Читать книгу: «Рассвет. Время перемен», страница 5
– Ага, разбежался. – Люк сильнее прижал Киту к себе и почувствовал, как та растерянно вцепилась пальцами в его куртку.
– Слыш, пацан, не наглей, – рыкнул другой; он выглядел несколько старше остальных. – Хочешь, чтобы мы тебе прямо тут рожу начистили?
– Ну, рискни. – Клавишник недобро усмехнулся.
– Бесстрашный малый, а? – неожиданно расхохотался он. – Ты один. А нас много.
Люк бросил мимолетный взгляд в сторону.
– О, нет, ошибаешься. Я вовсе не один.
Парень сделал шаг и угрожающе занес кулак, когда воздух внезапно взорвался заливистым смехом. Этот смех поддержали криками, свистом и улюлюканием. Преследователи застыли, а Люк победно улыбнулся.
– Вы ведь не хотите неприятностей?
– Эй, нам и правда не очень нужны проблемы, – отозвался один их них и сделал пару шагов назад. – Тут уже не безлюдно, а я на это не подписывался. Мы и так на учете стоим, если нас засекут…
– Идиот! – Тот, что постарше, бросил ненавистный взгляд на Люка и дрожащую в его объятиях Киту. – Считайте, что вам повезло. Пошлите отсюда, парни.
Преследователи исчезли довольно быстро. Люк обернулся и мысленно поблагодарил шумную компанию, которая слезла со своего места у входа и теперь передвигалась по парку, продолжая нестройно напевать Nirvana. Блеф удался на славу.
– Эй, ты в порядке? Кита? – Он отстранил девушку от себя и только сейчас заметил, как по ее щекам катятся молчаливые слезы. – Не в порядке. Так, – он погладил ее по спине, – все позади, слышишь? Пойдем, посидишь у меня, выпьешь чего-нибудь, успокоишься. И расскажешь, что у тебя случилось.
Кита некоторое время пялилась на бегунок, болтавшийся на нагрудном кармане куртки Люка. Потом опомнилась и вяло кивнула.
– Тогда идем, – Люк приобнял ее за плечи и повел рядом с собой.
***
Когда Кита переступила порог дома Люка, она все еще находилась в легкой прострации. Она не помнила дорогу, не помнила, как Люк открывал калитку и узорчатую дверь. Единственная мысль, посетившая ее, была осознанием: “Ого… Люк живет в собственном доме…” Дом был не очень большим, но двухэтажным, и трудно было поверить, что он принадлежит студенту колледжа.
Люк помог Ките снять пальто, отправил ее в ванную приводить себя в порядок, а сам принялся готовить чай. Когда спустя почти десять минут девушка робко вышла на кухню, потирая слегка покрасневшие щеки, на столе все было готово. Ей жестом предложили сесть, налили чай с лавандой, после чего парень устроился на стуле напротив.
Кита какое-то время изучала темно-зеленую скатерть и мяла края свитера. Люк терпеливо ждал, когда она начнет – ей было необходимо выговориться.
– Извини… – наконец, выдавила она.
Брови блондина поползли вверх
– За что?
– За… неприятности.
– Какие еще… а…
– Я на тебя налетела там, в парке, даже не извинилась. А еще эти… – Нижняя губа у девушки задрожала.
Люк торопливо перегнулся через стол и положил свою ладонь на ее холодные вспотевшие руки.
– Все нормально. Все закончилось. Поверь, отвязаться от хулиганья – это не такая уж и проблема.
– Они ведь могли… ты ведь мог пострадать…
– Не пострадал же? Эй, – он потрепал ее по руке, – все отлично. Не забивай голову ерундой. Лучше скажи, что ты там делала после девяти?
Кита охнула и схватилась за телефон. На часах было почти десять.
– Я что, больше часа пробегала от них по парку?.. – безжизненно отозвалась она.
Люк мягко улыбнулся.
– Повезло, что я мимо проходил.
– Я просто… дура я, – буркнула Кита и потерла глаза. – Не захотела платить за такси. Хотела срезать через парк, и вот…
– Пей чай. – Люк пододвинул чашку ближе, чтобы переключить ее внимание. – Остынет.
