Читать книгу: «Поцелуй Тьмы», страница 2

Сложное решение

Я просидела до утра, так и не уснув, и мне до сих пор не хотелось спать. Это и служило еще одним доказательством ненастоящести происходящего.

Но все вокруг выглядело вполне реальным и это немного сбивало меня с толку. В этом мире все было продумано до мелочей, кроме самих существ, населяющих его. Ну, или кроме меня самой. Тут уж, с какой стороны посмотреть.

Осталось только понять, знают ли об этом другие.

Поэтому я решила поговорить с Лиззи, которая вот-вот должна была приехать ко мне. Если она здесь относительно недавно, может, она помнит, что случилось или хотя бы может все это объяснить.

Я прогуляла завтрак, потому что есть не хотелось, но Хоуп заботливо отложила мою порцию и принесла мне ее в палату.

– Неужели у тебя совсем нет аппетита? – в очередной раз удивилась она.

– Не знаю, просто не хочу и все, – я непроизвольно пожала плечами.

– Нужно съесть хоть что-нибудь. Чуть-чуть. Заставь себя. Пойми, тебе нужно поддерживать свой организм.

– Эта еда безвкусная! – выпалила я.

– Ну, другой здесь не готовят. Ты бы могла попросить сестру привезти тебе что-нибудь домашнее…

– Нет, я имела в виду, что вообще не чувствую вкуса, – призналась я.

– Я думаю, это пройдет, – Хоуп потрепала меня по макушке и ушла.

Я вздохнула и легла на спину, скрестив руки на груди. Я лежала с закрытыми глазами, но даже через час меня не начала окутывать хотя бы сонливость. Мой мозг продолжал усиленно работать.

Это даже раздражало. Мне хотелось отключить все мысли и чувства хотя бы на время. Я еще никогда не чувствовала себя такой пустой и ненужной. С каждой мыслью об Антихристе мое сердце ускоряло бег, а дыхание учащалось.

Я чувствовала его присутствие. Ночью я даже слышала, как он шепотом назвал мое имя. Но я не обрадовалась, потому что на самом деле его здесь не было, он был где-то там, в мире, до которого мне никогда не добраться.

– Ребекка? – Хоуп снова пришла ко мне. – Ребекка, пойдем, я отведу тебя на занятия. Тебе нужно разработать мышцы…

Хоуп выкатила из-за двери большое инвалидное кресло. От одного взгляда на него мне стало страшно. И даже тошно.

– Я могу ходить! – уверенно заверила я.

– Если кто-нибудь увидит это, в нашем кардиологическом отделении точно прибавится пациентов. Не стоит.

Поборов страх, я встала с постели и опустилась на холодную седушку кресла. Хоуп выкатила меня из палаты, и мы поехали к большому лифту. Я предпочитала не обращать внимания на свои ощущения, но у меня это плохо получалось.

По большей части я чувствовала себя ничтожной и беспомощной и со всех сил вжималась в спинку кресла.

Я почувствовала себя очень маленькой.

Мы остановились возле кабинета электрических процедур. Хоуп постучала в дверь, и ее открыла пожилая женщина приятной наружности.

– Номер? – натянуто улыбнувшись, спросила она.

– Пятьдесят три.

– Пусть подождет еще пять минут. У меня пациент на ее месте, пришел немного раньше назначенного.

По истечении времени, инвалидное кресло, к моему большому счастью, было оставлено за дверью, а мне помогли войти в кабинет. Хотя в помощи я, конечно, не нуждалась.

Кабинки были отгорожены тоненькими шторками и меня завели в одну из них.

– Ложись на спину, – я легла, и медсестра положила на мои ноги влажные салфетки. – Сейчас я подам ток, скажешь, когда почувствуешь.

Я не почувствовала, но кивнула через некоторое время. Теперь мне оставалось только ждать, разглядывая потолок.

– Эй, ты недавно тут? – послышался мужской голос из-за соседней шторки.

– Ну, как сказать. Вроде бы почти шестнадцать лет.

– Что?! – шторка тут же отодвинулась, и за ней показался симпатичный парень примерно моего возраста.

Он показался мне знакомым.

– Врачи говорят, я все это время была в коме, – объяснила я.

– Но как ты тогда… – на его лице отразилось недоверие.

– Сама не знаю. Я просто могу делать это все, – я пожала плечами.

– Это… интересно, – только и выдавил он.

