Читать книгу: «Мелодия моего сердца», страница 3

Глава 4

Дэвид

Сегодня стоит самый жаркий летний день. Не самая подходящая температура для костюма управляющего. Но какой у меня есть выбор, когда приходится оставлять машину за несколько кварталов от работы?

Уже издалека я вижу здание кафе. Самые лучшие архитекторы города работали над сетью «Голубой воды». Внутри все идеально подобрано под популярный лофт. Посетители каждый раз с удовольствием наслаждаются атмосферой. Это было самым лучшим решением отца. Беспроигрышный мерзавец.

Несмотря на погоду, я бодро шагаю, напевая под нос знакомую до боли песню.

Почему она у меня в голове? Задаюсь этим вопросом с тех пор, как проснулся. Строки врезались в разум и, похоже, не собирались его покидать. Я помню их, но откуда?

До меня доносится воздушная мелодия, когда подхожу к заднему входу кафе.

Каждый день в утренние часы за углом по окрестностям разносится инструментальная музыка. Ее творец – Ларри Купер, владелец маленького магазина музыкальных инструментов. Этот мужчина превосходный знаток не только своего бизнеса, но и хороших песен.

Порой я слушаю его сонаты перед открытием кафе или во время небольшого перерыва. Музыка мистера Купера дает толчок моим действиям, заставляя идти дальше, развиваться, учиться и просто жить. Заставляет потеряться, пусть и на мгновение, забыть о разливающейся внутри черноте.

Музыка, как он любит говорить, – это искусство, вплетенное в тишину.

Иногда мелодии захватывают с такой силой, что вокруг не остается ничего. Но после всегда появляется желание поразмыслить о жизни. Кто я? Смогу ли добиться того, что хочу? Открою ли свой бизнес? Небольшой ресторанчик с видом на залив Беррард, где я смогу как главный шеф-повар воплотить свою детскую мечту в жизнь.

Но сейчас мне трудно сфокусироваться на этом. Внешняя составляющая моей жизни грозовой тучей висит надо мной, сдавливая в тиски.

Свадьба брата. Размолвка с Бетти. Мелисса, что буквально поселилась в голове…

Я никогда не чувствовал такой острой необходимости в другом человеке. Постороннем мне. Это чертовски сбивает с толку. И множит тысячу вопросов. Но самый главный – зачем она мне?

Заглянув за угол, вижу мистера Купера, размеренно покачивающегося у входа в кресло-качалке с сигарой. Я приветственно машу ему и захожу в кафе через задний ход, тут же попадая в кухню.

– Гэбриел!

У плиты стоит худощавый светловолосый мужчина в белом колпаке. Он разворачивается и почтенно кивает мне головой.

Гэбриел Пратл – шеф-повар папиного кафе. У нас давно зародились дружеские отношения, несмотря на большую разницу в возрасте. Гэб получил эту работу, когда я был еще совсем мальчишкой. Я частенько бывал в отцовском кафе, завтракал в обществе матери и брата, беззаботно бегал по всему залу и напевал ту самую песенку, которую знал только я.

Так вот оно!

Однажды в зимнее утро я и моя мать, как обычно, пришли к отцу. Я мало чего понимал, но могу сказать одно: мама была явно чем-то расстроена. И совсем позабыв про меня, она вошла в кабинет отца, а я оказался один в огромном зале. Недолго думая, направился в ту часть кафе, где находиться простым посетителям нельзя.

Как оказалось потом, это была самая огромная кухня, которую мне довелось увидеть. Официанты бегали с порциями вкусно пахнущей выпечки и разных блюд. Но меня это совершенно не волновало. Я смотрел на мужчину, который быстро нарезал овощи. Мне захотелось поближе рассмотреть то, как он умело выполнял свою работу (на тот момент я хотел стать настоящим кулинаром, мастером своего дела). Я не спеша подошел к нему и стал зачарованно смотреть на ловкость рук. Мужчина приметил меня и широко улыбнулся. Уже тогда я понял, что он надолго задержится у отца и многому научит меня.

Через некоторое время мать вбежала в кухню с дикими воплями, что ее ребенок потерялся. Стоило ей меня увидеть, и она подлетела, словно ангел на крыльях.

Тогда я еще безоговорочно восхищался ею и считал самой удивительной женщиной.

