Читать книгу: «Чёрный сон. Мутанты», страница 4

– Я то даю, а ты как-то не очень, – не преминула съязвить жена.

– Ночь не за горами, – шепнул он ей на ушко.

– Рану свою сначала вылечи, давальщик, – строго произнесла она и, вздыхая, произнесла:

– Как теперь мясо сохранить, в жару быстро оно пропадёт.

– Часть запечём, другую закоптим. А остальное порежем на тонкие ломтики и завялим.

– Без соли? – удивилась Лада.

– Я видел недалеко от склонов природные каменные ванночки. Очень давно был страшный шторм, и волны смогли до них достать. Вода испарилась и из них можно наскрести довольно много соли.

– И ты молчал? Камбалу без соли ели!

– Некогда было, есть очень хотелось. А потом мы не собирались надолго задерживаться на этом проклятом пляже! – внезапно разозлился Никита.

Лада мгновенно нахмурилась:

– Ты держи себя в руках. Всем сейчас плохо. Нечего нам свои эмоции демонстрировать.

– Да нет, просто я неправильно выразился, – смутился мужчина.

– Вот и хорошо, – Лада улыбнулась. – Что ты там говорил насчёт верёвки?

– Из камыша сплетём, – неуверенно произнёс Никита.

– Ты знаешь как? – с большим скепсисом спросила Лада.

– Пока нет.

– Давай постараемся скалы по берегу обойти.

– Без воды будет сложно. Там идти ни один километр.

– Тогда надо изобрести какую-нибудь ёмкость для воды, – предложила гениальную идею Лада.

– Вот за что я тебя больше всего люблю, так это за твои нестандартные мысли, – похвалил её Никита.

– Иронизируешь?

– Лада, я балдею от тебя!

– Ты иногда бываешь таким несносным. Ты просто чудовище! Так иногда хочется тебе дать по шее!

– Родители, не ссорьтесь! – внезапно подал голос Ярик.

– Сынок, ты не прав, наоборот, мы говорим друг другу комплименты, – улыбнулся Никита.

– Вас иногда так сложно понять, – вздохнул Ярик. – А когда мы будем жарить окуня?

Весь день прошёл на то, чтобы заготовить рыбу впрок. Соль на удивление была неплохой, хотя и со странным привкусом и горчинкой, но для засолки годилась. Над костром подвесили длинные пласты рыбьего мяса и постарались, чтобы было достаточно дыма. Так как хранить крабов было негде, а портятся они быстро, их всех запекли на углях и наелись до умопомрачения.

Лада выстирала рубашку и приложила к ране Никиты свежего зверобоя вперемешку с подорожником, который нашёл около осыпи Ярик.

Уже под вечер семья расположилась около пещеры и почти не разговаривая, наблюдала как солнце лениво двигалось к горизонту. На море не показался ни один корабль, а берег был нереально пустынный. Об этом огромном пляже, во всех смыслах удобном для отдыха, никто не знал. Хотя его и огораживали неприступные скалы, это не являлось бы препятствием. К берегу могли подойти прогулочные катера. Да и со скал можно было спустить металлические лестницы. Пляж был широким, до трёхсот метров в ширину. Даже гостиницы можно было построить, всякие аттракционы, разбить парки. Неужели это какая-та военная зона. Но опять же, в море не видно ни одного пограничного катера и вертолёты не летают, лишь орлы парят высоко в небе и чайки дерутся за рыбу. Где же они. Никита неудачно повернулся и застонал.

– Сильно болит? – всполошилась Лада.

– Наоборот, рана заживает. Просто устал, – он не захотел делиться своими мыслями с женой.

– Кто-то идёт, – встревожилась Лада.

Гл.4

Никита подтянул к себе копьё и внимательно посмотрел в направлении, которое указала жена. Был уже поздний вечер, но он всё же разглядел человеческую фигуру.

– А люди есть, – глубокомысленно изрёк мужчина.

– Почему бы им не быть. Совсем недавно тебя чуть не убили, нас ограбили и выгнали из пещеры, – Лада стиснула в пальцах острый обломок кремния.

– Я готов, – протиснулся между родителями Ярик и демонстративно взмахнул палкой.

– К чему готов? – отодвинул сына отец.

– Биться с врагами! – дерзко ответил тот.

– Сейчас подзатыльника дам! – замахнулась на него Лада и неожиданно произнесла:

– Там идёт один человек… ему плохо… он упал.