– Лично я не верю им. Хотя бы потому, что такое невозможно.

Возможно, я только больше сбила парня с толку. Ну, в этом вся я…

– Ладно, я Дмитрий, кстати, – парень протянул мне руку, и я пожала ее.

– Ребекка. А ты тут с чем? – поинтересовалась я.

– С кошмарами, – помрачнел Дмитрий. – Мне порою снятся такие сны, что этот мир перестает казаться реальным.

– Вот как? Мне, если честно, тоже кажется, что этот мир ненастоящий.

Дима как-то странно на меня посмотрел.

– Ну, ты не перегибай палку. Мне просто кажется… я ведь здесь, я существую и провожу большую часть своей жизни именно тут, а мои кошмары – просто сны.

– А что тебе снится? – как можно вежливей поинтересовалась я.

– Я не знаю, как это описать, но… мне снится мужчина с длинными черными волосами, его глаза тоже черные, чуть ли не пустые… Я почему-то лежу, и мои конечности непроизвольно двигаются, а потом… этот мужчина перерезает мое горло ножом. И я уже вижу себя со стороны, но… это не я. Это ребенок. Совсем маленький. Около месяца от роду. В таком вот духе.

– Как твоя фамилия?

Мне перехватило дыхание. Если я права…

– Сойка. Дмитрий Сойка.

Я даже забыла, как дышать, в комнате вдруг закончился воздух, но я, тем не менее, радостно улыбнулась.

– Твои родители здесь? – спросила я в предвкушении.

– Они приезжают каждый день, но… прости, я ничего не понимаю, – Дима неловко улыбнулся.

– Тебе и не нужно… это мое, личное. Впрочем, какая разница? – спросила я саму себя. – Все это время, которое я была в коме здесь, я существовала и жила в другом мире, и я все это помню. Так вот, в том мире твои родители были моими приемными родителями, а тебя убили в тот день, когда я родилась… Все сходится!

Мне хотелось подскочить на ноги и метаться по комнате, как возбужденное животное в клетке.

– Ого… подожди, как ты могла видеть это все?

– Потому что этот мир ненастоящий! Теперь я точно это знаю. Это место – что-то вроде места передержки душ или места, где души проживают жизнь, отличную от той, которую прожили на Земле…

– Тебя еще не водили с этим к психологу? – немного помедлив, спросил парень.

Я холодно посмотрела на него, думая, что ответить. Конечно, он ведь не захочет верить в то, что живет в ненастоящем мире.

– Должны. И я скажу ему то же самое! Кто-то ведь должен, как и я, понимать, что все это – иллюзия! – разгорячилась я.

– Тише-тише, – шикнул Дима. – Тебя ведь услышат и точно закроют в какой-нибудь психушке…

– Да, ты прав, в психиатрической больнице у меня точно ничего не выйдет… – согласилась я.

– Не выйдет чего? – парень с подозрением посмотрел на меня.

– Это не имеет значения. Главное, что я начинаю кое-что понимать!

– Пожалуйста, не делай глупостей! – взволнованно прошептал Дима.

– Не переживай за меня. Со мной все будет хорошо, – заверила я, посмотрев в его большие голубые глаза.

Когда процедура закончилась, медсестра сказала, что меня уже ждет психолог и попросила Диму меня проводить. Я послушно села в инвалидную коляску, которую мы вскоре оставили за ближайшим углом.

– А сколько ты здесь уже? – поинтересовалась я.

– Раз в полгода я прохожу обследование в течение двух недель.

– И как? Помогает?

– Пока я нахожусь здесь – да. Я попросту не вижу снов. Но стоит мне вернуться домой, как… как все начинается снова. Тебе просто не передать это чувство, когда тебе кажется, что ты умираешь, каждую ночь, и начинаешь думать о том, как мало ты успел сделать…

Я хмыкнула. Действительно, я ведь не в курсе, каково это, когда умираешь и не можешь ничего предпринять! Многим везет умереть во сне, без боли и страданий, но я…

Секундочку, я что, умерла?

Я остановилась, и Дима удивленно уставился на меня.

– Все хорошо? – осторожно спросил он.

– Да-да, все в порядке, пойдем, – я шла, словно во сне.

Перед глазами все начало расплываться, и я только и слышала, что шум крови в своей голове.