– Сегодня будет много работы, – сухо подмечает Гэб, прерывая мои мысли. Обычно он неразговорчив.

Бросаю взгляд в зал и замечаю, что он почти полон. Сейчас десять утра, а народу больше, чем в обеденное время. Наверняка это из-за приближающегося праздника города. Люди в предвкушении выползают из своих нор раньше, чем обычно, и с радостью заваливаются в «Голубую воду», весело проводя время, встречаясь с друзьями и родней.

– Сегодня кого-то ждут большие чаевые, – с ухмылкой сообщаю, не ожидая ответа.

Я оглядываю зал, проверяя официантов. Трое на месте. Где четвертый? Я оборачиваюсь назад – только кухонный персонал.

– Гэб, ты не видел Джона?

Тот молча качает головой, продолжая помешивать суп в кастрюле.

Почему этот придурок в очередной раз привлекает к себе внимание? Джон – моя личная головная боль, за которую я когда-то поручился по доброте душевной.

Злость медленно поднимается по венам, разливаясь яркими вспышками. Я зажмуриваюсь и дышу.

Вдох.

Выдох.

Достаю из кармана телефон и набираю номер официанта: бесконечные гудки отправляют меня на голосовую почту. Я делаю еще несколько попыток, прежде чем понимаю, что он мне не ответит. Крепко сжимаю руки в кулаки и рывком снимаю с себя пиджак, игнорируя многозначительный взгляд Гэба.

Рядом с дверью в зал надеваю фартук и выхожу в зал. Столики Джона – 2, 6, 10, 14.

Глубоко вдохнув, направляюсь ко второму столику, за которым сидит компания из подростков.

– Добрый день! Что будете заказывать? – В голосе сохраняется стоическое спокойствие, хотя внутри бушует раскаленная лава.

Светловолосый парнишка хихикает, играя в переглядки с друзьями. И мне до безумия хочется прикрикнуть на него и получить наконец-то ответ. Спустя долгую минуту один из них берет себя в руки и говорит:

– Пиццу «Пеперони», пиццу «Три сыра» и колу. – Я внимательно записываю корявым почерком, а затем перехожу к другому столику.

Краем глаза замечаю Мишель, лавирующую между своими столами. Она смотрит на меня и понимающе кивает. Хотя в глазах читается привычное неодобрение.

Я часто выхожу в зал, обслуживая людей. Иногда от обострившегося желания быть полезным. Иногда – как сегодня – вместо кого-то. Но Мишель считает, что я подаю не лучший пример коллективу. И слишком распыляюсь.

Она права. Вот только ничего не могу с собой сделать.

Еще два столика Джона находятся на стадии ожидания. Я закатываю глаза, понимая, что парень снова зарывает себя и теряет мое уважение. Его наглая беспечность переходит все границы. А я? Я чувствую себя еще хуже, зная, что подобрал некомпетентного сотрудника.

– Что вам? – грубо спрашиваю я.

Женщина в черном костюме поднимает на меня вопросительный взгляд, откладывая в сторону меню.

Чертов идиот.

Если не возьму себя в руки, то ад, который вот-вот разверзнется, дойдет до отца. И тогда в его глазах упаду уже я. Если там есть куда падать…

В подтверждении своих мыслей, натягиваю самую приветливую улыбку и извиняюсь.

Взгляд женщины смягчается. Она вновь смотрит в меню, пробегается глазами и говорит:

– Тройной капучино, пожалуйста.

Послушно киваю и возвращаюсь на кухню.

– Гэб, – зову я и через стол кидаю ему блокнот. Он машинально ловит его и распределяет заказы между остальными.

Я прислоняюсь к стене и закрываю глаза. Яркие вспышки застилают зрение. Кулаки непроизвольно сжимаются. И я пытаюсь сосчитать до десяти.

– Дэвид.

Распахнув глаза, вижу Гэба, наблюдающего за мной со своего места. Я качаю головой, пытаясь уверить его в собственной вменяемости. Он продолжает пристально смотреть еще несколько минут, пока на стойку заказов не ставят кофе.

Беру его и отношу заказ для дамы в черном.

– Благодарю, – деловым тоном отвечает та.