Не раздумывая, вся семья побежала по склону к пляжу и окружила человека со всех сторон. Им оказался давно небритый мужчина непонятного возраста, одетый в лохмотья, на ногах растоптанные туфли, а рядом валялся большой мешок для мусора, забитый пластиковыми бутылками. Тягуче потянуло алкоголем.

– Бомж, – разочарованно произнёс Никита.

– Пьяный бомж, – с брезгливостью дополнила Лада.

– Зря бежали, – нахмурился Ярик.

– Свалился на нашу голову! – Никита едва не выругался.

– Но оставлять его здесь нельзя, он ведь тоже человек, – в задумчивости произнесла Лада.

– Тю, у нас в школе по таким как он камнями кидали, – скривился Ярик.

– Ты оказывается жестокий, а я не знала! – сверкнула глазами Лада.

– Я никогда в этом участия не принимал, – потупился мальчик и поморщился:

– Какой от него запах!

– Хватит водить му-му, хватаем за подмышки, берём его мешок и тащим в пещеру, – распорядился Никита.

– Нафиг нам этот мусор? – взъерошился мальчик.

– Ты чего ругаешься? – сурово посмотрел на него отец. – Это не твои вещи, а он всю дорогу их нёс, значит, на то есть причина. Бери его бутылки, иначе будешь его сам тащить.

Внезапно бомж открыл глаза и пьяно ухмыльнулся:

– Я в аду, вы черти?

– Лучше б не приходил в себя, – поморщила нос Лада.

– Идти в состоянии? – потормошил его Никита.

– Фи, да я бежать могу! – он попытался встать на ноги, но грохнулся на землю.

– Понятно. Потащили его!

– От него воняет!

– Да уж, не парфюм. Где ж он успел так надраться? А ведь ещё совсем молодой парень, и достаточно крепкий! – наконец-то разглядел его Никита.

– Там в мешке есть ещё пару пузырей портвейна. Можете взять полбутылки, – благодушно изрёк пьяница, не подавая своим телом признаков жизни.

– Дрова, – покачал головой Никита.

– Во дворе трава, на траве дрова, – выдавил из себя бомж и потерял сознание.

С трудом дотащив до пещеры, Никита уложил пьяницу под можжевельником, а сам принялся изучать содержимое мешка.

– И не брезгуешь? – покосилась на мужа жена.

– Не поверишь, здесь такие сокровища!

– Чего? – Лада в удивлении сунула нос в мешок, но кроме пластиковых ёмкостей и нескольких бутылок портвейна, ничего не увидела. – Разыгрываешь? – прищурилась она.

– Да уж, – разочарованно протянул Никита, – я думал ты более проницательная.

Лада на миг задумалась и нехотя согласилась:

– Воду в них можно хранить.

– У нас получится весь берег пройти с таким-то запасом воды, – возбуждённо произнёс Никита.

– Ты же хочешь по скале ползти! – встрепенулась жена.

– Необходимо продумать все варианты. Подъём по трещине не самое лучшее решение… хотя может статься, единственное, – всё же произнёс Никита, хотя и вспомнил кровавые пятна на камнях и изувеченный труп, лежащий у подножья скал.

Вспыхнули нереально большие звёзды, скрипнули цикады и через мгновение весь ночной мир заполнился их звучанием. Ярик сладко спал у костра, Никита и Лада тихо разговаривали, периодически подкидывая в огонь сухие ветки, а под разлапистым можжевельником похрапывал небритый бомж.

– Надо его заставить, что бы он выстирал одежду, да и сам помылся, – с брезгливостью в голосе сказала Лада и прижалась к тёплому плечу мужа. – Я так понимаю, ты его прогонять не собираешься.

– Да он ещё совсем молодой, не больше двадцати пяти, куда его гнать? Да и ценен он для нас. Его бутылки… не отберём же их у него.

– А если не отдаст. Ты же знаешь, бомжи так цепляются за своё барахло.

– Тогда в этом случае придётся экспроприировать… для его же блага, – усмехнулся мужчина. – Но, исходя из того, что он предлагал нам свой портвейн, этот человек не жадный.

Лада фыркнула в ладонь:

– Крайне неприятный тип. Меня такие всегда раздражали. Мусор выносишь, а они в баках возятся, грязные, вонючие, морды опухшие.

