Читать книгу: «Аманда», страница 5

– О, а тут открыто. Прикинь, Док, – послышался смех Вадима за спиной. – Это вы получается зря по кустам лазили.

Мужчина обернулся и увидел, что дверь действительно была открыта. Мяч с рисунком ключа ввёл их в заблуждение, а из-за нытья Ольги он даже не проверил дверь.

Док нервно улыбнулся и невольно восхитился хитростью Аманды. Он грубо затолкал в переход полицейского, а затем затащил ревущую Разумчикову и захлопнул дверь.

Мужчина без имени смотрел на поплывшего от наркоты Вадима и на истерически рыдающую из-за своих воспоминаний Ольгу. «Так дальше дело не пойдёт», – подумал он.

– О! Кто-то вспомнил о своей лжи, а точнее предательстве, – затрещал старый динамик голосом девочки.

– Аманда! Аманда!.. – тут же вскрикнула сквозь слёзы девушка. – Ты права, я очень плохо поступила, я предала тебя! Прости меня! Аманда?..

– Успокойся! – рявкнул человек в медицинской форме и влепил девушке отрезвляющую пощёчину.

Он ничего не мог сделать с наркотическим опьянением Абрамова, но мог хотя бы отчасти привести в чувство эту женщину. По крайней мере, чтобы избавить себя от её истерик. В этот момент он вдруг осознал, какое на самом деле раздражение вызывает у него вся эта компания незнакомцев. От мёртвых Вована с Борисом до этой истерички и наркоши. Док впервые за всё время пребывания в этом проклятом месте ощутил себя настоящего. Аманда сказала же, что они ужасные личности. Возможно, теперь и его собственное «Я» рвалось наружу из глубин подсознания.

Он не раз уже штопал их паршивые шкуры и не раз рисковал своей жизнью, пытаясь оправдать своё звание доктора. Только с каждой пройденной дверью он всё больше сомневался в собственной специализации. Может его одежда вообще не имеет с ним прошлым ничего общего? Может это очередная тупая шутка этой полоумной девочки?

Динамик смолк, и Аманда больше не проронила ни слова. В переходе воцарилась тишина, нарушаемая лишь всхлипами Ольги. Даже треклятая лампа прекратила трещать. Док так погрузился в свои мысли, что не расслышал подсказку девчонки.⁸ В принципе, ему на это сразу же стало плевать, он считал, что тот бред, который она несла из динамика, не очень-то им и помогал.

– Нужно идти дальше, – Док рывком поднял девушку на ноги и свистнул кайфующему полицейскому как собачке. – Вадим, к ноге! Пойдём.

Трое знакомых незнакомцев открыли дверь в очередную комнату безумства Аманды. Их встречали всё те же серые бетонные стены небольшого помещения. А посередине была большая яма, наполненная песком, напротив которой находилась дверь спасительного выхода.

Помня прошлый опыт, на котором они, можно сказать, больно обожглись, человек без имени и прошлого быстрым шагом обогнул яму с песком и сразу же проверил дверь. Та оказалась заперта.

– Я полагаю, ключ в яме, – недовольно заключил Док и решил всё же уточнить недостающую информацию у хромающей Ольги Сергеевны. – Что там эта полоумная говорила?

– Там был детский стишок про песочницу…

– Ясно, – нахмурился мужчина и задумался. – Вадим, а Вадим, хочешь в песочке поиграть?

«Доктор» протянул полицейскому обломанную лопату. Абрамов, всё ещё находясь в наркотическом опьянении, радостно схватил инструмент.

– А можно? Да?

– Конечно, – улыбнулся он и столкнул Вадима в яму.

– Е-е-е-е!!! – полицейский принялся разгребать блестящий песок сначала голыми руками. – Ай! Он колючий!

– Тебе кажется, ты же под кайфом, – крикнул ему в ответ тот, кто носил одежду медработника. – Найдёшь ключ – получишь машинку с мигалкой!

– Вам не кажется, что это уже перебор и как минимум не этично? – произнесла Ольга Сергеевна, наблюдая за этой сценой. – Подвергать человека в неадекватном состоянии опасности…

– Хочешь туда вместо него? – перебил её Док и, не дождавшись ответа, продолжил. – Приглядись как блестит песок – это скорее всего стекло, измельчённое в пыль.