В одно мгновение меня окутала та самая боль, и я прислонилась к стене, тихонько застонав. Мир перед глазами куда-то поплыл, отчего у меня еще и закружилась голова.

Но потом все закончилось, и я увидела Димино лицо в нескольких сантиметрах от моего.

– Что-то мне подсказывает, что ты далеко не в порядке! – Дима помог мне встать. – Что это было?

Я промолчала. Что бы я ему ответила? Что снова начала умирать? Что связь с тем миром еще не утеряна? Я даже сама не знаю, что думать на этот счет.

– Так, сама ты до палаты не пойдешь. Я подожду тебя здесь и провожу, – твердо заявил Дима.

– А мы что, уже пришли? – я осмотрелась.

Я стояла прямо напротив кабинета психолога. Что ж, с Богом. Главное, не дать ему прочистить мне мозги и не дать понять, что я знаю главную тайну этого мира.

Я робко постучала в дверь и, постояв мгновение в нерешительности, вошла.

– Здравствуйте, – прочистив горло, поздоровалась я.

– Номер?

– Э… – я напрягла память. – Пятьдесят три, вроде.

– Хорошо, присаживайтесь.

Мужчина, наконец, оторвался от бумаг и посмотрел на меня поверх очков.

– Ты Ребекка, так?

– Да.

– Возраст?

– Можно подумать, вам еще не доложили все обо мне! – не выдержала я.

– Так, психоз на ранней стадии… – пробормотал доктор.

– Ничего подобного! Со мной все в порядке! Мы просто могли бы перейти к делу, вместо того, чтобы заниматься ерундой!

Психолог ничего не сказал, а лишь опустил голову и стал что-то записывать. Ну и пусть. Пускай пишет, что хочет. Что мне с того? Все равно меня не будет здесь уже очень скоро. По крайней мере, я на это надеюсь.

– Что тебе снилось, Ребекка?

– А разве мне должно было что-то сниться? – усмехнулась я.

– Раз ты можешь говорить, делать логические выводы и попросту сидеть и ходить, значит, пока твое тело было здесь в практически безжизненном состоянии, твой мозг бодрствовал где-то еще. Это интересно не только с научной точки зрения, но и с психологической. Пожалуйста, ответь на мой вопрос, – спокойно попросил врач.

Как ему удается оставаться таким спокойным?

– А что, если я не хочу? – я гордо вскинула подбородок.

– Ты должна, – его невозмутимость только больше раздувает во мне ярость.

– Ладно. Я скажу вам правду. За правду меня не упекут в палату с мягкими белыми стенами?

– Нет. Все, что ты скажешь здесь, останется в этих стенах.

– Ладно, сами напросились, – я глубоко вздохнула. – Начнем с того, что я – Вселенная извне. Я свет, который покрывала Тьма, и мне было хорошо в ее объятиях, несмотря на то, что она убивала меня. По крайней мере, мне так сказали… точнее, показали. Лично я считаю, что, пока я нахожусь рядом с Тьмой, – она безобидна.

Потом пришел Бог, он сделал из Света, то есть из меня, души, но у него осталось еще очень много. Какую-то часть он оставил себе, чтобы и дальше расширять границы космоса, а из того, что осталось, он сделал меня. Потом я, по наивности и глупости, выпустила Люцифера из его клетки, и он начал убивать. Я была отправлена на Землю, чтобы исправить свою ошибку. Что в итоге? Я убила Люцифера, но он оказался не тем, кого я должна была опасаться.

Там остался его сын, Антихрист. Он и является той Тьмой. Но он самый лучший человек, которого я когда-либо встречала. Без меня он может погибнуть. Он не сможет справиться со своей сущностью, а я, как назло, застряла здесь! – я учащенно дышала, чувствуя, как во мне вновь просыпается отчаяние.

– Вот как? – брови мужчины удивленно поползли вверх, даже карандаш вывалился из его пальцев.

– Да, именно так! – я смотрела на него исподлобья.

– То есть, из всего выходит, что ты считаешь тот мир настоящим? – он снова взял карандаш и приготовился к записыванию.

– Мне не остается ничего другого. Я провела там шестнадцать лет, – тихо сказала я.

– Не беспокойся. Того мира точно не существует. Я сумею тебе помочь.

Я скептически посмотрела на него.

– Для начала, мне нужно, чтобы ты рассказала мне все. Только тогда я смогу придумать способ…

– Я не скажу вам ни словом больше! Лучше вы скажите мне, как выбраться отсюда!