– Права, как всегда, – Никита поцеловал жену в щёку. – Но об этом человеке мы ничего не знаем, так что выводы о нём делать рано. А морда у него не распухшая, даже на шее жирок есть. Странный бомж.

– Да что там рассуждать, он пропойца, деклассированный элемент, им не место в нормальном обществе, – пылко произнесла Лада.

– Если задержимся на этом берегу на неопределённый срок, сами будем походить на этого бомжа, – усмехнулся Никита.

– Не будем, – покачала головой Лада. – Да и задерживаться я надолго не собираюсь. Как только рана твоя заживёт, мы отсюда уйдём.

Внезапно раздался треск сучьев, покатились мелкие камушки. Никита схватил копьё, но раздался голос:

– Господа, извините, что я вас напугал, прошу прощение за свой визит в столь позднее время. Я сильно раскаиваюсь, но на это меня вынудили обстоятельства непреодолимой силы, – в проёме пещеры вырисовался небритый бомж, в глубоком раскаянье прижимая руку к сердцу. – У вас пожрать ничего не будет?

Лада потеряла дар речи, а Никита усмехнулся:

– Вот что, сударь, у нас есть чем вас накормить, но в жилище не пустим, пока не выстираете свою одежду и не помоетесь. Не в обиду будет сказано, от вас жутко воняет.

– Сильно сказано, но я не в обиде. Так получилось, что я не мылся почти неделю. Сидел в трюме корабля, ел морковь с картошкой, а потом нас тряхнуло. Я подхватил этот мешок, выскочил на палубу, и меня смыло за борт. С этими бутылками меня вынесло на берег, и я толи заснул, толи потерял сознание. А вы не подскажите, это случаем не Мальдивы?

– Ты без билета плыл? – догадался Никита.

– Так получилось. Вообще-то я молодой хирург…

– Хирург?! Ты? Так мы коллеги, – несказанно удивился Никита.

Парень с достоинством поклонился, на его мордастом лице колыхнулись небритые щёки.

– Да врёт он всё. Ты на его одежду посмотри, – скривилась Лада.

– Но вы тоже… не слишком хорошо одеты, – парень почесал небритую шею.

– У нас… мы просто попали в непростую ситуацию, – вспыхнула Лада, пытаясь прикрыться грубой курткой.

– И у меня ситуация, – слегка усмехнулся парень. – Я не просто так попал на борт корабля. Медсестра украла из сейфа наркотики, а я был на дежурстве и случайно застал её на месте преступления. Она как сиганула в окно, благо первый этаж, я за ней. Она на машину, а у меня мокик. У порта я увидел её брошенную машину. Вроде она залезла в какой-то трюм. Я за ней и получил удар по голове, а под утро, когда очнулся, понял, что корабль вышел в море. Люк оказался закрытым, а я раздет до нижнего белья. Сколько я не кричал, никто не подошёл. Почти неделю выламывал засов. В трюме оказалась морковь, картошка и ещё я нашёл портвейн. Воды не было, пришлось пить вино. Когда я смог открыть люк, корабль начало швырять. Смотрю, а команда уже отчалила на шлюпках. Тогда я схватил мешок с пластиковыми бутылками, там ещё и вино осталось, и меня смыло за борт. Вот так я оказался на берегу. И вновь воды нет, вот потихоньку я и сосал портвейн. Вот такая произошла у меня беда.

– Как глупо, – покачал головой Никита. – Полицию надо было вызвать.

– Уже думал об этом, но как случилось, так случилось. Попить бы, – он дёрнул кадыком.

– Чуть ниже родник, воду только не замути. А потом поешь. У нас есть запеченные в углях крабы и копчёный окунь. Только сразу много не ешь.

– Знаю, – расцвёл в улыбке парень и исчез в темноте.

– Странный тип, – Лада задумчиво поворошила палкой угли.

Никита смолчал, отложил копьё, но недалеко от себя. Они ещё некоторое время сидели у костра. Затем пришёл парень, взял с собой еду и больше им не досаждал.

Утренняя прохлада разбудила Никиту. Костёр давно погас, но угли всё ещё тлели. Разворошив их, он кинул несколько веток, подождал когда разгорится пламя и вышел наружу. На ветках можжевельника сушилась одежда, а парень в тщательно выстиранных, но пока мокрых семейных трусах, пытался согреться, делая несложную гимнастику. Он энергично приседал, размахивая во все стороны руками.

Никита на него долго смотрел, затем подозвал:

– Чего мёрзнешь, иди к костру.

