Читать книгу: «Мабута», страница 6
– Понял! Только, а как это я за двое суток, «туда-сюда» обернусь?
– На са-мо-лё-ти-ке! – как маленькому, по слогам, ответила инспектор отдела кадров.
– А деньги на би-ле-ти-ки откуда? – в тон ей протянул Карась.
– Ты же зарплату, как связист получаешь, забыл? Она на книжке собирается. Вот я сняла тебе 110 рублей. Хватит тебе на дорогу и еще маме на подарок! Уловил? Слушай сюда! Послезавтра уходит команда на дембель. Семь человек. Все из Краснодарского края. Будешь восьмым, я их предупрежу. Никто тебя среди них проверять в пути не будет. Они поездом до Уфы, потом, в аэропорт. А там уже разберетесь! Всё! Свободен!
Да! Земляки, это иногда очень даже не плохо! Костя подготовился к поездке. Парадная форма была уже на Тайфуне. На кителе сзади, от плеча до плеча, отутюжена острая стрелка. Она сообщала о том, что хозяин кителя – дембель. Патруль, видя этот знак, не напрягался. Но дембеля, за такую наглость могли вышибить мозги. В понедельник в дорогу! В это даже не верилось.
С субботы на воскресенье, начальник штаба заступил дежурным по гарнизону. Вечер был теплым, все штабные курили на крыльце. Карась не курил, просто стоял и дышал плотным таежным воздухом.
– А сегодня же Разжавин должен был из отпуска вернуться! – вспомнил вдруг Павленков. – А время уже 20 часов! Не появится к полночи – поедет сразу на «губу». Вот как с вами по-человечески?
Он выщелкнул пальцами окурок, в урну не попал и посмотрел на «тайфунщика».
– А я чего? Я вовремя вернусь! – пообещал Карась.
Они постояли ещё полчаса, дежурный по штабу рассказывал, какого хариуса он выловил из Инзера. Судя по рассказу – таких рыб не бывает!
– Едет кто-то! – приложив к глазам ладонь, глядя на бетонку, сообщил дежурный по КПП.
Действительно, поднимая клубы пыли, по бетонке мчался «жигуль». Белая «копейка» лихо подкатила к КПП, и из неё выбрался сержант Разжавин.
– Слава тебе, карасику! – облегчённо произнес Павленков. Но придать голосу радостные нотки он поторопился.
Серега подошел строевым, как ему казалось шагом. Со стороны это выглядело так, как будто он пытается раздавить своих кобр, а они расползаются.
– Товарищ кап-кап-тан! Сержант Разж… Разжжавин из отпуска без происшествий, точнее замечаний … Ну, в общем, я вернулся! – приставив руку к голове, выдал Серёга.
– Кип-и-ит твоё молоко! – крякнул в сердцах начштаба. – Да ты же пьяный! Ты где шлялся? Фуражка где?
– Так в машине ж забыл! Эй! Стой, шеф! – кинулся было назад сержант.
– Отставить! – схватил его за ворот Павленков. – Что в дипломате?
– Водка! – честно глядя прямо в глаза офицеру, выдал Разжавин.
– Серьёзно?! – Павленко от такой наглости не нашёлся, что ещё сказать.
– Хотите, можете открыть!
– Тьфу! Иди, проспись, я с тобой завтра поговорю! – сплюнул офицер, махнул рукой и пошел делать обход части.
Карась затащил сержанта на Тайфун.
– Серёга! А что в дипломате то? Вкусненькое есть? – Дедешин щелкнул замками и открыл дипломат. Оба телефониста замерли, уставившись на содержимое.
– Чего залипли? Что там? – Разжавин, зажав сигарету в зубах, хлопал себя по карманам в поисках спичек.
– Водка!
– Какая водка? Вы, чё? – хозяин заглянул в свой чемоданчик и сигарета выпала изо рта.
Четыре бутылки, выстроившись в ряд, подмигивали этикетками «Столичная». Больше там ничего не было.
– Хочешь, чтобы тебе не поверили, скажи правду! – изрек Дедешин. Карась согласно кивнул.
Первого июня, восемь человек стояли в коридоре штаба, выстроившись по линии. У каждого возле ноги стоял чемодан. Карасёв был без поклажи. Дембеля косились на Костин китель, но молчали. Пицунова сдержала своё слово, её уважали.