– Детка, все мы настоящие, и единственное место, куда мы можем уйти – это небытие.

– Значит, я должна умереть! – обрадовалась я.

– Нет. Нет! Я совсем не это имел в виду! – испугался мужчина.

Неужели я смогла развеять его спокойствие?

– Успокойтесь. Я шучу. Это все шутки. Простите меня, пожалуйста, просто вы меня так разозлили, что я решила вас разыграть. Не обращайте на это внимания, – отмахнулась я.

Видимо, следовало сто раз подумать, прежде чем говорить…

Но разве я когда-нибудь, хоть когда-нибудь так делала?

– Т-ты?

– Да, я вас обманула, – теперь я оставалась спокойной.

– Но я все равно не понимаю… – начал психолог.

На его столе зазвонил телефон. Врач снял трубку.

– Да-да, она уже у меня… да… Что?! Ладно, я поговорю с ней.

Он положил трубку и как-то странно на меня посмотрел.

– Говоришь, ты пошутила?

– Ну, да. Не мог же мне сниться такой бред. Я вообще не помню, что мне снилось, – соврала я.

– Допустим, – доктор встал из-за кресла и подошел ко мне. – Как ты тогда объяснишь пятна крови в ванной и на полу палаты? Они как раз ведут к твоей кровати. И простынь тоже вымазана в кровь, будто бы ты истекала ею.

Я замерла. Крови же не было! Моя нога была целой! Ведь, правда? Я ведь не сошла с ума? Да?

– Ну… знаете… вышла ночью в туалет и… – я почувствовала, как вспыхнули не только щеки, но и уши. Что ж, может, это мне и на руку? – Женские дела…

Я никогда не врала о таком, и сейчас чувствовала себя очень нелевко.

– Ага… допустим. Хочешь сказать, что несколько лет была тишь да гладь, а тут вдруг все встало на свои места? Почему тогда ты сейчас так спокойно сидишь?

– Отчего нет? Я же ведь вдруг очнулась… почему мое тело не может по-быстренькому вернуться к естественным… эм… природным процессам?

– И каковы ощущения? – какие к черту ощущения?

Я ничего об этом не знаю! Мое тело не такое, как у других женщин, оно не запрограммированно на продолжение рода. Оно здесь исключительно для того, чтобы умереть. Оно было создано для этого там, в том мире.

– Ну, знаете, живот болит…

– Не забывай, что ты говоришь с высококвалифицированным психотерапевтом. Я вижу, что ты врешь. К тому же, мне известно кое-что еще. Сегодня санитарка меняла постельное белье в твоей палате. Она нашла под твоим матрасом скальпель, вымазанный кровью. Как ты это объяснишь?

Внутри меня все похолодело. Я видела, что скальпель был чист! Как?

– Откуда я знаю, что он там делал?! – мой голос повысился на несколько тональностей. – Если вы забыли, я только вчера проснулась. Мало ли что могло происходить, пока меня тут не было?

– Да? А почему в процедурном кабинете не досчитались инвентаря?

– Это была не я! – я посмотрела мужчине прямо в глаза и не отводила взгляда, пока он не сдался.

– Ладно, считай, что я тебе поверил. Мы еще вернемся к этому разговору. Но руки ты мне все равно покажешь.

Я вытянула руки вперед и покрутила ими перед его лицом.

– Это что? – он указал на точечку на моей вене, которую окружал темно-фиолетовый синяк.

Мой мозг словно бы отключился на несколько мгновений. Откуда это? Вчера здесь ничего не было!

Неужели я действительно схожу с ума?

– У меня вчера брали кровь… – пробормотала я. – Или вы решили, что я уже успела уколоться какой-нибудь наркотой?!

Я с яростью посмотрела на доктора.

– Ладно. Ты можешь идти. Завтра придешь в это же время, хорошо?

– Хорошо, – отрешенно согласилась я и встала со стула.

Перед выходом я еще раз окинула комнату прощальным взглядом. Нет-нет, сюда я точно больше не вернусь!

Я даже забыла, что Дима ждет меня, и поэтому была приятно удивлена. Мне не хотелось оставаться одной. Я до смерти боялась своих мыслей и чувств.

Хотя мне в любом случае следует разобраться со всем более тщательно, прежде чем я приму окончательное решение…

– Ну, и о чем вы говорили? – Дима предложил мне свой локоть, и я взяла его под руку.

