Читать книгу: «Погружение в темную воду. Мистические истории: реальные и выдуманные», страница 2
Чужой крест
Перекресток двух дорог был местом совсем не примечательным, две тропинки сливались буквой «т». Они были затеряны среди желтой, высохшей крымской травы, но эти тропки хорошо знали те, кому лень было обходить подножие небольшой скалы по городским дорогам, они срезали путь и шли по извилинам, одна из них вела к старой церкви, другая в пансионат.
Место пустынное, обдуваемое ветрами, и вечерами безлюдное, ведь южные ночи темны, а электричество далеко, не каждому охота впотьмах цеплять репейники к брюкам. Стрекот цикад заглушал громкий разговор двух мужчин.
– Слышь, Колян, ты это, не спутал берега, Азовского моря, ха-ха, – Серый заржал. – Ты знаешь, что с рынка от тебя причитается, вас поставили, чтобы от армян охранять.
– Ну, дык, мы и охраняем.
– Однако их лавашеделачная процветает, а Вагиза чебуречная нет.
– Ну так спрос. Сдохнешь от чебурека с кошкой, а лаваш и дешевле и безопасней.
– Спрос – обсос, что-нибудь сделайте там, окна побейте, в тесто «пургена» насыпьте, – он снова заржал, обнажив два золотых зуба.
– Убить может Армена?
– Убивать не надо, он тоже платит нам, просто нужно, чтобы Вагиз в прибыли был. Заказ такой.
Задача Коляну казалась непосильной, на дворе стоял 1995 год и кроме как следить за рынком, улаживать мелкие проблемы, пасти ментов другой работы не было. Идти по шабашкам и ездить на вахты не хотелось.
– Ну, я говорил с ним, он ни в какую.
Серый схватил Колю за грудки.
– Так сделай что-нибудь, чтобы тебя послушался, иначе пойдешь бычков кормить.
Когда Серый его выпустил из своих клешней, только тогда Коля смог выдохнуть.
– Ровно через неделю, в этом же месте ты отчитаешься о своих делишках. Если нет, то знаешь, что с тобой будет.
Серый сел в джип, окатив Коляна дорожной пылью.
Полуденное солнце сегодня пекло особенно рьяно, наверняка, градусов 30 уже есть, середина июля не балует ветерком. Уже вовсю начался купальный сезон, и Юра был бы рад окунуться в прохладу моря, да только через пятнадцать минут он уже должен быть на шабашке, сегодня разбирали старую дачу. Обещали заплатить и даже накормить обедом. Новая хозяйка приехала из Москвы, будет строить свой дом, возможно, его позовет прорабом, а для начала надо хорошо себя показать и создать видимость работы.
Луч солнца отразился блеском и Юра прервал размышления. Сияние сложно было спутать – золотая песчинка в выгоревшей желтизне, Юра сделал два шага в траву, которая была ему по колено и нагнулся. Вначале он не поверил в свою находку – возможно, это всего лишь мираж от жаркой погоды. Но когда потрогал руками, то удостоверился – массивный золотой крест с цепочкой ждали будто только его.
Он поднял сокровище над собой и солнце заиграло в двух бриллиантах. Юра огляделся, не увидел ли кто его находку, но рядом ни души, жара раскидала людей от солнцепека.
Он сразу спрятал крест в нагрудный карман и легким шагом побежал на работу. Когда у него появится свободное время он внимательно рассмотрит то, что потом принесет ему немалый доход. Сам он вряд ли будет такое носить – слишком дорого смотрится и никак не соответствует его батрачной работе. «Ишь ты, весь в золоте, но согласен даже навоз из-под коров выносить». Да и если напьется после получки, то снимут или потеряет.
– Нет, продам. – решил Юра.