– Он же там умрёт без какой-либо защиты! – взволнованно воскликнула девушка.

Вадим словно ребёнок в песочнице, смеясь, копался в песке лопатой и при этом ещё напевал несуразно пошлую песню на детский лад.

– Повторюсь: хочешь туда вместо него? – спросил «доктор» у собеседницы, и та поёжилась от его холодного взгляда. – Так я и думал.

– Нашёл! – радостно завопил Вадим.

Он резко поднялся, победно поднимая ключ над головой в окровавленной руке, от этого движения леска на конце ключа лопнула и в потолке над Вадимом открылся люк. Из этого проёма как из самосвала в яму посыпалась свежая порция стеклянной пыли.

– К двери! Не дыши! – скомандовал человек без имени, но Ольга поняла это и без его подсказки.

Обгоняя её, мужчина всё же дернул девушку на себя, чтобы ускорить. В этот раз он не особо заботился о ней, просто та могла ещё оказаться полезной. Вдвоём они прижались к двери спасительного запертого выхода, закрывая лицо одеждой. Вдохнуть пыль, которая поднялась в воздухе, означало обречь себя на колоссальные страдания, не говоря уже о вполне вероятной смерти.

Спустя некоторое время, когда облако пыли немного улеглось, Док скомандовал Ольге оставаться на месте, а сам подошёл к краю ямы.

По комнате вновь разлился радостный смех Аманды.

Мужчина посмотрел на гору стеклянного песка и мысленно порадовался, что наркоман додумался поднять руку с ключом и тот не оказался погребённым. В отличие от самого полицейского. Окровавленная кисть Вадима всё ещё трепыхалась, пытаясь выкопать себя. Док же просто взял ключ, который лежал рядом и, развернувшись, направился к двери.

– Мы должны ему помочь! – дёрнулась было девушка вперёд, но мужчина грубо схватил её за руку.

– Он уже труп, просто не понял этого ещё, – жёстко отрезал он. – Эта сучка смеётся, когда кто-то из нас подыхает. Идём.

Человек без имени принялся открывать дверь, не обращая внимания на растерянную девушку, которая стояла рядом. В ней сидело непреодолимое желание помочь Вадиму, но в тоже время она была согласна с Доком.

– Я… я… не могу его бросить, – неуверенно произнесла Разумчикова.

– Влюбилась, что ли? – усмехнулся Док, открывая тяжёлую дверь перехода. – Хочешь —оставайся, мне плевать, но я закрою тебя тут, и ты подохнешь вместе с ним, – он перешагнул порог и, оказавшись в спасительном туннеле, обернулся. – Мы все тут чудовища, твари, приговорённые к смерти, как утверждает Аманда. Так что хватит играть в праведницу и заходи.

Ольга бросила последний взгляд на окровавленную руку полицейского, которая слабо дернулась ещё пару раз и замерла навсегда. С давящей болью на сердце девушка отвернулась и зашла в прохладу перехода между комнатами смерти.

Тот, кто играл до недавнего времени в доктора, закрыл за ней дверь и закрутил вентиль.

– Это неправильно, – произнесла Разумчикова, не глядя на спутника.

В этот раз её больные глаза уже были не способны на слёзы, девушку одолевало противоречивое чувство. Она была рада, что жива, но, с другой стороны, презирала себя за свой поступок. Подобное ощущение у неё зародилось ещё когда Вадим застрелил Владимира в подворотне. Ольга не была морально к такому готова. Да как вообще к такому можно быть готовой?

– Правильно, неправильно – какая разница, – огрызнулся «доктор». – Нас согнали сюда на казнь. Тебя, меня, его, Вована и Петровича – нас наказывают за что-то, что мы совершили в прошлом, – раздражённо проговорил он. – Только знаешь, что отличает нас от остальных? Мы живы.

– Надо-о-о-олго ли… – протянул звонкий голос Аманды в шуме радиопомех. – Признали наконец, что вы ужасны. Хорошо.

– Да заткнись ты уже.

Док попытался добраться до старого динамика над потолком, чтобы сломать его, но у него ничего не вышло.

– Нервничаете, «доктор»? – веселясь, спросила Аманда. – Раз вы думаете, что мои подсказки вам не помогают, тогда не буду вас мучать. Следующая комната ваша, «доктор».

