Читать книгу: «Следы на бумаге», страница 2

КОЗЁЛ

Строители водозаборного узла жили в рабочем посёлке из десяти бараков, расположенном на берегу Учинского водохранилища, рядом с деревней Манихино.

Дети строителей обучались в сельской школе, которая находилась на окраине деревни.

Если идти по дороге, идущей от посёлка до школы, необходимо было преодолеть расстояние более двух километров. Напрямую же от посёлка до школы было не больше километра. Поэтому школьники, чтобы не делать петлю, протоптали через поле тропинку напрямую к деревне. Получилось так, что тропа прошла мимо колхозного овощехранилища.

Овощехранилище представляла собой большую яму, обрамлённую тремя венцами из брёвен и перекрытую пологой двускатной тесовой крышей, обросшей от времени мхом и лишайником, которая спускалась почти до самой земли.

Жители деревни отнеслись к появлению новых соседей в основном дружелюбно. Было иногда такое, что возникали споры из-за выделения рабочим земли под огороды, но они всегда заканчивались по-доброму.

Имели место стычки между деревенскими и поселковыми подростками, но и они постепенно прекратились, так как приходилось вместе учиться в одной школе и часто сидеть в одном и том же классе.

Только одно «существо» не желало признавать приезжих – это довольно крупный козёл, обросший лохматой шерстью, с длиннющей бородой и острыми чуть загнутыми назад рогами.

Он легко взбирался на крышу этого большого вросшего в землю овощехранилища и, стоя на самом коньке, каждый день с раннего утра ждал, когда мимо пойдут в школу дети.

Оставляя без внимания большие группы детей, он ждал, когда мимо будут проходить два-три запоздавших школьника. Дождавшись, он стрелой слетал с крыши и бросался за ними в погоню. Догнав отставшего из убегающих, он бил его рогами в спину. Когда тот падал, козёл, немного постояв рядом и видя, что «жертва» не пытается подняться, медленно уходил в сторону ближайшей деревни.

Его излюбленное место времяпровождения было перед входом в сельмаг. Стоя в угрожающей позе, иногда мотая рогатой головой, он у многих покупателей, выходящих из магазина, вызывал опасение. Они, чтобы задобрить, угощали его тем, что купили.

Особо ему нравилось, когда мужики рассаживались на пустые ящики у магазина и распивали «на троих».

Он с удовольствием вылизывал из консервной банки налитую туда водку и закусывал протягиваемой ему килькой.

Затем происходило невероятное, что собирало вокруг толпу зрителей. Один из мужиков прикуривал папиросу и совал в рот козлу, тот, держа папиросу губами, как заправский куряка, вдыхал дым и выпускал его через нос. Выкурив её полностью, он съедал окурок, ложился неподалёку в тени и засыпал.

Никто из деревенских жителей не мог сказать, кто хозяин козла.

Ближе к ночи он уходил в сторону леса, а на следующий день вновь возвращался.

Ходили слухи, что это оборотень. Это наводило страх на деревенских баб и особенно на ребятню.

Говорили, что он то ли из лесничества, то ли просто дикий и живёт в каком-нибудь шалаше, оставленном лесорубами.

Попытки прогнать козла, ни к чему не приводили, через несколько дней он опять дежурил на своём наблюдательном пункте на крыше овощехранилища.

Мальчишки решили объявить козлу войну.

Заранее рассовав по карманам камни, они, в очередной раз, идя по тропе и поравнявшись с овощехранилищем стали швырять их в козла.

Тот стоял, не шевелясь, не обращая внимания на пролетавшие мимо камни, и наблюдал за действиями напавших на него мальчишек.

Этот «бой» закончился не в пользу ребят. Когда один из камней попал козлу меж рогов, он, не обращая внимания на пролетающие мимо «снаряды», ещё с большей яростью, чем раньше, бросился на них, догнал и не успокоился, пока всех четверых не уложил на землю.