– Задал мне тысячу глупых вопросов…

– Да, понимаю. Он все время спрашивает одно и то же. Будто бы пытается найти предел твоей уравновешенности.

Дима довел меня прямо до палаты. Медсестры немного повозмущались, что я без инвалидной коляски, но быстро успокоились.

– Мои родители будут здесь в шесть. Я могу зайти за тобой, если ты еще не передумала.

– Не передумала. Буду ждать, – я тепло улыбнулась ему.

Я вошла в палату и замерла. На моей кровати сидела Элизабет. Она подняла ко мне полные слез глаза.

Я подошла к ней и крепко обняла. Еще никогда я не любила ее так, как любила сейчас.

– Выходит, ты теперь здесь… – проглотив ком в горле, сказала я.

Значит, она все-таки мертва… и как я не уследила за этим? Почему я теряю всех, кого люблю? Я исполнила предназначение, я принесла себя в жертву? Так за какие грехи я обречена страдать теперь?!

– Бекки, что ты имеешь в виду? Я всегда здесь была.

Она не помнит? Видимо, да. Не стоит ее мучить… она и так настрадалась.

– Бекки, зачем? – она всхлипнула.

– Что? Я не понимаю…

– Зачем ты пыталась себя убить? – немного помолчав, спросила она.

– Я не пыталась этого сделать! – но я попытаюсь…

Мне стало стыдно. Я еще никогда в жизни не чувствовала себя так скверно.

– Но зачем тебе тогда понадобился скальпель? А вся та кровь? Медсестры сказали, ее было очень много!

– Я… – я не знала, что ей ответить.

Я села на кровать рядом с Лиззи и попыталась стянуть носок с левой ноги. Попыталась, потому что сразу у меня не вышло. Носок был пропитан кровью и присох к стопе. Только теперь я почувствовала пульсирующую боль.

– Ч-что это? – Элизабет испуганно отпрянула.

– Видимо, последствия от соприкосновения скальпеля с кожей, судя по всему.

– Но зачем? Боже, я зову медсестру…

– Сядь, – я схватила ее за талию и с силой усадила рядом с собой. – Не надо никого звать. Я просто проверяла, могу ли я чувствовать боль. Я не чувствовала ее, поэтому провела лезвием по ноге слишком сильно.

– А сейчас тебе больно?

– По правде говоря, больно стало только тогда, когда увидела кровь.

– Обязательно скажи об этом врачу!

Я покорно кивнула. Сейчас лучше во всем с ней соглашаться.

– Я привезла тебе покушать. Вот, еда из кафе быстрого питания. Думаю, тебе понравится.

– Хорошо, я потом поем, – я не хотела есть в присутствии Элизабет, пожирающей меня взглядом.

– Ох, мне до сих пор не верится! – Элизабет нежно потрепала меня по щекам. – Это точно чудо! Благословение свыше! Это же так удивительно!

Элизабет обняла меня, и я уткнулась носом ей в плечо. Ее мягкие волосы приятно щекотали мои щеки.

Если я смогу вырваться из этого мира, я больше никогда ее не увижу. Это так странно. Я полюбила ее, будто бы она по-настоящему была моей сестрой. Я с трудом сдерживала тяжелые рыдания, сдавившие все в моей груди.

Элизабет выпрямила спину, и я заметила округлость в области живота.

– Ты беременна? – теперь я пожирала ее глазами.

Лиззи, отчего-то, смутилась.

– Ну, да. Мы с Дмитрием так долго пытались и… это девочки. Их двое, – щеки Элизабет залил румянец. – Я еще не окончательно решила, но, думаю, это будут Дора и Венни. От Пандоры и Венеры. Может, немного странно, но…

– Лиззи! Все замечательно, все просто чудесно! – я снова обняла сестру.

Значит, ни Лиззи, ни Эшли не останутся одни. Эшли станет бабушкой, а Лиззи мамой.

У меня как гора с плеч свалилась. Мне будет легче оставить их.

* * *

Дима зашел за мной немного раньше, аргументируя это тем, что он устроит родителям сюрприз. Я откровенно его не понимала. Сомневаюсь, что они обрадуются мне, незнакомке. Мне просто очень хотелось взглянуть на них в последний раз.

Он был в палате с другими парнями и мальчишками, которые играли в карты.