Люба подала ему на ужин простой суп из лапши и спинок курицы. После трудного дня есть хотелось так, что Юра чуть не проглотил ложку, несмотря на то, что суп был не вкусным и простым, ел его с аппетитом. В Щелкино он жил у сестры, приехал после северной вахты и остался в тепле, надеясь подработать на дачах, а заодно и покупаться в море.
– Вкусно?
– Очень.
– Юра, ты уже тут живешь второй месяц и пока я не видела от тебя ни денег, ни продуктов. Даже чтобы сварить такой простой суп мне нужно пойти на рынок и скупиться. Сейчас все дорого.
Юра отложил ложку.
– Понимаю, мне и самому не хочется быть твоим нахлебником, деньги обещали в конце недели, как только дачу разберем.
– Ты уже месяц обещаешь, однако на водку находишь, чую снова пришел подшофе. – Люба перешла на крик.
– Да ладно тебе.
– Все, я устала, езжай домой. Пусть тебя бывшая жена содержит, а я младшая сестра, я не должна.
Юра смолк. Конечно, он купил полторашку пива на последние гривны, отметить такое событие, в кармане ведь звенело золотом.
– На, только не злись.
Юра кинул на стол свою золотую находку. Люба как увидела так сразу глаз засиял бриллиантом.
– Откуда?
– Нашел сегодня в траве.
– Точно не украл?
– Да вот те крест, – Юрик изобразил что-то типа крестного знамения.
Люба начала рассматривать нежданный подарок, сразу обратила внимание на пробу – золото настоящее.
– Как думаешь, откуда?
– Обронил кто-то, не выкинул же.
– Кто его знает, крест находить чужой плохая примета.
– Не пори ерунды, мы же не собираемся носить его, отдадим в ломбард.
– Там за него дадут три гривны.
– Тогда на переплавку.
– Какую переплавку, спятил. Мы продадим кому-нибудь. Грамм семь здесь есть, не дорого возьмем.
– Забирай, это в счет моей кормежки.
Люба прикинула за сколько можно продать этот комплект, завтра на базаре раструбит, поищет среди кумушек покупателей, типа от мужа остался, не выбросить же, 585 проба, два бриллианта – украшение для настоящего мужчины.
Покупателя долго искать не пришлось, следующим вечером к ней в квартиру позвонил Николай Павличко, водитель, спросил про товар, Люба разложила тряпицу, показала. Крест золотом блестел.
– Неплохая вещь, тяжелая. – Николай взвесил в руке, видно, что товар ему понравился.
– За двести пятьдесят гривен отдам.
Он хотел немного сторговаться, но понимал, что и так берут вполовину, к тому же все знали, что Любка из 65 дома не любит сбавлять цену, с ней торг не уместен.
– Ладно, была ни была, – Николай вытащил деньги, тщательно отсчитав каждую купюру, и положил их на стол. Люба протянула ему тряпичку, он взял ее как кулек. И уже на выходе, Люба предупредила.
– Коль, ты бы крест освятил в церкви-то.
Он махнул рукой.
– Так я и не особо верующий. И так сойдет.
– А зачем купил крест тогда?
– Ну так для понта, посмотри, цепь толщиной с палец, как у бандитов, я то всегда рубаху расстёгнутой ношу, когда за рулем особенно, жарко ведь, пусть видят грудь молодецкую. – Он засмеялся, – Да и золото всегда в цене, самое надежное вложение.
Люба не могла не согласится, проводив покупателя, она заперла дверь на два замка и пошла пересчитывать деньги. Их ей хватит чтобы полмесяца хорошо питаться, а так как она привыкла на еде экономить, то и целый месяц, а Юрке она сварит два окорочка и хватит с него, не отъедаться на курорт приехал.
У Николая Павличко в последнее время жизнь хорошо складывалась. Жена работала операционистом в банке, он имел регулярные рейсы, благодаря которым удалось купить почти новую «Таврию». Скоро поедут за товарами к школе в Симферополь, там и дешевле, и выбор огромный.
