Читать книгу: «Альтерверс», страница 5
– Вот именно, – согласился Игнат, – сначала кабан чуть ли не у ворот, теперь вот эта птица. Ты понимаешь, что это означает?
– Игнат, Роза, прошу вас, – Старший пытался сохранять спокойствие. – Да, произошла трагедия. Но мы с вами забываем о том, чему учились долгие годы. Если на нашем пути встают преграды, нам необходимо преодолеть их с гордостью. То, что кабан появился так близко, ещё не значит, что теперь они тут водятся, ведь с того момента прошло время, а новые особи замечены не были. Он мог просто заплутать. Ворона же… Мы сами вторглись на их территорию. Может быть, так нам показывают, что наш путь не лежит к той заправке. И более не следует туда отправляться. Я вообще не ожидал от Николая такого самоотверженного поступка. Он принёс себя в жертву ради блага всего Просветления. И хоть был ранен, своей цели он достиг! Привёз нам заветный бензин. И как же хорошо, что его жизнь сохранена и раны затягиваются! Владилен, почему ты молчишь весь вечер? Что думаешь ты?
– С… с… старче, – начал старожил, – уходить н… н… надо. Не к д… д… добру это. Не нам, т… т… так молодым. У н… н… них ещё есть шанс.
– И ты тоже? – разочарованно произнёс Старший. – Послушайте. Мы живём здесь всю нашу жизнь. Мы знаем, что там, в радиусе нескольких километров, нас может убить радиация или подобные твари. Даже если на секунду предположить, что мы можем отправиться куда-то, – то куда? Куда мы пойдём? С детьми, стариками?
– С… С… Старче, я полностью разд… д… деляю твои взгляды. П… п… просто мне становится с… с… страшно, что это происход… д… дит близко к… к… к нам.
– Ну, Владилен, ты никогда не отличался смелостью и храбростью, – ехидно заметила Роза и заботливо погладила его по спине. – Тем не менее Старче прав. Куда мы пойдём? Ведь нам предстоит не только идти, но и вести за собой. Всё, что у нас есть – пара автомобилей да мотоциклов. Мы не сможем вывезти поселенцев. Может быть, Старче прав. Нам просто нужно укрепить оборону Просветления, поставить больше часовых. Следить за лесами. Рекой. В конце концов, это наш дом. Кто же мы, если не сможем уберечь свой дом? Пережили Последнюю войну, а не сможем пережить натиск каких-то ворон с кабанами?!
Старший удовлетворённо улыбнулся.
– Я не буду с вами спорить, – тихо сказал Игнат, – но скажу только одно: без ресурсов, которые приносятся извне, мы долго не протянем. И даже если мы укрепим оборону… мы можем оказаться в ловушке. И тогда мы начнём жрать сами себя. И пути Просветления не будет. Потому что следовать этому пути будет некому.
Он поднялся, посмотрел на Старшего и вышел прочь. В том взгляде Старший увидел разочарование.
12
Сероглазый Тихон чистил самодельный автомат. Выверенными движениями он протирал каждую его деталь, смотрел, искал изъяны и протирал ещё раз. На блокпосту ночью больше заняться нечем. Он, конечно, мог бы взять один или два журнала из библиотеки, а может быть, даже попросить Старшего дать ему почитать одну из книг его небольшой коллекции, но интереса у Тихона к чтению не возникало.
Ночью слышался только шум осеннего ветра и треск деревьев, окружающих Просветление. Матвей сидел рядом, с автоматом наперевес. Когда сезон посевов закончился, он вызвался охранять периметр Просветления. Сначала просто сопровождал Тихона и его людей, а затем его поставили на дежурства. Тихон всё ещё с недоверием относился к оперативникам, потому предпочёл, чтобы Матвей дежурил с ним.
Они никогда не разговаривали. Матвей пытался первые три-четыре дежурства начать беседу, но безуспешно. В итоге он просто плюнул на это дело и выполнял свой долг: обход небольшой территории поселения, контроль периметра возле ворот Просветления.