Аманда замолчала. Двое оставшихся знакомых незнакомцев застыли, погружённые в свои мысли, боясь подойти к шлюзовой двери, которая вела в персональный кошмар человека без имени и прошлого.

Человек без имени

Двое знакомых незнакомцев стояли в переходе между комнатами смерти и смотрели на дверь. Ту дверь, что вела в очередной кошмар, персональный ад человека без имени и прошлого, как сказала Аманда.

Ольга устало облокотилась о стену и ждала решения Дока. Она совершенно не желала идти первой, но и разговаривать с мужчиной желания особого не было – её пугали резкие перемены в его характере. Силы тоже её покидали, она потеряла много крови, из-за чего голова сильно кружилась, а раны, полученные девушкой в этом безумном «приключении», давали о себе знать сильнее, чем раньше.

Человек без имени просто застыл в нерешительности. Ему было страшно. Он боялся вспомнить себя. Судя по тому, как изменилось его поведение с недавних пор, он был отнюдь не самым приятным человеком. Новая личность Дока, которая сформировалась из-за потери памяти, была в панике и проигрывала старой личности, которая начала всплывать из омута воспоминаний и желала поскорее обрести себя вновь.

– Покончим с этим, – пробормотал Док и крутанул вентиль шлюзовой двери.

Вместо привычных уже обшарпанных бетонных стен в холодном свете люминесцентных ламп их ждал совсем иной интерьер.

Каспин Александр Ильич шагнул из перехода на своё рабочее место – в морг. Там он увидел привычную вереницу холодильных камер вдоль одной из стен, несколько столов для трупов, каталку, которая, как он заметил, стояла не на своём месте. Возле другой стены стояли столы с его инструментами, которые были разложены в идеальном порядке и вычищены до блеска. Рядом, в углу, стояли сложенные друг на друга пустые контейнеры для донорских органов. Они не должны были здесь храниться, но в госпитале «Святое сердце»⁹ для них не нашлось больше места, да и мужчине это совершенно не мешало, даже наоборот.

Человек, который наконец-то обрёл имя, стал продираться сквозь туман своего подсознания, и воспоминания вернулись. Александр отчётливо вспомнил то весьма странное, но удачное для него утро.

Каспин, с крайне недовольным выражением лица, вошёл в морг. Его ночная смена уже закончилась, но кого-то привезли, и нужно было сделать заключение, а так как Александр являлся единственным патологоанатомом в больнице, то не хотел оставлять тело на выходные.

Он запер дверь, ему не нравилось, что кто-то мог внезапно войти в его обитель и нарушить рабочий процесс. Свою работу он приравнивал к искусству, только вместо кисти художника у него в руках был скальпель. Порой ему приходилось подобно скульптору создавать из неприглядной массы красивые образы людей.

Александр щёлкнул выключателем и, замигав, люминесцентные лампы начали гудеть и потрескивать, одновременно со светом включились мелодичные мотивы легендарных «Beatles», создавая необходимую атмосферу.

Каспин надел перчатки, взял скальпель и подошёл к телу. Сняв покрывало, он увидел, что это была маленькая девочка. Не теряя времени, он приступил к первичному осмотру: голова была пробита от нескольких сильных ударов, скорее всего о стену или пол; тело было покрыто запёкшейся кровью и грязью, множество царапин, ссадин и ушибов. Вряд ли её избили, скорее всего это раны, полученные при падении… к примеру, с землистого склона; половые органы повреждены насильственно…

– Что ж, малышка, посмотрим, что у тебя внутри.

Патологоанатом положил руки на грудную клетку трупа, примеряясь сделать надрез, но вдруг замешкался. Александр Ильич отложил скальпель и нагнулся к девочке, прикладывая ухо, одновременно пытаясь прощупать пульс. Резко выпрямившись, патологоанатом не поверил себе. Взяв небольшое зеркальце, он приложил его к носу девочки: дыхание слабое, но было. Перепроверив всё ещё несколько раз, Каспин убедился, что девочка жива. Редкое дыхание, слабый пульс… Александр застыл, разглядывая тело девочки.

– Клиническая смерть? – спросил он сам у себя. – Клиническая смерть, переходящая в кому, но разве такое возможно?

