Читать книгу: «Влажные фантазии», страница 2

Возмущение хлынуло из трубки под напором, достойным брандспойта. Как? Почему? Он ведь всё умеет, знает, он работал на заводе! Было ощущение, что он сейчас пролезет через динамик трубки, схватит меня за шиворот и расплачется прямо в лицо.

Успокоившись, несостоявшийся кандидат решил выпытать, по какой причине принято такое решение.

В начале нашего разговора я ещё подумывала предложить внести его в список потенциальных кандидатов, на случай, если не удастся найти достойную замену. Но теперь понимала – рисковать не стоит: сегодня он пытает меня по телефону, завтра он будет морально насиловать целый коллектив.

Сначала я объяснила, что биография и резюме – разные вещи, а потом спросила в лоб, со сколькими газетными изданиями он работал. Вопрос пришлось повторить трижды, потому как с каждым разом уверения в знании и умении в вёрстку и дизайн звучали всё громче и отчаянней. На третий раз кандидат сдался, признавшись, что ни разу не верстал и не сотрудничал с реальными газетами. Что, впрочем, не мешает ему быть гениальным дизайно-верстальщиком!

Вновь молодой человек решил, что был недостаточно убедителен, и взялся перечислить свои уникальные умения. Выяснилось, что он умеет: создавать стили, ставить заголовки, ровнять колонки, вставлять текст и картинки! Божечки же мои! С тем же успехом домохозяйка может гордиться умением правильно завязывать халат, держать нож и разбираться в расположении комнат в своём доме. Расскажи мне, как убрать с общей фотографии мужика, стоящего на первом плане посреди кадра среди команды из девяти человек, так, чтобы не повредить общую композицию, вот тогда я тебя сразу приму на работу в редакцию пожизненно!

Обратила внимание – словосочетание «редакция газеты» в вакансии никому ничего не говорит. Несмотря на сложный график, высокие требования и дичайшую ответственность, в первых рядах на должность рвутся самопальные дизайнеры, без навыков, скорости и квалификации. А потом на выходе мы получаем «я не ожидал». Мне до сих пор интересно, чего ждут люди? Видимо, им кажется, что газетная вёрстка – нехитрое дело? Им это кажется буквально до первой свёрстанной полосы.

#Челябинский_хоррор

Иногда в Челябинске наступает лето. Такой жары нет даже в пустыне. Это аутентичная челябинская радиоактивная жарища, по ощущениям напоминающая ситуации из фантастических фильмов, когда твой межгалактический корабль заблудился и теперь летит прямиком на ближайшую звезду.

К испепеляющему всё живое солнцу в последние пару дней добавилось ещё и полное отсутствие движения воздуха. По вечерам становилось настолько невыносимо, что хотелось раздеться до костей. Квартиры, нагревшиеся за день, становились похожими на производственные микроволновки.

Недолгими летними ночами я была слишком занята для того, чтобы спать. Вместо этого приходилось усердно потеть от дикой духоты. В постели подо мной можно было выжимать не простыни, а сразу матрац.

Проблему усугубляла планировка квартиры, в которой я тогда проживала. Окна в ней находились только на одной, юго-западной стороне. При таком раскладе по законам аэродинамики стоячий воздух между комнатами будет двигаться, только если его пинать. Чтобы создать хоть какое-то подобие сквозняка, приходилось открывать входную дверь, находящуюся в противоположной стороне помещения.

Благодаря этим обстоятельствам вот уже два дня я жила в квартире с распахнутой входной дверью. К сожалению, у этой квартиры не было тамбура, дверь выходила ровно на лестничную площадку. Также внезапно обнаружилось, что жители нашего подъезда не очень жалуют лифт, отдавая предпочтение обычным лестницам. Напомню, в квартире так жарко, что если приложить к своему телу хоть клочок ткани, то можно умереть от теплового удара. Таким образом, моё умение уворачиваться от случайных взглядов в дверном проёме резко возросло. К чести невольных зрителей нужно добавить: ни один из соседей не решил вернуться и заглянуть, мол, не показалось ли, что по квартире бегает голая девушка?

