Читать книгу: «Психотерапия – это просто. Искусство исцеления души», страница 2

Школы и методы современной терапии

В психотерапии исторически сложилось три основных направления работы с клиентом: обучение, анализ и мотивация. Они соответствуют трем основным уровням психики.

Обучение предполагает постановку задач, демонстрацию принципов их решения и повторение изученного до тех пор, пока не сформируется навык. Учить можно, используя методы, которые позволяют управлять действиями человека, внушать ему информацию, формировать понимание, эмоциональную реакцию и так далее. Обучение используют при дрессировке животных, воспитании детей, формировании новых полезных навыков, создании рекламы, для манипуляции людьми в политике или в иерархических организациях.

Анализ строится на том, что сознание человека обращается к собственным программам управления поведением. Этот метод эффективен и в случае, когда требуется изменить поведение, и в ситуации, когда человеку надо принять свои уникальные особенности как неотъемлемую часть себя. Мозг не любит, когда в нём копаются, вот почему доступ в глубины подсознания оберегают так называемые защитные механизмы психики. Чтобы воздействие на эту систему было щадящим, аналитический метод используют только когда человек не в состоянии справиться с собой. Анализ может быть очень долгим и кропотливым, но зато приводит к заметной и долговременной коррекции психики, человек становится более «нормальным», перестаёт страдать, начинает жить полноценной жизнью.

Мотивационные методы меняют сам смысл жизни человека, помогают найти новую цель, переориентируют систему ценностей, в результате чего проблемы, казавшиеся непреодолимыми, просто исчезают или теряют свой вес. Подобные техники используют при религиозной проповеди и вербовке рекрутов, с их помощью помогают преодолеть личностный кризис. Они эффективны и в ситуациях, когда в целом психика функционирует успешно, но возникают трудности на уровне смыслов.

Чтобы решить, какой из методов использовать, полезно разобраться, зачем вообще ковыряться в чьих-то мозгах. И тут мы сталкиваемся с вопросами этики и морали.

Мы с вами можем понимать некоторые термины по-разному, но я воспользуюсь теми смыслами, которые вкладываю в них сам, кое-что постараюсь объяснить и надеюсь, что буду понятен.

Итак, одной из высших и безусловных ценностей в обществе считается мораль. Условно её можно обозначить как негласный универсальный закон, регулирующий взаимоотношения в обществе. Морали учат детей, её проповедуют в церквях, на неё ссылаются мудрые и уважаемые люди, она является одним из оснований государственных законов и уголовного кодекса. Однако доведённая до предела мораль может стать бесчеловечной, так как интересы общества в целом противоречат интересам каждого конкретного человека. Это может показаться абсурдным, но мораль есть система запретов, сдерживающих проявление природных импульсов человека, мораль выхолащивает, лишает энтузиазма, делает из человека полезного робота и используется носителями власти для давления на подчинённых. Поэтому мораль, конечно, в обществе существует и в определённой мере она необходима, но с ростом авторитета гуманизма значение морали снижается. Проводя аналогию с дорожными знаками, можно сказать, что из предписывающей системы норм поведения общество переходит к рекомендующей.

На что же опирается современная система общечеловеческих ценностей? Это очень сложный вопрос, и коротко ответить можно так: на самого человека.

В современном гуманистическом мире принято считать, что в целом каждый человек стремится к благу и никто не имеет права мешать ему в достижении его личных целей. На смену заповедям и моральному кодексу пришёл кодекс этический, запрещающий ущемлять так или иначе честь и достоинство человека.

Применительно к работе с клиентом это выражается в том, что естественными ограничениями для психологов служат рамки закона, профессиональная компетентность и договорённости взаимовыгодного сотрудничества между, в нашем случае, психологом и клиентом.

На практике всё это значит, что никто не вправе схватить прохожего и вылечить его разум. В обществе нет чётких критериев, что хорошо, а что плохо с точки зрения психологических особенностей человека. Моральные принципы больше не являются критериями нормальности человека, и ограничивать его в проявлениях может только юридическая система, защищающая от нанесения прямого ущерба окружающим. Человек имеет право быть таким, каким ему угодно, независимо от того, считает ли кто-то это нормальным или выходящим за рамки нормы. Следовательно, никакие манипуляции сознанием клиента недопустимы – терапевт не имеет права решать, от чего лечить клиента, что ему на пользу и в пределе не имеет права влиять на его психику по своему усмотрению.