День продолжился крайне суматошным и к четырем часам я уже зашиваюсь ни на шутку. Злость на Джона по крупицам прибавляется, и я начинаю дико переживать за его жизнь. Пусть только попробует попасться мне на глаза!

Через некоторое время застаю его на кухне. Он болтает с одной из наших официанток и активно жестикулирует.

Внутри меня молниеносно вспыхивает ураган эмоций, где преобладает чистая ярость. Не выдержав ни минуты, чтобы прийти в норму, я подхожу к парню.

– Привет, Дэвид, – смущенно произносит Джон и нелепо улыбается. Джил, что стоит с ним, тотчас разворачивается и уходит в зал.

– Я звонил тебе кучу раз! Позволь узнать, где тебя носило? В кафе полный аншлаг, а тебя нет на месте! Ни ответа, ни жалкого сообщения. Ты отдаешь себе отчет, что это твоя работа, а не какое-то там развлечение? – яростно шиплю, приковывая его взглядом к стене. Парень съеживается, отступая на несколько шагов назад, и несмело отвечает:

– У меня были дела.

– Ты сейчас издеваешься?

Еле сдерживаюсь, чтобы не сказать какую-нибудь гадость.

– Моя мать тяжело больна. Я предупредил твоего отца, что задержусь, – тихо отвечает Джон и виновато пожимает плечами.

О, прекрасно! Конечно! Кто я такой, чтобы ставить меня в известность, почему мой подчиненный отсутствует на рабочем месте? И ко всему прочему, я должен чувствовать себя полным подонком! Что в очередной раз доказывает – мне следует научиться держать своих демонов в узде.

В отличии от Джона, меня никто и ничто не волнует, кроме треклятой работы и призрачной мечты – ресторана, который я до сих пор не открыл. Даже моя маленькая сестренка перестала интересовать меня так, как раньше.

– Приступай к работе, – безразлично кидаю напоследок и ухожу, пока чернота не перекрыла мне зрение.

***

Я долгое время сижу в своем кабинете, пряча внутренних демонов. Последнее время я взвинчен сильнее обычного. И это заставляет меня нервничать. Порой снова чувствую себя маленьким мальчиком, который не может самостоятельно разобраться со своей жизнью. Которому страшно и очень одиноко.

Мои отношения с матерью давно бесповоротно испортились, из-за чего я ушел из дома. Мне всегда казалось, что они с отцом что-то скрывали. Мать нервничала в моем присутствии, словно боялась сказать что-то не то. Отец смотрел на меня как на неопознанное существо, а иногда и вовсе не замечал или только делал вид. Поэтому, когда мама предложила сделать вклад в мой бизнес, я не принял деньги отца и решил доказать всем, что смогу сам себя обеспечить.

Но я не рассматривал предложения работы в других кафе, я сразу знал, что пойду именно в «Голубую воду», потому что там есть родная душа – Гэбриэл.

А сейчас мне все равно, что обо мне скажут окружающие, тем более, почему меня нет на рабочем месте. Все, что я хочу – это побыть хоть немного один. Рассеять темную дымку, застилающую нутро.

Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на чистоте.

Не знаю, сколько я так сижу, но часы над дверью показывают половину пятого: тридцать минут до окончания моего рабочего дня. Нехотя вылезаю из своего укрытия и направляюсь в зал, несмотря на остатки черноты, плещущейся на задворках сознания.

Никого из официантов не видно. И все столики свободны за исключением одного – около входа. Я делаю шаг в сторону кухни, но тут же замираю, когда понимаю, кто за ним сидит. Внутри разливается чувство теплоты. И я словно выдыхаю полной грудью, избавляясь от воздвигнутых перегородок.

Надо же.

Я разворачиваюсь и смотрю на нее. Она читает книгу, опершись щекой о руку. Ее лицо совершенно расслабленно, а на губах играет легкая улыбка.

Ничего не могу с собой сделать, когда понимаю, что приближаюсь к столику. Осознание, что вновь вижу ее, заставляет сердце в бешеном ритме колотиться в груди.

Прекрасное создание с огромными зелеными глазами поднимает на меня взгляд из-под ресниц. Удивление смешанное с неловкостью сбивает с ног. Но я продолжаю молча смотреть на нее, проходясь по мягким чертами лица, острой линии подбородка, пухлым губам, светлым ресницам.