Подобное на его практике за двадцать шесть лет было впервые. Да и других таких чудесных случаев среди своих коллег он не смог припомнить. Александр отошёл в дальний угол морга и, покрутив кодовый замок, открыл холодильную камеру. В морге Каспин работал один, лишь изредка его посещали санитары и медсёстры, но в основном он был единственным полноправным властелином обители мёртвых. Патологоанатом завёл себе личную камеру для некоторых экспериментов.

Александр Ильич посмотрел на прекрасное тело девушки, которое он вот уже несколько месяцев собирал буквально по частям. Виктор Франкенштейн на страницах романа создал чудовище, он же в отличие от вымышленного коллеги хотел сотворить нечто совершенное, идеальное и восхитительное.

Эта нечастная погибла в жуткой автокатастрофе и ему досталась лишь малая часть этого прекрасного создания, его ангела. Тело осталось неопознанным, ни родня, ни знакомые – никто не объявился. Поскольку имени у погибшей не было, Александр назвал её Евой, решив, что она предназначена только ему. А когда нужно было захоронить тело в безымянной могиле, он лично этим занялся, чтобы в итоге оставить его себе. Никто ничего не проверял и не задавал вопросов, так как Каспин был уважаемым и единственным патологоанатомом на всю больницу, его действия никогда не подвергались сомнениям.

Александр скрупулёзно собирал свою Еву из лучших материалов, что попадались ему во время работы. Многими ночами он восстанавливал, бальзамировал, омывал её тело. Теперь же судьба сделала ему подарок, и он сможет закончить своё творение. Живое и молодое сердце – последний штрих, которого не хватало в его шедевре.

– Скоро, Ева, скоро, – Александр наклонился и поцеловал холодные губы своего творения.

Патологоанатом вернулся к столу с инструментами, чтобы подобрать необходимые ему для операции. Девочку уже записали в мертвецы, и теперь она была полностью в его власти.

– Хм… – Александр Ильич задумчиво посмотрел на контейнеры для доноров. – Малышка, а ты гораздо ценнее, чем кажешься.

Неиспорченные, чистые органы ребёнка уйдут по хорошей цене в определённых местах. Александр как раз-таки знал такие места и нужных людей в этом злачном городе. Каспин улыбнулся шире и покрутил ручку проигрывателя, делая музыку громче. Ведь это было просто великолепное утро – он, наконец, закончит Еву, а уже к вечеру будут деньги на необходимые взятки, благоустройство жизни и дальнейшие эксперименты. И всё это благодаря этой чумазой малышке, которая лежала у него на столе. Сложив необходимый инструмент на поднос, Александр, подпевая Джону Леннону, направился к своей жертве.

Скрежет закрывающейся двери за спиной вырвал Дока из сладостного воспоминания того чудесного утра.

– Это морг? – спросила Ольга Сергеевна, тяжело опираясь на вентиль двери.

– Да, – со сдержанной улыбкой произнёс Каспин. – Моя творческая мастерская.

– Ваши воспоминания натолкнули Вас на мысли? – осторожно спросила она, пытаясь встать на ослабевшие ноги более твёрдо. – Что хочет от нас Аманда?

– Не совсем.

Тот, кого называли Доком, быстрым шагом пересёк помещение и подошёл к заветной холодильной камере. Набрав код на замке, он распахнул её и вытащил пустой лежак.

– Её нет! – вскрикнул всегда сдержанный «доктор», впервые проявляя эмоции неподдельного страха. – Нет… нет. Нет!

Александр Ильич распахнул все остальные камеры, в поисках своего творения, но те тоже оказались пустыми.

«Где… Где же она?!» – Док схватился за голову. – «Точно! Она, наверное, проснулась. Да! Уже проснулась… и пошла… в душ… да. Определённо так!»

Каспин прекратил хлопать дверцами и застыл, стараясь вернуть себе самообладание и холодность ума.

Ольга тем временем подошла к рабочему столу патологоанатома, который Док проигнорировал, когда устремился к холодильной камере. На столе лежало тело, накрытое плотной тканью.

– Э-м, Док, Вы не это ищите… – окликнула она мужчину, приподнимая покрывало. – Ой!.. Фу, кхе…

Он обернулся и увидел, как девушка пятится, зажимая рот и нос рукой, пытаясь сдержать рвотные позывы. Покрывало соскользнуло с тела и обнажило Еву.

