Читать книгу: «Крест на ладони», страница 10
Я кричала, была его руками. Он встал передо мной на колени, прижался лицом к моим ногам.
–Лара, любимая, прости, меня, но ведь ты сама этого хотела! Неужели бы я посмел тебя обидеть? Выходи за меня замуж, я так люблю тебя, Лара. Вся моя жизнь в тебе.
–Нет, я не хотела! Ты взял меня силой! Воспользовался тем, что я была пьяная.
–Лара, хочешь, я выброшусь в окно, если тебе от этого будет легче.
–Нет, это ты, это ты один виноват.
В самый разгар наших бурных объяснений пришла Роза. Она что-то шепнула Борьке и тут же отправила его к себе.
–Ну, что раскричалась, успокойся, а потом подумаешь и решишь. Не нужен тебе Борис, скажешь ему спокойно об этом, без крика. А, может, он тебе все-таки нравится? Я видела, как ты на него смотрела. Разберись сначала сама в себе, а потом кричи.
Я успокоилась, и в самом деле, что раскричалась, сама виновата, если разобраться. На Борьку «посержусь» маленько, а там видно будет.
Жизнь продолжалась. Студенчество. Мы были молоды и беспечны, уверены в себе и безрассудны, мы были счастливы.
Весной я «простила» Борьку. Они пришли вместе с Розой ко мне в гости. Борька занял призовое место в каком-то турнире, его фотографию со штангой даже напечатали в нашей местной газете. Он опять уезжал куда-то на все лето. Стала сильно болеть Эмилия Оттовна, только сейчас я заметила, какая старая и больная у Розы мать, подумать только, она весной вышла на пенсию! Роза устроилась на работу, а все вечера проводила с матерью. В Шабалихе построили новый дом культуры, но танцы потеряли свою привлекательность в новом зале, где было просторно и светло. Мне было скучно тем летом в Шабалихе, и я очень обрадовалась, когда папа предложил нам с мамой съездить на юг. Я никогда не была в Сочи, город меня поразил своими пальмами, теплым морем, темными южными ночами. Санаторий стоял на берегу моря, мне нравилось вечером смотреть, как угасает в море сегодняшний день, как накатывают волны на опустевший пляж. На берегу я познакомилась с Владиславом – аспирантом из Москвы. Мама не возражала, что мы встречаемся. Знала бы она, чем мы занимались в его комнате. Я прекрасно понимала, что наши встречи ни к чему нас не обязывали, и все закончится, как только мы разъедемся, но, может, потому мы были так раскованы в постели. Он был искусным любовником, а я вспоминала свою польскую книжку, мне было интересно попробовать все это на практике. Много позже мне попала как-то в руки книга, что-то вроде «Камасутры», так вот мы тогда с Владиславом похоже перепробовали все. Интересно, в монотонной размеренной череде дней вспоминал ли он когда-нибудь тот безумный месяц?
Дома и в институте я вела себя очень осмотрительно, мне надо было удачно выйти замуж, и дурная слава была ни к чему. Кроме Борьки за мной серьезно ухаживал Вова Рогов из комитета, он был маленький и несимпатичный, к тому же занудный. Но уже сейчас было видно: это будущий партийный босс. Поэтому я его пока держала при себе, как запасной вариант. И еще был Игорь, тот самый из книжного магазина, который когда-то выбирал мне книги на польском. С тех пор моя библиотека значительно пополнилась. Мама для меня выписывала журналы, отец отовсюду привозил подходящую литературу, да я сама частенько захаживала в магазин иностранной книги. Там с ним и встретилась снова. Он был умный, симпатичный и интересный. Заканчивал юридический факультет, мечтал стать прокурором, к тому же были какие-то хорошие родственные связи в этой области. Одним словом, перспективы у парня были неплохие. Все трое практически не встречались друг с другом, близко к себе никого из них не допускала, но и держала на поводке, чтобы не отпустить.
Роза особо ни с кем не дружила, хотя вокруг нее всегда целый табун топтался, выбирай – не хочу. И неплохие были парни, но она только отмахивалась, когда я предлагала ей обратить внимание на кого-то. Курсе на третьем она встречалась с одним парнишкой, так, в кино ходили, серьезного ничего не было. Не любила она его, я это видела. Может быть, и появились бы позже какие-нибудь чувства, но своей неуемной ревностью сам же он все и разрушил.