Вот уже долгое время эта девушка не покидает моих мыслей, поэтому так трудно сейчас поверить в то, что она реальна. Вдруг ее присутствие здесь не больше, чем плод моего воспаленного сознания?

На этот раз на ней легкое хлопковое платье на бретелях. Ее маленькие хрупкие руки и плечи неестественно светлые. Огненно-рыжие волосы собраны в тугой пучок, как любит делать мама, а пальцы, невероятно красивые, нервно вцепились в книгу.

– Не хочешь ничего сказать? – внезапно бормочет она.

Зеленые глаза Мелиссы сцепляются с моими. И только сейчас понимаю, что на самом деле в них больше светло-коричневого и желтого.

Ее сходство с моей матерью просто феноменально. Но ведь это невозможно?

– Я больше ничего не буду заказывать.

Она прерывает нескончаемый поток моих мыслей и опускает глаза в книгу, продолжая читать.

Черт, я не должен тут стоять! Мне ясно дали понять – в моем обществе не нуждаются. Но ноги словно прирастают к полу. Я хочу стоять и наблюдать за Мелиссой.

Недолго думая, сажусь на диванчик, не отрываясь от ее лица. Она поднимает глаза и смотрит в мои серые. В ее взгляде читается: что тебе нужно?

Я улыбаюсь в надежде, что это сработает. Да что уж там, это всегда срабатывает.

Мелисса снова утыкается в книгу.

– Что читаешь? – осторожно интересуюсь я.

Какое-то время она не двигается. Лишь ее глаза. Она переворачивает страницу и поднимает книгу со стола, показывая обложку.

– «Джейн Эйр», Шарлотта Бронте, – читаю.

Книги никогда не интересовали меня, разве что с рецептами, но, пожалуй, это другое.

– Ты меня преследуешь? – Мелисса закрывает книгу и откладывает ее в сторону.

В своей голове – да. Но говорю другое:

– Я здесь работаю.

Впервые за все время она изучает меня взглядом, блуждая по лицу и одежде.

На этот раз я не чувствую от нее страха. Скорее, обеспокоенность. И любопытную уверенность.

– Я заметила.

Она указывает подбородком на мою одежду.

Я опускаю глаза и вижу на себе фартук, который так и не снял.

Мне безумно хочется, чтобы она как можно дольше была рядом. Ее аура спокойствия буквально обволакивает меня. Весь образ Мелиссы будоражит сознание. И я чувствую себя снова живым.

– Я не люблю читать книги.

Девушка в недоумении поднимает глаза. Взгляд забирается мне в душу, словно высмеивая. Впервые рядом с ней я чувствую прилив злости. Она медленно поднимается по венам, подступая все ближе к разуму.

Мелисса аккуратно кладет книгу в рюкзак и застегивает его. Она не смотрит на меня, разглаживая платье на коленях.

Нервничает? Что ж, не только мне испытывать тревожные эмоции.

Я не перестаю смотреть на нее. Плавный изгиб шеи. Острые ключицы. Выбившийся локон из пучка, мягко касающийся кожи. Она такая светлая, с голубыми ниточками вен.

Внутри потихоньку разливается тепло, стирая злость. Мое дыхание замедляется, и я продолжаю свое путешествие.

Нос Мелиссы морщится, а ресницы подрагивают.

У меня чешутся руки – так хочется дотронуться до нее. Я сжимаю их в кулаки и отвожу взгляд. Злость медленно поднимается обратно.

Я считаю до десяти. Но ничего не выходит. Мне хочется так много, но я не могу. Это чертовски неправильно. Но манит.

Я ударяю кулаком по столу, отчего девушка подпрыгивает на месте, испуганно вжимаясь в спинку дивана.

Идиот.

Мелисса молча хватает рюкзак и пулей вылетает из кафе.

– Твою же мать! – выкрикиваю я и выскакиваю вслед за ней.

Девушка торопливо идет по направлению к Ист-Вану, где живет Шон. Подол бежевого платья, достающий до щиколоток, развевается на ветру, отчего складывалось ощущение, что она парит.

Я прибавляю шаг и быстро настигаю ее. Мелисса резко замирает на месте, и я чуть не налетаю на нее, вовремя останавливаясь.

Она поворачивается, одаривая хмурым взглядом, и, задыхаясь, выдает:

– Оставь меня в покое! – С этими словами Мелисса разворачивается на пятках и удаляется еще быстрее.