Среди них был и ученик третьего класса Вовка Помехин.

Впоследствии запоздавшие или отставшие от других школьников, дети далеко стороной обходили этого разбойника.

Для козла это было большим разочарованием, и он долго ещё громко блеял, перед тем как уйти. Видимо от досады.

Строительство закончилось.

Рабочих и их семьи переселили в другой посёлок, расположенный рядом с Северной водопроводной станцией.

Прошло три года.

Для школьников наступили долгожданные летние каникулы.

В одну из комнат барака, в котором проживали Помехины, вселили семью Василия Солопова, работающего на стройке водителем грузового самосвала ГАЗ-51.

Он иногда в обеденное время заезжал домой на своём самосвале, чтобы перекусить.

Когда Вовка увидел стоящий у дома грузовик, то подбежал и не мог налюбоваться на это, как ему казалось, чудо. Ведь его главная и единственная мечта детства – это после окончания школы выучиться на шофёра и колесить по дорогам страны.

– Что, нравится машина? – раздался за его спиной голос Солопова.

Вовка вздрогнул от неожиданности,

– Очень нравится, дядя Вася.

– Это тебе не «полуторка», новая модель, Горьковский завод выпускает, грузоподъёмность две с половиной тонны и скорость до ста километров в час, это к тому же самосвал, – Солопов раскурил папиросу и сел на подножку кабины, – Хочешь прокатиться?

У Вовки перехватило дыхание, и он не смог произнести ни слова и энергично закивал.

– Тогда предупреди родителей, обратно приедем только к концу дня, а то будут зазря беспокоиться.

– Папка с мамкой на работе. Я дома один.

– Ну, раз так, полезай в кабину.

О таком Вовка и мечтать не мог. С этого дня он частенько разъезжал с соседом по Подмосковью.

Василию Солопову нравилось, когда рядом с ним в кабине кто-то сидел, можно было поболтать о том, о сём, поделиться новостями и послушать рассказы пассажира и поговорить, как говориться про жизнь. К тому же это общение не давало задремать или не дай бог уснуть за рулём.

Его два сына, почти ровесники Вовке, не очень любили разъезжать с отцом в тесной кабине «Газика», поэтому он с удовольствием брал в рейс Вовку. Ему нравился этот любознательный парнишка, который кроме того, что интересовался устройством автомобиля, с интересом слушал его рассказы о войне, о его поездках дорогой жизни по льду Ладоги в осаждённый Ленинград.

Во время одной из таких поездок маршрут рейса самосвала Солопова проходил мимо деревни Манихино.

Он остановил грузовик у продмага и пошёл, прикупить папирос и спичек.

Вовка тоже вылез из кабины и пошёл за ним, чтобы побаловать себя чем-нибудь вкусненьким. К тому же очень уж не терпелось истратить рубль, который дал ему утром отец.

С кульком глазурованных пряников он вышел на крыльцо магазина достал один и откусив от него кусочек вдруг замер, заметив рядом в зарослях крапивы, малины и репейника того самого козла.

Козёл повернул голову и заметив Вовку выбрался из зарослей и стал рыть копытом землю.

Вовка протянул в его сторону руку с остатком пряника,

– Иди ко мне, поешь, пряник вкусный, иди.

Козёл наклонил голову, выставив вперёд рога, и с угрожающим видом двинулся к нему.

У Вовки не хватило мужества противостоять ему. Он спрыгнул с крыльца, опрометью бросился к машине и вскочил в кабину.

Козёл подошёл к машине и, встав на задние ноги, стал бить рогами по закрытой Вовкой двери.

Солопов остановился покурить и поболтать с сидящими на ящиках мужиками.

Услышав стук и заметив козла, совершающего свои вероломные действия, он поспешил к машине.

При его приближении козёл отошёл на несколько метров.

Вовка опустил стекло кабины,

– Дядя Вася, на, угости его, – и он передал Солопову несколько пряников.