В долгие ночи дежурства Матвей размышлял о своей жизни и событиях, которые с ним произошли. Он понял, как сильно соскучился по отцу, товарищам и нормальной еде. Хотя, пробыв здесь уже несколько месяцев, понятие «нормальная еда» стало абсолютно расплывчатым. Он мечтал о двойном чизбургере и блинчиках с ветчиной и сыром. Причём не приготовленных самостоятельно, а доставленных из сети ресторанов быстрого питания.
Он думал о том, как привязался к Элине, хотя обещал себе этого не делать. И мысль о том, что она ждёт его с дежурства, что приготовит абсолютно невкусную тыкву с картошкой и пригреется у него под мышкой, вызывала у Матвея восторг до дрожи где-то внутри. Пару дней назад он осознал, что это, по сути, первые его отношения, продлившиеся дольше полутора месяцев.
Думал о Марченко. Как сильно повезло Матвею работать на первом же задании с таким профи. Он ведь реально специалист по седьмой. Он продумывает всё до таких мелочей, о который Матвей даже не задумывался. Ему есть чему научиться у старшего товарища. Хотя некоторые моменты и вызывали у Матвея недопонимание, но кто он такой, чтобы судить?
Сторожевая башня, где располагался Матвей, только называлась башней. Постройка высотой в четыре метра чуть выглядывала из-за стен, но позволяла отслеживать всё, что происходит метрах в сорока от Просветления.
Где-то послышался треск.
Матвей посмотрел в темноту леса и звёздного неба над ним. После дождя здесь лес шумит по-особенному. Впитывая каждую каплю, упавшую с неба, он своим шуршанием просит ещё, не осознавая, насколько это губительно.
К отсутствию трелей птиц Матвей уже привык. Раньше лес ассоциировался у него со стуком дятлов, щебетанием соек или карканьем воронов, но теперь нет. Только шум сталкивающихся между собой верхушек сосен. И иногда рык. Где-то в темноте, уходящей в бесконечность.
– Тихо! – шепнул Тихон. – Слышишь?
Матвей задержал дыхание. Из темноты донёсся равномерный треск ломающихся друг за другом веток.
– Шаги? – спросил Матвей.
– Кто здесь? – крикнул Тихон и включил старый самозарядный фонарь.
Жёлтый овал мелькал из стороны в сторону, освещая траву и стволы деревьев неподалёку.
Влево.
Вправо.
Чуть выше.
Луч света остановился. В него вошёл молодой человек, аккуратно подстриженный, с гладким лицом, в чёрной кожаной куртке, явно не подходившей для седьмой классификации.
Тихон моментально наставил на мужчину автомат. Матвей повторил действие.
– Кто такой?! – крикнул Тихон. – Стоять на месте! Руки! Кто такой?!
– Простите, – замялся мужчина, – разрешите поговорить с вами?
– За ним, быстро! – скомандовал Тихон.
Матвей ловким движением шмыгнул по верёвочной лестнице вниз и приоткрыл ворота. Наставив свой АК на мужчину, он подошёл к нему вплотную. Молодой человек окинул Фёдорова-младшего взглядом и улыбнулся.
– Послушайте, я не причиню вам вреда, – сказал он, – незачем направлять на меня оружие.
– Замолчи, – скомандовал Матвей и обошёл его сзади. – Руки не опускать. Вперёд.
Подоспевший Тихон также держал на мушке молодого человека. Тот не выглядел испуганным, наоборот, он словно был готов к подобному исходу. Матвею сразу бросились в глаза джинсы молодого человека и ботинки-гриндерсы, совершенно не заляпанные грязью.
Это произошло.
– Кто ты такой и что здесь делаешь? – спросил Тихон, не опуская автомата.
– Моё имя не важно, – молодой человек опустил руки, – как и откуда я – тоже. Важно то, что я могу вам дать. Шанс.
Он улыбнулся белоснежной улыбкой.
– Очередной псих! – ругнулся Тихон. – Не испытывай моё терпение, красавчик. Руки подними.
– Позвольте, я вам кое-что покажу… – молодой человек потянулся в карман джинсов, за что сразу поплатился.
Тихон, не раздумывая, ударил парня прикладом. Тот сложился пополам и упал на бок. На всякий случай сероглазый прописал кирзовым сапогом ему в живот. Молодой человек закашлялся, попытался что-то сказать, но не успел: второй удар прикладом вырубил парня.