Осенью пятого курса в институте проводился КВН между факультетами. Капитаном нашей команды единогласно была выбрана Роза, я тоже была в команде, но, конечно, на «вторых» ролях. Последнюю репетицию проводили на сцене в актовом зале. У наших не получалась финальная песня, они её пели, спорили, что-то меняли, пробовали еще. Я устала, в зале было душно, вышла в коридор. Он шел мне навстречу. Откуда такой взялся! Синие глаза, черные волосы, смуглое лицо, Прямо Ален Делон! Улыбнулся мне.
–Какие девушки играют в КВН!
–И какие юноши, – нашлась я.
–Меня зовут Сергей.
–А меня Лара.
–Какое красивое имя.
Наша команда шумной толпой вывалила из зала.
–Это кто? – спросила я у девчонок.
–А ты не знаешь? Капитан наших противников. Он с физического факультета.
Я обернулась. Он смотрел на меня.
Мы проиграли физикам почти все конкурсы, но меня это не трогало: во все глаза я смотрела только на НЕГО. А он был в ударе, пел, шутил, удачно импровизировал, получая заслуженные аплодисменты. На конкурсе капитанов Сергей откуда-то достал красную розу и, встав на одно колено, вручил её Розе со словами:
–Что может быть красивее розы? Только другая Роза.
Мне не понравилось, как он смотрел на Розу. После КВН кто-то предложил пойти в общежитие и отметить, но я пригласила всех к себе. В общежитии Роза начнет петь под свою гитару романсы, мне это не надо. А ковер Галя почистит и отмоет. Накупив по дороге продукты, вся толпа завалилась ко мне. Мы с Розой накрывали на стол. За стол мы сели напротив него. На кого он смотрит: на меня или на Розу? Я вышла на кухню. Включили музыку, моя любимая мелодия «Yesterday». Он танцует с Розой. Он обнимает её, его пальцы касаются её волос. Роза раскраснелась, я никогда не видела её такой. Он нравится ей! Никогда, никогда не кончится эта песня, как я ненавижу её. Кто-то просит Розу спеть. Она поет без гитары. Я никогда не слышала раньше этого романса.
«Ты смотри, никому не рассказывай,
Что душа вся тобою полна».
Она всего лишь пару раз взглянула на него, но эта песня только для него! Я не выдержу этого.
«Никому не скажи, что я нежная,
Что люблю, что навеки твоя».
Господи, да она что, признается ему в любви? А он! Как он смотрит на нее! Да он готов умереть за нее!
«Если любишь, молю не отказывай,
Об одном только помни всегда,
Про любовь никому не рассказывай,
Никому, ни за что, никогда».
Когда все ушли, я сорвала с себя одежду, встала перед зеркалом.
–Ну, чем я хуже её! Почему ей, а не мне! Ведь это мне, мне он понравился!
–Успокойся,– уговаривала я себя, – да, она ему понравилась, но еще не все потеряно. Не теряй головы, соберись.
В первую очередь надо узнать все, что можно о нем и его семье. Где там телефон того нескладного парнишки из их команды, который весь вечер клеился ко мне и приглашал в кафе? В кафе, так в кафе. Это первое. А второе, есть Алка из комитета, она с физического факультета, девица еще та, думаю, что должна что-то знать о таком красавце. Интересовалась моими тряпками, пожалуй, предложу ей что-нибудь из того, что папа привез из Болгарии.
Толку с парнишки было мало, он все-время уходил от интересующей меня темы, да еще норовил залезть мне под юбку. А вот Алка оказалась находкой. Выложила такие подробности, что я просто диву далась, откуда она все это может знать. Пришлось пожертвовать кофточкой, продала ей по-дешевке, но информация того стоила. Сергей Дворжецкий – сын нашего проректора, девчонки штабелями под него ложатся. Год назад шел слух, кто-то вроде бы от него залетел, но или неправда это было или папаша замял, но жениться он так и не женился и пока не собирается. Мать его лет на десять младше мужа, очень модная, одевается хорошо, как елка новогодняя в украшениях, лабораторные по химии ведет в нашем институте. Новую квартиру получили в доме для преподавателей, в том, что по дороге на лыжную базу. Собака у них есть, колли, зовут Лайна. А сестру зовут Ольга, школу заканчивает, тоже в наш институт будет поступать, но на какой факультет Алла не знает.