– Вы же мне запретили, – с вызовом произнёс парень и обиженно повёл опухшим носом.

– Но ты же помылся.

– Причём тщательно! К морю спустился, намылился глиной, и даже волосы веточкой расчесал. Кстати, у родника видел деда и молодую женщину с кучерявым мальчиком. Меня даже не увидели, только услышали и как побежали сквозь кусты, а женщина еще трижды обозвала меня вонючим козлом. Что вообще происходит? Мы где? Помню весь день шёл по пляжу и не встретил ни одного человека.

– Спрашиваешь, что это за место? Как бы помягче выразиться…

– Сильно сказано, – мотнул головой парень. – Тогда хочу представиться, Семён.

– А меня можешь называть Никитой Васильевичем.

– С теми, что меня вонючим козлом обозвали, у вас конфликт произошёл? – проницательно заметил парень, почёсывая небритые пухлые щёки.

– Не совсем с ними, с их мужчинами, – Никита пощупал повязку.

– Ножом ударили? – чуть не подпрыгнул Семён и его серые глаза налились свинцом.

– Копьём, затем ограбили и из этой пещеры выгнали.

– Боже правый! – он, прищурившись, посмотрел на Никиту. – Но если вы сейчас здесь, конфликт благополучно исчерпан?

– Именно так и произошло. Их сожрали акулы.

– Это океан, – задумчиво произносит Семён, затем спохватившись, в испуге воскликнул:

– Как сожрали? Совсем?

– С потрохами, – кивнул Никита.

Семён в потрясении зашёл в пещеру, тихо сел у костра, подпёр ладонями дряблые щёки и тихо спросил:

– А у вас есть мнение, где мы?

– Я уже сказал, – хмуро произнёс Никита, но подумав, продолжил:

– Берег огорожен неприступными скалами, пройти без запаса воды их сложно. Они идут вдоль моря не один десяток километров. С твоими бутылками можно попытаться их обойти. Если не получится, за теми скалами имеется трещина. С верёвками можно попробовать подняться наверх, – Никита замолчал.

– Но неясно, что может ожидать нас там, – понимающе кивнул Семён и прищурил опухшие от длительной пьянки глаза.

– В смысле? – поднял на него тяжёлый взгляд Никита.

– Сами посудите, берег безлюден, если не считая выброшенных на него таких же горемык, как и мы. Горизонт чист, ни единого корабля. Там наверху может быть всё, что угодно: пустыня, горы, дремучий лес, каннибалы…

– А вот это ты уже загнул, – криво ухмыльнулся Никита.

– Согласен, – кивнул Семён, – с каннибалами я загнул. Наверху их нет… вероятно, – и многозначительно замолчал.

– Что ты этим хочешь сказать? – напрягся Никита.

– Не в моих правилах расстраивать хороших людей, но нам необходимо бежать отсюда как можно быстрее, очень скоро придёт настоящая беда, – Семён демонстративно посмотрел на перевязанный у Никиты бок.

Лада проснулась из-за разговоров, неприязненно посмотрела на парня, увидев его ужасные семейные трусы, и вовсе округлила глаза.

– Доброе утро, сударыня, – пощупав небритые щёки, не вставая, поклонился Семён. – Извините за мой внешний вид, полночи стирал свою одежду, ещё не высохла, – он демонстративно покосился на её мешковатые шорты, стянутые на талии ремешком.

– Мы свои хорошие вещи потеряли… недавно, – поняв его многозначительный взгляд, с вызовом произнесла она.

– Да-да, я понимаю, я тоже потерял свою хорошую одежду… давно. А сейчас донашиваю то, что нашёл в трюме.

Никита развеселился и не смог сдержать улыбку. Лада отвернулась, поправила куртку на Ярике и решительно встала:

– Я к роднику, умыться, – очень сурово сказала она.

Когда женщина вышла, Семён задумчиво произнёс:

– Хорошая у вас жена, ладная. А звать её как?

Никита покосился на парня, нехотя произнёс:

– Лада. А сына – Ярик.

– Хороший он у тебя, – задумчиво сказал Семён. – А как в школе учится?

– Да нормально, – пожал плечами Никита, – с алгеброй не сильно дружит, но зато литературу и историю любит. Память великолепная, страницу текста за пару минут запоминает до запятой. Но, в принципе, учится без двоек.

– Это хорошо, что без двоек, – парень покосился на кусок копчёной рыбы.