Больше тему вечерних похождений Киты по парку они не поднимали. Почти полчаса Люк развлекал ее небольшими рассказами, шутками, заставляя забыть о произошедшем, и наконец девушка начала улыбаться и даже пару раз засмеялась. Потом у Люка неожиданно зазвонил телефон и он, извинившись, отошел в гостиную.
– Том? Не поверишь, что сейчас расскажу…
– Подожди, сначала я хочу попросить тебя кое о чем, – перебил его друг. – Тут Кита Миасс потерялась…
Люк едва не расхохотался.
– Она уже нашлась.
В ответ раздалось невнятное бурчание, а потом вокалист отозвался:
– Прости, чуть не уронил телефон. Что ты сказал?
– Примерно час назад я столкнулся с ней в парке Аваша. Попробуй угадать, что случилось.
Томас справился с задачей довольно быстро.
– И почему я не удивлен, – вздохнул он, когда Люк пересказал ему события.
– Она немного пришла в себя. Я сейчас вызову ей такси и отправлю домой. Встретишь?
– Встречу. Мне нужен чертов чайник.
– Прости, что?
– У меня сломался чайник, – принялся объяснять Томас. – Я подумал, что смогу занять у нее до конца дня, но ее дома не оказалось. В восемь вечера это было еще ничего, но когда пошел одиннадцатый час, я стал беспокоиться. Дила на уши поставил…
Люк представил себе, как Томас караулит Киту у двери ее квартиры в надежде перехватить чайник на вечер, и расхохотался.
– Я ей передам, чтобы сразу готовилась, – отозвался он, возвращаясь на кухню. – А… или не передам.
– Что?
– Да тут… проблемка одна случилась…
Люк облокотился о дверной проем и тепло улыбнулся. Кита, которую он оставил одну на кухне, уже уронила голову на стол и дремала.
– Знаешь, пусть у меня переночует, – решил он. – Она здорово вымоталась. Не хочу ее будить.
– Я останусь без чая… – обреченно вздохнули по ту сторону трубки.
***
Утро встретило Киту незнакомым потолком. Девушка долго таращилась на него, силясь вспомнить, что это за потолок и где она находится. Потом она наконец села и огляделась. Увиденное обескуражило ее еще больше: она обнаружила себя на небольшой постели, рядом стояла прикроватная тумба, а у противоположной стены – шкаф и небольшой письменный стол со стулом. Сквозь темно-фиолетовые шторы просачивался холодный утренний свет.
События вчерашнего дня были расплывчатыми, но память услужливо подсказала Ките, что она была в гостях у Люка и, вероятно, все еще здесь. Хороший вопрос – а где сам хозяин дома?
Кита потрогала руками спутанные волосы и еще раз оглядела комнату, в этот раз в поисках зеркала. Последнего тут не оказалось. Девушка мысленно посетовала на бедность (вернее, аскетичность!) комнат парней и направилась к двери.
Маленький коридорчик привел ее к лестнице, ведущей со второго этажа в гостиную. Кита свесилась с перил и довольно быстро обнаружила объект своего поиска. Нет, не зеркало – хозяина дома. Люк спал на диване, прикрыв лицо предплечьем. Рядом на журнальном столике была разложена кипа бумаг, исчерканных, исписанных; часть из них лежала аккуратной стопкой на краю. Поверх всего этого были разбросаны карандаши и лежал черный IPhone 8.
Ките стало не по себе. Похоже, она всю ночь проспала в комнате у Люка, а тому пришлось ютиться на диване. Она терпеть не могла ставить кого-то в неудобное положение. А если учесть вчерашнюю историю…
Тишину разорвал задорный звонок. Кита, которая собиралась тихонько спуститься в прихожую за своей сумкой, подпрыгнула на месте и едва не скатилась по лестнице. Люк недовольно замычал и не глядя потянулся рукой к столу, пытаясь нащупать телефон.
– Да?.. – сонно отозвался он в трубку, нехотя открывая глаза. – Да… сплю, представь себе.
Кита тихонько сбежала вниз.
