пошевелить даже кончиком пальца, но вскоре ей удалось сесть, даже не испытывая боли.

Ник вернулся с врачом и, заметив, что напарница не послушалась его, кинул на неё недовольный взгляд.

Врач задал стандартные вопросы, осмотрел её и в заключение сказал, что пациентка вполне здорова. Последствий удушья нет, голова сильно ушиблена, но сотрясения и гематомы нет.

Оба поблагодарили доктора, и он поспешил вернутся к своей машине.

– Почему ты такой мастер влипать в опасные для жизни ситуации, – вздохнул Нико. – Хотя я не лучше, не догадался, что такое может произойти, пустил…

– Потому что у меня есть ты, – прервала его Софи.

Ник с удивлением посмотрел на шатенку.

– Я ведь знаю, что ты всегда меня спасёшь, – сияла, улыбаясь, девушка. – А теперь пошли прогуляемся, расскажешь мне, как поболтали с Домиником, – она поднялась с кровати и поправила слегка помятое платье. – Пошли, пошли, – схватила его за руку Софи и потянула к выходу. – Какой шанс. Мы наконец-то можем не скрывать, что общаемся! Как его упустить?

Во дворе дома стояли, по меньшей мере, три машины: скорая и две полицейские. Стараясь остаться незаметными, чтобы к ним не сбежались все жители дома, парень и девушка проскользнули вдоль стен дома и скрылись на заднем дворике, ближе к лесу. Листья и землю освещало яркое, тёплое солнце, а приятный прохладный ветерок делал погоду ещё более комфортной.

Софи вдохнула полной грудью, свежесть обволакивала её. После всего случившегося, жизнь для неё заиграла новыми красками, стала намного ценнее. Повернувшись к другу, она чуть не упала. Небольшая слабость до сих пор давала о себе знать. Ник подхватил девушку под руку, и так они двинулись дальше.

– Я узнала от Генриха не так много, но его признание записано на диктофон. Меня лишь волнует, что разговор могут посчитать провокацией с моей стороны и не принять, – с огорчением говорила Софи.

– Для начала его арестовали за покушение на убийство. Рассказ Доминика рассмотрят, и, скорее всего, начнут расследование, сделают эксгумацию и так далее. Если же дело зайдёт в тупик, мы предоставим запись, – успокаивал её Ник.

– Да, ты прав. Но всё равно ему дадут меньше из-за смягчающих обстоятельств. Он делал это под наркотическим воздействием. К тому же деньги… Такое жестокое и несправедливое убийство не только матери, но и ребёнка в утробе, и всё же срок меньше, чем должен, – вздохнула журналистка.

– Ему ещё дадут срок за покушение на тебя. И без смягчающих обстоятельств. Мы уже сделали всё, что могли. Остальное от нас не зависит, – проговорил Нико. – остаётся только ждать решения судьи.

– Ты уже рассказал полиции?

– Совсем немного. Они попросили нас с тобой потом приехать в участок, дать показания.

– Как хорошо, что это не обязательно делать сегодня. Расскажи мне, что ты выбил из Доминика?

– Конечно, давно пора собрать всю картинку из найденных пазлов, – с энтузиазмом воскликнул он. – Всё началось с самой простой в мире вещи – денег. Доминик, гордый человек, – при этих словах он ухмыльнулся, – никогда не просит одолжить ему денег. А тут он кому-то задолжал. Пришло время возвращать долг, а нечем. Вот он и придумал план. Приехал к брату в гости, предложил поболтать за бокалом в кабинете. На алкоголь наш «злодей» надеяться не мог, поэтому, когда Генрих отвлёкся, подсыпал ему порошок в надежде, что так брат ничего не запомнит. Реакция не заставила себя ждать. После длительного разговора, во время которого старший вылил на младшего всё его отчаяние от нелюбви жены, Генрих вдруг сорвался с места. Доминик, довольный, пошёл в комнату брата, знал, где спрятана заначка, как и прекрасно знал, что брат её бережёт на самый чёрный день, поэтому пропажу заметит нескоро. Возможно, к тому моменту Доминик даже успеет вернуть украденное. Оставалось только её найти. Этим он и занимался, когда мимо прошла служанка, которая относила воду в кабинет, и приняла его за хозяина дома. За этим же его застал брат. Обоим пришлось признаться, и они вместе совершили все манипуляции с судмедэкспертом и так далее. Они соучастники.

– Можно я продолжу? – Никодим кивнул. – После обсуждения его жены, Генрих, разгоречённый алкоголем и наркотиком, побежал к ней в комнату. Либо она открыла ему дверь, либо он сам проник в комнату каким-то образом. Здесь у нас пробел. Они начали ссориться. Не сдержав гнева, он задушил её. Осознав, что наделал, в его затуманенный мозг пришла идея, но он был невнимателен. Найдя её аптечку, он растворил в стакане воды, который стоял у неё на тумбе, много снотворного. После достал шприц. Он всегда был с ним вместе с лекарством. Видимо, он случайно подцепил и лекарство, а затем позабыл его в аптечке. Набрав раствор в шприц, он проколол её вену и ввёл лекарство. Опыт у него был, тоже из-за гемофилии. Половину раствора он вылил. На стенках стакана оставался осадок, и полиция могла подумать, что столько она себе и вколола. Всё это он делал в перчатках. Они всегда были при нём или на нём, ведь этого требовало общество, в котором он бывал. А дальше… нет смысла повторять это столько раз.