– Не стесняйся, бери.

Семён аккуратно подцепил увесистый шмат и начал с аппетитом есть. Затем виновато произнёс:

– Изголодал совсем, кушать постоянно хочется. Но на одной рыбе жить нельзя, растения съедобные надо бы поискать, корешки.

– Вот и поищешь, – усмехнулся Никита. – А мы как выберемся, всей семьёй в ресторан пойдём.

– Тоже верно, – Семён проглотил копчёного окуня и покосился на ещё один, но брать не стал.

Лада стремительно вошла в пещеру, с тревогой бросила взгляд на мужа и громко сказала:

– Сюда люди идут! Сынок, подъём!

Ярик вскочил и принялся испуганно таращиться, но затем напустил на себя независимый вид. Никита взял в руки копьё и быстро вышел наружу. Действительно, прямо к их пещере карабкалась разношёрстная публика. Первым взобрался долговязый парень в цветастых шортах с брезгливо отвисшей нижней губой и с серьгой на тощем ухе. Через его плечо была подвешена элитная сумка из кожи крокодила. А за ним заползли три потных, сильно обгоревших на солнце дамы, в едва заметных на теле купальниках.

– Мужчина, как хорошо, что вы здесь тусуетесь! – парень снисходительно улыбнулся одним кончиком рта. Потянул носом, учуял запах копчёной рыбы. И, бесцеремонно отодвинув с дороги опешившего от такой наглости Никиту, зашёл в пещеру. Не обращая внимания на присутствующих там людей, радостно закричал:

– Девчушки, тащите свой силикон сюда, здесь такая классная пещера! И хавка есть! Нажрёмся!

– Вы кто такие? – гневно сверкнула глазами Лада.

Парень смерил её взглядом, задержался на её оттопыренных шортах, понимающе хмыкнул. Он достал из сумочки пачку долларов и, гнусно ухмыляясь, протянул одну бумажку:

– Нищеброды, берите сто баксов, мы покупаем вашу пещеру и жрачку.

– А ты ничего не попутал? – Никита взял парня за плечо и резко повернул его лицом к себе.

Тот удивлённо округлил глаза, сбросил его руку, достал из сумочки ещё сто долларовую купюру и швырнул её на пол:

– Теперь вышли из моей пещеры, – угрожающе процедил он.

– Папа, кто это? – испуганно спросил Ярик.

– Я так думаю, «сливки общества», с той яхты.

– Девочки, как тут прохладно! – в пещеру вошли обгорелые дамы и мгновенно кинулись к копчёной рыбе.

Семён громко хмыкнул, остервенело почесал небритую шею и с глубокомысленным видом изрёк:

– Начинается веселье и это только цветочки.

– А ну пошли вон!!! – буквально взорвался Никита.

– Ты кому это? – парень в цветастых шортах удивлённо поднял брови, его глаза до предела округлились, нижняя губа ещё сильнее выпятилась. – Ты видно не совсем догоняешь на кого рот раззявил, пролетарий?

– Да сопляк ты самый обычный и курицы твои драные, – Никита удобнее перехватил копьё.

– Но-но, без выражений! Хамишь, парниша! – оскорбилась одна из обгорелых дам.

Мажор покосился на острый конец копья, поджал нижнюю губу и в глазах появился страх:

– Играем в папуасов?

– Я не шучу. Живот пробью не хуже скальпеля. Идите отсюда, не доводите до греха, – Никита повёл копьём.

Хорошо! – парень поднял руки. – Мы все тут немножко вспылили. Сейчас уйдём, но скажите, человечки, как добраться до города?

– Почему бы не сказать, – Никита криво усмехнулся. – Для начала вам надо перебраться на другой берег, а это вплавь надо скалу обогнуть. Затем по трещине, её с берега видно, выбраться наверх. Ну, а там, может недалеко город… а может и нет. Только море холодное и акулы в нём водятся. Купаться не советую.

– Чё ты гонишь, какие акулы? – не сумел сдержаться парень.

– Обычные, белые. Может и тигровые есть.

– Так-то не дельфины были?! – взвизгнула одна из девиц.

– Ерунда! Какие к чёрту в Чёрном море белые акулы! Еще скажи, мегалодоны! – гоготнул парень.