Впрочем, наш район был славен криминальным контингентом, так что я прекрасно понимала, чем рискую, оставляя дверь открытой. На самом деле хочется, чтобы и вы, мой дорогой читатель, понимали, что выбора как такового не было. Погибнуть от рук случайного прохожего или свариться заживо в собственном доме – вот и всё. К сожалению, последний вариант довольно распространён в Челябинске, и как бы мы ни смеялись над изматывающей жарой, а она вполне способна погубить человека со слабым здоровьем.

Чтобы себя обезопасить, я стала передвигаться по квартире с кухонным ножом. А почему бы и да? А то у нас артхаус вырисовывается, но всё до абсурда никак дойти не может. Добавим кухонный нож, и всё, наконец, встанет на свои места: ночь, раскалённый воздух, открытая входная дверь, а за ней мелькает нагая девушка с ножом для разделки рыбы – эдакий филиал ада на земле.

Так вот. Сижу я, значит, на кухне вечером четверга, смотрю канал Дженны Марблс на «Ютубе». Девушка ржёт, матерится, рассказывает, как бы она утопила бабу, проходящую через турникет в аэропорту обвешанной железом. За окном орут дети, в подъезде орут соседи, я уже устала ждать маньяка у входной двери и перестала обращать внимание на окружающий шум.

Неожиданно сквозь марево и какофонию до меня доносится нечто отдалённо напоминающее уханье филина. Сначала даже не поняла, откуда идёт этот приглушённый «аух». Подумала – мерещится. Лишь с третьего раза дошло – неужели ко мне всё-таки заглянул долгожданный маньяк? Логично, сова же не могла заблудиться.

С перепугу выскакиваю в коридор к входной двери. Дверь слегка приоткрыта, где-то на ширину ладони, за ней, в подъезде горит свет, а в квартире темно. В образовавшейся щели что-то висит, перекрывая поток света, – странное, тёмное, бесформенное – и издаёт это уханье тихим, жутковатым голосом.

Рывком врубаю свет и тут же вырубаю обратно, потому как предмет в проёме оказался половиной головы соседки, заглядывающей в квартиру сквозь толстые линзы очков.

– Ау, – говорит мне полголовы соседки, – ау, что-то случилось? Я решила уточнить, а то тут открыто.

Начинаю оправдываться из темноты, прячась за сушилкой для белья, мол, так жарко, так жарко, хотела проветрить. Оправдываюсь, а сама думаю: достаточно ли у соседки плохое зрение, чтобы престарелая тётушка не заметила, что я без белья к ней выскочила? Хорошо хоть нож на кухне забыла, а то бы вылетела на неё тень из мрака, голая и с ножом. Женщина ведь даже дверь со страху не смогла бы захлопнуть – я её предварительно тапочкой заложила.

Дорогие соседи, пожалуйста, впредь, прежде чем ломиться в чужие приоткрытые двери, убедитесь, что позвонили во все колокола и постучались так, словно вы из НКВД. Уханье совой в проёме чужой двери может закончиться для вас серьёзным посттравматическим стрессовым расстройством, потому как в следующий раз я могу успеть захватить с собой нож. Вам это зачем?

#Сбыча_мечт

Люди – мечтательные существа.

Мы мечтаем большую часть своей сознательной жизни. Есть личности, считающие, что все мы мечтаем, по сути, об одном и том же: о богатстве, признании, любви, о власти, о всяких приятных и нужных вещах.

Кто-то грезит по-крупному. Его мечты похожи на план завоевания Земли, а то и Вселенной. Есть люди, чьи мечты чисты и идеалистичны, где есть пункт о добре для всех и «пусть никто не уйдёт обиженным».

В противовес им есть люди скромные, мечтающие о личном счастье на одного или даже на двоих. Люди, любящие покой и уют, мечтающие, чтобы эти два состояния наконец синхронизировались и длились бесконечно.