– Давай его в каземат. Посмотрим, какой путь его ожидает.
Матвей кивнул и приподнял обмякшего молодого человека за подмышки. Из кармана выпал небольшой прямоугольник чёрного цвета. Его лицевая сторона была из тёмного стекла, а внизу прямоугольника разместился небольшой кружок, не больше сантиметра в диаметре. Тыльная сторона отдавала серым, но что Тихону особенно бросилось в глаза, так это изображение надкусанного яблока, выгравированного на алюминии.
– Что это за хрень?! – испуганно спросил Тихон.
– Не знаю, – соврал Матвей и наклонился поднять прямоугольник.
– Не трогай! – крикнул Тихон. – Может, это бомба какая-то! Выкинь!
– Спокойно, – сказал Матвей, – маловат для бомбы. Я себе пока оставлю.
Тихон не одобрил решения Матвея, но и спорить не стал.
Оперативник приволок молодого человека в каземат, где они с Марченко провели свои первые дни в Просветлении. Матвей был на сто процентов уверен, что это один из членов банды. Не просто так он заявился среди ночи в одежде не соответствующей классификации, да ещё и с мобильным телефоном из другого объекта. А значит, всё идёт по сценарию.
Пусть не так гладко, но по сценарию.
13
С каждым новым движением бёдер милой блондинки Марченко чувствовал, как ему в спину упирается пружина матраца. Это доставляло ему ужасный дискомфорт, но прерывать процесс он не собирался. Мысли в голове путались. Напряжение всё нарастало.
– Егор! – послышался крик Матвея у входной двери. – Егор, вставай! Быстро.
Блондинка остановилась.
– Какого?.. – возмущённо спросила она тонким голосом.
– Не знаю, красавица, но он сейчас об этом пожалеет.
Егор аккуратно снял с себя девушку, обернулся старой тряпкой, которая заменяла ему полотенце, и вышел к напарнику.
– Ну ты, конечно, вовремя, блин! Что стряслось?!
Матвей ничего не ответил, а просто показал ему мобильный телефон.
– Ты откуда это взял?!
– Отобрал у заблудшей души. Мы с Тихоном были на посту. Появился парень. Хотел поговорить. Сейчас он в клетке. А телефон у него вывалился из кармана.
– Отлично, – обрадовался Егор, – значит, мы на верном пути. Кто ещё в курсе?
– С утра Тихон доложит Старшему. Дальше он будет решать. Но лёд тронулся.
– Это точно. Никому не отдавай мобильник. Пароль стоит?
– Угу.
– Чёрт. Прислони его палец, пока он без сознания.
– Рискованно. Но это один из них. Я нутром чую.
– Нутром он чует. Ладно, пёс с ним. Посмотрим, что скажет Старший.
Наутро Старший не придал значения произошедшему событию, несмотря ни на внешний вид пленника, ни на аппарат, который присвоил себе Матвей. Он просто велел кормить юношу один раз в день остатками от ужина.
Пять дней спустя он подозвал к себе Тихона и Матвея, чтобы те привели к нему молодого человека. Он был готов его выслушать.
Матвей спустился к каземату и открыл дверь.
– Встать! – скомандовал он. – На выход!
Фёдоров-младший вёл молодого человека по той же дороге, что почти полгода назад вели и его самого. Люди косились на юношу. Его нестандартная для этих мест ухоженность, сохранившаяся даже за несколько дней в камере, привлекала к себе. У входа в главное здание Просветления Матвей повернулся к молодому человеку и произнёс слова, которые не ожидал, что будет произносить:
– Говорить будешь тогда, когда тебя спросят. Вопросов не задавать. К Старшему обращаться только «Старче». Всё понятно?
– Понятно, – тихим голосом сказал юноша, а потом добавил: – то, что вы забрали… верните.
– Иди, – жёстко ответил Матвей.
Старший нахмурил седые брови, присматриваясь к юноше. Его вид казался ему диковатым, а обувь смешной. Тихон, облокотившийся на боковую стенку одного из шкафов, пренебрежительно наблюдал.
