Читать книгу: «Миниатюрное творчество», страница 2

Крохотный клочок предзимнего сна

Тапок не было.

– Я неминист.

– Кто?

– Неминист. Не жду, когда всё растворится в розовом закате или уйдёт в тёмную чащу.

– А что ты делаешь?

– Я не миную.

И пошла надевать толстые бордовые гольфы с оленями.

P.S. А за бортом уже метель, несущая морозы)

Одностишия

А пиццу сыром не испортить…

Какой пленительный мотив! Вы потому на ней женились?

Глас вопиющего раздался – к свободной кассе люд рванул.

Он дал добро. Куда сей хлам девать?

В ногах нет правды – в туфлях тоже.

Качал он фильмы, мышцы и права. Последние гораздо чаще.

Дилемма сложная была – мыть голову сегодня или завтра.

Озарение

Пожар рассвета ярок, жаден —

глотает кроны, крыши, нос.

Из свежих луж шедевр украден —

всю ночь творил кубист мороз.

А под ногами вьётся полоз

неведомых дорог.

Пойти?

Вольётся ли

мой робкий голос

в очередного дня мотив?

Долгая дорога к монохрому

***

Осень. Буйство цвета.

Безбрежность неба бороздим,

когда хватает тишины внутри

взглянуть наверх.

***

Зелёный плащ линяет в жёлтый.

А первый лёд в ногах хрустит.

Меж долгих ливней лучик солнца…

Впитать его, пока царит.

Тропинки держат курс на зиму.

В небесно-ясный монохром.

И листья с ветром чётким клином

свой покидают отчий дом.

Хрупкая осень

Октябрь…

Утро.

Море парит, погружая всё в дымку тумана. Воздух оглушающе свеж. За окном молоко, через которое украдкой выглядывает солнце. Тянет прогуляться в этом сказочном мареве – ведь его век так недолог.

Под ногами пепел отгоревшего карнавала и иголочки лиственниц. Колосья трав припушены тонким слоем инея, который тает на глазах.

А если будешь внимательным, возможно, тебе удастся разглядеть застывшую лёгкость.

О неслагаемых

То было так

уныло и смешно,

украдкой взгляд

в чужую жизнь

и не своё окно…

Ловушки «бы»,

томление в груди —

тоска и жажда

будто позади.

Сомненья.

Выдох. Остановка.

Три пары строчек.

Шах и рокировка.

Когда растворилось, истаяло лето…

Очередной цикл года завершается буйством красок. Ошибки сделаны, урожай собран. О прошедших днях остались только воспоминания, смутные, порой будоражащие душу.

И не было сосен

раскидисто-ясных,

и не было вёсен

по-детски прекрасных,

и не было крыш

одиноко-опасных…

А было лишь небо

таинственно красным.

И было немного

искристо-нелепо,

когда растворилось,

истаяло лето,

когда на ладошках

остались улыбки,

когда потерялись,

забылись ошибки.

И осень подкралась,

расставив тенёта

средь буйства природы

и страсти полёта.

Посиделки у ведьмы осени

У каждого времени года есть свои ведьмы – те, кто знают его лучше всех. Они могут найти тропы среди бушующей вьюги и разливающихся ручьёв, среди зарослей проснувшегося леса и в калейдоскопе осеннего карнавала.

Ведьмы поют своему времени года нужные песни, и чуткое ухо способно различить их в шелесте рождающейся листвы, громе и радугах могучих гроз, аромате падающих яблок или хрусте снега.

Порой они ходят друг к другу в гости – и тогда среди яркого лета может выпасть липкий снег, под которым прогнутся деревья, или разрушительный град, когда холодная красавица не в настроении.

Но больше всего сёстры любят собираться у хранительницы осени, чтобы посидеть у камина с бокалом глинтвейна и отведать плодов богатого урожая (гостей всегда ждут сюрпризы). А после, глубоким вечером сплести новые песни, от которых рождаются очень тёплые деньки, изящные узоры на тонкой корочке рек или озёр. И очень редко, когда сестрица весна особенно счастлива и в голосе – распускаются цветы, которым вообще-то совсем не время.

Ноябрьский цветок

Уже давно сбросили лепестки пышные хризантемы, земля закуталась в несколько снежных одеял, а хозяйки запаслись капустными кочанчиками для очередной глобальной засолки.

Ночи стали длиннее, а у солнца укороченные рабочие дни. И вот в это, казалось бы, самое тёмное время, бывает, происходят неожиданные чудеса. Например, однажды на балконе можно наткнуться на удивительное осеннее цветение, яркое и жизнеутверждающее.

Тепло

В моей жизни случилось несколько больших ночных автопутешествий по глухим местам, где между крохотными населёнными пунктами были десятки, а то и сотни километров. И когда на этом чёрном пунктирном полотне встречались домики, в которых горел уютный свет, в сердце поселялось тепло. Мы не одни.

За поворотом новый день

уже отсчитывает время,

а указатель деревень

упрямо пробивает темень.

И на колёсах мчится дом

туда, где ждут родные люди.

Минуты в мареве ночном —

пейзаж уныл, нечёток, скуден.

Дорожки фар и свет луны,

забытой кем-то бледной плошки.

Вдруг средь пустынной тишины

ты видишь яркое окошко.