Козёл с удовольствием принял кушанье и даже подобрал губами крошки с земли. Он немного подождал и видя, что ждать ещё чего-то не приходится, удалился в сторону зарослей, туда от куда недавно появился.

Солопов сев в кабину и перед тем как завести мотор спросил,

– Что ж сам-то не покормил?

– Я хотел, но он на меня набросился и стал бодать, – Вовка приврал, ему было стыдно, что он не смог противостоять какому-то козлу.

– Видно насолил ты ему чем-то. А?

– Камнями с ребятами бросались в него. Но это было так давно, три года уж прошло.

– Три года, парень, не срок. Я помню случай когда собака узнала и бросилась на преступника, который убил хозяина. И это по прошествии девяти лет. Вот так.

Когда, возвратившись вечером, Вовка вошёл в комнату, его чёрный как смоль кот, спавший на диване, поднялся, потянулся, уселся и стал, не отрываясь, смотреть на него своими жёлтыми широко раскрытыми глазами.

Вовке показалось, будто кот спрашивает: «Ну как, встретил старого знакомого».

После этого случая Вовка стал совсем по-другому смотреть на животных, даже на синичку, влетавшую в открытую форточку и воровавшую таблетки с тумбочки у его кровати, когда он болел.

Прошли годы.

Володя Помехин окончил среднюю школу, поступил на зоологический факультет университета и защитив диплом стал известным учёным, посвятившим себя изучению, защите и борьбе за сохранение редких исчезающих видов животных.

Вот так, вроде бы незначительный случай, произошедший в детстве смог повлиять на всю дальнейшую жизнь человека.

ОДНА ЛОШАДИНАЯ СИЛА

В советские времена в нашем государстве инженерно-техническим работникам запрещалось работать по совместительству в какой-либо другой организации. Оклады были не высоки и, чтобы обеспечить себе мало-мальски приличную жизнь, приходилось идти на нарушение закона.

В свою бытность, работая на стройке прорабом, Юрий Николаевич Подкапаев нашёл подряд (по тому времени правильнее назвать: «халтуру») на строительство дома на одном из садовых участков Можайского района Московской области. К работе он привлёк нескольких своих рабочих, умеющих «держать язык за зубами».

Ему необходимо было в очередной раз проверить, как идут дела на стройке, но случилась так, что сломались его «Жигули», и он был вынужден добираться туда на электропоезде.

В субботу Подкапаев проснулся пораньше, чтобы успеть на первую подходящую ему электричку. С одной стороны, чтобы приехать пораньше на место, а с другой стороны, чтобы не стоять всю дорогу в проходе или в тамбуре.

Расписание он заранее не узнал, и поэтому поезд пришлось ожидать почти час.

Его предположения не оправдались, даже в такое раннее время платформа на станции Фили быстро заполнялась. И понятно, начался дачный сезон: стоит тёплая, солнечная погода – более подходящего времени для поездки за город не придумаешь.

Он выкуривал сигарету одну-за-одной и, как всегда, от нечего делать, наблюдал за людьми вокруг, и, изучая их внешность, пытался определить, кто есть кто.

Случалось, иногда он не выдерживал, такой уж у него характер, и подходил к особо колоритным личностям и заговаривал, чтобы проверить угадал или нет образ жизни, характер, профессию и тому подобное. Иногда его впечатление о человеке оказывалось верным.

На этот раз особо интересных для него людей не было, в основном вокруг были пенсионеры, образ жизни которых угадывать было не сложно, да и не интересно.

Но через некоторое время его внимание привлекла женщина, а скорее девушка, которая вышла из метро. Удивило, что, такая стройная и не атлетически сложенная, она с рюкзаком за спиной и двумя объёмными сумками в руках уверенно зашагала в сторону железнодорожной кассы. Купив билет, она с трудом поднялась по ступеням на платформу. Скамейки были уже заняты, и чтобы как-то облегчить нагрузку она повернулась спиной к перилам, облокотила на них рюкзак и поставила у ног сумки.