Роман Сергея и Розы развивался с невиданной быстротой. Все свое свободное время они проводили вместе. Помню, как-то они сидели в её комнате в общежитии. Руки их лежали на столе. Едва ли они касались друг друга. Говорили о каких-то пустяках. Но каждый их взгляд, каждое слово излучали столько любви и нежности, что все это выплескивалось через край, заполняло комнату, и окружающие, глядя на них, улыбались.
Мне пришлось приблизить к себе Борьку, вчетвером мы могли ходить в кино, ко мне в гости, мне надо было, чтобы они были на глазах. При Сергее особых чувств я Борьке не выказывала, так, наш с Розой друг детства. Как-то Алла сообщила, что родители Сергея собрались на концерт зарубежной эстрады. Я тут же достала четыре билета. Концерт был в очень удачный для меня день: Роза работала и еле-еле успевала к началу. За неделю до концерта я провела «разведку». Одевшись как можно менее заметно, смешалась с толпой студентов перед лабораториями по химии. Мать Сергея определила сразу: сшитый по заказу костюм, эти модные линии только-только вошли в моду. А вот с украшениями явный перебор. Это в будний-то день! Теперь я знала, как одеваться на концерт. А украшения? Что ж, украшаться, так украшаться. Я тоже могу сверкать, как елка. Папа дарил мне разные золотые безделушки ко всем праздникам, так, что было из чего выбрать. Гарнитур : серьги, кулон и кольцо, на другой руке два кольца и браслет виде змейки – меня трудно было не заметить. Роза приехала прямо с работы в простом платье из шотландки. Когда мы встретились в фойе с родителями Сергея, его мать посмотрела оценивающим взглядом на мои украшения и костюм. На Розу она даже не взглянула. Роза не обратила на это внимания, она была счастлива и не замечала ничего. Ей надо было с кем-то делиться своим счастьем, конечно, она делилась со мной. Я была в курсе, как развивались их отношения. Родители Сергея захотели познакомиться с Розой и пригласили её на обед. Роза прибежала ко мне посоветоваться. Она собиралась домой, отвезти лекарства и продукты маме, она не знала, как ей отказаться от приглашения.
–На обед надо сходить, отказываться нехорошо, посидишь немного и уйдешь, а домой уедешь вечерним автобусом, – убедила я её.
Обед прошел неудачно, Роза нервничала, боясь опоздать на последний автобус, она не смогла надеть свое нарядное платье, пришла в том, в чем собиралась ехать домой. Да еще что-то припоздали с обедом, ей пришлось уйти, не досидев до конца. Сергей ничего не сказал Розе, но мы с ней поняли, что его родителям она не понравилась.
–Ничего, закончим весной институт и поженимся, проживем без них,– повторял он Розе.
Я была довольна, до весны много воды утечет. Эмилия Оттовна болела, ей было то хуже, то лучше. Роза металась между институтом и Шабалихой, да еще работала вечерами, Эмили Оттовне нужны были дорогие лекарства и хорошее питание. Мне это было на руку. Влюбленный Сергей явно страдал от недостатка внимания с её стороны. Избалованный домашний мальчик, привыкший к благополучию, он не понимал, зачем Розе надо работать, скучал без нее, когда она уезжала домой к матери. За утешением приходил ко мне. Я была «своим парнем», молча слушала, сочувствовала, со мной можно было отвести душу. Мы садились на ковер, пили кофе, слушали музыку, разговаривали о Розе. Я рассказывала ему про наше детство, про то, как все любили Розу, как вытаптывали розовые мальвы у них под окнами, как заваливали их крыльцо ночами охапками ромашек, которые любила Роза. А он ревновал. Он не понимал природной сдержанности Розы, ему казалось, она не любит его так сильно, как он её. Только я, знающая Розу с детства, видела, как играли краски на лице Розы, когда она смотрела на него, каким мягким становился её голос, когда она разговаривала с ним. Но ему это знать было не обязательно, наоборот, я поддерживала все его сомнения. Как-то вечером очень поздно мы смотрели хоккей, и он остался у меня ночевать, я постелила ему в соседней комнате.
