Читать книгу: «Лисья невеста», страница 2

Глава 4

Руки мои так долго не протянут.

Девочка я или где?

Не то чтобы меня сильно беспокоило замужество, мужики и вот это все, но щеголять с мозолями, ранами и заусенцами – оно мне надо? Это ж больно!

И так уже посамоистязалась на славу.

Решительно отложив очередной котелок, я поднялась. Вернулась на кухню, из очистков бамбука выудила несколько почти целых палочек – они оказались слишком старыми, чтобы употреблять их в пищу. На одном срезала наискось хвостик так, что образовался скребок. На пробу. Другой разлохматила лезвием – сгодится как щетка.

Дело пошло куда бодрее.

К моменту, когда небо окрасилось алым, а на кухне почти стих звон посуды, я закончила со всеми горшками, поддонами, котлами и шампурами, отчего чувствовала себя почти Золушкой.

Вытерла лоб тыльной стороной ладони и поняла, что лучше не стало. На пот дополнительно налип песок.

Вздохнув, потащила выдраенную порцию к колодцу, споласкивать. Несколько товарок по несчастью там как раз домывали пиалы и поделились содержимым ведра.

Вода после употребления стекала в желоб, по наклонной уводивший ее вниз, куда-то за край обрыва. Думаю, в итоге она дотекала до полей. А что, сплошные удобрения, все экологически чистое.

Вот туалет, расположенный недалеко от кухни, меня сегодня удивил. Деревянная кабинка, до боли похожая на идентичные заведения в наших деревнях, внутри оказалась куда приличнее, чем снаружи. Конечно, фаянсового друга с системой слива там не обнаружилось, зато сиденье, сплетенное из бамбука, с дыркой под ним, выглядело чисто, опрятно и не воняло. Запаха вообще не чувствовалось!

«Магия», – подсказала память Ронни. Одно из ее проявлений. В земле расположен артефакт, перерабатывающий отходы в удобрения. За финальный продукт соседние деревни отдают немалые деньги, между прочим! Говорят, на этом компосте все растет в разы быстрее.

Вероятно. Проверить невозможно – у семейства Яо никогда не водилось подобных деньжищ.

Отмыв дочиста утварь, я поволокла ее на кухню. Госпожа Гао уже поджидала меня, постукивая по столу на удивление длинными ногтями.

– Вас сегодня трое новеньких, – заявила она, кивая на стоявших у стены двух девушек. Я и не заметила, когда они появились и присоединились к служанкам. – Познакомитесь потом сами, мне некогда с вами возиться. Пойдемте покажу, где будете спать.

Без дальнейших сантиментов дама развернулась и двинулась вглубь дома. Девушки посеменили следом, опустив головы в пол так, что наверняка шея заболела. Еще и руки сложили под грудью, будто удар под дых получили. Подумав, я скопировала позу. Им виднее как здесь принято.

Конечно же, ни о какой отдельной комнате речь не шла. Нас отвели в просторное помещение, в котором весь пол занимали разложенные ровными рядами циновки. Каждая была накрыта тонким полотном, поверх него аккуратным квадратом лежала шерстяная ткань. Очевидно, одеяло.

– Одежду вам выдадут завтра, – махнула рукой госпожа Гао.

И удалилась.

Мы с девушками переглянулись.

Это что, и все? Нам сейчас придется спать в том, в чем пришли? Не умывшись, не переодевшись и толком не поев?

Моих новых коллег ситуация не слишком удивила. Они расстроились из-за отсутствия ширм, а не уборной и смены белья. Ежедневно стирают нижние рубашки здесь только знатные дамы, а мы к таковым точно не относились.

Спасибо и на том, что форму дадут. Наверняка где-то ее сообща приводят в порядок прачки, такие же служанки, как и мы, только еще ниже рангом.

Мне, прямо скажу, повезло, что на кухню отправили. Отмывать рис – ерунда по сравнению со стиркой! Там вообще капец рукам очень скоро, никаких перчаток же нет, а щелочи едкие.