– О, Сойка бабу привел! – загоготали двое, находившиеся ближе всего к двери.

– Не называй ее так! Ребекка, пойдем-ка лучше в коридор, – Дима схватил меня за руку и потащил наружу.

Мы сели на небольшой диван и стали ждать.

– Смотри, это они? – Дима указал на фигуры, которые я заметила задолго до него.

– Да, – выдохнула я.

Внутри меня все словно вытянулось в струну, которая тут же лопнет, даже если ветер просто дунет в ее сторону.

Вот они! Интересно, а мама все еще пахнет розами и шоколадом? А папа сигарой? Такой терпкой, с ментолом. Еще все время хочется чихать…

Я закрыла глаза и втянула носом воздух. Он, запах, был таким родным, что мне даже не хотелось его выдыхать.

В один момент мне показалось, что я вот-вот задохнусь от счастья. Я еле удерживала себя на месте. Мне хотелось подбежать к ним и не выпускать из своих объятий, мне хотелось, чтобы, как в детстве, папа закружил меня по комнате и засмеялся вместе со мной. Боже, как же я скучала по его басовитому смеху.

Но я продолжала сидеть, нервно теребя хлопчатобумажную ткань сорочки.

Дима встал и невыносимо медленно подошел к родителям. Он крепко обнял маму, и я была уверена, что он сейчас уткнется носом в ее белокурые волосы, чтобы насладиться их запахом, но он этого не сделал. Обняв ее, он пожал папе руку, а тот похлопал его по плечу. Дима стал между родителями и сказал им что-то очень тихо, а потом пожал плечами.

И тут они посмотрели на меня. У меня не получилось прочитать эмоции в их взглядах – чувств было слишком много. Все во мне испугано замерло, я бы даже закрыла глаза, но я не могла сделать это. Я даже моргать не могла, я лишь жадно вглядывалась в каждую мелочь на их лицах.

– Вы что, ее знаете? – также ничего не понимая, Дима хлопал глазами. – То есть вы… она… Черт, возьми! Вы что, ее помните?! Что происходит?…

Его вопрос остался без ответа.

Первым очнулся папа, он как-то неуклюже подошел и встал на колени рядом со мной, крепко обняв. Рядом тут же появилась мама, пытавшаяся подавить рыдания, что у нее плохо получалось. А вот папа себя не сдерживал. Да и я тоже.

– Бекки, Бекки, это правда ты?

Я не могла говорить. Мое горло сдавило так, что я не могла выдавить и звука. А еще мне кружилась голова. Я просто забыла дышать.

Может ли мое сердце разорваться? Сейчас оно болит так, словно это вот-вот произойдет. Как жалко, что у меня только две руки! Как жалко, что они такие крохотные, такие слабые, они не могут обнимать так, чтобы каждый понимал, как сильно я его люблю!

Немного придя в себя, я не смогла удержать в себе вопрос, мучивший меня уже более пяти минут.

– Как так получилось, что вы меня помните?

– О, детка, мы… – мама вопросительно посмотрела на папу.

– Говори, чего уж тут…

– Своровский убил нас, но здесь… эм… это место, в котором тебе дают прожить жизнь по другому сценарию. Как видишь, в этом мире Дима жив, но его тоже мучают воспоминания, несмотря на то, что он тогда был младенцем. А мы… нам дали выбор. Нам позволили помнить тебя. Понимаешь, здесь прошло шестнадцать долгих лет без тебя, но с нашим сыном. И, признаться, я постоянно чувствовала себя пустой.

– Да, со мной тоже было так. Тебя чертовски не хватало, малышка, – папа потрепал меня по голове.

– Постой-ка… раз ты здесь… ты умерла, Бекки? – мама испугалась, не смотря на то, что я теперь могла быть с ними вместе.

– Я не знаю. Если, как вы говорите, здесь все, кто умер в том мире, то, наверное, я тоже умерла. Но Эйрин говорила мне, что моя душа погибнет тоже…

– О, какой ужас! – мама снова обняла меня.

– И вы молчали все это время?! – разозлился Дима. – Я считал себя ненормальным!

– Сынок, – мама похлопала по пустому месту рядом с собой, приглашая Диму сесть. – Мы и сами запутались. Столько лет прошло. Мы не знали, что будет лучше для тебя.

– Пап? Можно я спрошу кое-что? – я прилегла на папино плечо.