– Ну, орлы! Поздравляю с дембелем! Благодарю за службу! Удачи вам! – капитан Павленков искренне и крепко пожал руку каждому. Карасю он показал кулак.
На вокзале в Уфе, группа разделилась, в аэропорт нужно было четверым.
– Берём такси! Я плачу! – один из дембелей махнул рукой и жёлтая «Волга», с шашечками на боку, остановилась перед ними.
– Шеф! В аэропорт! – дембель снял фуражку. – Эх! Два года мечтал, как я это скажу!
Машина мчалась, пересекая мост через реку Белую. На берегу реки высился монумент Салавату Юлаеву. Красиво!
Ближайший рейс был на Ставрополь. Костя ни разу не летал на самолёте.
– Ты серьёзно? – червяк дурных предчувствий взвился ужом. – На са-мо-лё-ти-ке? Рождённый ползать – летать же не может!
– Цыц! – осадил свои сомнения Карась. – Скажут на верблюде, поскачем на верблюде! Домой же!
– Да с верблюда хоть падать ниже, – прошипел ползучий и затих.
Самолет и поезда мчали солдата домой. Дорога, казавшаяся бесконечно долгой, осталась позади. Костя соскочил с подножки поезда «Ростов-Баку», который сбавил ход, заходя на станцию.
– Паразит! Куда? Вот я тебя! Поломают ноги, потом отвечай за них! – прокричала вслед проводница, прозевавшая его прыжок.
– Мабута везде пройдёт! – отмахнулся Карась. Четыре часа утра, село ещё досматривало сны, когда он шагал по родной улице к своему дому. Калитка на засове, пес тявкнул сонно, но узнал голос и радостно взвизгнул. Перемахнув через забор, Карась постучал в окно.
– Кто там в такую рань?
– Я! Мама, это я!
Мама открыла входную дверь и, прослезившись, обняла его.
– Ма, ты чего? Я же дома! Жив-здоров! Вот смотри морда в проём не пролазит!
Это было правдой! Карась заметно прибавил в весе, лицо округлилось.
– Костя! – мама возмущенно ткнула его кулаком в грудь. – Хоть бы написал, что в отпуск приедешь!
– Ага! А сюрприз? – он обнял маму и только тогда почувствовал, что он дома.
– Сынок! Ты позавтракай, отдыхай, а я на работу! Сам знаешь, у меня прополка свеклы в разгаре. Не могу побыть с тобой.
Ну, да! «Колхоз – дело добровольное»! Чтобы хоть как-то заработать, колхозники брали на прополку до 8 га сахарной свёклы на семью.
– Ну, конечно, «отдыхай»! Бери и мою тяпку! На каком поле сейчас? Часам к девяти буду! В Тайге отдохну!
Свеклу пропалывали семьями, выходил все, кто мог держать в руках тяпку. Работали в поле даже в майские праздники.
– Бабоньки! Ребятки! Знаю, что завтра Первое мая! Но очень нужно провести работы в сжатые сроки! – Парторг колхоза подбирал слова, уговаривая женщин и школьников. – Автолавка приедет прямо сюда!
– Нам на митинг от школы нужно! – возмущались для вида «ребятки».
– Ой! Да какой митинг? Будет вам мороженое и лимонад! Лично привезу! Работайте!
Карась улыбнулся, вспомнив эти ежегодные торги с колхозным начальством. Промаявшись пару часов, он выкатил свой мотоцикл.
– К Светке вечером и сразу на танцы! – решил он и выехал за село. Горячий ветер ударил в грудь, распахнув рубашку. Карась добавил газу и, отпустив руль, раскинул руки в стороны.
– Ур-р-ааа! До-о-маа!
Как же хорошо! Он любил быструю езду, летящие навстречу поля и лесополосы, запах дома и Родины!
Вечером, смыв усталость и нарядившись по форме, он вышел во двор. Мама и бабушка, до этого что-то горячо обсуждавшие, как по команде умолкли. Они смотрели на него, как заговорщики.
– Чего вы? Спрятали самогон и забыли куда? Помочь найти? – пошутил Карась.
– Костик… Не ходил бы ты сейчас к ней! – вздохнула мама. Бабушка ласково смотрела на него и молчала, только теребила натруженными руками края фартука. Карась вздрогнул, а червяк дурных предчувствий вскочил, не понимая, что происходит.
– Замуж вышла? – спросил Карась и затаил дыхание.
– Нет!