Я замираю, ощущая себя преследователем. Кем и являюсь. Желание рвать на себе волосы появляется из ниоткуда. И чернота вновь начинает окутывать разум.

Никчемность. Ничтожность.

Почему она живет в моей голове? И зачем я хочу знать, что скрывается у нее на душе? Мне бы свою привести в порядок. Но я не могу вот так просто отпустить Мелиссу. Вдруг мне больше не суждено встретиться с ней? Увидеть веселые кудряшки, изящную худобу, бежевые платья.

Я подрываюсь с места и спешу за ней. Поравнявшись, засовываю руки глубоко в карманы и устремляю взгляд на лицо с россыпью веснушек, которые определенно подчеркивают красоту.

Долгое время мы идем молча. Магазинчики и кафе сменяются домами, и неожиданно для меня Мелисса начинает разговор первая.

– Дэвид, я ни с кем не знакомлюсь.

В голосе – сухость. Она даже не взглянула в мою сторону. Но запомнила имя.

– Так мы уже знакомы, – с улыбкой на губах отвечаю я и теперь точно получаю ее внимание.

Она останавливается и смотрит на меня в непонимании. В голове всплывает встреча в больнице, а затем образ вечеринки у Линдси.

– Как тебя зовут?

Мелисса хмурится. Видно, как крутятся шестеренки в ее светлой голове. Мне приходится приложить массу усилий, чтобы не рассмеяться.

– Это такая шутка?

Ни один мускул не дергается на моем лице, и я продолжаю смотреть в недоумении.

Не может же только она меня осаждать?

– Встреча в больнице. Ты еще вел себя как придурок, – подсказывает она.

– Видишь, мы точно знакомы, – довольно подытоживаю я.

Мелисса прищуривается, но через мгновение выдавливает улыбку, а вскоре и вовсе хохочет, мило прикрывая рот ладошкой.

Только сейчас я понимаю, что внутри чисто. И светло. Это она озаряет мою тьму светом. Невероятно.

– Ты странный тип, – добавляет девушка, заметив мою озадаченность.

– Повторяешься.

Моя очередь прищуриваться. Но довольно. Ведь я нашел источник своего умиротворения.

– Да, – сдержанно кивает Мелисса, но в глазах продолжают плясать веселые искорки.

Мы молча разглядываем друг друга, словно впервые.

Интересно, о чем она думает? Есть ли у нее ко мне интерес? Или я для нее только странный, преследующий тип?

– Могу я проводить тебя? – спрашиваю, когда игра в гляделки переходит все грани.

Ее глаза начинают бегать из стороны в сторону, а выражение лица вмиг приобретает маску недоверия.

Могу ли так бесцеремонно вторгнуться в ее жизнь? Позволит ли она сделать мне это? Или страх возьмет верх?

– А как же твоя работа? – она кивает в ту сторону, откуда мы пришли.

– Не переживай, – я смотрю на часы на руке. – Мой рабочий день только что закончился.

Она наклоняется и тоже смотрит на руку. Пять часов.

Я улыбаюсь и терпеливо жду ответа Мелиссы. Она колеблется, я вижу ее смятение. Не каждый день странные типы провожают до дома.

– Ну так что, ты не против? – мягко уточняю я и подхожу ближе. Чуть помедлив, тихо говорю: – Не бойся меня.

– Вот еще! Я тебя не боюсь, – недовольно фыркает она и начинает шагать вдоль по улице.

Я смотрю ей вслед, улыбаясь как идиот. Манера поведения Мелиссы невероятно будоражит. Это нечто новое и неизведанное для меня. И оно притягивает все сильнее. Притягивает, как никогда.

Она разворачивается и кричит:

– Ну и что ты там стоишь?

Я довольный иду к ней, замечая ровный фон моего сознания. И я благодарен лисенку за это.

Глава 5

Дэвид

Путь до дома Мелиссы мы проводим в молчании, каждый думая о своем. Просто шагаем рядом, как старые добрые знакомые. Невероятная легкость. Словно мы две родственные души, когда-то потерявшие друг друга.

