Читать книгу: «Золото скифов. Крымский карамболь», страница 2

Роман Генрихович тоже поддался отпускному настроению потока отдыхающих и особенно не тяготился предстоящей работой в Феодосии. Московские айтишники заказали для командированного достойный номер в гостевом доме «Ассоль», на улице Земской, неподалёку от набережной и моря, где все прелести и достопримечательности курортного города находились в шаговой доступности. Особняк же заказчика работ Олбериха Морица, где детективу предполагалось побывать в ближайшее время, располагался поблизости, в тихом квартале старой Феодосии, среди зелени старых акаций и можжевельников, рядом с древне-заветной армянской церковью Сурб Саркис. Кратко ознакомившись с информацией аналитиков «Альфы», которую тем удалось собрать из открытых источников по семье Мориц, с обзором активов и бизнеса, а также развёрнутыми биографическими данными членов семьи и ближайшего окружения, Рейнгольд решил объявиться у заказчика работ утром следующего дня, заблаговременно уведомив о своём прибытии адвоката семьи, Соломона Израилевича Шварца, телефон которого сообщал в сопроводительном письме Олберих Леопольдович Мориц.

Довольно узкие улочки исторической части Феодосии оказались по обочинам заставлены бесконечными вереницами машин отдыхающих и местных жителей. Здесь среди скопления транспорта встречались автомашины не только всевозможных регионов континентальной России, но также дальнего и ближнего зарубежья. К удивлению Рейнгольда, на улицах городка достаточно часто можно было заметить автомашины и с прежней Украинской регистрацией, имеющие на номерах изображение жёлто-блакитного флага, хотя казалось бы очевидным, что их владельцам по статусу непримиримых врагов новой Крымской власти, от подобных поездок стоило воздержаться.

Гостиница «Ассоль» располагалась в исторической части города, на перекрёстке центральных туристических улиц Галерейной и Земской, на подходе к центральной набережной Феодосии. Здесь центром небольшой площади служила чаша действующего фонтана с бронзовыми фигурами влюблённых, вокруг которого сохранилась историческая застройка из двухэтажных кирпичных зданий прошлого века, с крашенными в пастельные тона оштукатуренными фасадами, украшенные замысловатыми карнизами, лепными капителями и изысканными балкончиками с кованным, ажурным ограждением. На улице Галерейной на первых этажах таких зданий находились значимые для курортного городка достопримечательности, дом-музей писателя Александра Грина и дом-музей художника Айвазовского, магазинчик Крымских вин и сувенирные лавки, бутики модной летней одежды и парфюмерии, а сетевые бюджетные столовые и ресторанчик быстрого питания Burger King, небольшие уютные кафе и многочисленные ресторанчики местной кухни могли удовлетворить посетителей с разнообразным вкусом и бюджетом. На Земской улице, в соотвествии с названием, функционировали учреждения муниципальной администрации, здесь же работали отделения нескольких местных банков и две-три небольшие гостиницы.