–Не говори об этом Розе, она сейчас нервничает сильно из-за матери, может не понять,– предложила я, подавая завтрак. Он согласился. Так у нас появилась тайна от Розы. Потом мы ходили в кино, у меня «случайно» оказался лишний билет на интересный фильм, и еще на выставку.
Отец привез мне из очередной командировки модный спортивный костюм. Костюм был ярко красного цвета, брюки красиво облегали бедра и ноги. Я представила, как буду смотреться в нем на фоне белого снега, и тут же предложила всем покататься на лыжах в березовой роще. Борька не смог, а Роза и Сергей согласились. Но неожиданно вечером Розе позвонила Нина Матвеевна и попросила срочно приехать.
–Лара, позвони Сергею, вот телефон, мне уже некогда, объясни ему все, скажи, что наша прогулка отменяется.
–Конечно, не сомневайся, все сделаю.
Назавтра я долго извинялась перед Сергеем, что где-то потеряла бумажку с его телефоном, не смогла предупредить, вот и пришлось идти. Но раз пришла и день такой хороший, я решила все-таки покататься на лыжах. Сергей расстроился, я предложила составить мне компанию, а с Розой мы еще сходим в эту рощу в другой раз. День был действительно чудесный, совсем как у Пушкина в стихотворении. Снег был белый-белый, ослепительно сияло солнце. На лыжах я каталась легко и красиво и специально ехала впереди Сергея. В конце концов, мужик же он, неужели совсем его ничего не волнует? На обратном пути с лыжной базы я захотела пить, и Сергей предложил зайти к ним на чай. Мать Сергея, Людмила Васильевна, встретила нас радушно. Я представилась подругой Розы из Шабалихи, и за чаем мне удалось повернуть разговор в нужное русло.
–Так вы дочь того самого Ложникова, про которого сейчас все центральные газеты пишут? – восхитилась его мать.
Затем я удачно похвалила варенье из черноплодной рябины, которым меня угощали, пообещала принести оригинальный бабушкин рецепт варенья на сиропе из вишневых листьев. Между делом упомянула про наш дом, ухоженный большой сад, свою квартиру. Несколько раз заводила разговор про Розу, стараясь похвалить её, чем заслужила благодарный взгляд Сергея. Правда, получилось это у меня как-то «неуклюже», так что к концу чаепития мать Сергея знала про Розу все то, что я хотела рассказать между строк. После застолья я ловко перемыла чашки, помогла матери Сергея прибраться на столе. Расстались мы, как лучшие подруги с приглашением заходить еще.
Роза не приехала ни на следующий день, ни через день и даже не позвонила. Встревоженный Сергей прибежал ко мне, он хотел ехать сам в Шабалиху. Только этого мне не хватало. Я отговорила его, пообещав, что поеду сама, все узнаю и тут же ему позвоню.
Сойдя с автобуса, я сразу зашла к домой к Розе. Все было намного хуже, чем мы думали. Эмилия Оттовна не то спала, не то была без сознания. У кровати сидела Нина Матвеевна с черными кругами под глазами. Розы не было, она пошла к врачу.
–Лара, хорошо, что ты пришла, мы уже две ночи не спим.
–Идите к себе, отдохните немного, я посижу.
Нина Матвеевна ушла к себе. Я присела на краешек стула. В комнате неприятно лекарствами, и чем-то еще. Наверно, так пахнет смерть. Изможденное пожелтевшее лицо Эмили Оттовны выделялось на фоне белой подушки. Неожиданно Эмилия Оттовна открыла глаза.
– Роза. Где Роза? – позвала она.
–Розы нет, она сейчас придет, пошла к врачу. Это я, Лара.
–Возьми там бумагу и пиши для Розы.
– Зачем?
–Пиши скорее, не успею.