Сегодня было теплое и солнечное утро, он поехал на шабашку, по дороге завез жену на работу. Маринка как только вошла, сразу стала рассказывать.
– Девочки, мне сегодня сон такой страшный приснился.
– Про что? – хором спросили коллеги.
Она вытащила из пакета банки с едой и понесла в холодильник.
– Якобы я купила обувь к школе, пришла домой, открываю коробки, а они пустые – обуви в них нет. Я во сне испугалась, аж даже закричала, Коля рассказал потом. Это ж кошмар, столько денег потерять, за четыре пары. Неужели забыла в магазине – крутилось у меня во сне. Прям как сейчас вижу на столе стоят четыре пустые коробки из-под обуви.
– Да, и вправду страшный сон, – выдали девчонки.
– Можно сказать в руку, мы же на выходных поедем в Симферополь, надо Сашке и Надьке покупать одежду, к школе и обувь, осеннюю, к зиме что-то присмотрим.
Светка рассмеялась: «Чего только не приснится». Однако уборщице Лидии Петровне было почему-то не до смеха, уловив суть разговора она даже выронила швабру из рук. Какая-то тень пробежала по старухиному и так коричневого от постоянного солнца лицу. Но женщины на нее внимания не обратили.
На следующий день утром она снова пришла убирать.
– К четырем гробам это, – сказала Лидия Петрова Светке, та сегодня пришла раньше уборщицы.
– Вы о чем?
– Я про сон Маринкин – четыре пустые коробки, будет четыре гроба.
– Да что вы такое несете?
– Не я это придумала и сделать ничего не могу.
– Это просто сон, у меня никогда не сбываются, ни в хорошую, ни в плохую сторону.
– Я бы хотела, чтобы он не сбылся.
– Только Марине не говорите об этом, – попросила Света.
– Не люблю я плохие вести разносить.
Света не придала значения, мало ли старуха сошла с ума, неудивительно при ее одинокой жизни. Об этом сне и уже забыли, до середины августа.
Ближе к сентябрю с утра прохладно до полудня, южные жители могут выдохнуть. Скоро уже осень и ее запах ощущался в воздухе. Поэтому людям не пришлось стоять под палящим солнцем в ожидании, когда приедет второй катафалк. Четыре гроба в одном уместиться не могли. На кладбище пришло на удивление много народу, почти полгорода хотели помянуть умерших, даже корреспондент был, такое событие для небольшого городка – авария под Феодосией, маленькую «Таврию» подмял под себя большой грузовик. Все четверо погибли, так и не доехав до дома. Николай решил обогнать по встречной и быстрее быть в городе, но судьба сложилась иначе.
Родители Николая не пожалели денег и на кладбище создали практически семейный склеп. Четыре могилы выложили мрамором, поставили один большой памятник, на котором семейная фотография Павличко, родители обнимают детей, все улыбаются, будто фото на рекламный плакат.
В другом ряду, практически напротив, еще одна свежая могила, по ветру разлетаются черные ленты: «от родителей», «от друзей», «от братвы». На ней массивный гранитный монумент, на котором выгравировано изображение хозяина – Николай Валентинович Красько. Серьезный дядька в кожаной куртке и рубашке с расстегнутым воротом, на груди массивная цепь с крестом. Точно таким же, какой схоронился на груди его тезки, теперь уже соседа по загробной жилплощади.
Через три года могила Любы тоже оказалась неподалеку. Сгорела от рака за полгода.
Истории моей матери
Отличие этих историй от остальных в том, что они переданы без доли фантазии. Это реально случившиеся факты, свидетелями которых была моя мама.
Длинными, зимними ночами, когда за окном завывал ветер, и густая метель засыпала карнизы окон, мама рассказывала мне страшные истории, которые я, тогда еще ребенок слушала с упоением и смотрела в окно, в ожидании увидеть там тени этих страшных приведений и чертей. По мере приближения к кульминации рассказа, я достигала пика ужаса и закрывалась одеялом с головой, мурашки хозяйничали на моем теле, но, тем не менее, я продолжала вожделенно слушать мать, слушать и бояться.