Рейнгольд прибыв в центральную часть городка, сбавил скорость и осторожно въехал на пешеходную часть улицы Земской. Здесь уступая дорогу многочисленным отдыхающим, которые при свете винтажных фонарей, парами и небольшими группами, в окружении детей, домочадцев и разнообразных миниатюрных собачек, прогуливались по мощённому плиткой пешеходному бульвару, между цветущих и благоухающий кустов роз, Роман Генрихович аккуратно подкатил машину к своей гостинице, где свернул через узкую арку во внутренний двор, на закрытую стоянку. Заглушив машину и забрав из багажника сумки с поклажей и личными вещами, молодой человек поставил «Mercedes» на сигнализацию, пересёк внутренний двор гостиницы «Ассоль» и поднялся по мраморным ступеням к входным дверям, ведущим в презентабельный холл отеля. На стойке ресепшн Рейнгольд предъявил паспорт и зарегистрировался по оставленной брони, после чего получил от дежурной, миловидной блондинки в белой корпоративной блузке, комплимент в виде очаровательной улыбки и ключи от номера. Поднявшись на второй этаж, в небольшой, но уютный suite-номер, с просторной гостевой комнатой и ванной джакузи, молодой человек наскоро разобрал сумки, принял тёплый душ, под которым с видимым наслаждением смыл дорожную пыль и накопившуюся за долгую дорогу усталость. Затем он накинул на голое тело предоставленный отелем махровый халат, выпил вместо дозы снотворного четверть бокала изысканного «Hennessy VSOP», из любезно наполненного отелем бара. Окончательно обсохнув, Рейнглоьд плотнее задёрнул шторы на окне, сменил банный халат на дорожную пижаму, с которой не расставался в подобных командировках, и наконец с наслаждением завалился в огромную, высокую кровать. Накопившаяся за дальнюю дорогу усталость второй волной накрыла нашего героя и тот не мешкая заснул молодецким сном. Между тем, за зашторенными окнами гостиницы «Асоль», под южным небом, потрясающим великолепием бездонной глубины насыщенного чёрного цвета, украшенного миллиардом мерцающих звёзд и сияющими хитросплетениями созвездий, под перекличку цикад и монотонный шелест набегающих на берег волн, развлекался и праздновал беззаботный курортный город. Ламинированные под орех стеклопакеты в номере отеля Рейнгольда почти заглушали нескончаемый гул вечерней Феодосии, состоящий из игры музицирующих на набережной уличных музыкантов, отголосков звучания ресторанных оркестров, пения в караоке на открытых танцплощадках и лезгинки ловких продавцов шаурмы. А вечерний морской бриз случайным образом сочетал в лёгком дуновении йодированный запах выброшенных волнами на берег морских водорослей, дымок тлеющих углей мангала шашлычницы, слабый аромат фруктового кальяна, терпкий вкус жаренных зёрен кофе и коньяка, с послевкусием терпкой лаванды.

Пока молодой человек набирается сил для предстоящей работы, мы стараясь не потревожить уставшего путника, виртуальным образом откроем чёрный iPhone Романа Генриховича и познакомим читателя с содержимым аналитической записки айтишников Московского охранного агентства «Альфа-Форум» касающейся предмета порученного детективу расследования. Предоставлена информация поведает о образе жизни и состоянии дел заказчика работ Олбериха Леопольдовича Морица, позволив получить исчерпывающее представление о составе семьи, социальном положении, имуществе, источниках дохода и образе жизни домочадцев заявителя.

Олберих Леопольдович Мориц, как мы естественно могли предположить, являлся по рождению чистокровным немцем. В Россию Мориц впервые приехал в 1953 году, в возрасте 23 лет, по направлению немецкой компартии, как инженер производства и специалист-винодел для помощи в восстановлении завода в Каффе. Винодельческий завод, где молодому немцу поручили применить приобретённые знания и практические навыки, заложили в 1824 году при генерал-губернаторе Михаиле Семёновиче Воронцове. Светлейший князь собственной персоной владел обширными виноградниками в Крыму и по примеру оного царедворца многие столичные меценаты озаботились этим доходным и благодатным промыслом, принеся себе достаток, а местным винам всероссийскую славу и мировую известность. Хотя само виноградарство и виноделие возникло на полуострове за долго до московских инвесторов, с лёгкой руки древних греков, во времена великих завоеваний Александра Македонского. Во время второй мировой войны корпуса винодельческого завода в Каффе оказались в руинах и практически уничтожены, попав под фашистскую бомбёжку, и после окончания боевых действий победители в качестве репараций решили пригласить немца на восстановление производства. Инженер Олберих Мориц, благодаря врождённому трудолюбию и обширным теоретическим знаниям, полученным в специализированном колледже в Германии, выделялся среди советских работников административно-технического аппарата винодельческого завода в Каффе дисциплиной, трудолюбием и работоспособностью, и вскоре молодой специалист пошёл вверх по служебной лестнице. Порученная работа по селекции сортового виноградника увлекала Морица и молодой человек полностью отдавался производственному процессу. В старинных погребах винодельческого завода с одобрения руководства, Олберих Леопольдович экспериментировал с различными сортами винограда, некоторые виды лозы которого привозил из рабочих командировок во Францию и Испанию, а в укромных погребах заводских подвалов хранил бочки с экспериментальным вином, созданного не для общего пользования в сети розничной советской торговли, а для истинных гурманов. Скоро при поддержке обкомовского начальства, с удовольствием дегустировавшего на Советские праздники особое вино Морица, немца выдвинули на должность начальника производства. Винодел получил повышенный оклад и просторную трёхкомнатную квартиру в центре Феодосии, в новом сталинском доме с высокими потолками. Следует уточнить, что дом тот как и многие други дома в то послевоенное время в Крыму, возвели пленные соотечественники винодела.