Она говорила, смешивая русские слова с немецкими, но я понимала её с детства. Слова с трудом слетали с её губ, она торопилась, чаще говоря отдельные слова, чем фразы. Я записывала, не вдумываясь в смысл этих слов, стараясь успеть за её отрывистой и бессвязной речью.
–Возьми, отдай Розе, – она протянула сморщенную руку из-под одеяла. Я машинально положила все в карман. Это было последнее, что смогла сказать она.
Прибежала Роза, бросилась к матери. Эмилия Оттовна пыталась сказать что-то, но у нее не получалось. Она смотрела на меня, я понимала, она просит, чтобы я отдала все Розе. Только сейчас до меня стал доходить смысл того, что она мне сказала. Отдать? Но Сергей, тогда я точно не получу его! Нет, надо сначала подумать, а там видно будет. Роза так и не поняла, что хотела сказать её мать перед смертью.
После похорон матери Роза ходила осунувшаяся, безучастная. Сергей жалел и утешал Розу. Они стали жить с Сергеем. Когда он подошел ко мне первый раз и попросил ключ от моей квартиры, чтобы остаться там с Розой, когда я поеду навестить родных, я была в ярости. Я разбила несколько тарелок, я выла в голос, как простая русская баба, каталась по полу. Но это было после, когда я осталась одна. При нем я мило улыбнулась.
–Конечно, берите ключ и оставайтесь у меня,– разрешила я.
–Ты настоящий друг, – радовался Сергей.
Они по-прежнему любили друг друга, но я стала замечать первые трещинки в их отношениях. Умело подливая « масло в огонь», я расширяла эти трещины, пользуясь тем, что они оба доверяли мне. Завершающий «аккорд» я наметила на двадцатое апреля, мой день рождения. Я долго прокручивала все в голове, отрабатывала самые мельчайшие детали, просчитывала по минутам. Все получилось, как я задумала. Я пригласила человек десять: Розу с Сергеем, наших общих друзей из КВН-овской команды, и, конечно же, Аллу. Роза в этот день работала и обещала прийти попозже. Заранее я смешала в бутылке водку с пивом для Сергея. Сначала я наливала ему из этой бутылки, а потом, когда он уже был пьяный, поставила перед ним водку. Ему стало плохо. Я увела его в другую комнату, уложила на кровать. Он отключился. С большим трудом мне удалось раздеть его, я разделась сама и легла с ним. Наши вещи я разбросала по комнате. Мне пришлось перевернуть его на себя, все должно было быть натурально. Очень удачно в комнату заглянула обеспокоенная нашим отсутствием Алла.
–Ой, а что это вы, – вырвалось у нее.
Она выскочила из комнаты.
–Роза, Роза, не заходи, – уговаривала Алка.
Роза распахнула дверь, мы ритмично двигались с Сергеем. Хлопнула входная дверь. За Розой ушли другие гости. Мы остались одни. Я взяла приготовленную бритвочку, надрезала ногу, крови получилось много, намного больше, чем когда у меня это было первый раз с Борькой.
–Ну, вот и все. Вот и все,– повторяла я про себя.
Утром Сергей хватался за голову:
–Как же это все случилось, я совсем ничего не помню. А Роза, что подумала Роза! Она мне не простит!
Я молча плакала.
–Лара, я чудовище, что я наделал, ты меня простишь? Как же я так напился?
Он ушел. Теперь предстоял второй акт. Согласно книге «Справочник акушера-гинеколога» дни, когда я могла забеременеть приходились на двадцать девятое апреля -второе мая. Двадцать девятого как раз прилетал Борька. Борька обитал теперь в Перми, куда перебрался его тренер. Там его формально устроили на работу в какое-то стройуправление, и он уже выступал за Пермь в соревнованиях. Здесь Борьке предстояло еще защитить диплом, и он изредка появлялся в нашем городе. Я знала, что он обязательно зайдет ко мне. Полдня я готовила романтический ужин. Свечи, легкая музыка, опущенные шторы… Борька не поехал на праздники к родителям, так же как и я. Четыре дня мы не вставали с ним с дивана. Зачем я надела на шею тот крест? Чтобы придать остроту ощущениям? Назло Розе? А мне ведь было хорошо с Борисом, даже однажды вдруг промелькнула мысль, а нужен ли мне этот Сергей?