– Ну, тогда разберёмся! – он крутанулся на каблуках и выскочил за калитку. На его свист, никто из соседского двора не вышел. Собака заливалась лаем, отрабатывая хлеб, но во двор никто не вышел. Лишь занавеска на одном из окон чуть заметно шевельнулась.
Танцы в сельском клубе. Вот уж воистину всё там есть: « И смех, и слёзы, и любовь!» Всё, кроме Светки. Она на танцы не пришла, даже с подружками.
Они столкнулись, когда далеко за полночь, Костя возвращался домой. Луна, такая же яркая, как в ту памятную ночь, выхватила из темноты идущую навстречу пару.
– Ой! – девушка вскрикнула от неожиданности. – Здравствуй, Костя! Ты в отпуск?
– Ага! Сюрприз! Вижу, что удался! – Костины пальцы сжались в кулаки сами собой.
– Костя, послушай! – она выступила вперед, закрыв плечом парня. Костя, как ни всматривался, но никак не мог узнать кто он.
– Это Алик! Ты его не знаешь! Не трогай его! Он тут ни при чём. Я сама! – Светка приблизилась, положила руку ему на погон. – Прости! Я обещала писать. Я ждать не обещала! У нас с ним …
– Да, всё так! Писала, про «ждать» не было разговора! – Карась разжал кулаки и усмехнулся. – Успокойся! Пусть живёт!
Он шагнул с дорожки в сторону. Светка подхватила под руку молчавшего парня и потащила его прочь.
– Будь счастлива! – выдохнул вслед Костя.
– Буду! Обязательно буду! – отозвалась Светка.
Отпуск потерял всякий смысл.
Ту-154 взмыл в небеса, из аэропорта Краснодара, унося Карася из знойной Кубани за Урал.
– Граждане пассажиры! Пристегните ремни, самолёт идёт на посадку. Под нами аэропорт Уфа, температура за бортом 12 градусов, дождь! – голос стюардессы выдернул Костю из сна. Отпуск, Светка, кубанское лето – отпечатались в его памяти цветным нереальным слайдом.
– Добро пожаловать в армию, Карась! Прав был Сашка! Туда гораздо лучше, чем оттуда! – он защелкнул замок ремня.
И вот уже его, к самому КПП, скрипнув тормозами, подвезла белая «четверка».
– Алё! Тайфун! Кому спим? – постучал он в окошко и рассмеялся, увидев заспанное лицо Дедешина.
Служба входила в свою колею, июнь сменился июлем. В одну из пятниц Карася навестил Джон.
– Привет, братишка! Ну? Все дела переделал? На Медвежью сопку-то идём? Я продукты прикупил!
– Давай! Завтра!
Суббота, в ротах политзанятия, а друзья с утра двинулись покорять Медвежью сопку. Они устали уже через полчаса пути. А подъём в среднем занимал 2,5 часа. Хвойный лес сменился смешанным. Гнус тучей вился над головой, норовя проникнуть внутрь военных-строителей.
– Вот же… – открыл было рот Карась, но тут же закашлялся ибо туча гнуса ринулась в атаку.
Впереди был большой участок малинника. Дикая малина была очень пахучей и сладкой! На одной веточке ребята насчитали 15 крупных ягод.
– Тихо! Замри! – Джон поднял руку. Впереди, в радиусе двух метров, была примята малина и на кустах висели клочья медвежьей шерсти. Хозяин Тайги был тут минут двадцать назад. В жару сломанная малина ещё не успела завянуть.
– Он где-то тут! – громко зашептал Костя. – Валим дальше, быстрее!
– Да не бойся! Он после сладкого нас не будет жрать! – пошутил Джон, но резко приняв вправо ускорил ход. Когда они вышли на «каменную речку», расслабились. Можно было перевести дух. Каменная речка – удивительное зрелище! Круглые валуны, разных размеров, поросшие мхом и поточенные дождями устремились вниз от самой вершины сопки. Образуя подобие реки. При восходе и закате мох переливался изумительным цветом. Было ощущение, что это река несёт вниз свои воды. Подъём по камням был легче, но опаснее. Можно было запросто сломать ноги, если не удачно шагнуть на валун и нога попадет в западню. На вершине, осторожно оглядев ближайшие пещеры, друзья разбили лагерь. «ДМБ-85 Таганрог!» Свежая надпись, сделанная рукой Карася, обозначила их присутствие на сопке.