Устроив бытовые вопросы на новом месте за счёт выдающейся работоспособности и личного обаяния, Олберих Мориц уже через два года получил возможность перевезти из Германии в Феодосию невесту, девушку из знатной, но обедневшей семьи курляндских баронов, Эльзу Карловну фон Ригер. Молодая девушка сохранила при бракосочетании фамилию собственного знатного рода, извещавшую о том, что предки Эльзы Карловны во времена средневековья и крестовых походов имели в собственности земельные владения под Ригой. Эльза Карловна вскоре начала преподавать родной немецкий язык в одной из гимназий Феодосии. В 1961 году у пары родился довольно поздний, но долгожданный ребёнок, наследника нарекли Карлом. Мальчика воспитывали в аристократических немецких традициях, с гувернанткой и учителем немецкого языка, которых по статусу и достатку Мориц-старший в то время уже мог себе позволить. После школы Карл, по протекции немецких родственников, уехал учиться в Германию по обмену между учебными заведениями.

В средине 80-х годов наступило трудное время для виноделия, во время антиалкогольной кампании виноградники в Крыму принялись бездумно уничтожать, сам завод и производство пришли в упадок. А тут и 90-е подоспели, всю страну лихорадило, народ обнищал, происходило перераспределение собственности и капитала. Виноградники стояли заброшенными и не возделывались. Вот тут-то Мориц и получил из Германии помощь в виде неожиданно свалившегося на него наследства от одного из близких родственников. По Советским меркам сумма наследства казалась неслыханным богатством, что-то около 500 тысяч долларов. Часть денег Олберих Леопольдович вложил по совету немецких родственников в акции европейских компаний, а на другую, меньшую часть, стал скупать пустующие земли по паям колхозников, которые в те времена застоя и общего безденежья стоили сущие копейки. Приобретённые участки находились на южных склонах Крымской горной гряды, вокруг Коктебеля и Судака. Частично Мориц завладел и землями старого винного завода на котором трудился винодел. По случаю купил Мориц и сам окончательно разорившийся к тому времени завод, с винодельней и пустыми винными бочками в старинных кирпичных погребах. С того времени, имея прочные связи среди руководящего аппарата Крыма, Мориц зажил в спокойствии и в достатке, возделывал около 180 тысяч кустов лозы на собственных виноградниках и производил среди других марок местного Крымского вина и собственное прекрасное мерло благородного шоколадного оттенка, которое выпускал под собственной маркой «Мерло Голд». Свою продукцию Мориц почти полностью поставлял в Германию. Вино отгружалось на корабли в цистернах, а по прибытию к месту назначения продукт разливали и продавали через крупные торговые сети немецких родственников Олбериха Леопольдовича.

В 1991-м году Карл Мориц вернулся из Германии в Крым, после окончания аспирантуры и стажировки на винных заводах Франции. Молодой отпрыск быстро вошёл в семейный бизнес и стал хорошим подспорьем Олбериху Леопольдовичу в развитии винодельни и виноградников, а отец теперь смог больше времени посвящать организационным и административным вопросам. В то же время, основным экспертом по спорным юридическим вопросам ведения бизнеса и домашним адвокатом семьи Мориц служил известный в Феодосии юрист Соломон Израилевич Шварц, образованный и очень аккуратный в делах человек, которому Олберих Мориц поручал юридическое сопровождение сделок с недвижимостью и юридическую защиту гражданско-правовых интересов семьи.

С прошествием времени молодой Карл Мориц проявил себя в делах производства истинным европейцем, человеком нового мышления и хотя относился с глубоким уважением к мнению отца, позволил себе внедрить на заводе и в виноградниках новые передовые европейские технологии. Высаживать лозу и разбивать участки под виноградники под руководством младшего Морица принялись с использованием спутниковой навигации, что позволило более рационально и грамотно планировать и использовать земельные участки в гористой местности, а на заводе приобрели новую современную линию розлива вина в бутылки и современное оборудование в лабораторию контроля качества сырья и вина. Карл пошёл ещё дальше и с разрешения отца систематизировал бухгалтерский учёт, а оборот документации перевели в электронный вид и теперь всякое движение сырья, товара и денежных средств отражалось онлайн в гаджетах Карла и его управленцев. По вновь заведённому порядку у каждого сотрудника завода появилось личное расписание рабочего дня и электронный пропуск-чип, для учёта рабочего времени, с тарификацией технологических операций, которые входили в обязанности данного сотрудника по штатному расписанию. На заводе и виноградниках стало значительно больше порядка и меньше воровства, пропорционально увеличилась прибыль предприятия и зарплата работников. Карл сократил аппарат управления и бухгалтерии, убрал с завода несколько вороватых менеджеров. Уволенные молодым владельцем сотрудники, конечно затаили на младшего Морица обиду, хотя и получили от предприятия компенсацию в виде приличного выходного пособия.