– Откуда я знаю? Я же сплю, – возмутился Люк после небольшой паузы и поднял голову над диваном. Его взгляд пересекся со взглядом Киты, и он приветственно кивнул. – Все нормально. Правда, Том, ты иногда чересчур заботлив. Во сколько? Через час? Думаю, часа хватит с лихвой. Конечно. Я позвоню. До связи.
Айфон отправился обратно на столик, а Люк откинулся на подушку.
– Шея болит, блин… Ты там как, нормально выспалась?
Кита не сразу поняла, что обращаются к ней.
– А… да, все отлично, спасибо. За исключением того, что я немного потерялась.
Люк издал звук, похожий на смешок.
– Где? В комнате?
– Можно и так сказать. Знаешь, просыпаться с незнакомым потолком как-то… непривычно.
Клавишник расхохотался и тут же схватился за шею.
– Ой, – спохватилась Кита, – Ты извини, я не должна была занимать твою комнату.
– Брось, я же сам тебя туда отнес. – Люк сел и с наслаждением потянулся. – Завтракать будешь?
– М… не откажусь.
***
Кита невольно удивилась тому, как изменился Люк, стоило ему зайти на кухню. Обычный студент колледжа и музыкант остались за порогом, и О’Милан превратился в настоящего повара. Профессионализм чувствовался в каждом его движении, среди которых не было ни одного лишнего – вчера Кита не придала этому особого значения, но сегодня не смогла оторвать взгляда. Руки Люка порхали между разделочной доской, где аккуратными кусочками нарезались овощи, и электрической плитой с небольшой кастрюлей и грилем. Кита ничего не смыслила в кулинарии, ее собственные навыки оставляли желать лучшего – она неплохо резала салаты и готовила различные полуфабрикаты, и этим дело ограничивалось. Ее никогда особо и не интересовала кулинария. Но, глядя на Люка, она понимала, что могла бы наблюдать за процессом вечно.
Вскоре перед Китой появился завтрак: яйцо пашот с тостом, авокадо и дольками томата, оформленные листьями салата. Несколько секунд художница разглядывала тарелку с аккуратно разложенными дольками, оценивая внешний вид, и не смогла сдержать восхищенного вздоха.
– Ничего себе! Выглядит просто потрясающе!
– Ты попробуй, – мягко улыбнулся Люк, поправляя заколку на лбу.
Дважды ее уговаривать не пришлось: Кита взяла вилку и осторожно разрезала ей яйцо. Золотистый жидкий желток неспешно растекся по тарелке, и теперь без того совершенное блюдо стало безупречным, словно бы в законченную картину внесли последний, финальный мазок.
На вкус завтрак оказался не менее восхитительным. Кита не смогла остановиться, пока тарелка не опустела. Люк был более сдержанным: он ел медленно, краем глаза наблюдая за реакцией девушки, и улыбаясь одними уголками губ.
– Где ты научился так готовить? – не удержалась от вопроса Кита. – Не знала, что среди парней встречаются кулинары.
– Еще как встречаются, – отозвался О’Милан. – Меня научила мама. Она… – он неожиданно замялся. – Моя мама – шеф-повар в… одном ресторане.
– Одном ресторане?
– Две звезды, – признался он.
Кита кивнула. Она слышала, что семья О’Милан была состоятельной. Неудивительно, что их сын имел свой собственный дом в новом городе, носил не самую дешевую одежду и знал толк в стиле и манерах.
– Не особо люблю об этом говорить, если честно. – Люк постучал пальцами по столу.
– Почему?
– Не хочу, чтобы меня как-то выделяли из-за этого. Может, моя семья и богата, но я такого к себе отношения пока не заслужил.
– Слухи о твоей семье все равно по всему колледжу ходят. Честно, мне всегда было интересно, что ты вообще в этом колледже делаешь.
– Мне предлагали поступить в университет, – пожал плечами Люк. – Отчим даже хотел оплатить мое обучение в Канаде. Но я отказался.
– Почему?
– Не хочу быть зависимым от него.
Кита уставилась в свою тарелку. Ей много что хотелось спросить, но после последних слов у нее не поворачивался язык.
Неловкое молчание нарушил очередной звонок. Люк опомнился не сразу и рассеянно потянулся за телефоном в карман.