Одета она была скромно, то ли в спортивном, то ли в молодёжном стиле: лёгкая куртка, суженные к низу брюки из тонкой ткани, на ногах кроссовки.

Длинные густые светло-каштановые с рыжеватым отливом волосы были завязаны в хвост. Но главное, Подкапаев заметил полное отсутствие макияжа на лице, что совсем не лишало его привлекательности. Рукава куртки не скрывали красивые руки с длинными пальцами без маникюра.

Ему стало интересно, что заставило эту молодую женщину подняться с постели так рано, чтобы тащить на себе такой груз. Стал гадать: «Ну, во-первых эта женщина одинокая, иначе бы был помощник; во-вторых у неё наверняка есть ребёнок, а может быть и два, которые живут где-то в деревне у бабушки. Женщина решила их навестить, а так как там с продуктами трудно, она везёт их, чтобы обеспечить на всю следующую неделю».

Предположение о её профессии у Подкапаева никак не складывалось, и он решил попробовать её разговорить.

Подошёл.

С близкого расстояния женщина выглядела ещё моложе, чем виделось издали.

Ему невольно стало неудобно заговаривать с ней без причины, – «Мужчина в годах и „клеиться“ к молодой незнакомой девушке», – но любопытство взяло верх, и, видя её грустный взгляд, он нашёл повод с чего начать разговор.

– Извините, у Вас какие-то неприятности? У Вас такой печальный вид, что мне невольно захотелось Вам помочь.

Девушка повернула голову и изучающе посмотрела на меня с нескрываемым безразличием,

– Почему печальный? У меня всё нормально.

– Тогда, значит, я ошибся. Хорошо, если нет повода для печали. Я предполагаю, что Вы едите к родным в деревню и везёте им подарки.

– Еду к маме и к дочке, но не в деревню, а на дачу.

– Извините за нескромный вопрос, почему едите без помощника, ну, я имею в виду мужа? Что-то не сложилось в жизни?

– Нет, у меня всё нормально, и в личной жизни тоже, – и девушка улыбнулась, показав красивые белые зубы, и отвернулась.

Подошёл электропоезд.

– Вам помочь?

– Нет, спасибо, я сегодня налегке. Как-нибудь в другой раз.

Электричка, следовавшая в Гагарин, оказалась заполненной почти до отказа.

Все с трудом втиснулись в вагоны.

Только при подъезде к станции Шаликово, «знакомая» Подкапаева смогла, наконец, присесть на освободившееся место, так и не сняв с плеч рюкзак.

В Шаликово Подкапаев вышел из поезда. У станции его ждал заказчик, и они на «Волге» поехали к нему на участок. До места было более четырёх километров.

– Далековато. Автобус-то ходит? – поинтересовался Подкапаев.

– Да, нет, какой там автобус. Конечно, далековато от станции. Без машины это не отдых будет, а мучение, до одного магазина не находишься. Но я скажу, есть у нас ненормальные, ладно уж сами приезжают, но и детей привозят. Хорошо, что некоторые дачники, такие, как я, колодцы вырыли, а то не только продукты, но и питьевую воду на себе от Шаликово приходилось носить, – всё это водитель произносил, постоянно отвлекаясь от дороги.

Где-то, через час Подкапаев пошёл к электроподстанции проверить возможность подключения сварочного аппарата и встретил ту самую попутчицу, которая шла со своим грузом уже не так бодро.

– Вы что от Шаликово шли пешком? И говорите, что у вас всё хорошо!

– Нет, почему от Шаликово? Я проехала до следующей станции, от неё на километр ближе.

– Всё-таки, давайте я Вам помогу.

– Нет, нет, спасибо, я уже пришла, вон мой участок.

На строительстве дачи Подкапаев провёл почти весь день и выполнив всё, что намечал, решил возвращаться в Москву.

