Читать книгу: «Курение добивает», страница 5
– Бабуль, не умирай, пожалуйста. Не оставляй меня одну. Бабуль, – Кира просто рыдала, роняя слёзы размером с океаны на бабушкино лицо. Кира была вся в крови. Она трясущимися руками закрыла раскрытые бабушкины глаза, белые, как снег. Кира села прямо на окровавленный пол. Владимир в растерянности сел рядом с ней.
– Что теперь делать? – кладя бабушкину голову к себе на колени, спросила Кира, чувствуя остывающую плоть и одновременно сильно вытекающую горячую кровь.
– А что тут такого? Этот гражданин пристрелил бабушку, а я ранил его в следствии самообороны, дабы избежать лишних жертв.
– А Агату Милославскую вы тоже в этих целях убили? – не выдержала Кира и подняла эту тему сама.
– Агату Милославскую? Нет. В других. В целях психоанализа почти святого человека. Вы же знаете, она не жила с отцом ребёнка. Воспитывала его одна. На ее плечах был такой груз. И разве это показатель того, что она хороший человек? Нисколько. Она ужасна. Она отвратительна! Таким людям просто нельзя заводить детей. А она уже воспитывала ребёнка, лишенного элементарных понятий нравственности.
– Ваш сын тоже не отличается соблюдением моральных норм. Вас тоже следует убить? Я могу даже утверждать, что ваш сын намного хуже.
– Я хотя бы не мать. Но если бы вы тоже составили её портрет, вы бы поняли, что мир следует избавлять от таких людей.
– И от многих таких людей вы уже избавили мир?
– Дело не в этом. Просто следует учитывать, что смерть Агаты Милославской не принесла никому большого горя. И стоит учитывать, что не все люди плохи. Есть добрые и хорошие.
– Добрые и хорошие? Я тоже такое слышала. Только мне ни разу в жизни не попадались добрые и хорошие люди. Я только и делаю, что притягиваю к себе неуравновешенных насильников. Перехожу из рук ребёнка в руки отца. Ничего не выйдет, Владимир. Смерть Агаты Милославской и её десятилетнего сына Егора довела Ярослава до безумия. Он хоть и раньше не отличался приветливостью, хоть и раньше поднимал на меня руку, но пистолет он не брал. Потому что о жене он заботился. И в его квартире стоит её фото, которое он даже не прячет от других женщин. А вы просто с ней… Вы хоть знали, кто она? Да ваш психоанализ… да вы просто решили развеяться. Я вам отказала, и вы решили ее грохнуть. Зачем вы мне все рассказали? Зачем показали? Зачем я в вашей жуткой истории? Почему я должна расплачиваться? Мной и так пользуется каждый второй. Я никогда не была в отношениях. А Агата Милославская была. И она выбралась из токсичных отношений. И она сама воспитывала сына.
– Вот именно! Все вокруг считают её героиней, которой она не является. Она испортила чистое дитя. Она напитала его своими принципами неравенства. Своими стереотипами. Как вы не можете это понять, Кира Евгеньевна. Вы же учитель. Вы учите детей добру!
– А вы, Владимир, считаете себя добрым и хорошим? И оправдываете себе это убийство? И совесть вас не мучает?
– Кира! Я же ради тебя. Ты не должна сталкиваться с такими отвратительными людьми. И я убью всех, кто будет тебе вредить и мешать. Да я сделаю, что угодно, чтобы твой мир состоял только из добрых и хороших людей.
– Вы с ума сошли? Что вы несёте? У вас не получится оправдать себя? И почему вы ко всему приписываете меня? Что я вам сделала? Отказала? Стала жертвой вашего сына? Была лучше всех предыдущих партнёров? Скажите честно, вы убиваете людей, потому что получаете от этого удовольствие.
– Я убиваю ради тебя. Потому что я люблю тебя. Кира, я люблю тебя. Я люблю тебя, Кира.
– Нет. Пожалуйста! Серьёзно? – эмоционально выкрикнула Кира, удивляясь, возмущаясь и разочаровываясь в происходящем при этом чувствуя непроходимую печаль и отчаяние. – Сейчас? Когда я потеряла единственного дорогого мне человека? Когда я сижу в грязном подъезде с двумя трупами. Когда буквально два дня назад вы убили мать и ребёнка. А это неприкосновенные люди. При катастрофах в первую очередь спасают детей и женщин. А вы тупо их расстреляли. И сейчас… Вы признаётесь мне в любви? То есть тысячи прекрасных моментов и мест для вас ничего не стоят. Париж, закат, доверие… куда вы послали всё это? Единственный человек, который принёс мне больше всего неприятностей, это вы, Владимир. И я никогда не отвечу вам взаимностью. И никогда не прощу. Потому что вы такой же ужасный человек. И вашего добрый и хороший не существует.