Делать нечего, пришлось ложиться как есть. Я в принципе ощущала себя почти чистой – пока возилась с водой, ополоснула и ноги, и руки, и лицо. От хождения босиком снова налипло всякое, но есть надежда, что завтра и обувь дадут, не только халаты.

Устроившись на спине, я вперилась в едва различимый в полумраке низкий потолок с поперечными балками-креплениями. Живот урчал, но умеренно. Работницам перепало в течение дня с барского стола – где огрызок, где объедки. Лично госпожа Гао раздавала. Мне достались два пирожка, целых, не надкусанных даже, и палочка с маринованной курицей. Соус на ней оказался островат, но это на мой вкус. Ронни к такому привычная.

Брата и родителей я так больше сегодня и не увидела.

Интересно, а ученики содержатся в таких же условиях? Или у них свои комнаты? Вряд ли, школа не производит впечатления огромной, а детей я видела множество. И это первогодки! А всего тут классов-уровней шесть, не меньше. Умножаем и получаем за две сотни разновозрастных подростков. Чую я, не в постельках они спят, а точно так же вповалку.

С другой стороны, после тяжелого дня им без разницы, куда упасть.

Мне сейчас тоже было все равно, что циновка жесткая и ребристая, а одеяло не греет. За день так умоталась, что и думы толком побродить не успели.

Я вырубилась почти моментально.

А проснулась от неласкового тычка в бок.

Скорее пинка.

Кажется, в новом прекрасном мире это становится традицией – приходить в себя от побоев.

– Вставай, лежебока! Остальные давно поднялись, одна ты валяешься! – проворчала незнакомая девушка немногим меня старше. На хорошеньком личике застыла гримаса недовольства собой и всеми окружающими. – Если хочешь есть, иди завтракай. Нет – нам больше достанется.

Мне в лицо прилетел ворох тряпок. Судя по сине-серой гамме – новая униформа.

Ура, хоть в чистое переоденусь!

Радовалась я недолго.

Нижнее белье и обувь мне никто не предложил.

Беглый осмотр окружающих показал, что все они обуты кто во что горазд. А большинство так же босы, как и я. Вчера как-то не обратила внимания… вот же засада!

– А обуви не дадут? – спросила я шепотом у соседки, тоже новенькой.

Она успела переодеться и шустро переплетала растрепавшиеся за ночь косы. Их после полагалось обернуть вокруг головы наподобие короны или бублика, у кого что получится.

Мое воронье гнездо я и трогать боялась, честно сказать. Вдруг там насекомые? Как бороться со вшами в условиях средневековья, я понятия не имела. Помню про деготь и некоторые масла, но где взять первый?

А вторые наверняка стоят дороже, чем я сама.

Я представила себе сценку на рынке: «Продамся за масло! Недорого!»

Нервно фыркнула.

И принялась распускать прическу.

Ронни за чистотой, похоже, следила. Пряди разбирались без особых проблем, кончики почти не секлись и пахли чем-то терпким и сладковатым. Вроде бы даже рисом? Я его вчера как раз нанюхалась. Занятно. Больше не буду всю-всю воду сливать, часть оставлю себе для косметических нужд! Кажется, еще и пудру из него делают. Надо бы уточнить у других служанок.

Руки действовали на автопилоте. Сама бы я подобную башню не соорудила ни за что – всегда или носила хвост, или ходила с распущенными волосами, и то обрезала до плеч. Да и гривой густой похвастаться не могла. Тут же настоящее богатство, черное золото практически!

Бублики у меня получились кривоватые, но держались крепко. Переделывать времени не было – остальные уже потянулись неровной цепочкой в сторону кухни.

Завтрак пришлось делать самим. Просто пока готовились более сложные блюда для учеников и преподавателей, нам позволялось перекусить остатками, огрызками и очистками. Тем же, кто заспался и пришел позже, и очисток не досталось. Зато госпожа Гао строго на них посмотрела и пообещала позаботиться.

Прозвучало зловеще. Пожалуй, лучше не опаздывать.