История первая: Бесы на колесницах
Вые бiс на горiще
Украинская народная пословица
Эта история одна из моих самых любимых, потому, что она до сих пор вселяет священный ужас. Очень часто я просила мать рассказать мне именно ее. Однако, если бы мне на собственной шкуре удалось испытать все нижеописанное, сейчас бы я не писала эти строки: мое нежное сердце разорвалось бы подобно петарде.
Происходило это мистическое дело в 50-е годы в сельском клубе, который стоял в селе Карасу, Кустанайского района Казахской АССР. Это деревушка, заброшенная в бескрайних степях, оторванная от цивилизации. Деревня была небольшая, состояла из нескольких домов, выстроенных вдоль одной улицы.
Степной климат Казахстана не балует людей своей мягкостью: летом зной и палящее солнце, ни дуновения ветерка, в тени более сорока градусов по Цельсию, зимой – морозы колючие и трескучие, а метель непроглядная и непролазная. Плотная снежная стена не позволяет увидеть что-то даже на расстоянии вытянутой руки. Многие из селян, выходившие из дома в метель, больше никогда не возвращались. А однажды усталый путник, так долго плутавший в метели, заблудился и ноги сами привели его на то место, где ему и положено быть – на кладбище. Утром его нашли замерзшего, примостившегося у только что построенного склепа. Хочется сказать пару слов о казахских кладбищах тех лет: дело в том, что казахи не хоронили тела в гробах, они заворачивали покойного в простыни и сажали под своеобразную крышу и засыпали землей. Не знаю, может быть сейчас их захоронения похожи на стандартные мусульманские кладбища, но в то время, когда моя мама жила в Казахстане, они были именно такого вида.
Но вернемся к нашей истории…
Моя бабушка работала уборщицей в сельском клубе. Убираться ей приходилось по ночам. Света в селе не было, поэтому, чтобы как-то освещать помещение, приходилось топить печь и иногда держать открытой дверцу, чтобы свет от углей проникал в помещение.
Однажды бабушка позвала с собой мою маму, якобы для того, чтобы та помогла ей привести в порядок помещение перед приездом партийных властей. Об истинных причинах бабушка умолчала, дабы заранее не травмировать психику ребенка.
Мама, будучи жизнерадостным и работящим ребенком согласилась помочь бабушке и с удовольствием отправилась с ней в темную морозную ночь. Вечерами из дома выходить было опасно не только в метель, опасно было в любое время и любую погоду. Но опасаться приходилось не воров, маньяков и разбойников – этих отбросов общества было меньше всего в сельско-степной местности, в Советском Союзе. Люди опасались волков, которые приходили из степи в деревни и потрошили хозяйства. Если волкам попадался человек, то они и его задирали.
И вот, мама с бабушкой пришли в клуб и растопили печь: дрова потрескивали, бабушка начала подметать пол.
Приближалась полночь и женщина начала заметно нервничать, она лавировала туда-сюда в темноте в ожидании чего-то нехорошего. Ребенок продолжал подметать полы и напевать песенку.
Маленькая Шурочка любила убираться в клубе, потому что иногда она там находила копеечку, а то и рублик. В то время этих денег хватало, чтобы ребенок мог купить себе мороженое или конфетки-подушечки. Такие сладости мама и ее младшие брат с сестрой видели очень редко. Их безграмотная мать-одиночка не могла обеспечить даже досыта хлебом.
Началось. Неожиданно, откуда-то сверху стали доноситься шорохи. Женщина побледнела:
– Что это, мама? – спросил ребенок, продолжая подметать пол.
– Это крысы, дочка, всего лишь крысы, – говорила женщина, еле дыша.
Шумы стали набирать оборот, и бабушка поняла, что обманывать ребенка уже нет смысла. Она схватила девочку и прижала ее к себе, как только что снятое пальто.