Все мы о чём-то мечтаем. Кто-то из нас в этом более успешен, кто-то менее. Есть вообще мечтатели-профессионалы, они в этом деле состоялись! Но мне больше импонируют те, кто мечтает неуклюже – потому что мечта тут же превращается в план. Пока план реализуется, на мечты и фантазии времени совсем не остаётся – слишком много работы. В итоге нарабатывать опыт витания в облаках некогда. Люди, превращающие мечты в план действий, – мои самые любимые.

Бывает, я тоже мечтаю, но с моими мечтами как будто что-то не так. Они словно больны ангиной. Вот сами послушайте: проезжая по нашим чудесным городам Урала, я часто мечтаю, чтобы полосы на дорогах были размечены не белой затертой краской на грязном асфальте, а бетонными плитами высотой примерно в метр. Вот чтобы водители не делали всего того, что на дороге делать нельзя. Например, перестраиваться из третьей полосы в первую пять раз на расстоянии в три метра.

Я не слышала, чтобы в других цивилизованных странах мира практиковали такой увлекательный способ вождения, как у нас в уральском регионе. Обычно все следуют разметкам на дороге, никто особо не перестраивается без крайней надобности.

Ещё у мужчин-водителей есть какая-то особая страсть к доминированию, когда они обгоняют кого-нибудь на дороге, а потом, встав перед тем, кого обогнали, начинают снижать скорость. Тогда тот, кого обогнали, психует, обгоняет обогнавшего и, вставая перед ним в полосу, также снижает скорость. Тогда тот, кого обогнали… Ну, вы понимаете, да? Это может длиться бесконечно. Водители уже забывают, куда и зачем ехали, и полностью погружаются в процесс поочерёдного обгона. Возможно, они уже опоздали на работу настолько, что их скоро уволят, но бешеные дорожные салочки полностью поглотили их сознание.

Как известно, дуракам закон не писан и уж тем более не черчен какой-то полоснёй под колёсами. Поэтому я мечтаю о плитах. Мне кажется, это будет их отлично дисциплинировать, как дисциплинирует собаку поводок. Потому как иногда создаётся впечатление, что вот все эти кудрявые ездоки немногим умнее собак.

Ещё мечтаю о том, чтобы в России наконец разобрались в ресторанном сервисе. Мы уже поняли, что высоких пенсий и зеркально гладких дорог мы не дождёмся, так давайте помечтаем хотя бы о чём-нибудь попроще. Например, о том, чтобы в ресторанах и кафе нашей необъятной начали приносить блюда всем гостям за столом одновременно. Потому как это ужасно печально, когда ты приходишь с друзьями в кафе, которое им же нахваливал, вы делаете заказ все вместе, а блюдо приносят только тебе. Создаётся такое впечатление, будто тебя здесь любят, а твоих друзей – нет. И вот ты такой сидишь над горячим, а они заглядывают тебе в тарелку. Так как ты рекомендовал это кафе не зря, в тарелке всё очень вкусно и красиво. И стынет. Если ты, конечно, не любишь самоутверждаться в мелочах, такая ситуация тебя не порадует. Ещё грустнее, когда приносят блюдо не тебе, а твоему другу. Ты, конечно, друга своего любишь и рад за него, но создаётся впечатление, будто от тебя ушла девушка. К твоему другу. Так или иначе, ситуация ужасная, и я мечтаю, чтобы её просто не допускали.

Но на самом деле, судя по шоу Гордона Рамзи, эта проблема мирового масштаба, и я слишком многого хочу, потому как даже этому великому человеку решить её удаётся только на время и только насильственными методами.

Идеальным дополнением к дорогам и сервису, наверное, будет медицина? Причём не муниципальная, а вполне себе платная.