Мне сегодня выпало нарезать овощи. Какие-то соломкой, какие-то кубиками. Дело в принципе привычное, знакомое, но когда им занимаешься от рассвета и до обеда – не слишком увлекательное.

Работа на кухне не заканчивалась весь день. Прошел завтрак – пора чистить и мыть посуду, как только домоешь – уже и обед скоро. Нас отпускали по нужде, да позволяли иногда перекусить свежими объедками.

На этом малые радости все.

Только после ужина, когда солнце скатилось к самому горизонту, мне удалось разогнуться и выйти во двор. Не ради мытья круп и овощей, а просто вдохнуть чистый горный воздух и, прикрыв глаза, подставить лицо солнцу.

Яснее ясного, что долго в таком режиме я не протяну. Выживу, конечно, человек и не к таким условиям привыкает. Но что от меня останется?

Цветет и пахнет в этих условиях только госпожа Гао. Но она излишне и не утруждается. Больше командует, чем собственно делает. Тесто замесить, разложить готовые блюда красиво, украсить-сервировать. Не перенапрягается человек.

Помощницы ее тоже неплохо устроились. Остальные вкалывают как проклятые.

Да еще и гигиена оставляет желать лучшего! Куры, бродящие неподалеку, лишь часть общей неприглядной картины. Униформа, допустим, чистая. А исподнее? А руки, простите? Их только я поутру помыла. Когда спросила, где бы умыться, на меня посмотрели странно.

– Есть купальни. Но туда мы ходим раз в неделю. В женский день, – снизошла до ответа Юйлинь.

Та самая недовольная всем и вся, что разбудила меня с утра. Она соколом приглядывала за нами, новенькими, то и дело одергивая и поправляя.

Даже там, где не требовалось. Просто из вредности и самоутверждения для.

– А в другие дни как же? – удивилась я.

Девица неодобрительно поджала губы.

– Тазы есть в подсобке, – сообщила она с таким видом, будто я ей развратом предложила заняться. Прямо здесь и прямо сейчас. – Можешь пользоваться, если делать нечего!

– Если мы будем готовить грязными руками, ученики будут болеть! – попыталась воззвать к здравому смыслу.

Юйлинь расхохоталась.

– Они же одаренные! Что им будет?

– А нам? Мы-то не одаренные! – возразила я.

– Уж точно здесь не грязнее, чем у тебя дома, – прошипела девица, подступая ближе. – Смотри, скажу госпоже Гао, что ты не уважаешь ее порядки! Не нравится тебе на кухне, да? В поденщицы захотела?

– Нет-нет, все прекрасно! Я всем довольна! – поспешно отступила я, склоняя голову.

Тело само приняло нужную позу подобострастия и подчинения. В поденщицы, как и становиться служанкой для тяжелых работ мне не хотелось категорически. Тут хоть кормят и тепло…

Что ж. С наскоку традиции не поменять.

Придется действовать хитростью.

Глава 5

Привести в исполнение смутно зарождающийся план сходу не удалось.

Горло зашкрябало.

Купание в реке сказалось с запозданием. Одежда высохла вчера довольно быстро, а вот трясти в ознобе меня начало только сейчас. Раньше было не до того. Адреналин не позволял осознать, что с организмом что-то не так. Но стоило остановиться и прислушаться к себе, поспать, как простуда поднялась в полный рост и развернулась во всю мощь.

– А-чхи! – оглушительно чихнула я, девушки за одним столом со мной аж подпрыгнули.

С опаской покосилась в сторону госпожи Гао. Заметила или нет? Мне неизвестно, что бывает с простудившимися служанками. Подозреваю, ничего хорошего.

В предположениях я не ошиблась.

Госпожа Гао обнаружила мое состояние довольно скоро. Сложно было его не заметить – покрасневшие глаза, постоянное сопение и кашель выдали бы в любом случае. Меня знатно штормило. Похоже, поднялась температура, и второй горшок риса я чуть не просыпала, не удержав тряпочку на нем. Поднялась с корточек у колодца и едва не уткнулась в стоящую прямо позади меня начальницу.