Борька уехал, на прощание я пообещала к нему приехать в Пермь. Мне он был больше не нужен, надо было без шума его спровадить. Самой оставалось только ждать. Роза не разговаривала ни со мной, ни с Сергеем. Он приходил ко мне, жаловался, я утешала, кормила чем-нибудь вкусным и ждала.
Когда задержка менструации стала явной, я полетела в женскую консультацию. Беременна! Сомнений нет, срок правда немного не совпадает, но разница в две недели ничего не значит. Сказав Сергею по беременность, я заявила, что оставлю ребенка, но он может не беспокоиться, я сама буду воспитывать сына. Все это я сказала «под большим секретом» Алле.
Теперь предстоял третий акт. Накупив погремушек, я караулила несколько дней, пока не увидела мать Сергея. Я налетела на нее, выходя из магазина. Погремушки рассыпались по тротуару. Заинтересованная Людмила Васильевна помогла мне собрать игрушки, тут я и «нечаянно призналась» ей во всем. Через три дня пришел Сергей и сделал мне предложение. Я согласилась. На распределении Роза выбрала Омск, хотя могла бы остаться в нашем городе.
Никто из нашей группы не пришел на мою свадьбу с Сергеем. Хотя мне нравились тонкие обручальные кольца, я выбрала самое широкое и массивное золотое кольцо. Пусть все видят: я выхожу замуж за Сергея Дворжецкого! Свидетельницей с моей стороны была Алла. Она мне рассказала, когда уезжает Роза. Я пришла в общежитие. Роза, невероятно красивая в чем-то черном, упаковывала последние вещи. Равнодушно посмотрела на меня, ничего не дрогнуло в её строгом лице. Мы обменялись дежурными фразами. Я ждала, что она закричит, ударит меня. Я всю жизнь хотела увидеть, как она страдает! Я бы поплакала с ней вместе, простила бы её и сама попросила прощения. Я пришла отдать ей прощальное письмо Эмили Оттовны. Но нет. Лучше я сожгу это письмо, раз она такая гордая. Я не знала, увидимся ли мы с ней еще когда-нибудь. А крест? Что ж, свой крест я понесу сама…
Женька родился второго февраля. Я боялась, что он будет похож на Борьку, но он пошел в мою мать, что-то иногда проскальзывает в нем от Бориса, но этого никто не замечает, кроме меня. Сергей остался на кафедре, защитил диссертацию. Детей мы больше не завели, я все ждала, что он захочет еще ребенка, но ему было все равно, а я сама не заводила разговор из гордости. Когда стали появляться первые кооперативы, я создала свой первый салон красоты. На первых порах мне очень помогли родственные связи. Теперь салоны «Лара» – самые популярные в городе. Большой успех имеет моя школа красоты. Я беру туда всех желающих, за деньги, конечно. Мне все равно, как выглядит женщина, к выпускному вечеру я из нее делаю если не красавицу, то яркую индивидуальность, модно и со вкусом одетую, уверенную в себе. Я подбираю для каждой стиль, прическу, макияж, учу двигаться, разговаривать. Женщины преображаются. Каждый наш выпускной показывают местные каналы. У этих передач очень высокий рейтинг. Я работаю, как проклятая, но мне нравится моя работа. Я богата и известна. Сергей давно сидит на моей «шее», заработка преподавателя ему не хватило бы и на сотую часть своих потребностей, но я никогда не говорю ему об этом. Иногда я отпускаю его «слегка» с поводка. Он тут же заводит какой-нибудь романчик. Но куда этим дурам до меня. Почему-то все они думают, что смогут только одним этим местом увести у меня мужчину? Азарт возбуждает меня, я без особого труда завоевываю собственного мужа в очередной раз. Мы сваливаем в какое-нибудь интимное гнездышко и «миримся» пару дней, не вставая с постели. Ко мне подкатывались много раз богатые мужики, но зачем мне они? Я столько сил вложила в Сергея, что не смогу теперь с ним расстаться.