– Итак, – выдохнул Старший, – зачем ты здесь?
– Старче, – ответил юноша, – разрешите представиться. Меня зовут Артём. Я прибыл к вам, в ваше замечательное поселение, с предложением. К сожалению, огласить его у меня не получилось, так как ваши люди избили меня и бросили в камеру.
– Откуда ты, Артём?
– Я понимаю, что это может прозвучать странно, но прошу вас выслушать меня.
Он посмотрел Старшему прямо в глаза.
– Я не из здешних мест. Даже не из этого мира. Я родился в Нижнем Новгороде, но в вашем мире этот город называется Горький, и, скорее всего, он стёрт с лица земли. Мне двадцать четыре года, и последние несколько лет я занимаюсь тем, что помогаю таким поселениям, как ваше, найти новый дом, вдали от радиации и опасных тварей.
Старший слегка повернул голову, словно желая лучше расслышать слова юноши.
– Скажите, Старче, вы слышали когда-нибудь термин «Мультивселенная»?
Старший не ответил.
– Представьте себе множество миров, схожих с нашим, где тот же год, месяц и день, только протекает он совершенно по другой исторической линии. В некоторых мирах Земля разрушена не полностью, в некоторых жизни не осталось вообще, а в некоторых войны никогда не было. И жизнь продолжается. Никакой радиации, мутировавших зверей, кислотных дождей. В одном из таких миров родился я.
Старший посмотрел на Матвея с Егором, которые стояли в углу, скрестив руки на груди, потом на Тихона и рассмеялся. Отдышавшись, он произнёс:
– Что ж, я думал меня уже на старости лет ничем не удивить. Но вы, Артём, это сделали. Я охотно бы вам поверил, что где-то есть… Как вы сказали? Миры, не тронутые Последней войной, но, юноша, я слишком стар, чтобы верить во все эти сказки.
– Я могу вам доказать. Ваш человек, вот этот, – он показал на Матвея, – забрал у меня мобильный телефон. Изобретение середины восьмидесятых из нашего мира, которое к текущему времени претерпело множество изменений. С помощью этого устройства можно не только разговаривать, как по радиоканалу, но также фотографировать, слушать музыку и многое-многое другое.
– Юноша, перестаньте, прошу вас! – продолжал заливаться смехом Старший.
– Я понимаю ваш скепсис. Прошу, позвольте продемонстрировать.
Старший, немного успокоившись, махнул рукой. Матвей передал чёрный прямоугольник Артёму.
Юноша сразу же приложил большой палец к кружочку на фронтальной стороне. Аппарат загорелся разными красками, что, несомненно, привлекло внимание Старшего. Его улыбка испарилась, а глаза забегали от испуга.
– Что это?! Что это такое?! – спросил Старший.
Марченко и Фёдоров для вида схватились за оружие и нацелились в Артёма.
– Не бойтесь! – громко сказал он, а затем понизил тон: – Я просто хочу вам показать, чего достиг технический прогресс в нашем мире. Согласитесь, что подобных технологий здесь быть не может.
Старший, забыв о больных коленях, немного привстал, всматриваясь в экран аппарата. Такого он никогда не видел. Он не знал, какими словами можно описать то, что он сейчас видел перед собой. До войны у одного из его знакомых был телевизор. Это была огромная коробка из обработанного дерева с маленьким чёрно-белым экраном посередине. Здесь же краски были такими яркими! Но без огромной коробки.
– Смотрите, – продолжил Артём, – я уверен, что вам понравится!
Он открыл программу для воспроизведения музыки и нажал на фотографию Фрэнка Синатры. Из динамика полился поистине бархатный голос маэстро, который рассказывал в песне о своих воспоминаниях.
– Невозможно… – прошептал Старший.
– Я понимаю, что это слишком для вас. Но я вас не обманываю. Существуют миллионы – нет! – даже миллиарды других миров. И вам необязательно жить в том мире, где вы вынуждены думать о том, как выжить и что есть завтра. Смотрите.