Мелисса неожиданно останавливается, и я концентрирую на ней взгляд. А затем замечаю позади нее дом. Маленький зеленый дом, крайний в этом квартале. Кое-где облупилась краска, отсутствуют несколько деревянных наличников на окнах и столбиков на крошечной террасе. Запущенность его вида буквально переворачивает все внутри меня.

Рядом с домом виднеется небольшой участок с порослью мелкой сочно-зеленой травы. Но прелесть виду добавляет не это. А плодовые деревья и край виднеющейся широкой качели, словно скамья на цепях. И множество кустовых роз разного цвета. Мама бы пришла в восторг.

Я бросаю взгляд на застывшую Лиссу около невысокого, хилого с виду, забора с крошечной калиткой. Она изучает мое лицо, словно не верит, что я здесь.

Как же так получилось, что столь нежное создание – а Мелисса как раз таки была им – выросло здесь?

Я в недоумении вскидываю брови и гляжу на Мелиссу. На ее губах играет легкая улыбка. Я прищуриваюсь из-за солнечных лучей, и она тихо смеется, заправляя выбившуюся прядь за ухо. Ее курчавые волосы напоминают мне о морских волнах. Жаль, сегодня Мелисса собрала волосы.

– Ну… спасибо, что проводил, – неуверенно произносит она, пряча обворожительную улыбку.

Мелисса еще мгновение, словно раздумывает как поступить, а потом, отворив калитку, направляется к веранде.

Мне необходимо что-то предпринять, иначе она вновь растворится, будто ее и не было вовсе. Я отчаянно хочу ворваться в жизнь Лиссы. Стать хоть малой ее частью. Но я искренне не понимаю, почему она игнорирует любые попытки сблизиться с ней. Меня тянет к Мелиссе с невероятной силой. Неужели, она не чувствует того же?

– Лисса, – кричу я вслед.

Она тут же оборачивается. На лице целый спектр эмоций – неприкрытое удивление, детский восторг и нерешительность. Мы не прерываем зрительного контакта и, кажется, проходит целая вечность, прежде чем Мелисса возвращается, встав напротив меня.

– Меня еще никто так не называл.

Красный румянец застилает ее щеки. Она теребит лямки рюкзака, пряча от меня глаза.

– А как же друзья? Или родные?

– Друзей как таковых нет. А мама называет Мелиссой, – она пожимает плечами и слегка улыбается, глядя на носки своих конверсов.

У нее нет друзей?

Это так удивительно и необычно – слышать подобное. Искренне не понимаю, как у человека не может быть друзей. Это ведь на грани фантастики. С кем же тогда она делится переживаниями? Все девушки нуждаются в этом. С кем проводит время? Походы в кино, по магазинам, кафе… Неужели она так одинока? Не думаю, что это нормально.

Хотя, что я знаю о нормальности?

– Ну что ты на меня так смотришь, – раздраженно бурчит она, крепче прижимая к себе рюкзак, словно выстраивает между нами барьер.

– Потому что ты для меня – закрытая книга! – настойчиво и упрямо восклицаю я, начиная терять спокойствие. И рассудок. – Полная тайн и невероятных открытий.

Мелисса открывает рот, но тут же закрывает его. Она не двигается с места, но и ничего не говорит.

Почему ее поведение поднимает внутри меня волны злости? Зачем она так усложняет? Хотя о чем это я? Мы знакомы всего ничего, а я хочу, чтобы она открылась мне.

Я оглядываюсь вокруг. По обеим сторонам улицы стоят старые дома, на одном из них черепица так прохудилась, что валялась мертвым грузом на земле. Никакого тебе газона, лишь высокие заросли травы. Этот район слишком грязный и неухоженный: и острая боль за всех жителей домов затапливает мой разум.

На другой стороне, около коричневого дома, дерутся двое мальчишек: они падают на землю и бьют друг друга по лицу. Мимо них прошло уже несколько человек, но никто не остановился разнять.

В этом и была проблема. Всегда говорят, будто бы богачи бесчеловечные люди, которые не подадут руки больному или нищему, которые не разнимут двух парней, что мутузят друг друга в подворотне. Но это чушь! Моя семья не такая. Мать никогда не даст в обиду чужого ребенка, который потерялся на улице. Она приютит его в нашем доме и обязательно найдет родных. Она никогда не пройдет мимо бедных, нуждающихся в деньгах, стариков и детей. Отец ежемесячно перечисляет крупную сумму денег в благотворительный фонд, а Уэйн помогает бездомным животным – его слабость. Но тут, в этом районе, словно другой мир, не такой, как в центре города. Здесь живут странные, порой агрессивные люди. И именно среди них живет Мелисса. Что с этой жизнью не так? Лучше бы я был на ее месте, а она жила в доме моих богатых родителей и совершенно ни в чем не нуждалась.