– Дельфины из воды выпрыгивают, а эти вдоль берега шли, плавники чёрные, – испуганно произнесла ещё одна дама с таким узким купальником, что казалось, что на ней лишь тонкие верёвочки и больше ничего нет. Её заднее место туловища настолько обгорело, что казалось это не часть тела, способная вызывать чувство зависти и восхищения, а перезрелый арбуз, что в изобилии продают на обочинах дорог азиаты. Лада даже приказала Ярику отвернуться.

– Это океан, – не сводя взгляда с парня, произнёс Никита.

– Клоун! – сплюнул мажор.

– Вы мне надоели, – Никита поднял на наглеца взгляд, не предвещавший ничего хорошего.

– Да как скажете, пусть это будет океаном! Рыбу продайте!

– Можете взять четыре куска, бесплатно и чтоб мы вас больше не видели, – с угрозой произнёс Никита.

– Этого не обещаю. Мы обязательно увидимся, как только доберёмся до города, – с не меньшей угрозой сказал парень, поднимая с пола доллары.

– Нет здесь города, – глухо произнёс Семён, по своему обыкновению поглаживая небритые щёки.

– Ну-ну, – ухмыльнулся парень. Они с жадностью схватили рыбу, и вышли из пещеры.

– Почти всё забрали! – с обидой сказал Ярик и его подбородок дёрнулся.

– Вот, дряни! Ладно, не обеднеем. Главное от неприятных людей избавились, – философски заметил Никита, но Лада нахмурилась.

– Никуда они не денутся, некуда им идти, – спокойно произнёс Семён и его глаза налились свинцом. – А народ начал прибывать.

Никита спустился к роднику и буквально остолбенел. Ванночка, так любовно сделанная им, была разрушена. Вместо неё зияла безобразная яма, заполненная мутной жижей. Незваные гости особо не церемонились, черпали воду с глиной, о других людях они явно не думали.

– Ублюдки, – Никита склонился над родником и стал приводить его в порядок. Но сейчас он сильно расширил и углубил ванночку. Затем, тщательно обложил плоскими камнями. Светлая струйка воды очистила муть и после этого мужчина с удовольствием умылся.

– Надо все бутыли заполнить, – Лада присела рядом и окунула ладошку в холодную воду.

– Вероятно да, – Никита обернулся в сторону пляжа. – Ещё кто-то идёт.

– Да когда же это всё кончится! – Лада нервно встала.

По берегу брела группа людей: пожилая полная женщина в закрытом купальном костюме, жилистый мужчина того же возраста, молодой парень с козлиной бородкой, за его ладонь цеплялась светленькая девчушка лет пяти и стройная девушка. Все они были в одних купальниках, а на плечах накидки из водорослей.

– Придётся спуститься, – как факт, произнёс Никита.

– Да, – в раздумье кивнула Лада. – Они едва идут. А тех идиотов не видно? – она внимательно осмотрела берег.

– К скале пошли.

– Значит, скоро вернутся.

– Естественно они не поплывут, публика не та, им катер подавай.

– Причём со всеми удобствами, – скривилась Лада. – Крайне неприятные люди. А тип в цветастых шортах. Личико наглое, взгляд мерзкий, весь такой вертлявый. А девки дранные, за деньги готовы любому отдаться. Что есть на них купальники, что нет! Силикон так и выпирает из бечёвочек, как вонючая паста из тюбика! Я бы их без сожаления акулам скормила! Курицы потасканные!

– Что-то ты мать не на шутку разошлась! – засмеялся Никита.

– Дряни, почти всю рыбу забрали!

– Не уследили, – согласился мужчина. – Такие нигде не пропадут.

– Это не факт, – зловеще произнесла Лада и её огромные глаза блеснули.

Никита покосился на жену и обнял за плечи:

– Пока мы вместе, всё будет хорошо.

– Не сомневаюсь! – она поцеловала его в губы. – Пошли, что ли? А то уйдут к скале, с теми негодяями встретятся. Люди на вид нормальные.

– Мужчина, что в возрасте, военный.

– Откуда знаешь? – удивилась Лада.

– У него выправка! Он явно устал, а спина ровная и впереди старается идти. Не иначе офицер высшего звена.

Никита с Ладой спустился на пляж. Дул лёгкий ветерок, но он несильно разбавлял жару, солнце старалось вовсю. Странное место. Днём было нестерпимо жарко, а море бодрящее и ночи холодные. У самого берега застыло бревно немалых размеров, в обхвате метра три, а вчера его не было, вероятно ночью прибило.