– Смотри! Смотри! Кто-то ещё поднимается! – Костя показал рукой туда, где далеко внизу небольшая группа солдат совершала подъём.
– А мы им сейчас закажем сюда дорогу! – Джон неожиданно для Карася громко заревел, копируя медвежий рёв.
Военные «туристы» прекратили движение и стали крутить головами. Один показывал вверх.
– Ты что? Обалдел? – Костя двинул Серёгу что есть силы в бок. – Заткнись! Сейчас настоящий медведь придет и куда мы?
Джон взревел ещё сильнее, от боли прибавив тембра. Солдатики, прошедшие уже добрую половину пути, заметались и дружно поскакали вниз по камням.
– Ну? Видишь? Реву, как настоящий медведь! – гордо засмеялся Серега.
– Да? А если, как медведица? Да придёт медведь, на свидание? Вот он нас обоих полюбит! – Карась отвесил ещё один тумак другу. И в этот момент где-то сзади послышался шум и вниз покатился камень. В один момент друзья оказались на самом высоком гребне скалы. Они оседлали его верхом. Скала была острой, сидеть было неудобно, да и продукты остались внизу.
– Вот вечно с тобой наживешь на одно место приключений! – Карась поерзал, «место нажитых приключений» болело от острой кромки. – Давай, дуй за харчами!
Серега, ящерицей, соскользнул вниз. Озираясь, схватил кулек и вернулся. Поглощая коржики со сметаной, парни любовались пейзажем. Гряда гор Южного Урала уходила далеко вперед. Ямантау белела своей снежной вершиной и притягивала взгляд.
– Красота! Слушай, Серый! Давай спускаться! Намечаем ориентиры! – Карась уже сомлел от жары.
Спуск был не менее трудным, чем подъем. К тому же можно было внизу оказаться далеко от расположения части. Им повезло! Медведи по пути не встретились, а вышли они к месту, где речка делала крутой поворот у части Мизинцева. Гражданские водители, при помощи экскаватора, вырыли в речке углубление и соорудили небольшую дамбу. Получилось озерко, метров шесть-семь в диаметре. Небольшая площадка на берегу. Там они ставили свои «КРАЗы», «ТАТРЫ» и «МАЗы», груженные скальной породой, купались и обедали. Друзья решили тоже окунуться. Нырок с одного берега, два – три взмаха рукой и упираешься в противоположный берег.
– А!!! Холодная какая! – Джон волчком закрутился на одной ноге, выскочив из воды. Карась следом нырнул в обжигающе холодную воду. Гребок, другой и финиш!
– Если не заболеем, то в рубашке родились! – он тоже забегал по берегу согреваясь. Распаренное при спуске тело, возмущалось гусиной кожей и сильным покалыванием. Поболтав несколько минут с водителями, ребята направились домой в часть.
– Я кому говорил, по Тайге не шляться? Так какого ж.. вы туда поперлись?
Карась еще издали услышал, как орёт начштаба.
– Что за буча? – спросил он выглядывающего в окно сменщика.
– Да молдаване! Вчера ходили в лес, по грибы. А сегодня у одного клещ в боку, температура под сорок! Айболит говорит, нужно в госпиталь, иначе загнется! Вроде энцефалит!
– Летом? Клещ? – Карась поежился.
– А я говорил! А я предупреждал! – червяк предчувствий завертелся юлой. – Мы все погибнем!
Костя без лишних слов заскочил на Тайфун, снял с себя одежду и стал крутиться перед напарником.
– Смотри! Смотри! Нигде нет клеща?
Клещей не обнаружилось. Вот только на следующее утро, все три части входящие в состав гарнизона, мысленно поблагодарили молдаванина. УАЗик комбата затормозил возле первой роты. Водитель Орёл, расправляя на ходу воображаемые крылья, обойдя машину, открыл пассажирскую дверь. В белоснежной шапочке с красным крестом, в накинутом на плечи медицинском халате, вышла девушка. В одной руке у неё был чемоданчик. Она обвела волоокими глазами плац.
– Куда идти?
– Прямо! Прямо иди, Зиля! – Орёл крутился вокруг неё, как павлин.
Медсестра Зиля, простучала каблучками по бетонке в сторону двери. Ветер распахивал полы халата и открывал стройную фигурку в обтягивающем блестящем платье.
– Вах! Богиня! Наяда! – зацокали языками грузины, курившие у входа. – Э! Кто это такое? Что будет?