– Болеешь, – госпожа Гао мельком потрогала мой лоб и поморщилась. – Прочь с кухни. Еще разобьешь что-нибудь или продукты испортишь!

– Хорошо. Спасибо! – слабо улыбнулась я.

Надо же, все-таки не звери здесь, с пониманием!

– За что спасибо-то? – хмыкнула дама. – В прачечной работа куда тяжелее, но там хоть не испортишь ничего.

Что? То есть человека с температурой нужно отправить возиться в ледяной воде?

– Все равно ведь сдохнешь, – заметив мое изумление, госпожа Гао окинула меня скептическим взглядом. – А так хоть еще пару дней будешь пользу приносить. Слабенькая, тощенькая. Брата жаль – выгонят ведь. Совести у тебя нет!

Выдав эту тираду, она степенно удалилась в сторону кухни, отдав по дороге приказ отобрать у меня горшок.

Я не сопротивлялась, полностью дезориентированная.

То есть меня не собираются никак лечить? Да что там – отлежаться не дадут? Заболела – умирай, и все?

Прелестно! И это школа магии! А как же – приносить пользу, помогать людям? Школа Золотого Лиса выпускает в основном воинов, наемников, обладающих даром, но при этом они получают всестороннее образование, могут сами залечить на месте простейшие раны, умеют читать, писать и делать выводы.

Но получается, им проще позволить служанке умереть, чем отвести ее, скажем, к ученикам, практикующим целительство? Есть же такой урок наверняка!

Мне нужно поговорить с братом! Срочно! Сам он ничем не поможет, он тут второй день, как и я, а вот найти кого постарше, умеющего обращаться с даром и докультивировавшего до приличного уровня Гун сумеет.

Должен суметь. От этого зависит и его жизнь тоже!

Я как-никак оплата за его учебу. Если сдохну, его тотчас выгонят, как сказала госпожа Гао.

Пошатываясь, я поднялась и побрела в сторону основного корпуса. Но переступить порог калитки не вышло. Два двора – служебный и ученический – разделял символический забор мне по бедро. Его и перелезть можно было бы, не будь ворот.

Но при попытке пройти через них я ударилась лицом о невидимую стену.

Что за?.. У меня начался бред? Голова кружится, конечно, но не до такой степени еще, чтобы глюки ловить.

Я попробовала еще раз, осторожно и осознанно перенесла ногу через порог.

Точнее, попыталась.

Колено остановилось на полпути, уперевшись в нечто упругое и плотное, как резина.

– Что здесь происходит? – поинтересовалась госпожа Гао за моей спиной.

Да что ж такое, неймется тетке! Следит за мной, что ли?

– Хочу поговорить с братом и попросить помощи, – честно ответила я, поворачиваясь к ней лицом. – Наверняка кто-то из магов согласится…

– Никто не будет возиться с отребьем вроде тебя! – высокомерно вздернула нос госпожа Гао. – Ишь ты, возомнила о себе. У тебя разрешение на перемещение только в пределах квартала для слуг, вот и марш в прачечную!

– Какое еще разрешение? – пробормотала я растерянно, и висок привычно прострелило болью.

Вовремя воспоминание всплыло. Нет бы раньше!

Оказывается, матушка с папенькой и здесь подложили мне знатную свинью. Точнее, не они лично, а местные порядки.

Принимая на работу таких вот рабынь в крупные усадьбы, в контракте всегда указывали их статус и уровень допуска. А поскольку бумагу заверяли магически, в ход вступали те самые неведомые высшие силы. Фактически подписанный родителями Ронни контракт запер меня в пределах служебных помещений. И если официально не повысить ранг, я так и останусь служанкой. Ну или правда помру от истощения и болезней.

Госпожа Гао наблюдала за переменами на моем лице с откровенным злорадством.

– Вспомнила? – фыркнула она. – Смотрю, действительно тебе нехорошо, память уже отшибает. Иди-иди, пока я слуг не позвала и тебе не всыпали за непослушание. Цени мою доброту! Иная бы тебя уже давно на доску* отправила. Не нравишься ты мне, ой не нравишься… Зыркаешь, как будто не деревенщина безродная, а наложница самого императора!