Заказчик очень спешил, ждать его не стал и уехал намного раньше, поэтому добираться до станции Подкапаев должен был пешком. Да и к лучшему: погода стояла прекрасная, почему ни прогуляться и ни насладиться тишиной и чистым воздухом.

Проходя мимо участка его попутчицы, он застал её за совсем не женской работой. Она возилась у садового домика и прибивала доску, уверенно вколачивая в неё гвозди.

Из двери домика выглянула пожилая женщина,

– Таня, Таня, что ты как мужик колотишь, женственней надо, женственней. У меня от твоего стука голова разламывается.

Удары молотка стали не такими резкими. Но пройдя несколько метров, Подкапаев вновь услышал такой же, как и раньше стук, – «Да видимо гвозди женственным ударам не поддаются», – и невольно улыбнулся.

В следующую субботу Подкапаев в очередной раз отправился на садовые участки, но уже на своих «Жигулях».

Когда он въехал на территорию садового товарищества, дорогу ему преградила огромная куча песка, как раз напротив садового участка знакомой женщины.

Хозяйка участка накладывала лопатой в ведро песок. Второе ведро стояло рядом уже заполненное.

Заметив Подкапаева, Татьяна поставила ведро и замерла в ожидании неприятного разговора.

Подкапаев выбрался из кабины (при его росте и весе, по-другому сказать не получается),

– Добрый день, Татьяна.

– Мне кажется, мы не знакомились.

– Как видите, Ваше имя я знаю, а меня кличут Юрий Николаевич.

– Вы извините, Юрий Николаевич, так уж получилось, самосвал не смог заехать, вот перетаскиваю песок на участок. Есть другой проезд, по той стороне участков, грузовики ездят, но на легковой вряд ли проедете.

– Ничего страшного, не переживайте. Я пешочком пройдусь.

– Придётся мне сегодня потрудиться. Скоро дачники поедут у кого машины, не успею убрать песок – скандала не оберёшься.

– Таня, – послышался с участка женский голос, – Хватит разговоры вести, а то не успеешь убрать до часу, того и гляди народ повалит.

– Вы меня извините, мать права – надо спешить.

Татьяна подхватила вёдра и поспешила через временный мостик из досок на участок.

К куче песка подошла девочка, лет трёх-четырёх, и строго взглянув на Подкапаева, стала насыпать совочком в маленькое раскрашенное цветочками ведёрко песок. Наклонив голову, совсем по взрослому, произнесла,

– Ходят, работать мешают, – и уплотнив совком песок сверху ведра понесла его вслед за мамой к растущей на участке куче.

Строительство шло полным ходом.

Заметив Подкапаева, рабочие прекратили работу и уселись рядом на брёвна перекурить и обсудить назревшие вопросы. Когда речь зашла о сроках окончания работ, ко нему с просьбой обратился бригадир, Николай Губочкин,

– Не плохо бы кран пригнать, хотя бы на часок, кирпич наверх подать. Вручную натаскаемся, только так, да и время потеряем.

Подкапаев невольно подумал о Татьяне,

– Слушай, Николай, вам сегодня тачка понадобится?

– Да, нет.

– Тогда я тебя попрошу вот о чём: отвези на время тачку на другой участок, где напротив куча песка, а то хозяйка вёдрами таскает, сам понимаешь каково ей. А кран я пришлю.

Ближе к вечеру Подкапаев отправился домой. Проезд перед участком Татьяны был свободен.

Прошла ещё одна неделя.

Подкапаев привёз на «Газеле» цемент в мешках, и пока решали, где его сложить, чтобы не отсырел, подошла Татьяна,

– Юрий Николаевич, можно мне договориться с Вашим водителем, чтобы съездить за цементом.

– Много нужно.

– Мешков десять.

– Зачем ездить, дайте ему деньги, и он по пути сюда купит и привезёт.

– Мне просто поскорее хотелось бы. Опалубку для подливки фундамента мы с мамой закончили, и жаль, если зазря пропадут выходные дни.