– Прививка будет! – отрезал водитель комбата. Где дежурный по роте?
До конца дня, Зиля, специальным пистолетом, прощелкала прививку от энцефалита почти трем сотням военных строителей. Кое-кто пытался пристроиться в очередь по второму разу, лишь бы её тонкие пальцы коснулись его еще раз. Получив пинка от дежурного и кроткую улыбку от Зили, соискатель улыбался, как потерпевший. Девушка провела в медсанчасти почти месяц. Ходила в столовую, проверяла санитарное состояние и сводила с ума голодных на женские ласки воинов. Молодая башкирка, была в том возрасте, когда наивность в сочетании с красотой была убойным оружием. Ходили слухи, что недотрогой она была не долго. Говорят, что наяда, стала вполне доступной. Но, разве можно верить слухам и хвалебным байкам солдат в стройбате? Верить нужно фактам! И факты не заставили себя ждать.
– Командира надо! Командира хочу! – старик на КПП пробивался в часть.
– Дед! Иди отсюда! Зачем тебе комбат? – Сержант Нечаин пытался выпроводить старого башкира прочь.
– Ты глухой? Говорю надо к командиру! – стукнул палкой по бетону рассердившийся аксакал.
Алексеев был на месте, старика проводили к нему.
– Командир, ты должен приказать своему шоферу жениться на моей дочке! – отрубил с порога старик.
– Я? Шоферу? Приказать жениться? – Тормоз сдвинул брови. – А зачем?
– Как зачем? Ты разве не понимаешь? – возмущенный старик вскинул руки вверх. – Защиты прошу! Ты власть!
Комбат хлопнул ладонью по столу, старик затих.
– Ты можешь толком объяснить, в чём дело?
– Этот твой Орёл, соблазнил мою дочку! Катал, катал, на машине и накатал ей ребёнка! Пусть женится! – старик стукнул посохом об пол.
– А дочку как зовут? – начал что-то понимать Алексеев.
– Зиля, конечно! Ты не знаешь, как вашу медсестру зовут?
– Зиля? – комбат тоже слышал, что не всё так просто с медсестрой, но чтобы водитель…
– Пусть женится! Опозорил! – старик был непреклонен.
– Иди, отец! Я разберусь! Дежурный! Орла ко мне!
Старика еле выдворили за пределы части.
– Товарищ командир! Я не могу жениться! Я же женат! По закону не положено!
– А девок портить по закону положено? – Комбат нахмурился туча-тучей.
– Да почему я то? Я что ли один? – выдал себя Орёл и тут же получил оплеуху.
– И, что делать? – водитель беспомощно смотрел на командира. Тот крякнул, выматерился незатейливо. – Завтра же! Нет! Сегодня! Собирай шмотки и на дембель! Чтобы утром тебя тут не было! Иди в строевую часть!
Комбат хотел подобрать себе водителя из нового призыва, но призыв запаздывал и Орла не пускали на дембель. Чем закончился скандал с беременной наядой, никто не узнал. Виновник уехал, а с ним и концы в воду.
Лето на Урале короткое, но довольно жаркое. Дневные температуры доходили до 35 градусов. Жара сводила с ума и сподвигала на глупости. Прапорщик Мухин, томясь от безделья, стрелял из пистолета по мешающей ему дремать мухе – попал на гауптвахту. Лейтенант Дима Обухов, окончивший военное училище и избравший стезю военного, в один прекрасный день отказался служить.
– Дима! Ты же присягу давал! Тебя же под трибунал могут отдать! – увещевал друга такой же командир взвода Кулагин.
– Мне всё равно! Я не буду служить! Надоела эта тайга. Я в Афган хотел, меня не взяли, пусть сами служат. Вшей тут корми, этих… на работу води! Разве это армия? Двадцать пять лет? Не-е-ет!
Надо отдать должное командованию, оно старалось не выносить сор из избы. «Входило в положение» и «сглаживало углы». Диму всё же «уговорили» продолжать службу, пообещав отдельную квартиру в строящемся доме.
В августе, наконец-то прибыл новый призыв! Два автобуса с новобранцами подъехали к КПП.
– Ну, слава Богу! – Сашка перекрестился. – Вот и наши «духи» прибыли!
Весь набор был из Украины. Хохлы были как на подбор, рослые, упитанные. Разглядывать их Косте помешал зампохоз Кенгурин.
– Тайфун! – Заглянул он в окошко коммутатора. – А ты, из какой роты?