Я всегда считала, что платная медицина должна думать о здоровье клиента гораздо усерднее – благодаря очевидному стимулу, но последние события в мире позволили по-новому взглянуть на привычные вещи и подарили мне ещё одну, свеженькую мечту.

Вторая волна пандемии, нахлынувшая на Россию осенью 2020 года, заставила людей стать более чуткими к своему здоровью. Привычные сезонные ОРВИ вынудили многих обращаться к участковым врачам, что сделало бесплатную медицину практически недоступной. Казалось бы, есть выход в виде платных клиник, где до эпидемии клиентов лечили охотно и с радостью.

Так вышло, что моя близкая подруга не смогла уберечься от болезни, а так как она работала в приличной и уважаемой организации, у неё было оформлено ДМС в одной из платных клиник Челябинска. Подруга моя, назовём её Маргаритой, за весь год ни разу не посещала медицинских учреждений, но кровавые сопли и бесконечный кашель показались ей достаточно веской причиной для обращения к врачу. Маргарита попыталась записаться на приём к терапевту, но внезапно страховая ей отказала со словами:

– Вы знаете, данная клиника не принимает пациентов с симптомами ОРВИ. Вы как поправитесь, тогда приходите на приём!

– А зачем? – не поняла Маргарита. – Зачем мне приходить в медцентр здоровой, если больной к вам прийти нельзя?

В этот момент мы с моей подругой обе поняли суть платной медицины, о которой могли раньше только догадываться. Лечить здорового проще и удобней, чем больного. До всего происходящего я очень часто оказывалась в этой глупой ситуации. Стоило мне только случайно попасть на плановое обследование, как у меня находились грыжи мочки уха, хламидиоз пятки и прочие неподтверждённые спидораки. Было дело, мне даже назначали лечение без подтверждённого диагноза – так, на всякий случай. Вдруг что-нибудь да вылечим. От магнезии же ещё никто не умирал? Или умирал?..

В тот момент, когда Маргарита, захлёбываясь смехом и соплями, рассказывала мне о том, что её не пускают в медицинский центр, потому что она больна, я узнала её – родную платную медицину. В тот момент мне представился мир, в котором платная медицина наконец начнёт лечить болезни, а не симптомы, помогать людям, а не своему бизнесу. Возможно ли такое? Не думаю. Но представлять это было очень приятно.

Когда меня спрашивают: «О чём ты мечтаешь?» – говорить не хочется. Потому что когда начинаешь проговаривать всё это вслух, мечты звучат так, словно у них ангина, горло болит, голоса нет и вообще температура.

С ними явно что-то не так…

#Культура_общения

Почему нельзя писать в конце письма вместо «с уважением» – «без уважения» или не «уважаемый», а «презираемый»?

Все хотят какой-то там честности, откровенности, прозрачности во взаимоотношениях. Словно не понимают, что честность не подразумевает вежливость, так как вежливость – форма лицемерия. Впрочем, давайте проведём эксперимент. Итак, вы жаждете честности, и вам приходит следующее письмо:

Добрый день, искренне презираемая мразь.

Ознакомившись с твоим крышесносным предложением, не могу сдержать те лучи ненависти, которые рвутся из меня уже второй день. Я не знаю, как ты живёшь с собой в замкнутом пространстве, потому как любой вменяемый человек давно бы вышел в окно, лишь бы избежать твоего общества. К сожалению, я вынуждена терпеть твою тупость, так как ты – прямой мост к деньгам компании, но если однажды ты сломаешь шею и тебя заменят кем-то другим, я не расстроюсь. Если ещё хоть раз идиотия, которую ты извергаешь из своей утробы, прорвётся в наши деловые отношения, уверяю, я найду способ преодолеть расстояние в 3000 километров, чтобы применить рукоприкладство.

С неподдельной ненавистью,

твой сотрудник.

Друзья, бойтесь своих желаний. Откровенность не подразумевает доброжелательность, вежливость и хорошее отношение. Всё в точности наоборот.

#Руководство_по_вождению

– Вам права показать?