– Вот еще, в наложницы, – пробурчала я, развернулась и потопала в прачечную.

А что делать? Розги получать, доску и что там еще?

Идти пришлось довольно далеко от кухни, через подсобные помещения и извилистые переходы между строениями. Птичник, загон со свиньями, еще один занятный загон с козами – прямо на крутом склоне. Мне вниз и смотреть страшно было, я обошла по широкой дуге, а эти рогатые скакали с камня на камень и что-то безмятежно жевали. Вот у кого самообладанию поучиться бы!

Прачечная располагалась на отшибе, рядом со скалой, с которой бурным потоком стекал узкий, но напористый ручеек. Он исчезал в здании и выходил с противоположной стороны, сливаясь в канавку, уже не такой чистый, с пеной и неаппетитными разводами.

Канавка после скрывалась в трубе, хвост которой торчал над склоном. Из него удивительным образом лилась вниз, в долину, совершенно чистая и искрящаяся на солнце вода.

Фильтр?

Ничего себе достижения науки и техники. Об экологии, значит, позаботились. А о людях что-то не очень!

С этой мыслью я отвернулась от раскинувшейся в водной пыли радуги и толкнула дверь в прачечную.

В лицо ударила ядреная смесь щелочи, уксуса и лаванды.

Не самое привычное сочетание.

Проморгавшись, я с нарастающим удивлением оглядела очистительный цех. Да-да, самый настоящий, с несколькими чанами, от которых исходил пар.

Надо же, почти цивилизация! Из воспоминаний Ронни стирка воспринималась как наказание ледяной водой, а тут вроде и ничего, жить можно.

Вокруг котлов суетились женщины в таких же серых униформенных халатах, как у меня, только сверху их еще защищала накидка без рукавов, эдакий длинный жилет, перехваченный поясом. Вооружившись палками, работницы ворочали пласты тканей, перемешивая их словно гигантский суп.

Таким образом, скорее всего, приводили в порядок одежду учеников и слуг, а также белье.

В дальнем конце просторного, хоть и низковатого помещения я увидела более привычную картину. Две дамы постарше, видно опытные, аккуратно, по горсточке, промывали тончайший темно-зеленый шелк с золотистым узором. Стирали они не в ручье, а под тонкой струйкой текущей из желобка воды. Кимоно разложили на ребристой поверхности, напоминавшей деревенский забор – с частоколом прутьев и равномерными прорехами между ними.

У бабушки была похожая стиральная доска, только куда меньше размером.

Пол оказался бетонным. Или каменным, но без щелей и трещин. Не знаю, как этого добились строители, однако жидкость стекала сама, собираясь упорядоченными струйками, и исчезала в трубе, ведущей наружу.

Фактически канализация!

Меня снова неприятно поразил контраст. Вроде бы артефакты есть, вот они. Можно было бы облегчить тяжелый ежедневный труд работниц, если бы кто-то соизволил подумать в этом направлении. Но нет – ручками, все ручками, и сдохните от переутомления. Зато в теплой воде!

– Новенькая? – подняла голову одна из женщин, занятых шелком.

– Да, госпожа. Ронни Яо, – автоматически присела я в приветствии.

Руки на бедре, голову склонить, взгляд в пол. Удобно, тело само помнит. Я бы ни за что не сообразила и снова огребла – на этот раз за непочтительность.

– Зови меня тетушка Жейн, – улыбнулась моя новая начальница. – Меня так все зовут. Присоединяйся, учись ворочать ткань. Не видела такого никогда, поди?

– Нет! – честно ответила я и неуверенно взялась за палку.

Учитывая, что меня шатало как былинку, хватит ли мне сил?

Крепкие девушки, занимавшиеся одним из чанов, расступились, освобождая место.

– За края не берись и вообще не трогай ничего, – принялась наставлять меня та, что справа. – Суешь сюда, поглубже, ведешь вдоль бортика и поднимаешь сколько сумеешь.