Я быстро пересекаю дорогу к дому напротив, прямиком к мальчикам. Открыв калитку, подхожу к парням и хватаю обоих за шкирку. Они вопят, как резаные, и я их отпускаю.

– Ведете себя как придурки! – грубо выкрикиваю.

Внутри разливается пожар. Я зажмуриваюсь, напоминая себе, что сейчас не место и не время.

– Лучше бы вам перестать разукрашивать друг друга, какой бы ни была причина драки. Контроль. Вот что важно.

Рыжий паренек сурово косится на меня, скрещивая руки на груди, а второй пятится назад, показывая мне непристойные комбинации на пальцах. Кажется, им совершенно все равно на свою побитую физиономию, на одежду, испачканную землей, и уж тем более на мои слова.

Я качаю головой и возвращаюсь к Лиссе. Она стоит около крохотного дома и во все глаза смотрит на меня.

Маленькое хрупкое создание, подобное этому дому, притягивает к себе взгляды прохожих.

Закрыв глаза, я отправляюсь к океану и воспроизвожу шум волн. Серая картинка смешивается с оранжевым, переплетая воду и пряди. Я запускаю в них руки, но не чувствую ничего. Открыв глаза, сталкиваюсь с невероятной зеленью, заманивающей глубже в себя.

– Лисса, – нежно произношу я, лаская языком имя. – Я испытываю сильное притяжение, которое не могу объяснить. Еще в больнице ты безоговорочно поселилась в моей голове, – мягче, чем в первый раз, доношу свои мысли.

Мелисса вздрагивает.

Я засовываю руки в карманы: иначе не выдержу и потянусь к ней. Один лишь вид ее недоумения вкупе с интересом вызывает во мне смесь жгучих эмоций.

У Лиссы такой потерянный и грустный взгляд. И я тону в печали вместе с ней.

– Пойдем, – неожиданно говорит Лисса и манит за собой в дом.

Мысленно благодарю Бога за столь бесценный подарок и иду вслед за ней.

Когда она открывает дверь и впускает меня, я буквально теряю дар речи. Все представлялось совсем иначе. Даже не знаю… Старые, потертые обои, мебель древних времен. Но обстановка очень приятная. Пусть здесь нет излишнего шика и дороговизны, зато все обставлено со вкусом и явной любовью.

Прихожая длинная и узкая, с выкрашенными стенами в цвет топленого молока. Но уют создают мелочи: слева от входа небольшой комод, слитый воедино с мягкой сидушкой алого цвета. Над ним висит красивое кованое зеркало, а на нем парочка бейджиков, на одном из которых написано: «Мелисса Рэббит – литературный критик».

Я перевожу взгляд на Лиссу.

Она вопросительно смотрит в ответ, а затем на зеркало. В глазах вспыхивает испуг.

– Это не то, о чем ты думаешь. – Неловкая улыбка Мелиссы заставляет мое сердце биться быстрее. – Это со времен обучения на курсах. Когда-то литература была моей страстью.

– Что изменилось?

Она вздыхает, покусывая верхнюю губу, и смотрит в пустоту.

Ее потерянный вид должен остудить меня, но то, как Лисса безжалостно кусает губу, отдается в каждой клетке моего тела.

Тру рукой глаза, прогоняя ее из своего сознания. Получается плохо. Вновь смотрю на нее, и она начинает говорить:

– Я поняла, что не смогу заниматься этим всю жизнь, и бросила любые попытки.

Вижу, как тщательно она подбирает каждое слово, боясь сказать что-то лишнее. Но от этого мое желание узнать Лиссу только усиливается. Я хочу разгадать ее. Понять, почему она такая, и что стало причиной ее одиночества.

Мелисса открывает дверь справа, приглашая жестом в крошечную комнату. Я вхожу и окидываю ее взглядом, подмечая хороший вкус, – больше всего хочется найти детали, которые характеризуют девушку.