– Права у всех есть, вы мне водительское удостоверение покажите.

Сотрудник ГИБДД

Часто мои друзья спрашивают, по какой такой загадочной причине я всё ещё не получила водительские права, хотя посещала курсы вождения исправно. Оказалось, у меня хорошие способности к управлению автомобилем, если не считать того, что закрываю глаза на повороте.

Так вот, в остальном у меня всё хорошо получалось: правила заучивались легко, не смотря на то, что никто их не разъяснял, лекции по вождению также проходили успешно. В упор не помню, что мы делали на этих лекциях, помимо разбора способов торможения и изучения жизненного пути преподавателя, но на них я бывала даже чаще, чем на лекциях в вузе. Вообще лекции по вождению для меня стали невероятным открытием. Само их существование огромная загадка: на протяжении полутора часов тебе рассказывают, как водить авто, тогда как ты в жизни за руль не садился и всё, что тебе известно об автомобилях, узнал в процессе езды на такси. Это всё равно что учиться на курсах кулинарии, где вместо продуктов тебе выдадут карты с изображением продуктов питания. Ни черта не ясно, но ужасно захватывающе.

Пришла на курсы вождения я не одна. Вместе со мной это великое искусство решили постичь ещё две мои близкие подруги, которые работали по соседству и в обеденный перерыв бегали на лекции по вождению вместе со мной. С одной из них вы ещё встретитесь – моя соседка по квартире Никки. Вторая девушка была её коллегой и одногруппницей, с которой я тоже нашла общий язык. «Вместе тупить веселей», – подумали мы втроём и записались в одну и ту же группу. Правда, ходить на лекции регулярно ни у кого из нас не получалось, и мы ввели так называемый «график просёра», благодаря которому занятия посещали по очереди, а потом переписывали лекции друг у друга. Длилось это ровно до тех пор, пока мы не осознали, что данные записи на практике совершенно бесполезны, а журнал посещаемости вёлся только до третьего занятия.

Позже нас всех допустили до практики, несмотря на полное непонимание происходящего. Водили машины мы по всему городу, не только в районе сдачи экзаменов, и было бы у нас всё отлично с обучением, если бы не две вещи: инструктор и её учебное авто.

Начнём с автомобиля. Это была старенькая девятка, выкупленная у автошколы нашим инструктором. Машина находилась в плачевном состоянии, так как отрулила на этих курсах как минимум лет десять. Наша инструктор, женщина средних лет с характером заправского дальнобоя, уже отремонтировала её на сумму около 50 тысяч. Разумеется, за свой счёт, так как в Челябинске бизнес ведётся исключительно по-русски, то есть в убыток сотрудникам. Сумма показалась ей крупной, а в те годы действительно была значительной, и она решила, что, доплатив ещё 25 тысяч деревянных, получит рабочий инструмент в своё личное пользование. Инструмент, конечно, она получила, но со старыми машинами есть одна проблема: если они начали сыпаться, этот процесс неостановим.

Фактически 50 тысяч – стартовая цена ремонта старой машины, которая с каждым месяцем будет только увеличиваться. А если учесть, что автомобиль продолжали использовать для обучения, износ усиливался в два раза, благодаря чему пропорционально росла и цена за ремонт. Иными словами, наша инструктор продолжала зарабатывать на оплату ремонта своей рабочей лошадки, только теперь она могла назвать эту лошадку «своей личной».

Что представляла собой эта машина? Она была копией своей хозяйки: с виду вроде всё в порядке, пока не сядешь за руль. Старенькая аккуратная девятка цвета грязи и ржавчины таила в себе множество интересных сюрпризов.

Дверь в ней закрывалась через раз и исключительно с пинка. Окно водителя было на одну четверть открыто и зафиксировано отвёрткой, чтобы стекло не провалилось куда-то в дверь. Руль про гидроусилитель никогда ничего не слышал, поэтому чтобы куда-то его повернуть, мне надо было приложить все свои девичьи силы. К тому же он находился так близко к грудной клетке, что мои груди наматывались на него при каждом развороте.