Ольга увидела бледно-серое мёртвое тело молодой девушки, которой, судя по всему, уже после смерти было сделано невероятное количество операций. Она была вся покрыта швами, её сшили, словно тряпичную куклу из разных лоскутов ткани.

– Совершенство, – промурлыкал Александр себе под нос и подбежал к своему творению.

Дрожа от эйфории, мужчина аккуратно обнял Еву, затем погладил её по щеке и одарил нежным поцелуем.

– Я здесь любовь моя, я рядом.

Каспин с презрением посмотрел на Ольгу, которую вырвало от этого зрелища.

«Она не понимает, она не признаёт нашей любви! Она такая же, как все другие лицемерные людишки. Она оскверняет прекрасный миг нашего единения своим присутствием.»

Размышления мужчины прервал резкий запах, и он посмотрел на плод своего эксперимента.

– Нет… нет! – раздражённо воскликнул патологоанатом. – Ты долго была вне холодильника, любовь моя!

Собранное из множества частей тело неизвестной девушки, которую Каспин окрестил Евой, было тронуто разложением. Глаза Александра расширились от ужаса ещё сильнее, когда он заметил, что у его любимой украли сердце.

Мужчина посмотрел на Разумчикову, и в глазах его снова появился этот зловещий холодный блеск.

– Твоё сердце вдохнёт в неё жизнь, – спокойно произнёс Док, надевая резиновые перчатки и обходя стол с трупом. – Аманда украла сердце Евы, но я заменю его твоим.

– Что?! – опешила Ольга, позабыв про свои рвотные позывы.

– Твоё сердце, оно нужно мне, нужно Еве, – говорил Каспин и медленно приближался к своей жертве. – Ты никчёмное создание, но подаришь жизнь моему совершенству, моему творению.

– Вы безумец! – крикнула Ольга Сергеевна и попятилась от своего свихнувшегося товарища по несчастью.

Девушка упёрлась в стол и поняла, что отступать ей больше некуда, она отвела одну руку назад, ища что-нибудь полезное.

– Это должно было быть юное сердце Аманды, но раз уж на то пошло, – Александр набросился на Разумчикову. – То и твоё сойдёт.

Ольга нащупала позади себя на столе что-то похожее на рукоятку ножа и взмахнула предметом перед собой, но мужчина с лёгкостью перехватил руку ослабевшей девушки.

– Только послушайте себя! – закричала она, выронив небольшую пилу, когда стальная хватка Каспина болезненно сжала её запястье. – Это же бред! Мертвецы не оживают!

– Скажи это Аманде.

Александр тыльной стороной ладони ударил девушку по лицу, и та упала на контейнеры для органов, отчего пластиковая пирамида с грохотом рассыпалась.

Педантичный патологоанатом посмотрел на свой стол, на тот беспорядок в инструментах, что устроила Ольга, и принялся раскладывать всё по своим местам.

Девушка же между тем пыталась отползти от убийцы подальше.

– Вы… вы убили Аманду? – спросила Разумчикова, когда паззл из обрывчатого бреда Дока сложился в её голове.

– Она уже была мертва, – ответил ей мужчина. – Я просто довёл дело до своего логического завершения.

Закончив с беспорядком, Александр Ильич выбрал необходимый инструмент и повернулся к запуганной девушке.

– Вы здесь из-за этого и сейчас можете повторить свою ошибку, – быстро заговорила Ольга, задыхаясь от страха. – Вы не получите её прощение таким образом!

– К твоему несчастью, мне не нужно прощенье, – холодно улыбнулся Каспин в свете люминесцентных ламп, приближаясь к новой жертве. – Мне нужно лишь сердце для моей прекрасной Евы.

Ольга пнула ближайший ящик в ноги безумцу, но это не возымело успеха. Пнув второй, она взвыла от боли в раненной ноге, в панике девушка схватила пластиковый контейнер руками, но бросить его в нападавшего не хватило сил. Так она и застыла с ним в руках, пытаясь хоть как-то защититься от убийцы. К её удивлению, тот, кого они называли Доком, остановился.

– Неужели… – выронив инструмент, он трясущимися руками открыл контейнер, который держала Ольга.