Сын, Евгений, стал юристом. Я купила ему квартиру в центре города. Дела у него идут неплохо, работает в филиале московской фирмы, только вот с женщинами что-то ему до последнего времени не везло. Но последняя Женькина пассия, Вика, мне очень понравилась: в меру красивая и умная. Я видела, она любит Женьку. Мне казалось, у них дело идет к свадьбе. Он приводил её к нам домой, приезжая к нам на дачу, они спали в одной комнате.
Галя работает днем в детской библиотеке на полставки, а затем убирает и готовит в моей квартире. Тетка её умерла, и она теперь полноправная хозяйка половины того самого полуразвалившегося домика. Замуж её никто так и не взял. Она знает свое место, не украдет и не утащит. Какая разница, кому платить: ей или домработнице из агентства. Все было хорошо в моей жизни.
Неприятности начались со статьи в московском журнале «Кредо». Мне нравился стиль этого журнала, без пошлости, без особых скандальных сенсаций, интересные статьи, новости моды. Вечером я читала новый номер журнала. Эту статью я перечитала раз десять. Кто бы мог подумать! За приличное вознаграждение просили любые сведения об Елене Сушковой, которая потерялась когда-то в районе Шабалихи. Они начали журналистское расследование! И вот, ирония судьбы, мой сын принимает в нем самое активное участие. Но он вряд ли сам додумается до истины. А эта московская журналистка? Я даже пригласила её к себе в гости, чтобы посмотреть вблизи, что она из себя представляет. Совсем молоденькая, но умна, этого у нее не отнимешь. Есть азарт, да еще какой. А всего-то надо ей сделать один единственный запрос в Северное. Мне, по большому счету все равно, догадается ли она? Вряд ли Эмилия Оттовна рассказала кому-то еще эту историю, тогда бы она не стала рассказывать мне. Недолгим было женское счастье Эмили Оттовны: три года всего прожила со своим Георгием. Умер муж. Никого не осталось у нее в Северном. Эмилия Оттовна получила разрешение вернуться в Шабалиху на себя и свою маленькую дочь Розу. Роза, её единственная отрада и утешение, умерла перед самым отъездом от дифтерита. Похоронив, дочь, Эмилия Оттовна поехала в Шабалиху. Она шла со станции двенадцать километров до лесхоза Шабалихи, тяжело неся свои немудреные пожитки. Присев на обочину, она решила отдохнуть и услышала детский плач. Шел дождь, девочка упала в яму, пальтишко и штанишки её были мокрые и грязные. Эмилия Оттовна несла с собой красивые вещи умершей Розы, она сама с любовью шила их для единственной дочери. В них она переодела малышку. Женщина завернула девочку в свой платок, прижала к себе, та согрелась и заснула. Пристроив ребенка на узел с вещами, Эмилия Оттовна направилась в Шабалиху, выяснить, чья это девочка и отдать её родителям. Несмотря на дождь, стояла толпа. Кто-то из знакомых рассказал последние новости: арестовали Сушковых, теперь ищут их девочку, которая где-то потерялась. Стояли черные машины. Эмилия Оттовна вспомнила, как выгоняли их из домов, грузили в машины и как скот везли в вагонах. Она не отдала девочку. Ни одной живой душе она не рассказала об этом. Старые вещи малышки сожгла в печке, а золотой крест, что был на девочке, прятала всю жизнь. Так Елена Сушкова стала Розой Леонгард. Девочка долго болела. Сидя ночью перед детской кроваткой Эмилия Оттовна молилась всем святым: своим и её, чтобы не отнимали у нее Розу еще раз. Года полтора они прожили в лесхозе. Эмилия Оттовна болела и не могла больше там работать. Ей предложили место уборщицы в конторе, так они перебрались в Шабалиху. Девочку никто не узнал, она изменилась за это время, говорила только по-немецки. Соседкой их по бараку оказалась молоденькая воспитательница из детского сада. Она прикипела к Розе, научила её говорить по-русски, читала ей книжки. Так вдвоем они и растили Розу, вкладывая всю свою душу в нее. А теперь её ищут богатые родственники из Англии. Что ж, пусть ищут. Записку Эмили Оттовны я сожгла. А крест? А кто знает, что этот крест надо искать у меня? Пусть ищут. Заснуть я так и не смогла, пришлось пить таблетку. Сон обычно у меня хороший, эти модные таблетки держала на всякий случай. Вот и представился такой случай.