Я сделала, как велели.

В первый раз получилось неплохо, но выловить удалось только портки. Исподние штаны, очевидно мужские, мелькнули и пропали в сероватом водовороте. С отбеливанием тут не очень. Да и вообще с цветами. Как я успела заметить, в одном из чанов варились серые накидки-халаты, а во всех остальных – невнятные бежеватые, желтоватые и условно-белые ткани.

Со второй попытки дело пошло веселее, мне удалось поднять пару рубашек.

Чувствовала я себя все хуже и хуже.

Неудивительно, что на третий раз упустила палку.

Соседки захихикали и наперебой принялись ковыряться в недрах белья, пытаясь подцепить чужеродный объект. Естественно, у них ничего не вышло.

– Что здесь происходит?

Тетушка Жейн успела разобраться с кимоно, повесить его на палках сушиться и подойти к нам, и теперь наблюдала за суетой откровенно осуждающе.

Я присела в надоевшем поклоне – а что я еще могла сделать?

*Наказание на доске – лечь ничком на скамью и получать удары палками по спине и ногам, сколько назначат.

Глава 6

Ничего, в общем-то, удивительного, что день я завершала в колодках.

Тетушка Жейн посчитала, что за порчу имущества – ну палку-то я утопила с концами, еще и какие-то штаны порвались в процессе, – наказание положено довольно суровое. Палками бить не стали, поскольку видели, в каком я состоянии. Но лучше бы побили и отпустили отлеживаться, чем вот так, на солнцепеке, без возможности напиться и нормально сесть.

Пока меня укладывали на постамент и запаковывали, я пыталась вяло отбрыкиваться, но быстро осознала тщетность трепыханий. Дюжие, закаленные стиркой тетки скрутили меня на раз. В прежней жизни я бы так просто не сдалась, но увы, былого не вернуть. А это тощее тельце еще не то что массу нарастить не успело – с момента моего попадания и не поело толком.

С носа неприятно капало, но поделать я ничего не могла. Руки свисали из прорезей в колоде куда выше головы, отчего ныли плечи и спина. А еще нельзя было ни пот утереть, ни голову почесать.

К вечеру я перестала ерзать и лишь висела, смиренно ожидая своей участи.

Добрая тетушка Жейн не уточнила сроков наказания. И крепко подозреваю, попросту обо мне забыла.

Солнце давно склонилось за горизонт. Желудок перестал урчать от безнадежности. Воздух стремительно холодал, и стало ясно, что до утра я не доживу. А если вдруг чудом да, то вскоре все равно загнусь от воспаления легких. Меня потряхивало в ознобе, горло распухло, глаза слезились.

Но плакать я не собиралась.

У меня на это банально не было сил.

Неужели все закончится так бесславно?

Вроде бы мне дали шанс где-то там наверху некие высшие силы. Подарили вторую жизнь.

И та вот-вот завершится, не начавшись толком.

Грустно. Обидно. И донельзя глупо.

Я сомкнула веки, которые все это время держала распахнутыми на чистой силе воли, и позволила сознанию поплыть. Реальность подернулась дымкой, звуки отдалились.

Звон посуды с кухни, плеск воды в ручье, разговоры в доме. Все это доносилось до меня приглушенно, словно вместе с глазами я закрыла все прочие органы чувств.

Дышала я с хрипом и присвистом, но и этого уже почти не замечала.

Грудь сдавило.

Забывшись, вдохнула поглубже и неистово закашлялась. Тело содрогалось в спазмах, на несколько секунд вернув меня в реальность.

Нет! Такую реальность я не хочу! Я не к такому привыкла!

Как же ценность человеческой жизни? Забота о ближнем? Помощь товарищу? Конечно, во всех мирах есть черствые создания, которым плевать на окружающих, но здесь их количество на одну деревню просто зашкаливает!

Никто! Абсолютно никто, ни одна живая душа не поднесла мне воды. Что там – и близко не прошли, видимо, опасаясь как бы и их не наказали за компанию.