– О чем угодно, Бекки.

– После вашей… после вашей смерти я прожила еще полтора месяца. За это время я кое-что узнала. Папа, это правда, что твоя коллекция ножей особенная?

– Ну, да… к чему ты клонишь?

– Мне сказали, что ты знал об этом мире чуть больше остальных.

– Да, я был… э… просвещенным человеком, – папа кашлянул.

– Ты когда-нибудь убивал чудовищ, для которых были предназначены ножи?

– Сергей, о чем она говорит? – встрепенулась мама.

– Пока я не женился на тебе я выискивал монстров, вроде вампиров и прочей нечисти. Поверьте, их в том мире было предостаточно.

– А в этом мире? Здесь есть монстры?

– Нет, милая. Этот мир для них не предназначен. Для них существует чистилище. Своеобразный рай монстров.

– Я думала, чистилище, это место, где души замаливают свои грехи… – я нахмурилась.

– Это мнение католиков. Мир устроен гораздо проще и в то же время гораздо сложнее, чем многие люди считают, – возразил папа.

– А что насчет твоего любимого ножа? Того, на котором написано…

– «Uno tantum error». «Достаточно одной ошибки» – вот как это переводится с латыни.

– Да, пап, я знаю. Ты много раз говорил мне об этом. Мне сказали, что этот нож может убить даже Бога, что он может убить… все.

– Это правда. Этот нож передавался из поколения в поколение уже много столетий, как и все мои знания о сверхъестественных существах, – папа пожал плечами.

– Ох, Бекки, расскажи нам все, что было с тобой! – почти умоляла мама.

– Э… – стоит ли так их расстраивать? В этой истории почти нет ничего, кроме боли. – А давайте завтра? А то я немного устала…

Конечно, я врала. Я просто не хотела об этом говорить. Но и уходить я не хотела.

Но прощаться пришлось. Здесь время вело себя странно, и было уже достаточно поздно. Родители с Димой проводили меня к палате, в которой меня ждала Кристина и уже остывшая овсяная каша, которую наверняка принесла Хоуп.

– Привет, Исти. Ты что-то хотела? – девочка сидела на моей постели и заплетала свои черные волосы в косу.

– Нам нужно поговорить, Ребекка. Это очень важно, – не глядя на меня, сказала девочка.

Я медленно подошла и села рядом. Что-то было такое в ее голосе, от чего мою кожу покрыли мурашки.

– Что-то случилось? – спросила я, с трудом скрыв волнение в голосе.

– Нет. Но это временно, – вздохнула девочка. – Ребекка, ты здесь уже слишком долго. Тебе пора уходить.

– О чем ты? Меня что, собираются выписать? – это же вроде бы хорошая новость, чего она тогда такая грустная и серьезная?

– Нет-нет. Речь не об этом. Я тоже в курсе всего происходящего. Этот мир настолько ненастоящий, что меня от него уже тошнит. Я не чувствую запахов и вкуса пищи, я не сплю. Я вообще не понимаю, почему я здесь, я ведь умерла еще до того, как родилась… За что мне все это?

– То есть ты знаешь, что твой отец Дьявол? – осторожно спросила я.

– Конечно. И я иногда его чувствую, – только теперь она посмотрела мне прямо в глаза.

– А сейчас? Сейчас ты его чувствуешь? – внутри меня все напряглось.

– Я не могу дать однозначного ответа. Ты хочешь знать, жив ли он? На этот вопрос я отвечу утвердительно, – спокойно заявила Кристина.

– Что?! – закричала я, встав на ноги.

Мое сердце бешено забилось и воздух со свистом выходил из легких.

– Спокойно, – Исти приподняла ладони и тоже встала. – Я же не сказала, что он так же силен.

– Н-но…

– Тише! Сейчас разговор совершенно не об этом! У него больше нет ни оболочки, ни крупицы тьмы. Он больше не угроза!

Я села, пытаясь успокоить дыхание. Он утратил силы… тогда что он теперь? Дух? Снова ангел? Да нет, бред какой-то…

А если нет?

– Ладно, – согласилась я. – Но почему ты знаешь обо всем этом?

– Достаточно начать с того, что я не человеческое существо. Мне здесь не место. Я, черт возьми, нефилим…

– Не ругайся! Ты же маленькая… – неуверенно добавила я.