– А вам то что? – огрызнулся Карась, но ответил. – Из первой!
– Ну, тогда вешайся! – злобно блеснул зрачками офицер. – Я твой новый командир роты! Иду представляться! На обратном пути загляну. Жди.
Так вот что чувствуют люди, когда в них попадает молния! Костя с изумлением проводил взглядом Кенгурина. У того на плечах, вместо погон майорских, красовались капитанские погоны.
– Зараза Дубов! – Карась плевался, когда узнал подробности.
Оказалось, что проверка Дубова выявила факт похищения картошки со склада части, где майор был зампохозом. Недостачу пары тонн картофеля, едва удалось замять. Майора сняли с должности, понизили до капитана. И теперь он ротный командир «тайфунщиков». Это был залет!
– Ну? Кто из вас сегодня по графику на смене? – угрожающе спросил вышедший от начштаба Кенгурин. – А? Нет графика?
– А что? – поинтересовался Дедешин.
– А то! Кончилась ваша сладкая жизнь, ребятки! Кто на смене – остался, а второй в роту! Принимать участие в жизни подразделения! Политзанятия! Разводы и вечерние проверки! Я ясно излагаю? К вечеру мне график! – довольный собой капитан развернулся на каблуках и, насвистывая, вышел из штаба.
– А я что? – развёл руками, оказавшийся свидетелем разговора, начальник штаба, увидев вопросительный взгляд Кости. – Он ваш непосредственный начальник – имеет право! Сами виноваты, зачем изводили его?
Вот же «не плюй в колодец»! Нарочно не придумаешь. Су-у-дьба…
Оказалось, быть привязанными к распорядку военной части в плане времени было трудно. Как ни крути, но одному из связистов приходилось быть на построениях. Утром – строго, никуда не денешься, а вечером как придётся. Новый командир роты, отслужив рабочий день, уходил домой. Старшина Рамазанов, хмыкал каждый раз, когда отмечал в журнале одного из них вечером. Старшина вот-вот должен был демобилизоваться. Поэтому, вдоволь повеселившись, сказал своему приемнику:
– Когда Кенгурина вечером нет, ставь «тайфунщикам» плюсики. Куда они денутся?
На том и порешили. Но, когда капитан Кенгурин заступал дежурным по части, всё было печально.
– Так! А где эти ком-му-даторы? Почему не вижу? – подходил к телефону, крутил ручку. – Тайфун? Кто у телефона? А где второй?
Тут уже не отвертишься! Капитан желал мстить полные сутки своего дежурства.
Ребята, по возможности, старались его обхитрить. После утреннего развода, «второй» то «уходил устранять повреждение на линии», то «выполнять плановые работы».
– Что вы мне голову морочите? – закричал «ротный», услышав очередную «отмазку». – Немедленно Карасёва сюда!
– Вот достал! Саня! Вырубай автобазу! – разозлился Карась. – Комбату скажешь, что повреждение, а меня Кенгурин не выпускает из роты!
Командир части обычно с утра обзванивал все объекты, желая держать руку на пульсе.
– Как это не работает телефон на автобазе? А как мне туда позвонить? – Тормоз не сразу осознал проблему. – Ну? А когда заработает? Не знаешь? А кто, твою дивизию, знает?!
Он впервые услышал в ответ, что знать может только командир первой роты капитан Кенгурин.
– А он откуда может знать? – судя по изменившемуся тону голоса, Тормоз «стал на ручник».
Все уже знали, что в таком случае ждать догадки или логического понимания бесполезно. Тогда объясняли как можно проще. Дедешин выдал минимум информации, специально не вдаваясь в тонкости.
– Соедини меня с первой ротой! – рявкнул Алексеев, уяснив суть дела. Он дождался ответа и начал диалог:
– Кенгурин? Сбегай-ка в автобат и узнай, как там идут дела с ремонтом моего УАЗика! А я знаю, что два километра! Нет! Дневальный не подойдёт! Я так понял – ты лично желаешь! Да? Не обязан? А «с какого перепуга» тогда, ты связиста на повреждение не пускаешь? Какой на хрен график?! Тебе там мало свободных ленивцев?
Костя из Ленинской комнаты наблюдал за капитаном, розовое лицо которого, становилось то бледным, то багровым. Он не успел отвести насмешливый взгляд, когда громко хрястнув телефонную трубку на место, ротный встретился с ним глазами.