Судороги стихли, и разум снова застыл в подобии транса.

Все вокруг стало неважным. Несуществующим.

Почти как знаменитая ложка*.

Следующий вдох я сделала не ртом. И не носом – тот давно был забит напрочь.

Собственно, понятия не имею, чем. Я действовала даже не на рефлексах – на глубинных, подсознательных инстинктах.

Все мое существо невероятным образом потянуло в себя воздух.

И не только воздух.

Тело наполнилось легкостью и теплом. Наконец-то!

Озябшие пальцы шевельнулись, разгоняя кровь.

Показалось, или по земле зазмеился ледяной узор, как бывает в мороз на стеклах? Нет, наверное, все-таки глюки.

Вообще состояние мое вменяемым назвать было нельзя. Полусон-полуявь, тот момент, когда осознаешь себя и в то же время видишь происходящее вокруг как на экране, не воспринимая реальность в полной мере.

Так что когда перед моим лицом протопали и остановились высокие мягкие сапоги со шнуровкой, я сочла их частью бреда и не отреагировала.

Ну правда, я здесь вишу уже с обеда, за все это время ко мне никто не подошел. И тут раз – и вдруг вспомнили среди ночи?

Вряд ли.

– И что ты творишь? – поинтересовался знакомый голос.

– Изыди.

То ли я это подумала, то ли все-таки произнесла вслух. Губы не слушались, вышло некое невнятное бормотание, но, кажется, уважаемый господин Хайн все же понял и проникся. Сапоги исчезли из поля зрения.

Я не расстроилась.

К этому моменту меня охватил редкостный пофигизм.

Тело качалось на теплых волнах, нигде не болело, даже нос задышал. Все же хорошо?

Брякнул открываемый замок, и давившая на шею и запястья тяжесть исчезла.

От прилива крови голова закружилась, и я все-таки потеряла сознание.

Тьма была вязкой и густой, и никак не хотела уходить.

Я плавала в ней, как в киселе, погружаясь все глубже, но паники почему-то не испытывала. Ничто оказалось дружелюбным, как игривый страшненький щенок, с которым никто не хотел обниматься, а тут раз – и я пришла. Только ничто облизываться не лезло, баюкало меня на волнах темноты, подмигивало далекими звездами, в общем – развлекало как могло.

Возвращаться в реальность не хотелось. Там снова будет больно, мерзко и унизительно.

Но пришлось.

Очнулась в незнакомом месте и с минуту просто лежала, впитывая окружающую среду всем телом.

У меня появилась занятная способность воспринимать пространство не открывая глаз, не поднимая рук – и все-таки практически на ощупь. Какая часть моего тела это проделывала, понятия не имею. Наверное, можно назвать это аурой. Плотное облако окутывало меня уютным одеялком, изредка выпускало щупальца и приносило информацию.

«Здесь комфортно», – сообщало оно.

«Темно».

«Гладенько и мягко. А еще сверху что-то укрывает».

«И рядом кто-то дышит. Большой и угрожающий».

Тут уж я глаза открыла.

– Ну здравствуй. Ты меня знатно напугала, – усмехнулся владелец школы Золотого Лиса.

Он действительно возлежал на соседних подушках…

Я огляделась.

Ложе ничем не напоминало бараки служанок. Шелк, вышивка, покрывало с цветочным узором, невесомый полупрозрачный балдахин.

И я в рубище посреди этого великолепия.

– Чем? – пришлось прокашляться.

Горло все еще саднило, во рту пересохло, как в пустыне. Господин Хайн самолично изволил поднести мне пиалу с водой.

Я ее высосала, кажется, в один глоток и повторила вопрос уже более развернуто:

– Чем напугала? Вы не кажетесь особо пугливым.

– А ты действительно лишена почтения, – с каким-то восторгом констатировал мужчина. – Наверное, потому спонтанно инициировалась. Самородки – они всегда не от мира сего.

– Самородки? – вяло пробормотала я.