– Поскорее… Знаете что, сделаем так: сгрузим Вам десять мешков сейчас. Николай, вам срочно нужен цемент?

– Да, нет, дня через три может потребоваться.

– Ну, значит, пятью мешками пока обойдётесь. Разгружайте машину, а десять мешков цемента оставьте и отвезите женщине на участок.

– Кому мне деньги отдать?

– Это с водителем разберётесь. Николай, поможешь разгрузить.

– Что Вы, не надо. Я так рада, что всё так получается. Я сама разгружу. Не стоит отрывать людей от работы. Большое Вам спасибо, Юрий Николаевич.

– И что, бетон месить и фундамент заливать сами будите?

– Кто ж ещё, конечно сама.

– Я бы выделил вам рабочих, но у нас сроки. Мужики и так от зари до зари трудятся.

– Ой, какие там рабочие, мне самой интересно. А, потом, где их найти? К тому же узнавала – не дёшево обойдётся рабочих-то нанять.

– С бетоном нелегко работать, много сил требуется потратить, – посочувствовал я Татьяне.

– Ничего мне привычно. В детстве каждое лето в деревне у бабушки проводила, к труду приучена.

– Верю. Я видел и дочурку к труду приучаете?

– Это она сама. Нет, чтоб в куклы играть, а она всё что-нибудь мастерит, особо гвозди любит забивать.

– Этому ей есть, у кого поучиться.

– Что, видели?

– Нет, слышал.

Татьяна рассмеялась.

Прошло несколько часов.

Подкапаев решил заглянуть к Татьяне, любопытно было посмотреть, как она справляется с совсем даже не женской работой.

Татьяна размешивала раствор в небольшом стальном ящике, с трудом ворочая его лопатой.

– Решил заглянуть к Вам, посмотреть, как идут дела. Не прогоните?

– Не прогоню, если недолго будите смотреть.

– Щебень добавляете?

Татьяна опёрлась на лопату,

– Без щебня нельзя, это мне известно. Щебнем давно запаслась.

– Мне очень интересно, Вы, Таня, случайно, ни в строительной организации работаете?

– Нет, я экономист, работаю в НИИ «Россельхозтехника».

Разговор прервал знакомый уже Подкапаеву голос из приоткрытого окна садового домика,

– Таня, ты что устала? Отдохни – грядки пополи.

– Какой отдых, мам, – бетон застынет.

– Знаете, Таня, я, чтобы легче было размешивать, сначала всё размешиваю без воды, а уже потом с водой, и объёмы замесов делаю поменьше. Что же муж-то не помогает, или что, совсем Вас не любит?

– Кто его поймёт? Любит или не Любит? Он у меня райкомовский работник, ему в выходные надо здоровье поправлять и силы восстанавливать на базе отдыха, переутомляется на работе, – последние слова Татьяна произнесла с нескрываемой иронией, – Я скажу без него даже лучше, а то подай, принеси, накорми, спать уложи, мне здесь и с дочкой забот достаточно. А Вы-то женатый?

– Разведённый я. Не сложилось.

– Да, у каждого своя боль, – и Татьяна продолжила работу.

Подкапаев не понял, почему вдруг соврал? – «Хотя к этому всё идёт, отношения в моей семье натянутые, даже очень натянутые и вполне могут закончиться разводом».

Он вспомнил, как на днях предложил жене приобрести земельный участок: Она докрасила лаком очередной ноготь, вытянула вперёд руку, разглядывая результаты своей работы, без всякого обсуждения заявила: – «Я не свинья, чтобы в грязи копаться, и лопатой землю рыть – не моё это».

Подкапаев стоял, смотрел и не мог налюбоваться на эту, мало знакомую женщину, которая словно магнитом притягивает его, сама не замечая этого.

«Какие разные женщины, почему мне раньше не встретилась такая, как Татьяна», – посочувствовал он самому себе.