Читать книгу: «Россия и мир. Геополитика в цивилизационном измерении. Монография», страница 3

Украины и Белоруссии. Видимо, подобного рода вопросы как раз связаны с тем, что не определены культурно-цивилизационные детерминанты геополитических образований и территорий, которые к ним примыкают, в данном случае Украины и Белоруссии.

В результате анализа основных авторских концепций в области геополитики (не выделяя из её состава геоэкономику и геофилософию) следует отметить, что проблемы глобального мироустройства становятся актуальными во второй половине XIX в. С самого начала исследования этих проблем вне зависимости от того, носили исследование статус геополитических или нет, обозначились два основных подхода к их описанию, представлению и разрешению – культурно-цивилизационный и политико-географический. Первым и, пожалуй, самым ярким представителем цивилизационного подхода в исследовании проблем глобального мироустройства (геополитических проблем) был российский учёный Н. Я. Данилевский. Политико-географический подход в целом стал доминирующим в евроамериканской геополитике, который изначально был выражен А. Мэхэном, Ф. Ратцелем и Р. Челленом. В XX в., во второй половине и ближе к его завершению, как следствие развития отмеченных подходов получили развитие трансформационные варианты геополитики – связанная с политико-географическим подходом геоэкономика и строящаяся прежде всего на культурных и цивилизационных концептах геофилософия.

Выделенные подходы, безусловно, не являются взаимоисключающими, и каждый несёт в себе частички другого, используются общие методы и учитываются близкие факторы. Поэтому каждая из рассмотренных геополитических концепций имеет глубокое содержательное значение, позволяющее с их учётом и в известной степени на их основе предлагать иные варианты рассмотрения геополитических процессов, определять отличные от имеющихся источники геополитического устройства мира. Что, собственно говоря, является предметом настоящего исследования.

РАЗДЕЛ I
Культурно-цивилизационное строительство в природно-географической среде

1.1. Геополитика как политика в глобальных пространствах

Определение понятия «геополитика» изначально было связано с исследованиями шведского учёного Р. Челлена, который в работе «Государство как форма жизни» даёт следующее определение: «Геополитика есть учение о государстве как о географическом организме или явлении в пространстве: как о земле, территории, области или, что более содержательно, о территориальной форме власти, царстве (rike)» (410, с. 124). В определениях геополитики Р. Челлен основывался на трудах германского географа Ф. Ратцеля, который исследовал влияние географических пространств на государства, реанимировав термин «политическая география», введённый в научный оборот французским экономистом Р. Тюрго ещё в середине XVIII в. То, что у Ф. Ратцеля было политической географией у Р. Челлена, который считал Ф. Ратцеля своим учителем, стало геополитикой. В таком же русле понимали геополитику многие другие учёные: А. Мэхэн, Х. Маккиндер (не использовавшие этот термин) и К. Хаусхофер (уже применявший понятие «геополитика» и даже создавший Германский институт геополитики). По сути, принципиальных изменений в трактовку геополитики через географические пространства не внесли ни новая геополитика – геоэкономика, ни новейшая – геофилософия. Если традиционная геополитика акцент делала на военно-политической мощи государств в глобальных пространствах, то геоэкономика конкретизировала политическую мощь экономическими факторами, а геофилософия обосновывает политическое могущество багажом культуры, используемым для освоения пространства.

Иной подход к исследованию политики государств в масштабах глобальных географических пространств использовали Н. Я. Данилевский и П. Н. Савицкий, как и другие представители евразийства в целом. У них военно-политическая и экономическая мощь государства, равно как и культурные ресурсы, определяются культурно-историческим типом и цивилизацией, к которым государство (либо союз государств) относится. В этом случае способность осваивать географические пространства, методы освоения либо способы и формы существования на глобальных территориях зависит и определяется культурно-историческим типом и цивилизацией. Этим же определяются и отношения с другими культурно-историческими типами и цивилизациями.

Казалось бы, при принципиально различных подходах к определению детерминант и факторов политики государств в масштабах глобальных пространств географическая и культурно-цивилизационная школы в геополитике имеют многие точки соприкосновения, которые не разводят их на альтернативные позиции, а объединяют в общем исследовательском поле. Поэтому целесообразно рассмотреть это общее основание на примере концепций Н. Я. Данилевского, по сути, первого геополитика и основоположника цивилизационной теории, и Р. Челлена, обосновавшего предметность новой политико-географической дисциплины – геополитики, с целью обнаружить у них объединяющие элементы. В общем, нам необходимо выявить в текстах Н. Я. Данилевского географический фактор в геополитике, а в текстах Р. Челлена – признание культурного и цивилизационного факторов. Безусловно, трактовка этих факторов у них будет отличаться, что, собственно, закономерно исходя из базовых установок исследования проблемы каждым из авторов.

