По синему небу бодро бегут облака причудливых форм. В природе всё журчит, цветёт, крепнет и настойчиво пробивается к жизни. Вокруг тишина и спокойствие.
Рядом с дорогой – небольшая, едва заметная в зарослях луговой травы, гранитная плита. Надпись почти стёрта, но можно разобрать: «Здесь покоятся… 600 человек из гетто в г. Смоляны, расстрелянные фашистами… Х.1942 г.»
Плита обнесена низкой оградкой. Лежат поблёкшие венки, сухие цветы и ворох свежих жёлтых хризантем. На скамеечке сидит пожилой мужчина в белой рубашке и льняных брюках. Поджарый и крепкий для своих восьмидесяти с небольшим лет. У него карие глаза, крупный нос, грива белых волнистых волос зачёсана назад. Голову прикрывает вязаная кипа.
Мужчина что-то бормочет и вытирает глаза голубым клетчатым платком. Слов не разобрать, их тут же подхватывает и уносит ветер. «Тислах ли бевакаша», «антшульдикт», «тода раба», «аданк»* несутся над лугами. Старик не видит буйства красок природы. Перед его глазами чёрно-белая картина с выключенным звуком.