Внутри ящика для переноски органов, среди подтаявших пакетов льда, лежало сердце. Александру даже показалось, что оно ещё сокращается, пытаясь качать кровь.

Мужчина, поправив перчатки, нежно взял орган и направился к трупу, что лежал на его рабочем столе.

– Вот, Ева… для тебя, милая… как и обещал, – бормотал он, аккуратно вставляя сердце в грудную клетку мёртвой девушке.

Мистическим образом орган любви забился. «Совершенное» творение Каспина Александра Ильича вздохнуло, и ресницы девушки затрепетали.

Безумный патологоанатом выпрямился и вытер слёзы радости, но тут же переменился в лице. Дёрнувшись в конвульсиях, Ева в один миг обратилась в прах, который рассыпался по столу и полу.

– Нет! Нет! НЕТ-НЕТ! ЕВА!!! – в бешеном горе заорал Каспин, пытаясь собрать прах своей любимой.

Старый динамик затрещал помехами где-то сверху и наполнил комнату заливистым смехом Аманды.

– Вот так рассыпаются в прах все мечты и надежды, «доктор», – злорадно произнесла она. – А я ведь была жива! Я чувствовала, как вы режете меня, напевая весёлую песенку, как ваши грязные ручонки вынимают МОЁ сердце. Как вы убиваете меня!

– Сука мелкая! Верни её!!! – заорал в потолок Каспин. – Верни мне моё совершенство!

– Нет, – жёстко отрезала Аманда. – Шутки в сторону, последняя комната ждёт, и мы встретимся. Если выживите, конечно.

– Я убью тебя, тварь! – гневно вскрикнул Александр, рывком опрокидывая рабочий стол с прахом своего совершенного творения. – Снова вскрою твоё паршивое тельце и вырву сердце второй раз!

– Страх – это слабость, помните? Кто испугался, уже побеждён. – не обращая внимания на разбушевавшегося мужчину, заговорила девочка. – А теперь слушайте внимательно, это последняя загадка для вас. Льёт повсюду проливной, от меня не отстаёт. Может можно убежать? Или лучше переждать?

В шуме и треске радиопомех Аманда вновь рассмеялась и динамик заглох.

Тот, кого называли Доком, подошёл к побледневшей от потери крови и страха Ольге Сергеевне и пнул девушку по рёбрам.

– Не сдохла ещё? – убедившись, что та жива, он схватил её за ворот одежды и потащил за собой в уже самостоятельно открывшуюся шлюзовую дверь. – Пойдём, станешь свидетелем того, как я вновь выпотрошу эту мелкую дрянь. – Александр зашёлся смехом безумца. – А потом и тебя.

Человек, что обрёл своё имя, память и новую цель, грубо протащил по моргу почти безвольное тело Ольги Сергеевны и вышел в переход между комнатами.

Последняя комната этого кошмара снова встретила их привычными бетонными стенами. Она была полностью пуста, если не считать старинных латных доспехов, сваленных в кучу в одном из углов, и широкого раздвижного люка в полу, который был закрыт.

Мужчина протащил девушку на середину комнаты к закрытому отверстию в полу и бросил, попутно осматриваясь. Под потолком он увидел несколько разбрызгивателей, с которых иногда капала резко пахнущая жидкость.

Александр взял руку полуживой девушки и коснулся ею лужицы, которая собралась под ближайшим разбрызгивателем. Кожа на пальцах зашипела, и патологоанатом узнал мерзкий и такой знакомый запах жжёной плоти. Разумчикова дёрнулась от резкой боли, приходя в сознание, но на крик уже не было сил. Она издала лишь хриплый стон.

– Вот и понятно всё, – расплылся в улыбке Каспин.

Поскольку кислота с разбрызгивателей начала капать сильнее, Александр Ильич подбежал к куче доспехов. Он понимал, что полностью они не защитят, но хотя бы снизят урон по всему телу от едкой жидкости. С каждой минутой напор кислоты в разбрызгивателях становился всё сильнее, а люк в центре комнаты тем временем начал потихоньку разъезжаться в стороны, обнажая чёрный зёв провала. Каспин успел позаботиться только о верхней части тела в тот момент, когда кислота сильным дождём полилась с потолка. Стиснув зубы от боли, он бросился к спасительному отверстию в полу, поскольку других выходов в комнате не наблюдалось.