К слову, отодвинуться от руля тоже было невозможно. Кресло водителя фиксировалось металлическим прутом. Ты присаживаешься, устраиваешься поудобней, насколько это возможно на продавленной сидушке, и тебе в зад кресла втыкают металлический брусок, чтобы оно не уезжало к пассажирским сиденьям. Думаю, если бы это авто попало в ДТП, водителя насадило бы на этот брусок, как сыр на зубочистку. Это я так завуалированно описала железную палку в жопе…

Но больше всего радовало сцепление, которое фактически отсутствовало. Оно было сожжено и работало только при особо хитрых телодвижениях. Думаете, достаточно было его просто отпустить? Нет, если вы отпускали его слишком рано, машина глохла, если слишком поздно, то она делала дикий рывок вперед и всё равно глохла. Надо было интуитивно найти такой момент между отпусканием педали сцепления и нажатием на педаль газа, чтобы сцепление не сорвалось, иначе вам бы сорвали голову. Каждый раз, переходя на педаль газа, я чувствовала себя снайпером, готовящимся к выстрелу: всё внимание сосредотачивалось на ногах, дыхание замирало, и я должна была невероятно нежно поменять расположение ступней. Если бы в этот момент перед моим авто пробежал Годзилла в лиловых кедах, я бы не обратила на это внимания, потому как тут сцепление и прочие акробатические приёмы.

Каждый раз, когда автомобиль глох, преподавательница требовала с нас шоколадку. Учитывая сожжённое сцепление, она уже должна была снабжать скромный кондитерский отдел.

На этой машине нельзя было глохнуть, в основном из-за того, что и завести её тоже было большой проблемой. Ключ зажигания был сломан пополам, и в отверстии торчала одна лишь ножка, которую инструкторша поворачивала плоскогубцами. Чтобы этот трюк не казался вам слишком заурядным, ключ ещё и проворачивался.

В общем, не машина, а квест-авто, что ни поездка – захватывающее приключение. Наверно сегодня более умные предприниматели с большим успехом использовали бы этот агрегат в качестве аттракциона, а не как машину для обучения. Проехал вдоль трёх остановок – получи приз: месяц реабилитации в неврологическом диспансере.

Владелица нашего железного аттракциона для бедных была под стать своему коню, как уже говорилось выше. Высокая полная пергидролевая блондинка лет сорока, яркая представительница бомбил 90-х годов. Она очень любила орать по поводу и без оного. С ней невозможно было просто посидеть в тишине, что, например, очень мешало Никки, с которой мы обе хлебнули горя, попав к этому инструктору. Орала наша водительница на всё подряд: на учеников, на проезжающие мимо машины, на пешеходов, на неосмотрительно бибикающих торопыг на дороге. Вообще на всё, что посмело родиться в этом мире и оказаться в шаговой доступности от неё.

Ещё она очень любила выхватывать руль, если вдруг ей казалось, что ты не прав. Это выглядело несколько удивительно, так как происходило без предупреждения. Насколько мне известно, большинство преподавателей в этом нелёгком деле предварительно притормаживают, если ученик провоцирует аварийную ситуацию, и только после этого перехватывают управление, если это вообще нужно. Наша блондинка не заморачивалась такими сложностями. Первые пару дней вождения она практически полностью завладела моим рулём, а я с глупой улыбкой наблюдала за самокатящейся машиной, сидя на водительском сиденье.

Если вам вдруг показалось, что инструктор по вождению могла бы разъяснять правила дорожного движения, так как практики подобные вещи понимают в разы лучше, имея реальные примеры перед глазами, то вы глубоко заблуждаетесь. Говорила инструктор исключительно о своих и чужих любовных похождениях: кто, где, с кем, сколько раз, иногда пыталась показывать всё это в лицах. Довольно сложно пытаться вести автомобиль, когда справа от тебя разворачивается настоящая пантомима, перемежающаяся криками и матом.