– Да? Что, уже? Хорошо. Кита, – Люк прикрыл рукой микрофон, – собирайся. Такси приехало немного раньше.
– Такси? – опешила та.
– Да, такси. Тебе недолго же? Все вещи в прихожей, где ты их вчера оставила.
Кита спешно подскочила с места и натянула на себя свитер. Пока Люк разговаривал с кем-то по телефону, вопросы, которые ей так хотелось задать, напрочь вылетели из головы.
– Выходи, машина ждет, – поторопил ее парень, и Кита поспешила к двери.
Когда она нажала на ручку и толкнула дверь, ее взору предстало удивленное лицо ее водителя.
Кита вылупилась на него во все глаза.
Перед ней стоял последний, кого она ожидала увидеть – Дилан Ройал собственной персоной.
***
– Люк, твою мать, это как вообще понимать?
Басист был в бешенстве. Когда немая сцена закончилась и ошеломленная Кита была отправлена к машине, он накинулся на Люка с требованиями объяснить, что тут происходит.
– Во-первых, это твоя работа, – невозмутимо отозвался Люк.
– Это подстава! Натуральнейшая! Ты прекрасно знаешь, что мы не ладим!
– Во-вторых, – продолжил О’Милан, – вам давно пора поговорить. Вот и пообщаетесь в поездке.
– Ты шутишь? – взревел он. – И ты вызвал меня с работы только поэтому?
– Не с работы, а для работы. И не я, а Том. Не переживай, получишь ты свои деньги. Напомни, я тебе на карту сброшу.
– Ты… – У Дилана не осталось приличных слов, одни непечатные. Он фыркнул и провел рукой по серебристым волосам. – Не повезу я ее никуда! Я в ваши с Томми игры играть не собираюсь!
– Кошмар. – Клавишник закатил глаза. – И что ты ей скажешь? Она уже в машине, выкинешь ее оттуда, что ли? И вообще, неужели тебе так сложно отвезти девушку домой?
Дилан скрипнул зубами.
– Издеваешься?
– Просто интересуюсь.
– Хрен с вами. – Дилан выругался. – Отвезу. Но вы мне крупно должны будете. Оба!
– Ладно, ладно. Давай, вези.
“Еще посмотрим, кто кому должен окажется…” – подумал он, провожая басиста взглядом.
Дилан залетел в кабину водителя и рывком повернул ключ зажигания. На Киту он даже не взглянул. Его серебристая Nissan Teana заурчала и тронулась с места.
***
Даже для такого небольшого городка, как Нарвиль, утро буднего дня превращалось в настоящий кошмар на дорогах. Дилан надеялся, что они смогут проскочить по объездной, но жестоко ошибся. Понял он это слишком поздно, когда уже заехал на развязку и давать обратный ход было поздно.
Первое время поток машин вяло двигался по трем полосам. Дилан нервно постукивал пальцами по рулю, переводя взгляд с зеркал заднего вида на багажник красного фиата впереди. Киту, сидящую на пассажирском месте, он видел краем глаза, но старался на нее не смотреть. Девушка даже не пыталась завести разговор и молча изучала виды за окном.
Впереди случилась какая-то авария, прямо по центральной полосе рядом с очередной развязкой. По крайней мере, такая информация была на картах Google. Пробка растянулась на несколько километров; машины то двигались, то останавливались, и Дилан мог предположить, что движение открывали интервалами – сначала им, потом на въезд, потом снова им и так далее. В этой теории он убедился, когда машины окончательно встали и водители вылезли на морозный воздух покурить.
Дилан пробубнил себе под нос очередное ругательство и заглушил двигатель. В салоне повисла гнетущая тишина: Кита все так же молчала, разглядывая фиат, который теперь стоял в правой полосе, а сам басист погрузился в свои размышления.
Дилан прекрасно понимал, за каким-таким надом Томасу приспичило отправить его к Люку этим утром. Он был уверен, что эти двое спелись и спланировали их с Китой встречу. Они могли подгадать все, включая пробки на дорогах, чтобы у него, Дила, был прекрасный шанс поговорить с Миасс. Вот только он их о таком шансе не просил и планировал вытребовать с Томаса объяснение. По-любому, Томас был зачинщиком. Последние полторы недели только и твердил о том, что Дилану следует объясниться.