Юноша нажал на небольшой квадратик на экране, после чего показались разноцветные картинки. Одну за одной он показывал фотографии непривычной, неразрушенной Москвы. Красный Кремль с рубиновыми звёздами. Храм Христа Спасителя, разрушенный и восстановленный. Памятник Юрию Гагарину на одноимённой площади. Леса. Поля. Множество автомобилей. Сборище небоскрёбов разных цветов. Голубое небо. Такое, каким его помнил Старший.
– То есть вы… и этот… прибор, который показывает фотокарточки… из другого мира? – неуверенно спросил Старший.
– Да. Это так, – Артём поднял телефон выше и направил камеру на Старшего. – Улыбочку!
Раздался щелчок. Артём повернул телефон, чтобы показать Старшему его удивлённое выражение лица.
– Не может быть… – восхищался он. – Этого просто не может быть…
– Послушайте, Старче, – продолжил юноша, – я понимаю, что информации много. Я видел это раньше. Мои друзья и я занимаемся тем, что помогаем людям, оказавшимся в вашей ситуации.
– Каким именно образом? – неожиданно спросил Марченко томным голосом.
– Есть одна технология, – начал Артём. – Простите, как вас зовут?
– Не важно. Продолжай.
– Так вот… Есть одна технология, придуманная в одном из параллельных миров. Она образует что-то типа перехода между мирами и позволяет совершать перемещения из одного в другой. Я не технолог, поэтому не расскажу подробностей, но если интересно, то я познакомлю вас с нашими техниками. Наша команда путешествует по мирам в поисках тех, кто нуждается в переселении. Мы предлагаем перебраться в миры более приятные для проживания, туда, где у многих из вас может появиться второй шанс.
– То есть не у всех? – спросил Матвей.
– К сожалению, да… Не у всех. Понимаете, в каждом мире существуют дубликаты. Мой, ваш, чей угодно. Мы проверяем, где находится дубликат, жив он или нет. В общем, проверяем, можно ли отправиться на постоянное место жительства в тот или иной объект.
Напарники переглянулись. Им обоим резануло слух обозначение «объект». Его употребляют только агенты СКВП. Сам Артём бывшим агентом быть не может, а значит, он это обозначение от кого-то услышал. От кого-то, кто знаком с их внутренней терминологией.
– Например, – продолжил Артём, – мы не можем отправить вас туда, где ваш дубликат – преступник, так как он в розыске и могут возникнуть проблемы. Но в таком случае мы подыскиваем альтернативу.
– Давно вы этим занимаетесь? – спросил Марченко и, не стесняясь Старшего, закурил самокрутку.
– Какое-то время. Не так долго, может, пару лет. Но мы профессионалы. И знаем, что делаем.
– По мне, – Тихон подошёл к Артёму, – ты шарлатан. Я не знаю, откуда у тебя твои игрушки, но мне кажется, что проще тебя грохнуть. Кто знает, какие ты беды принесёшь. И кто придёт после тебя.
– Подожди, Тихон. Мы не отбираем жизнь, – Старший сделал паузу, – Просветление – это путь. Мы сегодня узнали слишком многое. То, что заставило меня задуматься. Но я не готов сейчас ничего сказать.
– А я готов! – нагло влез Матвей. – Точнее, спросить. Это же не акт благотворительности, не так ли?
– Всё верно, – улыбнулся Артём. – Но то, что мы предлагаем в обмен на несколько драгоценностей или ресурсов, поистине бесценно. Сколько стоит билет в новый мир, где не нужно бороться за выживание, где вы сможете начать всё с чистого листа? Конечно, интеграция займёт какое-то время. Но после – вы даже не будете вспоминать о мире, где вас окружала смерть.
Старший посмотрел на Тихона. Тот ничего не сказал, а просто вышел из гостиной. За ним проследовали Егор и Матвей.
– Ступай, – обратился Старший к Артёму, – сегодня тебя положат на матрац в доме, а не на землю в камере. К разговору вернёмся завтра. Мне нужно поговорить со старожилами Просветления. Но твой аппарат я оставлю. Мне нужно доказательство.
– Хорошо, – согласился молодой человек, – тогда я сниму пароль.
Старший не понял, что означает эта фраза. Артём вышел из здания. Его тут же подхватили под руки две брюнетки в лёгких плащах, они, хохоча, увели юношу в один из старых домов.