Карл в корне пересмотрел отношения предприятия с местной муниципальной властью. Молодой немец учредил адвокатскую контору, в функциональные обязанности которой вменил, кроме предоставления общих юридических услуг населению, представление в судах и органах исполнительной власти интересов и бизнеса семьи Мориц. Квалифицированные юристы на начальном этапе работы завалили жалобами и претензиями органы исполнительной власти и прокуратуру, обжалуя безосновательные решения чиновников ущемляющие законные интересы предприятий Морица. И по прошествию непродолжительного периода многочисленных судебных тяжб добились определённых результатов. Откровенное вымогательство безосновательных откатов на уровне муниципальных чиновников почти полностью прекратилось, а проверки краевых чиновников стали происходить значительно реже. Такой поворот конечно вызывал у краевой и городской власти подковёрный ропот и недовольство, но Карл Мориц не отступал от принципов законопослушного предпринимателя и гражданина, шёл по жизни с гордо поднятой головой, как истинный ариец, опасности всегда смотрел прямо в лицо, а таких людей у нас уважают и откровенно побаиваются. К тому же у молодого Морица имелся достаточно влиятельный круг общения, довольно влиятельные лица исполнительной власти и крупном бизнесе, к личной помощи которых молодой немец мог прибегнуть в особых случаях. Карл водил дружбу с соотечественниками, которые занимались аграрным бизнесом в Киеве и с немецкими финансистами в Москве, где тоже часто гостил. Переодически наезжая в Киев, на вечеринке у общих знакомых молодой человек обаятельной с еврейской девушкой Соней Шварцман, креативным менеджером агрофирмы своего приятеля. И в скором времени молодой человек предложил девушке место управляющего менеджера в собственной компании, а после непродолжительного периода цветочного ухаживания, несмотря на активное противодействие матери, представил Соню семье в качестве невесты. Соня Шварцман оказалась родом из большой Киевской еврейской семьи, с устоявшимися весьма ортодоксальными традициями и жизненным укладом, получила очень хорошее образование в области управления и организации работы персонала и корпоративного менеджмента. Девушка оказалась не только молода и хороша собой, а кроме русского и иврита, в совершенстве владела немецким и английскими языками, была принята в высшем круге золотой молодёжи украинской столицы. В свободное время Соня Шварцман увлекалась конным спортом и содержала в арендованном загоне элитной частной конюшни собственного жеребца. Молодые люди вскоре сыграли свадьбу в шикарном ресторане «РLAZA» на Крещатике и как само собой разумеющееся, уже в 1992 году у молодых родился мальчик, которого назвали немецким именем Саша, а два года спустя, в 1994 году, на свет появилась девочка, которую по обоюдному согласию родителей нарекли София. Через год после рождения внучки Эльза Карловна фон Ригер внезапно заболела пневмонией и скоропостижно скончалась, несмотря на хороший уход и консилиумы дорогих врачей. Олберих Леопольдович тяжело воспринял потерю супруги и до настоящего времени вспоминал покойную с любовью и нежностью.

В активах семьи Мориц, кроме акций европейских компаний, имелись виноградники и винодельческий завод под Судаком, коммерческая недвижимость в Киеве, особняк в Феодосии и яхт-клуб в Коктебеле. Словом, деньги в семье водились и жили там в достатке.