В главе четвёртой книги «Россия и Европа» Н. Я. Данилевский отмечает, что «деление на части света есть деление искусственное, что единственный критериум его составляет противоположность между сушей и морем, не объемлющая собою всех других различий, представляемых физическою природой (различий топографических, климатических, ботанических, зоологических, этнографических и пр.), критериум, не обращающий даже на них внимания, что по одному этому уже, следовательно, части света не представляют и не могут представлять свойств, которые одну из них ставили бы в противоположность другой, что выражения: европейский, азиатский, африканский тип суть только метафоры, которыми мы приписываем целому свойства его части» (95, с. 71–72). Из этого утверждения следует вывод о том, что Н. Я. Данилевский отмечает, что не только и не столько части света, как пространства суши, необходимо учитывать при характеристиках культурно-цивилизационных различий, но и другие природно-географические особенности – топографические, климатические, ботанические, зоологические, этнографические.

Один из создателей идеологической концепции евразийства П. Н. Савицкий, считавший себя наследником Н. Я. Данилевского и развивавший его теорию культурно-исторических (цивилизационных) типов, также, по сути, соединяет цивилизационный и территориально-географический подходы, рассуждая об «ощущении моря», свойственного для Европейской цивилизации, и «ощущении континента», характерного для цивилизации Евразийской (Российской) (см.: 302). При этом источники и основания культурно-исторического типа России он стремился понять, анализируя специфику её пространственно-географического положения, как части особого «окраинно-приморского мира».

Р. Челлен в работе «Государство как форма жизни», отмечая первостепенное значение земли, территории для существования государства, тем более государства, претендующего на мировое доминирование, в то же время фактически определяет большое значение для укрепления государства таких факторов, как совершенствование культуры (в том числе хозяйственной) и развитие цивилизации. Этот момент в исследованиях Р. Челлена является очень важным для нас, он подтверждает предложенную трактовку взаимопроникновения природно-географического и культурно-цивилизационных факторов в теориях геополитики. Потому есть смысл процитировать выводы Р. Челлена более объёмно и предметно: «Каждый, кто обращался к эпохе античности, не мог не заметить, что в те времена государства обычно носили имена своих столиц. Знакомясь с античной историей, мы следим за судьбой Афин, Спарты, Фив, наблюдаем борьбу Рима с Карфагеном, видим, как Рим разрастается до размеров огромного культурного сообщества, оставаясь по-прежнему Римом. Когда же вместо этих названий мы сегодня употребляем слова «Греция» и «Италия», то тем самым искажаем действительность. Античные государства являлись городами-государствами, и подобно тому, как это бывает, скажем, у деревни, их территория, по сути, уводилась к городской округе. Только в пределах городской черты кипела государственная жизнь, а потому территориальный аспект лишь косвенно учитывался при определении самого государства. То есть данный территориальный тип государства представлял собой город с округом…

Западноевропейское средневековье принесло с собой новый (территориальный) тип (государства), прямо противоположный античному. Понятие государства полностью растворилось в понятии территории (terra). При этом господство натурального хозяйства и плохое состояние дорог вызвали к жизни феномен кочующего двора с королем, живущим за счет своих владений и не имеющим опоры даже в столице… Но в эпоху абсолютизма XVI–XVII вв. вследствие развития экономики снова появляются государства позднеримского, преимущественно византийского, типа. В результате опять возникают сильно развитые столичные центры. Это ведет к окончательному распределению и выравниванию между столицей и остальной территорией, столь характерному для современных европейских стран (впрочем, значение столиц в современных демократиях сегодня вновь начало снижаться).