Оперативники проводили их взглядом.
14
На следующий день большой зал главного здания Просветления преобразился. В середину комнаты поставили круглый стол и четыре стула вокруг. На месте, где идеально бы смотрелся пятый, разместилось кресло Старшего.
Они велели никого не пускать. Вход в здание охраняли трое, а вход непосредственно в гостиную – Тихон и Матвей. Егору и ещё одному плотному мужчине поручили не упускать из виду Артёма. А также не выпускать его из дома.
Старожилы прошли в комнату, каждый сел на своё место. Старшего ждали минут двадцать. Он величественно прошёл мимо охраны, с трудом поднялся на второй этаж и, не заметив Матвея с Тихоном, кряхтя, уселся в кресло.
Совет поселения не собирался слишком давно. Не было должного повода. Об этом ещё с утра Тихон шепнул Матвею. Последний раз они собирались по такому серьёзному поводу больше десяти лет назад.
Старший оглядел свою свиту. Роза спокойно что-то вязала ржавыми спицами из обрывков ткани, которую искусно превратила в клубок. Владилен и Игнат, как всегда, спорили о чём-то. Без злобы. Их дискуссии забавляли Старшего. Иван задумчиво смотрел в разбитое окно. Собирались тучи.
– Я… даже не знаю, с чего начать, – голос Старшего был уставшим. – Несколько дней назад к воротам Просветления пришёл юноша. Не похожий ни на кого из нас. Манера говорить, одежда, причёска… Всё это как будто из другого мира. Как в итоге и оказалось: из другого мира он сам.
Все старожилы как один посмотрели на Старшего с недоумением.
– Я понимаю, как это звучит, – продолжил он, – но все вы знаете меня на протяжении ваших жизней, и никогда я не был уличён в обмане или подлоге. То, что я вам сейчас покажу, то, о чём буду рассказывать, должно остаться в этих стенах. Я искренне надеюсь на вашу верность и понимание.
Он достал из кармана своей рясы мобильный телефон Артёма, сделал все движения, которые делал юноша, и повернул его к старожилам.
– Это, – Роза от удивления открыла рот, – Москва?! Это что, чудо какое-то?!
– Это не п… п… просто ч… ч… чудо! Это т… т… технология!
– Технология, неведомая нам, – подхватил Игнат.
– Как?! Откуда?!
И тогда Старший поведал старожилам всё, что произошло от момента задержания Артёма до их разговора накануне. На какое-то время в гостиной повисла тишина. Старший кашлянул и глотнул воды из стакана, подготовленного заранее.
– Ввиду сложностей, которые так неожиданно возникли, – сказал он, – я прошу совет дать мне разрешение на встречу Артёма с товарищем Пилатом.
– Старче, – сказал Игнат, – мы очень давно не приходили к таким мерам. Это серьёзное решение, которое противоречит нашему пути. Почему ты считаешь, что этот юноша должен встретиться с Пилатом?
Старший отклонился и снова закашлялся. Его лицо было бледным.
– Дорогой Игнат, посуди сам: в наше поселение приходит человек, который обещает нам блага другой цивилизации. Возможно ли такое?! Он говорит о каких-то коридорах, какой-то интеграции и ещё чёрт знает о чём, при этом взамен просит чуть ли не всё наше золото и серебро. Даже обручальное кольцо моей матери! Что мешает ему забрать у нас всё, а затем просто скрыться?! Обмануть нас!
– Старче, мы давно уже избавились от необходимости в материальном. Да и потом, что мы можем ему предложить? – голос Розы был взволнованным, но она старалась это скрыть. – Пару старых икон да старинный сервиз. Может, у кого-то найдётся колечко или серьги. Вопрос в том, говорит ли юноша правду? Правду о других мирах.
– Именно! – громко согласился Старший. – Эта штуковина похожа на разработку шпионов! В наше-то время! Может, у него вообще задача запудрить нам мозги и перебить всех. Может, он – капиталист! Но даже если он говорит правду… Даже если на секунду представить, что это не какая-то подделка или игрушка, а технология из другого мира… Даст ли он нам то, о чём говорит? Где гарантия того, что он не обманет нас? Это слишком опасно. Готовы ли вы, старожилы, рискнуть здоровьем каждого в этом поселении? Готовы ли вы пойти на такой риск?