Дилан и сам прекрасно понимал, что в той ситуации оказался не прав. Однако он был не из тех людей, кто признает свое поражение. Выросший в приюте, он крепко-накрепко запомнил простую истину, действующую в его стенах: поражение – признак слабости, а слабые не выживают. И пусть времена приюта прошли, а его мир изменился, отказаться от истин, являвшихся основой его прошлой жизни, ему оказалось не под силу – слишком глубоко они въелись в его сознание, слишком сильная боль скрывалась под ними. Дилан злился на себя за то, что не мог переступить свою гордость и просто извиниться. Не смог, когда чуть не сбил Киту на дороге, когда после этого встретил ее в колледже; не может и сейчас. Всего одно слово. Одно чертово слово!
“Разве это, – сказал ему как-то Томас, – не есть слабость, которой ты так боишься?” И эти слова не выходили у Дилана из головы.
Парень сжал руль так, что побелели костяшки, после чего откинулся на сиденье. Кита сделала вид, что ей все равно, хотя стиснутые пальцы на ручках сумки выдавали ее напряжение с головой. Дил провел рукой по коротким волосам и вздохнул.
– Ты злишься за тот раз, – сказал он наконец, больше себе, нежели ей.
Кита поджала губы. Отвечать она не хотела, но колкость вырвалась сама:
– Не только из-за этого, знаешь ли.
– Я должен был извиниться, но до сих пор этого не сделал. Ты это хочешь сказать?
– А ты хочешь сказать, что простых извинений будет достаточно?
Дилан отчетливо расслышал в ее голосе обиженные нотки. Разумеется, она злилась. Если бы на него наорал водитель, едва не сбивший его минутой ранее, он наверняка бы огрызнулся. Это в лучшем случае. В худшем он бы без разбора дал в рожу. Ясно, что Кита была слишком мягкой, чтобы дать отпор, и вдобавок тогда она совершенно растерялась. Дил хорошо помнил, как блестели испугом ее глаза, как дрожали губы, как она сжимала в руках сумку, не понимая, огреть его этой самой сумкой, бежать прочь или же расплакаться прямо на месте.
– Я тогда… вспылил немного. – Слова давались ему неохотно. – Дело вообще не в тебе было.
Кита хмыкнула. Было видно, что попытка помириться ее совершенно не впечатлила. Дилан чувствовал, что начинает раздражаться, но не на нее, а на себя самого.
– Когда мне было пять, – неожиданно признался он, – мои родители погибли в ДТП. Как-то в выходной они возвращались домой… уже и не помню, откуда. Вышли на переход, светофора там не было. Водитель грузовика их не заметил и не успел затормозить.
Говоря все это, Дилан не отрывал взгляда от бокового зеркала, в котором отражался курящий водитель стоящего позади грузового форда. Он был бы не прочь сейчас прекратить этот разговор, выйти из машины и покурить, однако сигареты у него кончились, а за новыми он зайти не успел. Дилан не заметил, как обернулась Кита, оторвавшись от разглядывания красного фиата в соседнем ряду.
– Долгое время я едва не проклинал того водителя. Я был уверен, что во всем был виноват лишь он, что он несправедливо лишил жизни моих родителей. Лишь спустя несколько лет я смирился с тем, что его вины в произошедшем не было. И в очередной раз понял это, когда едва не сбил тебя на перекрестке. Забавно, – он прикрыл глаза рукой и криво усмехнулся. – Я сам оказался на месте того, кого ненавидел все детство. Наверное, это меня и взбесило. Так что… извини за это.
Кита продолжала молчать, но Дилан не был уверен, что девушка просто подбирала слова. И, к его огромному облегчению, ошибся.
– Наверное, я сама повела себя не лучше, – наконец, нарушила молчание Кита. – Мне стоило высказать все еще тогда. Быть может, у нас вышло бы договориться. Но вместо этого я молча проглотила оскорбления и просто убежала. И следующие полгода тоже молчала, хотя давно нужно было поговорить. Молчать и обижаться было удобнее, вот и все. Так на меня похоже…