Кроме самого человека, никто не может знать, что ему на пользу, а что во вред. И если человек сам в этом ещё не разобрался, то недопустимо влиять на его выбор и предпочтения даже из самых благих побуждений.

Исключением может быть только тяжёлая психиатрия, когда по решению судьи человека могут принудительно удерживать и давать лекарства во избежание причинения вреда себе или окружающим. Но я напоминаю, что эта книга не рассматривает такие случаи, а посвящена работе с теми людьми, которые нуждаются в психологической помощи, но не находятся в состоянии острого психоза. Если у вас есть сомнения по поводу состояния клиента, то обращайтесь за консультацией к психиатру, чтобы тот поставил диагноз и определил, нуждается ли клиент в немедленном принудительном лечении.

Что делать психологу – людей, нуждающихся в помощи, достаточно много, а критерии, что человеку полезно, а что нет, практически отсутствуют? Остаётся договариваться с самим клиентом о том, в чём оказывать помощь, каким образом и чего это будет ему стоить. Психотерапевт, в каком бы из направлений он ни работал, просто помогает человеку понять, что с ним происходит, помогает приобрести полезные навыки, осознать глубокие процессы, происходящие в его психике, справиться с переживаниями и найти собственные смыслы и цели.

Это похоже на то, как посетитель приходит к зубному врачу, и тот рассказывает, чем может ему помочь, сколько это стоит, как с этим потом жить, а после клиент сам решает, что он будет делать со своими зубами. Такая, казалось бы, простая и логичная стратегия долго искала свой путь в психологии, и до сих про не все могут с этим смириться. На заре возникновения психологической науки каждый терапевт опирался на классическую психиатрию с её представлениями о норме и изобретал свой «надёжный» способ вылечить безумцев. Если отдельный метод давал результат, то автор приписывал ему силу панацеи, с помощью которой пытался спасать всех подвернувшихся под руку. Психиатр, пользуясь довольно приблизительным лекалом, мог объявить человека невменяемым, так как «нормальный человек не должен себя так вести». Мнение самого «больного» игнорировали как бред сумасшедшего и к человеку силком применяли «правильный» метод. «Нормальность» в таких случаях определялась по соответствию моральным критериям со слов уважаемых граждан и по впечатлению, производимому человеком.

Но наука не стоит на месте. Уже, наверное, не осталось психологов или психотерапевтов, работающих в рамках лишь одного из классических направлений и действующих по канонам директивной психиатрии. Во-первых, изменились стандарты диагностики и методы работы с суровых на более гуманные и мягкие, во-вторых, большинство школ развиваются и эволюционируют в сторону сотрудничества с клиентом, в-третьих, каждый мастер включает в свою работу полезные приёмы от других школ и направлений, которые делают его более эффективным. То есть и отношение к человеку стало более лояльным, и подходы более гибкими. В результате может получиться так, что два хороших специалиста будут работать практически одинаково, с отличным качеством, но принадлежать к разным и даже «враждующим» школам. Как люди, поднимаясь с разных сторон горы, сходятся у вершины, так и школы психологии сблизились в последнее время, поэтому я буду описывать разные методики из разных школ, которые, на мой взгляд, дополняют друг друга. Общая цель одна – помочь человеку лучше справляться с его жизнью.

Травма как повод для терапии

Я уже писал выше, что развитие человека начинается с травмы через адаптацию к ней. Подразумевается, что на каждом этапе развития с нами случаются именно те травмы, которые для нас переносимы и способствуют приспособляемости к окружающей среде. Так как ребёнок – существо очень хрупкое и восприимчивое, то по-хорошему с самого рождения он нуждается в адекватных заботливых родителях, которые обеспечат ему защиту от окружающего мира и будут знакомить дитя с грубой реальностью по мере взросления. Но даже в этом случае иногда происходят неприятности, с которыми сам ребёнок справиться не в силах, например, боль от ушибов, дискомфорт, вызываемый особенностями климата, обиды, разочарования, потери и так далее. В этом случае хорошая мать или кто-то её заменяющий может своей заботой и душевным теплом помочь ребёнку совладать с проблемой, то есть даст свою поддержку, чтобы малыш мог пережить страдания.