– Ребекка, мне уже двенадцать! – Исти вздохнула, закатив глаза.

Надо же. Действительно, двеннадцать – это уже нормальный такой срок…

– Но все это не имеет значения. С тех пор, как я начала осознавать себя, я поняла, что этот мир не может быть настоящим. Мама тоже догадывается, но никогда не скажет об этом напрямую.

– Но я все еще не понимаю, откуда ты знаешь об этом…

– Я умею читать мысли. Наверное, досталось от папы. Но сейчас не об этом. Маме постоянно снятся сны о той жизни, и они такие живые и настоящие, что этот мир тускнеет по сравнению с ним. Иногда эти сны повторяются. Я спрашивала маму об этом, о моем отце, о брате и даже о тебе, но она молчит. А мне достаточно ее мыслей, даже если они состоят из фрагментов памяти и эмоций.

– То есть ты читаешь мысли своей матери? – возмутилась я.

– О, черт, Ребекка! Тебя удивляет только это? Ты – древнейшее существо этого мира, неужели тебя беспокоят такие мелочи?

– Но разве не в мелочах вся прелесть жизни? – тихонько спросила я.

– Серьезно? Нужно мыслить масштабнее… – девочка закатила глаза.

– Ты пришла поговорить об этом? – вздохнув, спросила я.

– Нет, конечно, нет. Я хотела… Ребекка? Пообещай, что выслушаешь меня.

– Ты меня пугаешь.

Мне ужасно хотелось встать и начать ходить по комнате, но я изо всех сил сдерживала себя.

– Ребекка, этот мир начинает рушиться из-за того, что ты в него не веришь. Из-за тебя он может погибнуть. Да-да, сейчас я буду много говорить, но ты послушай, хорошо? Я постараюсь рассказывать все по порядку. Тебе ни к чему знать что-либо еще об этом мире, кроме того, что он требует веры. Веры существа, которое еще настоящее и живо. Существа, которое верит в свое существование. Если ты не веришь, этот мир начинает разрушаться, тебе больше не за что зацепиться. Ты тонешь, Ребекка. Ты умираешь, только совсем, безвозвратно.

Все это происходит внутри твоей головы. Защитная реакция организма. Ты умираешь в агонии, тебе очень больно, и это нормально, что твой мозг отключился от тела, чтобы не чувствовать эту боль. И единственное место, куда ты могла попасть, кроме твоих умирающих воспоминаний – это сюда. Здесь людям дают прожить жизнь, отличную от первой, жизнь «Если бы я родился в другой стране…» и так далее. Здесь все «если бы» становятся реальностью.

Но ты здесь лишняя. Ты попала сюда случайно и тебе как можно скорее нужно вернуться назад. Так сказал мне Бог.

– Но почему он не сказал мне об этом лично? – возмутилась я.

– Откуда я знаю? Может, у него нашлись дела поважнее? – девочка посмотрела на меня грустными глазами. – Ты настолько лишняя, что этот мир не может под тебя подстроиться. Эффект от скальпеля появился только через несколько часов и миру пришлось подстраивать события под тебя. Как только ты исчезнешь, он сможет найти сценарий объяснения. Он просто сотрет тебя у всех из памяти.

– Даже у тебя?

– Возможно. Может, только из-за твоего появления здесь вся моя прошлая жизнь и все мои воспоминания перевернулись? Я думаю, все вернется на свои места. Ты просто помогла мне вспомнить и почувствовать. Я бы рада избавиться от этого знания. Некоторых вещей лучше не знать.

– Я не хочу уходить. Это значит снова вернуться к той боли, ведь так? Я ее не вынесу! Ты просто не представляешь, каково это, когда внутри тебя все будто бы рвется на части, и в каждую клеточку врезается что-то острое и раскаленное, больше любой звезды. Мне даже начало казаться, что я расплавлюсь. Я… я не хочу… я боюсь боли, – я умоляюще посмотрела на Исти.

– Ребекка… – сочувственно протянула она. – Ты должна. Т-там мой братик. Мой бедный, потерянный, никому не нужный братик. У него есть только ты. Он уже охрип, вспотел, пытаясь привести тебя в чувства. Он никогда в жизни так не плакал, а мне невыносимо больно слышать его крики, наполненные отчаянием. Как будто бы он не знал, что твоя смерть неизбежна. А может поэтому ему сейчас так больно? Потому что он знал и отпустил тебя?