Люди ещё не видели Никиту и Ладу. Они брели, с трудом передвигая ноги. Пожилая женщина сильно хромала, молодой мужчина пытался помочь, но она яростно отмахивалась и, спотыкаясь на каждом шагу, упрямо шла дальше.

– Не иначе генеральша, – наморщила носик Лада.

– Крепкая женщина, – кивнул Никита. – А их малышка серьёзная, не хнычет, – обратил внимание он на маленькую девочку.

Никита и Лада вышли из-за камней и люди их увидели. Они остановились, на лицах появились нечто подобия улыбок. Никита быстро направился к ним.

– Какое счастье! – пожилая женщина уже не в состоянии была стоять и грузно села на разноцветную гальку. К ней сразу подскочило прелестное дитя и обхватила её за шею. Девочка строго посмотрела на Никиту, а когда увидела Ладу, складочки на её личике расправились, видимо её внешность к себе расположила.

Офицер расправил лбом кустистые брови, смахнул каплю пота с кончика носа, решительно сжал тонкие губы и, сильно прихрамывая, подошёл поближе. Он внимательно посмотрел на Никиту, затем на Ладу. В мутных, как у старого слона, глазах мелькнуло разочарование, и он глухо произнёс:

– Я так понимаю, вы тоже в таком же положении, как и мы.

Никита усмехнулся его проницательности и кивнул, но сразу произнёс:

– Но у нас есть пещера, вода и немного еды.

– Вода? – молодая девушка, стройная, как пугливая лань, с забавной косичкой на затылке, сделала шаг вперёд.

– Мама, я хочу пить! – мгновенно оживилась маленькая девочка.

Офицер с трудом сглотнул:

– Это хорошо, что вода. Мы росу пили. После ночи её много на листьях, но жажду утоляет слабо.

Лада неожиданно села рядом с пожилой женщиной, с болью посмотрела на её изодранные ноги и решительно сняла с себя кроссовки:

– Надевайте, – приказала она.

– Деточка, что ты, у тебя у самой все ноги побиты! Я не возьму! – театрально нахмурила она брови и, словно студень в банке, складки на толстой шее пришли в хаотичное движение.

– Берите, – вмешался Никита. – Вы не дойдёте до пещеры. Там дорога усеяна острыми камнями.

Женщина вздрогнула и посмотрела на мужа. Тот кивнул. Она несмело надела кроссовки и, чтоб не спадали, сильно стянула шнурки.

– Какое блаженство! – она закатила глаза, а Лада украдкой вздохнула.

– Я тебе уже начал делать мокасины, – шепнул ей на ушко Никита.

– Вы тоже были без сознания? – не удержался от вопроса молодой мужчина.

Никита обернулся к нему. На вид ему было чуть больше тридцати лет, светлый редкий чуб зачёсан на правую сторону, узкий подбородок украшала козлиная бородка, затылок под «ноль», лицо узкое, как у лисы, губы тонкие, а глаза… опасные. Мужчина был явно непростым. Вероятно, тоже военный, не иначе – спецподразделение. Он отвлечённо рассматривал застывшее у берега дерево.

– Я думаю, это был сон, – сказал Никита.

– Ты что-то знаешь? – молодой человек внезапно в упор посмотрел на него.

– Сбавь обороты, Аскольд, – нахмурился пожилой мужчина. – А это уже не море? – внезапно спросил он.

– Океан, – кивнул Никита.

– И где мы вы тоже не знаете.

– Именно так.

– Что ж, будем разбираться все вместе, – отчеканил пожилой мужчина. – Хочу представить мою семью. Моя супруга – Евгения Петровна, зять – Аскольд, дочь – Яна, их дочка Светочка, а я Анатолий Борисович.

– Я Никита, а это моя жена, Лада. В пещере сын Ярик, и товарищ по несчастью прибился, Семён, молодой врач хирург.

– Понятно. Ведите нас к своей пещере, – сдвинул брови Анатолий Борисович.

Первым делом они направились к роднику. Евгения Петровна всё причитала и нахваливала вкус воды, в итоге села у разлапистого можжевельника и заплакала от счастья, а пятилетняя Светочка принялась её утешать. Анатолий Борисович нахмурился, сплюнул и, наклонившись, что-то прошептал своей супруге. Та обиженно надулась и тяжело встала.

Когда все утолили жажду, Никита повёл их к пещере. На пороге, уже одетый в свои ещё не совсем высохшие обноски, гордо выставив вперёд небритый подбородок, их встретил Семён.