– Карасёв! Ко мне!
– Товарищ капитан! Военный-строитель рядовой Карасёв по ваше…
– Цыц! – Кенгурин обеими руками вцепился в ремень портупеи и такой силой сжал кулаки, что побелели костяшки на пальцах. Он стоял, безмолвно покачиваясь на каблуках, и с ненавистью смотрел на Карася.
Костя выдержал взгляд, но почувствовал, как холодок пробежал по спине.
– Цирк устроили? Клоун я вам? Ну, ладно, посмотрим! Выполнишь работу и назад! Я с тобой еще разберусь!
Отступать было некуда и Карась, ушел из части. Он договорился с Сашкой, чтобы тот не включал телефон до конца дня. КНС – канализационная насосная станция, стояла на некотором расстоянии от расположения. Как ни странно, её почему-то обслуживали солдаты Внутренних Войск. Внутри круглой башни было сухо и прохладно. Там он и укрылся. Два ВВ-шника, были ему знакомы. Именно у них мабута покупала сапоги, кожаные ремни, значки и много чего другого. Воинам было скучно. Они с удовольствием послушали рассказ Карася о противостоянии с офицером. Потравили анекдоты. Покормили его обедом. Время тянулось исключительно медленно.
– Кайфуешь? Ну, ну… – червяк плохих предчувствий бодрствовал уже добрых три часа. – А я тут не спи из-за тебя. Мало ли что там сейчас твориться! Может тебя уже на «губу» оформляют!
Махнув на «ползучего» рукой, Костя спросил:
– Мужики! А у вас же душ есть? Можно искупаться?
– Валяй! – кивнули синхронно ВВ-шники.– А потом расскажешь, как вы умудряетесь значки сами делать?
– Замётано! – в тон им ответил Костя и стал стаскивать с себя гимнастерку.
Дело в том, что в стройбате можно было запросто заслужить значок «Ударник коммунистического труда», вот с другими знаками проблема. Хотелось уйти на дембель, украсив грудь «гвардией», «отличником ГТО», «классностью солдата». Технология была очень простая. Тюбик от зубной пасты, аккуратно разворачивали, выравнивали. Получался прямоугольник хорошей алюминиевой фольги. Потом брали настоящий значок. Используя его, как штамп, обжимали его фольгой. Полученную таким образом копию-оболочку изнутри заполняли эпоксидной смолой, предварительно вставив винт. Когда конструкция застывала, раскрашивали заготовку цветной эмалью.
– Вот вы даёте! – засмеялся один из «малиновопогонников».
– Эй! Карась! Это не твой там ротный по бетонке чешет? – вглядываясь вдаль через окно, спросил второй.
Костя выглянул. Действительно, семеня мелким шагом, капитан нёс своё тело прочь от расположения части.
– Ну! Кончилась моя ссылка! – телефонист протянул руку. – Спасибо, парни!
Дедешин, смеясь, в мельчайших подробностях рассказал, как и куда Кенгурин обещал послать Костю, когда увидит. Но утро следующего дня внесло коррективы в прогнозы ротного.
Пару недель назад, на штабном крыльце, произошел один странный разговор. Сержант Масадов, который привёл в штаб для уборки своё отделение, ожидал солдат на крыльце. Равного призыва с Карасём, он был из Дагестана. Шесть парней приехали из одного аула. Пятеро из них летом сходили в отпуск. Он не попал. Позор, на их взгляд. Среди куривших, на крыльце был и начальник штаба.
– Товарищ капитан! Отпуск мне думаешь давать? – бесцеремонно поинтересовался у него сержант.
– Щас! С какой такой радости? Отвали! – лениво отмахнулся Павленков.
– Все мои земляки ездили, как это я не пойду? Что в ауле скажут? Давай отпуск! Я уже билеты купил! – не унимался Масадов.
– Какие билеты? Ты чего мелешь? Успокойся уже или я тебя успокою! – начал злиться начштаба.
– Ну, я тебя предупредил! – отрезал сержант и отошёл в сторону.
– Видали? Совсем уже оборзели! – Павленков достал новую сигарету и облокотился о перила крыльца. Был разговор, да позабыт в текучке дел. На следующее утро после инцидента с Кенгуриным, Карась законно заступил на смену. Горстка офицеров дымили сигаретами на улице. Костя выглядывал из окна.