Процесс переживания травмы, как и переживания любого стресса, состоит из последовательности сменяющих друг друга чувств и состояний. Сначала психика человека отрицает проблему, потом впадает в панику и мечется, ища выход из ситуации, затем вспыхивает злость на источник травмы, потом злость на себя, вина, уныние, принятие, грусть, отчаяние, чувство опустошения и апатия. Вслед за последней фазой наступает постепенное восстановление – сначала человек находит контакт с окружающим пространством, начинает ощущать себя, у него возникает интерес и любопытство к новой ситуации, он пытается её как-то изучить, применить, сделать частью своей жизни, а затем успешно её осваивает, адаптируется и в конце теряет к ней интерес. С этого момента можно считать, что стресс преодолён, травма изжита, и в следующий раз подобная ситуация, пройдя тот же цикл переживаний, будет «переварена» душой гораздо быстрей и легче, а потом вообще станет проходить фоном, незаметно для сознания.

Роль матери по отношению к ребёнку заключается в том, чтобы выдержать его боль своей душой, поддержать его в его чувствах, дать ощущение защищённости и как бы ту энергию, при помощи которой он сможет через последовательность переживаний пройти от начала до конца. Она болеет вместе с ним его страхами, отчаянием, болью. Если рядом хорошая мать, то травмы и страдания делают ребёнка сильнее, не нанося серьёзного вреда его психике. Тут могут быть понятные исключения, но на простом бытовом уровне это так.

В то же время мы с вами знаем, что хорошо и правильно в жизни бывает редко, чаще всё-таки детство складывается неидеально.

Во-первых, в нашем искусственном урбанистическом мире родителям не хватает времени, сил и знаний, для того чтобы оказывать детям своевременную нужную поддержку. Можно предполагать, что в первобытном обществе всё племя принимало участие в заботе о детях, старики жили рядом с внуками и у людей не было трудовой повинности. В таком случае у человечества был ресурс заботы о детях, и те могли вырастать психологически здоровыми людьми, но в наше время такого ресурса явно не хватает.

Кроме того, первобытный человек жил в тёплом климате африканской саванны и был защищён многовековым бытовым укладом. Жизнь должна была быть размеренной, предсказуемой и относительно безопасной. Но современный человек живёт где попало, и в жаре, и в холоде, и в вынужденной изоляции, и в условиях постоянной войны. Культурные особенности народов могут создавать совершенно экстремальные условия существования, из-за чего с самого рождения ребёнок испытывает серьёзное давление среды своего обитания. Одни родители растят ребёнка в перенаселённом каменном городе, другие прячут в домах из-за постоянной угрозы насилия или похищения, третьи вообще не имеют дома и вечно кочуют, и таких примеров может быть множество. Чтобы ребёнок выжил в непростом мире взрослых, его с рождения приучают: одних к одиночеству, других к бродяжничеству, кого-то к тесноте, к жизни в снегах или в жаркой пустыне. Это почитается за благо, хотя тоже травмирует психику ребёнка, особенно если реальная среда обитания уже не соответствует тем укоренившимся культурным традициям, которые её сформировали, как, например, у людей, переехавших из села в город или наоборот.

Зачем об этом знать? Дело в том, что каждый из нас травмирует своих детей так, как травмирует его самого окружающий его мир. В первобытном обществе, когда люди тысячелетиями жили на одном месте в благоприятных условиях, это было хорошо, так как готовило ребёнка к взрослой жизни (напугают шкурой волка, ребёнок будет избегать волков), но сейчас, когда люди живут в очень неестественных условиях, передаваемые детям травмы так же противоестественны и больше калечат, чем закаляют. Обычно это происходит неосознанно и передаётся из поколения в поколение вместе с традициями, и только в терапии вдруг может выясниться, что человек несёт в себе множество бессмысленных и часто не изжитых душевных ран, идущих с детства. Как пример можно привести кризис идентичности эмигрантов из стран с культурой постоянной войны, переселившихся в Европу. Им либо приходится воспитывать детей вразрез европейским традициям, отчего те чувствуют себя изгоями в обществе, либо согласиться с потерей культурной идентичности потомков. В обоих случаях ребёнок переживает конфликт, либо теряя связь с обществом, либо с семьёй.