Объяснять правила дорожного движения она даже не пыталась, если ты не понял из практики, как следует вести себя на дороге, – твои проблемы. Если же ты всё-таки рискнул задать ей «глупый» вопрос, блондинка доставала из бардачка истлевший томик правил дорожного движения и предлагала тебе поискать нужное самому. Если каким-то неведомым образом всё же удавалось найти нужный пункт, но не удавалось понять смысл написанного, а такое бывало частенько, ведь не все искусно владеют бюрократическим языком, ты мог повторно обратиться к своему инструктору за разъяснениями. Наша красавица отвечала исчерпывающе: «Вот прям как тут и написано! Что непонятного?» – отворачивалась к пассажирскому окну, и по её невозмутимому лицу становилось понятно, что она сама не представляет, что означают эти умные слова. Сейчас я хорошо понимаю, что, скорей всего, большинства правил инструктор сама не знала, из-за чего изобретала свои способы вождения и новые названия для локаций. Например, придумала свою личную классификацию перекрёстков, в которой был некий «смещённый» перекрёсток, а в местах сдачи экзамена объясняла, как следует разворачиваться или поворачивать следующим способом: доезжаешь до люка и встаешь на него одним колесом, так чтобы слева в окно был виден бордюр от разделительного газона. Она не объясняла, как это делать правильно, только как это делать в данной ситуации. Иными словами, чтобы повернуть на каком-нибудь другом перекрёстке, нам бы тоже не помешал люк с бордюром от газона. Ну, во всяком случае, мне, которая привыкла выполнять те или иные операции чётко по инструкции.

Благодаря вот таким хитрым схемам поворотов моя подруга после получения прав более полугода поворачивала только направо, делая огромные кренделя по городу, лишь бы избежать поворотов налево, так как за три месяца нам никто даже не пытался объяснить, как поворачивать налево без светофора. Пришлось учиться интуитивно.

По таким же схемам мы учились и парковаться. Вообще мы учили не вождение, а арифметику: делаешь три поворота руля и сдаёшь назад, пока в левом зеркале не появится столбик, тогда делаешь два поворота направо и сдаёшь ещё, а потом… три туда, два сюда, и опять. С полученными знаниями я сейчас даже самокат задом не припаркую.

Также наша инструктор показывала своим ученикам, как правильно пугать других водителей во время езды, чтобы они сами расступались, давая тебе путь. Во время движения по людному перекрёстку надо периодически дёргать руль, чтобы машина виляла, как бы намекая участникам движения, что с машиной, а то и с водителем, явно что-то не в порядке, тогда все сами будут расступаться. Работает! По крайней мере, на челябинских дорогах.

Самый настоящий кошмар начался, когда подошло время внутреннего экзамена. Сразу же выяснилось, что счастливые часов не наблюдают, то есть инструкторша не записывала откатанные часы со своими учениками. Откатали ли мы положенное, или перекатали, или недокатали – история умалчивает. Блондинка долгое время не признавалась, что просто не фиксировала откатанные часы, а всё потому, что было сложно решить, когда наш урок вождения начинался. Ситуация была следующей: по правилам школы, в которой преподавала наша выдающаяся блондинка, мы должны были учиться вождению по строго прописанному маршруту. Маршрут этот проходил по тем же улицам, на которых впоследствии у нас должны были принимать экзамен в ГИБДД. Вроде бы – в чём тут можно было намудрить? Но мы намудрили. Выяснилось, что мы с Никки жили в паре остановок от инструкторши, и она решила, что нам будет полезно и город узнать, и её на работу отвезти. В итоге мы с подругой, в порядке очереди, встречались с ней на остановке между нашими домами до начала её рабочей смены, садились за руль учебного авто и отвозили инструкторшу на место обучения!