На гребне общего развития столицы получают новое дыхание (reinkarnation). Это происходит в конце эпохи средневековья в связи с расцветом капиталистического способа хозяйствования в трех основных регионах: в Северной Италии (Венеция, Генуя, Флоренция), частично во Фландрии (Гент, Брюгге, Антверпен) и частично в Германии с ее «имперскими городами», которые после Вестфальского мира получили в рамках Империи ту же самостоятельность, что и другие немецкие земли. Вплоть до окончания Французской революции ярчайшим примером города-государства, построенного по образцу римского полиса (roms cert), оставалась Венеция. В настоящее время сохранилось лишь несколько суверенных городов, включенных в современную структуру территории; к ним относятся так называемые свободные имперские города – Гамбург, Любек, Бремен, а также такой полукантон, как Базель. Однако на самом деле все они являются не более чем провинциальными центрами, пользующимися широким самоуправлением благодаря покровительству высших властей страны.

На сегодняшний день подобный тип государства тоже принято считать исчерпавшим себя. Мы констатируем, что современное государство охватывает собой территорию как городов, так и всей страны (land). Все государства – землевладельцы. Следующее наблюдение касается различия между государством и частным землевладельцем. Крестьянин может продать свой хутор (gerd) и купить новый. Совсем по-другому обстоит дело с государством. Государство не может никуда переехать. В противоположность бродячим ордам номадов у него постоянные место жительства и прописка (hemortsratt). Это установлено раз и навсегда для всех краев (mark). Государство прикреплено к своей земле, оно погибнет, если нарушит эту связь. Оно подчинено «особенностям жизни» на этой земле. Представьте себе, что все население Швеции утратило связь с монархом, государственным флагом, всей своей подвижной культурой и присоединилось к кому-то другому, вошло в другое окружение. Швецию мы не смогли бы унести с собой, позади нас лежало бы мертвое шведское государство» (410, с. 125–126).

Обращение к авторским определениям с различными подходами к проблемному полю, которым занимается геополитика, убеждает в том, что предметность этой дисциплины следует строить с учётом и природно-территориально-географической, и историко-культурно-цивилизационной сторон. Пожалуй, самым важным объединяющим началом этих двух подходов к исследованию и двух сторон самого предмета геополитики является то, что данная дисциплина исследует именно политические процессы, разворачивающиеся в глобальных пространствах. Для таких глобальных пространств характерны как природно-географические, так и культурно-цивилизационные параметры. Ибо, вполне естественно, что глобальное пространство обладает определёнными природными качествами и географическими свойствами, которые влияют на социальную деятельность общества, существующего в рамках данного пространства. Справедливо и то, что социокультурные типы и цивилизации не могут размещаться в пределах локально ограниченных территорий, а требуют значительных пространств и потому проявляют себя в этих пространствах, продвигая свои интересы и реализую самые разнообразные социокультурные потребности.

Определение геополитики на основе или с использованием географических признаков факт совершенно очевидный. Даже Н. Я. Данилевский, который не знал термина «геополитика» и исследовал цивилизационные типы, уже в названии своей работы «Россия и Европа» обозначил географические признаки. Не говоря уже о том, что он рассматривал политические действия Славянского мира и Европы именно в географическом пространстве. С другой стороны, геополитика и как понятие, выражающее сложные политические процессы в глобальных пространствах, где в качестве субъектов выступают влиятельные государственные организмы, и как предмет исследований включает в себя культурно-исторические и цивилизационные факторы. С учётом этого осуществлять трактовку понятия «геополитика» необходимо с помощью корреляции значений пространства и интереса.

Значение пространства выводится из префикса «гео» в термине «геополитика», а интереса – из политики. Если привязка «гео» к пространству выглядит достаточно понятной, то относительно значения интереса применительно к политике следует сказать несколько подробнее.

Политика как форма социального бытия или сфера жизни общества определяется исходя из ее процессуальной направленности, функциональной заданности и ценностных ориентиров. В основе политической деятельности социальных субъектов лежит стремление к достижению собственных интересов или интересов других субъектов, если они (и интересы, и субъекты, а, как правило, и те и другие вместе взятые) благоприятны для данного актора. Следовательно, политика есть форма, поле и сфера реализации интересов социальных субъектов.

Под формой реализации интересов социальных субъектов (акторов) понимаются определённые действия или комплекс действий, направленных на достижение поставленных целей, связанных с присвоением контроля над деятельностью других людей, социальных групп, распределением продуктов (материальных и духовных) в обществе. Формами реализации интересов субъектов политической деятельности выступают соглашения, требования, запросы, насилие, убеждения и т. д. Таким образом, формы политической деятельности могут быть обнаружены практически во всей системе социальных связей и социального взаимодействия.