– Подожди-ка! – прищурившись от попавшего в глаза дыма, начальник штаба спросил у дежурного: – Разжавин, а ты давно Масадова видел? Что-то я его из поля зрения потерял!
– Ну-у-у… Видел. – Серёга отвел глаза и сделал затяжку.
– Что «ну-у-у»? – вдруг встревожился Павленков. – Давно? Что он там про билеты плел?
– Да, что я за ним слежу что-ли? – Серёга округлил глаза и развёл руками.
– Тайфун! Вызови сюда Масадова! – начштаба встревожился не на шутку. – Вот номер будет, если он уехал!
Первые полчаса дежурный по роте пытался тянуть время, дескать: «Он где-то тут, пошли искать». Но Павленкова уже не возможно было остановить. Он вызвал старшину с журналом проверок. «Плюсы» стояли. Капитан вызвал одного из земляков. Тот подтвердил, что Масадов в части.
– Или вы мне его сейчас сюда доставите, или я не знаю, что я с вами всеми сделаю! – орал начштаба. Такого его ещё не видел даже Карась. И тут по дороге к штабу появилась фигура Кенгурина. Он, завидев маячившего в окне коммутатора Карасёва и, нарезающего круги, Павленкова, прибавил шагу. Злорадно улыбнувшись телефонисту, он открыл рот, чтобы доложить о его поведении штабному начальству.
– Ты! Что ты лыбишься? Командир роты, ёрш твою медь! – гаркнул Павленков. – У него солдат пропал, а он лыбится тут! Где воин, я тебя спрашиваю?
Когда жираф с разбега натыкается шеей на горизонтальное препятствие, он и то умудряется сохранять самообладание. Кенгурин побледнел и сделал жест рукой, чтобы ухватиться за шею. Шеи не было. Она была, но очень короткая и рука ткнулась во второй подбородок.
Он ровным счётом ничего не понимал! Карасёв, которого он вчера так и не дождался, только что торчал в окошке.
– Так вот же… – Кенгурин ткнул пальцем в сторону окна.
– Что ты мне пальцами тут тычешь? Масадов где? – Павленков с высоты своего роста навис над ротным.
– Масадов? Какой Масадов? – вообще перестал, что либо понимать офицер.
– А у тебя их несколько? Хорошо! Давай сюда любого! – начальника штаба уже накрывала истерика. – Где сержант Масадов, я тебя спрашиваю, ты его давно видел, командир?
Как выброшенная на берег рыба, Кенгурин пучил глаза и безмолвно шевелил губами.
Такого ЧП не было давно. Было ясно, что скандала не избежать. Стали решать, как бы так подать сержанта во всесоюзный розыск, чтобы не получить по шапке. Карась даже не подозревал, что процедура всесоюзного розыска работает так быстро. Буквально, через сутки с КПП дежурный позвонил комбату.
– Товарищ майор, тут к вам отец!
– Мой отец?! – Тормоз закашлялся. – Ты, что там перегрелся?
– Виноват! Отец Масадова! Сына ищет! – поспешил исправить ошибку дежурный по КПП.
– Отец Масадова? – Комбат удивился ещё больше. – А как это? Откуда это он тут? А ну проводи его ко мне!
Старик рассказал, что когда он провожал сына из отпуска в аэропорту, то девушка, взяв паспорт, ушла куда-то. А сын вдруг исчез. Старик забеспокоился и, зная, где служит сын, прилетел, чтобы разобраться.
– И сколько дней он был в отпуске? – нахмурив брови, поинтересовался Тормоз.
– Как и положено, десять дней! А, что? А где мой сын? – заволновался старец.
– Понимаешь, отец… Он самовольно уехал из части и был объявлен в розыск. Его будут везде искать! Скорее всего, он на поезде поехал, там паспорт не нужен.
– О горе! Что теперь будет? Как это у вас можно уехать отсюда? Боже, позор какой! – обхватив голову руками, простонал посетитель. – Я тут его дождусь. Где можно пожить?
Отец сержанта жил в казарме и спал на койке сына. Прошла почти неделя, когда Масадов сам сдался патрулю. Вернувшись на поезде и пробравшись в посёлок, он ещё три дня жил где-то на квартире. Друзья еле уговорили его объявиться. Суд был открытым. Приговор вынесен – один год дисциплинарного батальона.
– Дурак! Какой же дурак! Полгода до дембеля! – сокрушались его земляки. После отбытия срока наказания, нужно было дослужить то, что осталось.