Этот звонок прозвучал для меня, как набат во время беды. Кто бы мог подумать, что объявится Борька. Столько лет прошло, ни слуху, ни духу, я забыла о нем. И вот тебе на, телефонный звонок. Он хотел встретиться, поговорить. Его не интересовало, а хотела ли этого я? Более неудачного времени трудно было придумать: до очередного выпускного вечера оставалось две недели. Я сама и все, кто готовил шоу, сбились с ног, готовясь к очередным съемкам. Получилась накладка с костюмами, сломал ногу солист шоу-балета, срывался договор со знаменитым ВИА «Звездолет», реклама об участии которого в нашем вечере шла уже вторую неделю на всех местных каналах. И еще этот звонок.
– Я понимаю, кем ты стала и что тебе некогда, но лучше бы ты нашла время, хочу сказать тебе что-то, что тебя заинтересует. Может, ты подъедешь на своей машине к Октябрьскому рынку, я сяду к тебе, не бойся, я не займу много времени, – просил Борька.
–Хорошо, только недолго, мне действительно некогда, – согласилась я. А ведь я знала, знала, что ничего хорошего мне эта встреча не принесет!
–Лара, как я мечтал все эти годы увидеть тебя, сколько раз я мысленно говорил тебе это все. Что, не нравится, как выгляжу? Смотри, смотри, это из-за тебя.
Сутулый, опухший, без зубов с неприятным запахом изо рта, в какой-то засаленной куртке – он вызывал у меня только омерзение.
–Зачем ты сказала, что приедешь ко мне? Я ведь даже малосемейку тогда выбил, мебель покупал, растрезвонил всем, что невеста приедет. А как я тебя ждал! А потом вот, прислали, доброжелатели – он протянул мне мою свадебную фотографию.
–Смотри, как удачно выбрали фотографию, ты здесь вся как есть, без прикрас: такое торжество в глазах, прямо хищница, заполучила наконец-то, что хотела, а Серега как зверек в клетке смотрится, такая безнадега. Я ведь теперь знаю, как ты его получила. Хочешь, расскажу?
–Не надо.
–Не хочешь? Тогда плати, за все плати, за мою жизнь испорченную плати. Я ведь после того, как допер, как ты меня использовала, на тренировке позвоночник повредил, а потом все оно и покатилось. Фиг бы он на тебе женился, он Розу любил, слепому ясно было. Так, что давай плати или сыну объявлюсь, не бросит он в беде родного папку.
–Сколько ты хочешь, чтобы оставить нас в покое?
–Давай для начала пятьдесят тысяч, а потом еще скажу сколько.
–У меня нет с собой такой суммы.
–Давай сколько есть, выпить охота, весь день терплю, чтобы с тобой трезвым поговорить. А остальное на неделе привезешь, собирай, позвоню дня через два.
Вечером я долго лежала в ароматной ванне, зловонный запах преследовал меня. Я размышляла. Надо все рассчитать. Через неделю в клубе «Отдых» какая-то презентация, для меня есть приглашение. Очень кстати. Надо начать до этой презентации завозить костюмы и кое-какой реквизит для нашего шоу. А с Борькой договориться на этот вечер.
Все прошло на удивление гладко. Сумку с вещами я оставила в нашей комнате с реквизитом. Все ключи были сданы на вахту под охрану, но я заранее сделала себе дубликаты ключей от комнаты и боковой двери, через которую обычно заносили реквизит. Помелькав то тут, то там на презентации какого-то «Сибирского дуэта», я пошла в туалет. Удалось незаметно пройти в боковой коридор прямо к нашей комнате. Свое платье развесила на плечиках среди костюмов. Переоделась в черные джинсы, свитер, надела светлый парик, повязала голову платком и с ведром в руках вышла через боковую дверь. Никто в мою сторону даже глазом не повел. Из троллейбуса вышла, не доехав одну остановку до конечной, где назначила встречу Борьке. Он уже сидел на скамейке, нахохлившийся, жалкий. Нечего его жалеть, сам виноват.