Поле реализации социальных интересов проявляет себя в различных видах социальной деятельности, таких как экономическая, общественная, образовательная, научная, культурно-просветительская, семейная и т. д. Следовательно, поле политики мы можем обнаружить во всех областях социальной системы.

В то же время политика рассматривается в качестве самостоятельной, особой сферы жизни общества наряду с экономической, социальной, культурно-просветительской, религиозно-конфессиональной, семейной, научно-образовательной. В политической сфере функционируют политические институты, которые учреждаются и создаются для достижения сугубо политических целей, вытекающих из установок на продвижение и достижение социальных интересов. Эта сфера достаточно чётко обозначена и включает в себя прежде всего государство, как политический институт, политические партии и политические средства социальной коммуникации, в том числе средства массовой информации.

Применительно к геополитике субъектом реализации интересов рассматривается прежде всего государство, а сфера их реализации может выводиться за пределы территориальной дислокации определенного государственного образования. Геополитика – это комплекс методов и способов, обеспечивающих реализацию государственных интересов (интересов государства) в масштабах глобальных пространств. Здесь интересы могут выступать в виде социокультурных, цивилизационных, экономических, военно-политических. Следуя из такого определения геополитики, вполне обоснованным является употребление этого понятия при характеристике различных цивилизационных типов и социокультурных пространств. Совершенно очевидно, что цивилизация не может ограничиться какими-либо локальными пространственно-временными зонами, а социокультурное пространство – одним или двумя регионами.

Говоря о геополитике как общественном явлении мы видим в ней такое географическое измерение политики, которое выводит нас на деятельность государств, обладающих ресурсами и потенциалом отстаивать свои интересы в глобальных пространствах, становящихся, таким образом, субъектами геополитики. Точно так же как в политике не все становятся её субъектами и имеются не только люди, но и целые социальные группы, которые в определенной ситуации не в состоянии реализовывать свои социальные интересы, контролировать внешние процессы и другие группы, так и в геополитике ещё более отчётливо обнаруживаются государства, находящиеся вне сферы геополитических интересов, неспособные построить своё поле геополитики, реализовать политику своего государственного организма в масштабах глобальных географических пространств.

1.2. Культура человека, общества и пространства

Определение понятий «культура» и «цивилизация» восходит еще к античной философии. В XVIII в. И. Кант обозначил различие между этими понятиями. В настоящее время насчитывается несколько сот определений этих понятий, связанных с понятием «общество». Его значимость обусловлена не только тем, что общество есть объект социально-политических исследований, но и тем, что определение «общества» позволяет более точно и адекватно представлять контекст исследования и даёт характеристику его инструментария.

Формирование общества происходит вследствие эволюции человеческого сознания. Преобразования в общественной системе осуществляются в процессе исторического развития человека. В этом смысле общество есть естественное следствие человеческой деятельности, а отнюдь не искусственное образование. Теория «общественного договора» Т. Гоббса, объясняющая возникновение общества искусственным путем, вряд ли может быть приемлема. Общество есть результат социальных связей, возникающих и устанавливающихся в процессе социальных действий человека, или, как отмечал М. Вебер, поведения человека, ориентированного на другого.

П. А. Сорокин, один из классиков мировой социологии, отмечал, что «общество означает не только совокупность нескольких единиц (особей, индивидов и т. д.), но предполагает, что эти единицы не изолированы друг от друга, а находятся между собой в процессе взаимодействия, т. е. оказывают друг на друга то или иное влияние, соприкасаясь друг с другом и имеют между собой ту или иную связь» (317, с. 28). Уделяя значительное внимание определению общества, в связи с формулировкой предмета социологии П. А. Сорокин приходит к выводу, что при внешней похожести механизмов функционирования человеческого сообщества и сообществ высших животных единственным критерием, позволяющим отличать первое от второго, является качество сознания, присущее человеку. Ссылаясь на известного российского социолога и психолога Е. В. де Роберти, он отмечает: «Ни один вид кроме человека не обладает высшими формами сознания, представленного четырьмя основными классами социальной мысли:

а) абстрактными понятиями и законами научного мышления;

б) философскими и религиозными обобщениями;

в) языком символов в искусствах;

г) рациональной прикладной мыслью во всех дисциплинах от технологии, агрономии и медицины до этики, социального планирования и инженерии» (317, с. 157).