– Семён, – с достоинством сказал он.

– Уже знаю, – спокойно произнёс Анатолий Борисович и тоже представился.

Ярик настороженно оглядел незнакомцев, но когда Светочка лучезарно ему улыбнулась, хмыкнул и принялся что-то искать в песке. Аскольд внимательно осмотрелся, незаметно кивнул тестю и тогда Анатолий Борисович, поддерживая супругу за локоть, подвёл её к костру, и они тяжело сели у огня.

Лада принесла им копчёного окуня и крабов. Насытившись, Аскольд поднял на Никиту взгляд:

– Где бок зацепил?

– Копьём пробили, – не стал скрывать мужчина.

– В индейцев играли? – не сводя с него лисьего взгляда, спросил Аскольд, а губы чуть улыбались.

– Именно, – улыбнулся ему в ответ Никита.

Внезапно вмешалась Лада и, дрожа от гнева, произнесла:

– Негодяи отобрали нашу пещеру, а мужа чуть не убили!

– Но вы опять в ней, – повернулся к ней Аскольд, и его бородка дерзко дёрнулась. – Значит, всё решилось благополучно.

– Их акулы сожрали! Сам видел, как они на них напали! Было столько кровищи! – со злостью выкрикнул Ярик.

– Так просто? И проблемы решились сами собой? – хитро улыбнулся Аскольд.

– Бывает и так, – осторожно заметил Никита, пытаясь разгадать, что прячется за его улыбкой.

Евгения Петровна с удивлением слушала разговор, затем подняла встревоженный взгляд на Ярика:

– Мальчик, что ты такое ужасное говоришь?

Анатолий Борисович сурово сдвинул кустистые брови, с раздражением провёл ладонью по небритой щеке:

– Акулы? Значит точно океан и вероятно Северный. Сейчас разгар лета, а вода ледяная.

– Это не Север, – Аскольд перестал улыбаться. Его взгляд стал жестким, как у волка. – Можжевельники и земляничники растут только на юге.

– Но тогда где мы? – Анатолий Борисович в гневе сильно выдохнул.

– Не волнуйся так сильно, мой генерал, у тебя слабое сердце, – Евгения Петровна обняла его за плечи.

«Значит, я не ошибся, он генерал» – с удовлетворением подумал Никита. «А вот кто такой Аскольд?»

– Я майор. Специалист в определённых вопросах, – неожиданно произнёс молодой мужчина и хитро усмехнулся. – Вы об этом хотели спросить?

– Давай на ты, – предложил ему Никита.

– Правильное решение, – Аскольд впервые искренне улыбнулся и протянул ладонь.

– Может, пройдёмся к роднику? – Никита пожал его узкую, но неожиданно сильную руку.

Они спустились вниз, сели у воды и стали наблюдать за пляжем.

– Я впервые ничего не понимаю, – признался Аскольд, спокойно поглаживая куцую бородку. – Приехали на дикий пляж, организовали столики, разбили палатки. Нас было десять человек. Сослуживцы тестя, подруги тёщи. Анатолий Борисович слегка перегрелся на солнце. Мы всей семьёй повели его охладиться в море. Затем, чёрная вода. Едва выбрались на берег, но внезапно появилось безумное желание куда-то спрятаться, что мы и сделали. Затем, потеряли сознание, а может, заснули. Когда очнулись, я прочесал весь пляж и наткнулся на человеческие кости, очень старые… и пять черепов. Странное совпадение. Накануне до этого происшествия нас было на пляже десять человек, – повторил Аскольд.

– Старые кости, говоришь? – переспросил Никита.

– Я в музее такие видел, они уже окаменевшие.

– Уж не думаешь, что те черепа ваших гостей? – попытался скептически улыбнуться Никита.

– Я не совсем тронулся умом, – дёрнул бородкой Аскольд, – конечно не думаю. Так вот, – неожиданно продолжил говорить он, – помимо Светочки, среди гостей был ещё один ребёнок и взрослый, а у мужчины было ранение в голову, ближе к верхней челюсти. Среди черепов нашёлся один детский и мужской со следами ранения ближе к верхней челюсти. Но я думаю это просто жуткое совпадение, скелетам невообразимое количество лет, а мы спали час или от силы, два, – Аскольд хищно улыбнулся, – А какое твоё мнение? – спросил он.