– О чём ты вообще говоришь, Старче?! – не выдержал Игнат. – Какие, к чёртовой матери, шпионы?! Капиталисты?! Откуда?! Вокруг нас радиация! И мутанты. Которые, сука, растут не по дням, а по часам! А если они ещё и летают, то нам вообще не укрыться. Вот о чём стоит подумать, Старче. Как мы будем обороняться от тварей, которые напали на Кольку-заправщика?
– Это вопрос важный, – ответил Старший, – но сейчас есть вопрос важней.
– А что такого?! – Игнат не отступал. – Может быть, это действительно наш путь?! Реальный, тот самый путь?! Что нам осталось в этом мире? Земля с каждым годом всё хуже, кроме сорняков скоро вообще ничего не будет расти, а потом и их не станет. Мутантов становится всё больше. Нас становится всё меньше. Давай честно, Старче, мы в полной заднице! И этот парнишка появился не просто так.
– Конечно, не просто так! – устало, но громко сказал Старший. – Он может на нас поживиться, а потом со своими подельниками всех нас перебить! Риск слишком велик.
– У… у… убивать парня т… т… т… тоже неправильно, – неожиданно для всех сказал Владилен.
– Подумай об этом с другой стороны, – Старший провёл рукой по седой бороде, – стал бы этот юнец защищать тебя, если бы сложилась опасная ситуация?
– Н… н… не знаю. Н… н… но ситуация не с… с… сложилась, и я не х… х… хочу брать ответственность з… з… за его смерть.
Владилен достал из кармана пиджака старый платок и протёр вспотевший лоб и затылок.
– Иван, – сказала Роза, – что ты молчишь? Скажи что-нибудь.
Иван тонкой, усыпанной пигментными пятнами рукой поправил седеющие неровной волной волосы. Какое-то время он ничего не говорил. Остальные терпеливо ожидали его ответа.
– Я слишком старый для того, чтобы что-то менять, – наконец произнёс он, – меня устраивает мой быт. Он прост, можно даже сказать, скучен. Однако жить где-то в новом мире я не смогу. Но посмотрите туда, в окно. Там больше сотни тех, кто ещё может пожить. Адаптироваться к жизни без ужимок. Им будет непросто, это понятно. Но представьте, каково будет их детям, которые родятся уже в новом мире? Имеют ли право пятеро стариков лишать надежды молодое поколение? Мне кажется, что нет. А если этот юный товарищ окажется обманщиком, то вот тогда он может встретить товарища Пилата. И это будет заслуженно.
– Я не верю ушам своим, – опешил Старший. – Ты, всегда рационально смотревший на вещи, предлагаешь поддаться безумию? Невероятно!
– Безумие – это отказаться от надежды, Старче, – ответил Иван. – А это – просто попытка понять, есть ли на этом свете место, где мои внуки смогут жить, не отказывая себе в еде. Ты спросил моего мнения, я его тебе выразил. Я-то точно никуда отсюда не собираюсь.
– Т… т… тогда у нас есть т… т… только одно реш… ш… шение. Г… г… голосовать.
– Хорошо, – сказала Роза, – на повестке два вопроса. Первый: стоит ли юноше, назвавшему себя Артёмом, встретиться с товарищем Пилатом? Второй: стоит ли рассказать поселенцам о сложившейся ситуации и, как следствие, не мешать им принимать решение об уходе из Просветления?
Старший с трудом сдержал сухой кашель.
– Первый вопрос, – продолжила Роза. – Говори, Старче.
– Любо, – ответил тот и посмотрел на остальных.
– Нелюбо, – проголосовал Игнат.
– Н… н… нелюбо, – проголосовал Владилен.
– Нелюбо, – проголосовал Иван.
– Нелюбо, – проголосовала Роза. – Второй вопрос. Старче?
– Нелюбо.
– Любо, – проголосовал Игнат.
– Любо, – проголосовал Владилен.
– Любо, – проголосовал Иван.