Существенную значимость в определении общества представляет признание того факта, что в основе социальных связей и социального поведения человека лежит фактор сознания. По этой причине безусловную ценность и интерес представляет определение, данное в личной переписке российского философа Ю. В. Олейникова, который характеризует общество как способ существования сознательных существ. В этом случае точно фиксируется источник не только социогенеза, но и последующего социального развития и совершенствования.

Исходя из данных определений строится понятие «социальность», которое выступает в качестве важнейшего атрибута общества. При определении понятия «социальность» следует учитывать существование двух его основных трактовок. Общее широкое значение социальности относит это понятие к различным формам социальных связей, которые проявляются во всех сферах общественной жизни. А специфическое (узкое) значение термина связывает его с взаимодействием элементов социальной структуры, когда оно (взаимодействие) направлено на сохранение и развитие социальных отношений и традиций, не связанных непосредственно с экономическими потребностями и политическими интересами. Последнее значение социальности отражает собственно социальную сферу общественной жизни.

Другим важнейшим атрибутом общества в его категориальном измерении становится понятие «социальное устройство», которое выражает характер системности общества, без которого оно не может существовать. Это понятие самым непосредственным образом связано с политической системой общества. Социальное устройство или, как иногда определяется, социальный строй основным своим компонентом имеет систему регламентации и контроля за отношениями элементов социальной структуры. К числу наиболее значимых из них относятся личности, социальные слои, классы и институты.

Отсюда следует, что, во-первых, в мировой истории существует большое множество самых разнообразных форм социального устройства, связанных со спецификой социального управления. Эта специфика обусловлена самыми разнообразными факторами: социальными (историческими, культурными, моральными, этническими, сложившимися традициями), физическими (в том числе природно-географическими), индивидуально-психологическими (состояние общественного сознания, тип социального лидерства, менталитет общества).

Во-вторых, социальное управление есть форма и способ управления обществом, используемые государством как социальным институтом. Методологическим основанием социального управления выступают принципы, характерные для политического режима. В то время как государственное управление осуществляется правящей партией, монархом или президентом в отношении государственного аппарата. Поэтому оно есть управление государством как политическим институтом.

Приведённые характеристики общества позволяют сделать несколько важных выводов.

Во-первых, общество возникает и формируется в процессе реализации деятельностных качеств человека, необходимым следствием чего становятся разнообразные социальные связи, определённая структура которых обеспечивает системные признаки общества и отсюда само существование общества.

Во-вторых, техника деятельности и формы социальных связей осуществляются благодаря комплексу различных норм, стандартов, правил, способов, методов и т. п., свойственных человеку как носителю высокого сознания. При этом и деятельность, и социальные связи проявляются в самых разнообразных видах и сферах – материальной и духовной, предметно-практической и абстрактно-идеальной, организационно-деловой и творчески-моделирующей. Собственно, речь идёт о том, что принято обозначать культурой общества.

В-третьих, реализация отмеченных особенностей человека – деятельности и социальных связей, обеспечиваемых высоким сознанием, приводит к тому, что, с одной стороны, общество возникает, формируется, функционирует и существует как продукт человеческой культуры, а с другой – сама культура становится продуктом функционирования общества. С этих позиций мы можем говорить и об обществе культуры, и о культуре общества.

Культура представляется как безусловные достижения человеческой деятельности в сфере духовного и материального производства. Она есть следствие и специфическое обрамление социальной деятельности. Отсюда культура выступает в качестве достигаемого результата, условий и способа человеческой деятельности во всем ее многообразии. Следовательно, мы имеем все основания говорить как о духовной, так и о материальной культуре. В таком контексте культура непосредственно сопряжена с деятельностью, являясь ее (деятельности) результатом, и опосредовано формирует деятельность складывающимися условиями человеческого существования, которые строятся по определенным стандартам, нормам и моделям.

Поэтому, как человеческая деятельность охватывает всё новые пространства в процессе исторического развития общества, становится всё более сложной и многофункциональной, так и культура в известном смысле глобализируется. И общество, и культура проявляют и реализуют себя в глобальных пространствах (что, конечно же, не отменяет их реализацию на локальных уровнях). Именно этот аспект становится наиболее важным с позиции исследования геополитических процессов.

Понятие «глобализация», получившее в последнее время широкое распространение, то социальное явление, которое оно выражает, ассоциативно связано с расширением экологического пространства, обретающего в современную эпоху, по определению В. И. Вернадского, состояние ноосферы.