На чердаке слышались посторонние шумы: бряканье и клокотанье, будто скелеты ехали верхом на остовах, некогда бывших лошадьми и гордо держались своими истлевшими костями.
– Мамочка, это не крысы! – кричал ребенок.
– Ничего, это скоро пройдет, не бойся. Это скоро пройдет, – говорила женщина и сама пыталась поверить своим словам.
А тем временем свистопляска на чердаке только начиналась. Бесы начали смеяться, таким противным, неестественным и загробным смехом.
– Ха-ха-ха. Хи-хи-хи-хи, – доносилась сверху.
– Мамочка, там наверху кто-то есть. Там плохие люди, разбойники они хотят нас ограбить.
– Нет, девочка. Там никого нет! Да и воровать у нас нечего.
– Но я же слышу голоса.
– Это всего лишь игра твоего воображения. Ты же любишь страшные сказки.
– Люблю. Но сейчас мне совсем страшно.
Бесы продолжали свою вакханалию, теперь они катались на колесницах. Было отчетливо слышно, как колеса едут по деревянным доскам чердачного пола и кажется, что вот-вот какая-нибудь доска проломится и демоны провалятся в зал, как в адову преисподнюю и предстанут перед женщиной и ребенком во всем своем неприглядном виде.
Время было к часу ночи, до петуха, пробуждающего рассвет, было еще долго. Женщина с ребенком неподвижно стояли посреди темного зала.
– Мама, они придут к нам!
– Не придут, они побоятся, мы их прогоним. – Женщина достала из-за пазухи крест и стала его целовать. – Крестись доця, помнишь, как я тебя учила: складываешь три пальчика вместе, два загибаешь. Вначале три пальчика на лоб, потом на живот, потом на правое плечо, потом на левое.
Девочка начала креститься так, как учила ее мама. Теперь посреди полутемной залы, слегка подсвечивающейся углями из печи, стояли женщина и девочка. Обе судорожно крестились и шептали что-то про себя.
– Мамочка, нам это поможет? – Спросила девочка, прервав тем самым гробовое молчание.
– Поможет, дочка, поможет. Продолжай креститься!
Через некоторое время бесы угомонились и непонятные звуки стихли. Женщине нужно было находиться в клубе до утра и топить печь. Она старалась успокоить ребенка и уложить его спать на скамейке. Девочка долго не засыпала и боялась, что бесы придут за ней, протянут из потолка свои грязные костлявые лапы и унесут в неведомые дали. Ближе к утру, она все-таки уснула, мать сторожила ее сон, а параллельно подбрасывала дрова в печку-буржуйку.
На рассвете женщина с ребенком вышли из злополучного помещения, утро встретило их скрипящим морозцем.
Следующим вечером моей бабушке снова нужно было выходить на работу. Ей не хотелось, но выбора не было. Так как в деревне другой работы для безграмотной, многодетной женщины не было. Будто кто-то свыше услышал ее страхи.
После заседания партии клуб сгорел дотла, выдвигалась версия, что кто-то оставил не потушенной папиросу или же уголек выпал из печки и спровоцировал пожар.
В заброшенном селе не стало клуба, где по субботам показывали кино и иногда устраивали танцы.
Клуб этот построили на месте разрушенной церкви. То есть при советской власти у церкви снесли купола и переделали в клуб. Возможно, на чердаке блуждали души тех людей, которых отпевали в этом храме. Возможно, духи протестовали против богохульства…
История вторая: Старуха Баба-Яга
Мы все привыкли к тому, что привидения водятся только в старинных английских замках. Это заблуждение, привидения водятся везде, где есть человеческие останки, не преданные земле, неспокойные души умерших, которые даже после смерти отказываются покидать свое жилище, свое родовое место, где им было тепло и уютно.
Зажиточные люди покидали деревню, они заколачивали двери досками, закрывали окна ставнями и уезжали в город. Дома оставались стоять заброшенные и никому не нужные, обдуваемые степными ветрами. Участок зарастал травой, стены начинали гнить и коситься в сторону соседских домов.
Деревенские ребятишки любили лазить по таким домам: они открывали ставни и проникали через окна. Там играли в войнушку и в прятки. В одном из таких заброшенных домов стоял старый дисковый телефон. Так как хозяева покинули дом недавно, он еще работал, дети поднимали трубку и набирали номер наугад, когда на том конце связи трубку поднимали, они резко бросали, сказав что-то. Это было их любимой забавой.
Однажды ребятня играла в прятки, определили воду, отвернули её к стенке и заставили считать до пяти. Водой была моя мама. Она произносила вслух: «Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать».
И когда открыла глаза, то пошла искать. Все разбрелись по углам. Девочка стала бегать по дому. Потом она выглянула в окно и посмотрела – около входной двери стояла старуха. Это было безобразная старая женщина, больше похожая на ведьму, у нее было худое тело, длинный крючковатый нос, седые волосы были растрепаны. Надеты на ней были какие-то лохмотья и рваные ботинки. Лицо перекошено недовольной гримасой. Старуха с ненавистью посмотрела на ребенка. Девочка, поймав этот жуткий взгляд, крикнула что было силы.
– Баба – яга, спасайся кто может, Баба – яга пришла! – кричал ребенок, бегая по дому как угорелый.
Ребята выбежали из укрытий.
– Где Баба – Яга? – спросили мальчишки.
– У входа!
Вся гурьба в страхе рванула к окну. Когда ребята выпрыгнули из окон, около входной двери никого не было. За несколько секунд она не могла уйти далеко – старуха испарилась.
Ребята перепугались сказочную Бабу – Ягу и больше не ходили в этот дом.
То, что это было привидение или видение никто не сомневался, вполне возможно, что дух старухи, когда-то умершей в этом доме, отказывался покидать его. Или же это домовой принял такой неприятный облик, хозяева покинули дом, а домового с собой не взяли, вот он и остался здесь. Ребята потревожили тишину. И привидение неприглядной старухи решило их оттуда выкурить. У него это получилось.
Мой домовой, пойдем со мной.
История третья: Глаза утопленницы
Деревня сотряслась от новости: в речке утонула девочка семи лет. Жители пошли на реку и стали помогать вылавливать труп багром. Когда тело выловили, зеваки пришли посмотреть на труп девочки.
В деревне люди любознательные, других развлечений не было (клуб ведь сгорел). Вся Карасу видела одутловатое, синее лицо ребенка с открытыми стеклянными глазами и мокрыми ресницами. Девочка была похожа на куклу. Видела этот ужас и моя мама. Однако, совсем не испугалась, ибо была вовсе не из разряда трусливых девчонок.
Прошло некоторое время, месяц, а может и больше, мать возвращалась с работы и шла по улице, на которой играли ребятишки и один мальчишка начал с ней играться, да так заигрался, что случайно порвал капроновые колготки, а в то время капрон был редкость, да и стоил больших денег. Мать рассердилась на мальчишку и уже хотела его стукнуть.
Мальчик понял свою вину и испуганно посмотрел на нее. И тут моя мама опешила: на нее смотрели глаза утонувшей девочки, такие же холодные и стеклянные.
Они оба перепуганные смотрели друг на друга, потом мама решила разрядить обстановку, погладила мальчика по головке и сказала, что прощает его. Мальчик обрадовался и побежал играть дальше уже и забыв об инциденте.
Спустя неделю, в один из дней, когда мать пришла с работы и села есть суп, бабушка рассказала новость, от которой в шоке вся деревня.
Тот мальчик утонул в реке. Пошел с ребятами купаться и не вернулся.
Выловили его уже синим и одутловатым. И тем же багром, что и девочку-утопленницу.