Надо добавить, что действо это совершалось в утренний час пик, когда все дороги города были переполнены беснующимися опаздывающими водителями. Мне тогда казалось, что нас ненавидит весь город. При этом я не могла заставить себя ехать быстрее тридцати километров в час просто потому, что было раннее утро, когда солнце ещё не взошло, гололёд, потому как обучение проходило зимой, и адский страх, потому как кроме меня никто даже не пытался соблюдать правила дорожного движения.

Можно ли назвать это обучением? Не уверена. От ужаса я помнила только момент, когда садилась за руль и приходила в себя, лишь когда меня уже от этого руля отдирали. То есть сорок минут езды проваливались в глубины бессознательного. Возможно, я вообще падала в обморок после успешного перехода со сцепления на газ, но, так или иначе, что было в промежутке между началом и окончанием езды – совершенно не помню.

В итоге засчитать вождение до начала рабочего дня инструктор не могла, а записать его в промежуток между другими учениками не выходило, так как, по всей видимости, промежутков этих попросту не было. Долгое время блондинка прикидывалась глупой, как любят делать большинство знакомых мне блондинок, и утверждала, что график потеряла. Правда, позже этот график вроде как нашёлся, но нас с подругой в нём найти не смогли.

Сложнее всего оказалось заставить инструкторов принять у нас этот пресловутый внутренний экзамен.

У нашей блондинки случались провалы в памяти не только в отношении уроков вождения, но и в моменты появления второго инструктора, который этот самый экзамен должен был курировать: она назначала время занятия, которое являлось якобы экзаменационным, и просто не приезжала на него, попутно отключив телефон. Повторюсь, что на тот момент всё ещё была зима и машины ни у одной из нас ещё не было. Никки неоднократно практически в ночи стояла посреди Ленинского района, который считается в нашем городе одним из самых криминальных, в ожидании инструктора. Прождав нерадивую блондинку, не отвечающую на звонки, более часа, уходила просто потому, что уже не чувствовала ног и рук. Ситуация эта повторялась всё чаще с приближением внутреннего экзамена как с моей приятельницей, так и со мной.

Несмотря на все предыдущие трудности, день сдачи всё же был назначен. В качестве экзаменатора выступал один из инструкторов школы, с которым мы не были знакомы. По идее, оба инструктора должны были встретить нас на остановке, на которой располагались учебные автомобили школы, и в течение часа кататься с каждой из нас, чтобы убедиться в том, что мы нашли руль в машине и нас можно запускать на сдачу экзамена в ГИБДД.

Казалось бы, что могло пойти не так? Первой предстояло пройти испытание моей подруге. Она приезжает на остановку всё в тот же район, где на днях в соседних дворах зарезали женщину за шубу, и снова стоит в ожидании. Проходит десять минут, пятнадцать, двадцать пять… Девушка набирает инструктора:

– Алло, здравствуйте, ну, я на экзамен приехала, стою вас жду.

В трубке слышится лишь многозначительное молчание.

– Алло! – повторяет моя уже порядком окоченевшая подружка.

– Б@«ть… Он уехал уже… Так, ну, давай я ему позвоню, стой жди. – Через пятнадцать минут инструктор перезванивает сама. – Ну всё, короче, он уехал, мне тоже некогда, давай в другой раз.

На улице минус 27 градусов, темно, страшно.

Думаете, это был единичный случай? Нет, история повторилась раза три у Никки и два – у меня. В день внутреннего экзамена инструкторша стандартно впадала в глубокую амнезию, а её партнёр по принятию экзамена был неизменно занят или исчезал в неизвестном направлении.

Вам ничего не мешало поменять водителя, скажете вы. Как бы не так, отвечу я вам. В большинстве автошкол существует достаточно сплочённое сообщество учителей по вождению. Переход ученика от одного инструктора к другому рассматривался как личное оскорбление, швыряние грязных трусов в лицо преподавателю. Ты подставлялся сразу с двух фронтов: старый инструктор был на тебя в обиде, а новый смотрел косо, ожидая от тебя какого-нибудь подвоха.