В воде, кажется, было что-то намешано, или просто у меня запал кончился – в сон тянуло со страшной силой. Не во тьму, а именно отдохнуть.

– Маги, – донесся до меня голос господина Хайна.

И я отключилась.

На самом интересном месте.

Когда я пришла в себя снова, рассвело.

Рядом никого не оказалось.

Ну еще бы. Не станет же хозяин всея школы дожидаться, пока какая-то служанка изволит проснуться!

Хотя – что я вообще у него в спальне делаю? Это же наверняка его спальня. Вижу небрежно брошенное кимоно для тренировок, у окна стол с чернильным камнем и стопкой дорогущей тонкой бумаги. Желтоватая, но учитывая общий уровень местного развития – роскошная.

Камень еще влажный, в середине блестит. Получается, господин Хайн недавно ушел?

Словно в ответ на мои мысли раздались шаги, и в проеме спальни показался он, собственной персоной.

Вчера я его впопыхах не разглядела. Днем. А ночью вообще смутно вспоминаются только сапоги. Зато сейчас, при свете дня, стало понятно, что мужчина очень хорош собой. Немного уставший, даже изможденный, но молодой и на редкость привлекательный. Густые темно-рыжие волосы собраны в тугой узел на макушке, халат распахнут, являя мускулистую грудь, янтарные глаза смотрят пристально и пронзительно.

– Проснулась? В себя пришла? – не без ехидства поинтересовался господин Хайн.

– Да. Кажется… – не слишком уверенно отозвалась я, садясь на постели.

Меня вчера кто-то успел раздеть и непонятным образом помыть. Вроде бы посещения ванны не припомню, но кожа аж скрипела от чистоты.

Может, хозяин школы и развлекся?

Я помотала головой.

Да ну, делать ему больше нечего, служанок купать.

Бред!

– Мне, наверное, пора, – пробормотала, бочком подбираясь к краю постели.

Не кровать, лежанка, сверху довольно пышный матрас. Наверняка на нем спится куда уютнее, чем на тонком давешнем тюфяке.

Жаль, не помню ничего.

– Лежи! – приказал мужчина, и я автоматически упала на спину, лишь потом осознав действие.

Ничего себе, властность!

Уже мягче он добавил:

– Ты вчера инициировалась, тебе нужен покой. Скоро принесут поесть.

– Погодите-ка, – я снова села и подняла руку, как на уроке. Ну, в школе мы или где? – Вы вчера сказали, что я маг?

– Да, у тебя проснулся дар. Служанки говорят, тебя весь день лихорадило. Такое частенько происходит при пробуждении силы. Занятно, что ты осознала себя раньше, чем твой брат.

– Гун! – мысль о брате подкинула меня на постели. – Что теперь будет? Он же… я же…

– Ты – оплата его обучения. Это останется неизменным, – кивнул господин Хайн. – Таков договор.

Ну вот, а я-то размечталась уже!

– Но на кухне ты больше не работаешь, – продолжал мужчина. – Глупо будет расходовать такой потенциал. Да и небезопасно. Ты, между прочим, сегодня ночью чуть целый флигель не заморозила!

– Что? – ошарашенно спросила я.

Так ледяные узоры мне не померещились?

– Из тебя сейчас плещет сырая сила. Ее нужно обуздать, – обыденно сообщил господин Хайн, словно речь шла о вышедшем из берегов ручейке. Или взбрыкнувшей лошади. – Ночи будешь проводить здесь. Днем займись чем-нибудь несложным. Знаю! За столом меня обслуживать станешь.

– И по ночам тоже… обслуживать? – нахмурилась я.

Не нравится мне эта затея!

– По ночам я буду забирать излишки энергии, чтобы не случилось дурного, – как маленькой объяснил мне хозяин школы. – Твои интимные услуги мне без надобности.

Мне одновременно стало обидно – ну как же, отвергли, любопытно (а почему?) и облегчение накатило.

Приставать не будут!

*отсылка к культовому фильму «Матрица». Кто не смотрел – настоятельно рекомендую, особенно первую часть.