Любая травма, на мой взгляд, неизбежно запускает процесс переживаний, описанный выше, но не всякая проходит все этапы и стимулирует иммунитет. Если стресс сильнее, чем психика способна выдержать, а в детстве такое бывает часто, то энергия может кончиться на любой стадии его обработки, и стресс «зависнет» в виде страха или злости, или ещё какой-нибудь неприятной реакции, оставаясь с человеком на многие годы, словно заноза в душе. Если психика столкнулась с чем-то совсем уже глобальным, то она может просто законсервировать это событие до лучших времён и постараться обходить больное место в своей душе. То есть не изжитые травмы либо вяло заживают, либо становятся источником хронической боли, либо прячутся в глубинах души, оттягивая на себя огромное количество её жизненной энергии. Последний вид травмы может спровоцировать глубокое изменение личности, сильно повлиять на судьбу человека и вызвать серьёзные психологические проблемы в самый неподходящий момент.

По этим соображениям в цивилизованном мире принято оберегать ребёнка от любых травм максимально, так же как и от всех возможных бактерий. В чём-то это хорошо, но, с другой стороны, здоровье – это в первую очередь крепкий иммунитет, поэтому стерильная среда, как септическая, так и психологическая, делает человека слабым и уязвимым. Гораздо полезней умеренные нагрузки под присмотром опытных специалистов, и у некоторых современных народов, сохранивших свою многовековую культуру, даже есть соответствующие культурные традиции. То есть далеко не все традиции вредны, большинство из них весьма адаптивны, во всяком случае для той среды обитания, которая их сформировала.

Но для той реальности, в которой живёт основная часть людей западной городской культуры, приходится признать, что идеальные условия для взросления человека – это скорее исключение, чем правило, а потому и у врачей, и у психологов работы пока достаточно. Городскому жителю, как я упоминал, частенько не хватает времени, сил и, пожалуй, культуры позитивного стресса, чтобы создать здоровые условия развития своим детям.

Как, зачем и кому я помогаю

Мне кажется, что любой приличный человек просто обязан быть психотерапевтом хоть немного. Равно и наоборот, хороший психотерапевт должен быть приличным человеком.

Что же я подразумеваю под этим определением – приличный человек? Думаю, то же, что имеет в виду традиция понимания этого словосочетания – человек, лишённый таких низменных качеств, как трусость, глупость, лень, вороватость, лживость, жестокость, и наделённый такими благородными свойствами, как разум, воля, честность, уважение, сострадание. Можно рассуждать, что на каждого мудреца довольно простоты, что многое зависит от воспитания, социального статуса, жизненного опыта, и я с этим соглашусь, но несмотря на все оговорки приличные люди всё же существуют. Дело в том, что, как я упоминал выше, в каждом разумном человеке есть воля, намерение и сознание, и при прочих равных условиях человек может направлять себя как в сторону развития и проявления благородных черт характера, так и в сторону реализации низменных. При очень трудных условиях жизни человек может стать благородным разбойником, пламенным революционером или даже нищим, имеющим собственное достоинство, равно как в ситуации благоприятной может стать кровожадным императором или скотоподобным олигархом. Понятно, что в нищете озлобиться легче, чем при благополучии, а избыток власти развращает, но раз есть исключения, то нет строгого предопределения. Как бы ни складывались обстоятельства, похоже, что выбор есть всегда.

Если вы, дорогой читатель, заинтересовались темой человеческой психологии и читаете эту книгу, то, скорее всего, вы не нищий и не разбойник, а человек приличный или стремящийся таковым быть. Поэтому я буду излагать дальнейшие мысли на понятном нам с вами основании, с точки зрения уважения к клиенту и заботы о нём.

Кому же стоит помогать? В первую очередь тому, кто обратился, ведь если человек дошёл до врача, то ему нужна какая-то помощь. Вторым поводом работать с клиентом является его готовность платить за это и наличие проблематики, которая его беспокоит, хотя вполне нормально, если клиент не понимает того, что с ним происходит, и плохо представляет результат работы. Дело в том, что психотерапия – это отрасль медицины, имеющая свою теорию болезней, методику лечения и представления о результатах этого лечения. В древности врач был важным человеком, так как люди часто болели и регулярно получали различные травмы. В те далёкие времена не было понятия о гигиене, а физическая агрессия и насилие считались делом заурядным. Человечество развивалось, и на каком-то этапе стало очевидным, что мыться проще, чем болеть, и жестокое обращение друг с другом ни к чему хорошему не ведёт. Кое-как мы научились соблюдать элементарные правила, и в результате уровень смертности теперь гораздо ниже, чем, скажем, двести лет назад.