Мебели по минимуму, но отчего-то здесь дышится очень легко. Белая кровать с железным изголовьем около левой стены. Невзрачный шкаф, которому явно подарили вторую жизнь, – на противоположной стене. Но больше всего интерес вызывает письменный стол возле небольшого окна с воздушным на вид белым тюлем. Только там присутствует своеобразный хаос из всевозможных блокнотов и листов. Мне очень хочется подойти и взглянуть поближе.

Почувствовав на себе взгляд, я отрываю глаза от стола.

– Мне очень нравится твоя комната. – Я внимательно смотрю на Лиссу, считывая ее реакцию.

Брови девушки взлетают вверх. Ее изумленные – больше желтые сейчас, чем зеленые – глаза блуждают по моему лицу и телу, и я тут же замечаю, что она вспыхивает, как свечка. Щечки заливаются густым румянцем, когда она понимает, как бурно отреагировала.

– Располагайся, я сейчас вернусь, – с этими словами она выскакивает из комнаты.

Я подхожу к столу, подмечая как можно больше деталей: подстаканник для ручек, ноутбук с веселой наклейкой панды, плюшевое сердце, а рядом красивый цветок в вязаном горшке с бусинами. Над столом висит книжная полка. Я дотрагиваюсь до корешков, читая названия: «Тэсс из рода д'Эрбервиллей» Томас Гарди, «Одиннадцать минут» Пауло Коэльо, «Джейн Эйр» Шарлотта Бронте.

– Несколько изданий «Джейн Эйр»?

До меня доносится смешок, и я оборачиваюсь. Лисса стоит в дверном проеме и улыбается от уха до уха. Я тоже растягиваю губы в улыбке, зачесывая непослушные волосы назад.

Лисса садится на кровать, хлопая по ней рукой, приглашая. Я сажусь рядом, подгибая под себя ногу.

– Расскажешь мне, что делала на той вечеринке? – с интересом спрашиваю и смотрю в огромные глаза. Невозможно не тонуть в них.

Мелисса пожимает плечами, теребя подол платья.

– Вечеринка проходила в доме Линдси, моей подруги. Но мы редко видимся. У нас разный круг общения.

– Линдси Талон – твоя подруга? – удивляюсь я. – Где вы познакомились?

Я и Линдси были одноклассниками в одной частной школе до четырнадцати лет. После родители перевели ее в школу-пансион. Я знаю всех ее друзей.

Или мне только так кажется…

– Мы учились в одном классе, там и познакомились.

На мгновение я застываю. Все это время Мелисса дружила с Линдси? И они учились в одной школе-пансионе?

Я вглядываюсь в лицо Лиссы, пытаясь понять, как же так получилось. Она лишь хлопает глазами, с увядающей улыбкой на губах.

Подождите…

– Сколько тебе лет? – Я хмурюсь и сокращаю между нами дистанцию.

– Двадцать три, – не сразу отвечает она и тут же судорожно глотает воздух.

Дыхание Лиссы становится шумным. Каждый выдох сопровождается свистом. Недоумение и страх сковывают мои движения. И я словно наблюдаю за всем со стороны: лицо Мелиссы застывает, словно она уходит, оставляя меня.

В этот момент шквал эмоций прорывается, и меня затапливает темнота. Она липкими лапами утаскивает все глубже и глубже, не давая привычной форы. Состояние Мелиссы выбивает меня из колеи. Я судорожно ищу ответ в голове, борясь с тьмой. Но разум лишь еще больше сковывает паника.

Соберись! Возьми себя в руки, чертов придурок! Ты нужен ей!

Это стоит мне титанических усилий, но я рушу стены внутри себя и отмираю.

– Лисса, что с тобой? – почти кричу, слегка тряся ее за плечи.

Кожа девушки с каждой минутой приобретает синюшный оттенок.

– Черт возьми! Лисса, скажи, что мне сделать?

Я вижу, как нарастает беспокойство в ее прекрасных бездонных глазах. Она всеми силами пытается вздохнуть, но все тщетно.

По лбу катятся крупные капли пота. Ненависть к себе и незнанию захлестывает меня. И я вновь ощущаю темноту.

Что, черт возьми, мне сделать?

Из горла вырывается рык, и я прижимаю к себе Мелиссу.