В конце XVIII в. достаточно четко обозначился переход человечества к качественно новому этапу своего исторического развития. Знамением этого переходного периода стало внедрение в систему материального производства парового двигателя. Это привело к появлению такой рабочей машины (орудия производства), которая приводилась в действие не за счет мускульной силы рабочего, а управлялась им. Впоследствии эти изменения стали обозначаться как «промышленная революция».

Внедрение парового двигателя в процесс производства стало возможным благодаря формированию новой мировоззренческой системы. В свою очередь сама мировоззренческая система, подготовившая «промышленную революцию», утверждается на базе созидательной функции личности в процессе ее социальной, в том числе практическо-преобразовательной деятельности. Деятельность же, обеспечивается прежде всего развитием человеческого сознания – в онтогенетическом и филогенетическом плане.

Деятельностное преобразование окружающей действительности становится возможным благодаря осмыслению человеком мироздания. На основе этого строится определенная модель поведения, социального в том числе. В конечном счете коренные модификации социального бытия происходят как результат развития и совершенствования индивидуального и общественного сознания. Деятельность является системой осознанно моделируемых целесообразных действий, направленных на достижение прогнозируемого результата.

Как форма реализации сугубо человеческих качеств деятельность играет очень важную роль в процессе антропосоциогенеза и в развертывании социальной свободы личности (в том числе в её становлении). Исходя из данного определения деятельность предстает как производная человеческого сознания и способности мышления. Поэтому она выступает в качестве показателя их состояния и практической реализации. Реализация деятельностных качеств личности обеспечивает существование практически всех сфер общественного жизни – социальных отношений, политики, экономики, культуры, науки и др. Деятельность становится основанием и «творцом» социального бытия человека.

В своем историческом развитии человек проходит несколько ступеней, связанных с эволюцией сознания. Все основные этапы исторического пути человека характеризуются различными качествами мышления и деятельности. Эти ступени выражаются и историческими формами, видами и способами деятельности, и историческими условиями существования человека. Безусловно, что «выделение» человека из животного царства предполагало не только изменение его морфологических признаков, но и изменение его сознания и форм деятельности.

Подобного рода «переход» характерен не только для процесса антропосоциогенеза. Известно, что человека первобытного общества, занимавшегося присваивающим хозяйством, относят к виду homo sapiens. Человека сельскохозяйственной цивилизации, предполагающей производящее хозяйство, обозначают как подвид homo sapiens sapiens. Этим отмечается существенное отличие между ними. В нынешнее время формируется новый тип человека – homo creatur. Для человека творящего особо важными и актуальными на сегодняшний день являются параметры социальной свободы. Ее реализация осуществляется в процессе деятельности или, с точки зрения психологов, активности, как специфически человеческом атрибуте поведения.

Когда мы говорим о социальной деятельности человека в экологической среде, то последняя определяется в соответствии с характерной для современной отечественной и зарубежной социально-философской традиции. Суть этой традиции сводится к тому, что экология обозначается как окружающая среда а не среда обитания; как часть освоенной природы, а не вся природа. В английском терминологическом обороте это хорошо прослеживается на примере терминов: Environment – окружение, окружающая обстановка, среда; и Habitat – среда обитания. Мы используем термины «экология», «экологическая среда» и «экологическая деятельность» в соответствии с этимологией английского слова environment.

Возможность и даже необходимость рассматривать экологию в качестве окружающей человека среды, а не всей природы, подтверждается еще и тем фактом, что в рамках современной политической социологии возникло такое направление исследований, как электоральная экология. Исследования в этой области строятся исходя из специфики регионов, социально-классовых, стратификационных, этнических, религиозных, половозрастных групп, образовательного статуса и типа поселения. Социологические исследования в сфере электоральной экологии позволяют наиболее точно определить, в какой степени и в каких формах социально-экономический и этнокультурный контекст какой-либо группы населения воздействует на ее поведение во время выборов или принятия других политических решений. Исследования в этой сфере предполагают анализ воздействия специфических морфологических условий на поведение людей в данной единице территории.

Определяя современного человека как homo creatur, мы тем самым отмечаем не только его созидательные и творческие способности, которые гораздо шире и глубже по сравнению с предшествующими эпохами реализуются в системе общественного производства и в целом – социальной жизни, но и фиксируем процесс индивидуализации в социальной деятельности. Общество и человек становятся все более самостоятельными по отношению к экологической среде, которая по основным своим параметрам в большей степени формируется и даже создается в процессе человеческой деятельности.