Южная ночь сказочно прекрасна, до рассвета осталось еще несколько часов и пока наш герой, Роман Генрихович Рейнгольд, отсыпается после долгой и трудной дороги, мы с вами вернёмся к знакомству с Крымом и черноморской красавицей Феодосией. Феодосия – небольшой и тихий курортный городок, расположенный на границе песчаных дюн посёлка Берегового и прикрытый от степных горячих ветров материковой части полуострова хребтом Тепе-Оба южной гряды Крымских гор. Место сиё освящено мысом Святого Ильи в Феодосийском заливе и звоном колоколов многочисленных городских храмов и церквей. Здесь перекрёсток древних торговых путей и место смешения древних религий, с протяжным пением мулы на минарете мусульманской пятничной мечети Муфти-Джами и негромким бормотанием читающего Тору в Шаббат раввина, с треском плачущих в серый песок восковых свечей и завораживающее армянское песнопение под мелодичное звучание органа в средневековой церкви Сурб Саркис и перезвоном колоколов великолепного храма Святой Екатерины. В самом городе по местечковому тихо и спокойно, и пусть кому-то особо взыскательному в городке не хватает роскоши и шика Ялты, но зато всё здесь знакомо и понятно сердцу среднестатистического русского человека, как восточная старая сказка. Тут городские постояльцы всегда внимательно выслушают путника, а при случае успокоят и посочувствуют, а при возникшей необходимости направят в нужную сторону, укажут путь и пошлют куда-нибудь, хотя иногда и по матери. А уж сами крымчане какие душевные люди, никому не сравниться с ними по доброте души, хлебосольные турки и египтяне, и даже улыбчивые греки, лишь бедная тень гостеприимных феодосийцев. И конечно Феодосия, это прежде всего тёплое, ласковое Чёрное море. Море здесь поистине чудесное, чистое и бирюзовое. Куда там тягаться с нашим-то родным Чёрным морем Красному коралловому чуду пыльного Египта или средиземноморскому парному молоку в эксклюзивной Турции, а про Эгейское море греков уже даже и не говорю, ну право слово, просто лужа, а не море.

Как и во всех курортных городах Крыма, в Феодосии присутствует всего два времени года: это подготовка к курортному сезону и, так сказать, сам летний сезон, который начинается с майских праздников и длится до конца октября. Подготовка к отпускному сезону, подразумевает трудоёмкий и затратный процесс, который длится всё межсезонье и включает в себя суету хождения по многочисленным инстанциям с целю получения разрешений на аренду и обустройство мест под строительство гостиниц, развлекательных центров, кафе, магазинов и других богоугодных заведений, оформление лицензий на торговлю спиртным и сигаретами, получение квот и разрешений на гидроциклы, катамараны, бананы, парашюты и обустройство пляжных сооружений водными горками, аттракционами и лежаками. Прибавьте сюда же закупку разнообразных товаров и сувениров, подготовку инвентаря и реквизита для развлечений отдыхающего народа, и всё это конечно не безвозмездно, а с целью сбора с отдыхающих положенной за услуги платы.

Талантливые и очень трудолюбивые крымские художники в межсезонье штампуют монументальную живопись в стиле а-ля Айвазовский в неимоверных количествах, заготавливая как банки с огурцами, однотипные шедевры с бушующим морем и терпящими крушение кораблями в разнообразных вариациях. Сия местечковая живопись затем преподносится курортной публике, под благовидным предлогом, как оригинальное видение и индивидуальный почерк современных Феодосийских живописцев. Мастера сувениров, гончары-ремесленники и местные умельцы надомники, производят к отпускному сезону, в таких же неимоверных количествах разнообразные безделицы с морской тематикой, тарелочки и чашки, фигурки и амулеты, лепят подарочные композиции из ракушек и крабов, и другие всякие безделицы. Музыканты-передвижники всевозможных жанров и направлений подбирают репертуар и готовятся в конкурентной борьбе заполнить выделенные по квоте места на городской набережной, для сбора пожертвований от благодарных отдыхающих меценатов.