Подобное произошло в области человеческой психологии, где сложились представления о душевном здоровье и безопасной среде обитания, которые обывателю подчас не кажутся столь очевидными. Процесс этот шёл медленно. Становиться более чистым и менее жестоким человек долго не хотел и упорствовал в своей ограниченности. Сегодня мы хотим верить, что тёмные времена позади, однако с точки зрения психологии это не совсем так. Понятия психогигиены и психологического насилия вызывают у наших современников такой же скептицизм, как у средневекового феодала разговоры о гуманизме и уважении к страданиям вассалов. Зачастую мы всё так же бессмысленно жестоки и тупы в этом отношении, тем более, что душевные раны менее заметны — может поэтому в обществе до сих пор к проблеме смягчения нравов относятся без должного внимания. Наш мир всё так же груб и нелеп, просто по собственному жестокосердию мы этого не замечаем. Пришедший к вам человек может жить в ужасных условиях, может постоянно страдать и порождать страдания, но сам этого не замечать, привыкнув к ежедневной внутренней боли. Однако если вы хотите быть терапевтом душ, то вам придётся видеть и эти души, и раны их покрывающие, слышать их голоса, понимать язык и прикасаться к ним своей душой.

Чтобы понять что-то сложное и абстрактное, полезно сопоставить это с чем-то понятным и конкретным, и если аналогия будет адекватна, то сложное станет проще для понимания. Психику трудно себе представить – это некий абстрактный феномен. Однако если заменить слово психика простым синонимом душа, то возникнет хоть и неточный, но вполне понятный образ. Давайте, используя аналогию физического и душевного здоровья, представим, что душа человека имеет вид такой же, как и тело. В тех местах, где человек часто испытывает грубое воздействие, душа становится бесчувственной, зажившие травмы оставляют на ней рубцы и шрамы, свежие раны кровоточат, они ещё болят и сочатся страхом, отчаянием и злобой. Но есть и глубокие травмы детства, которые человек прячет. Из этих травм торчат занозы и инородные тела, они разбухают, деформируют плоть, сковывают движение, смердят гнилью и зияют пустотой. И человек по привычке их как-то прикрывает, прячет, бережёт и всячески делает вид, что с ним всё в порядке.

Любая не вылеченная травма – это повод для терапии, а травма детства требует работы кропотливой, аккуратной и долговременной.

Обычно человек сам хочет быть здоровым, даже если не признаёт в себе болезней, поэтому он ищет помощи, пытается как-то справиться, обращается к специалистам, изучает проблематику и пробует подобрать себе лекарство. Если вы слушаете не только то, что говорит человек, а наблюдаете за тем, о чём он говорит часто и экспрессивно, то с большой долей вероятности можете угадать мучающую его проблематику. Необязательно для этого разбираться в диагнозах, ведь даже собака видит, когда человеку больно, а тем более это может понять и почувствовать внимательный собеседник.

Что делать, если вы видите, что человеку нужна помощь? Здесь есть два противоположных золотых правила: помогай каждому, кто нуждается, и не помогай если не просят.

Как совместить эти два противоречащих друг другу утверждения? Вспомним пример с дантистом. Хороший врач будет лечить только того, кто лежит у него в кресле, и не станет приставать с бормашиной к прохожим. При этом пациент уверен, что лечение будет максимально безопасным и ничего вредоносного доктор не сделает.

С психологом так же – благодаря своим знаниям он безопасен в общении, весьма проницателен и понимает проблемы и трудности людей, но станет работать и помогать только в режиме платного приёма на определённых условиях. Безопасен не значит приятен или будет улыбаться и сюсюкать – это значит, что психолог не причинит пациенту вреда. Говоря честно, придётся признать, что любое безопасное общение – это вид терапии. Поэтому со временем хороший психотерапевт приучает себя общаться нейтрально и избегать встреч с клиентами вне работы. Профессия накладывает отпечаток, деформирует его личность, и специалисту приходится заботиться о том, чтобы оставаться обычным человеком вне кабинета, а не продолжать лечить близких и посторонних по инерции.