Несколько минут они помолчали, слушая говор птиц.

– Как это всё ужасно, – выдохнула Софи. – Так хладнокровно скрыть своё убийство.

– Ты права. Надеюсь, он получил всё, что заслужил, – они помолчали ещё немного. – Думаю, нам пора. Нас могут потерять, да и дел сделать надо целую кучу.

– Верно, – пробормотала журналистка, и они направились к главному входу. – Ах да, чуть не забыла. Спасибо тебе огромное за спасенье, – улыбнулась она. – Мне было так страшно, – по телу девушки пробежала дрожь при воспоминании. – Думала, это конец, но тут, наверное, даже подсознательно, услышала тебя. Ты мой герой! Но как ты понял?

– Как только закончил разговор с Домиником, пошёл проверить тебя и услышал звук упавшего кресла, шипение и звуки борьбы, ещё и дверь заперта. Пришлось принимать экстренные меры. Теперь дверь придётся вешать заново, зато ты жива. Я ведь боялся не меньше твоего. Только боялся за твою жизнь. Ты ведь такая безбашенная, совсем не знаешь, когда пора остановиться, – вздохнул он. – Но я готов спасать тебя сколько угодно раз. Однако, – он кинул хитрый взгляд на неё, – знаешь ли, спасибо в карман не положишь!

– И что же ты хочешь? – удивилась девушка.

– Поцелуй, – торжественно произнёс парень.

– Хорошо, – улыбнулась она и чмокнула его в щёку.

– Нет, так неинтересно, – состроил недовольную гримасу парень. – Всё приходится делать самому, вздохнул он, и, наклонившись, нежно коснулся её губ.

Их поцелуй освещал солнечный свет. Казалось, весь мир замер, исчез, только они стоят тут, не слыша и не видя ничего, только ощущая. Ощущая губы, ощущая руки, друг друга, ветер, мир, вселенную.

Оторвавшись друг от друга, они взялись за руки и, с улыбкой, отправились на встречу новым приключениям.

Эпилог

Она сидела, выводя пером слово за словом, радуясь, что вскоре встретится с родителями. Они планировали увидится, прежде чем они с Генрихом уедут заграницу. Она так не хотела в эту поездку, настроение тоже просто ужасно, но мысль о скорой встрече грела душу. Несмотря на консерватизм семьи, у неё был телефон. Однако по нему она разговаривала с родителями нечасто: письма куда приятнее и живее. Но музыка – совсем другое дело. Часто, сидя за полотном, она наслаждалась песнями в наушниках.

И в этот раз она писала письмо, когда в одном ухе играла всеми красками прекрасная мелодия. Флёр – её любимая певица – вновь пела ей. Второй наушник висел рядом. Она всегда слушала музыку только в одном: в этом доме нужно всегда быть начеку. Неожиданно в дверь постучали. Она вздрогнула. Стук повторился уже более настойчиво. Девушка лихорадочно дописывала письмо. Стук продолжался, когда она спрятала письмо за одной из картин. Она догадывалась, кто это мог быть. Из-за двери послышалось шипение. Догадки подтвердились. За дверью был её муж. Дрожа от страха, Ева подошла к двери, намереваясь её приоткрыть, но она распахнулась сама. В замочную скважину был вставлен ключ, а на пороге стоял её «любимый» муж, злобно глядящий на неё.

– Почему ты не открываешь мне дверь?! – злобно выдавил он.

– Что тебе надо? – Ева нервно сглотнула. Ей почему-то вдруг стало страшно. Она пыталась совладать с собой, но дрожала от ужаса.

– Ты меня любишь? – Ева молчала: она боялась и соврать, и сказать правду. – Любишь? – повторил он более настойчиво и яростно. – Не любишь, изменяешь, скрываешься, не даёшь жить, – шипел он, захлопнув дверь и приближаясь к ней.

Девушка в ужасе сделала несколько шагов назад.

– Не изменяла, давала тебе жить. Делай, что хочешь, только оставь меня, – говорила она дрожащим голосом.

– Докажи, – кинул он.

– Зачем тебе мои доказательства? Что тебе доказать, твою свободу? Это глупо, прекрати! – защищалась она.

– Докажи, что любишь, что только моя, что никуда не уйдёшь! Клянись в этом! – кидал он.

Она молчала, не желая давать такие обещания.

– Ах ты ж.., – начал он, и на него полился поток грязи.

Он обзывал её как мог, орал и с каждым словом приближался к ней. Её было страшно, безумно. Стены этого дома скрывали многое. Бывало и хуже. Но только она знала, как тяжело жить с таким мужем. Он даже не думал, что это ненормально. Не желая больше терпеть, ведомая страхом, она попыталась вызвать полицию, но он заметил это. Выругавшись, он толкнул её на кровать и сам навис над ней. Он откинул телефон. От резкого движения, наушники вылетели из гнезда.

«Сегодня не кончится никогда…», – разлетелось негромко по комнате, но следующие слова разбились о стену, как и телефон.

«Как иронично», – подумала Ева, с ненавистью глядя на мужа.

Она больше не хотела сдерживаться. Теперь слова ненависти слетали с её губ, но недолго. Уже после первого предложения, дыхание было перекрыто. Он взял подушку и с силой придавил её к лицу жены.