При этом у города Феодосии имеется интересная летописная история, с довольно длинным списком почётных граждан, которые внесли заметный вклад в архитектуру, живопись и науку Крыма. Тут вам и обилие древностей в архитектуре, и здесь на первом месте, в одном ряду с древней генуэзской крепостью, старинными церквями и музеями, находятся прибрежные дачи выдающихся граждан Феодосии. В начале 20-го века городская управа приняла очень важное и основополагающее решение о застройке лучших земельных участках города, в центральной его части, на набережной у моря. Но при этом вероятным застройщикам выдвигалось обязательное условие прохождения проектами городского конкурса на наличие в архитектурном облике строений оригинального стиля, со своим неповторимым обликом. И тут между местными состоятельными горожанами и привлечёнными возможностью получить свой клочок счастья у моря столичными богачами началось настоящее соревнование стилей, архитектурных решений и интерьеров, и конечно борьба кошельков. Из общего большого количества представленного на суд жури проектов прекрасных зданий, возведённых затем в городе, до нашего времени дошли лишь немногие, остальные пришли в упадок или пали под многочисленными немецкими бомбёжками во время последней войны. В наши дни мы можем любоваться лишь прекрасной дачей «Милос», с божественных колоннадой мраморных кариатид, с великолепной беседкой-ротондой и статуей Венеры Милосской на проспекте Айвазовского. Здесь же в одном ряду дачи «Вилла» и «Флора», а дальше в гору, у Межениновского моста, получившего в народе название Мост поцелуев, великолепная дача Стамболи в мавританском стиле, с яркими цветными мозаиками изразцов, турецкими башенками и куполами и великолепной авторской кованой оградой. О, там у каждой прекрасной дачи своя замечательная история и завораживающее повествование судеб их владельцев и домочадцев, трогательные романтические истории, а порой и трагические.

Но пора, наш герой, по выработавшейся годами привычке вставать рано, уже проснулся, вернёмся же к нему в номер и продолжим наше повествование.

Глава 2. Семья Морица

Проснувшись рано утром у себя в номере, Роман Генрихович принял прохладный душ, чтобы смыть ночную дремоту, натянул спортивные шорты и футболку, обулся в беговые кроссовки и захватив пляжное полотенце спустился в вестибюль гостиницы. Пожелав доброго утра ожидающей смену симпатичной девушке-администратору и пожилому сторожу, с большой ответственностью подметающему внутренний двор отеля, Роман вставил в уши беспроводные наушники и включив любимую подборку Joe Cocker медленно выбежал из арки по Земской на Галерейную и пружинистым шагом потрусил по пешеходному бульвару к морю.

Солнце ещё только поднималось у горизонта над морем и курортный городок неторопливо просыпался, смывая с себя струями поливальной машины следы ночного кутежа отдыхающих. На пустынных улицах публичные заведения ещё оставались закрытыми и только кое-где у кафе и закусочных уже разгружали свежую выпечку. Утренний воздух бодрил свежестью лёгкого морского бриза, отдавая привкусом корицы, свеже сваренного утреннего кофе, терпкостью цветущих акаций и казался насыщенным запахом йода и морских водорослей. На набережной пролегающей вдоль городского пляжа, у Романа Генриховича появлялось несколько добровольных попутчиков из числа местных жителей и активных отдыхающий, тоже бредущих на разминку к морю. По негласной традиции в городке первыми просыпались пожилые граждане, которые в отличие от отпускников соблюдали рекомендованный режим дня и выполняя установленное расписание парами и поодиночке двинулись по направлению к морю, набравшей всеобщую популярность скандинавской ходьбой, дружно перебирая тонкие лыжные палочки и тем самым издали похожими на стаю взъерошенных фламинго, спешившими совместить утреннюю разминку с солнечными ваннами, а самые решительные, в добавок принять водные процедуры.

Роман в этом году ещё не окунался в море. Забравшись в дальний конец набережной, ближе к порту, молодой человек спустился на пляж, оставил на берегу одежду и с недоверием пощупал ногой накатывающие на берег длинные, шуршащие мелкой галькой волы. Вода к удивлению оказалась довольно комфортной, видимо море ещё не успело остыть за ночь. Решительно сделав несколько шагов в глубину, Рейнгольд решительно нырнул, выставив вперёд руки, и пройдя под водой метров пятнадцать с открытыми глазами, почти у дна, вынырнул на поверхность и сделав шумный выдох в воду. Затем детектив задорно заколотил кролем, на раз-два-три-четыре, выбрасывая слегка согнутые руки вдоль головы, сначала плавно и неспешно, постепенно добавляя силы, прибавляя ход и вскоре набрав привычный темп двинулся вдоль берега. Проплыв метров триста, пловец повернул обратно, лёг на спину и долго грёб, мощно выбрасывая руки и взбивая воду ногами.