– Любо, – проголосовала Роза. – Таким образом, юноша, назвавший себя Артёмом, не встретится с товарищем Пилатом, а поселение узнает всю правду, как она есть. Вопрос дальнейших действий будет решаться после общего собрания.
Она посмотрела сочувствующе на Старшего и спросила:
– Как ты, Старче?
– Нормально, – грозно, обиженно ответил он, – вопросов для обсуждения больше нет. Идите. Я хочу побыть один.
Четверо встали из-за стола и отправились к выходу. Иван задержался немного, повернулся к Старшему и даже открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал.
Старший сидел ещё долго в своём кресле, изредка покашливая и обдумывая первый случай, когда совет не согласился ни с одним его решением.
15
Каждое утро, независимо от погоды, жарко ли на улице или холодно, Старший, надев поверх своей рясы старый бушлат довоенных времён, обходил Просветление. Эта утренняя прогулка придавала ему силы и ощущение, что он всё делает правильно. Что он тот, кто строит прекрасный новый мир.
Жаловаться жителям не пристало. У них есть на столе еда, пусть и не самая лучшая, но чем заполнить желудок есть, а о мясе они и не слышали. У них есть крыша над головой, хоть многие дома разваливаются на части и укреплять их приходится листами металла и фанеры, если таковые найдутся. У них есть свобода выбора действий, главное, чтобы каждый поселенец не бросал товарищей и вносил свою лепту в механизм Просветления.
У них есть путь.
Каждый выстраивал этот путь по-своему, но все должны быть объединены идеей. Правда, какая это должна быть идея, каждый понимал по-своему.
Наверное, в этом и заключался самый главный талант Старшего. Он умел донести до любого свою мысль так, что она завладевала человеком. Вселяла надежду или страх. Старший, словно медвежатник, открывающий сейф, подбирал отмычку к каждому поселенцу настолько виртуозно, что ему бы позавидовали многие диктаторы.
Всё, что говорил или делал Старший, могло казаться божьим промыслом, если бы поселенцы верили в бога. Это был его мир, где-то посреди лесов, на месте небольшого городка на берегу Оки, где вокруг – ничего, только радиационный фон и мутанты. А ещё множество сосен. Сосен, которые выстроили живую изгородь, отделяющую Старшего и его поселение от всего остального мира.
Когда он не вышел на прогулку, люди сначала не придали этому большого значения. Всё-таки человек в почтенном возрасте, и каждый шаг давался ему всё тяжелее. Спустя час с небольшим Тихон – верный служащий Просветления с бесконечно серыми глазами – решил проверить своего наставника.
Старший ожидал его. В своей небольшой комнатке, где разместилась пружинная кровать и тумбочка, выполняющая роль прикроватной, он мирно лежал в постели. Одну руку, усеянную морщинами, он держал на груди. Вторая была спрятана под лёгким разноцветным пледом, накрывающим всё тело. Его рот был открыт, а на щеке засохла аккуратная кривая линия белого цвета, которая скрылась где-то в седой бороде. Его глаза смотрели в обшарпанный потолок, но их стеклянный оттенок говорил, что Старший смотрит в бесконечность уже несколько часов.
Тихон сразу сообразил, что к чему, но не хотел в это верить. Для него Старший был не просто наставником. Не просто лидером, за которым хотелось следовать. Старший приходился ему биологическим отцом. И впервые в жизни Тихон вполголоса, сдерживая слёзы, назвал Старшего папой.
В Просветлении наступил траур.
Все понимали, что рано или поздно это произойдёт, но верить в кончину Старшего не хотел никто. Женщины оплакивали его, не жалея слёз, а мужчины, осиротевшие, испуганные, не поднимали головы.
В тот же вечер на главной площади Просветления горели факелы из подручных средств. Старшего разместили в круге старого фонтана, который не работал больше пяти десятилетий. Тело обложили деревом по всему периметру каменного строения, а между поленьями разложили сухую траву, которую использовали как утеплитель в домах.
Четверо старожилов взяли в руки небольшие факелы и одновременно подожгли поленья. По всему фонтану сухая трава разнесла огонёк, который превратился в костёр, пылающий ярко и освещающий всё вокруг.
