Читать книгу: «О Саше – человеке со сверхспособностями», страница 3

Глава 2. Саша.

Саше 10 лет. Он лежит на сеновале и смотрит на звезды. Почему – то, глядя на них, он чувствует необъяснимую тревогу… Тоску… Кажется, что он живет не на своей планете. На той планете, где он должен жить, растет много – много роз! А все жители – красивые и добрые. Участливые по отношению друг к другу.

На этой планете вместо роз его ждет огород с некопаной картошкой (что тоже неплохо). Сейчас конец августа. Днем уже не очень жарко, а ночью бывает очень холодно! Но Саша упорно идет спать на сеновал – дома ему не нравится. В школе ему тоже не нравится. Ему туда идти через несколько дней, в третий класс. Потому что в первый класс он пошел в 8 лет, по той причине, что родители и некоторые учителя считали его умственно отсталым. Некоторые учителя (и большинство учеников) считают так до сих пор. Из – за Сашиных странностей… Из – за них сам Саша очень страдает! И очень мечтает стать таким, как все! Но судьба не дает ему такого шанса…

В самые неподходящие моменты он вдруг становится очень задумчив, глядит в одну точку и молчит, не реагирует на происходящее, как не кричи на него… Как объяснить молодой еще учительнице литературы, почему во время диктанта он думает не о тексте, который она диктует, а о том, что она, несчастная от неустроенной личной жизни (и не видящая в ней никаких перспектив) через год будет очень счастлива? На межрайонных школьных соревнованиях, куда она поедет в качестве сопровождающей, она познакомится с молодым физруком из другого поселка. Еще через полгода она переедет к нему в поселок, потом… Потом у нее все будет очень хорошо.

И Саше кажется, что все это очень очевидно, и все должны это видеть (Саша еще не осознает, что он – особенный). Но все видят только тетради перед своими носами, и пишут диктант. А учительница смотрит на Сашу грустными – грустными глазами…

У Саши три старых свитера и двое штанов: джинсы – на осень и теплые (с начесом) – на зиму. Такая скудность гардероба его не тяготит: в их поселке нет богатых, многие дети – из неблагополучных семей, поэтому одеваются все – кто во что придется (чаще одежда отдается кем – то).

Одноклассники не любят Сашу. Дразнят его. В их компании он лишний. И, конечно же, это травмирует психику десятилетнего мальчика. О, где же та планета с розами и дружелюбными детьми???

Но сейчас еще август. Ночь выдалась на удивление теплой, и Саша, укрывшись ватным одеялом, смотрит на звезды, и мысли его, как караван верблюдов, идут от одного момента его жизни к другому… Почему – то подумалось, что в свою школу он больше не пойдет (как такое может быть?), о том, что лет через десять у него будет свой дом, куда он принесет найденную на помойке собаку, которую потом придется отдать лучшему другу. О том, что окна в квартире нужно будет обязательно (обязательно!!!) оставлять хоть чуть – чуть приоткрытыми (чтобы проветривалось). О том, что к тому времени его будут очень ценить и любить. И о том, что сейчас, с этой самой ночи и на все десять лет он остался совсем один под этим большим звездным небом. «Почему же один? А мама?», – думал, засыпая, Саша.

На следующее утро Саша узнал, что его мама в ту ночь умерла. Соседи говорили, что ее сгубил «огненный змий». А если точнее, то вечером, хорошо выпив, она рано закрыла заслонку в печной трубе и умерла от угара. Окна! Надо открывать окна!

В свою школу Саша, как и думал, не пошел. Через несколько дней его увезли в детский дом.

***

Тяжело шагая под луной холодной,

Я снова вспоминаю свой приют.

Я вспоминаю детство бедное, где я – голодный,

Ищу впотьмах надежду и уют.

Где я бродил по улицам, украдкой глядя,

Задумчивым прохожим вслед,

И этот взгляд затравленной собаки,

Оставил на душе тяжелый след.

Те времена давно минули в Лету,

Весну холодную давно сменило лето.

И я давно оставил свой приют,

Где дети по ночам в подушку слезы льют.

Умчалось детство бедное, махнув крылом,

Давно обрел я собственный свой дом.

Но по ночам, среди луны холодной,

Мне снова чудится, что я – голодный,

Мечтая обрести надежду и уют,

Ищу впотьмах оставленный приют…

– Красивые стихи, Саш, это ты написал?

Жора сидел у Саши на диване, закинув ноги на журнальный столик (Жоре разрешалось здесь вести себя как дома, чем он активно пользовался) и листал старую тетрадь, которую нашел в коробке с Сашиными вещами (Саша перевозил вещи из съемной комнаты в только что купленную квартиру).

Из кухни вышел Саша, принес два стакана и бутылку коньяка. Посмотрел на тетрадь.

– Да, я. Я тогда первую ночь в детдоме ночевал, не спалось, вот и баловался… Казалось, что на всей планете я один… Все – кучками по двое, трое и так далее… А я – один. Мне потом долго снился сон (да и сейчас снится) – будто бы планета: без лесов, морей и океанов, а просто голая планета, как в книжках рисуют. На ней стоит моя детдомовская кровать: железная, с провисшей сеткой, заправленная детдомовским белым постельным бельем с печатью. На кровати лежу я. Под открытым небом. На небе свинцовые тучи, темнеет на глазах: вот – вот ливень начнется. А я один на всей планете… и укрыться мне негде…

Саша открыл бутылку и разлил коньяк. Потом переставил коробку со столика на пол, принес с кухни нарезанный лимон. Жора смотрел на Сашу сочувственно. Сам он вырос хоть и в небогатой, но – весьма любящей обстановке. В том смысле, что родственники его очень любили.

–Ну… это, Саш…. Ты… ну это… – Жора запнулся, подбирая слова.

– Да это только в первый день страшно было, – улыбнулся Саша. – Дальше все хорошо было. Очень даже. Тем более – к тому моменту я уже гипноз неплохо освоил. – Саша подмигнул. – Так что проблем в общении у меня уже не возникало.

На душе у Жоры было хорошо. Допив бутылку, пошли на улицу в ближайший супермаркет. За едой. Потом еще просто прогулялись, оценивая район, в котором Саше предстояло жить. Когда проходили возле мусорных баков, заметили девочку в грязной разодранной куртке и стоптанных, явно мужских ботинках. Она, подставив пустые ящики из – под фруктов, наклонилась глубоко внутрь бака, пытаясь что – то достать.

– Еду ищет? – предположил Жора шепотом.

– Нет, – так же шепотом ответил Саша. – Слышишь?

Жора прислушался. От мусорки доносился то ли писк, то ли стон. Девочка, увидев двух взрослых мужчин, приближающихся к ней, убежала. Саша встал на ящики и сунул голову глубоко в мусорный бак.

– Вот до чего страна милицию довела, – не удержался Жора. – Уже по мусорным бакам лазит в поисках пропитания!

Саша, не отвечая, вглядывался в темноте в дно мусорного бака.

– Не испачкайся, белоснежненький мой! (Саша уже тогда любил ходить в светлом). И, кстати, пошуруй там хорошенько, может на новоселье что из мебели вдруг приглядишь, вдруг выбросили что – нибудь стоящ….

Жора не договорил, так как в эту секунду из контейнера вылез перемазанный, но очень счастливый Саша, прижимая к себе грязного маленького щенка. Щенок скулил и обнюхивал грязную Сашину кофту, но, кажется, был счастлив, что его наконец – то нашли… Счастлив был Саша, хоть сейчас он был меньше всего похож на белоснежного принца из сказки. Радостно, раскатистым смехом Высоцкого, смеялся грозный Жора, которого очень забавлял Сашин чумазый вид. В квартире этажом выше Сашиной, сама не зная чему, улыбалась пришедшая с дежурства соседка Валентина, к которой через несколько дней, благодаря этому щенку, вернется любимый человек.

Счастлива в это мгновение была и та девочка, наблюдавшая за ними из-за угла, и уже успевшая за одну минуту влюбиться в Сашу. Эту девочку звали Дина.