Закончив заплыв, размявшийся и посвежевший Рейнгольд вернулся в гостиницу, где ещё раз принял уже горячий душ, тщательным образом побрился, уложил назад жёсткие волосы, надел белоснежную рубашку и светлые брюки под лёгкие кожаные мокасины, освежил себя привычным Armani Code и спустился в кафе на завтрак. На столе постояльца ожидали пшённая каша с черносливом, гренки и кофе с молоком. Интерьеры и сервировка стола соответствовали уровню гостиницы и Роман Генрихович остался доволен выбором айтишников. Настроение с утра было прекрасным и отдохнувший с дороги и полный свежих сил детектив был готов к выполнению своих обязанностей.

Не спеша покончив с завтраком, Роман по традиции оставил в меню чаевые и прошёл на стоянку. Машина оказалась помыта прислугой отеля, что оказалась небольшим, но приятным бонусом к предоставленным услугам, и ожидала владельца в тени навеса на парковке, поблёскивая солнечными зайчиками на лобовом стекле от хромированной звезды на капоте. Рейнгольд подключил iPhone к сети машины и забив в поисковике адрес Олбериха Морица, выехал в город. Яндекс-сервис бархатным баритоном Олега Табакова вёл детектива по узким улицам Феодосии в старый город. Здесь среди ещё неплотного потока машин, в утренней прохладной тени акаций и древесных можжевельников у ограды армянской церкви Сурб Саркис Роман Генрихович припарковал «Mercedes» у обочины, втиснув машину среди вереницы других авто, видимо оставленных здесь на ночь. Забрав с собой сумку с личными документами, блокнотом и контрактом на работу, Рейнгольд свернул на узкую тихую улочку с высоким забором из ошлифованного ракушечника и пройдя по которой немного вверх, очутился у массивной кованой грады солидного двухэтажного особняка, находившегося в глубине тенистой территории, с ухоженными канадскими клёнами с ажурными бардовыми кронами, аккуратно подстриженными декоративными кустарниками и безукоризненно выстриженной зеленью газонов.

Калитка у въездных ворот оказалась на кодовом замке, с глазком видеокамеры. От ворот к дому вела выложенная некрупным искусственным булыжником дорожка, с такого близкого расстояния ещё раз невольно обращала на себя внимание изящная и ювелирная точность работы умелых рук садовника. Сам особняк частично скрывался в тени деревьев и древесных можжевельников. С улицы просматривалась лишь часть здания, выполненного в строгом стиле конструктивизма, с большими светлыми окнами и строгими фасадами оформленными по заглаженной штукатурке светло-бежевой пастельной краской.

На шум шагов, на встречу гостю выбежал огромный мраморный дог с умными, но недобрыми глазами. Немного не добежав до ворот, собака остановилась и осмотрев незнакомца предупредительно залаяла. Но затем по какой -то негласной команде, может быть прозвучавшего от дома ультразвукового свистка, вышколенный четвероногий охранник потерял интерес к гостю и вернулся вглубь парка к дому. Входная калитка у ворот плавно открылась скрытым от посторонних глаз механизмом и мужской немолодой, но хорошо поставленный голос в динамике переговорного устройства пригласил Рейнгольда войти, видимо его ожидали. В глубине парковой территории, детективу открылся довольно просторный двухэтажный особняк, украшенный лишь неброским классическим портиком с колоннами и венчаемый небольшим балконом с витражным французским окном в пол, над парадным входом. Изюминкой дома безусловно являлась натуральная черепичная кровля цвета обожжённой глины. Выделяло особняк и отсутствие кондиционеров на фасаде, так омрачающих обычно визуальный облик нынешних строений, что объяснялось скорее всего наличием центральной системы кондиционирования воздуха, устроенной в подвальном помещении. Вдали парковой территории располагался коттедж из деревянного бруса для обслуживающего персонала, а также просторный гараж с тремя роллетными воротами. Мраморный дог, который встречал гостя у въездных ворот, теперь равнодушно возлежал у ног человека, стоявшего на ступенях парадной лестницы, положив свою огромную голову на сложенные перекрестием передние лапы и свесив из распахнутой пасти влажный розовый язык. Что касается человека, который ожидал детектива у двери в дом, то осанкой и ливреей походил на привратника в дорогих отелях. Привратник, так же как и сторожевая собака, оказался притворно-равнодушен в своих интонациях и не выражая излишних эмоций, ограничился дежурным приветствием: